Текст книги "Правосудие с того света"

Автор книги: Тиана Весняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Нет! твердо ответила Анна. Виктор был для нее всем!

– Что ж, благодарю вас. Вот мой номер телефона, – Кирилл положил на мрамор стола свою визитную карточку. Это на тот случай, если вы вдруг надумаете сказать мне то, что хотели, да не решились.

Анна поджала губы и опустила глаза.

– Вам это показалось, – полушепотом нерешительно произнесла она.

Кирилл намеренно не обратил внимания на эти слова.

– Позвольте я вас провожу?

– Пожалуйста!

Миновав коридор, увитый тропической зеленью, они подошли к стеклянной стене, за которой был расположен бассейн. Сквозь прозрачный купол светило солнце. Вокруг бассейна были расставлены шезлонги, пестрые летние диванчики, из-под купола лилась музыка. Анна, простившись с Кириллом, уже ушла переодеваться, а он все стоял с тайной и глупой надеждой встретить здесь Софью. Вдруг кто-то слегка коснулся его плеча. Он обернулся и увидел тренера в лиловом.

– Меня зовут Настя Фокина, – приветливо протянула она руку.

– Очень приятно! Кирилл Мелентьев. – Анна мне сказала, что вы расследуете причины гибели Виктора Усова. Вы думаете, его убили? – сразу задала она вопрос.

– Предполагаю…

– Мне очень жаль его, – задумчиво произнесла Настя. Вы, наверное, уже разговаривали с его женой? – обратилась она к Кириллу.

Он кивнул.

– Бедная…

– Вы хорошо знали Виктора?

– Да так… больше, конечно, его жену: она у меня занимается.

– Наверное, трудно работать с такими дамами?

Настя весело рассмеялась.

– Представьте, нелегко! На первый взгляд, они все ласковые и приветливые, но дистанцию держат. Ни на минуту не дадут забыть, кто ты и кто они! Я уже привыкла, не обращаю внимания. Молодые девчонки тренеры после работы рыдают: обижаются… завидуют: «Чем они лучше нас?» А я уже перегорела! Плевать на все!.. Иногда, правда, хочется чего-то такого… но потом, – махнула она рукой.

– А Софья Бахматская тоже у вас занимается? – помимо своей воли неожиданно спросил Мелентьев

– Софья?! – расхохоталась Настя. – Софья занимается… тем, что портит всем этим дамочкам настроение. Софья стерва, но красивая! Признаю это, несмотря на то, что сама женщина. Ее с ними не сравнить: они все плоские, а Софья, как калейдоскоп, каждый раз новая. Я люблю, когда она приходит… Все получают по заслугам, а она невозмутима. Те пытаются что-то из себя изобразить… она же, как бы между прочим, одно слово – и все!.. Ой, простите, Кирилл, мне надо идти! Мои дамочки уже в сборе!

Кирилл с нескрываемым интересом окинул взглядом стройную фигуру убегавшей Насти.

«Н-да! Надо будет сюда еще раз как-нибудь обязательно заглянуть».

Глава седьмая

Телефон звонил до неприличия настойчиво. Теплой сонной рукой Кирилл нащупал трубку.

«Какого черта так рано!» – промелькнула зевающая мысль. Голос в трубке был взволнован и задыхался от возмущения и безысходности.

– Кирилл! Что же это такое! – сразу начал он, даже не извинившись за столь ранее вторжение. – Это, уже ни в какие рамки!..

– Да что случилось?! Голос замолчал на некоторое время, видно, собираясь с силами, чтобы подавить раздражение.

– Извини и доброе утро.

– Доброе! – глухо отозвался Кирилл.

– Ты меня узнал? Это я, Вадим!

– А!..

– Представляешь, она приехала и… и устроила черт знает что!.. Психопатка!..

– Подожди, я ничего не понимаю!

– Слушай, ты можешь сейчас приехать ко мне в офис?! Немедленно!

Кирилл тоскливо взглянул на часы: десять утра.

– Ладно!.. А что все-таки случилось?

– Приедешь – расскажу! Давай, побыстрее!

Кирилл нехотя поднялся и пошел в душ.

Вчера он допоздна работал в одной фирме, а потом встретился с Лали, и она его замучила своими нетактичными намеками на брак. Нет, конечно, она ему нравится, но нельзя, же быть такой настойчивой!

«Девчонки в этом возрасте опасны, – невольно предался размышлениям Мелентьев. – Только и думают, как бы замуж выйти, и для достижения этой цели не брезгуют ничем… Затащила меня к себе… Сверкала телом, дразнила черными глазами, отлюбила с грузинским темпераментом… Все отлично, согласен!.. С удовольствием повторю!.. Но все эти намеки грубые, переходящие в требование… это уже слишком… Надоело! Неужели нельзя просто так радоваться любви? Ведь неоспоримо прав был старик Бальзак: "Любовь в браке – это химера". И что странно: все это знают и тем не менее лезут в разукрашенную цветами и лентами петлю, которая очень скоро грубой серой веревкой затянется на шее». После бурной грузинской любви они поехали в ночной клуб, и домой Кирилл смог добраться только к четырем часам утра.

Он вышел из душа освеженный, но еще окончательно не проснувшийся.

«Кофе! Поскорее!»

Кофеварка пыхтела, возмущаясь, что ее обеспокоили, но кофе выдала отличный.

Светло-серый костюм, синий, под цвет глаз, галстук.

«Что делать? Неотразим!» – усмехнулся своему отражению Кирилл.

На этот раз у лифта вместо серьезно-привлекательной секретарши его встретил сам Вадим – взволнованный, раздраженный, злой. Схватив Кирилла за руку, он торопливо потянул его в свой кабинет.

– Ты представляешь, что выкинула эта молодая вдова?!

Кирилл в недоумении покачал головой.

– Притащилась в офис и уселась в кабинете Виктора! полушепотом вскричал он.

– Ну и что? Может, она хочет просмотреть его бумаги, записи… Что здесь такого?.. Это ее право!

– Да, право! Но она тщится руководить!!! Еще не хватало, чтобы я работал под начальством бабы!

– Да, неприятно, – искренне сочувствуя, протянул Кирилл. – Я хоть и не мачо и уважаю женское равноправие, но зависеть от капризов их настроения я бы, ни за что не хотел!

– Вот ты меня понимаешь! Это же черт знает что такое, ни в какие ворота не лезет! Ей, видите ли, психолог какой-то порекомендовал потопить свое горе в активном образе жизни.

«Если вы не займетесь чем-нибудь серьезным, вам грозит нервное истощение, депрессия…» или еще какая-то дрянь. Эта дура сюда и притащилась. Сидит, видите ли, работает – в суть дела вникает. Это она от ненависти ко мне удумала. Мстит, стерва! – словно тигр в клетке, бегая из угла в угол, рычал Вадим.

– Сука! Сука!.. Что теперь делать? Я ведь эту фирму создавал, что я без нее?.. Все бросить и начинать сначала из-за каприза сумасшедшей бабы?.. Кирилл! – его встревоженный взгляд устремился на Мелентьева. – Найди мне этого чертового убийцу! Найди! Если надо, выдумай! Сколько тебе обещал заплатить Антон?.. Я добавлю вдвое, втрое… Только найди! Иначе я эту дуру не смогу отсюда выставить, и все пойдет прахом!.. Господи!!! – он сел на стул и обхватил голову руками. – Ну, хоть что-нибудь, какой-нибудь намек на убийство ты нашел?.. Неужели это и вправду всего лишь несчастный случай?.. Полтора месяца прошло со дня гибели Виктора – и ничего!.. Ничего?! – его молящий взор впился в

Кирилла.

– Как ты знаешь, вещественных улик, к сожалению, в этом деле нет. А поиск психологических… Это, чтобы тебе понятнее было, равносильно поиску тропинки в джунглях. Мне нужно еще время.

– Время! Да за это время она всю фирму развалит. У, стерва! Умоляю! – тряся Кирилла за плечо, вопил Вадим. Я должен ей его предъявить! Иначе я не выдержу! Это невыносимо: слушать ее умничанья, ходить под ее ненавидящими взглядами… И главное: ну не виновен я в его смерти!.. Кому это было нужно?! Господи, кому? Узнать бы! Десять лет жизни отдал бы, чтобы узнать!

Неприятное чувство внутренней паники охватило Кирилла, как никогда он ощутил свою беспомощность в этом деле.

«Да, конечно, – поспешил успокоить он себя, – поиск психологических улик – это кропотливая, длительная работа, которая может затянуться и не на один год… Но как сказать об этом Вадиму, а главное, Антону?.. Если его «Каскад» лопнет, уже никого не будут волновать причины гибели Усова».

– Вадим! – твердым голосом произнес Кирилл. – Давай без паники. Мне еще надо разобраться с пассажирами, летавшими туда и обратно в интересующий нас промежуток времени, а потом я поеду в Барнаул. Если после всего этого не найду ничего, значит – несчастный случай.

– Тогда несчастный случай будет и со мной, – грустно усмехнулся тот.

Кирилл поднялся.

– Я зайду к вдове!

– Передавай привет, – проскрежетал Вадим. – Кабинет напротив.

Мелентьев вышел в приемную и улыбнулся привлекательной секретарше.

– Госпожа Усова может меня принять?

Секретарша легко поднялась и скрылась за массивной дверью. Через минуту ее хрупкая фигура появилась вновь.

– Пожалуйста, проходите!

Кабинет Виктора был значительно больше кабинета Вадима. Золотоволосая вдова довольно странно смотрелась за большим мужским рабочим столом.

– Садитесь, пожалуйста! – указала она Кириллу на пышное кожаное кресло и сама, поднявшись из-за стола, села напротив. – Вы хотели меня видеть… Что-то узнали? – немного усталым голосом спросила она.

– Нет, пока, к сожалению, ничего конкретного. Просто мне хотелось засвидетельствовать вам свое почтение и узнать, как вы себя чувствуете.

Вдова и в самом деле выглядела нехорошо. Бледное, осунувшееся лицо, черные круги вокруг воспаленно-красных глаз, скорбно сжатые губы. Единственное, что украшало ее, так это пышные светло-золотистые волосы.

– Очень важно, что вы нашли в себе силы отвлечься от скорби, – немного помолчав, сказал Кирилл.

Она согласно кивнула.

– Да! Это мне мой психолог посоветовал. Я просто начала терять рассудок, – Елена прерывисто вздохнула. – Он говорит, Виктор был бы доволен, что в его кресле будет сидеть не чужой человек. Правда, я не уверена, что справлюсь, – она слабо, как бы извиняясь, улыбнулась, – но я должна попробовать… Даже, несмотря на то, что каждый день буду видеть Вадима, – забывшись на минуту, добавила она. – Простите… О чем я говорила?

– Что должны будете видеть Вадима.

– Да… не скрою, мне это неприятно.

– А не кажется ли вам, что ваше предубеждение ни на чем, кроме эмоций, не основано?

– Нет, не, кажется! – энергично возразила она и, помолчав, добавила: – Впрочем, может, вы и правы. Но если бы вы видели, с каким напором он втягивал Виктора в эту авантюру… вряд ли бы вы так говорили.

Елена сжала руками виски и прошептала:

– Какой ужас!..

– Время, нужно время… – задумавшись, пробормотал Кирилл.

– Да! Я понимаю, но если бы вы знали, как тяжело! – раскачиваясь из стороны в сторону, простонала она.

– Однако теперь у вас есть дело! Ради памяти вашего мужа!

– Вы тоже думаете, что он был бы доволен?! – встрепенулась она, словно завядший цветок от порыва ветра.

– Не сомневаюсь!

На прощание Кирилл поцеловал ей руку.

«И эта пахнет под Софью! – невольно поразился он. – Да, видно, Софочка дает им жизни. Как бы они не устроили ей какой-нибудь несчастный случай, – озабоченно покачал головой молодой детектив. – А впрочем… им без нее будет скучно. Она для них точка отсчета».

* * *

Солнце светило в лобовое стекло прощальными лучами. Кирилл не выдержал: остановил машину, накинул плащ и два оставшихся квартала до офиса решил пройти пешком.

«Всё смыкается на Вадиме: его желание иметь равный процент акций, его подражание Вадиму и соперничество с ним, ненависть вдовы… Стоп! А что, если… вдова, будучи тайной любовницей Вадима, состоит с ним в заговоре? Если бы они сразу мирно поладили, по их мнению, это как раз и могло бы вызвать подозрение, а так – вражда, обвинения и расчет на время… Время все сгладит… все забудется… Только зачем Вадиму вдова? Скорей уж – Софья! К тому же он был абсолютно уверен, что Елена без разговоров уступит ему часть своих акций. Однако вышла осечка вот он и бесится!»

Солнце игриво заглянуло Кириллу в лицо. Ослепленный им, он зажмурился. А когда открыл глаза, вздрогнул от удивления – прямо перед ним было черное платье вдовы: оно было выставлено в витрине магазина, скорбно отделанной траурной лентой. Кирилл тут же припомнил похороны, пышные наряды дам… Задумавшись, он по инерции вошел в магазин. Две продавщицы со строгими взорами приветствовали его печальными голосами.

– Простите! – Кирилл представился, объяснил цель своего визита, и лица продавщиц мгновенно просветлели.

– Так вы не наш покупатель! Как хорошо!.. Не представляете, как это действует на нервы: кислые мины покупателей, наша искусственная скорбь…

Мелентьев одарил их жизнерадостной улыбкой.

– Я хотел бы узнать, кто и когда покупал у вас точно такое же платье? – и он указал на платье вдовы.

– О, это очень дорогое платье. Пожалуй, самое дорогое в нашем бутике. И я могу вам совершенно точно сказать, – старательно, как ученица, говорила молоденькая блондинка, – что точно такое же платье месяца полтора назад купила Усова жена того бизнесмена, что утонул в реке. У нас было всего два таких платья. Одно купила она, другое, как видите, выставлено на витрине.

– Госпожа Усова сама приходила к вам?

– О нет! Как мы поняли, какая-то ее родственница пришла и сразу же выбрала это платье. В принципе, это и неудивительно. Оно очень красивое, траурно-эффектное…

– А шляпку?

– И шляпку тоже сразу выбрала. На это платье многие обращают внимание, но, узнав цену, даже не меряя, отвергают. Была у нас летом одна покупательница… очень красивая и, видно, состоятельная женщина, – оживленно говорила молоденькая блондинка, не желая быстро отпускать Кирилла. – Она как надела его, так почти полчаса около зеркала крутилась и так, и этак… но все равно не купила. Вздохнула и не купила…

– А как она выглядела? – поинтересовался Кирилл, тоже не торопясь уходить из магазина – то ли из-за молоденько и непосредственной миленькой продавщицы, то ли неосознанно желая вырвать у траурного бутика какую-то тайну, притаившуюся среди черных крепов и вуалей.

– Я же сказала: красивая!.. – девушка на минуту задумалась. – Высокая, рыжеволосая, гордая… Мелентьев решил ей помочь.

– Может, кто-нибудь из них? – он вынул из папки фотографии своих козырных дам: Софьи Бахматской, Елены Усовой и Анны Савиной. Продавщица с любопытством взглянула на них. Фотографии Елены и Анны девушка отбросила сразу, а на Софье задержала свое внимание.

– Нет, к сожалению, это была не ваша знакомая, – развела она руками. – Постойте-ка! – вновь взяла она фото Софьи. Но чем-то очень похожа на неё.

Вторая продавщица тоже посмотрела на фотографии и тоже задержала свое внимание на Софье. – Если и была, то она! Хотя с полной уверенностью не могу сказать.

– Спасибо! – улыбнулся Кирилл. – Желаю процветания вашему магазину, но только без помощи с моей стороны.

Продавщицы залились смехом.

«Интересно, если все-таки это была Софья, с какой целью она примеряла платье?.. Причуды художника?.. Впрочем, может, это была и не она… И все-таки мне что-то в этом бутике не нравится. Такое ощущение, что кто-то заранее готовил скорбный наряд для Елены Усовой… Тем более эта ее некая родственница, несомненно, вызывает подозрение. Какая женщина, даже покупая платье по просьбе другой, купит его с первого взгляда, не поинтересовавшись остальными… устоит, чтобы не примерить шляпку… Что ж, известная формула преступления «Cherchez la femme», ^[3]по-видимому, действует без осечки. В каждом преступлении замешана женщина, пусть косвенно, но иногда именно косвенное участие и является причиной преступления…»

Сотовый телефон прервал размышления Кирилла.

«Невероятно! Опять Инка! Я скоро сам стану преступником и перебью всех этих потенциальных невест. Нет, надо переключаться на женщин, которым уже осточертело замужество и которые в полной мере оценили непревзойденный вкус любви, ни к чему, кроме самой любви, не обязывающей».

– Инна! – бодро произнес он. – Рад, конечно. – «Это я вполне искренне, – в то же время думал он. – Тонкая талия в сочетании с пышными бедрами меня очень волнует… Упругая, пахнущая персиком грудь, полные, но стройные ножки…»

– У тебя все в порядке? – продолжала допытываться обладательница стольких достоинств.

– Да! Впрочем, как обычно!

Ее голос стал суше, появились нотки скрытого раздражения.

– Что ж, я рада… И больше ты мне ничего не хочешь сказать?

«Я бы сказал, что с огромным удовольствием отлюбил бы тебя на твоей миленькой кроватке, но ведь ты опять начнешь надувать губы и скорбно намекать на невозможность дальнейших отношений, не скрепленных узами брака. Да пойми, милая девушка, я жить хочу, а не тянуть бечеву. В двадцать шесть лет только ненормальный может стремиться проводить все ночи с одной и той же женщиной, вся плоть которой насквозь пропитана запахом однообразия. Тем более – в наше время, когда благодаря контрацептивам фраза "Теперь, как честный человек, вы должны на мне жениться" потеряла свою актуальность. К тому же вы, как оголтелые, боретесь за свое равноправие, а при равноправии никто никому ничего не должен!»

Без «голубой вуали» в словах Кирилл откровенно сказал:

– С удовольствием бы встретился с тобой, но только без намеков на оплату женитьбой…

– Фу! Ты становишься наглым!

«А требовать жениться на себе, это как – не наглость? Это хуже: это преступление против личности!»

– Зато откровенным! Мы бы отлично провели время!

– Тебя видели с Лали в клубе…

– Больше не увидят. Она начала петь твою песню.

– Ладно, давай встретимся… так…

– О'кей! «Так» – я с большим удовольствием.

«Ну, да, так ты вдруг и согласилась на просто так! Очередной хитрый ход с твоей стороны! Неистощимая женская изощренность в плетении сетей брака не знает покоя. Ну что ж, плети свою паутину, паучок с пышными бедрами, только я опять ускользну!»

Глава восьмая

«Черный смокинг, бабочка, будто в Виндзорский дворец еду», – усмехнулся про себя Кирилл, плутая по улицам Москвы в поисках нужного адреса.

У него было немного свободного времени до торжественного открытия выставки модной художницы Софьи Бахматской, и он решил воспользоваться им.

Двадцать пассажиров, двадцать адресов. Итак, первый – Еремин Сергей Иванович – вылетал из Москвы в Барнаул пятнадцатого августа, вернулся двадцатого августа. Кирилл вошел в просторный обшарпанный подъезд, поднялся на лифте со стертыми, прожженными кнопками и грязными пятнами по всей кабине на девятый этаж. Позвонил. Дверь открыл мужчина лет шестидесяти, худой, согбенный.

– Здравствуйте! Я хотел бы видеть Еремина Сергея Ивановича, – улыбнулся Кирилл.

– Это я!

«Всё ясно! Но поговорить надо: а вдруг!»

– Меня зовут Кирилл Мелентьев. Я – частный детектив. Произошло тяжкое преступление, и я интересуюсь всеми пассажирами рейса Москва-Барнаул.

Мужчина переминался с ноги на ногу, не решаясь пригласить Кирилла к себе. Опасно!

– Я не хочу вас затруднять! Поэтому, может быть, мы поговорим здесь, на площадке… и если бы вы были столь любезны, показать свой паспорт…

Мужчина согласно кивнул и прикрыл дверь. Кирилл отошел к окну.

– А что случилось? – спросил, вернувшись, мужчина и протянул паспорт.

– Погиб человек… Меня интересует, с какой целью вы ездили в Барнаул?

– С грустной целью… Хоронить брата, – вздохнув, ответил он.

– Простите…

– Да ничего…

Кирилл поинтересовался адресом, по которому господин Еремин останавливался в Барнауле и, еще раз извинившись, простился с ним.

«Что ж, осталось девятнадцать адресов…»

* * *

Сверкающую в ярком свете фонарей вереницу машин у здания недавно открывшегося выставочного павильона Кирилл увидел еще издали. Его джип, описав дугу, присоединился к ней.

Широкая зеленая дорожка, ведущая в пышный шелковый шатер, раскинувшийся перед входом, швейцары в ливреях изумрудного цвета с золотыми галунами… Гости прибывали одни за другими и, прежде чем войти, слегка замедляли шаг, чтобы дать возможность этим несносным, докучливым фоторепортерам запечатлеть их лица. Кирилл прошел быстро, оставив яркие вспышки за спиной.

Приглашенных было много – так много, что невозможно было, как следует рассмотреть выставленные полотна. Впрочем, все в основном пришли сюда рассматривать друг друга, а картинам модной художницы доставались лишь мимолетные взгляды и вздохи отлично сыгранного восхищения.

Кирилл ошалел: такое количество «лиц из телевизора» он видел впервые. Поток смокингов и обнаженных плеч подхватил его и вынес к середине зала, где в обрамлении большой рамы, приветствуя гостей, словно живая картина стояла Софья.

Белоснежный тончайший трикотаж платья слился с ее великолепным телом: ни одной неудавшейся линии. Гибкая, упругая графика лилии; белые стебли рук с бокалом шампанского; небольшой шлейф, вздрагивающий при малейшем движении; на шее – бриллиантовое ожерелье; длинные искрящиеся серьги веретеном; пышные медные волосы в алмазных брызгах. Лицо мадонны Боттичелли и трепетные губы земной женщины. «Мадонна дель Магнификат! – невольно сравнил Мелентьев: – чуть прикрытые веки скрывают страстный огонь глаз, а алые губы сладко дышат грехом».

В глубине зала, поодаль от Софьи, виднелась картина: серо-голубой фон и на нем белый извив ленты… и все. Взгляд Кирилла остановился. Это была не греза – это была плоть… Восхитительная, мучительная линия женского тела. Перехватив его взгляд, Софья иронично улыбнулась, и Кирилл преподнес ей цветы. Словно угадал белые и красные лилии – невинность и грех.

Софья вышла из рамы. Как и всякий художник, она не могла устоять, перед искушением эпатировать. Софья эпатировала публику своей изысканной элегантностью, что гораздо труднее, чем просто перекрасить волосы в лиловый цвет, вдеть кольцо в нос или намеренно небрежно относиться к своей внешности.

Начавшись слишком аристократично, торжество было встревожено шумной толпой артистов, одетых в костюмы французских дворян XV!! века. Впереди всех позвякивая шпорами на высоких сапогах, шла восходящая звезда эстрады в узких черных лосинах и белой, отделанной кружевом рубашке, широко распахнутой на великолепной груди. Белокурые пышные волосы ее опускались ниже плеч.

Звезда подошла к Софье и обменялась с ней поцелуями щёк.

– Мы прямо со съемки… так спешили, что не успели разгримироваться, – одаривая всех счастливой улыбкой, говорила она.

«Даже напротив, – продолжил ее тайную мысль Кирилл. – Вы освежили грим и тщательно оглядели наряды своей свиты, которая, как известно и делает звезд. Вы заранее и не раз обговорили с Софьей ваше «импровизированное» стремительно-сверкающее появление»

Весёлая, живописная толпа актёров внесла красивый, озорной диссонанс и оживила публику. Актёры посторонились и пропустили вперёд лакеев с огромной корзиной цветов, которую по указанию белокурой красавицы поставили у ног Софьи. Изящным жестом Софья пригласила свою звездную подругу войти к ней в раму.

Они обняли друг друга за талию. В то же время ослепительный свет прожекторов обвил их сияющим ореолом объективы видеокамер и фотоаппаратов нацелились на них. Это было потрясающе. Кирилл замер с бокалом шампанского. Глаза красавиц сияли дерзостью и ожиданием. Они еще не были на вершине славы, а только упорно подбирались к ней, поэтому их лица еще не покрывала вуаль усталости и разочарования, губы не кривились в горькой усмешке, что дальше идти некуда и выше себя не прыгнешь, к тому же если ты и есть та самая высокая планка, которую кто-то когда-то

преодолеет, но только не ты… Им это было еще незнакомо. Лихорадочный огонь их глаз таил отчаянную самоуверенность и… страх – страх, что можно сорваться и упасть в забвение, уже находясь у самой вершины. Однако этот страх и был той самой силой, которая дерзко толкала их вперед. Сейчас они

делали рекламу друг другу: одна отражала восходящие лучи славы другой. Это была отрепетированная и великолепно сыгранная «импровизация». Кирилл мысленно преклонил голову перед Софьей.

Собравшиеся гости постепенно приходили в себя после эффектно разыгранной сцены встречи двух восходящих звезд. Официанты в коротких изумрудных курточках сновали между гостей. Кирилл взял еще бокал и не мог вновь не восхититься Софьей.

Теперь рядом с грешной лилией, держа в руках бокал грешного шампанского, стоял красивый священник лет пятидесяти. Его чересчур красные жизнелюбивые губы блестели от шампанского, изысканно очерченные миндалевидные глаза горели веселым огнем.

Кирилл невольно задержал свой взгляд на Софье, которая, почувствовав его, двусмысленно улыбнулась.

«Неужели и этот священник?.. Впрочем, чтобы бороться с грехом, его нужно познать. Вот батюшка и познает в искусительных объятиях Софьи… а потом борется… Потрясающе! Ряса – и бесстыдно прикрытое эластичным материалом женское тело… Ну, Софья!..»

Кирилл оглянулся: почти все были заняты созерцанием новой живой картины. A Софья действительно большой художник, – улыбнулся Кирилл. – Так организовать свою собственную выставку,

чтобы никто не обращал внимания на картины, тоже надо уметь! Впрочем, у арт – бизнеса свои законы…»

Софья ловко держала своих гостей в постоянном напряжении, и они ни на минуту не забывали о своей хозяйке, не увлекались беседой друг с другом, пока она им этого не позволила.

Когда это, наконец, произошло, Мелентьев увидел сильно нервничающего Вадима и рядом с ним – его жену. Анна, заметив Кирилла, поздоровалась с ним кивком головы. Кириллу показалось, что слова были уже готовы сорваться с ее пунцовых губ, но она опять сумела подавить это желание и отвела

взгляд.

Вадим, улизнув от нее, подошел к Мелентьеву.

– Не женись! Или сделай это как можно позже. Ты не представляешь, как я тебе завидую! Все женщины в этом зале – твои!

– Что, тянут цепи-то? – подтрунил Кирилл.

– Тянут?! Душат!.. Убивают методично и каждодневно! Я на свою благоверную натравил Непорочную Лику; поэтому получил призрачный глоток свободы…

Улучив момент, когда Софья осталась одна, Вадим поспешил к ней. Софья насмешливо – ласково изогнула губы, бросила несколько коротких фраз и, дав ему понять, что аудиенция окончена, отвернулась.

Кирилл прошел в самый конец зала, все-таки намереваясь посмотреть картины. Однако не успел он сосредоточиться и на одной из них, как услышал сзади себя:

– А!.. Вот где наш сыщик – красавчик!

Кирилл повернулся. Сверкая хмельной улыбкой, к нему направлялась Лика.

– Вы, как всегда, неподражаемы, – сказал он и поцеловал ей руку.

Лика была в темно-бордовом платье, ее тоненькую шею туго охватила нитка жемчуга.

– Ну, что-нибудь узнали об убийце?.. А может, нашли? Так предъявите, немедленно. Я его убью!.. А потом судите! – вызывающе задрав голову, ораторствовала она.

– Чего я не пойму, так это почему Софья рассталась с Виктором, почему она предпочла ему Вадима? – с видом невинного любопытства, как бы размышляя вслух, произнес Кирилл, обращая внимание на ее воинственное настроение.

– Ха-ха-ха! – чеканя слог, ответила Лика и повторила: Ха-ха-ха! Такого мужчину, как Виктор, женщины не бросают! Просто Софа решила сделать хитроумный ход: переключиться на Вадима, чтобы вновь вернуть Виктора. Ведь это он ее бросил!

– Он?! Но почему?

– Она решила женить Виктора на себе, а он отказался от такой чести, – ядовито рассмеялась Лика. – И Софочка задумала раздразнить его своей связью с Вадимом.

– Ах, да! Вы мне что-то об этом говорили еще на похоронах, теперь вспомнил!

– Сыщик должен помнить все! – наставительно подняв указательный палец, важно произнесла она. – Ну ладно, любуйтесь, что тут наша Софочка намарала, а я пойду к гостям, а то сюда официанты не заглядывают.

Кирилл кивнул и стал рассматривать полотна. Вдруг точно молния пронзила его. Одна из картин была подписана «С. Шурлова». Он рванулся и схватил за руку уходившую Лику.

– Шурлова! – указал он на подпись. – Почему Шурлова?.. Кто это?.

Лика сделала удивленное лицо.

– Так это же одна из ранних работ нашей Софочки. Это еще когда она не избрала себе пышный псевдоним «Софья Бахматская»! Ведь на самом деле она – Софрония Шурлова, – довольно хохотнула Лика и, язвительно улыбаясь, с еще большим удовольствием повторила: – Софрония Шурлова.

Лика уже ушла, а пораженный Кирилл не мог тронуться с места.

«Неужели?! Неужели?! – ему с трудом удалось перевести дыхание. – Поиск остальных пассажиров отменяется! Да и поиск вообще!» – невольно констатировал он.

Кирилл отлично помнил, что в его списке одним из пассажиров контрольных рейсов была Софрония Шурлова.

«Если не ошибаюсь, она вылетела четырнадцатого августа и вернулась девятнадцатого».

Он сел на низкий диван у стены и обхватил голову руками.

«Что же делать? Повести дело до конца и указать убийцу?

– Теперь он не сомневался, что одним из туристов в лодке была Софья. Ему вспомнились ее сильные руки.

– Да, но как же Вадим и Виктор не заметили ее? – И Кирилл тут же сам рассмеялся своему вопросу. – Софья! Актриса! Художник! Она может так изменить свою внешность, что ее никто не узнает. Настя, тренер, она же говорила: "Все Плоские, а Софья, как калейдоскоп, каждый раз новая!" И что теперь?. – Он отыскал глазами красавицу – лилию и горько усмехнулся: – Наверное, мне придется покаяться перед памятью Виктора за то, что я скрою имя его убийцы!.. Софья! Но как это мелко! Тривиальная женская месть… А ты, оказывается, не такая сильная, как кажешься. Ведь месть – оружие, слабых. Сильные не мстят – они добиваются своей цели!..

Кириллу стало жарко. В сильном Волнении он окинул взглядом зал. Заметив стеклянную дверь, ведущую во внутренний дворик, Мелентьев поспешил к ней и резко повернул ручку. Свежий, влажный осенний воздух немного охладил его. В задумчивости он пошел по крытой галерее.

«Нет-нет, скорее всего я ошибаюсь. Софья и тривиальная женская месть – это не то, не то… Здесь надо брать выше… – Кирилл даже рассмеялся. – Прямо Раскольников получается… Только при свойственной ей тяге к роскоши вместо поношенного пальто Родиона Романыча – шикарные наряды, вместо старухи-процентщицы – известный бизнесмен. А интересно было бы взглянуть на нее за решеткой… как она там сыграет свою роль, сумеет ли? – Кирилл, вздрогнул, неожиданно представив упругие лепестки лилии, раздавленные колесами… – Фу, черт! И у меня уже начались изысканные ассоциации. Ладно! Надо разобраться!..»

Решительным шагом он вернулся в наполненный звоном бокалов, шуршащий шелком платьев, переливающийся голосами зал.

Софья уже вышла из своей рамы и стала доступна публике. Переходя от группы к группе, она беседовала с одними, улыбалась другим. Кирилл подошел к ней, и смело взял ее под локоть. Она вздрогнула и так резко повернулась, что серьги веретена заволновались в ее ушах.

– Надо поговорить!

– Как, прямо сейчас? – надменно – насмешливо подняла она правую бровь.

Кирилл не ответил.

– Ну что ж… это даже возбуждает, – продолжила она, прижимаясь к нему бедром. – Пойдем!

Она завела его за небольшую декоративную перегородку, где стоял маленький диван, письменный стол и стул. Не успел Кирилл открыть рот, как Софья оттолкнула стул и, приподняв платье, села на стол. Еще мгновение – и ее ноги обвили бедра Кирилла. Грешный рот мадонны впился в его губы.

– Софья! – задыхаясь, прошептал Кирилл. – Мне надо с тобой поговорить, и это очень серьезно!

– Я не сомневаюсь, – водила она кончиком языка по его губам. – Ты вообще серьезный мальчик. За перегородкой сновали гости, в любую минуту кто-то из них мог заглянуть туда.