Текст книги "Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз"
Автор книги: Тиана Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Тиана Веснина
Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз
Необыкновенному N
Сам не знаю,
откуда взялась эта боль…
С. Есенин «Черный человек»
Тоска! Тоски мы своей
избыть не можем…
М. Салтыков-Щедрин«Дневник провинциала в Петербурге»
Над пальмами, устремляясь к удивленной луне, взлетел голос. Он жаловался, молил, гордо замирал на высокой ноте, а потом срывался вниз…
Один великий джазист сказал: «Блюз – это когда хорошему человеку плохо».
На эстраде, освещенной перекрестным светом голубого и серебристого софитов, в длинном черном платье, с розой в темных волосах, на высоком стуле сидела женщина и, аккомпанируя себе на гитаре, пела странную песню, от которой у Мигеля переворачивалось сердце. Он не понимал слов, но чувствовал, что тому, от имени кого поет певица, плохо, очень плохо… «Наверное, это такой русский блюз», – думал он.
В пустом ресторане под стеклянной крышей зрителей было всего трое: Тони, хозяин гостиничного комплекса на острове, не забытом ни Богом, ни людьми, его друг и помощник Микки и бармен Мигель.
По щекам Тони текли тонкие струйки слез. Он изредка, словно соглашаясь, кивал: «Да!.. Именно так!.. Да, это можно назвать русским блюзом. Когда хорошему человеку не просто плохо – жить не хочется».
Последний аккорд взметнулся в сверкающее звездами небо и унес русскую тоску в другие галактики…
ГЛАВА 1
Огни, огни… Лица, лица… новые и хорошо забытые старые… Объятия, радостные возгласы.
– Тони! Ты в Москве!.. Не пожалеешь! Соскучился?!. Сколько же мы не виделись!
Тони, худощавый, среднего роста платиновый блондин отвечал, несколько растерявшись от столь бурного проявления эмоций, вызванных его приездом:
– Пять лет. Но они пролетели, как один день. – И он грустно посмотрел в лицо одного из приятелей.
– Мы сейчас немного развлечемся. Ночью в Москве не бывает скучно.
Окруженный друзьями, приятелями, бывшими, но не забывшими его поклонниками, Тони переезжал в шуме, гвалте, залпах салютов от вылетающих пробок шампанского из одного ночного клуба в другой. Днем отсыпался, хотел заняться делами, но его перехватывали, и благие, серьезные намерения откладывались на завтра, которое в точности повторяло все прошедшие дни.
– Где Милла Лиманова? – спрашивал он каждого, с кем проводил время.
– А кто это?..
Тони, чуть сощурившись, пристальнее вглядывался в лицо ночного попутчика.
«Э, да ты брат, видно, совсем еще юнец, если не знаешь Миллы Лимановой». Но не оставлял свои попытки.
– Лиманова? – переспрашивали его. – Это та, что ли…
– Та! Та! – взволнованно подтверждал Тони.
– … которая, – продолжал выяснять кто-то из собеседников, – здорово пела. И даже джаз.
– Ну! – на лице Тони застывало выражение тревожного ожидания.
– А! Как же! Помню!.. Это же она пела… – и тот начинал мурлыкать джазовую мелодию.
– Да! – терял терпение Тони. – Где она?
В ответ пожимали плечами.
– По телеку она больше не светится…
– Поет, наверное, где-нибудь…
– А может, умерла?! Я вроде читал…
Тони вздрогнул.
– Не может быть! О Господи, да неужели же память людская так коротка? Еще лет семь назад не было человека, который не знал бы ее. Милла Лиманова. Звезда! – возмущенно начал было Тони и осекся. – Впрочем, нет. Звезд, их слишком много. А талант! Настоящий талант! Где она?..
– По-моему, поет в клубах, – наконец сказал кто-то. – Года полтора назад я видел растяжку с рекламой ее выступлений.
Тони стал обзванивать клубы, там подтверждали, что поет. «Но в настоящий момент мы не знаем, где она».
Очередной клуб и последний московский вечер…
– Тони, плюнь, оставайся!
– Ты нам нужен! – наперебой уговаривали приятели. Губы Тони чуть дрогнули в насмешливой улыбке:
«Как Милла Лиманова. Забудете обо мне на второй же день после того, как я решу остаться в Москве».
– Увы! – красиво разводил он руками, как когда-то на сцене. – Бизнес требует зоркого хозяйского глаза. Остров без меня может пойти ко дну.
Ненадолго оставшись один за столиком, Тони подумал, что уезжает с тяжелым сердцем. И вдруг!.. Ему показалось, что он ослышался.
– Всю ночь с нами несравненная Милла Лиманова! – раздался голос конферансье.
На эстраду вышла певица. Когда она начала петь, у Тони отлегло от сердца. Голос был тот же…
На последних тактах песни Тони встал, подошел к эстраде, поднял руки и что есть силы зааплодировал. Певица опустила глаза и, едва успев отвести от губ микрофон, воскликнула:
– Тони! – и присела, чтобы коснуться его руки.
Дождавшись перерыва, она спустилась с эстрады. Они обнялись и заговорили наперебой. Сели за столик, он придирчиво вглядывался в ее лицо. И, зная, что делает ей больно, все же спросил:
– Что произошло?..
Ее ресницы вздрогнули, она хотела выдержать взгляд и солгать, но, поникнув головой, точно прося извинение, проговорила:
– Ничего особенного. Я ушла из большой эстрады.
– Но?!. – запротестовал было Тони.
– Ты же тоже ушел! – напомнила она.
Грустная усмешка пробежала по лицу Тони, он поднял свой бокал и посмотрел через него на Миллу.
– Старый гомик, кривляющийся на сцене, еще более печальное зрелище, чем престарелая актриса. Именно не постыдное, как сказали бы другие, а печальное. Что здесь стыдного? Я всего себя отдал сцене. Там моя душа и осталась. Думал, не выживу. Легко и красиво произносить: «Уходить надо вовремя!» И уходят, но что с ними происходит потом, никого ведь не интересует. Но ты! Ты же молода! На нашей эстраде пятьдесят лет – не возраст. Расцвет, можно сказать. А тебе чуть за тридцать.
– А это плохо, что расцвет в пятьдесят? – с нотками иронии в голосе поинтересовалась она.
– Когда ты молод, то считаешь, что это ужасно. Всех бы к чертовой бабушке отправил на пенсию. Но когда становишься старше, так уже не думаешь. Зачем укорачивать век артиста?
– Что касается меня, я его не укорачивала. Мне его укоротили. Может, виновата сама. Не подстраховалась. Была уверена в себе. Ну а сейчас – время гламура. Всем нужны звезды и никому – талант. Теперь понимаю, следовало быть более расчетливой. Мой импресарио увлекся созданием молодежной группы. Девушек надо было продвигать. Его прельстила их наивность, свежесть и… посредственность. Ему нравилось руководить ими во всем. Одевать, раздевать, запрещать, разрешать. Захотелось стать этаким Карабасом. Теперь эта группа звучит везде, а я стала не нужна. Знаешь, если вдруг с завтрашнего дня во всем мире перестанут ставить пьесы Шекспира, то через пять лет о нем позабудут, а через десять лишь единицы вспомнят, что был такой. Я держалась. Много выступала. Но надо было снимать клипы, надо было рекламировать себя. А тут, как назло, заболела. Получился перерыв всего-то около года. Чепуха! Но оказалось, что надо было организовать триумфальное возвращение. А денег – ни копейки. И никто не помог мне. Не потому, что сомневались в успехе, а потому, что я выбивалась из общего понятия российской эстрады. Короче, от меня дружно избавились. Тони, – она склонила голову и заглянула ему в глаза, – как мне было… И никого, ни одного человека… Только вспоминала тебя, что вот, уехал… единственный, перед кем не могу, не хочу скрывать слез и боли… Теперь пою в клубах. Платят неплохо. Но деньги – еще не все…
Некоторое время они оба молчали.
– А как ты? – осторожно спросила она. – Та дама не обманула тебя?
Он покачал головой.
– Нет, она сдержала слово…
Семь лет назад по приглашению одного своего французского друга Тони поехал в Париж. Пел в клубах. Имел успех. Случайно его представили одной пожилой даме. Русской. Она была одинока. Они сразу прониклись симпатией друг к другу.
Она была так одинока в своей огромной квартире. Она курила сигареты, вставляя их в мундштук, носила перчатки, и огонек вспыхивал в ее глазах, когда она вспоминала о прошлом… странном прошлом… Словно вчера вернулась с бала потомков русских аристократов… И если заглянуть в будуар, то можно найти сброшенный газовый шарф и туфли из атласа… если заглянуть… Только как?..
Она все завещала Тони. Он не остался в Париже. Там по вечерам так тоскливо… Он уехал на остров, где даже плохая погода, брызгающая дождем и сгибающая пальмы чуть ли не до земли, неожиданно сменяется ясным солнечным днем. Он купил небольшой отель, потом передал его своему управляющему, и приобрел землю под строительство гостиничного комплекса в самой лучшей части острова. Отель, бунгало, бассейны, рестораны, бары…
– Знаешь, – признался Тони, – когда ко мне приезжают друзья, я иногда пою для них. Это такое наслаждение. В принципе, для артиста не столь уж важно, где его слушают…
Их уединение нарушили, напомнив Милле, что ей пора на эстраду. Она вышла. Взяла микрофон и сказала:
– Сейчас я вам спою одну очень старую песню… ей лет десять… но, может быть, когда-нибудь она войдет в золотой фонд. Я хочу ее спеть не одна, а с Тони… как мы ее пели тогда…
Тони испуганно приложил руку к груди и, покачивая головой, смотрел на Миллу, желая отказаться, но его друзья подняли шум, стали хлопать и выкрикивать его имя.
– Тони, – продолжала Милла, – случайно оказался в нашем клубе. Попросим его!
Зал взорвался аплодисментами.
Тони был вынужден выйти на эстраду. Они взглянули в глаза друг другу. Все было как прежде, но тогда они играли чужие чувства, изображая людей, которые уже повидали жизнь. А теперь они пели о себе. Милла резко повернула голову, в глазах ее сверкали слезы. На миг им показалось, что они вернулись в прошлое…
Давно эти стены не слышали таких оглушительных криков «Браво!»
– Милла, ты преподнесла мне бесценный подарок. Я никогда не забуду этих дивных минут, – пожимая руку Лимановой, взволнованным голосом проговорил Тони.
Она удержала его руку и жалобно протянула:
– Так много еще хочется сказать тебе…
– Послушай, а твои друзья? – Тони умолк, пытаясь что-то для себя прояснить. – Разве они не могут тебе помочь? Или ты оборвала все связи?
– Это они оборвали их, – сказала она с презрением.
Тони потупился и несколько времени молчал.
– Мы еще увидимся! Ты приедешь ко мне, ладно? – растормошила его Милла.
– Я завтра уезжаю, – он посмотрел на часы. – Нет, уже сегодня.
Она закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Что со мною?.. Я не знаю… такая боль… – она смотрела на него и ждала… спасения. – Тони, чтобы упасть в пропасть, не надо искать ущелий… один шаг – и ты летишь вниз… Горы не столь коварны, там сразу все ясно, а тут тебе еще кажется, что ты стоишь, а ты уже – в свободном падении, и никакая сила…
Приятели Тони не дали ей договорить. Они весело загалдели, и опять полетели пробки из бутылок шампанского. Они оттесняли Миллу от Тони. Они хотели праздновать его возвращение на остров.
Тони схватил Миллу за руку и вытянул из толпы.
– Послушай, приезжай ко мне. Я вышлю приглашение. Только ты обязательно приезжай. Я компенсирую все твои затраты.
Милла вяло кивнула головой.
Он схватил ее за плечи и встряхнул.
– Ты должна приехать ко мне.
Она более осмысленно посмотрела ему в глаза.
– Да! Приеду! – ее голос обрел уверенность. – Приеду, Тони!
ГЛАВА 2
Тони промелькнул в ее жизни, как яркая блестка с новогоднего бала. Когда становилось совсем плохо на душе, она открывала атлас и смотрела на его остров, Синэ-Лёко. Думала: «Непременно поеду!» Но после долгих и унизительных переговоров о выступлении в клубе или на корпоративной вечеринке, опустошенная, возвращалась домой, смотрела на открытку, подаренную ей Тони перед отъездом, и вздыхала:
– Куда там поеду! Деньги надо зарабатывать. Не дай Бог, собьюсь с ритма, тогда прощай…
Рука тянулась к бутылке. Хотелось выпить и все забыть.
«Дожила! Бегаю от своей памяти», – вздыхала, поднося бокал к губам, и прикрывала глаза, чувствуя, как горячая волна растекается по телу.
Но однажды в почтовом ящике она нашла извещение. На следующее утро с раскалывающейся головой, не выспавшаяся, пошла на почту, получила конверт с несколькими марками, на которых были изображены пальмы и солнце. Закрыла глаза и оказалась там…
А на улице уже завьюжило. Близились новогодние праздники, за время которых можно заработать на весь год. Но проблема заключилась в том, что почти все, даже самые популярные исполнители, тоже хотели заработать. Ее агент бегал, договаривался, ругался, проклинал, пугал: «Больше никогда нога Лимановой не переступит порог вашего клуба!» А ему прямо в глаза: «И не надо!»
В итоге всего два клуба заключили с ней контракты. Да еще на улице под елками договорилась под фонограмму раскрывать рот вместе с другими такими же, как она, собранными, чтобы веселить публику до приезда звезды. Та появлялась, мурлыкала под восторженные вопли зрителей две песенки и ныряла в шубку. Телохранители подхватывали ее под руки, усаживали в дышащий ароматным теплом салон автомобиля. И покатили дальше мурлыкать и срывать крупные гонорары. А она!.. Обидно до слез, замерзающих на ресницах. Ведь было! Было! И как получилось, что она теперь за бортом?..
Новогодний кошмар кончился серым утром. Агент подсчитал гонорары, взял свою долю, чмокнул ее, сидевшую на диване с устремленным в никуда взглядом, в щеку, и сказал:
– Отдыхай! Мы не так уж плохо поработали. К четырнадцатому февраля будь в форме. Кое-что намечается! Да, с Новым годом! Будем надеяться, что он будет лучше прошедшего.
Дверь захлопнулась, и она осталась одна. Ее шикарная квартира была давно уже продана. Годы все, видно, выдавались неблагосклонные к ней. Теперь живет в панельной двушке.
– Ах!.. – вырвалось у нее. – Как хочется все забыть!.. Все!.. – И яркую, но такую короткую славу, которая разъела душу, и не дает довольствоваться тем, что имеет она теперь. – Ах!.. – Взгляд остановился на конверте с пальмами.
Она вскочила с дивана. Схватила телефонный справочник, отыскала номер консульства…
На время оформления визы отбросила все тяжелые мысли. Думала только об острове и Тони.
* * *
Голубизна неба и солнце – необыкновенно золотое, сочная зелень пальм… Она прошла паспортный контроль, таможенный досмотр и оказалась в объятиях Тони.
– Добро пожаловать на остров! – проговорил он и познакомил со своим другом Микки.
Сели в машину. Асфальт на дороге светлый, словно выжженный солнцем.
– А море? – завертелась на сиденье Милла. – Где?
Тони с Микки залились смехом.
– Море! – иронично воскликнул Тони. – Океан! Ты увидишь самый лучший океан.
Бесконечный пляж с белесовато-золотистым песком, прозрачная бирюзово-голубая вода. Милла выскочила из машины и, скинув сабо, помчалась к океану. Вот-вот она сольется с ним… Но океан, словно испугавшись ее восторженности, стал сначала постепенно, а потом все быстрее и быстрее уходить от нее. Она с изумлением оглянулась на Тони и поспешила за водой. Но остановилась, поняв, – не догнать. Обернулась. Тони с Микки опять расхохотались.
– Ты, точно ребенок, которого поманили конфетой и не дали.
Она покачала головой.
– Нет. Не то. Он напомнил мне мой успех, который вдруг ни с того ни с сего ушел от меня.
– Неправда, – совершенно серьезно ответил Тони. – Взгляни, сколько океан оставил людям.
Милла увидела, что по мокрому песку ходят местные жители и собирают дары океана.
– Так и у тебя остался твой голос. Ты ничего не потеряла. Просто схлынула мутная вода легкого успеха. Ты вернешься…
– Ах, Тони…
– Да-да! Когда послушаешь, как здесь поют, когда напитаешься солнцем, надышишься океаном, когда твой голос зазвучит по-новому, искренне, тогда вернешься.
Милла посмотрела ему в глаза, будто спрашивая: «Ты веришь в это?»
– Идем, я покажу тебе рай! – сказал Тони, не отвечая на ее немой вопрос, словно все уже было предрешено.
Территорию отеля окружали пальмы и пышные кустарники с большими яркими цветами.
– Вот средоточение моего рая, – продолжал Тони, заводя Миллу под стеклянную крышу открытого со всех сторон бара-ресторана и указывая на небольшую эстраду. – Здесь по вечерам собираются те, кто любит и понимает музыку.
Милла кивнула, но как-то безразлично и постаралась перевести разговор.
– А океан скоро вернется?
– Успеешь распаковать вещи, надеть купальник и украсить волосы вот этим цветком, – воткнул он ей в волосы цветок, чем-то напоминающий алый шиповник.
Затем Тони проводил ее в бунгало.
– Как шикарно! – воскликнула пораженная Милла. В ее глазах загорелось неподдельное восхищение. – Снаружи все так просто, а внутри – люкс! Как я это люблю!.. Тони, – обняв его, прошептала она. – Спасибо!.. – И вдруг слезы полились из ее глаз. Она вначале даже не почувствовала их. Опомнилась. – Что это я? – и заплакала навзрыд. Тони понимающе опустил голову, крепче прижал к себе Миллу и стал гладить ее по спине.
– Все пройдет. Здесь ты забудешь обо всем. Отдохнешь. Ну-ну! Хватит! Переодевайся. Микки проводит тебя на пляж. Кстати… – подавая Милле стакан воды, начал он.
Милла сделала пару глотков и поискала глазами бар.
– Тони, что-нибудь покрепче…
– Э… – покачал он головой, – нет. Покрепче только вечером. Здесь не надо много пить. Здесь наркотик счастья прямо в воздухе. – Кстати, – когда Милла пошла переодеваться, вернулся он к своей мысли, – как тебе Микки?
– Понравился с первого взгляда.
– Я рад! Он… – Тони замялся, – не то, что ты могла подумать. Вовсе не бич-бой. Он мой управляющий…
– А я сразу поняла, что он серьезный парень, – выходя из спальни, сказала Милла.
– Буду рад, если вы подружитесь.
Микки постучал в полуоткрытую дверь.
– Вы готовы? – обратился он к Милле.
– К принятию наркотика счастья, которым наполнен здешний воздух, готова.
Океанские волны, такие неожиданно ласковые, окатили ноги Миллы. Она завизжала от восторга…
Вечером вокруг эстрады зажглись софиты. Стройная темнокожая певица в красном облегающем платье подошла к микрофону. Милла с Тони сидели за одним из столиков.
– Потрясающе, – прошептала Милла. – Мне казалось, я слышала много, но это…
– А ты попробуй вступи! – неожиданно предложил Тони.
– Что ты!
Когда завсегдатаи начали постепенно расходиться, Тони попросил певицу спеть еще. И, взяв Миллу за руку, силой вывел ее на эстраду.
– Ну!..
Импровизация затянулась до утра.
– А ты… молодец, – опустив в изумлении уголки своих полных губ, заметила певица. – По-своему, но интересно передаешь настроение музыки… Очень интересно! – воскликнула она, не оборачиваясь, а лишь высоко подняв руку и махнув на прощание.
И Милла стала петь у Тони. Она полюбила эту маленькую эстраду, полюбила тех, кто приходил ее слушать и аплодировал негромко, но от души.
Однако пришло время уезжать. Милла с грустью стала укладывать чемодан. Тони застал ее за этим занятием.
– Не представляю, как мы теперь без тебя… – проговорил он. – Послушай, а если тебе остаться? – неожиданно спросил он.
– Остаться? – пожав плечами, повторила Милла, прижимая к себе красное платье в крупный белый горох с пышными оборками, подарок Тони. – Да нет. Мне же в Москву надо, – вздохнула она.
– С чего ты это взяла? С чего тебе надо уподобляться чеховским сестрам? Не спорю, им действительно лучше было бы уехать в Москву, а тебя что там ждет?
Вопрос Тони долго оставался без ответа. Милла положила платье на кровать. Вышла из бунгало. Тони последовал за ней. Они остановились на берегу перед недовольно ворчавшим океаном.
Милла смотрела на пальмы на пляже, на рубашке Тони, на своем парео… А там – зима… клубы пара изо рта… дрожащие воробьи… и голос диктора… завтра ожидается минус тридцать восемь…
– Нет, не это… не это… – проговорила Милла в ответ на свои мысли. – Главное, там меня никто не ждет. Там я опять в свободном падении. Но как?! – воскликнула, обращаясь к Тони. – Как я могу здесь остаться?
– Об этом не волнуйся! Мы с Микки все продумали. Через его влиятельных местных друзей, – подчеркнул Тони, – мы выхлопочем тебе годовую визу как певице.
Милла размышляла не более минуты.
– Я согласна.
И с тех пор по ночам пальмы стали удивленно качать ветвями под странный русский блюз.
ГЛАВА 3
– Ну привет! – радостно хлопнул Виктор по плечу Игоря. – С приездом!
– Привет! – хлопнул в ответ друга Игорь.
– Времени в обрез, – сразу начал Виктор, будто они расстались только вчера. – Сейчас заедем к тебе. Переоденешься, и мчимся на классную вечеринку.
– Да я устал.
– А зачем в Москву прилетел? – поворачивая ключ зажигания, удивился Виктор. – Отдыхать, валяясь на диване! Тогда надо на Мальдивы. А у нас отдых активный. Приятное с полезным. Кстати, как там погода в Лондоне?
– Нормальная. Жарко было несколько дней. По телевизору показывали, как люди в фонтанах купались.
– А ты, что ж, и на улицу не выходишь?
– Да я же не в самом Лондоне. Наш, так сказать, ученый городок, западнее. Вышел из дому, сел в машину, через десять минут в центре.
– Двигаешь прогресс! Это хорошо. Нам, обывателям, очень нужны ваши открытия, естественно, для практического применения. Вы открыли жидкие кристаллы, а мы пользуемся мобильным телефоном. Ты прямо как снег на голову – мне вчера звонит Екатерина Петровна и говорит: «Сын приезжает, а я на даче». Даже встречать тебя не поехала. Что-то там готовит необыкновенное.
– Ну вот! А ты, – вечеринка! Мама обидится!
– Не-а! Она спит и видит, чтобы ты женился и вернулся в Москву. А я ей пообещал познакомить тебя с классной девушкой.
– Правда?
– А то!
– Я не против. Только в Москву пока все равно не смогу вернуться. Контракт.
– Ну, значит, внука подкинете Екатерине Петровне. Ей же надо кому-то поведать семейные предания.
Мама не обиделась, что сын, поцеловав ее, отправился на вечеринку. Она многозначительно перемигнулась с Виктором и подумала: «Даст бог, все устроится!»
Перед входом в клуб их проверяли, словно они проходили на посадку в самолет.
– Вечеринка закрытая. Посторонним вход строго запрещен, а они все равно пролезают, – смеясь, пояснил Виктор.
Они взяли по бокалу вина.
– За встречу! – провозгласил Виктор. Выпил и стал кого-то искать глазами. Не найдя, позвонил по мобильному.
– Ты где? У какого еще стола? Тут столов! Руку подними! А… там, где фонтан. Жди!
– Пошли, – бросил Виктор Игорю.
– Знакомься, Лена, – представил он несколько опешившему Стромилину вертлявенькую девочку с короткими волосами. – А это Игорь. Чувствуешь, чем от него пахнет? – иронично, слегка закатывая глаза, спросил он. Лена захлопала огромными ресницами. – Лондоном. Он только что оттуда!
При слове «Лондон» у Лены загорелись глаза.
– А я вот ни разу не была в Англии, – приступила она к Игорю, едва Виктор оставил их. – Вы там работаете?
– Да.
Игорь был раздосадован. Зачем ему эта вертихвостка? С такой и самому познакомиться ничего не стоит. Теперь попробуй отвязаться.
Лена засыпала его вопросами, он отвечал предельно кратко и все думал, как бы от нее отделаться.
И вдруг увидел Лику. Сколько приезжал в Москву – ни разу с ней не встретился. Только слышал от Виктора, что она замуж собирается за какого-то супербогача.
Лика сидела на круглом диванчике и пила шампанское. Ее спина была обнажена. Золотистые волосы, собранные на затылке, открывали красивую шею, на которой искрился фермуар колье. Игорь вмиг позабыл о своей новой знакомой и поспешил подойти к Лике. Но позвать не решился. Молча смотрел, любовался. Она сама обернулась и тихо вскрикнула от изумления:
– Ты?!. Игорь!
– Привет, – бросил ей Стромилин, и ему стало немного досадно, что он не увидел в ней ту девушку, которую знал раньше.
Светская львица протянула ему руку. Он пожал ее. Она поднялась. И он уловил запах ее духов.
– Ты в Москве! Я рада! – и улыбка застыла на ее губах, покрытых ярко-красной мерцающей помадой.
– Я совершенно случайно оказался на этой вечеринке, – прервал Игорь неожиданно возникшую паузу. – И надо же, встретил тебя.
– Я очень рада, – вновь повторила она, и вдруг ее глаза заметались. Она даже постаралась выглянуть из-за Игоря, чтобы рассмотреть кого-то.
– Как ты?.. Замуж вышла, я слышал.
– А?! – встрепенулась она и отвлеклась от своей слежки. Ее пальцы с красными ногтями чуть вздрогнули. – Я?.. Да…
– Познакомишь? – лукаво прищурившись, спросил Игорь. – Сколько же мы не виделись? Лет пять, а?
– Наверное…
– Ты где живешь? На Рублевке или на Николиной горе? – беззлобно подшучивал Игорь.
– Да… на Рублевке… Игорь, прости, меня зовут.
– Но мне так хотелось поговорить с тобой… Ты изменилась…
– Давай встретимся завтра, – взглянув на него лихорадочно горящими глазами, предложила она, чтобы только поскорее отвязаться.
– Дай мне номер твоего телефона.
– Я его не помню. А визитки… – она открыла бархатную сумочку и, не глядя, пошарила в ней пальцами, – нет.
– Тогда набери со своего телефона мой номер.
Лика вынула мобильный, послушно набрала номер, который назвал ей Игорь.
– Порядок, – взглянул он на дисплей. – Завтра позвоню.
Она более осознанно посмотрела на него.
– А ты все такой же, – невольно приподняла руку, словно желая коснуться его волос. Но ее глаза вновь мимо Игоря устремились на кого-то.
Игорю удалось проследить за ними. Взгляд его уперся в высокого, стройного, довольно красивого мужчину, разговаривающего с девушкой в атласном топе и брюках, расшитых стразами. Лика подошла к ним и взяла мужчину под руку. Тот мягко, но решительно отстранился и что-то сказал Лике. Та, поджав губы, словно пытаясь удержать непростительные слова, вспыхнула, но не ушла. Девушка с презрительным сожалением смотрела на нее. Проговорила что-то, почти не разжимая губ, и повернулась, чтобы уйти. Но мужчина удержал ее за локоть. Они перебросились парой фраз и оставили Лику. Та нетвердой походкой направилась к столу с выпивкой.
Игорь хотел было подойти к ней, но потом посчитал, что ей не до него. Он разыскал Виктора.
– А где? – поискал тот глазами свою протеже.
– В самом деле, где? – шутя принялся оглядываться по сторонам Игорь. – Думал, что не отцепится.
– Зря! Лена девушка хорошая. Наркотиками не балуется. Не напивается до чертиков. Имеет четкую ориентацию. Ну хочется ей удачно выйти замуж. Что в этом плохого? Вообще, конечно, я с тобой согласен, – словоохотливо продолжал Виктор, – зачем такую славную девушку лишать мечты? Мечтает она о женихе красивом и богатом и пусть себе мечтает хоть до пенсии.
Игорь терпеливо ждал, когда друг выговорится.
– Я тут встретил Лику…
Но Виктор уже был занят устрицами.
– Хороши! – провел он салфеткой по губам. – Нормандией пахнут. Надо еще взять. – Он подошел к столу, взял тарелку с устрицами и полил их лимонным соком.
– А ты? – обратился он к Игорю.
Игорь поморщился.
– Не хочу. Послушай, она замужем?
– Кто? – запивая устрицы белым вином, спросил Виктор.
– Лика!
– А!.. Сложный вопрос. Но попытаюсь ответить. Увы!.. Девушка сорвалась. Надо соблюдать этикет. А у нее на лбу написано: замуж хочу!
– Так она?.. А я слышал… – теряясь, начал Игорь.
– Были слухи. Уверен, она сама их распускала, чтобы тому парню деться было некуда. Все только и восклицали: «А! Так вы на Лике женитесь». Не помогло. Все равно парень уехал. Потом вернулся с женой. Красотка – первый класс. Снял ее прямо с подиума. Она в Париже в топ-модели выбивалась. Но предпочла обеспеченного мужа эфемерному успеху. Лика тогда зеленая ходила. Не поверишь, – чуть ли не покатываясь со смеху, говорил Виктор, – ну совершенно зеленая. Я не удержался и как-то спросил ее, на каком острове можно приобрести такой экзотический загар. Она на меня таким взглядом посмотрела, – насквозь прожгла. А потом с Максом Тонкаевым вроде бы у нее что-то стало намечаться. Но по сей день без подвижек. Говорят, Макс перекинулся на одну малолетку. Она только начала появляться, на тусовках. Совсем молодая. Шестнадцать лет. Но выглядит – супер! Грудь! Полцарства – за такую грудь. Талия тонкая, а бедра – разомлеешь, глядя. А ты что, на Лику запал? – спросил он голосом, в котором слышалась насмешка.
– Нет. Просто увидел ее и разволновался. Мы ведь с ней давно знакомы. Они в наш дом переехали, когда ей лет двенадцать было. Ее мать попросила меня позаниматься с ней математикой. Самоуверенная такая маленькая девочка с пышными локонами. Когда она подросла, сознаюсь, я заинтересовался ею. Но Лика сразу дала понять, что она птица другого полета и замуж за аспиранта с сомнительными перспективами не пойдет. Ну а потом… она поступила в какой-то институт. Я окончил аспирантуру. Мы переехали. Я занялся диссертацией. Меня пригласили работать в Англию. Но я часто вспоминал о Лике. А сегодня увидел и стало грустно. Чары былого развеялись в один миг. Она мне показалась какой-то странной.
– Озабоченной! – уточнил Виктор. – Еще бы! Макс Тонкаев, миллионер, ускользает прямо из рук, и она ничего не может поделать.
– Странные все-таки женщины, – пожал плечами Игорь.
Вертлявенькая Лена, как оказалось, не выпускала его из поля зрения, и вновь очутилась перед ним. «Ладно, – подумал Игорь. – Лена, так Лена. Только не надо лишать девушку ее мечты».
Он еще раз видел Лику. Она нервно смеялась, разговаривая с кем-то. Опять пила. Звонила по мобильному. Какой-то мужчина обнял ее за талию. Она посмотрела на него, улыбнулась, но из объятий выскользнула.
* * *
На следующий день ближе к вечеру, Игорь все же позвонил Лике.
– Ты? – словно удивилась она. – Ах, да! Встретиться?.. Нет! Понимаешь, я сейчас не дома. У нас ремонт. Где я?.. – ее голос показался Игорю растерянным. – Где? Дома… то есть не там у себя, а… на старой квартире… пока ремонт. Хочешь зайти?.. Да, не совсем удобно. Впрочем, черт бы все побрал, приходи!.. – произнесла она с каким-то ожесточением и отключила телефон.
Игорю приятно было пройтись по улицам детства. У сквера, где он бегал еще ребенком, Игорь купил букет цветов. И, не спеша, направился к дому, где когда-то жил сам. Но многое изменилось с тех пор. На двери висел домофон. Игорь набрал номер квартиры Лики, но она не ответила. Он позвонил ей по телефону. Безрезультатно. Тогда он завернул за угол и посмотрел на окна ее квартиры. В двух комнатах горел свет. Игорь вновь позвонил. Ему стало обидно. Он уже хотел бросить букет и уйти, но какая-то неясная тревога остановила его. Он вспомнил вчерашнее возбужденное состояние Лики. Ее голос сегодня. Она говорила и тут же забывала, о чем. Игорь отошел подальше, чтобы заглянуть в окно. Квартира находилась на втором этаже. Увидел только потолок и люстру. Он огляделся по сторонам, положил букет на землю и влез на дерево. Ему показалось, что на кровати в спальне кто-то лежит.
«Может, ей стало плохо?! – подумал он. – Что же делать?»
Он слез с дерева, взялся за железную решетку, закрывающую лоджию первого этажа, и по ней поднялся на второй этаж. Влез в открытое окно лоджии и постучал по косяку двери. Вошел в комнату. Позвал по возможности нежным голосом:
– Лика! Это я, Игорь. Не пугайся!
Заглянул в спальню. Лика лежала на кровати и, казалось, спала. Он подошел к ней, тронул за плечо, но она даже не пошевельнулась. Тут Игорь заметил пустые блистеры. Он насчитал их с десяток.
