Текст книги "Танец для ледяного мага (СИ)"
Автор книги: Ти Шарэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Пролог
Двенадцать лет назад…
Мэтт
«Сегодня моей начертанной исполняется десять лет», – подумал я и скривился. Глянул на приготовленный для Инги подарок – огромный кукольный дом – и снова пожалел сам себя – тащиться на детский праздник, где будет десяток ее подружек с танцев, и провести там весь вечер, – что может быть хуже? Ответа у меня не было.
Хорошо хоть, мелкая слегка поумнела и больше не просит прилюдно изобразить ей ледяной цветок или корону, как у снежной королевы. А то, когда была помладше постоянно надувала губки на мои отказы.
Как бы я не хотел ещё потянуть время, но большего опоздания мне просто не простят.
Схватил упакованный в огромную прозрачную коробку подарок двумя руками и, ногой открыв дверь дома, вышел на улицу. Вдохнул терпкий морской воздух. Море сегодня неспокойно, но для конца ноября это норма.
Кое-как загрузил подарок в багажник и поехал на отбывание обязательного мероприятия.
Приехал, естественно, самым последним. Несмотря на ноябрь месяц, погода стояла солнечная и довольно теплая – не меньше десяти градусов. Так что, видимо, гости нагуливали аппетит, и лужайка перед домом была полна маленьких пёстро одетых детей, с которыми занимались два аниматора. Меня они не видели, поэтому, я откровенно надеясь на чудо, решил проскользнуть мимо них.
Три раза ха! Стоило мелкой бросить взгляд на калитку и увидеть там меня, как издав просто дикий вопль:
– Дядя Дима приехал! – она с разбегу запрыгнула мне на шею.
Хорошо, что подарок я, наученный опытом, успел шустро отставить подальше.
– С днём рождения, Ириска! Расти большой, но подольше. Самых крутых тебе подарков и самых весёлых подружек!
– Спасибо, дядя Дима, – она спрыгнула, мельком взглянула на подарок, потом на аниматоров, и… осталось стоять рядом, держась за мою руку.
Я вздохнул:
– Ириска, а гости? Не хочешь присоединиться?
– Неа, – мотнула мелкая своей пышной шевелюрой, сдерживаемой лишь меховыми наушниками, – я хочу с тобой постоять.
– Но я думал найти твоих маму с папой.
– Они в доме, – Инга с готовностью потянула меня за собой, – пойдем, я отведу.
Оставив аниматоров заниматься гостями, мы с виновницей торжества зашли в дом.
– Дима, – из кухни вынырнула Катерина, вид которой всегда вызывал у меня сожаление о несбывшимся, – рада тебя видеть! Раздевайся, пойдем выпьем кофе, пока нас не накрыло монгольским нашествием.
Потом обратилась к дочери:
– Котенок, а как же девочки? Некрасиво бросать гостей. Беги к ним, скоро привезут пиццу.
Инга упрямо мотнула головой и остались стоять, прижавшись к моей руке. Катерина подняла глаза на меня, и наши взгляды пересеклись. Ни мне, ни Кате, ни тем более Ворону не нравилась такая привязанность девочки ко мне. Дай ей волю, она от меня весь вечер не отойдет. Пришлось применять запрещённые методы. Опустился на корточки перед девочкой и сказал:
– Ириска, надо идти к гостям. Обидишь их, и они больше не придут.
– Ну и пусть, – не сдавалась малая, – мне все равно с ними не так интересно, как с тобой.
Бросил жалобный взгляд на Катерину, но она только плечами пожала. Инга сейчас ее все равно не послушается. Вся надежда на меня.
– Давай так, – предложил я обречённо, – ты сегодня уделяешь внимание гостям, а за это я свожу тебя в парк развлечений.
– Когда? – мигом спросила девочка.
– На следующих выходных. Устроит?
– Долго ждать, – насупилась Инга, но потом ей что-то пришло в голову, она посветлела и, крикнув уже на бегу, – хорошо, только на весь день! – девочка убежала к своим гостям.
– Все как обычно, – констатировал Ворон, спускаясь к нам со второго этажа. Уверен, что он стоял там давно, специально, чтобы услышать весь разговор.
– Да, сам видишь, – сказал я, обмениваясь с ним рукопожатиями.
– Мэтью, если ты не против, поднимемся ко мне в кабинет. Я хочу поговорить с тобой об этом.
– Без проблем, – кивнул я и бросил вопросительный взгляд на его жену. Однако та в ответ лишь встревоженно нахмурилась.
Ворон заметил и это:
– Мы же обсудили все, милая.
– И я все ещё не уверена, что так будет лучше.
– Вот и спросим у него самого.
– Хорошо, – кивнула Катя, но тревога из ее глаз не исчезла. Но тут у ворот просигналила машина доставки, и Катя сорвалась встречать еду для детей.
Ворон сделал приглашающий жест и первым поднялся по лестнице. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
В кабинете, разлив по кружкам чай, Ворон не стал садиться за стол, явно не желая придавать разговору излишнюю официозность. Вместо этого, он сел рядом со мной на диване и сразу перешёл к делу:
– Мэтью, послушай. Мы с Катей это несколько раз обсуждали, и, пусть она не совсем согласна, другого выхода я не вижу.
– Ты о чем сейчас? – сказал я, отпивая горячий напиток.
– Об Инге, конечно. Девочка слишком к тебе тянется. Мы оба считаем, что это не пойдет на пользу ни ее становлению, ни вашим будущим отношениям.
Последние слова Ворон произнес резковато, но я его понимал. Сложно представить, что когда-нибудь Инга вырастет и станет взрослой женщиной. Я, например, не мог.
– И что ты предлагаешь?
– Ты вполне мог бы совершить новый виток.
Не могу сказать, что сам не думал об этом. В стране я уже двадцать с небольшим лет. Вполне подходящее время для смены жительства. Но мне почему-то казалось, что именно Ворон с Катериной будут против.
– Мог бы, – медленно проговорил я, размышляя.
– Я даже уточнял у Антуана, смогут ли они ускорить процесс, если ты решишься.
– И что он ответил?
– Ответил, что можешь выезжать хоть сегодня. Чистильщиков он пришлет сразу.
– Вот как. Быстро, однако.
– Меня очень беспокоит душевное состояние дочери. Она буквально зависит от тебя. Это не нормально.
– Хорошо, я понял, – хмыкнул я и поднялся, – пойду паковать вещи.
– Есть идеи для переезда?
– Давно хотел пожить у по-настоящему теплого моря.
– Европа, надеюсь?
– Думаю да, до вечера определюсь.
– Спасибо, Мэтью. Когда-нибудь ты меня поймёшь.
– Тебе не за что извиняться. Это правильное решение.
У меня действительно будто гора с плеч свалилась. Щенячья привязанность Инги тяготила. И пусть она была действительно самым милым ребенком из всех, что я видел, быть нянькой – это очень утомительно. Даже отпадающая необходимость провести с ней выходные – и та невероятно радовала!
Тем не менее, мысль о том, что девочка расстроится или, не дай боги, заплачет, царапнула душу.
– Я обещал ей поход в парк. Сводите?
– Конечно, – кивнул Ворон, – не переживай. Она ещё ребенок. Попереживает и забудет.
Наверное, я эгоист, но садясь в машину, я уже не думал о мелкой. Все мысли были заняты выбором, куда мне лучше податься.
Год назад…
– Нашей дочери завтра двадцать два, – мрачно обронила красивая молодая женщина, обернувшись к своему мужу.
– Ну да, – с улыбкой ответил тот, притягивая ее к себе.
– Она станет совершеннолетней!
– Точно.
– Как ты можешь быть так спокоен, Инга ведь ещё совсем девочка!
– Конечно, для нас она всегда будет маленькой. Что ты распереживалась, милая?
Супруги только вышли из ресторана, где обговаривали последние детали меню на завтрашний праздник. Сюрприз – вечеринка на пятьдесят гостей. В основном товарищи дочери по университету, подруги из танцевальной студии, но будут и немногочисленные друзья семьи – одаренные. Но главное, что приедет Мэтт.
Инга его начертанная. Совет Старших подтвердил пару, но родители девочки решили по-своему. Когда малышке исполнилось десять лет, ее отец уговорил, читай заставил, Мэтта сменить страну, начав новый виток, и не показываться дочери на глаза до ее совершеннолетия. И даже после него, тот не станет сообщать о решении Совета. Все в его руках – сможет добиться взаимности, значит, быть тому, нет, так и не надо.
Другое дело, что уехал Мэтт с радостью и, как будто, возвращаться не очень-то стремился. Когда Инга была маленькой, ледяной маг держался с ней подчёркнуто отстраненно, даже с опаской, не забывая, однако, прихватывать подарок для мелкой при каждом появлении в гостях у Дэмьяна и Катерины – его друзей и родителей девочки.
Малая же души не чаяла в щедром и добром папином друге, который умел создавать прозрачные ледяные фигурки и разрисовывать стекло сказочными узорами. Ждала его отчаянно, а когда он появлялся – ходила за ним как приклеенная. Родители не знали, что и думать. То ли так действует начертание, то ли это просто детская влюбленность.
Так или иначе, но это стало причиной, по которой они решили дистанционировать общего друга, навещая его при каждой возможности. А Инга перестала вспоминать мага, лишь будучи уже подростком. Серьезно увлеклась танцами, стала уделять больше внимания учебе и общению с друзьями. Про Мэтта она не заговаривала лет с тринадцати, и Катерина с мужем решили, что ребенок благополучно перерос первую детскую влюбленность.
Следующий день…
Я знала, что без большого праздника мое совершеннолетие обойтись не может, но мои конспираторы были настроены серьезно, умудрившись организовать все действительно в тайне.
С самого утра настроение было просто в отрыве от меня – где-то в облаках. Я знала из подслушанного еще в далеком детстве разговора, что мой суженый, моя пара, мой будущий муж вернется именно сегодня. В своем девичьем дневнике, я считала дни до этой даты, и таяла от мысли, что наконец увижу его. Знаю, что он ни капли не изменился – остался таким же чертовски красивым блондином с лукавой улыбкой. Одаренные не меняются до самой смерти, которая наступит еще очень нескоро.
Я помню нашу последнюю встречу так хорошо, будто и не прошло с тех пор двенадцати лет. Он исчез так внезапно, так неожиданно и так болезненно, что от горя я несколько дней даже не могла есть. Начала только потому, что у родителей тоже кусок в горло не лез из-за моих переживаний. На мои расспросы они тогда отвечали очень обтекаемо – так нужно, вы обязательно встретитесь и все тому подобное. И, чем больше я спрашивала, тем мрачнее становились они. Я перестала, когда до меня это дошло. И стала получать гораздо больше информации из случайно оброненных слов, недоговоренных фраз, а иногда и откровенно подслушанных разговоров.
Мне казалось, что поступать со мной так – кошмарная несправедливость, ведь Мэтт – моя пара, и я имею право все знать о нем! Но родители были явно обеспокоены, и я молчала из любви к ним. В какой-то момент они расслабились, решив, что я полностью забыла своего ледяного мага. Наивны верующие.
Естественно, что всю первую половину дня я потратила на то, чтобы первое впечатление у будущего мужа было незабываемым. Все одаренные красивы, но я сегодня была идеальна.
До ресторана, который мне только утром назвали родители, я приехала с небольшим опозданием. Просто выбор помады неожиданно занял слишком много времени. Накрасить бордовым в тон платью? Нежно-розовым, чтобы подчеркнуть мою юность? А может выбрать более естественный темный тон, чтобы казаться старше? А в итоге просто нанесла блеск.
Торопливо вбежала в зал, надеясь увидеть долгожданного гостя, но в зале были только родители – папа, как обычно обнимает маму сзади, а она доверчиво льнет к нему. Сколько бы не смотрела на них, их искренняя любовь и привязанность друг к другу трогает до слез. Уверена, что и у меня с Мэттом будет также!
Не успела дойти до родителей, как администратор включил поздравительную музыку, и из-за портьер как горох посыпались гости, вопя нестройным хором поздравления.
Улыбнулась с детским восторгом, который притуплялся только пониманием, что разглядеть в толпе Мэтта никак не получается. Все гости как будто задались целью подойти ко мне одновременно, наперебой высказывая пожелания счастья, благополучия, любви и прочих милых вещей, что подходят девушке моего возраста. Сразу же дарили и подарки. В основном одноразовые банковские карточки с денежными суммами. Мельком глянув на парочку, я поразилась суммам. Совершеннолетие в сообществе считается очень знаковым праздником, поэтому подарки были очень щедрыми. Благодарила, обнимала и убирала в сумочку все, что в ней могло поместиться, и отдавала официанту то, что не могло.
Наконец, поток желающих поздравить меня иссяк, и возникшие из ниоткуда официанты стали рассаживать гостей. Общего стола не было – гостей рассаживали по несколько человек за круглые столики. Был лишь один большой стол для меня и моих друзей. Я огляделась в последний раз, но Мэтта так и не увидела. Настроение упало. Неужели я ошиблась? Может он и не должен был появиться именно сегодня? Постаралась вернуть улыбку на лицо, чтобы не расстраивать родителей и гостей, но с каждой минутой сохранять восторженный вид становилось все сложнее. Я послушно последовала за официантом к своему месту и села, рассеяно отвечая на вопросы и комплименты друзей.
Дождалась, пока мне нальют шампанского в узкий прозрачный бокал, и сразу отпила половину, стараясь унять сумбур в голове. Потом меня будто окатило теплой волной, и я вскинула глаза. В широком проёме входной двери стоял мой будущий муж. Высокий, широкоплечий, шикарно одетый. Настолько красивый, что во рту пересохло. Я перевела взгляд на девушку около него и из моего пересохшего рта раздался сдавленный вскрик – его спутница была невероятно красива – тоненькая изящная блондинка, прижимающаяся к моему любимому так тесно, что в природе их отношений не оставалось никаких сомнений.
Глава 1 Инга
Из клуба я вышла одной из последних. Запахнула плащик – тонкий, изящный, но с автоматическим электропрогревом, подстраивающимся под окружающую температуру и влажность. Дорогая вещица из моей прошлой жизни. Сейчас я ни за что не стала бы тратить такие деньги на одежду. Пусть хоть объемный пуховик или искусственная шубка – все равно. Но плащик был куплен давно, и грех было им не пользоваться.
Квартиру я снимала неподалеку – буквально в пяти минутах неспешной ходьбы, но идти туда не хотелось. Если бы Тома вернулась от родителей, я бы неслась вприпрыжку, преодолев расстояние до дома в рекордные две минуты. А так пошла не торопясь, вдыхая ещё холодный, но уже пахнущий весной воздух ночной столицы.
Дома разогрела готовый ужин, взяв первый попавшийся, даже не взглянув на упаковку. Оказались – равиоли с сыром. Отлично. Готовая еда в безликих упаковках. То, что надо для сбежавшей из дома истерички.
Мрачно усмехнулась своим мыслям. Потом приняла таблетки от бессонницы и отправилась в нашу общую с Томой спальню. С утра у меня занятия, днём частные подработки, а вечером работа в клубе. Я уставала как собака, и бессонница мне не грозила. Таблетки нужны совсем от другого. Нельзя, чтобы мама нашла меня во сне с помощью своих способностей.
Уже лежа в кровати, балансируя на грани сна, почувствовала ее тоску и зов. Но нет, я не готова. Ни объяснять, ни объясняться. Прости, мама. Теплые слезинки прочертили дорожки по щекам и впитались в подушку. Но этого я уже не почувствовала, провалившись в темный спасительный сон.
Утро застало меня как всегда врасплох. Наскоро умывшись и закинув в себя очередной контейнер еды, на этот раз с какой-то кашей, я ринулась к компьютеру. Схватила шлем, загрузила программу и спустя три минуты уже была на занятии. Сегодня только теория, а вот завтра придется тащиться в институт.
Моя мечта – это собственная танцевальная студия. И ради этой цели я весь год работаю как на галерах, откладывая каждую копейку. Всю жизнь занимаясь танцами, я не видела себя ни в чем в другом. Но, чтобы открыть свою студию, одного умения танцевать недостаточно. Поэтому сейчас я заканчиваю последний курс педагогического факультета. Причем второй раз, но мне нужны документы именно на новое имя.
Отбросила грустные и неконструктивные мысли и сосредоточилась на занятии по физиологии. Виртуальная реальность (помню, как перед началом занятий я, невесело улыбаясь, покупала шлем производства папиной компании. Надо же, выручку сделала. Папа, зацени) позволяла получать от занятий максимум. Вот и сейчас, слушая лекцию по кровеносной системе, я на виртуальном манекене могла проследить каждый сосуд от сердца до кончиков пальцев и обратно.
К концу трехчасового занятия первой сдалась попа. Сидеть стало совершенно невыносимо, перекатывание с бедра на бедро уже мало помогало. Вспомнила свое полукапсульное кресло в доме родителей, но без сожаления, лишь с лёгкой грустью и досадой на собственное – обыкновенное компьютерное. Недорогое, прочное и по карману простой студентке. К счастью для попы, а, следовательно, и меня, лекция закончилась.
Торопливо переодевшись, я поспешила на первое в расписании частное занятие.
– Инга! – восьмилетняя Соня пылко обняла меня. Ее мама только хмыкнула, глядя на этот чистый детский восторг.
– Привет, кроха, – я постояла, чувствуя привычную неловкость от такого открытого проявления чувств, затем потянула девочку в зал. Это занятие я проводила в доме родителей Сони, в прекрасно оборудованном частном зале.
– Давай, Соня. Сегодня нужно особенно постараться.
– Из-за конкурса? – девочка, ещё непривыкшая к выступлениям, скривилась.
– Да, из-за него, – рассмеялась я и постаралась ее подбодрить, – я уверена, что результаты будут ещё лучше, чем прошлый раз. Ты – умничка.
Заниматься с Соней мне нравилось, да и оплата была более чем достойная, а вот следующие три урока – это групповые занятия в танцевальной студии при большом спортивном центре. Оплата невысокая, мотивация у детей средняя – родители водят малышек сюда просто потому, что другие кружки дальше или дороже. Но даже среди этих деток мы организовали несколько приличных ансамблей. Для меня это все опыт, а он бесценен.
После занятий я успела заскочить домой, быстро перекусить, принять душ и собрать сумку. В такие моменты я тихо радовалась, что клуб находится рядом с домом, и мне не предстоит очередной забег по подземке. Я – мышка в лабиринте – глупая маленькая рыжая мышка, пытающаяся сбежать от себя.
Клуб с претенциозным, но оправданным названием «Эксклюзив» ещё не открылся для гостей. Я вошла через вход для персонала и сразу прошла в гримерную. Заняла свободное кресло и, не торопясь, наложила макияж – яркий и вызывающе-бесстыдный. Пухлые губы с влажным блеском; синие глаза, ставшие ещё больше и таинственнее благодаря косметике; мерцающее перламутром тело. Сегодня у меня один индивидуальный выход и один парный. Вся моя мимика, все телодвижения до мельчайших подробностей будут отображаться на гигантских экранах по всему залу, поэтому небрежность не допустима.
Я почти закончила приводить себя в товарный вид, когда в комнату, одна за другой, впорхнули мои коллеги – Солнце, Ева и новенькая девочка Ада. Именно с ней сегодня я танцую парный.
– Лекса! Ты, как обычно, раньше всех! – Солнце одним движением перетекла ко мне и поцеловала воздух у щек – берегла мой труд.
– Привет, Солнце, привет, девочки, – я привстала, чтобы получить порцию обнимашек от каждой. Наш коллектив, хоть и женский, но дружный. Нам просто нечего делить. Мы встречаемся здесь четыре раза в неделю для работы, ещё один-два раза для репетиций и потом расстаёмся довольные друг другом. Ни их, ни меня совершенно не интересует кто есть кто вне клуба. Мы даже по именам друг друга почти не называем, только по сценическим никам.
Пока девочки красились, я переоделась. Облегающее боди телесного цвета с таким же перламутровым блеском, как и на теле – это компромисс между тем, что хочу носить я и тем, чего не хочет видеть на мне менеджер. Сверху крохотные черные шортики и черный же топ с длинною, ниже пояса шортиков, бахромой. Первый танец – парный. Раньше я танцевала с Томой и, хотя новенькая девочка была пластичной и гибкой, я очень надеялась на скорое возвращение подруги.
Солнце и Ева ушли раньше – танцевать произвольный на платформах, а мы с Адой размялись и сделали прогон в тренировочном зале за сценой.
Когда публика достаточно разогрелась, Ник – наш бессменный менеджер, сделал знак готовиться.
В зале погас свет, и мы с Адой заняли свои места на сцене – друг напротив друга. Зазвучала музыка – сначала медленная и тягучая. Также медленно стало светлеть, и мы начали свое выступление.
Синхронные, зазеркаленные движения, мягкие выпады, сильные прогибы – все плавное, тягучее. Руки легли на собственные бедра, скользнули выше, забираясь под бахрому, потом ниже по животу, задержавшись внизу. Все это отработано до мельчайших подробностей в виртуале и в зале.
Потом музыка будто взрывается и мы, отмерев, делаем синхронное сальто назад, а дальше следует вакханалия – бахрома на моем топе просто не успевает опуститься, демонстрируя то, что зрители принимают за обнаженную грудь. Из-за мельтешащих тонких нитей обман сложно разглядеть даже на огромных экранах по периметру, а вблизи не сможет оказаться даже случайный зарвавшийся клиент – сцену окружают силовые экраны.
Снова пауза, и мы замираем в идентичных позах, очень близко друг от друга. Затем, вместе с плавной, чувственной мелодией начинаем ласкаться друг к другу – лёгкими касаниями, нежными поглаживаниями. Опустившись передо мной на колени, Ада делает вид, что целует мой живот, затем кладет руки на кромку моих шортиков и начинает медленно стаскивать их вниз. Я прогибаюсь в пояснице, поддавшись к ней бедрами. Настолько сильно, что почти касаюсь пола, нарушая все законы тяготения. Как бы эффектно это не смотрелось со стороны, в реале такое повторить смогут только профессиональные танцовщицы, тренирующиеся по несколько часов в день. Да и вся страсть мигом улетучится от титанического напряжения мышц.
Когда верхний край моих шортиков доходит до промежности, свет гаснет. Но в этот самый момент, за секунду до темноты, я замечаю Его. Тут же теряю равновесие и падаю, к счастью, уже не видимая зрителям.
Ада буквально тащит меня за кулисы, я бреду за ней, спотыкаясь, отчаянно пытаясь убедить себя в том, что это невозможно. Мне показалось, это не мог быть он. Пожалуйста, только не он, только не сейчас.
– Лекса, девочка, что с тобой? – голоса подруг были полны искренней заботы, и это помогло. К тому же, я практически убедила себя, что мужчина мне померещился. Но, даже если нет, он никогда меня не узнает. Я поменяла имя и внешность. Последнюю настолько кардинально, что любой пластический хирург обзавидовался бы.
– Все хорошо, правда, – улыбнулась я в встревоженные лица, – просто забыла поесть, немного голова закружилась.
– Ничего себе – немного, – с сомнением произнесла Ада, – ты просто упала прямо на сцене.
– Может пойдешь домой? – вклинилась в разговор Солнце, – мы подменим, а Ник прикроет.
Искушение согласиться, конечно, было, но снова бежать? И от кого? От собственного страха? Ну уж нет.
– Спасибо, Солнышко. Правда, спасибо, но я в норме. Сейчас отработаем произвольные, потом выйду соло и тогда домой, может действительно, уйду чуть раньше.
– Ну смотри сама. Если что – дай знак, мы подменим.
Улыбнулась им так тепло и лучезарно, как могла. Они, правда, прелесть.
Пятнадцатиминутный перерыв мы с Адой использовали, чтобы освежиться и переодеться. На сцене сейчас Ева с Солнцем, снова на платформах. Потом туда заберемся мы, а девочки отдохнут и сменят костюмы.
Личные будут танцевать все, а в перерывах выступать на разогреве. Но последнее – это практически отдых – можно бездумно танцевать в такт музыке, а эротичность и плавность движений получается сама собой – спасибо опыту.
Несмотря на кажущуюся браваду, на платформу я поднималась с оглядкой, выискивая в толпе его длинные светлые – почти пепельные – волосы. Не увидела. Перевела дыхание и начала работать – скольжение, поглаживание груди, прогиб и кисть скользит по внутренней стороне бедра. Я отключаюсь, двигаясь на автомате. Камеры транслируют выражение лица, поэтому полуприкрытые глаза, чуть закушенная губка, язычок, скользнувший по ней – все это элементы танца, такие же естественные и сексуальные. И настолько же доведенные до автоматизма, выверенные до грамма постоянными репетициями. Работа здесь – мой основной источник дохода, позволяющий вести пусть скромную, но вполне приличную жизнь, притом откладывая немалые деньги на покупку помещения для студии.
Я, наконец, пришла в себя. Мне действительно показалось. Наверное, я подспудно так боялась увидеть его, что в итоге просто придумала.
Девочки отработали личные. Мой "Танец с волками" – это последний элемент программы. После него только произвольные, ибо зрители к тому моменту уже будут доведены до более чем нужной кондиции.
Теперь на сцене я одна. Одетая в лёгкое белое платье. Я чуть отпустила контроль над внешностью и волосы теперь вьются, как мои собственные. Девочки думают, что для этого номера я одеваю парик, но все гораздо проще. И одновременно сложнее.
Макияж тоже другой – теперь я воплощённая невинность. Под платьем из специального нетканого материала – белое простое белье. Без затей и кружев, но его очень мало, буквально самая необходимость.
Индивидуальные танцы – фишка "Эксклюзива". На создание каждого приглашается профессиональный постановщик со своей командой. В итоге получаются настоящие шедевры – зрелищные, красочные и бесстыдные.
Я выхожу на сцену на носочках, совершаю несколько балетных движений, несколько раз касаясь пола. Под моими пальцами расцветают голографические цветы, лишь дополняя приторно– пасторальную картинку. Музыка тоже нежная, плавная и трогательная.
Вскоре по углам сцены начинает клубиться тьма, собираясь в зловещие волчьи силуэты. Я все так же танцую, «не замечая» ни подступающей темноты, ни крадущихся ко мне хищников. Но вот первый из них вырастает прямо передо мной, и я замираю в испуганной позе – по-прежнему на полупальцах, закрывая ладонями лицо. Луч света теперь направлен только на меня и волков вокруг. Потом я бросаюсь бежать, лавируя между атакующими тенями. Но тех становится все больше, их прыжки все точнее. Первая успешная атака, и зверь отрывает лоскут от моего белого платья, оголяя бедро. Музыка звучит резкая, тревожная.
Ещё несколько минут моих метаний по сцене, и я практически обнажена. Осталось только мое крохотное белье.
Финальный аккорд, звери набрасываются на меня всей массой, погребая под собой, сцену заволакивает тьма в которой звучит вдруг исполненный страсти, протяжный стон. Занавес!
Я как-то видела видео этого номера. Со стороны выглядит действительно мрачновато-будоражащее. Как подсмотренный секрет, как эротический кошмар. Темные силуэты скрывают мои движения, которыми я открываю лоскуты ткани от своего практически бумажного платья, так что "раздевают" меня вполне натурально.
Я не стала пользоваться добротой девочек и отработала смену до конца, чтобы выйти одной из последних и не спеша, за целых пять минут, добраться до дома. Ещё один обычный день из моей новой жизни. Как же я хочу спать. Про Мэтью я старалась не думать, постаравшись просто выкинуть из головы его образ, каким увидела за секунду до темноты – стиснутые на перилах перед сценой руки; челюсти, сжатые так, что зубы должны крошиться от давления и глаза – цвета расплавленного серебра.
Глава 2 Мэтт
Ингу мы искали несколько месяцев. В основном, конечно Ворон, Катерина и я, но и все сообщество мы поставили на уши.
Правда, буквально на следующий день после исчезновения, Катерина позвонила и сообщила, что дочь с ней связалась. Никаких подробностей я тогда не получил, даже не знаю были ли они. Просто констатация факта – жива, здорова, решение исчезнуть приняла сама.
Но искать мы не перестали. Подключили Старших, друзей, знакомых, даже человеческую полицию. Потом прекратили по Катиной настоятельной просьбе. Не знаю откуда взялась эта уверенность, что настойчивые поиски сделают только хуже, но спорить никто не стал.
С тех пор прошел год. Однако, где бы я ни был, куда бы не заносила меня нелёгкая (а именно она была моей путеводной звездой уже много лет), я продолжал высматривать в толпе ее темно-рыжие кудряшки.
Никто не винил меня в ее бегстве. Никто, кроме меня самого. Тогда, в день ее совершеннолетия, я сделал все, чтобы оттолкнуть девушку от себя. О, я очень постарался. Но, всё-таки, на такой исход я не рассчитывал. Кто бы мог подумать, что, услышав мои слова, сказанные специально для нее – грубые, продуманные, жестокие – девочка не бросится на шею родителям, прося избавить себя от такого начертанного, а сбежит прямо с праздника, в том, чем была, прихватив только сумочку, в которой (по несчастливой случайности) были и документы, и подаренные на совершеннолетие деньги.
Я рассказал обо всем Ворону. Не в красках, конечно, но зато объяснил мотив. Мол, проклятие никуда не делась, и я не хочу подвергать опасности их дочь. И это было правдой, клянусь. Но не всей.
Я не любил Ингу. Вернее, совсем не видел в ней женщины. Когда вспоминал ее, находясь в отъезде, то представлялась маленькая девочка с рыжими непослушными кудряшками, по самые уши перепачканная мороженым. Очаровательный, трогательный ребенок, каждый раз радующийся мне как Фродо Гендальфу. И это моя будущая жена? При мысли об этом нахлынывала волна такого отвращения и стыда, как будто меня уже застали на горячем и обвинили в педофилии. Не удивительно, что вспоминать и думать о ней я старался как можно реже.
Вместо этого, я втянулся в работу. Наше семейное дело – сеть кинотеатров по всему миру – всегда требовало внимания, и я помогал, в меру сил, брату и отцу. А когда уехал из приморского городка, начав новый виток в Испании, понял, что вовлечён недостаточно, чтобы выбросить из головы, хоть и на время, дорогих мне людей. Таких дорогих, что находиться рядом с ними было больнее, чем поодаль.
Первый клуб я открыл совершенно случайно. Просто в Милане встал вопрос о покупке здания у конкурентов. Решили всё-таки выкупать, но открывать свой же сетевой кинотеатр поблизости смысла никто не видел. Мысль о клубе пришла мне тогда внезапно, но засела глубоко. А когда Ворон представил на очередной выставке новый голографический проект своей фирмы, пазл сложился.
Открытие клуба в Милане, с феерическим шоу, в котором были задействованы талантливейшие профессиональные танцовщицы, произвело фурор. Современная техника позволяла творить на сцене настоящую магию, на которую никто не жалел денег. В первый же месяц клуб принес больше дохода, чем вся итальянская сеть кинотеатров вместе взятая.
Естественно, что на этом я не остановился. На сегодняшний день я владел как минимум одним клубом в каждой европейской столице, появляясь в них спонтанно, без предупреждения, в качестве обыкновенного посетителя. После таких ревизий очень часто происходила смена кадров, но никогда без подробных разбирательств.
В этот раз я пришел в "Эксклюзив". Прошел по карте обычного vip-клиента. Свое инкогнито я ценил и берег, понимая, что стоит хоть раз засветить документы, как все администраторы будут знать меня в лицо. И тогда – прощай возможность взглянуть на свой бизнес изнутри. Если я обнаружу что-то, что мне не понравится, то этим займётся головной офис. А я, в итоге, получу готовый доклад и приму решение.
