Текст книги "Правосудие с того света"

Автор книги: Тиана Весняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Начни я с них, ты посоветовал бы мне сначала разобраться с московским окружением Виктора. И потом: кто бы ни убил его, даже киллер (в чем я сильно сомневаюсь), удар был направлен из Москвы. К тому же этими неизвестными занимался по моей просьбе Антон. И очень добросовестно! Он прислал мне подробный отчет, – Кирилл протянул Леониду синюю папку, – в котором, с его точки зрения, нет ни

чего интересного… никто не тянет на убийцу. С моей же точки зрения, есть очень интересная фигура!

– Некто Икс! Значит, ты уверен, что он существует?

– Иначе просто не стыкуется!.. Поэтому жди меня из Барнаула со щитом или на щите.

– Что ж, судя по тому, что ты рассказал, ждать осталось недолго…

– Ты понимаешь!.. – лихорадочно сверкая глазами, воскликнул Кирилл. – Временами я просто вижу образ убийцы…. но всякий раз – на грани исчезновения… Мелькнет контур – и опять ничего…

– Да, понимаю, это как со стаканом: мелькнет вино, и опять ничего, – развеселясь, подхватил Леонид.

– Намек понят, – все еще не выходя из задумчивости, машинально ответил Кирилл.

Он встал и принес бутылку джина.

– Ты знаешь меня всё ещё мучает чувство вины.

– Брось! – махнул рукой Леонид. – Каждый человек отчасти всегда сам виноват в своей смерти, и твоя Фокина не исключение.

– Я мог бы…

– Брось, говорю!.. А иначе – заканчивай заниматься расследованием и иди в психоаналитики с их вальяжными кабинетами и душеспасительными беседами. – Леонид протянул бокал Кириллу: – И запомни: мы все чего-нибудь, да могли бы!

Глава тринадцатая

Кирилл всеми силами стремился вырваться из Москвы в Барнаул. С лихорадочной поспешностью он приводил в порядок скопившиеся дела, грудой возвышающиеся на его столе в офисе. Полностью увлекшись следствием, в конце которого все ярче и ярче разгорался свет, Кирилл отложил всего несколько бумаг «на завтра!», и вот сегодня эти бумаги разрослись до увесистых папок. А между тем его жгло желание убедиться в правильности своих заключений. Барнаул! Там доказательство того, что Виктор Усов был действительно убит, и там же, в Барнауле, мучительный образ на грани исчезновения обретет, наконец, свою реальность.

Кирилл до темноты в глазах сидел перед компьютером, мчался на консультации в различные фирмы, и только когда однажды вечером услышал по телефону голос Софьи, он словно очнулся. Он даже забыл о ее существовании! Софья же выразила приказ-желание, чтобы он сопровождал ее на вечер одной эпатирующей своей сексуальной неопределенностью звезды эстрады.

«Ого! – подумал Кирилл. – Наверное, я больше других подхожу к изысканной недосказанности вечернего туалета Софьи. Несомненно, ее грудь будут украшать капли сапфирового ожерелья, а на длинных ногтях будет сверкать синий под цвет моих глаз – лак. Что ж, может, и забавно подыграть такой женщине, но только не в роли пажа. Увольте божественная Софья! К тому же и работы – на два месяца, а надо сделать за неделю».

– Нет, Софья, я не могу, очень занят, – с искренним оттенком грусти сообщил Кирилл.

Софья могла ожидать всего, но – отказа?!.. от кого?! От мальчишки, только волею случая попавшего в ее общество!

Даже Кирилл со всеми его психологическими тестами не мог рассчитывать на такой эффект. Софья сдержалась, уронила хрустально-безразличное: «Жаль!» – и опустила трубку.

«Однако, какой непредсказуемый!..» – с невольным интересом заставил ее думать о себе Мелентьев.

Наконец ему с трудом удалось вырваться из трясины дел, но перед Барнаулом надо было еще преодолеть Петербург и Сочи.

* * *

Петербург порадовал неожиданным солнцем, и Кирилл, с удовольствием щурясь от золотистых потоков света, сразу из аэропорта отправился по адресу, который назвала Лика. Она утверждала, что с шестнадцатого по двадцатое августа находилась в Петербурге, а восемнадцатого августа была на дне рождения подруги. Это-то и должен был проверить Мелентьев.

Свой визит он предварил телефонным звонком, сказав, что он друг Лики и ему необходимо встретиться с Надин.

Надин дала согласие на встречу.

Дверь, оборудованную·по последнему слову безопасности, открыла сама Надин. На вид ей было лет пятьдесят. Короткие под темную блондинку волосы, лилово – розовые губы, выразительно накрашенные глаза с наивно-пушистыми ресницами. Довольно стройные ноги были туго затянуты в черные лосины, темно-синий свитер с продуманной небрежностью обнажал одно плечо. Однако, несмотря на все ухищрения, ее облик упрямо и недвусмысленно говорил: «Мадам, уже падают листья». Но по тому напору, с каким она встретила Кирилла, он догадался, что у мадам есть сильное желание до последней возможности удерживать свою осыпающуюся листву.

– О, Лика!.. – игриво поводя глазами и лукаво изгибая лилово-розовые губы, воскликнула она. – Прятать такого красавчика!..

Она мягко скользнула по щеке Кирилла надушенной ручкой.

– Проходите! Проходите! – указала она на дверь, ведущую в гостиную. – Кофе?

– Не откажусь, – еще не совсем догадываясь, кого ему надо изображать, охотно согласился Кирилл, садясь в просторное кресло, обитое желто-фиолетовым шелком.

Надин не ходила по квартире, а прямо-таки семенила на пальчиках, словно отставная балерина. Кирилл даже невольно поискал глазами на стенах фотографии, на которых Надин была бы запечатлена в образе Сильфиды.

– Я сварю кофе с корицей, вы не против? – жеманясь, спросила она.

– Отнюдь нет, – изобразив по возможности более вежливую улыбку, ответил Кирилл.

Когда кофе, благоухающий корицей, был разлит в чашки из тонкого фарфора, а на стол поставлена вазочка с завитушками, наполненная печеньем с сильным запахом ванили, Надин элегантно, словно Фея Сирени, опустилась в кресло и остановила свой вопрошающий взгляд на госте.

– Прежде всего, прошу извинить меня за столь неожиданное вторжение, – осторожно начал он.

– Ах, ну что вы!.. Я все, все отлично понимаю, – томно прикрыв лиловые веки, вздохнула Надин.

«Интересно, что же она понимает? – недоумевая, размышлял Кирилл, поднося чашку с кофе к губам.

– Великолепно! – искренне признался он.

Надин вся заискрилась от комплимента и, игриво поведя глазами, сообщила:

– Мой собственный рецепт!

– Надин! – многозначительно произнес ее имя Кирилл и сделал паузу, стараясь попасть в нужную тональность. – Лика мне говорила, что с шестнадцатого по двадцатое августа она была у вас…

– Ах, так я и думала! – залившись серебристым смехом, упала на спинку кресла Надин. – Так я и думала… О, Боже, мой, милый, вы ревнуете Лику!.. Это восхитительно!.. Хотя и оправданно: Лика – такая ветреница… Но вас она не обманывает, нет, нет, уверяю! – бросилась на защиту подруги Надин.

«Стоп! Неужели она думает, что я… с Ликой?!» – глаза Кирилла невольно выразили его мысли. Хорошо, что Надин, продолжая уверять его в верности своей подруги, взволнованно размахивая руками, бабочкой порхала по комнате.

«Ничего себе!.. Чтобы я – с этой ядовито-сушеной воблой!.. Уж лучше с Надин: она, по крайней мере, прекрасно готовит кофе., -и он внимательно посмотрел на нее, но, покачав головой, был вынужден признаться, что его мужское достоинство все же бессильно перед остатками былой красоты Надин.

– Боже мой! – тем временем увлеченно продолжала Надин свой монолог. – Что делает страсть?! Вы приехали из Москвы, чтобы удостовериться в правдивости слов Лики! Как!.. – она начала задыхаться. – Как это прекрасно! И главное, лукавый, как это вовремя!

«Сумасшедшая тётка!» – с невольным чувством ожидания какой-нибудь неприятности подумал Кирилл.

– Послушайте! – восторженно сверкнув глазами, воскликнула она и замерла с высоко поднятой рукой. – Мы сделаем Лике сюрприз. – Воцарилась торжественная пауза, выдержав которую она сладко заверещала: – Сюрприз!.. О!.. О!.. Это будет… нечто!.. Надин бросилась к секретеру, взяла лист бумаги и написала несколько строк

– Вот! – протянула она записку Кириллу. – Идите по этому адресу, это совсем рядом, спросите Маргариту, и она все устроит!

– Да!.. Но я хотел бы уточнить насчет восемнадцатого августа, – несколько растерянно пробормотал Кирилл, не двигаясь с места.

– Восемнадцатое августа? – удивленно переспросила Надин. – Ах!.. восемнадцатое августа!.. Ну конечно, мой Отелло… конечно… Насчет восемнадцатого августа – это совсем просто… Ну, идите, идите, – от нетерпения она слегка подталкивала его в спину. – Я приду к Марго и представлю вам неопровержимые, слышите – неопровержимые доказательства невиновности Лики.

Кирилл, словно окуренный опиумом, выскочил на улицу.

«Черт знает что!.. Однако придется идти до конца… Черт бы побрал эту Лику с ее ненормальными подружками!..»

Он уже не обольщался на счет Марго и оказался совершенно прав.

На этот раз дверь открыла ярко крашеная блондинка с роскошным телом 56-го размера, прикрытым какими-то летящеголубыми шелками. Складка между ее массивно-пышных грудей была настолько глубока, что взор Кирилла невольно уперся в нее.

– О!.. – прочитав записку, многозначительно протянула она. – Пойдемте!

Марго удивительно мягкой, теплой рукой взяла Кирилла за руку и потянула за собой по коридору.

– Вот! – ввела она его в полутемную комнату и, вплотную приблизившись К нему, ароматно выдохнула: – Ждите!

Кирилл попытался изобразить на своем лице хоть какую-то видимость понимания.

Прошуршав шелками, Марго удалилась.

Кирилл с интересом огляделся: стены комнаты были задрапированы золотым шелком с черными разводами, на полу лежал толстый ковер с разбросанными по нему подушками, большая, покрытая шелком софа монументально возвышалась посередине, жалюзи плотно закрывали окна, высокий торшер отбрасывал мерцающие искры света. Кирилл заглянул за тюлевый полог, отгораживающий часть комнаты: там стояло большое удобное кресло. Растерявшийся детектив счел за лучшее сесть в это кресло и наблюдать за дверью через розовую ткань полога. Ждать почти не пришлось. Чуть приоткрылась дверь, и в комнату, внося сильный запах ванили, проскользнула женская фигурка в коротком пеньюаре, накинутом поверх кружевного корсета. На ногах незнакомки были черные чулки, перехваченные пышными рюшами подвязок. Послышалась тихая музыка, и фигурка, принимая невообразимо соблазнительные позы, стала медленно приближаться к пологу, за которым спрятался Кирилл. Когда полоса света скользнула по лицу незнакомки, Кирилл от изумления открыл рот.

«Ничего себе!.. Лика!.. Ну, тетка дает!..» – предчувствуя эффект, который он произведет, не без удовольствия ухмыльнулся детектив.

Худенькая ручка Лики проворно отдернула полог и…

– Какого черта?! – оторопев от неожиданности, раздраженно воскликнула она.

Кирилл, еле сдерживая улыбку, развел руками:

– Простите, Лика, произошло недоразумение… Я просто хотел проверить, действительно ли восемнадцатого августа вы были в Петербурге…

– Шерлок Холмс чертов, – зло зашипела Лика. – Вы не имеете права вмешиваться в частную жизнь!

– Простите, но меня привело сюда отнюдь не любопытство, – пытался вразумить ее Кирилл. Лика неожиданно расхохоталась.

– Что ж, проверяйте, была ли я здесь восемнадцатого августа!..

Она пристально посмотрела ему в глаза и, сладострастно дыша, провела рукой по его бедру; Кирилл инстинктивно отстранился.

Лика презрительно скривилась.

– От Софки ты бы так не дергался…

И тут же, полу прикрыв глаза, вновь возобновила свою попытку. Цепкими ручками она притянула голову Кирилла к себе и жадно обхватила узенькими полосками туб его рот. Кирилл вырвался и с отвращением почувствовал на губах влажный след ее прикосновения.

– А ну и пошел к черту! – с ненавистью прошипела она и сильно толкнула Кирилла в грудь.

Он пожал плечами и направился к двери.

– Куда?! – срываясь на крик, зашипела Лика и схватила его за руку. – Садись! – указала она на софу. – Ты можешь плевать на меня, но погубить мою репутацию женщины-вамп я тебе не позволю, красавчик! Так что сорок минут, будь добр, посиди!

Кирилл покорно опустился на шуршащий шелк софы.

Лика открыла небольшой бар.

– Выпить хочешь?

– Нет! – бросил Кирилл, предчувствуя, бесконечность грядущих сорока минут.

– Ну и зря!.. Софка бы дала – не отказался?..

Кирилл ничего не ответил.

Лика тихо выругалась и налила коньяку.

Воцарившуюся тишину нарушали лишь редкие вздохи Лики и звук коньяка, льющегося в хрусталь рюмки.

– Все, свободен! – наконец объявила она. Кирилл поспешил к двери.

– Да подожди ты, неугомонный! – опять повисла на его руке Лика.

Она отпустила ему галстук, расстегнула несколько пуговиц на рубашке, растрепала волосы и, скинув покрывало с софы, яростно смяла простыни и подушки.

– Теперь пошли! – сказала она и открыла дверь. В гостиной в голубых шелках величественно восседала Марго и поблекшей бабочкой летала Надин.

– А, Лика! – восторженно протянув руки навстречу подруге, заверещала она. – Как тебе наш сюрприз?

– Удался на славу, – послав Кириллу ироничный взгляд, ответила она.

– Лика, но ты бессердечна! Ты заставляешь страдать такого славного мальчика. На нем просто не было лица, когда он вошел ко мне. Боже, я как представлю, сколько он мучился!.. – воздев руки, наслаждалась своим монологом Надин. – Неужели так трудно предъявить доказательства своей невиновности?!

– Ладно, предъявляй скорей, – вяло бросила Лика. – А то он спешит!

– Разумеется, я за тебя это сделаю, потому что ты знаешь, как я тебя люблю и как я тебе желаю счастья. А с Кириллом ты будешь счастлива, я это чувствую, как медиум.

«Она еще и медиум!» – щека Кирилла нервно дернулась.

– Вот!.. Вот, ревнивец! – Надин протянула ему пачку фотографий. – Вот, смотрите, восемнадцатого августа был день рождения Марго, и мы все были вместе. Сначала мы наслаждались природой на пикнике, а потом приехали сюда. Вот, взгляните, господин Отелло, здесь даже дата проставлена. Ах, теперь я, кажется, поняла, кто придумал фотоаппараты с числовыми указателями. Какой-нибудь сумасшедший ревнивец. Ну что, удовлетворены? – на высокой ноте закончила Надин.

– Благодарю вас – вполне, – и Кирилл был вынужден припасть к ее руке. – К сожалению, я должен идти! – тут же сообщил он.

Дамы вышли проводить его в коридор. Кирилл уже был у двери, когда цепкая ручка Лики, изловчившись, незаметно схватила его за рукав. Стоя спиной к подружкам, она глазами просила его исполнить роль до конца. Кирилл набрал в легкие побольше воздуха и ткнулся в шею Лики. Она томно рассмеялась и, нехотя отталкивая его, пропела:

– Ну, хватит, иди, иди же! Опоздаешь на самолет!

«Черт возьми! – тяжело перевел дыхание Кирилл, оказавшись за дверьми. – Алиби Лики мне досталось с риском для жизни».

* * *

Прямо из Петербурга Кирилл полетел в Сочи. Его встретили ласково щекочущие лучи солнца, терпкий воздух, рокот волн и «ажурная» пена на песке.

«Надеюсь, проверка алиби Елены Усовой возместит мне петербургский ужас», – подумал Кирилл, переступая порог «Рэдиссон САС Лазурной».

И не ошибся! На пунцовых губах, принадлежавших, как было указано на визитке, менеджеру Алле Владимировне, при виде Кирилла заискрилась радостная улыбка.

– Господин Мелентьев, пожалуйста, ваш номер триста двадцать шесть! – теперь уже улыбались не только губы, но и глаза Анны Владимировны.

Кирилл поднялся в номер, выдержанный в бежевых тонах, переоделся и спустился в бассейн. Яркая бирюза воды, белый мрамор бортиков, вальяжные фигуры отдыхающих… Кирилл высоко подпрыгнул на доске и нырнул в соленую глубь.

* * *

В это время на кабинет Вадима Савина, сверкая молния ми из глаз и извергая громы слов, налетела туча в образе Лики.

– Это ты нанял этого нахально – любопытного сыщика с невинными глазами младенца?! – завизжала она, упав с разбегу в кресло.

– Ты о Кирилле? – не обращая особого внимания на ее вопли, спросил Вадим.

– О нем, о нем! – заскрежетала зубами Лика.

– Ну, я! А в чем дело?

– Так вот скажи ему, что он не имеет никакого права влезать в мою частную жизнь! – грозно закричала Лика, потрясая руками в золотых браслетах.

– Да что случилось? – раздраженно спросил Вадим.

– Он, видите ли, проверяет наши алиби: кто и где был в ночь с семнадцатого на восемнадцатое…

– О, Господи! Ну и что, Лика? Это его работа. Я ему за это деньги плачу.

– Но копаться в чужом грязном белье – это не порядочно! – высоко вскинув ногу на ногу и щелкнув зажигалкой, объявила Лика.

Вадим, воздев глаза, призывал себя быть спокойным.

– У тебя что, нет стиральной машины?

– Причем тут стиральная машина? – взвизгнула Лика.

Ну, постирай белье, и он будет копаться в чистом. И вообще, что за привычка накапливать грязное белье?! – в свою очередь решил наброситься на Лику Вадим, чтобы охладить ее воинственный пыл.

– У тебя ещё хватает наглости издеваться надо мной! Мало я натерпелась вчера от этого юного нахала в Петербурге!

– А что ты делала вчера в Петербурге? – поморщившись, спросил Вадим.

– Теперь ты допрашиваешь! Я была у Надин! Я имею право?!

Вадим расхохотался.

– Представляю, Кирилл, наверное, застукал вас за каким-нибудь спиритическим сеансом.

– За чем застукал, за тем и застукал! – с яростью отрезала Лика. – Но я требую, чтобы ты избавил меня от твоего сыщика!

– Ну, хорошо, хорошо, Лика, я ему скажу, успокойся! – взяв за руку, мягко повел ее к двери Вадим.

Лика еще немного побушевала в приемной, выпила кофе, вовремя предложенный умной секретаршей, и ушла.

Вадим был рад, что относительно легко смог избавиться от Лики. Вечером у него было свидание с Софьей, и он не хотел портить себе приподнятое ожиданием настроение.

С букетом чайных роз и бутылкой шампанского – «Dom Perignon» Вадим подошел к дому Софьи.

– Поднимайся! – услышал он в домофон сводивший его с ума голос..

– Софья! – с жаром раскрыв объятия, набросился он на нее.

Софья была холодна и отрешенна.

Розы, вздрогнув всеми лепестками, полетели на диван, бутылка шампанского была оставлена без внимания.

– Софья, что случилось? – встревожился Вадим.

– Да ничего…

Она задержала на нем свой безразличный взгляд.

После гибели Виктора Вадим перестал ее интересовать, и ее прежнее снисхождение к нему постепенно стало переходить в раздражение. Ее раздражало все: голос, жесты, лицо, руки, дыхание.

– Что с тобой, Софи? Ты, наверное, переутомилась, много работала… -

– Я не работаю, я творю! – начала она придираться к словам.

– Ну, хорошо… Давай выпьем! – стараясь обойти грозу стороной, миролюбиво предложил Вадим и принялся открывать бутылку. – Выпьем за нашу поездку в Акапулько!

– В Акапулько? – брови Софьи надменно взметнулись. А кто тебе сказал, что я поеду с тобой в Акапулько?

– Слушай, Софи, мне это надоело! Ну, Лика – ладно, у нее климакс, а какого черта ты? – еле сдерживаясь, проговорил Вадим – и попал в точку.

Начни он сейчас заигрывать с Софьей, заглядывать ей в глаза, лезть с поцелуями – она выставила бы его за дверь.

Чувство собственного достоинства, взбунтовавшись в нем, тут же отрезвило и успокоило Софью: она смиренно поставила на серебряный поднос два бокала и даже удосужилась опустить розы в вазу.

Искрящиеся пузырьки шампанского ударили в голову, и Софья, откинувшись на спинку кресла, уже хохотала до слез, слушая рассказ Вадима о бешенстве Лики.

– Интересно будет расспросить Кирилла, что же он там такого видел? – в заключение произнес Вадим.

– Можно вообразить! Там у Лики с ее подружками дом свиданий. Насколько я понимаю, они платят хорошеньким мальчикам за услуги.

Вадим расхохотался.

– Представляю, какую кругленькую сумму загреб там Кирилл!..

Софья брезгливо поморщилась.

– Ну, тебя… Не говори чепухи! А что, он действительно, ездит и проверяет наши алиби? – с удивлением спросила она у Вадима.

– Выходит, что так… – Если не ошибаюсь, твоя Анна была тогда в Ницце… Ты и туда ему билет оплатишь?

– Не говори глупостей! Причем здесь Анна?

– Как это причем? – не на шутку возмутилась Софья. Она тоже входит в круг подозреваемых.

– Господи, Софья, ну зачем Анне надо было убивать Виктора.

– А Лике и мне, значит, было зачем?! – с вызовом спросила она.

– Ну, тогда и мне, – устало добавил Вадим.

– А тебе в первую очередь! – сверкнув зубами, согласилась Софья. – По-твоему, все могут быть виновны, даже собственная любовница, но только не жена.

Вадим покачал головой и молча, протянул бокал Софье. Шампанское вновь успокоило ее, но не подыграло Вадиму. Софья неожиданно захотела вместо настойчивого карего взгляда Вадима увидеть глаза Кирилла и прикоснуться к его сильному телу… Ее рука уже потянулась к телефону, а розовые губы приоткрылись в сладостном ожидании… Однако Вадим был опытным любовником и, зная переменчивое настроение своей дамы, захватил вторую бутылку «Dom Perignon».

* * *

Кирилл с удовольствием и большим усердием проверял алиби Елены Усовой: утром – плавая в бассейне, днем – гуляя вдоль моря, вечером – в диско – клубе «Мираж». Москва, покрытая влажной пеленой ноябрьского снега, осталась далеко, и ему совсем не хотелось возвращаться. Правда, временами ему вдруг вспоминалась женщина со сверкающими медью волосами, бархатными зрачками глаз и пахнущими розой губами, и тогда он уже хотел мчаться в аэропорт, хотя знал, что, вместо Москвы все равно отправится в Барнаул. Приятно пробездельничав три дня, Мелентьев приступил непосредственно к проверке алиби: взял несколько фотографий и, опустившись в вестибюль, подошел к Алле Владимировне. Приветливо улыбнувшись, он поинтересовался, действительно ли госпожа Усова Елена Всеволодовна проживала в отеле «Рэдиссон САС Лазурная» с 13-го по 20-е августа. Алла Владимировна кокетливо постучала пальчиками по клавиатуре компьютера.

– Совершенно верно. Она занимала пятьсот пятнадцатый номер.

– Скажите, – как бы гипнотизируя взглядом, спросил Кирилл, – это случайно не она? – и протянул фотографии.

– О, вряд ли я смогу вам сказать совершенно точно… Столько мелькающих лиц… – Она внимательно посмотрела на фотографии. – Ну, если довериться моей памяти, то я видела эту женщину.

– Благодарю! – бархатно произнес Кирилл.

– Полагаю, вам будет лучше обратиться к горничной, играя глазами и поводя плечами, посоветовала Алла Владимировна и вздохнула: перед мраморной стойкой (так не вовремя) выросла фигура постояльца.

Мелентьев одарил ее многообещающим взглядом и направился на пятый этаж в комнату горничной.

Горничная оказалась такой, какой ей и следовало быть: этакое пухленькое, кудрявенькое, со вздернутым носиком создание. Она очень долго и внимательно разглядывала фотографии и утвердительно кивнула.

– Да, эта женщина проживала здесь.

– А кто мог бы еще подтвердить это?

Ее голубовато-фарфоровые глазки округлились, и она выпалила:

– Парикмахер!.

– Ах да, в самом деле!.. Я и не подумал, – в тон ей согласился Кирилл.

Он спустился в зеркальный салон, где был тут же окружен любопытствующей толпой мастеров. Всем почему-то непременно захотелось взглянуть на фотографию разыскиваемой дамы.

– Я обслуживала ее! – раздался чей-то хрипловатый голос. – А что случилось? Надеюсь, мадам не облысела?

– О, не беспокойтесь! – обворожительно улыбнулся Кирилл. – Но вы, уверены?

– Конечно! Я даже помню: я ей волосы красила. Она была такой… золотистой блондинкой, а захотела стать темной шатенкой, – усмехнулась женщина. – Все стремятся из тёмных в золотистые, а эта – наоборот, но эксперимент не удался, и перед отъездом она вновь покрасилась в свой первоначальный цвет. А что случилось? Зачем вы ее разыскиваете? – с любопытством уставилась она на Кирилла.

Он для конспирации помялся и шепнул:

– Дело конфиденциальное, приватное…

Женщина удивленно заморгала отяжелевшими от туши ресницами.

– Какое-какое дело?

Кирилл, вздохнул.

– Муж ревнивый… хочет удостовериться, точно ли она была здесь.

– А! Была, была! Скажи этому импотенту, что была.

Теперь вздрогнули от удивления ресницы Кирилла.

– Почему импотенту?

– Ха!.. Да если он нормальный мужик, так чего ей изменять?!

– Неопровержимая логика! – пришлось согласиться Мелентьеву.

Покончив с проверкой алиби, он влетел к себе в номер, переоделся и в прозрачной чаше лифта опустился в бассейн.

«Завтра – Барнаул», – не без сожаления подумал он, оглядывая оазис рая, устроенный в «Рэдиссон Лазурной».

Когда Кирилл, поигрывая мышцами и сверкая каплями, направился к шезлонгу, не один взгляд с кокетливым любопытством последовал за ним. Почувствовав это, он уже предвкушал волнительно-приятный вечер, как неожиданно коварный подарок Софьи – плавки под цвет глаз – словно поясом целомудрия сковали его. Ни одна из полуобнаженных прелестниц, в красивых позах застывших вокруг бассейна, не вызвала в нем никаких чувств. Только мысли о Софье тут же, словно в насмешку, поднимали планку его желания.

«Вот и не верь в приворот», – С неприятным холодком подумал он и поспешил в раздевалку сменить плавки.

Глава четырнадцатая

Вьюга бросала в лицо мокрые хлопья снега и прерывала дыхание шквальными порывами ветра. Выйдя из самолета, Кирилл покрепче ухватился за перила лестницы и поспешил вслед за остальными пассажирами в автобус. Барнаул встретил его разгулявшейся осенне-зимней стихией: уходящая осень закатила пир на славу своей подружке зиме.

В зале прилета среди встречающих Кирилл сразу увидел радостно улыбающееся бородатое лицо Антона.

– Как погодка после Сочи? – засмеялся он.

– Радует настолько, что сразу хочется обратно, – ответил Кирилл, с безотчетной грустью вспомнив, что еще несколько часов назад над ним колыхались пальмы, в застекленном пространстве подрагивала бирюзовая гладь бассейна и пахли магнолией пунцовые губы Аллы Владимировны. Антон, посмеиваясь над Кириллом, втолкнул его в джип, который, промчавшись мимо освещенного здания аэропорта,

погрузился в непроглядную мглу ночи с прыгающими в сумасшедшей пляске в свете фар мириадами снежинок.

– Ничего! – утешал друга Антон. – У меня оазис: Сочи на дому.

Оазис находился за массивными раздвижными воротами в двухэтажном особняке. – Вот! – обвел руками свои владения Антон. – Проходи! Всего полгода, как новоселье отыграл.

Неслышное дыхание сплит – системы создавало иллюзию оторванности от конкретного места. Антон нажал на кнопку, и до Кирилла донесся глухой шум прибоя.

– Адаптируйся!

– Нет! – запротестовал Кирилл. – Ты мне давай местный колорит. Не за тем я приехал в Барнаул, чтобы слушать эстетские вздохи южного моря.

– Пожалуйста! – Антон увлек друга по широкому коридору.

– Вот это другое дело! – воскликнул Кирилл, переходя в гостиную и усаживаясь у камина.

Антон принес два стакана с глинтвейном и сел рядом.

– Здорово, что ты приехал!

– Да, давно я у тебя не был…

– А я перед твоим приездом заставил мою горничную научиться всем тонкостям сервировки. В прямом смысле усадил ее за учебники, – хохотал Антон. – Не иначе, она решила, что я какого-то министра из Москвы жду.

– Да ладно тебе!.. Какое это имеет значение? – отмахнулся Кирилл.

– Нет, хочу, чтобы все было по этикету! ~ упрямо возразил Антон.

– Ну, ты точно как разбогатевший сибирский промышленник из какого-нибудь романа Мамина – Сибиряка… чтобы все по форме, не хуже, чем в, столицах…

– А что здесь удивительного? Я и есть потомок тех промышленников. Не будь у нас семидесяти лет мракобесия, мне не пришлось бы начинать все сначала. А так я опять, как и мои далекие предки, стою у самых истоков… ладно, пошли ужинать – оценишь!

Они прошли в большую столовую с массивным столом посередине, покрытым белоснежной скатертью. Хрустальные бокалы, позолоченные приборы, хрустящие салфетки. Кирилл только развел руками…

– Да! Я – сноб! – обреченно констатировал Антон. – А собственно, что здесь плохого? Будь я в рваном полушубке с всклокоченной бородой, неужели тогда я был бы лучше? – разливая вино, спрашивал он сам себя. – Если судить по книгам и фильмам – да! В опрятно и модно одетом человеке обычно находят тьму грехов, а всякая рвань обладает, судя по общественному мнению, массой добродетелей и главное – духовностью. Если ты в смокинге и, самое страшное, если тебе это нравится, то ты погибший человек. Только в старом пиджаке с прорехами ты ЛИЧНОСТЬ ищущая, чистая, надзвездная… Ты согласен?

– Абсолютно! Но в данный момент я, как личность, которой отказано в каких-либо добродетелях, полностью погряз в наслаждении этими восхитительно приготовленными грибами.

– А, нравится! – довольно воскликнул Антон.

– Не то слово! У тебя не домохозяйка, а клад!

«.Ужин при свечах», как в шутку назвал его Кирилл, был завершен десертом: взбитыми сливками, украшенными дрожащими каплями клубничного желе.

Друзья вернулись к камину. Кирилл улегся на диван и, сощурившись, словно кот, лениво посматривал на огонь.

– Порадовал? – потирая руки, спросил Антон.

– Выше всех похвал, – промурлыкал Кирилл.

– Ну, теперь порадуй и ты меня. Было убийство? – с надеждой в голосе осторожно спросил он.

– Было! – кивнув, вяло отозвался Кирилл.

– Ага, значит, я не ошибся! – довольно воскликнул Антон. – А кто, кто его убил?

– Ха! – лукаво улыбнулся Кирилл. – За этим я сюда и приехал.

– Что?! Убийца здесь?!

– Не исключено, не исключено, – хитро щурясь, поддразнивал друга Кирилл.

– Кто же? – в недоумении разведя руки, замер посередине гостиной Антон:

– А вот мы с тобой и попытаемся это выяснить!

Антон энергично тряхнул головой и уже собрался засыпать друга вопросами, как Кирилл, со сладкой иезуитской улыбкой поджаривая Антона на медленном огне неудовлетворенного любопытства, произнес:

– Завтра! Все завтра! Устал!

Антон сожалеюще махнул рукой.

– Ладно, давай спать. И в самом деле, поздно.

– Да! – позевывая, окликнул друга Кирилл. – Что у нас там с пассажирами первой лодки?

– Ты же знаешь: помимо Усова и его друга два моих инструктора и двое туристов: Петр Семенов и Лариса Григорова.

– Завтра вызови в офис своих инструкторов… этак часикам к одиннадцати, а потом мы займемся…

Антон насмешливо перебил его:

– Да уж догадываюсь, что не Петром Семеновым…

– Поразительная интуиция!..

* * *

Утром Кирилл посмотрел в окно и замер. Впавшая в художественное буйство вьюга намела за ночь сказочные картины. Он вышел во двор, щедро разукрашенный пушистой снежной краской; холодный воздух терпко защекотал нос, мороз гвоздиками заалел на щеках.

Ровно в одиннадцать двое рослых инструкторов предстали перед частным сыщиком из Москвы. Они повторили все то, что Кирилл уже знал, но, по-видимому, это его нисколько не огорчило.

– Ну что ж, – довольно улыбнулся он. – Теперь поедем пить кофе к Ларисе Григоровой.

Глаза Антона округлились в недоумении.

– Она уже ждет нас, и опаздывать нехорошо, – наслаждаясь растерянностью друга, произнес Кирилл.

Он достал из сумки коробку с бледно-розовой орхидеей.

– Почти не сомневаюсь, что Лариса Григорова окажется славной девушкой…

Джип помчался по заснеженному городу.

– Да, – поднимаясь по лестнице, предупредил Кирилл Антона. – Мыс тобой сейчас – друзья Вадима Савина, понял?