Текст книги "Последний рыцарь (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Лэнс нажал и проник внутрь нее, и Нора вздрогнула от удовольствия. Работая пальцами по широкой спирали, он царапал ее внутренние стеночки с достаточным давлением, чтобы снова довести до грани экстаза. Четвертый палец проник в нее и довел до пика. Она вцепилась в простыни и кончила жестко и громко.
Осторожно Лэнс покинул ее, и она рухнула на кровать, измотанная и улыбающаяся.
– О, мой Бог…, – прошептала она, перекатываясь на спину. – Думаю, ты убил меня. Я мертва? Можешь говорить.
– Вы не мертвы.
– Какое облегчение. У меня еще много планов.
– Не хочется попасть в тюрьму за то, что убил вас оргазмами. Тогда уж точно никогда больше не увижу своего ребенка.
Нора рассмеялась, низко и устало: – Все, что тебе нужно будет сделать, это довести женщин из присяжных до таких же оргазмов, и ты будешь пожизненно приговорен к их кроватям.
– Я бы лучше провел жизнь, прикованный к вашей кровати.
Лэнс навис над измотанным телом Норы и долго и глубоко ее целовал. Он отстранился, и она посмотрела на него.
– Нужно принести чертовы цепи.
Они снова заснули, и когда Нора проснулась, то обнаружила постель пустой. Она не волновалась. Лэнс мог быть в ванной или на кухне. Она не давала ему разрешения уходить, так что знала, что найдет его где-то в доме.
Она выползла из постели и подобрала серый халат с пола.
Приятная болезненность наполняла ее бедра и поясницу. Секс и с Сореном , и с Лэнсом за одни сутки? Она знала, что некоторые могли ее осудить, но ей было плевать. На самом деле, она решила, что заслужила медаль за выдающуюся сексуальную службу перед человечеством. По крайней мере, что-нибудь пурпурное, чтобы дополнить ее фиолетовые синяки.
Тихо босиком она спустилась вниз, следуя на звук голоса Лэнса. Казалось, он где-то говорил по телефону, поэтому она решила не мешать. А лучше подслушать.
Она нашла его на кухне, сидящим за столом в одних джинсах. К его уху был прижат телефон, и он сидел спиной к двери.
– Как дела в школе? – спросил он. – Тебе нравится твоя учительница?
Он замолчал, и Нора улыбнулась, понимая, что на другом конце линии была его дочь.
– Это хорошо. Она кажется милой. Чей был день рождения?
Снова пауза.
– Похоже, было весело, – согласился он, его голос стал мягким и нежным, и сердце Норы сжалось, будто кто-то сжал его в кулаке. – Я завидую. Я тоже хочу поиграть в надувном домике.
Лэнс снова слушал.
– Нет, папочка не сможет прийти на твою школьную вечеринку. Я знаю, детка. Знаю. Папочке очень жаль, но он не может… Нет, не злись на маму, это не ее вина. Она тоже хочет, чтобы ты была счастливой.
Нора прикрыла рот рукой, чтобы заглушить слезы. Она заметила движение спины Лэнса , когда он поднял руку к лицу. Она не могла наблюдать за тем, как плачут мужчины, только если они не были в ее подземелье. Ее собственного отца не волновала ее судьба. О, он играл в хорошего папу, так играл, что она верила ему шестнадцать лет, пока, наконец, он не показал истинное лицо. Но в сердце она знала, что он никогда не заботился о ней настолько, чтобы пролить хоть одну слезинку из-за нее. Он даже не пытался бороться за совместную опеку во время развода. Это должно было быть первым знаком того, что ее отец не хотел ее. Если бы он хоть раз сидел за кухонным столом, говорил по телефону в темноте и плакал, потому что не может видеть ее, она бы простила ему все.
– Я отправлю тебе подарок, – пообещал Лэнс дочке. – Все, что захочешь. Если только это не пони. Или щенок.
Он мягко усмехнулся на ее ответ.
– Хорошо, и не котенок, – сказал он. – Хочешь чего-то не живого и не ходящего вокруг на четырех лапах? Может, я просто удивлю тебя?
Лэнс снова замолчал , и дочка Лэнса , очевидно, взяла контроль над беседой, скорее всего, перечисляя все, что она хотела на день рождения.
– Будь хорошей девочкой ради папочки, – прошептал он. – Увидимся, как только я смогу, обещаю… И я люблю тебя, моя Майя.
Лэнс завершил звонок и положил телефон на стол перед собой. Нора глубоко вдохнула, достаточно глубоко, чтобы он услышал и повернулся к ней.
– Одевайся, – приказала Нора. – Мы едем в город.
– Что будем делать? – спросил он, встав и подойдя к ней.
– Будем делать то, что я всегда делаю – нарушать правила.
Она была доминирующей стороной в этих отношениях, поэтому ей не нужно ничего объяснять. Она отдавала приказы. Лэнс следовал им. Жизнь была проще в Д/с отношениях.
Стоп… Нора остановилась, перед тем как обуться. Она, правда, только что упомянула слово «отношения»? Да. Да, упомянула. Но не вслух, успокоила она себя. Не считается, пока она не произнесла это. И «отношения» не так уж и пугают, верно? У нее была рабочие отношения с парикмахером. У нее были враждебные отношения с ее дантистом. Отношения не было грязным словом. Нечего бояться. Не то, что моногамия.
И, тем не менее, она была на стреме, пока ехала с Лэнсом в Нью-Йорк. Она отказалась сказать ему, куда они едут, зная, что Лэнс , скорее всего, отговорит ее.
– Хотя бы скажешь, какое правило мы нарушаем этим вечером? – спросил Лэнс , пока они ехали по улицам Манхэттена, минуя пробки.
– У Кинсгли есть правило, – начала она, и они свернули на улицу, которую она искала. – Скорее, наставление. Нет, определенно, правило. Он руководит шоу, он король. Мы, его любимые работники, посланники его королевства. И часто его же приманка. Мои клиенты очень богаты, очень могущественны, очень влиятельны и важны. Кингсли говорит, что эти люди почитают нас священным доверием. Мы предоставляем им ценное обслуживание, которое остальной мир не совсем понимает, и в свою очередь они платят непомерные суммы денег. И иногда они платят чем-то большим, чем деньгами.
– Например?
– Информация, помощь… как обычно. Но Кингсли хочет управлять этими вещами. Мы, посланники, просто надеваем красивую маску ради империи. Но в данном случае я хочу сделать это без участия Кингсли. Мне нужно попросить клиента об одолжении.
– Два вопроса – какого клиента? И будут ли у вас проблемы из-за этого?
– Два ответа – Судья Боллинген , – ответила она, и они остановились у тротуара возле его дома и припарковались. – И да, большие проблемы.
Часть 5: Последний рыцарь
Нора промаршировала прямо к парадной двери судьи и позвонила.
– Нора, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. – Лэнс взял ее за руку. – Пойдем. Я могу сам со всем разобраться.
– Ты можешь идти, если хочешь, а я остаюсь. Я несчастна до тех пор, пока не попаду в неприятности. Ты не хочешь, чтобы я была счастлива? – Она одарила его самой сладкой, невинной и совершенно наигранной улыбкой.
– Ты зло.
– Что же… это очевидно. – Она покровительственно похлопала его по щеке, и миссис Б. открыла дверь и удивленно посмотрела на Нору.
– Здравствуй, дорогая. Не думала, что у вас сегодня назначено. – Миссис Б. впустила Нору и Лэнса внутрь.
– Не назначено. Судья дома? Мне нужно обсудить с ним юридический вопрос.
– Тебя снова арестовали? – Миссис Б. выглядела обеспокоенной матерью-наседкой.
– Нет, честно. Не на этой неделе. Пока что.
– Приятно слышать, – ответила миссис Б. – Судья в своем кабинете. Иди.
Нора поблагодарила женщину и направилась с Лэнсом по коридору. Нора обнаружила Судью Б. за его столом, зарытым носом в огромный юридический том. Он блаженно улыбнулся при виде ее.
– Мисс Нора, что вас привело сюда? – Он обошел стол и поцеловал Нору в щеку.
– Мне нужно одолжение, судья. Или, может, юридический совет.
– Тебя снова арестовали? – спросил он и строго посмотрел на нее.
– Почему все спрашивают меня об этом? Не отвечайте, – сказала она, – Судья Б., это Лэнс. Он мой телохранитель, и у него есть проблема. Расскажи ему, морячок.
– Я весь во внимании, – сказал Судья Б., и Нора указала Лэнсу сесть. Они убрали книги с кресел и сели, а судья присел на край стола и обратил на них все свое внимание.
Лэнс рассказал судье ту же историю, что и Норе, – о быстром браке, переводе, дочери, ране на его спине и операциях, о жене, отказывающей в сексе, о порнографии и войне за опеку, единственной войне, которую он когда-либо проигрывал.
Судья кивал, пока слушал, то и дело задавал вопросы. И в конце они все сидели в тишине, в ожидании вердикта судьи.
– Сынок… – наконец произнес судья, – ты облажался.
Лэнс кивнул и покачал головой. – Да, и это был худший секс в моей жизни.
– И все это из-за какого-то порно? – В голосе судьи Б. слышалось отвращение. – Кто не смотрит порно?
– Слепые? – предположила Нора самый лучший и единственный вариант. – А Лэнс смотрел не самое хорошее порно.
– Subspace.com? – спросил судья с разочарование. Без сомнения, из личного опыта.
– Именно. Не выношу этого банального дерьма , – сказала Нора. – Хорошие вещи на Kinkster.com.
– Там нужно платить за каждый просмотр, – ответил на это судья Б.
– Но оно стоит каждого цента. У них лучший групповой секс. И много сцен с ножками.
– Можете поделиться ссылкой?
– Простите, – вмешался Лэнс. – Мы говорим о моей проблеме или обсуждаем, где лучшее БДСМ-порно?
– Почему мы не можем обсуждать сразу две темы? – спросила Нора Лэнса , тот ответил ей взглядом. – Ладно, вернемся к теме. Значит, Лэнс облажался. Что он может сделать?
Судья поправил очки и заговорил:
– Я могу помочь. Определенно. Если все, что ты рассказал мне, правда…
– Правда, – ответил Лэнс.
– Тогда есть надежда. Я знаю судью, который был у тебя, Хоукинс ? Ненавижу этого праведного ублюдка. Он на стороне матерей в 95 процентах случаев, независимо от обстоятельств. Могу порекомендовать хорошего адвоката, и мы переведем твое дело к другому судье. Нам придется обратиться в суд с петицией о новом слушании, с учетом новых обстоятельств…
– Каких новых обстоятельств? – спросил Лэнс. – Ничего на самом деле не изменилось.
– Учитывая, что твоя пригодность в качестве родителя была поставлена под сомнение, скорее всего, тебе потребуется психиатрическое освидетельствование, очень тщательное. Как только психиатрическая экспертиза очистит тебя от клейма непригодного родителя, тогда у тебя появится много боеприпасов в твоей войне.
– Это я могу сделать, определенно, могу. Думаете, это сработает?
Судья кивнул: – Да. Как только мы доберемся до зала суда, с чем я справлюсь, твой адвокат представит твою экспертизу и любые другие новые доказательства… которые, по крайней мере, должны выбить тебе совместную опеку.
– Это все, чего я хочу. Я не хочу забирать Майю у матери.
– Правильное отношение. Эта битва ради твоей дочери, а не против твоей бывшей жены. Плохое отношение может приговорить дело. Говоря о приговоре…
Судья Б. перевел взгляд с Лэнса на Нору.
– Что? – спросила Нора. – Что я сделала в этот раз?
– Ты существуешь, – ответил судья Б.
– Я не виновата, – ответила Нора. – Я не просила рождаться. Что хорошо, потому что мама, вероятно, отказалась бы.
Судья устало и нервно усмехнулся.
– Дорогая моя… Я не могу быть еще более благодарным за твое существование, чем есть, – ответил он. – Но правильно ли я предполагаю, что этот молодой человек немножко больше, чем просто твой телохранитель?
– У нас был секс сегодня. Много, – призналась она без смущения.
– И это будет проблемой. – Судья посмотрел на Лэнса. Нора ощутила, как живот начинает сжимать страх.
– Насколько серьезной проблемой? – Лэнс взял Нору за руку. Жест был успокаивающим, но ее внутренности продолжало стягивать беспокойство.
– Большой. Эта прекрасная девушка живет и работает на грани закона. Она избивает людей за деньги и ей платят наличными, скорее всего, в обход закона.
– Я принимаю полтинники. – Узел в животе Норы затянулся еще туже.
– Он знает об остальном? – спросил судья Нору, и она поморщилась.
– Нет. Пока нет.
– Остальное? – Лэнс посмотрел на нее, и в его взгляде читалось» «Ты, должно быть, шутишь?» – Имеется в виду нечто большее, чем профессиональное доминирование?
– Вроде того, – ответила она.
– Больше, чем вроде. – Судья подошел к книжному шкафу и провел пальцами по корешкам книг. Он вытащил довольно потрепанную книгу в мягкой обложке. Нора затаила дыхание. – Держи, сынок. Читал когда-нибудь книги этой милой барышни?
Лэнс уставился на обложку. – Беглянка… Нора Сатерлин. Нора, ты пишешь книги?
– Я использую свое право хранить молчание.
– Виновна по всем статьям. И я могу бросить книгу в тебя. – Судья Б. бросил ей книгу. – Даже если никто в зале суда не будет знать о подработке Мисс Норы в качестве Доминатрикс , она пишет эротику, и это общедоступный факт.
– Я понятия не имел, что ты знаменитость, – сказал Лэнс , выглядя и впечатленным, и обеспокоенным.
– Я писатель. Это противоположность славе.
– Дурной славе, – исправил судья. – Мне рассказать, о чем твоя книга, или ты сама?
– Я все время пишу собственную книгу. Сама справлюсь. Она слегка напоминает историю Дафны и Аполлона, но только Дафна шестнадцатилетняя девушка, проживающая в групповом доме , и ее преследует привлекательный бывший полицейский, намного старше ее, который убил ее жестокого брата-близнеца, пока сдерживал его во время драки. На самом деле, это милая любовная история. Кроме изнасилования несовершеннолетней, если ты понимаешь, о чем я.
Лэнс закрыл лицо руками.
– В деле об опекунстве над детьми все является доказательством, включая художественные произведения новой подружки папы.
– Судья Б., вы мне не помогаете в этом деле. – Нора указала на него пальцем. Он поднял руки сдаваясь.
– Ты хотела правды и моей помощи. Я просто говорю все, как есть. – Судья тяжело выдохнул. – Безусловно, все станет еще хуже.
– Хуже? – Глаза Лэнса распахнулись от ужаса. – Что еще хуже?
– Милая Мисс Нора работает на Кингсли Эджа , на которого, как я предполагаю, ты тоже работаешь, верно?
– Да, – ответил Лэнс , его губы сжались в тонкую линию беспокойства.
– Кингсли Эдж – последний человек в этом городе, чьей причастности ты захочешь в борьбе за опеку над ребенком. Независимо от его достоинств, как личности, его предприятие немного… Какое же слово подобрать?
– Незаконно, – ответила Нора, сглотнув тяжелый ком в горле.
– Более того, – продолжил судья, – это опасно. Учитывая, сколько денег привлечено, сколько важных людей вовлечено, которым есть , что терять… скажем так, твое присутствие в его платежной ведомости не слишком хорошо отразится в этом деле.
– Значит, я должен уволиться? – спросил Лэнс. Нора слышала разочарование в его словах, нежелание.
– Придется, если хочешь вернуть дочь. Ты больше не служишь в морфлоте ?
– Нет. Увольнение по состоянию здоровья. Почетная отставка, – ответил он.
– Тебя награждали какими-нибудь медалями?
– Может быть, – ответил он, и на этом все.
– Это хорошо. Я удостоверюсь, что мы выбьем тебе нового судью, судью с военным прошлым. Как ветеран, с ранением и медалями, у тебя будет очень хороший шанс равноправной опеки. Ты думал вернуться в Морфлот?
– На самом деле, это не вариант. Мне предлагали работу в тылу, на контрактной форме, от компании, которая сотрудничает с Морлотом на Род Айленде.
– В SPECWAR? – спросила Нора.
Лэнс прищурился на нее. – Откуда ты знаешь про них?
Нора изобразила, будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключ.
– Не спрашивай, не говори. – Там у нее было довольно важный клиент, и ей бы не стоило его злить. Чертовски большие чаевые давал.
– Какая оплата? – спросил судья Лэнса.
– Космическая. Но это бумажная работа. Я люблю быть активным. Поэтому хотел работать на Кингсли , обеспечивать безопасность в его клубах, помогать людям делом. Сидение за компьютером не вяжется с моим представлением о помощи людям.
– Возможно, тебе стоит проглотить свою гордость. Чеки от законного работодателя лучше посодействуют тебе, чем зарплата от Кингсли Эджа. Здесь даже не о чем думать, юноша. Я могу поставить тебя перед сочувствующим судьей, помогу найти хорошего адвоката, могу сказать, к какому психологу обратиться за освидетельствованием, но все остальное зависит от тебя. Если хочешь вернуть дочь, ты должен попрощаться с этим миром, попрощаться с работой у Кингсли и попрощаться с Госпожой Норой.
Лэнс молчал. Нора смотрела на судью Б., который только сочувственно улыбался ей. Она наклонилась вперед и сжала его руку, благодаря за честность, несмотря на то, что эта честность ранила.
– Давайте разберемся… – Лэнс встал и начал мерить шагами маленький загроможденный кабинет. – Я два года мечтал о том, как верну дочку. Шестнадцать лет я мечтал, как найду идеальную для меня женщину. Я нашел идеальную женщину и выяснил, как вернуть дочку, но… чтобы ее вернуть, я должен отказаться от идеальной женщины.
– Если тебе станет лучше, – вмешалась Нора, поворачиваясь к нему. – Я не идеальная. – Если Лэнс считал ее идеальной, может , им стоит разойтись.
– Идеальна или нет, – сказал судья Б., – но ты прав. Ее причастность даст адвокату твоей бывшей жены все необходимое им орудие, чтобы держать тебя как можно дальше от дочери. Это справедливо? Нет, ничуть. У меня девять внуков, и, не раздумывая, я бы позволил мисс Норе присматривать за ними. Но вопрос справедливости редко заботит суд. То, что правильно , часто жертвует ради того, что кажется правильным.
– Но вы ее клиент. – Лэнс повернулся к судье и указал на Нору. – Почему быть связанным с ней для вас нормально, а для меня нет?
– Хороший вопрос, но уродливый ответ. Я судья, а ты – нет. И еще, у меня есть деньги и влияние, мне остался год или два до пенсии. Я могу уйти завтра, но люблю свою работу и чувствую, что могу кое-что сделать. Мои дети выросли, и все они имеют представления о моих интересах, и они едва ли удивятся скандалу. И уж тем более они не будут скрывать от меня внуков. Если выяснится, что я вижусь с этой милой барышней раз в неделю, я уйду раньше, выслушаю подколки от коллег и друзей и уеду с женой в Бока.
Лэнс сел и тяжело выдохнул.
– Нет другого варианта? – спросил он, умоляюще глядя на судью.
– Сынок, как бы я хотел сказать тебе , что есть. Хотел бы сказать, что для богатых влиятельных людей, как я, и нормальных, как ты, нет двух наборов правил. Хотел бы я сказать, что нет разных правил для мужчин и женщин. Я могу сказать, но это будет ложью, и ты знаешь об этом. И ложь не поможет тебе вернуть дочку.
– И что мне сейчас делать? – спросил Лэнс после длинного и тяжелого выдоха.
– Покинуть этот мир и не оглядываться, – ответил судья Б. – Разрываешь контакты с ней, с Кингсли , со всем этим миром. Проходишь психиатрическое обследование, чтобы доказать, что подходишь на роль родителя. Соглашаешься на работу гражданского подрядчика, если за нее хорошо платят, и она привлекательна для суда.
– Но Лэнс тематик, – возразила Нора, готовая закричать от несправедливости. – С таким же успехом можно сказать гею стать гетеро, чтобы он смог получить опеку над ребенком.
– Да, и если этот гей хочет опеку над ребенком достаточно сильно, он это сделает или устроит чертовски хорошее шоу перед судом. Послушай, я не говорю, что ты должен бросить эту жизнь. Если через год или два после того, как ты вернешь опеку, найдешь милую девушку, работающую в банке или учительницу… и по случайности она будет наслаждаться ролевыми играми в спальне, тогда все будет отлично. Это только между вами двумя. Вы не будете этим заниматься, пока в доме будет дочка. Ты не оставишь ни единой улики. Но поездки по городу с профессиональной Доминатрикс , которая пишет жесткую эротику, и ее арестовывают раз в две недели, с хохотом выставят тебя и твое дело из здания суда.
– Я должен это сделать сейчас? – спросил Лэнс , и сердце Норы остановилось. Остановилось из-за него и остановилось из-за нее. Она знала ответ еще до того, как судья ответил им.
– Я бы порекомендовал. Чем быстрее, тем лучше. Чем больше времени ты проводишь с ней, тем больше вероятность, что кто-то узнает, тем больше вероятность, что узнает твоя бывшая. В этом мире больше нет личной жизни. Интернет убил эту фантазию. Все что нужно – это знать одного человека, или одна фотография, или один слух… твоя бывшая может нанять частного детектива и собрать все необходимые улики за час, чтобы держать тебя вдали от дочки. Большинство судей не смогут отличить свой зад от дырки в земле, а пытаться объяснить им разницу между Госпожой и проституткой… У тебя больше шансов научить меня танцевать чечетку на луне. Или научить мисс Нору…
– Математике, – продолжила Нора. – Я очень плоха в математике.
– Тогда вот тебе пример, с которым ты справишься, – сказал судья и добро, но безнадежно улыбнулся. – Ты плюс Лэнс – равняется никакой опеки над его дочкой.
Нора проглотила тугой ком в горле.
– Чертовски ненавижу математику.
Нора и Лэнс поблагодарили судью за честность и время и покинули его дом с тяжелыми сердцами и еще одним пакетом печенья с шоколадной крошкой от миссис Б.
– Чем хочешь заняться? – спросила Нора в машине. – Могу отвезти тебя домой.
– Я не хочу домой. – Лэнс прислонил голову к окну. – Я хочу поехать к тебе, провести ночь с тобой и больше никогда не покидать твоей постели.
– Я тоже этого хочу. – Нора положила руку на его колено и сжала. – Но ты слышал судью Б.
– Да.
– Лэнс… Послушай меня. Говорит твоя Госпожа.
– Ладно, я слушаю.
– Я без ума от тебя. Но мы познакомились всего лишь пару дней назад. Секс потрясающий, и ты потрясающий, но есть кое-что важнее, чем мы оба.
Лэнс молчал, и Нора решила просто кататься по округе, пока он не примет решение. Ей всегда было лучше, когда она за рулем. Машина для нее была больше домом, чем сам дом. Поэтому она проезжала улицы и позволяла причуде определять направление.
И по какой-то причине причуда привела ее в Уйэкфилд , штат Коннектикут.
– Ты похищаешь меня? – спросил Лэнс , когда они выехали из города.
– Не соблазняй меня. Я же могу. Вырублю тебя, и, когда ты очнешься, будешь черт знает где во Франции, в прекрасном маленьком коттедже, с полным набором для бондажа и С/м игр, которые только можно представить.
– Похоже на рай.
– Это и есть рай. За исключением того, что детям туда вход воспрещен. Похоже на твою версию рая?
Лэнс не ответил, но она и не ждала. Как только они въехали в Уйэкфилд , Норе пришлось ехать в противоположном направлении от Пресвятого Сердца, церкви Сорена… ее церкви. Вместо этого она направила машину в миле от нее в маленький жилой район на окраине города.
– Где мы? – спросил Лэнс , когда она припарковалась в глухом переулке перед потрепанным дуплексом с болезненно-бледно-зеленым алюминиевым сайдингом и убитым газоном. За тупиком росла стена из деревьев, потрепанная ветром и старая.
– Когда я здесь жила, он выглядел не лучше. – Нора вышла из машины и прислонилась к двери.
– Ты жила здесь?
– Ага. Выросла в этом доме. – Она указала на левую сторону дуплекса.
– Это… – Лэнс замялся, и Нора усмехнулась.
– Дерьмовилль , США?
– Я этого не говорил. – Лэнс поднял руку.
– Тебе и не обязательно. По всеобщему признанию, я росла не в доме для бедных или что-то типа того. Просто бедный район города. Так или иначе, он не милый. А внутри еще хуже.
– Хуже?
– Вероятно, единственный плохой район во всем городе. Но здесь теперь никто не живет. Ни в этом доме, ни в районе.
Она осмотрела улицу и заметила пару припаркованных машин и никаких признаков жизни.
– Почему?
Нора начала отвечать, но закрыла рот, когда в дали послышался звук приближающегося поезда. Она улыбнулась Лэнсу и засунула руки в карманы пальто.
– Один… – сказала она, считая секунды, – два… три… Соберись.
После того, как она произнесли «три», поезд пролетел мимо них с пронзительным грохотом. Лэнс прикрыл уши руками, но Нора ждала.
– Какого черта? – Лэнс опустил руки.
– Железнодорожные пути находятся прямо за этими деревьями. Я выросла с этим звуком – каждый день и каждую ночь. Я до сих пор могу спать в ураган, потому что росла с этим на своем дворе.
– Ты, должно быть, шутишь.
Нора покачала головой.
– Нет. Десять лет назад поезд сошел с рельсов примерно в пятидесяти ярдах в том направлении. – Она указала на восток. – Он вез какие-то химикаты. Весь район был эвакуирован. Большинство людей тогда уехали и больше не вернулись.
– Здесь безопасно находиться?
– Сейчас чисто. Но никто не хочет жить рядом с путями.
– Не могу их осуждать. – Лэнс пнул камешек на лужайке.
– Я тоже. Были лишь пластиковые тарелки и стаканы. У нас буквально не было ничего красивого в доме. Они падали со стола и разбивались на тысячи кусочков. Когда я приобрела свой дом, в котором ты был, первое, что я купила, это целый набор хрустальных бокалов и ваз, и всего, до чего могла дотянуться, чем более хрупкое, тем лучше. Я люблю иметь то, что бьется, зная, что они разобьются тогда, когда я захочу.
– А не потому, что ты живешь прямо на железнодорожных путях.
– Именно.
– Ты была здесь счастлива? – Лэнс шагнул на тротуар, и Нора последовала за ним. Так странно было находиться в этом районе. Столько воспоминаний набросилось на нее, что она ощутила, как может увязнуть в их темных глубинах.
– Мне было нормально, – ответила она. – Я так и не научилась кататься на велосипеде. У меня был розовый Швинн , но его украли до того, как я научилась кататься на нем. А новый мы не могли себе позволить. Так или иначе, меня больше волновали мотоциклы, чем велосипеды.
– Ты здесь жила с родителями?
– С мамой. – Нора подошла к парадной двери. Она заглянула в окно и увидела внутри пустоту – ни мебели, ни людей, ни жизни.
– Где был твой отец?
– Железный треугольник в Квинсе. Это была его мастерская. Или в тюрьме. Я была маленькой, когда мама поняла, что ее муж-механик на самом деле перепродает угнанные машины на запчасти. Она ушла от него. Они развелись, и мама отказалась от любых алиментов. Она хотела, чтобы отец и близко ко мне не подходил. Она была так зла на него, что даже после его смерти аннулировала брак.
– Я не виню ее. Боже, не могу представить, каково расти вот так. – Он указал на дряхлый дом и заброшенный район. – Не могу представить, каково расти с отцом, который в тюрьме. Папа… мы с ним были друзьями. Папа был саб -капитаном, не то, чтобы ты знала об этом. Он скромный человек.
– Саб-капитаном ? Похоже на меня. Очевидно другой род сабов.
– Субмарины, – ответил Лэнс смеясь. – Он был на своем последнем задании, когда развернулась война в Персидском заливе. Вместо того чтобы вернуться домой, он остался там. Думаю, это единственный раз, как я помню, когда мама потеряла самообладание во время отъезда отца. Она даже спланировала его приветственную вечеринку.
– Вот черт, должно быть, это было тяжело. – Нора взяла его за руку.
– Да. Я спросил его об этом, спросил, был ли он зол и поэтому ли остался. Он ответил, что нет. Он знал, что у мамы все под контролем, что мы с моей сестрой будем в порядке. Он сказал… – Лэнс замолчал и сглотнул. На его лице появилась улыбка. – Отец сказал, что иногда наступают времена, когда то, что ты хочешь сделать, противоположно тому, что ты должен сделать. И мальчики делают то, что хотят, а мужчины… – Лэнс чуть выпрямился. – Мужчины делают то, что должны.
– Теперь понятно, откуда в тебе это раздражающее благородство.
– Нет, это папа такой. Он говорит, что я его герой. То же самое я говорю о нем.
– Тебе повезло иметь такого замечательного отца, таких замечательных родителей. Мы с мамой бодались каждый день. Я была папиной дочкой. Не в извращенном смысле.
– А можно быть папиной дочкой в плохом смысле? – с ужасом спросил Лэнс.
– Не осуждай меня.
– Прости.
– Когда мне было тринадцать-четырнадцать, я сбегала в Квинс при любой возможности, чтобы увидеть его. Я садилась на автобус, затем на метро и устраивала ему сюрприз в гараже. Он обращался со мной, как с маленькой принцессой, водил меня обедать со своими друзьями, затем отвозил домой. Он был не настоящим родителем, никогда не наказывал меня или что-то вроде того. Мама делала всю работу за него, поэтому я ненавидела ее и любила его.
– Что произошло? Я имею в виду, между тобой и ним.
Нора отвернулась от окна, от пустого дома, от воспоминаний.
– Я попала в беду. Большую, ужасную беду. А папа убежал со всех ног и оставил меня расхлебывать даже несмотря на то, что я попала в беду из-за него. Вмешался Сорен и заботился обо мне изо всех сил. Но я больше не была маленькой папиной девочкой. И затем папа умер, и я не скучаю по нему.
Лэнс молча стоял и смотрел на дом.
– Я не жалею о том, как сложилась моя жизнь, – сказала Нора и подошла к нему. – Но если бы я обладала волшебной палочкой и могла расти с таким же любящим и заботливым отцом, как ты, я бы взмахнула ею, не думая.
– Правда?
– В мгновение ока. Есть два типа подростковых бунтов – нормальный и тот, что приводит тебя в колонию для несовершеннолетних. Мой был последним вариантом. И я уверена, будь у меня нормальный отец, до этого бы не дошло.
– Я хочу быть хорошим отцом для своей дочки. Ты знаешь это. – Лэнс сжал ее руку и снова отпустил.
– Когда девочка чувствует себя брошенной своим отцом, она может привязаться к любому другому мужчине постарше, который проявляет к ней интерес. К счастью для меня, этот другой мужчина хорошо заботился обо мне. Он вытащил меня из беды и удерживал от беды. Это было так же легко, будто меня кто-то сбил с ног и снова поднял. Я знаю нескольких девушек, которые скатились вот так.
Лэнс потер подбородок, эта щетина, выросшая за полдня, выглядела такой соблазнительной. Но она держала руки при себе, зная, что в следующий раз, когда прикоснется к нему, будет последним.
– Я могу вернуть свою дочку, – наконец сказал Лэнс.
– Можешь. Судья Б. был очень оптимистичен. Он знает всех в гражданском суде, имеет много рычагов. Он сможет помочь тебе.
– Я благодарен ему. Просто… – Лэнс повернулся и посмотрел на нее, и в его темно-голубых глазах она увидела дорогу, на которую они никогда не свернут, во всяком случае, вместе. Прогулка по этой дороге была бы замечательной. Вся Преисподняя устроила бы вечеринку, когда их пресловутая Госпожа Нора, наконец, осядет и наденет на саба ошейник. Женщины бы млели перед красивым, благородным и рыцарственным Лэнсом , а мужчины восхищались бы им за то, что он достаточно мужественный, чтобы принять ее. Она видела их утро: завтрак Лэнс подавал бы ей в постель, приносил чай в офис, пока она работала над книгой, разминал бы ей шею, если она проводила слишком много времени за столом, или избивая клиента. Она могла представить, каким убийственно галантным Лэнс был бы в смокинге, когда они посетят официальную вечеринку у Кингсли или специальное мероприятие у ее издателя. А ночи… все эти ночи в постели с Лэнсом , угождающий всем ее сексуальным прихотям, и Нора, выполняющая все его желания… Они могли прожить целую жизнь хороших ночей. Он мог дать ей все, что она пожелает. Она могла дать ему все, в чем он нуждался. И никто не смог бы забрать это у них.
– Я должен делать то, что нужно, – наконец сказал Лэнс. – Даже если сейчас это не то, чего я хочу.
