Текст книги "Последний рыцарь (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Райз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Опытный в трахе с тобой. Я найду кого-нибудь и пришлю его к тебе домой завтра. Кого-нибудь, кто еще с тобой не спал.

– Это сужает наш спектр.

– Элли.

– Ладно. Пусть телохранитель. Ты тут босс.

Кингсли указал на нее пальцем.

– Не трахаться с ним, – приказал он холодным и властным тоном. – Никакого секса. Никаких извращений. Не время для игр. Я плачу ему зарплату. Ты оставишь его в покое, чтобы он полностью сконцентрировался на работе.

– Будто я когда-то трахалась с большими тупыми вышибалами-качками без шеи, которым слишком много платят. Не переживай. Не в моем вкусе.

– Bon. А теперь езжай домой, запри двери и поспи. Он заберет тебя завтра.

Она встала и направилась к двери. Прежде чем девушка переступила порог, ее совесть проснулась, и Сатерлин развернулась.

– Кинг, ты в порядке?

Он очень по-французски пожал плечами.

– Я не должен был отпускать Наташу. Если бы она была в моем штате, то была бы в моем клубе…

– Она приударила за тобой, и ты отказал ей. Она уволилась по собственным причинам. Брэд Вульф охраняет свои подземелья, как ястреб, и это произошло на его территории. Это могло случиться и с тобой. Иисусе , Наташу могли ограбить на тротуаре, или ее мог сбить автобус. Ты не можешь винить себя за каждую неприятность, произошедшую с любым извращенцем в Нью-Йорке.

– Я могу попытаться.

– Хватит быть таким чертовым католиком. Это работа Сорена.

Она подошла к нему, запустила пальцы в его волосы и легонько потянула, как Кинсгли любил.

– Где Джульетта?

– В безопасности, – это все, что он ответил. Кингсли защищал Джульетту, его личную секретаршу, словно ее жизнь значила больше, чем его собственная. Возможно, так и было.

– Я нужна тебе сегодня ночью? – И хоть они и были одни в офисе, она прошептала этот вопрос. Никто кроме Норы, Джульетты и Сорена не знал о тайной сабмиссивной и мазохистской стороне Кингсли. Сегодня она много отдала Лэнсу , и часть ее хотела вернуться в клуб и проверить, остался ли он там. Она хотела больше времени с Лэнсом , но если Кингсли нуждался в ее внимании, она даст ему все, что у нее осталось, не требуя от него ни цента. Большую часть времени они спорили, как брат с сестрой, но когда он нуждался в ней, Нора принадлежала ему без вопросов и без пощады.

– Не соблазняй меня, – ответил он, закрыв глаза.

– Я должна, – прошептала она, ее пальцы скользили по четкой линии его подбородка. – Это моя работа.

Он поднял губы для поцелуя. Она целовала его дольше и глубже, чем намеревалась, но рядом с Кингсли такое происходило часто. Он оторвался от ее губ и устало улыбнулся.

– Иди домой и поспи, Maîtresse. Я позвоню, как только что-нибудь узнаю.

– Oui , Monsieur. – Она поцеловала его в щеку и прошептала на ухо быстрое и правдивое «Je t’adore , mon roi ». У Кингсли были деньги, власть и уважение, но вместе с этим в комплекте шла огромная ответственность. Он вел опасные дела, и на его сердце давила безопасность за всех его работников. Иногда быть королем было хорошо. Однако такие дни, как этот, трахали в задницу, и не в приятном смысле.

Нора взяла такси до клуба и попыталась найти Лэнса. Макс, бармен, сказала, что видела, как он ушел вскоре после того, как ушли Нора с Симоной и Сореном. Вот черт. Она гадала, увидит ли его еще раз, или это безумие спугнуло его навсегда. Она не знала его фамилии, номера телефона… ничего. Он подарил ей один из лучших вечеров с тех пор, как она ушла от Сорена , и теперь его нет. Блять. Она могла спросить у Кингсли о нем, но ощутила себя немного жалкой и отчаянной, пытаясь выследить этого мужчину. Если он захочет снова ее увидеть, то знал, где искать.

Как сказал бы Кингсли : «C’est la guerre ». Так или иначе, это к лучшему. Он понравился ей, и ей не нравилось это. Будто это вело ее к любви, а любовь вела к неприятным осложнениям. Хотя с Лэнсом , по крайней мере, не было непредсказуемых неприятных осложнений, связанных с Ватиканом. Еще один плюсик в копилку этого парня.

Истощенная ночью великих извращений и ужасных новостей Нора поехала домой в Коннектикут. Она разделась догола и забралась в свою огромную пустую постель. Она положила свои частный и рабочий мобильные на подушку на случай, если Кинсгли или Сорен позвонят ей и сообщат новости о Наташе.

В десять часов следующего утра она проснулась и позавтракала. Ее первая встреча была назначена на полдень, поэтому Нора оделась в свой самый лучший наряд. В 10:45 она услышала резкий стук в дверь, затем последовал звонок и еще один раунд стука.

– Господи Иисусе , иду, – сказала она, направляясь к двери. Она распахнула ее, готовая разнести своего нового качка-охранника без шеи за излишний стук. – Чувак, серьезно, твою мать.

У порога на ее крыльце стоял Лэнс и неловко улыбался, его лицо казалось еще более привлекательным в дневном свете.

– Здравствуйте, Госпожа. Начнем?

Нора вспомнила слова Кингсли – никакого секса, никаких игр.

– Черт его подери.

Десять минут спустя они сидели в ее машине и направлялись в город. Она настояла на том, чтобы быть за рулем.

– Есть причина, почему вы солгали, когда я прошлой ночью упомянул Кингсли ? – спросил Лэнс , и Нора повернула на юг к Манхеттену.

– Меня обучали отрицать любые связи с Кингсли Эджем. Ты получаешь только мое имя, статус и серийный номер.

– Если бы я знал, что вы главная Доминатрикс Кингсли , сначала спросил бы у босса, прежде чем ложиться с вами в постель. – Лэнс надел темные солнцезащитные очки, которые чертовски ее раздражали. Во-первых – так сложнее было читать по его глазам. Во-вторых – они выглядели такими сексуальными на нем, что она хотела остановить машину и трахнуть его прямо на обочине.

– При нормальных условиях ему наплевать с кем я сплю.

– Может быть, – ответил Лэнс , – но это едва ли можно назвать нормальными условиями.

– Ты скажешь ему, что мы трахались прошлой ночью?

Ответом Лэнса на это был взгляд, который говорил, что ему задали самый оскорбительный вопрос за всю его жизнь.

– Значит, это нет, – ответила она.

– Да, это нет.

Нора громко зарычала, достаточно громко, чтобы Лэнс снял очки и посмотрел на нее «какого-черта ?» взглядом.

– Прости, – ответила она. – Прошлой ночью я отлично провела время.

– Ага, как и я.

– А теперь ты пришел и все испортил, нанявшись моим телохранителем.

– Я в этом виноват?

– Да. Знаешь, Кинг убьет нас обоих, если узнает, что мы спим друг с другом, пока ты следишь за моей безопасностью.

– Хуже того. Он сказал, если прикоснусь к вам пока, как предполагается, охраняю вас, меня уволят отовсюду – с места телохранителя и моей настоящей работы – охранника. А если вы прикоснетесь ко мне…

– Что? Он уволит меня? Меня нельзя уволить.

– Нет, – ответил Лэнс , отворачиваясь к окну. – Он уволит меня за это тоже.

Нора поморщилась. – Этого француза надо бы выпороть. Он делает это только, чтобы меня позлить.

– И, может, чтобы я не отвлекался, пока должен защищать вас?

– Не давай ему возможности сомневаться. Он садист. Это одна из его дерьмовых шуток, в которые он меня втягивает. Возможно, это месть за тот слух, который я пустила о том, что Кинсгли носит парик. Он действительно был смущен тем количеством женщин, которые внезапно захотели поиграть с его волосами.

– У вас двоих странные отношения.

– Добро пожаловать в Преисподнюю, – ответила Нора. – И я действительно намерена выбить из него всю дурь за то, что он смеет указывать мне, кого мне трахать , а кого нет.

– Да, давайте не делать этого. Простите, Госпожа, но мне нужна эта работа. И что важнее, мне нужно, чтобы вы были в безопасности. Если какой-то псих выслеживает Доминатрикс…

– Одну Доминатрикс. Он навредил одной из нас. Все слишком бурно реагируют. У нас нет доказательств того, что он придет за кем-то из нас.

– Как и нет доказательств, что не придет.

– Перестань быть рациональным, когда я возбуждена, – заявила она.

– Простите, Госпожа, – ответил он больше с удовольствием, нежели раскаянием.

Нора выдохнула и покачала головой.

– Лэнс , если мы работаем вместе и не трахаемся , ты должен перестать обращаться ко мне Госпожа. Это слишком заводит. Меня зовут Нора, – напомнила она ему.

– Да?

– Да, и ты знаешь это.

– Тогда почему тот восьмифутовый блондин называл вас прошлой ночью Элеонор?

– В нем всего лить шесть футов и четыре дюйма. Он только кажется восьмифутовым, потому что его эго высотой в восемь футов.

– Кто он?

– Это Сорен , священник, о котором я тебе говорила.

– Лучший садист в мире? Этот парень?

– Да.

– Он слишком красив. Мне не нравятся красавчики.

– Не переживай. Не думаю, что ты ему тоже нравишься. – Нора пыталась не улыбаться, но не сдержалась, наслаждаясь вспышкой собственничества у Лэнса. Мужчины сабы могут быть очень жадными по отношению к своим Доминантам. Она знала несколько пар с мужчинами сабами и Доминантами женщинами, которые на самом деле были моногамными. Ужасающая мысль.

– Почему он называет вас Элеонор?

– По той же причине, почему я называю его Блонди иили иногда Мудак – потому что это раздражает.

– Значит Элеонор ваше не настоящее имя?

– О, настоящее. Мой друг Гриффин сказал мне несколько лет назад, что считал, будто Элеонор звучит слишком вычурно. Он начал называть меня Нор или Нора. Когда я стала Доминатрикс , мы использовали это имя в качестве псевдонима. Очень немногие из профи используют настоящие имена. Кингсли не использует свою настоящую фамилию. Как и я. И сабы тоже. Проще сохранить связь между реальным и БДСМ-миром. Даже у Сорена не настоящее американское имя.

– А какое у него имя?

Нора провела пальцем по губам, словно застегивала молнию и выбросила ключик в окно.

– Понимаю… – ответил Лэнс.

– Прости. В Блонди восемь футов высокомерия и вредности, но еще он очень важен для… – Она почти сказала «меня», прежде чем остановила себя. – Нас. Преисподней. Только трое из нас знают его настоящее имя, кроме пасторского. Помогает обезопасить его от скандала.

– Священник, трахающий кучу девушек в БДСМ-клубе, скорее всего, вызовет скандал.

– Да, потому что людей, с которыми он проводит службу, пока они умирают, действительно заботит, кого он трахает в свободное время.

– Я только что надавил на больное ? – спросил Лэнс.

– Я католичка, – ответила Нора. – Для меня вся церковь – больное место. Но, к сведению, он не трахает кучу девушек в БДСМ-клубах. Он садист, который играет с мазохистами, но ни с кем из них не занимается сексом.

– Ни с кем?

– Ну… – ответила она. – С одним.

– Разве это не против правил церкви или что-то в роде того?

– Разве не против правил морфлота принимать на службу геев ?

– Против.

– Ты служил с одним из них?

– С несколькими.

– Они были плохими морпехами ?

– Нет. Они были отличными морпехами и благородными людьми.

– Ты не сдал их высшим чинам?

– Я вижу, к чему вы клоните. Я не католик. Меня не волнует, кого он трахает , пока это легально и по обоюдному согласию.

– И никого не должно. Он лучший мужчина на земле. У него должна быть возможность спать с кем он захочет, жениться, завести детей, если захочет их…

– Вы любите детей? – спросил он.

– Если только чуть-чуть, – ответила она. – А что?

– Просто так, – ответил Лэнс , и она заметила странную ноту в его голосе. – Так что у вас на повестке дня?

Нора поняла, что он пытался сменить тему. И позволила ему.

– На повестке – пытаться не злить клиентов. Встречаюсь с очень важными и богатыми людьми.

– Кингсли рассказал мне.

– Да, и им нравится их конфиденциальность. Они не будут рады присутствию какого-то мужчины, которого они никогда не встречали или не слышали о нем. Позволь мне говорить. А ты будешь молчать.

– Мои губы запечатаны, Госпожа… то есть, Нора.

– Так-то лучше.

– Благодарю. Кто на очереди? – спросил Лэнс , и они повернули в жилой район.

– Первый на сегодня уважаемый судья Мелвин П. Боллинген.

– Судья?

– Шестьдесят два года. Фут-фетишист. Такой очаровашка. Похож на волшебника в своей мантии.

– Где вы встречаетесь с Гендальфом ?

– В его доме. Каждую субботу в полдень. Постоянные встречи. Не буквально. Я сижу, а он играет с моими ногами.

– Что это за судья? На пенсии, наверное?

Нора свернула на улицу судьи.

– Нет. Все еще работает. Он какая-то крутая шишка по бракоразводным процессам.

– Бракоразводным процессам? – Лэнс повторил слова с неким интересом. – Он…

– Попридержи-ка эту мысль. Я должна бежать, – ответила она, припарковываясь у тротуара в двух зданиях от дома из коричневого камня. Сатерлин начала открывать дверь машины, но Лэнс схватил ее за руку.

– Погодите. Вы не можете идти без меня. Мне платят не за сидение в машине.

– Лэнс… послушай меня. У меня пугающие клиенты, а есть безобидные клиенты. Судья Б. один из безобидных. Новорожденные котята больше пугают, чем он. Со мной все будет хорошо.

– Мне все равно. Я делаю свою работу, а моя работа – стоять на страже вашей безопасности.

– Я слишком тороплюсь, чтобы спорить с тобой или шутить о «стоянии». Пойдем. Ты можешь поболтать с миссис Б., пока я буду работать. – Нора поспешила к парадной двери, Лэнс следовал за ней.

– Тогда хорошо, – ответил Лэнс , и Нора позвонила в звонок. – Стойте… миссис Б.?

Дверь открылась прежде, чем Нора успела ответить. Милая пожилая женщина в переднике поприветствовала ее и поцеловала в щеку.

– Привет, миссис Б. Простите за опоздание. Тяжелые выходные.

– Все хорошо, дорогая, – ответила она. – Мы сегодня ничем особенным не занимались. Кто твой друг?

– Это Лэнс. Будьте с ним любезны. Он ветеран, – ответила она странным шепотом, и миссис Б. одобрительно посмотрела на Лэнса. – Сегодня он моя нянька. Вы не против присмотреть за ним, пока я буду наверху с судьей?

– В каких войсках служили, юноша? – миссис Б. спросила Лэнса.

– Морпех , мэм.

– Ох, он назвал меня мэм , – миссис Б. обратилась к Норе. – Он уже мне нравится. Он может мне помогать с печеньем в любой день.

Нора шлепнула Лэнса по руке: – Иди с миссис Б., Морячок. Печенье само себя не испечет.

Прежде чем Лэнс успел возразить, Нора поднялась по лестнице в гостевую спальню, где они с судьеё всегда играли. Миссис Б., его жена уже сорок лет, была одной из понимающих. Она была объектом его фут-фетишизма с момента их свадьбы. Она едва ли могла жаловаться на еженедельное потирание о ступни, даже если он кончал на ее лодыжки. Не зная ничего другого, девственная невеста предположила, что это все, что мужья любили делать, находясь наедине с женой. И, казалось, это работало, так как у них было четверо детей и девять внуков, и они по-прежнему любили друг друга. Однако за последние несколько лет у миссис Б. появились шишки на пальцах и артрит, и она возненавидела прикосновения к своим изнывающим ногам. Нанять Нору было идеей миссис Б., а не судьи, хотя достопочтенный Мелвин П. Боллинген и не сопротивлялся, особенно после того, как увидел Нору в короткой юбке и босоножках на шпильке.

Она постучала в дверь гостевой спальни и, не дождавшись ответа, вошла.

– Скучали по мне? – спросила она и позволила судье поцеловать ее в щеку.

– Да. Даже купил для вас подарок, мисс Нора. – Судья Боллинген с отеческой привязанностью сжал ее руку, и Нора села в огромное кресло цвета бургунди. Она никогда не заставляла судью называть ее Госпожой, и мисс Нора в его исполнении звучало так естественно, что она не хотела его исправлять. Судья не вызывал желания доминировать, так как это делал Лэнс , и он определенно не был заинтересован в боли. Свой фут-фетиш он описывал как «зуд мозгов», который ему нужно было раз в неделю утолять. Как только он чесал, зуд исчезал на несколько дней и возвращал его к жизни.

– Сейчас даже не мой день рождения, – ответила она, вытягивая ногу и располагая правую ступню на его бедре. Судья провел ладонью по ней от пальчиков до подъема. С особой тщательностью он расстегнул множественные ремешки на ее босоножках с затейливыми переплетениями.

– Когда я увидел это в магазине, не смог устоять. Как только он попался мне на глаза, я сразу же подумал о вас. Думаю, он предназначался для наездников. – Седовласый и улыбающийся судья вытащил длинную бархатную коробочку из-под кресла и протянул ее Норе. Она открыла ее и обнаружила там серебряный браслет на лодыжку с подвеской в форме стека.

Смеясь, она достала его из коробки.

– Такой милый. Я уже его обожаю. Поможете мне? – Она передала браслет судье, который приподнял ее стопу и поцеловал подъем.

– Конечно, моя дорогая. С удовольствием.

Обычно Нора с осторожностью принимала подарки от клиентов. Кингсли предупредил всех своих работников о том, что клиенты часто поглощены переносом. Неважно была ли это Доминатрикс или сабой , терапевтом или проституткой; любая женщина, которая оказывала проблемному мужчине взрывающее его эго внимание, могла быть одарена нездоровым и иногда навязчивым интересом клиента. Но судья давно доказал, что он не более чем добрый старик, любящий свою жену, любящий свою жизнь, и просто с наслаждением дарит подарки всем, кто проникает в его сердце.

Пока судья играл с ее ступнями, сначала вымыв их в чаше с теплой водой и затем долго и тщательно массируя их, Нора расслабилась в кресле, закрыла глаза и подумала о прошлой ночи с Лэнсом. Ей так понравилось с ним, что это даже пугало. Он выглядел таким сильным и сексуальным на ее кресте, он заставлял ее смеяться и довел до оргазма дважды. Она вспомнила его отчаянное дыхание, пока объезжала его, звуки, которые делали ее слабой, даже сейчас Сатерлин слышала их отголоски. Мужчины не могли понять, насколько эти звуки могли быть эротичными для женщин. Они были признаками уязвимости, признаками того, как сильно он потерялся в моменте удовольствия, что не мог контролировать себя, несмотря на все сопротивление. И она не могла сдержать улыбку при мысли, что все время, пока он ублажал ее ртом, все время, пока они занимались сексом, он был покрыт рубцами и синяками, а на спине даже был приклеен пластырь со Снупи.

Она считала его уверенность в своей сексуальности и мужественности такой эротичной. Ничто не могло умалить его мужественность или силу. Даже его подчинение ей добавляло ему силы. Мужчина делал все так естественно и без стыда или смущения. Ей редко встречались извращенные парни, которым было так комфортно с тем, кем они были. Только у Сорена был такой же подход «это я – другого не дано», который она видела в Лэнсе. Но она знала, что Сорену тяжело далось это чувство, в то время как у Лэнса оно казалось врожденным.

Несомненно, она хотела еще одну ночь с ним. Еще одну неделю. Еще один месяц. Она хотела, чтобы он ощутил все – боль, удовольствие, горячий воск, стеки и поцелуй на каждой части своего тела. Она хотела знать его тело лучше, чем он сам. Она хотела довести его до грани выносливости и позволить открыться второму дыханию, о котором тот даже не подозревал. И она хотела снова ощутить его внутри, но только после того, как мужчина заслужит эту привилегию.

Нора ощутила что-то теплое на ступнях и улыбнулась, когда открыла глаза. Взглянув на тяжело дышащего судью, она спросила, – Вам было так же хорошо, как и мне?

– Даже лучше, моя дорогая, – ответил он, застегивая свои брюки.

Он очистил ее ноги и с чрезвычайной аккуратностью надел на нее туфли, так же осторожно, как Принц обувал Золушку.

Нора обняла судью на прощание после того, как он дал ей дополнительные сто долларов чаевых. Она почти испытывала вину, выставляя ему счета за сессии. Она знала женщин, которые платили большие деньги за приличный массаж ног.

Спустившись в кухню, Нора нашла Лэнса за кухонным столом миссис Б. со стаканом молока в руках, а перед ним стояла тарелка с печеньем.

– Ну как? – спросила миссис Б. и вытерла руки о полотенце.

– Идеально. – Лэнс откусил от одного печенья. – Я люблю с орехами.

– И я, но мои внуки ненавидят орехи. Приходится делать гору для себя и судьи и вторую гору для детей.

– Моя дочка тоже ненавидит орехи во всем. Орехи и изюм – они будто яд для нее, когда пытаешься ей скормить что-то с ними.

– У тебя есть дочь? – спросила Нора, заходя на кухню. По какой-то причине мысль о детях Лэнса никогда не приходила ей в голову.

– Есть, – коротко ответил он. – Вы готовы?

– Моя следующая встреча в получасе езды отсюда. Мы должны выезжать.

– Возьмите печенье, – сказала миссис Б. – Нам ни к чему так много.

Не нужно было говорить дважды. С коричневым пакетом полным печенья с шоколадной крошкой они покинули дом судьи и вернулись к машине Норы.

– Почему ты не сказал о том, что у тебя есть дети? – спросила Нора, как только они уселись в ее машину.

– Это имеет значение?

– Думаю, да.

– Давайте подумаем. Прошлой ночью мы поговорили всего пять минут, прежде чем отправиться в ваши апартаменты, и во время этой беседы не было ни одного вопроса, типа «Кстати, у тебя есть дети?»

– Ладно. Кстати, у тебя есть дети? – спросила она, и они повернули к 76-й Ист -Стрит.

– Есть. Одна дочка. Шесть лет.

– Как ее зовут?

– Майя.

– Где она?

– С матерью.

– Почему она не с тобой?

– Потому что я работаю.

– Ты не собираешься меня посвящать в это, верно? Я более чем способна и хочу пытать тебя, чтобы получить желаемые ответы. Ты же понимаешь это?

– Ситуация с моей бывшей и дочерью… можно сказать – больное место. Больное место и долгая история.

Нора зарычала от разочарования. Обычно только Сорену удавалось вызвать в ней такое разочарование. Она открыло было рот, чтобы выругаться, но ощутила какую-то вибрацию в кармане пальто. Вытащив телефон, она передала его Лэнсу.

– Ответь за меня. Это босс.

Лэнс поднял трубку, Нора услышала с его стороны лишь «да», за которым последовало краткое «понял».

Он вернул телефон ей и вздохнул.

– Что случилось? – спросила она.

– Ваша следующая встреча отменена. Ваш клиент застрял на взлетной полосе в Торонто. Он хочет перенести встречу на понедельник.

– Разве это не счастливое совпадение? – спросила Нора, паркуясь возле кафе. – Похоже, у нас куча времени для долгой истории.

Они заказали кофе и заняли столик в углу у окна. Нора осталась в пальто. Женщина в черном кожаном бюстье привлечет больше внимания, чем она хотела.

– Так что за история у тебя с ребенком? – Она подула на кофе и принялась изучать лицо Лэнса поверх чашки.

– Могу я спросить, почему вы хотите знать? – Он отпил кофе, очевидно, не заботясь о его температуре. Мазохист. Такой показушник.

– Ты мне нравишься. Я хочу знать о тебе все, особенно то, что ты не хочешь рассказывать.

– Возможно, есть веская причина, по которой я не хочу, чтобы вы знали.

Нора не отступала: – Я не прошу разрешения встретиться с ней и прослушаться на роль мачехи-извращенки. Я просто хочу узнать о ней, о тебе и ней.

– Ситуация… не то, чем я особенно горжусь.

– Не важно. Думаешь, за этим столом ты единственный с прошлым? Ты хоть понимаешь, что говоришь с Доминатрикс , так?

– Так. Вы правы.

– Расскажи мне о Майе.

Лэнс сделал глубокий вдох.

– Я не могу начать с Майи. Должен начать с ее матери, Эмбер. Восемь лет назад я был во временном отпуске в Вермонте и встретил эту прекрасную женщину. Умную, сексуальную… любовь и страсть с первого взгляда. Одни из тех ураганных романов. Мы продолжали общаться после моего отплытия и поженились в следующий мой отпуск. Я уехал снова сразу после медового месяца. И месяц спустя Эмбер сказала, что я буду отцом.

– Радостные новости?

– Очень радостные. У меня была жена, в которую думал, что влюблен, и на подходе был ребенок. Чудеса. Но спустя несколько месяцев мне попали в спину, и никакого морфлота , никакой карьеры. Поэтому я вернулся домой, и мы начали жить вместе впервые после свадьбы. У нее была Майя, у меня операции. Как только она оправилась от родов, а я от самодельной мины, подумал: «Здорово, мы можем начать заниматься сексом». Но, очевидно, этому не суждено было случиться.

Нора прищурилась на него.

– Почему?

– Эмбер погрузилась в материнство. Я не знаю, что произошло, но с появлением дочки она изменилась. Это были хорошие изменения. Она обожала Майю и давала ей все: всю свою любовь, внимание и привязанность. Но были и плохие изменения.

– Потому что она давала вашей дочке всю свою любовь, внимание и привязанность?

– Именно. Грудь была только для кормления. Ее тело родило нашу дочь, поэтому Эмбер больше не считала себя сексуальной. Я разговаривал с несколькими парнями, у которых были дети, и они сказали, что это нормально, дай ей год. Я дал ей год. Затем еще два года. Я спросил, может нам пойти к семейному психологу. Она ответила, что я одержим сексом, и это моя проблема, а не ее. На что я ответил, что семейная пара, у которой нет никакого секса целых два года, не является нормальной. Она обозвала меня бесчувственным сексуально помешанным извращенцем. И я начал понимать, что мы совершили огромную ошибку, так быстро поженившись. Мы едва друг друга знали. Оглядываясь назад, я даже не знаю, почему она вышла за меня. Военная форма? Престиж быть женой офицера? Может, она просто хотела стать матерью и считала меня отличным донором спермы.

– Я бы не возражала, если бы твоя ДНК была внутри меня, – сказала Нора, пытаясь рассмешить его. Это сработало, но только на мгновение.

– Эмбер никогда не думала, что придется иметь дело с травмированным мужем, привязанным к дому. Я никогда не думал, что буду травмированным мужем, привязанным к дому. И Бог Свидетель, я никогда не думал, что моя жена потеряет любой интерес к сексу после рождения ребенка.

– Похоже на рецепт катастрофы, – сказала Нора, испытывая только сочувствие к Лэнсу. Она не могла уложить в голове или в любой другой части тела концепцию незаинтересованности в сексе. И она знала множество женщин с детьми в мире БДСМ, чье либидо было гораздо больше ее.

– Так и было. Я не хотел разводиться. Думал, Эмбер , рано или поздно, сходит к врачу, к психологу. Что-нибудь сделает. Я пытался дарить цветы, делал комплименты и обнимал ее. Все. Ничего не сработало. Она просто решила, что больше никогда не займется сексом. Но Майя – она была светом моей жизни. Эмбер посвятила себя материнству, и я тоже посвятил себя отцовству. Вскоре Майя была единственной причиной, почему мы с Эмбер по-прежнему были вместе. Мы даже не разговаривали друг с другом, если это не касалось дочери. Но мне нужно было найти выход своим эмоциям. У меня было сильное сексуальное желание, и я сходил с ума в этом доме.

– Ты завел интрижку?

– Нет. Если не считать боль интрижкой.

– Зависит от того, о каком количестве боли мы говорим.

– О большом , – ответил он без колебаний. – Я переехал в гостевую тире кабинет, находил С м порно и просто терялся в нем. Я не думал об Эмбер. Она не хотела секса со мной. Почему ее должно было волновать, смотрю ли я порно? Но когда однажды она воспользовалась компьютером и нашла кое-что, слетела с катушек.

– Думаю, она предпочла порно, чем спать с тобой.

Лэнс пожал плечами: – Я тоже. На вид безобидное. Но она так не считала. Она выставила меня из дома, за который я же заплатил, подала на развод и попросила о полной опеке над Майей. Судья принял порно в качестве доказательства. Я потерял опеку.

– Да ты издеваешься. – Нора поставила пустую чашку кофе на стол так резко, что со дна откололся крошечный осколок. – Из-за порно? Ты не изменял, ты даже никого не избивал.

– Если бы это было нормальное ванильное порно, у меня остались бы посещения. Адвокат Эмбер утверждал, что я был зависим от порно, у которого были насильственные, жестокие, анти-женские склонности.

– Что? Из-за БДСМ?

– Сайты, которые я посещал, все были связаны с БДСМ. Я смотрел только мужское подчинение женщинам-Доминантам, но это никак не повлияло. Тот факт, что я посещал сайты, где были видео с избиением женщин и игровым изнасилованием, уничтожил мою защиту. Никого не волновало, что я никогда подобное не смотрел. Вина по ассоциации.

– Ублюдки…

Нора знала, что не должна была удивляться. Мир ничего не понимал об их сообществе, их культуре. Сорен был в одном скандале от отлучения. То, что он играл только с согласными взрослыми, даже не учитывалось. То, что у Лэнса не было никакого желания причинить вред любой женщине, тоже не учитывалось. – Ты вообще видишься с ней?

Лэнс кивнул. – Раз в неделю мы говорим по телефону. Два раза в год я встречаюсь с ней. Эмбер позволяет мне навещать ее пару часов в день рождение Майи и в Сочельник. Я никуда не могу ее водить. Эмбер все время следит за нами. В последний раз, когда с ней виделся на Рождество, я принес ей печенье, которое испекла моя мама. Они были с орехами, поэтому она отказалась есть их. Я не знал, что она ненавидит орехи. Какой отец не знает, что его дочка ненавидит орехи в печенье?

Лэнс допил кофе и поставил чашку на стол намного аккуратнее, чем Нора.

– Я думал об этом пока сидел на кухне с женой судьи. Ваш первый клиент был судьей по бракоразводным процессам. Я потерял опеку над дочкой в семейном суде из-за БДСМ-порно. А есть судья, который раз в неделю встречается с Доминатрикс. Забавно, да?

– Обхохочешься, – без намека на радость ответила она.

– Я не могу злиться. – Лэнс откинулся на спинку своего стула. – Это моя вина. Я думал, что был почтенным мужчиной. Тем мужчиной, который верил, что женщина должна ощущать себя безопаснее, если в комнате находится мужчина, а не бояться, что он может сделать что-то с ней. Единственные драки, в которых я участвовал, были потому, что какой-то мудак пытался приставать к женщине, и кто-то должен был за нее заступиться. Я думал, что мужчины существуют на земле, чтобы защищать женщин и детей. Мы для этого здесь. Мы зарабатываем деньги, чтобы защищать женщин и детей от стихий, построив крышу над их головами и наполнив стол едой. Мы должны быть сильнее физически, чтобы заступаться за женщин или детей, которые в опасности. Мы провожаем женщин до машин ночью и не разворачиваемся, пока не увидим, как машина заводится. Вот что должны делать мужчины. И мы никогда, ни при каких условиях, не должны поднимать руку на женщину или ребенка, кроме проявления защиты или привязанности. Таков был мой принцип, и я облажался.

– Как? – Нора едва могла говорить из-за кома в горле. – Смотря какое-то порно, вместо любовницы?

– Покинув свою дочь. Я должен был поставить ее потребности выше своих.

– Нет. Это не так работает. Твоя сексуальность не касается твоего ребенка. Она не касается твоих родителей. Она не касается суда. И когда твоя жена отказывает тебе без причины, она прекращает касаться ее. Я бы убила за то, чтобы иметь такого отца как ты, кого-то кто оберегал бы меня и защищал, уважал меня и мою маму. Ты извращенный. И что? Ты все так же можешь быть потрясающим отцом. Говоря, что ты не можешь быть хорошим отцом из-за своей сексуальности, ты говоришь, что геи или лесбиянки тоже не могут ими быть. Это абсурд.

– Абсурд или нет, но суд вынес решение. И пока я не смогу позволить себе крутого адвоката, так и будет. Или у вас есть идеи получше ?