Текст книги "Нет розы без шипов"
Автор книги: Тейлор Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава семнадцатая
Карета Розы завернула на Лестер-стрит как раз в ту минуту, когда щегольская желтая коляска ее мужа исчезала за углом в другом конце улицы. Может, и к лучшему. Когда им случалось сталкиваться, он или обращался к ней с леденящей вежливостью, или просто смотрел на нее с озадаченным выражением лица, которое она не могла понять.
Когда Роза осторожно выходила из кареты, со свинцового неба посыпался легкий снежок. Она подняла голову и с глубоким вздохом подставила лицо освежающим хлопьям. Как же она устала от лихорадочного кружения по светским салонам! Ее поддерживала лишь надежда на чудо: вдруг Джефри появится там и улыбнется ей или обнимет, чтобы закружить в танце по бальному залу. Но в свои редкие появления на балах он лишь холодно кланялся жене и сразу исчезал в игорном зале. Конечно, Роза не знала, как отвратительна мужу толпа ее поклонников и как отчаянно он желает вырвать ее из их круга. Если бы она знала, может, и поговорила бы с ним начистоту и положила бы конец этим ненужным мучениям.
Хэмфри подал ей записку, сложенную в виде треуголки. Роза решила, что это еще одно приглашение, и, медленно сбросив манто на руки лакея, взяла записку. Она открыла послание, и каллиграфические строчки словно вцепились ей в мозг.
«Если Вы хотите знать, где и с кем Ваш муж проводит вечера, нанесите визит сегодня поздним вечером в игорный дом Марты Раффл, Кокли-стрит, 333».
Подписи не было. Роза так стремительно набросилась на Хэмфри, что он удивленно отступил на шаг.
– Кто принес это, Хэмфри?
– Лакей, ваша светлость, в простой ливрее, и я не знаю, какого дома.
– Вот как. Ну, спасибо, Хэмфри, – тихо сказала Роза, комкая записку и глядя в пространство.
Она не пойдет. Очередной любовнице мужа не удастся оскорбить ее. Но вслед за этой мыслью пришла другая. Ей не вынести долгие зимние месяцы в этом мучительном отчуждении. Она должна узнать худшее, она должна все выяснить сама. Потом можно будет принять обоснованное решение: продолжать эту жизнь или избрать другой путь. Хотя какой другой путь открыт ей? Удалиться в Шенстон и жить в одиночестве? Развод? Она не хочет развода. Она хочет любви, детей… дружеского общения. Она хочет настоящего брака. И только с одним-единственным мужчиной, хотя он так бездумно играет ее чувствами.
Мрачный день, казалось, никогда не кончится. Упорно падавший снег превратил Лондон в черно-белую гравюру. Роза пообедала у себя в комнате в компании Вилли, затем вызвала Летти и долго и тщательно занималась своим туалетом, пока не заметила, что горничная смотрит на нее с удивлением. Однако Роза не спешила начинать этот вечер, так как в глубине души чувствовала, что он заставит ее принять решение, которое она принимать не хотела. Не раз ей приходила в голову мысль не ехать к Марте Раффл. Просто лечь в постель и накрыться с головой одеялом. Но, как ни соблазнительна была эта мысль, она продолжала одеваться.
В теплом платье из золотистой мериносовой шерсти, украшенном тонкими атласными ярко-красными полосками, искусно вплетенными в шерсть, в ярко-красном бархатном манто, подбитом горностаем, она медленно спустилась по лестнице… и столкнулась лицом к лицу с Джефри в черном фраке с ослепительно белым галстуком. Он также не собирался провести вечер дома. Свет свечей золотил его шоколадные кудри, и ее сердце заныло. Ей до боли хотелось подойти к нему и прижаться щекой к его сильной груди. Но как он ответит на это? Что он сделает, если она будет молить его о любви? Возможно, просто отодвинет в сторону, взъерошив ей волосы. В это мгновение Роза чувствовала себя такой одинокой и так боялась открытий, которые, вероятно, сделает сегодня вечером, что рада была бы и этой отеческой ласке.
Джефри осмотрел ее элегантный наряд и сердито нахмурился.
– Позволите сопровождать вас, миледи? Вопрос застиг врасплох охваченную нежными чувствами Розу.
– Я не хочу обременять вас. Я… я должна заехать за подругой и боюсь, это причинит вам неудобства.
От ее виноватого заикания Джефри еще больше нахмурился.
– Ах, я и забыл. Моя жена предпочитает других кавалеров.
Он еще мгновение внимательно разглядывал ее, затем, чуть кивнув, исчез за парадной дверью.
Роза позволила гневу заглушить обиду. Значит, он хотел точно выяснить, где будет его жена, чтобы потом отправиться к любовнице? Ну, сегодня его ждет сюрприз. Она накинула на голову капюшон, и Хэмфри открыл перед ней дверь. В это вечернее путешествие она предусмотрительно захватила двух рослых и сильных лакеев. Элленсбергский случай никогда не повторится! Однако когда она садилась в карету, ее настроение чуть улучшилось. Конечно, это все розыгрыш! Она появится на одном-двух приемах, затем заглянет в этот игорный дом. Марта Раффл! Какие глупости! Скорее всего, Джефри проведет вечер с приятелями в одном из своих клубов.
Вечер томительно тянулся, и Роза чувствовала, как напряжение сковывает ее тело и ползет вверх по шее, принося с собой дикую головную боль. Она улыбалась и кивала друзьям и знакомым, однако почти не помнила, кого видела и что слышала всего несколько минут назад. В половине двенадцатого она снова накинула горностаевое манто и села в карету, удивив кучера указанным в записке адресом.
Игорный дом Марты Раффл занимал трехэтажный дом с опрятным фасадом из красного кирпича и полированной темно-зеленой дверью с начищенным медным молотком. Для Розы такой внешний вид не ассоциировался с полусветом, хотя, если бы ее попросили описать, как выглядит игорный дом, она вряд ли смогла бы это сделать. Собираясь с силами, она глубоко вздохнула и приказала лакеям сопровождать ее, затем осторожно поднялась по парадному крыльцу, только что очищенному от снега.
Миссис Раффл в щелку между портьерами следила, как хрупкая фигурка поднимается по ступеням к ее двери. Брови женщины удивленно поднялись.
– Герб, – прошептала она, оглядывая карету. – Какой-то лорд с шиком прислал свою птичку.
– Это не птичка, дорогая Марта. Это сама маркиза Эдерингтон.
– Вздор! – Миссис Раффл повернулась слишком резко для своей массивной фигуры и уставилась на Элмо Сьюэлла поверх нескольких подбородков и огромного бюста. – Какого черта надо здесь ее светлости?
– Вы недооцениваете привлекательность вашего заведения, – вкрадчиво сказал Сьюэлл. – Не обманывайтесь юностью маркизы и ее невинным видом. Она азартная картежница.
– Ну и что? Многие джентльмены и их дамы любят риск карточной игры. В Мэйфере к их услугам есть и более изысканные клубы. Благородные господа действуют мне на нервы, но, клянусь Богом, на них можно неплохо заработать.
– Маркиза, – продолжал Элмо Сьюэлл, – питает мало кому известное пристрастие к юным повесам. Пожилой муж очень строг, поэтому она не может удовлетворить свои… э… довольно эксцентричные запросы в близком окружении. И она чрезвычайно богата и без состояния мужа.
– О-го-го! – Марта радостно потерла руки. – Ну, если она знает, что делает, моя задача – обеспечить ее пухленькими цыплятками… за изрядную цену, конечно!
Миссис Раффл быстро обошла столы, останавливаясь тут и там, чтобы поговорить с определенными молодыми людьми. Затем она щелкнула пальцами, и как раз в ту минуту, когда вошла Роза, был поставлен новый стол. Элмо Сьюэлл быстренько исчез из виду. Миссис Раффл царственно поплыла навстречу, окутав Розу облаком въедливого запаха дешевых духов. Когда хозяйка заведения опустилась в низком реверансе, потребовалась помощь одного из крупье, чтобы та смогла подняться. Тяжело дыша, она прохрипела:
– Огромная честь, миледи. Я к вашим услугам.
Роза не стала расспрашивать о муже и, окинув взглядом, тускло освещенный зал, убедилась, что его нет. Тогда она решила сыграть одну партию, чтобы провести здесь полчаса. Если Джефри не появится, она уйдет. Сделав знак лакеям ожидать ее у дверей, Роза последовала за миссис Раффл в глубь помещения. Ее волнение усилилось, поскольку все присутствующие прекращали игру и с интересом следили за ее продвижением. Декольте многих женщин были такими глубокими, что выставляли на всеобщее обозрение верхнюю часть сосков, а прозрачные платья демонстрировали столько тела, что это вряд ли можно было назвать приличным.
– Вот сюда, дорогая, – сказала миссис Раффл, отодвигая для Розы стул.
Вокруг стола в непринужденных позах расположились пять юных щеголей, одурманенных алкоголем.
– Я не хочу присоединяться к этой компании… – начала Роза, но тут все стало происходить с головокружительной быстротой.
Один из юных денди притянул Розу к себе на колени и схватился за лиф ее платья, а его дружки завопили и заулюлюкали. По возмущенному лицу маркизы миссис Раффл немедленно поняла, что произошла какая-то ужасная ошибка, но была не настолько глупа, чтобы в одиночку извлекать Розу из рук пяти юных аристократов. Она громко позвала на помощь своих вышибал, и в тот же миг оба лакея Розы бросились к ней. От струи холодного воздуха пламя свечей бешено заплясало, и все взгляды обратились к открывшейся двери. Все движение в комнате замерло, как будто художник поймал мгновение и запечатлел его на своем полотне.
В дверях стоял грозный маркиз Эдерингтон, его карие, сурово сверкавшие глаза быстро окинули взглядом все помещение. Миссис Раффл, протянувшая одну руку к Розе, а другую к маркизу, помогла ему немедленно отыскать глазами жену. Юбка Розы задралась до самых подвязок, и Джефри, вспоминая потом происшедшее, осознает: он потерял самообладание именно потому, что впервые увидел ноги собственной жены… в зале игорного дома… и под рукой другого мужчины.
Оттолкнув изумленных лакеев, Джефри бросился вперед и с размаха ударил по лицу щеголя, державшего Розу. Затем сдернул жену с его колен, как тряпичную куклу, и поставил на пол.
– Пора уходить, миледи, – рявкнул он.
Розе все происходящее казалось кошмарным сном. Она открыла рот, чтобы возмутиться его грубым обращением, или поблагодарить за спасение, или спросить, почему он сам оказался в подобном месте, но не смогла издать ни звука. Ее бесцеремонно вытащили из комнаты, завернули в манто и выволокли на снег.
Эта страшная сцена, словно выжженная раскаленным железом, надолго осталась в ее памяти: маркиз с перекошенным от гнева лицом… огромный белый бюст миссис Раффл, свесившийся с подоконника… а позади столпились все находившиеся в комнате… и все таращились на них в окно. Она была так унижена… но дар речи не возвращался.
Джефри грубо повернул ее к себе.
– Вас немедленно увезут из Лондона в Эдерингтон-Харроу. Вы останетесь там, пока я не представлю королеве соответствующие основания для развода. Слуги в Эдерингтон-Харроу будут извещены о том, что вы не смеете покидать поместье ни по какой причине, а также никого принимать. Я проклинаю тот день, когда женился на вас, Роза Лэм. И, будьте уверены, никогда больше не желаю вас видеть.
Повелительно махнув рукой двум лакеям, сопровождавшим Розу, он сел в свою коляску и исчез в клубящемся снегу, оставив ее на их попечение.
– Джефри, подождите. Вы не понимаете! – простонала Роза, но слишком поздно она обрела голос. Ей оставалось лишь взобраться в карету и безутешно рыдать всю дорогу до дома. К ее приезду весь особняк уже был охвачен волнением. Джефри добрался до Лестер-стрит, 1, раньше ее и отдал точные приказания, а ведь именно ее муж был здесь хозяином и господином. Никто не будет слушать ее объяснения, никто не будет противиться его воле.
Хэмфри, хоть и с увлажненными глазами, хоть и все время, отворачиваясь и сморкаясь, с педантичной учтивостью распоряжался подготовкой ее багажа. Летти совершенно расклеилась и рыдала, поспешно отбирая и пакуя самое необходимое. Ей приказали сопровождать хозяйку, и она вопила так, словно и на нее пал позор маркизы. Розе даже не позволили дождаться утра или хотя бы улучшения погоды. Как только она переоделась в дорожный костюм, ее вывели к ожидавшему у дверей экипажу. Сундуки уже были привязаны сзади, а лошади сопровождающих верховых фыркали и взрывали копытами снег. Розу бесцеремонно запихнули в экипаж, и он с грохотом покатился по улице.
Роза смахнула слезы с глаз. Вынув жалобно мяукающего Вилли из корзинки, она вместе с ним поплотнее закуталась в свои меха. Другого утешения эта ночь не могла предложить ей. Она подумала о слугах в Эдерингтон-Харроу, которые будут встречать свою опозоренную госпожу. Как ей хотелось приказать кучеру повернуть в Шенстон! Но она понимала, что ее никто не послушает. Она всецело в их власти. Ощущение полной беспомощности напомнило о покушении на ее жизнь в Элленсберге. Теперь ей стало совершенно ясно, что Джефри, лорд Уайз, и вправду намерен избавиться от нее. У нее возникло ужасное чувство, что она едет навстречу собственной смерти.
Если бы только у нее была возможность объясниться! Однако, отдав приказы, Джефри не стал присутствовать при ее изгнании. Гордость не позволила ей написать ему. Он не верит ей. И, главное, она не могла приложить записку, заманившую ее к Марте Раффл. Она искала письмецо в ридикюле, но его там не было. Оно исчезло.
Синевато-серый рассвет уже вставал над заснеженным городом, когда миссис Раффл, тяжело переваливаясь, обходила опустевший игорный зал и гасила свечи. Она встала на цыпочки и безуспешно попыталась дотянуться медными щипцами до последнего и самого высокого канделябра. Обернулась в поисках ближайшего стула, хотя при ее весе взгромождаться на стул было небезопасно. И тут она заметила на полу скомканный клочок бумаги. Тяжело дыша, она нагнулась за ним. Никогда нельзя оставлять бумагу, подумала она. Это может быть долговая расписка. Марта разгладила клочок отекшими пальцами, поднесла его к единственной еще горевшей свече и стала читать вслух:
– Если Вы хотите знать, где и с кем Ваш муж проводит вечера, нанесите визит сегодня поздним вечером в игорный дом Марты Раффл, Кокли-стрит, 333.
Миссис Раффл покачала головой. Наверное, это как-то связано с маленькой маркизой, ибо записка лежала под стулом юного щеголя, притянувшего леди на колени. Марта задумчиво поджала губы. Эта история может привлечь внимание властей, игорный дом закроют или потребуют штраф, так или иначе это пахнет денежными потерями для старой Марты. Когда имеешь дело со знатью, надо быть осторожной.
А Элмо? Если память ей не изменяет, он не должен ей денег, а значит, у него нет причин желать ей зла. Очевидно, существует какая-то связь между Элмо и маркизой. А значит, здесь может быть неожиданная прибыль для бедной старой женщины. Она широко зевнула. Мысль о деньгах оказалась очень приятной, и Марта позволила себе сладостно зевнуть, а затем решила, что слишком стара и устала, чтобы решать эту проблему немедленно. Встав на жалобно заскрипевший стул, она загасила последнюю свечу и вразвалку отправилась спать.
Малиновый рассвет пробудил Розу от ее прерывистого сна. Она продрогла до костей, и все тело ломило. Экипаж, покачиваясь, повернул на подъездную аллею Эдерингтон-Харроу. Когда они приблизились к дому, лучи солнца исчезли за тучами, оставив на фоне свинцового неба угрожающий каменный силуэт.
Мажордом в роскошной малиновой ливрее с жезлом, символом своего положения, вышел на парадные ступени встречать экипаж. Увидев маркизу вместо маркиза, он не успел стереть с лица озадаченное выражение. Отвесив Розе низкий неловкий поклон, он выдавил улыбку, больше похожую на гримасу и не коснувшуюся его глаз.
– Миледи, Эдерингтон-Харроу счастлив приветствовать, наконец, новую госпожу. Я мистер Грэшем, миледи.
Один из лакеев, прибывших с Розой, нерешительно прошел вперед, тщательно отворачивая от нее лицо.
– Простите, мистер Грэшем, его светлость лорд Уайз приказал мне сразу по прибытии передать вам это послание и… э… инструкции.
Роза, прекрасно понимая, что содержится в письме, прошла мимо мажордома в большой промозглый холл. Дрожащая Летти скользнула за ней. В холле не выстроились, встречая госпожу, слуги; никто не ждал ее, чтобы проводить в комнаты. Конечно же, Джефри не послал вперед верхового предупредить прислугу о ее приезде. Одно это объясняло прохладный прием Грэшема. Считалось неприличным являться в собственный дом, не предупредив заранее. Роза устало вздохнула, поскольку стало ясно: придется ждать здесь на сквозняке, пока кто-нибудь не обратит на нее внимание. Не ожидают же от нее, что она будет бродить по этому огромному особняку в поисках хозяйских апартаментов!
Что-то в сгустившейся тишине заставило Розу обернуться. Грэшем в упор смотрел на нее. Он только что закончил читать письмо с инструкциями маркиза, и его лицо скривилось в злорадной гримасе. Роза взяла себя в руки, но почувствовала, как бледнеет. Усилием воли ей удалось принять высокомерный вид.
– Мистер Грэшем, извольте проводить меня в мои апартаменты. Я желаю освежиться. И, пожалуйста, принесите чай. Две чашки. И я, и моя горничная совершенно продрогли.
– Боюсь, это невозможно, – сказал Грэшем, насмешливо поклонившись. – Слуги еще спят.
Роза слишком устала, чтобы спорить. Подхватив корзинку Вилли, она отвернулась и стала подниматься по лестнице.
– Очевидно, раз маркиз содержит здесь такую ленивую прислугу, мне придется самой искать дорогу. Летти, захвати мой саквояж. Когда мы отдохнем, то принесем остальное. Вы этого от меня ждете, мистер Грэшем?
Щелкнув толстыми пальцами, мажордом подозвал маленького лакея, дежурившего ночью, вероятно, занимавшего самую низкую ступеньку в домашней иерархии, и жестом приказал ему сопровождать маркизу. Благоговейно склонив голову, щуплый юноша собрал столько багажа, сколько мог донести, и бросился вверх по лестнице, обогнав Розу. Хотя он был сама вежливость и пытался как можно лучше выполнить свои обязанности, он натыкался на все столы, и вскоре его извинения слились в один сплошной поток.
– Ну, Летти, мне не нравится, как нас здесь встретили. Совсем не нравится. И я не ожидаю, что будет лучше, а ты? – спросила Роза, откалывая шляпку.
– Я тоже, миледи, – всхлипнула Летти. Роза повернулась к девушке и строго сказала:
– Знаешь ли, Летти, это мое изгнание совершенно не затронет твоего положения в доме. Пожалуйста, перестань плакать.
– Да, миледи.
Утерев глаза и шумно высморкавшись, горничная попыталась улыбнуться сквозь слезы. Она искренне любила маркизу и просто не могла поверить тому, о чем перешептывались слуги.
– Вот так-то лучше, – сказала Роза. Открыв корзинку Вилли, она выпустила его на свободу. – Думаю, мы все трое просто устали. Посмотри, есть ли удобная кровать в гардеробной. Если есть, давай отдохнем немного. После отдыха все будет выглядеть по-другому.
– Да, миледи.
Роза забылась тяжелым сном и через три часа проснулась голодной, несмотря на подавленное настроение. Она позвонила в колокольчик и ждала… и ждала. Ее нетерпение росло, и она послала Летти к слугам на разведку.
Разъяренная Летти вбежала в комнату через четверть часа.
– Ну, миледи, – возмущенно сказала она, – этот жирный слизняк Грэшем говорит, что слуги слишком заняты, чтобы прислуживать вам. Я сказала, что маркиз узнает о его поведении, а он сказал… он сказал… – И Летти разрыдалась. – О, миледи, он говорит, что его светлости совершенно наплевать, что станет с вами или как с вами обращаются.
Роза стала белее снега, засыпавшего террасу. Должно быть, письмо Джефри было крайне оскорбительным. Что же ей теперь делать? Она задрожала и натянула покрывало повыше. Однако гнев, охвативший ее из-за несправедливости Джефри, превозмог все горести. Она не позволит так обращаться с собой. Роза прищурилась и стиснула зубы.
– Значит, он собирается уморить нас голодом? Где управляющий?
– Уехал в Лондон повидать маркиза, – ответила Летти. – О, что же нам делать?
Роза скинула одеяла и вскочила с кровати. Она не допустит, чтобы над ней издевались до конца жизни. Хорошенького понемножку! Она закуталась в малиновый бархатный халат и сунула ноги в вышитые домашние туфельки.
– Подожди, Летти! Сейчас увидишь! Сейчас увидишь!
Рыдающая горничная последовала за юной госпожой в холл и вверх по парадной лестнице до первой площадки. Роза вцепилась в веревку пожарного колокола и потянула изо всех сил. Звон разнесся по всему огромному дому. Раздались испуганные крики: «Пожар! Пожар! Пожар!», сопровождаемые топотом бегущих ног. Фигуры замелькали внизу в холле и на лестнице.
– Эй, вы! – крикнула Роза.
Один за другим слуги подняли головы, чтобы посмотреть, кто звонит в пожарный колокол и окликает их. Маленькая маркиза в ярком халате стояла на лестничной площадке, вцепившись в балюстраду, и смотрела на них сверху вниз. Мало-помалу они перестали суетиться и замолчали. Роза дождалась, когда практически вся прислуга Харроу собралась в холле, и только тогда заговорила. Грэшем поднялся на три ступеньки и теперь возвышался над остальными. Он перевел оскорбительно веселый взгляд с Розы на лакеев и сделал грубый жест. Те, кто стоял ближе к нему, гоготнули, но остальные ждали в молчании. Роза могла лишь догадываться о слухах, долетевших до Харроу утром, но, что бы там ни было, она должна покончить с этим здесь и сейчас.
Ее голос был таким же холодным, как и оказанный ей прием, и властно разносился в промозглом воздухе холла:
– Вы все ведете себя крайне оскорбительно и недружелюбно. Каковы бы ни были в настоящее время отношения между мной и моим мужем, я думаю, вы достаточно хорошо знаете, что он не потерпел бы подобного обращения ни с одним членом его семьи.
Грэшем только усмехнулся и подмигнул лакею, стоявшему рядом с ним. Роза решила не обращать внимания. Этого человека она не испугает своими угрозами, но есть надежда на других. Она заметила, что несколько человек стыдливо отводили от нее взгляды.
– Я убеждена, однако, что кое-кто из вас осознает чудовищность вашего поведения. Уверяю вас, многие должности в этом доме скоро освободятся и будут предложены тем, кто будет счастлив, получать хорошую плату в эти трудные времена. Если есть среди вас те, кто готов служить мне, как подобает моему рангу, и как желал бы маркиз… отойдите в одну сторону, чтобы я знала, кто здесь мои друзья.
Воцарилась напряженная тишина. Сначала Роза испугалась, что никто не тронется с места. Затем, под градом насмешек и свист, маленький лакей, провожавший ее в комнаты, отошел далеко вправо и встал, заложив руки за спину и глядя вверх на нее. Затем помощник дворецкого Боннер подошел к нему. За ним медленно последовали несколько горничных и шесть лакеев, среди них и те двое, что приехали с Розой из Лондона и знали ее лучше остальных. Улыбка начала сползать с лица Грэшема. Вдруг служанка из буфетной перебежала на сторону Розы. Хорошенькая озорная девушка с копной льняных кудрей, видимо, была всеобщей любимицей, потому что еще три молодых лакея перешли направо.
Когда ряды разделились, и никто больше не двигался с места, Роза снова заговорила:
– Я ценю вашу верную службу. Все те, кто сегодня утром выказал преданность маркизу и мне, будут щедро вознаграждены. Остальные… – она умолкла и, не скрывая презрения, усмехнулась им, – будут уволены, как только мой муж узнает об этом происшествии.
Роза замолчала, легко сбежала вниз и остановилась на одну ступеньку выше притихшего Грэшема. Она быстро выхватила его жезл, и он от неожиданности отшатнулся.
– Мистер Грэшем, много хороших, работящих людей лишились сегодня места, и это ваша вина. Вы просто тупой, никому не нужный толстяк…
И прежде, чем кто-либо осознал ее намерение, она ударила жезлом по пальцам его ноги, затем, когда он быстро отдернул ногу, ударила по пальцам другой ноги и, продолжая это занятие, заставила толстяка танцевать по холлу.
– …поскольку с этой самой минуты вы освобождаетесь от своих обязанностей, мистер Грэшем…
Роза замерла. Огромные парадные двери распахнулись с такой силой, что ударились о стену. Мужчина и женщина, оба высокие и худые, стояли на пороге. Одежда мужчины выдавала в нем местного пастора, и Роза догадалась, что женщина – его жена. Еще вопрос, кто удивился больше: Роза или эта пара, от изумления раскрывшая рты при виде маркизы Эдерингтон в малиновом халате, гоняющей мажордома его собственным жезлом.
Жена пастора, веселая душа, оправилась первой, искренняя улыбка расплылась по ее лицу.
– Бунт на корабле, ваша светлость? – пошутила она и обрадовалась, увидев, как смягчается лицо молодой женщины.
Ее муж, священник, неожиданно смутившийся, постарался сгладить впечатление от их неожиданного появления:
– Мы услышали пожарный колокол и поспешили на помощь. Пожалуйста, извините нас за вторжение, миледи…
Роза подошла и протянула руку милому человеку и его жене. Вполне можно было считать, что ей на помощь пришла королевская гвардия.
– Извиняться должна я – за то, что подняла ложную тревогу. Пожалуйста, входите, не стойте на холоде.
Пасторша взяла ладонь Розы обеими руками.
– Мистер и миссис Санди – вот мы кто. Приходский священник и его жена, миледи.
Завершив ритуал знакомства, миссис Санди повернулась к собравшимся слугам и приказала громко и строго:
– Оставьте нас и отправляйтесь выполнять свои обязанности. И принесите нам горячего чаю, слышите?
Слуги робко удалились гуськом. Те, кто выбрал сторону Грэшема, чувствовали, что совершили ужасную ошибку.
После завтрака, поданного спокойным, уверенным в себе мистером Боннером, Роза оказалась в гостиной наедине с женой пастора. Сам пастор, будучи человеком чутким и добрым и с готовностью признававший, что его грозная жена лучше умеет обходиться с попавшими в беду прихожанами, тактично удалился в библиотеку. Роза совершенно не собиралась доверяться новой знакомой, но вскоре поймала себя на том, что изливает свои печали сочувствующей миссис Санди. Таким облегчением было поговорить с кем-то, тем более с женщиной, что Роза не могла остановить ни слов, ни слез.
Миссис Санди, привыкшая к скорбным историям, слушала внимательно и только цокала языком, поражаясь глупости молодежи. Когда Роза закончила свой длинный рассказ и промокнула слезы, миссис Санди откинулась на спинку кресла и с изумлением оглядела ее.
– Брак по расчету, как бы не так, черт возьми! – воскликнула она и быстро оглянулась, проверяя, не был ли муж свидетелем ее оплошности. – Мне кажется, что вы два дурачка, по уши влюбленные друг в друга, и даже сами не понимаете этого. И гордость, дорогая. Такая гордость! Не рассказать мужу о вашем ужасном случае с тем французом и потом думать, что бедный Джефри имел к этому какое-то отношение! Это просто невероятно. Видите ли, я знаю его с детства.
Роза вздохнула.
– Вам легко говорить. Но тогда все было совсем не так просто. Если верить месье Бонэру, кто-то действительно хотел убить меня и сейчас хочет. И… и я думала, что Джефри… ну, что он влюблен в другую.
– Ха! – фыркнула миссис Санди. – Он никогда ни о ком не говорил так, как о вас. И сейчас не говорит.
– Обо мне?
– Да, о вас! По-моему, каждый наш разговор, пока он был здесь, в основном сводился к словам «Роза то…» да «Роза это…».
– Ах, если бы это была правда! – воскликнула Роза.
– Ну, еще бы! – заявила миссис Санди. – Я жена пастора. Нам не разрешается лгать.
– О, как же я была глупа! Что, если я потеряла его навсегда? Что мне теперь делать? – взмолилась Роза. Ее глаза снова налились слезами.
– Подождите, пока очистятся дороги, – посоветовала миссис Санди. – И напишите письмо… длинное, подробное письмо… и пошлите его в Лондон. Поставьте на конверте мое имя, если опасаетесь, что ваше послание он вернет нераспечатанным. Объясните ему все. Ничего не утаивайте. Все расскажите… особенно о вашей глубокой любви к нему. Все уладится, вот увидите. Один из вас должен разрушить стену, воздвигнутую оскорбленной гордостью, и боюсь, дорогая, что даже в современном мире это удел жены. Кроме того, маркиз уже наверняка осознал свою ужасную ошибку! Запомните мои слова! Джефри не дурак, хотя в последнее время очень убедительно играет эту роль.
