Текст книги "Последний рыцарь (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Часть 4: Идеален для связывания
– Что? Он был в моем подземелье? – спросила Нора.
– И это хорошая новость.
– Пожалуйста, скажи, что его поймали.
– Скажем так, ты обязана нашему другу Гриффину Фиске. Представляю, в какой форме он примет плату.
– Гриффин ?
– Я недооценивал Гриффина. Из него получится отличный телохранитель. Я должен извиниться перед парнем.
– Насколько все плохо?
– Можно сказать, тебе понадобится новый ковер, Maîtresse. Твой… в крови. И виновник находится в больнице.
Нора несколько минут слушала рассказ Кингсли. Закончив разговор, Нора повесила трубку и вернулась в гостиную, где обнаружила Лэнса , поднимающего рубашку с пола.
– Тебе это не понадобится, – сказала она, кивая на рубашку в его руках.
– Почему?
– Они его поймали. И под «они» я подразумеваю Гриффина , застукавшего его за проникновением в мое подземелье. Гриффин выбил все дерьмо из парня.
– Слава Богу, вас там не было, – ответил Лэнс с искренним облегчением.
– Знаю. Я бы и близко не была так милостива, как Гриффин. Я бы убила его и затем меня арестовали. Опять. И если он хоть пальцем дотронулся до моего красно-черного стека, клянусь, я вырву из груди его сердце.
– Особенный стек?
– Рождественский подарок, – ответила она. – От моего священника.
– Вы странная католичка.
– Других и не бывает, – ответила она.
– Это тот парень, который избил Госпожу Наташу? Они уверены?
– Пару часов назад Наташа пришла в себя. Она узнала парня, один из ее клиентов с денежными проблемами. Кинг был прав. Обычное ограбление. Он взял у Наташи пять тысяч долларов. Решил проверить, есть ли у других Диминатрикс в городе при себе наличка. Очевидно, была проблема с наркотиками. Задолжал много денег дилерам.
– Я тоже хочу его избить. Почему этому Гриффину досталось все веселье?
– Говоря о веселье… ты знаешь, что это означает, верно?
– Расскажите, – ответил Лэнс , и на его губах заиграла улыбка.
– Ты теперь больше не мой телохранитель.
Рубашка Лэнса выскользнула из его рук. В этот раз он не стал складывать чертову тряпку.
– Хороший мальчик.
Лэнс последовал за ней наверх. Как только он зашел в ее комнату, Нора резко толкнула его к стене и со всей страстью поцеловала.
– Вот что произойдет, – сказала она между мягкими покусываниями губ. – Я пристегну тебя к моей кровати. Затем украшу твой живот и грудь набором рубцов и синяков, в дополнение к набору на спине. А затем заберусь на твой член и буду скакать на нем, пока он не сломается. Возражения есть?
– Только часть, где мой член ломается, Госпожа. – Он начал поднимать руки к ней, но Нора перехватила их и прижала к стене.
– Это эротическая гипербола.
– Тогда нет, возражений нет.
– Хорошо. Не то, чтобы я изменила свой план, если бы они были. Сегодня ты мой.
– Весь ваш. Каждая часть меня.
Сердце Норы сжалось от искренности его обещания. Если бы только она могла поверить ему, если бы она могла оставить его. Впрочем … может, именно это он и имел в виду. Может, ей удастся удержать его рядом с собой.
– Избавься от одежды. Стяни покрывало. Ляг на центр кровати. Поздоровайся с моим потолком. Живо. – Она щелкнула пальцами, и Лэнс немедля расстегнул штаны. Он кончил пару минут назад, но она заметила, что его член снова твердый.
Пока Лэнс выполнял ее приказы, раздевался, стягивал покрывала, ложился по центру, приветствовал потолок, Нора открыла шкаф и искала необходимое. Игры с передней частью тела требовали большей тонкости, чем на спине. На спине более толстая кожа, с которой нужно потрудиться, чтобы нанести настоящий ущерб. Но спереди на теле были все эти надоедливые внутренние органы, с которыми приходится считаться.
Нора нашла свою самую маленькую, самую тонкую трость – белую пластиковую красавицу, не больше дирижерской палочки. Еще она нашла самый маленький флоггер с тонкими острыми хвостами. Она не знала, нравились ли Лэнсу пытки полового члена и яичек. Придется узнавать.
– Удобно? – спросила она, выходя из гардероба с необходимым оборудованием.
– Готов умереть на этой кровати. – Лэнс вытянулся, наслаждаясь ее черными простынями. Черт, этот мужчина должен на законных основаниях быть обнаженным постоянно.
– Я не увлекаюсь некрофилией, – ответила Нора.
– Хочу жить в этой постели.
– Уже лучше, – ответила она и открыла прикроватную тумбочку. Сатерлин отодвинула в сторону свою коллекцию вибраторов и копалась в ящике, пока не нашла манжеты на запястья и лодыжки, которые хранила в коробке. – Продолжай наслаждаться кроватью. Я не планирую тебя выпускать отсюда еще несколько часов.
– Не могу придумать лучшего способа провести воскресенье.
– В тысячу раз лучше, чем в церкви. А теперь, давай свои запястья.
Она надела манжеты на запястья и лодыжки и затем пристегнула их к распоркам. Веревками она привязала руки и ноги к каждому углу ее кровати.
– Как чувствуешь себя? – спросила она после того, как связала его и обездвижила.
– Обнаженным. Уязвимым.
– Хорошо. Не против быть распластанным?
– Нет. Давно так не лежал. Возможно, вы захотите отстегнуть лодыжки до того, как начнете объезжать член. Может понадобиться кое-какая тяга.
– Если будешь хорошим, я подумаю.
– Госпожа, для вас я хочу быть только хорошим.
Нора сняла футболку и джинсы и осталась в одном красном кружевном бюстгальтере и трусиках, и забралась на кровать.
Ей два дня было отказано в доступе к телу Лэнса , поэтому она с жадностью прикасалась к нему, лаская его от шеи до колен.
– Значит, ты не против жесткого бондажа ? – Нора ласкала обнаженную внутреннюю сторону бедер, легонько щекоча их кончиками пальцев.
– Я давно не практиковал его, еще со времен колледжа, но у меня нет проблем с этим.
– Да, ты говорил, что был мальчиком-игрушкой для преподавателя. Кстати, как это произошло? – Она пощекотала под коленом, и Лэнс дернулся. Она так тщательно привязала его, что он не мог увернуться от ее прикосновений. Хорошо.
– Просто… так получилось. – Лэнс покачал головой и улыбнулся. – На первом семестре первого курса я устроился ассистентом профессора. Она преподавала экономику, то, что я никогда не планировал изучать. На самом деле, я не закончил ни одного экономического курса. Я не хотел давать ей повода думать о возможности секса со студентом. Я практически жил у нее дома, но ни разу не переступил порог ее аудитории. Я не хотел, чтобы у нее были неприятности.
– Понимаю, – сказала Нора, дразня яички Лэнса флоггером. Она не била им, едва касалась кончиками хвостов. – Я встретила Сорена , когда мне было пятнадцать. Любовь с первого взгляда с католическим священником. Годами я жила в страхе, что нас поймают.
– То есть вы жили в страхе, который он создал. Вы не одна приняли целибат.
– Тем не менее… – продолжила она, проводя флоггером по его бедрам и ногам , – мне знакомо это чувство. Когда ты знаешь, что поступаешь правильно, невероятно правильно, и все же понимаешь, что весь мир скажет, что это ошибка… Страшно подумать, что кто-то попытается отнять такую любовь у тебя.
Лэнс понимающе кивнул.
– Она, Кэтрин, была потрясающей. Мне было наплевать, что она почти на двадцать лет старше меня. Она умнее и сексуальнее, чем любая девушка моего возраста в кампусе. Каким-то образом она поняла, кем я был, в чем я нуждался. И Боже, она дала это мне. Боль, бондаж , дисциплину… Служба в морфлоте была каникулами по сравнению с ее требованиями дисциплины. По крайней мере, в морфлоте мне никогда не говорили, что я не могу кончать десять дней подряд.
– Суровая женщина. Она уже мне нравится.
Нора взяла за самые концы флоггера и ударила ими по внутренней стороне бедра.
– Я тоже. Она приказала мне две недели не кончать, а после целую неделю дарила мне столько оргазмов, сколько способен вынести человек. От нуля до шестидесяти. И я не шучу. Две недели без оргазмов, а потом шестьдесят за две недели.
– Я пытаюсь посчитать, чтобы понять, сколько раз ты кончал в день, и мой мозг и влагалище начинают болеть.
– Получается четыре целых и двадцать восемь сотых оргазма в день.
– Как у тебя получалось двадцать восемь сотых оргазма? – Нора нахмурилась.
– Очень осторожно…
Нора прекратила свою пытку и рассмеялась.
– Не делай так, – предупредила она Лэнса. – Я тут ПЧЯ занимаюсь. Ты веселишь меня, и это ломает весь настрой.
Она быстро вдохнула, прежде чем ударить по основанию пениса. Лэнс вздрогнул, но не закричал или сказал стоп-слово. Очевидно, его профессор/Госпожа, когда они были вместе, познакомила его с пытками члена и яиц так же хорошо, как и с отказом в оргазмах
– Хорошо? – спросила она.
– Адски больно. Обожаю.
– Мужчины становятся немного нервными, когда шлепаешь возле члена. Разумеется, у меня есть несколько клиентов, у которых даже встать не может, пока ты не вобьешь их причиндалы в землю.
– Для меня это табу. Но пока вы действуете легко, флоггинг , на самом деле, помогает с возбуждением. Небольшая порка члена ускоряет процесс прилива крови ко всем нужным местам.
Кровь определенно хлынула ко всем правильным местам. Лэнс был тверд, как камень, и Норе пришлось себе напомнить, что пообещала ему хорошую порку перед сексом. В следующий раз она сначала трахнет его, а порку оставит на потом.
Нора добавила к эрекции Лэнса еще несколько ударов флоггера. Достаточно, чтобы заставить его вздрагивать и задыхаться. От последнего удара он дышал сквозь стиснутые зубы.
– Больно? – спросила она.
– Черт, да.
– Всегда пожалуйста.
Нора отбросила флоггер на пол и без предупреждения обхватила ствол Лэнса ртом. Он охнул, и Нора чуть не засмеялась, это обязательно бы произошло, если бы в этот момент ее рот не был занят.
– Боже мой… – прошептал он, и Нора провела языком от основания до головки и улыбнулась ему.
– Вот это настрой. Ой, и, кстати, не смей кончать. Я не заставлю тебя ждать две недели, но ты больше не получишь оргазмов, пока я два раза не кончу. По крайней мере, два.
– Я в порядке, честноВы можете сосать целый час, и я не кончу.
– Я не буду сосать тебя целый час.
– Не судите меня за попытку.
– Не буду, но могу наказать. – Нора потянулась за тростью и резко ударила ею прямо по тазовой кости. Он зарычал от боли.
– Ауч , – сказал он после глубокого вдоха. – Чертовски ауч.
– Скажи «ауч » еще раз. Знаешь, это мое любимое слово… – Нора ударила по тому же месту, и бедра Лэнса приподнялись над постелью на два дюйма. Он мог увернуться, но не мог спрятаться.
Снова и снова она наносила удары по тонкой чувствительной коже на его ногах и внутренней стороне бедер. Нужно было отдать ему должное. Он принимал боль как профи и ни разу не попросил о пощаде.
– Обожаю эти яркие красные метки на твоих бедрах, – сказала Нора, восхищаясь своей работой. – Я видела полосатых кошек с меньшим количеством полос.
– Отличная симметрия. – Лэнс приподнял голову и посмотрел на красные полосы, украшавшие его от колен до груди. – Люблю V – образные узоры.
– Одна из моих отличительных особенностей, так сказать торговая марка. Некоторые Госпожи просто убивают – жестокость их стиля. Мне нравится немного изящества, немного творчества.
– Немного секса? – подсказал Лэнс.
– Ох, раз ты настаиваешь.
– Только если вы, Госпожа, считаете, что я заслужил.
Нора снова нависла над ним и поцеловала.
– Думаю, ты заслужил.
Она застыла в дюйме от него, достаточно высоко, чтобы он смог поднять голову и поцеловать ее. Она приподнялась еще на дюйм, и он поднял голову еще на дюйм.
Она еще раз приподнялась на этот раз вне зоны досягаемости.
– Пожалуйста, Госпожа… – вся игривость, поддразнивание улетучились из голоса Лэнса. Она слышала только желание.
– Что, пожалуйста?
Она ожидала, что он скажет «пожалуйста, поцелуйте или, пожалуйста, трахните меня». Одна из двух просьб была бы немедленно выполнена.
Но, низким и голодным голосом он прошептал:
– Пожалуйста, займитесь со мной любовью.
Нора не смогла сострить. У нее не было слов. Все, что Сатерлин делала, это смотрела на Лэнса , на этого мужчину под ней, который отдал себя в ее руки, отдал свое тело, чтобы она пользовалась им, как пожелает. Сабмиссив существовал, чтобы предлагать себя Дому. Так почему же она так поникла?
Закрыв глаза, она снова его поцеловала, целовала со всей вновь нахлынувшей страстью, нахлынувшей решимостью осуществить все его сокровенные фантазии.
Она целовала его тело, опускаясь вниз, и на несколько минут задержалась на его члене, подразнив языком, прежде чем опуститься к его лодыжкам. Она отстегнула их от распорки, чтобы у него появилась необходимая опора. Ее руки бродили по всему ему, наслаждаясь его теплым, твердым телом. Она не знала, почему не может перестать трогать его. Что-то в глубине разума говорило ей, что она должна наслаждаться им, пока может. Это не имело смысла. Она привязала его к своей кровати. Куда он уйдет?
– Пожалуйста… – Лэнс снова умолял, и Нора прижала палец к его губам.
– Скоро, – ответила она. – Я хочу насладиться твоим телом.
– Я принадлежу вам. Наслаждайтесь, как хотите.
Она прикусила его дрожащий живот, покусывала внутреннюю сторону рук до самых запястий. Она скользила пальцами по его ключицам, массировала скульптурные бедра.
Прежде чем Нора поняла, что делает и зачем, она прижала обе ладони к его щекам. С его лица ее ладони опускались вниз к шее и рукам. Она провела по груди, его бедрам, ногам и ступням. Сорен так много раз делал это с ней за все те совместные годы, что она сбилась со счета, – прикасался к ней так же. Я владею тобой – таково было послание. Я владею каждой твоей частичкой.
Она ничего не сказала, пока ласкала его, клеймила его, и он тоже молчал, возможно, понял значимость момента. Наконец, она больше не смогла ждать. Она взяла презерватив из тумбочки и раскатала на нем. Она сняла нижнее белье и оседлала его. Прижавшись губами к его губам, она взяла его ствол в руку и направила в себя.
Сначала она едва двигалась, желая лишь принять его в себя, позволить ему наполнить ее. Она поднесла свою грудь его губам и позволила ему глубоко всосать сосок, пока ее бедра осторожно двигались на нем.
Она скользила вверх и вниз по его длине, двигаясь как можно медленнее, не желая спешить. Опираясь руками на его грудь, она замерла, выписывая бедрами медленные овалы, легонько задевая клитором его тело.
– Ты ощущаешься потрясающе внутри меня, – сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать его грудь.
– Я чувствую себя потрясающе внутри вас.
– Умник. – Она выпрямилась и слегка поцарапала его грудь и живот ногтями, ощущая, как дрожит его кожа.
– Я говорю правду. Я хочу остаться внутри вас навсегда, Госпожа.
– Я могу и разрешить.
Она оперлась об изголовье и начала двигаться быстрее.
– Не кончай, – приказала она и начала жестче объезжать его, ощущая, как нарастает собственный оргазм.
– Да, мэм. Ни за что.
– Хорошо. – Она не хотела этого, но все же. Она не хотела, чтобы это заканчивалось… никогда.
Давление возрастало в ее спине и животе. Она впилась ногтями в бицепсы Лэнса так сильно, что знала, у него будут синяки. Он не возражал. Он лежал и шептал ей эротические поощряющие слова.
– Используйте меня, Госпожа…
Она использовала его. Она использовала его, чтобы жестко кончить, достаточно долго, чтобы Лэнс чувствовал это. Закрыв глаза, Нора закричала от интенсивности удовольствия, каждая мышца в ее животе сокращалась.
Она упала ему на грудь и дышала, двигаясь достаточно, чтобы поддерживать его твердость.
– Я не закончила, – сказала она.
– Знаю.
– Мне просто нужна минутка.
– Не торопитесь.
После того, как девушка восстановила дыхание, она снова его поцеловала. Его язык проник между ее губ, и она прикусила его. Эротические звуки, которые Лэнс издавал, пока их языки переплетались, и его присутствие внутри нее, и его твердость заставили ее желать еще одного раунда. Она пошевелила бедрами, и ее тело ожило с новым желанием и голодом.
– Кончи со мной, – сказала она, и единственным ответом Лэнса было погружение пяток в матрас и резкий толчок в нее. Комната наполнилась звуками их потребности друг в друге. Кровать под ними скрипела. И когда Нора кончила вновь, она почувствовала, будто поднялась так высоко, что кончиком носа коснулась потолка. Как только ее оргазм достиг пика, она дотянулась до манжетов и освободила руки Лэнса. Перекатившись, он обхватил ее руками, зарываясь лицом в ее груди, и жестко кончил, цепляясь за нее.
Лэнс не отпустил ее даже после того, как они оба кончили. Он держал ее близко, крепко обнимал и молчал. Он лег на спину и притянул ее к себе. Измотанная и истощенная она заснула на его груди почти сразу. Он все еще был внутри нее.
Нора проснулась несколько минут спустя. Или, может быть, час. Кто знал? Она не знала, и ей было плевать. Все что она знала – Лэнс рядом в ее постели, где ему и место. Она наклонила голову, чтобы поцеловать его, но остановилась, когда услышала звук.
Кто-то у ее двери.
Лэнс пошевелился, и она поцеловала его.
– Оставайся здесь, – прошептала она. – Спи. Это приказ.
Он перевернулся в ее постели и заснул. Бедняга, она вымотала его. Нора нашла свой серый шелковый халат и затянула его на поясе. Она спустилась вниз и, не глядя в окно, открыла дверь.
– Сейчас воскресенье, – сказала она. – Разве это не тот день недели, когда ты должен работать?
– Ты знаешь, я всегда брал обеденный перерыв между мессами, – сказал Сорен. – Как ты?
– В порядке, – ответила она мужчине, который стоял на ее пороге в джинсах, черной кожаной мотоциклетной крутке и держал в руках шлем. – Меня там даже не было, когда ворвался тот парень.
– Знаю, – ответил Сорен.
– Так ты здесь потому что…?
– А мне нужен повод?
– Я рассталась с тобой, так что да, тебе нужен повод.
– Прошлой ночью ты была в моей постели.
– Сегодня я в собственной постели, – парировала она.
Сорен посмотрел над ее плечом. Нора закрыла глаза и поморщилась. Она точно знала, что увидел Сорен. Две открытые бутылки пива на кофейном столике.
– Ты все еще пьешь Achel Blonde , – заметил Сорен.
– Хорошее же, – ответила она.
– Знаю, – сказал он. – Я тот, кто познакомил тебя с ним.
Он посмотрел ей в глаза, и Нора не отвела взгляд.
– Ты должен идти, – сказала она. – Если кто-нибудь увидит тебя здесь…
– Конечно, – ответил он ровным голосом. – Вижу, что ты в безопасности. Это все, в чем мне нужно было убедиться. Оставлю тебя с твоим гостем.
Он развернулся, и Нора вышла на порог.
– Сорен ?
– Нора, на улице четыре градуса. Обуйся, если собираешься стоять здесь.
– Я взрослая, – напомнила она. – Мне больше не пятнадцать.
– И взрослые носят обувь в четыре градуса.
Она уставилась на него и покачала головой.
– Ты… – начала она. – Ты бесишься.
– Я? Потому что не хочу, чтобы ты отморозила себе ноги?
– Потому что не двигаешься дальше.
– Я пойду, когда и ты пойдешь, – ответил Сорен. – И не притворяйся, что ты идешь вперед, только потому, что спишь сегодня с кем-то другим. Завтра придет моя экономка. Я должен сменить простыни до того, как она уберет мою спальню. На них кое-какие пятна. Твои и мои. Я не сделал этого с тех пор, как ты провела со мной ночь.
– В последний раз ты позвонил мне и попросил приехать.
– И ты пришла, когда я позвонил. Ты приходила несколько раз, если я правильно помню, а я всегда правильно помню.
– Это был просто секс.
– Повтори еще раз. Может, я поверю.
– Это. Был. Просто. Секс.
Он вздернул подбородок и посмотрел на нее свысока. Прищурившись, он мягко сказал:
– Нет… я все-таки не верю тебе.
– Найди кого-нибудь другого, с кем можно трахнуться , – сказала Нора.
– Найти кого-то? – повторил он. – Это твой ответ на все?
– В моем случае он работает, – ответила она. – Попробуй.
– И кого предложишь? – спросил он, его голос был ледяным, но приемлемым, – очевидно западня. – Есть кто-то на примете?
– Всегда был Кингсли.
– Кингсли , наконец, сам двигается вперед, – ответил Сорен. – Я не видел его более счастливым, чем с Джульеттой.
– Чем когда он был с тобой. – Она крепко скрестила руки на груди. – Хорошо, не с Кингсли. С кем-нибудь еще. С кем угодно. Хватит жить прошлым. Меня там больше нет.
– Элеонор, я не собираюсь заводить другого любовника, только чтобы смягчить твое чувство вины за уход от меня.
– Нет, ты будешь играть убитого горем мученика, соблюдающего целибат, пока я не вернусь к тебе из-за чувства вины. Ты трахал меня, и ты трахал Кингсли с тех пор, как стал священником, так что не притворяйся святым или девственником, или хуже того – моногамным. Единственная причина, почему ты не двигаешься дальше и не найдешь кого-то другого, кого можно любить, в том, что ты понимаешь, если сделаешь это, тогда я тоже, наконец, буду способна сама идти вперед. Это один из примеров твоего садизма.
– Проницательное наблюдение, малышка. Ты умнее, чем кажешься.
– Сегодня по какой-то причине я выгляжу глупой?
– Ты стоишь на улице без обуви в четырех градусный мороз. Ты, определенно, умнее, чем выглядишь сейчас.
Пальцы Норы согнулись в кулак. Сейчас именно он будет получающей стороной ее садизма, и ему это не понравится.
– Ты вообще когда-нибудь рассматривал возможность того, что я хочу, чтобы ты нашел кого-то другого, кого можно любить? Ради твоего же блага? – спросила она, пытаясь сохранить спокойствие.
– Нет.
Нора усмехнулась, хотя не нашла в этом ничего смешного.
– Любой на планете… – начала она и остановилась. Ей пришлось глубоко вдохнуть, прежде чем она могла продолжить, – любой на планете был бы счастлив быть любимым тобой. Я была. Может, я хочу, чтобы ты двигался дальше и нашел кого-то ради ее блага.
– Или ты могла бы перестать бегать от меня.
– Это не бегство, – ответила она, смотря на свои обнаженные ступни, которые болели от холодного крыльца. – Это остановка. Остановка и проживание собственной жизни. Я больше не твоя собственность. Я подчинялась тебе с пятнадцати лет до двадцати семи. А это двенадцать лет. Два года я была Доминатрикс. Я еще не готова это бросить. Я, наконец, узнала, кем являюсь на самом деле.
– Моя, – сказал Сорен. – Ты моя. Вот кто ты.
– И ты еще удивляешься, почему я не бегу сломя голову к тебе?
Он осмотрел ее с головы до ног и холодно улыбнулся.
– Обуйся, Элеонор.
И не сказав ни слова, развернулся и ушел. Она не доставила ему удовольствия, проводив его взглядом. Она вернулась в дом, закрыла и заперла дверь за собой и вздрогнула от ярости.
Он прав. Ей бы стоило взять хоть какую-нибудь чертову обувь. Стоять снаружи босиком при четырех градусах мороза было невероятно глупо.
Нора стояла спиной к парадной двери и постукивала ногами, ожидая, когда покалывание в ступнях пройдет.
Она закрыла лицо рукой и смахнула не прошеную слезу кончиками пальцев. Она ненавидела ссоры с Сореном. Постановочные ссоры – это одно дело. Говорить: «Я ненавижу тебя, огромную блондинистую задницу » было одно дело. Вести себя так, будто они были заклятыми врагами перед публикой «Восьмого круга», было одним делом.
Сейчас же было все совсем иначе. И причиняло боль.
Она посмотрела на две бутылки пива на кофейном столике. Первый раз, когда она поехала в Европу, она была с Сореном. Поездка была подарком им обоим от Кингсли. Сорен предпочитал вино, а не пиво. Кроме, как он сказал ей, самого идеального пива в мире, которое делают в Бельгии Траппистские монахи. Если бы Иисус превратил воду в пиво вместо вина, он было бы со вкусом Achel Blonde. Он отвез ее в Данию, чтобы познакомить со своей семьей, в Бельгию попробовать пива, в Германию посетить места ее предков и Париж, потому что Кингсли вырос здесь, и она хотела увидеть его старый дом, его старых соседей, его старую жизнь, которую он оставил. Это были две самые идеальные недели ее жизни. И потом они вернулись в Америку, в Коннектикут, где Сорен был католическим священником, а она была его маленьким грязным секретом.
Она никогда не забудет это путешествие, никогда не перестанет пить это идеальное бельгийское пиво и никогда не забудет, как трудно было возвращаться домой. В Европе, когда он был в отпуске, они вместе гуляли при солнечном свете. В Америке, она видела его только по ночам, только в тайне, только в тенях.
Боль больше не колола ее ступни. Она убрала бутылки со стола. Вылив их содержимое в кухонную раковину, она выбросила бутылки в мусорную корзину. Она кричала на Сорена за то, что он жил прошлым.
Может, ей стоит последовать собственному совету. Прямо сейчас.
Она вернулась в спальню и обнаружила все еще спящего Лэнса. Казалось, ему было очень удобно в ее постели. Слишком удобно. Она разбудила его несколькими укусами за плечи и грудь.
Он открыл глаза, и Нора прижала палец к губам, подсказывая молчать. Пока она покусывала его и целовала, ему удавалось оставаться немым, издавая лишь вздохи.
Она поднялась к его уху и, прежде чем поцеловать его, прошептала: – Две ночи назад ты довел меня до оргазма одним ртом и без рук. Сейчас ты должен использовать одни руки… и ничего больше. Понял?
Лэнс не клюнул на приманку. Он не ответил словами, а просто кивнул в знак согласия. Нора выскользнула из халата и оседала его обнаженные бедра. Удовлетворенная его способностью следовать приказам, она поцеловала его губы и перекатилась на спину. Лэнс взял две подушки и положил одну ей под голову, а вторую под бедра. Ее ноги широко раскрылись, и она расслабилась в теплоте угасающего солнечного света, проникающего сквозь окно, и в комфорте от нахождения рядом с мужчиной, которому доверяла, который хотел одного – доставлять ей удовольствие снова и снова. Женщины должны попробовать жизнь Домины. Мужчины генетически запрограммированы желать сексуально служить женщине и быть ее покорным рабом? Эту тему ей еще предстояло изучить.
Расположившись между ее распахнутых бедер, Лэнс провел руками по ее ногам, массируя живот и бедра.
– Игрушки в тумбочке, – сказала Нора. – И смазка. Все, что захочешь. Ты не обязан использовать их, но на случай, если тебе интересно…
Лэнс изогнул бровь и осторожно открыл ящик ее тумбочки. Он заглянул в него, и его глаза широко распахнулись, прежде чем он посмотрел на нее снова. Он засунул руку в ящик, поморщился и подул на пальцы, будто чем-то обжегся. Нора закрыла лицо руками и рассмеялась. Она не могла вспомнить, когда в последний раз в постели с мужчиной так сильно смеялась. Обычно было «пришла, поиграли, потрахались и ушла». Или с Сореном было «пришла, поплакала, избили, поплакала, потрахались , попыталась не расплакаться, когда вспомнила, как по нему скучает, и ушла».
Изображая пальцами паука, Лэнс медленно и осторожно запустил руку в ящик тумбочки.
– Смазку и вибратор? – спросила она. – Ты серьезно относишься к оргазму, верно?
Лэнс кивнул. Он поднял три пальца вверх.
– Ты столько засунешь в меня? – спросила она, указывая на его руку.
Лэнс отрицательно замотал головой.
– Столько раз заставишь кончить?
В этот раз он кивнул.
– Классно! – ответила она и взбила подушку под головой. – Действуй.
И он действовал. Сначала ласкал ее одними руками. Он проник в нее двумя пальцами, и она ахнула, когда мужчина толкнулся глубже, исследуя ее. Он расширял ее своими пальцами и нашел самое тайное местечко внутри, даже продвинулся достаточно далеко, чтобы легонько прикоснуться к шейке матки.
Он вытащил пальцы, чтобы добавить еще смазки, и снова погрузить в нее. Теперь, вместо двух пальцев он проник тремя. Тремя, а затем и четырьмя. И большим пальцем дразнил клитор.
В ее животе разлилось тепло, и она знала, что Лэнс ощутил его между ее бедер. Она любила прикосновение мужской руки внутри нее, как ее раскрывают разными способами, как ее выворачивает наизнанку от удовольствия. Лэнс по спирали двигал рукой, спирально внутрь и наружу, внутрь и наружу. Она хотела попросить об освобождении, но вспомнила, что здесь она была Доминантным партнером и должна вести себя так же. Так что вместо просьбы, она приказала:
– Лэнс , если не прекратишь дразнить меня, я достану анальные пробки и острый соус.
Эта угроза сработала. Лэнс прижал палец к ее набухшему клитору и потер его. Нора приподняла бедра и жестко кончила на его руку.
Она показала один палец.
– Один есть, еще два, – сказала она. Лэнс улыбнулся ей так по-мужски, так самоуверенно, что она едва не испытала множественный оргазм.
Он показал два пальца, как знак мира. Казалось, он не боялся перспективы подарить ей еще два оргазма. Она любила, когда ее мужчины были способными и уверенными. Фантастическая комбинация.
Пока она восстанавливалась после первого оргазма, Лэнс массировал ее живот, прежде чем переключить внимание на ее груди. Он перекатывал ее соски между пальцами, пока они не стали красными и твердыми. Она закрыла глаза, и он продолжал играть с ее грудью. Каждый раз, когда он щипал за соски, новая волна удовольствия пронзала ее живот, делая клитор сверхчувствительным. Когда она снова начала задыхаться, Лэнс остановился и включил вибратор.
Нора держала глаза закрытыми, и он погрузил в нее игрушку. Он выбрал самый большой, самый толстый, и ее тело открылось, растянулось, чтобы принять его. Низкое жужжание посылало восхитительные волны жара внутри нее. Лэнсу ничего не нужно было делать, кроме мягких поддразниваний ее клитора, чтобы довести ее до второго, еще более мощного оргазма.
После второго оргазма, достигшего пика и утихшего, Нора почти отказалась от третьего.
– Если ты заставишь меня еще раз так кончить, то убьешь последние живые клетки моего мозга, – предупредила она Лэнса. Эти два оргазма были невероятно хороши.
Лэнс небрежно пожал плечами, будто ему было все равно на резкое падение ее IQ после каждого интенсивного оргазма, который он ей дарил. Согласно ее IQ тесту, у нее было несколько пунктов в запасе. Так почему бы и нет?
– Что ж, ты использовал пальцы и использовал вибратор. Какой козырь у тебя припрятан для третьего? – спросила она.
Используя обе руки, Лэнс показал ей перевернуться. Она подозрительно посмотрела на него, прежде чем подчиниться.
Лэнс приподнял ее бедра так, что ей пришлось встать на колени. Обеими руками он развел ее ноги. Опираясь на локти, Нора почувствовала, как он двигается позади нее.
– Только руки, – напомнила она. – Никакого рта или члена.
Он развел ее ноги еще шире. Нора изогнула спину и ждала. Она снова услышала щелчок крышки на тюбике смазки, но в этот раз Лэнс щедро налил себе на ладонь.
У нее было зеркало на обратной стороне двери гардеробной. Повернув голову, она могла наблюдать за тем, что он делал. Нет ничего лучше, чем исполнять главную роль и одновременно наблюдать за собой.
Лэнс нанес смазку на ее внутренние губы, но не только этой части он уделил внимание. Он прижал два пальца к ее анусу, и три пальца другой руки к ее влагалищу. Работая в тандеме, обоими руками он массировал ее внутренние стеночки, пока она задыхалась и стонала в простыни. Она чувствовала себя раскрытой, грубо использованной и любимой каждую секунду.
