Текст книги "Одержимость киллера (ЛП)"
Автор книги: Тиа Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Как романтично, – сверкнула глазами Тесс. – Не забудь про красные розы и гребаную открытку.
– Не забуду, – усмехнулся я. Она хоть представляла, как сексуально выглядела, когда хмурилась? Догадывалась, как на меня действовала? – Когда ты, наконец, признаешь, что я тебе нравлюсь?
Тесс закатила глаза, подавив улыбку, отчего я рассмеялся еще громче. Меня очень забавляло провоцировать ее на гнев. Она разрывалась между желанием сопротивляться и желанием отдаться мне. Это читалось в каждом ее движении, в том, как она наклонялась ко мне, в том, как постоянно хотела дотронуться. Она была моей, хотела этого Тесс или нет.
– Что тут смешного, можно узнать? Подумать только, всего два года назад меня больше всего волновала книга про Оливера Твиста.…
Я расхохотался. Просто не смог сдержаться. Ее невинность так возбуждала.
– Перестань смеяться! – улыбнулась Тесс. – Реально, это была единственная серьезная проблема в моей жизни. По ночам я лежала без сна, с тревогой думая о сочинении, которое предстояло написать, о попытке получить степень. Нужно было прочитать книгу и написать по ней эссе, и в то время это было самой большой трудностью. Я бы с удовольствием вернулась в прошлое и посоветовала той наивной девушке: не принимай это как должное. Не профукай момент. Наслаждайся каждым днем. Жизнь никогда больше не будет такой беззаботной, потому что однажды на хвосте появятся гребаные русские, и придется делить постель с сумасшедшим киллером в мотеле, в котором воняет как в зоне химической войны!
– Прошлое – это прошлое, Тесс, – пожал я плечами. – С ним уже ничего не поделать, так зачем о нем говорить? Просто оставь все как есть и не накручивай.
– Наверное, ты прав, – согласилась она. Несколько минут Тесс молчала, и я не видел причин нарушать тишину.
Лежа на кровати, я размышлял о ключе, шифре на клочке бумаги и о том, что сделаю с русскими, укравшими мои деньги. У меня еще не было определенного плана, но разум наполнился мыслями о мести. Я буду зверем, которого слишком долго держали в клетке и наконец выпустили на свободу. Убью мудил любым оружием, которое найду. Каждого из них.
– Лиам…?
Я понял, что Тесс перестала расхаживать по комнате, и теперь сидела на краю кровати, рядом с моими ботинками.
– Что?
– Ты говорил, что твой брат Кевин был мягким человеком. Что произошло…
– Не смей упоминать моего брата! – я резко сел.
– Воу! Прости! Не хотела тебя расстраивать! – Тесс подняла руки в защитном жесте. – Может, все-таки расскажешь, что с ним случилось?
– Прекрати, – потребовал я, непрошеная эмоция взяла надо мной верх. Эффект был внезапным и шокирующим. Мышцы напряглись, а под кожей вздулись вены. Господи Иисусе, я был полным идиотом, когда сказал Тесс о Кевине.
– Какая от этого польза? – спросил я, мои глаза горели гневом. – Я чувствую себя достаточно виноватым в его смерти. Мы торчим тут в тесном номере, Жарков и его русские ублюдки за нами охотятся. Босс рано или поздно узнает, что я солгал, и тогда нас будет преследовать еще и гребаная криминальная семейка Бьянки. Надо разобраться со всем этим дерьмом, а тебе приспичило поговорить о моем мертвом брате?
Девушка выдержала мой взгляд. А я вот первым его отвел. Выражение лица Тесс было слишком мягким, слишком понимающим. Существовал риск, что я бы что-то почувствовал, продолжив смотреть на нее слишком долго, и идти на этот риск мне не хотелось. Пришлось заковать свое черное сердце в лед. В противном случае однажды меня начала бы грызть совесть или стыд, а если киллер испытывает подобные эмоции, то вскоре ощутит жало пули.
– Лиам…?
– Что?
– Извини.
Я не ответил, и Тесс тяжело вздохнула.
– Я лишь хочу спросить… зачем рисковать всем ради меня? Не надо было спасать меня от тех русских в переулке. И уж точно не нужно было отводить меня к себе домой… Можешь ответить хотя бы на этот вопрос?
– Потому что у тебя тело, за которое стоит умереть, и потому что ты моя. Вот зачем.
Девушка покраснела и скрестила ноги. Прижала лодыжки друг к другу, а я подумал о том, какие они на вкус; о том, как сильно хотелось их прикусить и услышать женский крик удовольствия и боли.
– И все? У тебя и раньше были красивые женщины с привлекательным телом.
– Да, и все.
– Хочешь знать, что я думаю? – спросила Тесс, пытаясь поймать мой взгляд.
Я поймал себя на том, что изучал трещины на стене, пялился на ржавое основание раковины в открытой двери ванной, обратил внимание на луч солнечного света на потолке – в общем смотрел на что угодно, только не на девушку.
– Нет, навряд ли меня интересует твое мнение.
Разумеется, Тесс меня проигнорировала.
– Я верю, что у тебя было тяжелое детство, что ты вырос в плохом районе среди опасных людей и научился быть жестким. Но, по-моему, это не все. Ты не разрешил мне говорить о твоем младшем брате, потому что расстроен. И боишься это показать. Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.…
– Что я сказал? Разговоры об брате под запретом.
– Прекрасно, – пробормотала Тесс.
– Еще раз напоминаю, ты моя, ясно? Я спас тебя и заявил свои права. Твоя работа доставить удовольствие мне и только мне. То, что мы бежим от русских, не меняет нашего первоначального соглашения. Я понятно выразился?
– А что, если я хочу быть кем-то большим? Например, другом.
– Другом? – я чуть не упал со смеху.
– А почему нет? Кто же откажется от личного телохранителя?
На лице Тесс появилась улыбка.
– Все, перестань, – усмехнулся я. – И потом, у таких, как я, нет друзей.
Девушка замолчала.
– Итак, чем займемся?
– Найдем еду и постараемся отдохнуть.
– Звучит как план.
– Пожалуйста, – сказал я.
– За что?
– За то, что спасаю твою жизнь.
– Что ж, спасибо, Мистер Таинственный Киллер. Хотя я совершенно уверена, что тебе нужно сходить к психиатру… но я все еще очень благодарна за твою гребаную защиту.
– Знаешь, у тебя забавный способ выражать благодарность. Но не волнуйся. Позже покажешь, насколько ты мне признательна.
Тесс опустила глаза и закусила губу, с трудом сдержав улыбку.
Глава 12
Я сидел за столом в номере мотеля и чистил пистолет, но пришлось прервать занятие, чтобы понять, о чем болтала Тесс.
– Что это за мотель, где нет телевизора или кондиционера? – негодовала девушка. Она откинулась на спинку стула, поджав под себя ноги и усевшись на них задницей, и принялась рыться в своем чемодане.
Я оглядел номер.
– Может, починишь картину?
Тесс взяла ее в руки.
– Интересно, получится ли у меня сшить кусочки? – с сомнением произнесла она. – Я никогда особо не умела заниматься всякими женскими штуками. А вот моя бабушка вязала все, что угодно. Я всегда говорила, что она могла бы связать мост от Земли до Луны. Она над этим смеялась.
Мне нечего было ответить, поэтому я промолчал. Солнце уже клонилось к закату, и комната наполнилась оранжево-красным сиянием от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь задернутые шторы.
– В детстве меня называли книжным червем, – продолжила Тесс. – Другие девочки играли с куклами Барби, чайными сервизами или игрушечными пупсами… По-моему жутко, покупать маленьким девочкам игрушечных детей, о которых нужно заботиться. В любом случае, они играли, а я сидела в своей спальне и читала. Когда мне исполнилось одиннадцать, я могла прочесть роман за три дня. Моя учительница английского языка, миссис Хобсон, так мной гордилась, что подарила мне значок. Я выглядела как ботаник, но чувствовала себя счастливой. А вскоре после этого умерла моя мама.
Девушка все еще копалась в чемодане, не поднимая взгляда. Поняв, что вот-вот она поделится историей своей жизни, я вздохнул и плюхнулся на кровать. Меня начинало все раздражать, возможно, даже ощущалась клаустрофобия от того, что я застрял в номере мотеля. Мои дни проходили в вечных в разъездах, я рыскал по улицам, ходил туда-сюда и собирал информацию для работы. Необходимость оставаться на одном месте убивала меня, даже несмотря на то, что я был в компании красивой, очаровательной женщины.
– Знаю, что ты многим из-за меня рисковал. И не уверена, что по-настоящему отблагодарила тебя, – произнесла Тесс. – Поэтому, мне кажется, будет справедливо, если я немного расскажу о себе. Трудно это сделать просто так, да? Всегда ненавидела эту фразу: «расскажите о себе». Что на это ответить? Рассказать все до мельчайших подробностей? Например, что первый фильм, который я посмотрела, был фильмом ужасов, или что я ударила мальчика по лицу, когда мне было восемь лет, потому что он не дал мне покачаться на качели из автомобильной шины?
Тесс продолжила.
– Или рассказать о своих мечтах, чувствах? А, может, о том, что я написала половину романа, действие которого происходило в стране фантазий, где обычная фермерская девушка отправилась на поиски спасения своей матери из загробной жизни? Это было до того, как мы с Дмитрием приехали в Штаты. Жуть, правда? Это ужасно, просто… ужасно. Поэтому я бросила его писать. Или могу рассказать, что когда-нибудь хотела бы написать другую книгу, которой, возможно, смогла бы гордиться. Могу поделиться тем, что иногда мечтаю стать библиотекарем и что психология – это не моя настоящая страсть. Когда я была ребенком, работа библиотекаря казалась мне самой крутой работой в мире… – Тесс казалась потерянной в своем маленьком мирке и поглощенной мыслями о прошлом.
– Или я буду умнее и просто расскажу о своем цвете глаз, росте, весе и режиме сна. Глаза голубые, рост пять футов четыре дюйма, а вес сто двадцать пять фунтов. По поводу сна добавлю, что, закрыв глаза, мне сразу мерещатся Жарков и Дмитрий, и это прогоняет сон напрочь.
Я глубоко вздохнул.
– Ты много наговорила.
– Тут не почитать. Не посмотреть телевизор… Такое ощущение, что я схожу с ума.
Тесс поставила чемодан на пол.
– Я чувствую себя также, – признался я, потерев глаза. – Но без телевизора наоборот хорошо. Это дает время разобраться во всем дерьме.
– Наемные убийцы много думают?
– Умные убийцы, да.
– А ты один из умных?
– По крайней мере, был таким, пока не спас тебя.
Я закрыл глаза и стал размышлять, как лучше поступить, взяв в расчет тот факт, что в любой момент Босс, криминальная семья Бьянки или русские могли выломать гребаную дверь мотеля.
Мне вспомнился проклятый ключ и загадочное послание: «если все остальное не сработает, и свет превратится во тьму». Какой еще свет? Что за тьма? Какие тайны открывал этот ключ? Он от дома, машины или камеры хранения? «429 Финчли Хэмпстед-Роуд». Эта улица была мне незнакомой. Может, она находилась в Бостоне? Это вообще улица или какой-то код? Было бы самоубийством расспрашивать команду из «Пьяной Гарпии», потому что у меня возникло странное предчувствие, что они знали о происходящем между русскими, мной и Тесс. Мой план должен был оказаться стратегически грамотным, и необходимо его быстро придумать.
Однако меня очень интересовало, что случилось с матерью Тесс, и как она умерла. Если и было что-то, что интриговало меня больше всего, так это то, как умирали люди. Точно так же, как плотник хотел бы знать тип дерева для изготовления предметов, я хотел бы знать все виды смерти.
Открыв глаза, я взглянул на Тесс. День уже клонился к вечеру, и лицо девушки скрывалось тенью. Я наклонился к прикроватному столику и включил ночник. Тусклый желтый свет наполнил комнату. Тесс сидела молча, без всяких эмоций. Я знал, что она о многом думала.
– Тесс?
Девушка вытерла глаза и повернулась. В свете ночника ее слезы слабо мерцали, словно крошечные кристаллики. Я почувствовал к ней странное сострадание, которое ранее не вызывала у меня ни одна женщина. Мне хотелось, чтобы Тесс перестала плакать.
«Но это ведь не все. Ну же, брат, ты же понимаешь, что это нечто большее».
Вот опять зазвучал голос Кевина. Интересно, что подумает Тесс, если я скажу, что слышу голос покойного брата? Она уже считает меня сумасшедшим, возможно, так оно и есть. Я знаю не так уж много наемных убийц, сохранивших здравый ум.
– Как умерла твоя мама? – спрашиваю я.
Тесс задумалась, и несколько мгновений мы сидели молча.
– Знаешь… Я всегда спрашивала себя, что было больнее: смерть мамы или мое похищение?
– У меня не самый лучший опыт в борьбе с эмоциональным дерьмом, но я тебя выслушаю…, – я замолчал в ожидании, что Тесс продолжит.
Девушка положила руку мне на ногу, чуть выше ботинка, и ухватилась за мои джинсы, впившись ногтями в ткань. Это ощущалось странно успокаивающе и гораздо комфортнее, чем должно было быть. Поэтому я не попросил Тесс убрать руку.
– Моя мама…, – сдавленным голосом начала она, – умерла, когда мне было двенадцать лет. Я уже тебе говорила. Но я не рассказала причину смерти. Ее убил мой отец.
– Как?
«А вот это уже интересно», – подумал я.
– Отец был нехорошим человеком, – добавила Тесс, покачав головой. – Все, что я о нем помню – он настоящее зло. Он никогда не оскорблял меня, но бил маму. И не просто бил… а избивал до тех пор, пока она не становилась едва узнаваемой. Из того, что рассказывала мне бабушка, и из того немногого, что я помню, отец превратил жизнь моей мамы в сущий ад. Но она была очень храброй, – в голосе девушки послышались нотки гордости. – Мама, с ужасной кровоточащей раной над глазом, наконец, собралась с духом и пошла в полицию, решив написать заявление и засадить мудака в тюрьму. Но этот трус сбежал.
Тесс вздрогнула, будто ее отец находился в номере вместе с нами. Если бы это было так, то он бы уже валялся с пулей в голове. Я не тратил время на тех уродов, которые били своих жен. С моей точки зрения, мужчина, который поднимал руку на женщину, являлся подлым мудаком. В них было нечто отвратительное. Как может мужчина бить женщину по лицу, смотреть, как та истекает кровью, слушать ее крики, а потом продолжать жить дальше? Я обнаружил, что тоже вздрогнул.
«Я и не знал, что ты такой чувствительный, брат. Может, у тебя и сердце есть, после того как ты прошел через многие годы тьмы», – услышал я слова Кевина.
Тесс продолжила.
– Итак, отец сбежал, и мы прожили несколько чудесных лет с мамой. Она была самой лучшей женщиной на свете. Знаю, как это звучит, но все равно считаю именно так. Мама – самая замечательная женщина, которую я когда-либо встречала. И я бы ни за что на свете не променяла ее на кого-то другого.
Тесс сжала мою ногу так крепко, что ногтями, наверное, проколола джинсовую ткань и коснулась моей кожи – острое ощущение пронзило ногу. Но все равно, я не собирался убирать руку девушки. А наоборот взял ее ладонь, чтобы побудить рассказать, как умерла ее мать.
– Однажды я проснулась от маминого крика. Большинство детей испугались бы, но я не в первый раз просыпалась от ее криков. Подобное случалось и раньше. Ей снились кошмары, ужасные кошмары. Поэтому я не спешила к ней в спальню, зная, что делать в таких случаях: я забиралась к ней в постель, и мама обнимала меня, пока не засыпала. А после и я засыпала рядом с ней.
– Но, когда я пришла в комнату, мама была не одна, а ее простыни оказались испачканы кровью. Потом я заметила окровавленный нож и огромную дыру в ее груди. А отец обернулся, улыбнулся и сказал, что он приехал забрать меня и увезти отсюда. Я не знаю, что в тот момент заставило меня бежать настолько быстро, но я убегала так, что пятки сверкали. Выскочила из дома, понеслась через улицу к дому мистера Бейкера, и стала колотить в его дверь. Он открыл, укутал меня в плед и позвонил в полицию.
Тесс замолчала, вытерла слезы насухо и глубоко вздохнула.
– Была полицейская облава, и, в конце концов, отца поймали.
– А Жарков и Дмитрий? – спросил я, поняв, что попал в сети Тесс. Я хотел заботиться о ней все больше. Но почему-то в тот момент меня это не волновало. – Ты что-то говорила о русских и своей матери.
– Да, – девушка закрыла глаза, сделала вдох и снова открыла их. – Когда русские схватили меня, и Жарков сделал со мной все это, я поймала себя на мысли, что сравнивала: было больнее обнаружить маму мертвой, а отца с окровавленным ножом или быть использованной такой отвратительной свиньей, как Жарков?
– И к чему в итоге пришла?
– Ни к чему, – Тесс покачала головой. – И до сих пор не могу решить. Но самое хреновое, что это заставляет меня чувствовать себя виноватой. Что значат мои страдания по сравнению с болью мамы? По крайней мере, я хотя бы могу страдать. А она больше никогда ничего не почувствует.
Я понимал, что в этот момент от меня требовалась поддержка, но был не в состоянии ее дать. Может, Тесс хотела поцелуев, объятий или нежных прикосновений. Однако для меня это было чуждо. Все, что я мог сделать – разрешить Тесс сжимать мою ногу столько, сколько ей хотелось. Узнав, что она не работала на Жаркова и русских, и не устраивала против меня заговор, я ощутил облегчение. По правде говоря, я чувствовал себя придурком, потому что раньше сомневался в ее рассказе.
– Лиам?
– Да?
– Я знаю, что сейчас, вероятно, неподходящее время, но теперь, когда мы стали любовниками, что это будет значить для нас?
Для меня это был странный вопрос. Я никогда не задумывался о том, что значил секс, если ты связан с человеком отношениями, потому что раньше никогда заранее не узнавал что-либо о женщинах, которых трахал. Не зависал с ними после секса и не хотел узнать их поближе. У такого мужчины, как я, не должно возникать желания любить женщину по-настоящему. Как по мне, женщины необходимы для того, чтобы кончать в них или давать им в рот. Необходимы для шлепков по заднице и жесткого траха.
– Я никогда не думал о том, что секс что-то значит. И, честно говоря, я не хочу об этом размышлять. Секс – это просто секс. Зачем все усложнять?
– Потому что я прошу тебя.
– И, по-твоему, этого достаточно?
– Я думаю, этого более чем достаточно, когда рискуешь всем ради женщины, которую только что встретил.
– Ну, когда ты так говоришь, это звучит менее… странно.
Слово «странно» не отражало всей дикости в данной ситуации. Я был не из тех мужчин, которые влюблялись в женщин. Трахал их и все на этом.
«Но она совсем другая, совсем другая», – послышался шепот в голове. – «Ты же знаешь, что это так. Прекрасно знаешь, брат».
– В любом случае, хватит болтовни на сегодня, – пристальный взгляд Тесс остановился на мне, и она прикусила губу. Через мгновение девушка уже не смотрела мне в глаза. Она отвернулась и встала с кровати.
– Может, ты и прав, Лиам, – она медленно обернулась. – Может… я и правда хочу быть твоей.
***
Мне было безумно скучно, и я пялился в потолок, пока мы с Тесс лежали на кровати в уютной тишине. Я взглянул на девушку и увидел, что она задремала. Не в силах очистить разум от всяких мыслей и улечься поудобнее, я занервничал. В голове крутились мысли о словах Тесс, я не знал, что и думать. Она прошла через ад и вернулась обратно, и впервые в жизни я почувствовал угрызения совести за то, что был гребаным мудаком. Она не заслуживала того, чтобы с ней обращались как с дерьмом, и я понятия не имел, как выразить ей свои эмоции. Единственное, что мне хотелось сделать – показать ей свои чувства. Что-то менялось во мне, но я никак не мог распознать, что именно.
Я перевернулся, чтобы оседлать ее миниатюрное тело, и простыни прилипли к моей спине. Будучи сонной, Тесс пошевелилась, но находилась в сознании, чтобы со смехом запротестовать, когда я скользнул вниз по ее телу и талии, зависнув над сладким местечком прямо между ее бедер. Я чувствовал тепло Тесс даже на расстоянии нескольких дюймов. Ее тело взывало ко мне. И я ответил.
Девушка содрогнулась, когда я опустил голову и начал вылизывать киску. Тесс выгнулась дугой и приподнялась на кровати, зажав простыни в кулак. Я мрачно усмехнулся, попробовав ее складки на вкус, пощекотав киску своей щетиной, и обрадовавшись тому, что обладал такой властью над ее телом, что мог вызвать такую реакцию лишь небольшим усилием.
– Лиам, нет, – выдохнула Тесс. Ее голос был слабым, и она вяло протестовала где-то подо мной. – Я очень устала.
Зарычав в ответ, я впился пальцами в мягкую плоть ее бедер. Опустившись, просунул язык еще глубже в поисках клитора. Вкус Тесс был сладко-соленым, а от ее аромата у меня закружилась голова.
– Лиам! – Тесс снова застонала, раздвинув бедра, приподнявшись с кровати и прижавшись к моему лицу. Я обхватил рукой ее восхитительно бледную ягодицу и придвинул к себе еще ближе. Бешено двигал языком внутри нее, желая попробовать каждый доступный мне дюйм.
Отстранившись, я сделал глубокий вдох, улыбнулся и медленно произнес каждое слово:
– Ты. Мне. Нужна.
Я снова опустил голову между бедер Тесс и стал пожирать ее киску с таким аппетитом, о существовании которого и не подозревал. Мне хотелось отчаянно насытиться ею, что скорее всего было невозможно. Я голодал много лет, прежде чем встретил эту женщину. И теперь, когда она находилась в моих руках, я собирался вдоволь насладиться своей девочкой.
– Ты моя, – хрипло прошептал я, выдохнув в киску, облизав ее губами, языком и слегка прикусив зубами. Тесс извивалась и хныкала. Она была похожа на какую-то неземную нимфу, появившуюся из сказки и попавшую в мои фантазии. Я вошел в нее языком, продемонстрировав свое намерение – сладкое местечко внутри Тесс являлось моим заветным желанием.
Я ласкал ее клитор снова и снова просто чтобы увидеть реакцию Тесс. Она очень сильно выгнула спину, черт возьми, девушка почти парила над кроватью, а звук ее пронзительных криков звучал словно колокол, триумфально звеневший при ударе о него молотком в одной из известных игр типа «Проверь свои силы».
Что касалось меня… мне нравилось показывать силу, а еще я любил побеждать, и поэтому, когда эти вещи объединялись во время удовлетворения своей женщины, то это являлось для меня тройной победой. Я снова хищно ухмыльнулся. К подобному определенно можно было привыкнуть. Совершенно новый вид пытки и слишком жаждущая жертва.
– Хочу, чтобы ты кончила мне на язык, – произнес я, удивив даже самого себя той темнотой, что прозвучала в моем голосе.
– Да, – простонала Тесс.
– Хорошая девочка, – я сжал ее задницу обеими руками, возобновив свои манипуляции. Долгие, медленные движения языка чередовались с легкими, дразнящими толчками внутри сладкой киски. Я целовал, посасывал, облизывал и пробовал на вкус, упиваясь ее сущностью и ароматом. Впился пальцами в мягкую плоть ее попки, удерживая ту у своего лица, независимо от того, как сильно стонала Тесс, извивалась и скулила от отчаянного желания.
Каким-то образом девушка нашла в себе силы и начала двигаться еще яростнее. Теперь слышалось лишь громкое нечленораздельное хныканье, что звучало как самая сладкая мелодия и дополняло мою «трапезу», из-за которой мои рот, губы и щеки были покрыты девичьими соками. Я тоже ускорил темп, мой отчаянный голод являлся прекрасным дополнением к ее собственному.
Я почувствовал, как каждый нерв в теле Тесс воспламенился, девушка напряглась и застыла на долгое мгновение, которое продолжалось и продолжалось, пока она хрипло кричала в экстазе. Затем Тесс рухнула обратно на кровать, словно марионетка, чьи нити перерезали. Вся прежняя энергия девушки внезапно иссякла в одно мгновение. Она лежала обмякшая и задыхающаяся. Я вылез из-под нее и приподнялся на локтях, рассматривая результаты своей работы.
– Лиам, – выдохнула Тесс, когда, наконец, пришла в себя, немного переведя дух. Я лишь усмехнулся в ответ, и из моей груди вырвался глубокий удовлетворенный рокот – я был вполне доволен собой.
Мой голод исчез ненадолго. Положив голову Тесс на живот, я лениво заскользил руками по ее бокам, от бедер к груди и обратно, наслаждаясь ощущением ее бархатной кожи.
Глава 13
– Я есть хочу, – объявила Тесс, и это были самые приятные слова, которые я когда-либо слышал. Они означали, что я мог ненадолго выйти из номера мотеля, подышать свежим воздухом и разобраться в вихре беспорядка, который произошел за последние несколько дней. У меня внутри все сжалось, и не знай я себя, то сказал бы, что пребывал в замешательстве.
«Почему ты так смущен, брат? А я знаю почему. Может, потому что ты разрываешься между желанием показать Тесс, что она тебе небезразлична, и желанием воспринимать ее всего лишь как женщину, которую можно использовать для удовольствия?»
«Только не сейчас, Кевин», – оборвал я мысль.
– Пойду, куплю нам чего-нибудь поесть, – ответил я. – В квартале отсюда видел китайский ресторанчик.
Тесс не просилась пойти со мной, и я был благодарен ей за это. Как только я встал, она снова легла на кровать и положила голову на подушку. Девушка казалась по-настоящему измученной, будто тащила тяжелый груз и мечтала от него избавиться. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками. Возможно, я озабоченный мудак, но, когда она свернулась в такую позу, ее белое цветастое платье задралось… и я увидел идеальную задницу цвета персика, словно умолявшую ее отшлепать, то член воззвал ко мне, чтобы я погрузился в эту сладкую попку. Довольно часто мне казалось, что всего этого чересчур. Мозг становился зависимым от этой женщины, и я терял гребаный рассудок.
Схватив ключ от номера, я предупредил:
– Никуда не выходи и не открывай дверь.
– Я поняла. Спасибо, Лиам, – улыбнулась Тесс.
Выйдя на балкон второго этажа, я запер за собой дверь. Вечером мотель преобразился. По всему балкону рука об руку гуляли женщины в коротких юбках с пожилыми лысеющими мужчинами. У мужчин на лицах красовались противные ухмылки, будто они думали, что действительно могли удовлетворить своих спутниц. А у женщин, воспринимавших происходившее как обычную работу, были пустые лица.
Администратор мотеля стояла, прислонившись к сломанной двери, и курила сигарету.
– Привет, красавчик! Малыш, зайдешь поболтать? А может, хочешь еще «чего-нибудь»? – позвала она.
Я проигнорировал ее и вышел на улицу.
– Ну и пошел ты! – крикнула она, швырнув в мою сторону окурок от сигареты, угольки которой разлетелись в вечернем воздухе, будто светлячки.
Вечер оказался теплым, и я почувствовал, как вспотел. Нужно было принять душ, и попытаться очистить голову от мыслей, но Тесс делала это невозможным.
Я старался сосредоточиться на том, что происходило вокруг, с целью отвлечься. Читал номерные знаки машин, шумевших на дороге. Большинство из них были из Массачусетса, но еще был «Форд Эскейп» из Невады, «Королла» из Вирджинии и «Сивик» из Род-Айленда. Деревья с темной листвой скрывали меня, обеспечив столь необходимое прикрытие во время прогулки, так как свет от уличных фонарей не проникал сквозь крону. По тротуару прогуливались несколько пешеходов: две пожилые женщины громко болтали о говядине, гуляя с маленькими собачками, больше похожими на крыс. Мужчина в мешковатом серебристом костюме бежал вниз по дороге, словно опаздывал на встречу. Чернокожий мужчина и мексиканская проститутка держались за руки, скорее всего направляясь в мотель.
Я пришел в китайский ресторан «Восточное наслаждение», и на входе в глаза сразу же ударил яркий свет, как в больнице. Большую часть помещения занимали четыре стола со стульями из синей искусственной кожи. Материал на мебели был порван в нескольких местах и обнажал желтую обивку. На прозрачном прилавке красовались картофель фри, куриные шарики и рыбные лепешки. В забегаловке оказалось пусто, если не считать китайца в белой футболке, испачканной красным соусом.
– Будете что-то заказывать? – спросил мужчина.
– Да, мне…
Я вдруг услышал, как дверь распахнулась, и китаец посмотрел на вошедших. Смутное чувство опасности подействовало на меня мгновенно, предупредив о надвигающейся угрозе. Инстинкт подсказывал, что неприятности приближались именно по мою задницу.
Я обернулся.
В китайский ресторан вошли Квиктоу и Ганнер.
Квиктоу получил свое прозвище из-за маленького роста и того факта, что когда-то он был лучшим футболистом в округе, пока не получил пулю в бедро. Он всегда носил красную шапку. Я даже не знал, какого цвета у него волосы. Шапка сидела низко, чуть выше глаз. А его лицо было похоже на морду хитрой крысы, вечно что-то рыскавшей в глубокой ночи.
Ганнера так называли из-за его рук, которые походили на стволы дробовика и могли нанести большой вред. Он был на полторы головы выше Квиктоу и сейчас был одет в шорты и белую обтягивающую майку без рукавов, которая демонстрировала его телосложение качка. Тату в стиле «трайбл» покрывали его левую руку от кисти к плечу. От лысой головы отражался свет, а голубые глаза Ганнера были такими бледными, что казались почти белыми. Он был настоящим тупицей во всех смыслах этого слова.
Я стоял спокойно и пытался изобразить приятное удивление, но знал, что это чушь собачья. Они пришли сюда, чтобы пролить кровь.
– Ребята. Тоже пришли купить еды?
– Неужели ты реально думал, что мы полные идиоты? – спросил Ганнер.
– Где эта гребаная девчонка, Лиам?
Ганнер и Квиктоу сделали шаг вперед.
Глава 14
– Значит, вы нашли меня, – это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Конечно, нашли, – дьявольски усмехнулся Ганнер.
– И как?
– По улицам ходят слухи, – коротко ответил он.
– Слухи? – я улыбнулся, кивнул и потер свой острый подбородок.
– Хватит, Лиам. Где девчонка? – спросил Квиктоу.
– Меня вы нашли, а ее нет? Какие-то хреновые ходят слухи, – ухмыльнулся я.
Квиктоу сверкнул глазами и сделал еще шаг в мою сторону. Я знал, что мне предстояло принять важное решение. Самым разумным было бы отказаться от Тесс. Я познакомился с ней совсем недавно. Почему бы не бросить ее к чертям? Почему бы не покончить со всем этим прямо сейчас? Почему бы не вернуться к Боссу, Ганнеру, Квиктоу, Самсону и всей команде «Пьяной Гарпии», не упасть на колени и не попросить прощения? И тут в голове мелькнула картинка. Я представил это, словно все происходило у меня на глазах. Тесс отдадут обратно Жаркову, или всадят ей пулю в лоб. А я в любом случае умру.
Я видел, как Жарков толстыми пальцами с золотыми кольцами цеплялся за Тесс, а его жирная шея дрожала, пока он изо всех сил пытался сдержать свою тошнотворную похоть. Я вообразил себе его уродливый живот, нависший над членом, и как его пальцы-сардельки лапали тело девушки. Представил, как ее рот открылся в крике о помощи, как она пыталась отползти, а Жарков, засмеявшись, небрежно шлепнул ее по затылку. А затем мой разум вызвал образы, от которых меня затошнило и скрутило живот. Мне мерещилось, как Жарков навалился на Тесс и придавил ее своим телом, сверкнув посеребренными зубами в злобной усмешке. Его жирная задница двигалась вверх-вниз, вверх-вниз, а Тесс исчезла где-то под его расплывшимся животом. Я чувствовал запах пота, запах ее страха и слышал приглушенные протесты Тесс, когда он насиловал ее снова и снова. Все это представилось мне в течение нескольких секунд. Я сжал кулаки и челюсть, заскрипев зубами. Затем немного расслабился, потому что уже принял решение. Сейчас необходимо было успокоиться, настала пора поработать.
