Текст книги "Кровавое пробуждение (ЛП)"
Автор книги: Тесса Доун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 22
Сальваторе Нистор наблюдал, как Стефано Герваси, Древний Глава Совета, покачал длинным, костлявым пальцем, указывая на мужчин, сидящих за столом, а затем стукнул кулаком по изношенной известняковой столешнице так сильно, что на руке показалась кровь.
– Сколько погибших? – прогремел он, высасывая кровь из раны.
Сидевшие за столом молчали.
– Димитрий, сколько всего? – требовательно спросил Стефано.
Димитрий Зеклос поерзал на своем кожаном стуле с высокой спинкой и начал отвечать, что заставило Сальваторе улыбнуться… внутренне. Да, есть время и место для дерзости, и есть время и место для послушания. В этот раз пришла пора последнего.
– В конечном счете, двенадцать охранников, пятьдесят детей, одна бесполезная няня и восемьдесят семь солдат, – уважительно ответил Димитрий.
Стефано упал обратно в кресло.
– Восемьдесят семь солдат? – бездумно повторил он. – Как?
Милано Марандичи, другой молодой многообещающий член совета, наклонился вперед.
– Похоже, две команды наших врагов вошли из восточного и западного тоннелей, когда колония спала. Детей уничтожила первая команда (под руководством Маркуса), охранников – вторая, солдатов – Наполеан.
– В одиночку? – недоверчиво спросил Стефано.
Сальваторе вздохнул с досадой: глава слышал эту историю раз десять. Они все слышали. Да, Наполеан Мондрагон оказался куда более могущественным, чем любой из них знал. И, да, он расплавил армию Темных Солдат прямо в их собственном коридоре, используя солнечный свет. Бла. Бла. Бла. Могут они наконец смириться с этим?
– Да, сэр, – ответил Милано.
Стефано наклонился вперед, положил оба локтя на стол и свирепо посмотрел на своего заместителя, Оскара Вадовски.
– Оскар, скажи мне, вы уже разработали план ответного удара? – Не дожидаясь ответа, Стефано повернулся к Сальваторе, настолько разгневанный, что из уголков его рта вылетела слюна. – И Древняя Книга Черной Магии – Кровавый Канон – тоже исчезла, не так ли?
Сальваторе зарычал. Теперь и его отметили. Он владел Кровавым Каноном почти восемьсот лет, пока его так глупо не украли. К счастью, большая часть информации сохранилась у Темного в памяти, но все же мысль, что какой-то маленький мальчишка-Маг смог утащить книгу прямо у него из-под носа, заставила Сальваторе закипеть. Он посмотрел на Милано, у которого были такие же зеленые глаза, как у Накари, и нахмурился.
– Да, Шеф. Мне жаль сообщить, – в миллионный раз, – что Накари Силивази, похоже, взял том из логова, когда обменивал моего племянника.
Стефано по очереди взглянул на каждого члена Совета, задержавшись немного дольше на Милано, выглядевшего просто ужасно, потом снова повернулся к Оскару.
– Твой план?
Тот откашлялся и сложил пальцы домиком. Как 1400-летний Древний, он ненамного уступал по статусу Стефано, и никто не смел им манипулировать… даже их ныне царствующий Глава. Глаза Оскара бродили между Стефано и Милано, и он зарычал от отвращения.
А, так он тоже уловил странную вибрацию, идущую от старого хрыча. В самом деле, Милано был волнующе красивым для мужчины, даже со своими короткими растрепанными волосами, столь характерными для юноши младше пятисот лет. Но определенно, колония так не функционировала – мужчины так не смотрели на других мужчин.
Оскар медленно встал. Его хриплый голос упал до низкого гула, как у бас-гитары.
– План простой: мы восстановим нашу численность и нанесем ответный удар, начав охоту на короля. – Его глаза прошлись от мужчины к мужчине, прожигая дыры в их черепах, сверкая всепожирающей ненавистью. – Пятьдесят детей погибли, поэтому я хочу, чтобы двести и пятьдесят заполнили наши детские комнаты в течение ближайших семидесяти двух часов!
Димитрий ахнул, но быстро принял хладнокровный вид, обменявшись понимающим взглядом с Милано.
Сальваторе про себя рассмеялся. Бедный парень. Разве он не знал, что члены совета освобождаются от выполнения распоряжений, касающихся всех членов колонии? Маг изучал побледневшее лицо Димитрия и не мог сказать, что обвиняет его за нежелание нести ответственность за сына в триста лет. У самого Сальваторе все еще не было потомка, зато был Дерриан, за которым приходилось приглядывать. А что касается Милано, то молодой щёголь такой же дикий, как и другие юнцы, и близко не готов иметь ребенка.
– Какая-то проблема? – спросил Оскар, глядя на Димитрия.
– Вовсе нет. – Парень продемонстрировал должное уважение.
– Хорошо, – вспыхнул Оскар, – потому что я хочу, чтобы завтра вечером наши логова наполнились криками женщин. Я хочу, чтобы хор изнасилований и смертельные песни рождения стали симфонией, играющей в моих ушах. До тех пор, пока каждая душа, которую мы потеряли, не будет замещена. Это понятно?
Димитрий кивнул вместе с Милано и Сальваторе и начал писать на листе пергамента: «Итак, каждый мужчина старше пятисот лет, не имеющий потомка, должен… внести вклад».
– Те, кто младше, имеют право выбирать, воспроизвести потомка сейчас или подождать. И те, у кого есть по крайней мере один сын, тоже могут пропустить праздник, если захотят. – Оскар начал ходить вокруг стола. – Что касается кормления, я не хочу, чтобы мужчины исключили местные источники продовольствия, но я хочу, чтобы они бросили достаточно тел на улицах, чтобы ужаснуть местных людей. Я хочу ад кромешный в Лунной Долине, который разозлит тайные общества охотников на вампиров. Пусть они приходят за нашими глупыми братьями на поверхности, в то время как мы останемся надежно скрыты под землей.
Каждый мужчина за столом улыбнулся.
– А что касается книги… – Оскар посмотрел на Сальваторе, а затем сложил руки за спиной. – Накари Силивази должен заплатить за оскорбление.
Глава Совета нахмурился от отвращения. Он встал, вытянул руку, чтобы заставить замолчать своего заместителя, и заговорил сам:
– За глупость Сальваторе, за его глупую оплошность!
Оскар кивнул и сел на место, в то время как Глава задрожал, медленно разжигая огонь своей ярости. Сальваторе прикусил язык и ждал.
– Но не раньше, чем мы отомстим за наших падших, – прошипел Стефано, медленно, в театральной манере похрустев пальцами. – Наполеан Мондрагон должен быть сломлен! Унижен! Постепенно поставлен на колени в бесславии. Я хочу, чтобы он был уничтожен!
«И как ты догадался, Шерлок? – подумал Сальваторе. – Есть какие-то предложения, как этого достичь?»
– И что бы вы хотели, чтобы мы сделали, Ваше Превосходительство? – вслух спросил он.
– Разве не ты наш Маг? – прогремел Глава Совета, неожиданно ударив его по лицу ладонью.
Зубы Сальваторе затрещали, а верхние клыки пробили нижнюю губу. Он сплюнул кровь и посмотрел на своего лидера, дрожа от желания нанести ответный удар.
Но сдержался.
– Пытай его, придурок! – кричал Стефано. – Наложи заклятие! Преследуй его во снах! Найди его слабость и используй это! – дьявольски прошипел Глава Совета, и его глаза потемнели от угрозы. – Меня не волнует, что ты сделаешь, просто заставь мужика страдать! Хотя бы раз за всю свою убогую жизнь докажи, что существуешь не зря, Нистор! Или я буду вынужден лишить тебя места в Совете.
По комнате прокатился коллективный вздох.
Оскар наклонился вперед, заинтересованный.
Сальваторе прочистил горло и заставил себя улыбнуться.
– Мои извинения, Ваше Превосходительство. Я не знал, что моей службы было недостаточно. – Его глаза стреляли между Димитрием и Милано, а затем быстро сверкнули двумя красными импульсами, прежде чем вернуться к бесконечной пустоте черного.
Это была возможность, которую они обсуждали.
Шанс захватить власть, которой они все жаждали.
После смерти Валентайна Димитрий и Милано претендовали на его вакантное место в Совете, разными путями доказывая, что они его достойны. Если Глава умрет, то будет уже две постоянных вакансии вместо одной. Рот Сальваторе приподнялся в хитрой улыбке.
– Ваше превосходительство, – прорычал он, – вы бросили такое мощное обвинение, но остановились на конкретных действиях. В самом деле, если какой-то член Совета не докажет причину своего существования, он должен быть сразу же смещен. – А потом Маг подмигнул.
Димитрий и Милано вылетели из-за стола, как два злых черных смерча. Кинжал одного полоснул по артерии Главы, а второй нашел путь к сердцу шефа, прежде чем тот смог моргнуть, – элемент неожиданности спас дерзких мужчин от верной смерти.
Клыки Стефано удлинились, и он взвыл от ярости, отчего сверху начали падать куски потолка, но рвущиеся к власти мужчины продолжили свою атаку: хлестая, кусая, крутясь и сражаясь, как безумные.
Оскар поднялся, желая прийти на помощь Стефано, но Сальваторе положил твердую руку на его плечо.
– Теперь ты наш новый лидер. Ты не хочешь этого делать.
Оскар выглядел удивленным.
– Ты мне угрожаешь, Сальваторе? – предупреждающе прошипел он, сузив глаза.
Маг склонил голову, не сводя глаз со своей добычи.
– Только угрожаю служить вам, Ваше превосходительство.
Оскар не был впечатлен. Он вскочил на стол только для того, чтобы увернуться от летящей головы своего начальника. Димитрий и Милано впились клыками с противоположных сторон в шею Стефано. У них, как у диких животных, текли слюни, мужчины свирепо смотрели на оторванную голову, и жажда крови полыхала в их глазах. Великие лорды тьмы, эти двое выглядели как бешеные собаки: на губах остались следы запекшейся крови, между зубов застряли куски свежей плоти, а с клыков капала слюна.
Оскар низко зарычал.
– Атакуете меня тоже – умрете.
Оба мужчины сделали шаг назад.
Сальваторе спокойно обратился к Оскару:
– Что сделано, то сделано, Ваше Превосходительство. Это был позор: тратить кровь этого древнего, когда темные лорды Абисса – и Наполеан Мондрагон – ждут. Мы должны были принести жертву, попросить темных лордов о помощи, чтобы победить наших врагов… хотя мы все еще можем.
Оскар выглядел в равной степени возмущенным и ошеломленным, глядя на трио предателей с полным отвращением. Он прочистил горло.
– Его сын, Сергей, будет мстить.
Сальваторе покачал головой.
– Его сын не узнает. Возможно, наш прославленный шеф был так разгневан нападением на колонию, что в одиночку попытался преследовать Наполеана. К сожалению, тот оказался сильнее. Нам удалось получить останки для сжигания и, без сомнения, мы наградим Сергея.
Оскар отступил к стене и провел рукой по своим длинным, волнистым волосам. Затем посмотрел на Милано.
– Очисти этот беспорядок и перенеси его тело в зал жертвоприношений. Сальваторе, подготовься к церемонии подношения темным лордам, а ты, Димитрий, уведомишь Сергея, когда все будет сделано.
Трое мужчин кивнули в унисон и собирались приступить к исполнению приказов, когда их новый лидер поднял руку. Его пронизывающие, злые глаза были цвета крови.
– Стефано поймали врасплох, – он нахмурился. – За миллионы лет он не мог себе представить такую измену. – Оскар взглянул на молодых самцов. – Поверьте, вы дышите только из-за дерзости вашего переворота. Но знайте, я буду все время за вами следить, и, начиная с этого дня, наказанием за измену станет вечная пытка. Согласно новому указу, один палач и один целитель будут оставаться возле предателя в комнате пыток – первый, чтобы нести невообразимые страдания, второй – чтобы не дать предателю умереть… и это будет продолжаться вечно. Все мужчины в доме Джегара – и все, кого мы создадим, – каждый солдат раз в несколько лет примет в этом участие, вечно продолжая пытку.
Кончики пальцев Оскара загорелись, и он перепрыгнул через стол, настигая Милано, а затем Димитрия горящим кулаком. Оба предателя ударились о землю, с пылающими скальпами, распахнутыми челюстями и поломанными клыками.
– Мы поняли друг друга?
Сглотнув, мужчины кивнули.
Оскар, подняв Милано за лацканы рубашки, выпустил острый коготь и разрезал им левую сторону лица предателя, от виска до рта, одним движением извлекая глаз.
– Если ты посмеешь залечить шрам или регенерировать глаз, получишь вечную пытку. Дни твоей красоты – и твоей способности поймать кого-нибудь врасплох – прошли.
Милано провел по лицу рукой и вздрогнул, но кивнул, подчиняясь.
– Да, ваше превосходительство.
Затем Оскар наклонился к Димитрию, который пытался не дрожать.
– Вставай, мальчик, и скидывай свои штаны!
Глаза Димитрия выросли до размера серебряного доллара, когда он посмотрел на двух других мужчин в поисках поддержки. Но никто не пришел на помощь. Они уже и так испытали свою удачу.
Оскар достал кинжал, казалось бы, из ниоткуда и приставил его к горлу Димитрия.
– Я не буду просить тебя дважды.
Дрожа, мужчина расстегнул свои джинсы и позволил им упасть до щиколоток.
– Которое ты предпочитаешь сохранить? Левое или правое? – выплюнул Оскар.
Димитрий сглотнул. Слишком поздно.
Его правое яйцо было отрезано от тела так быстро, что прошла пара секунд, прежде чем он почувствовал боль и затем упал на колени.
– Прижги и останови кровь, – приказал Оскар, – но не восстанавливай его. Никогда.
Сальваторе поморщился. У регенерации были временные ограничения. Через пару месяцев повреждения станут необратимыми, и покалеченные мужчины будут выделяться в доме Джегара, как больные пальцы. Ну, по крайней мере, они были в Совете.
Затем Оскар подошёл к Сальваторе. Его взгляд выражал ненависть, а губы изогнулись в презрительной ухмылке.
– Я знаю, что эти молодые глупцы не смогли бы самостоятельно скоординировать такое предательство, Маг. И это не был минутный импульс.
Сальваторе знал, что лучше помолчать.
Он склонил голову в почтении и ждал, что же произойдет дальше. И что бы это ни было, оно того стоило. Завалить Стефано Герваси, чтобы получить помощь темных лордов и превзойти Наполеана Мондрагона. Совет стал таким, каким должен: они нуждались в лидерстве Оскара и его хитрости. Любые действия имели свои последствия. Сальваторе примет наказание как мужчина.
Возмущенный его надменной решимостью, новый шеф схватил его за горло и сжимал до тех пор, пока глаза Мага не выкатились из глазниц и его тело не начало биться в конвульсиях. Сальваторе отказался просить пощады, даже когда Оскар схватил его за волосы и кормился от него, как от бесполезного человека, отрывая огромные куски плоти.
Маг морщился, но не кричал. Никаких сожалений о содеянном. Непрошенный, тихий смешок сорвался с его губ.
Оскар отпустил его горло с недоверчивым рычанием.
– Ты считаешь мятеж забавным? Никогда еще за историю нашей колонии такого не случалось!
Сальваторе покачал головой. Несмотря на попытку смириться, он изо всех сил старался подавить улыбку.
Их новый шеф был вне себя от ярости. Его тело тряслось от бешенства.
– Димитрий… Милано… встать!
Два тяжелораненых вампира с трудом поднялись и оперлись на стол. Ужасный взгляд Димитрия, полный агонии, невозможно было описать.
– Хорошо! Теперь смотрите, как ваш высокомерный вдохновитель учится смирению.
Оскар швырнул Сальваторе к столу и безжалостно его наклонил. Пара грубых, гневных рук разорвала его брюки – когти пронзил кожу на бедрах.
– Что за…
– Заткнись!
Теперь это привлекло внимание Сальваторе. Ты должно быть шутишь!
Такого просто не делали.
Такого никогда, никогда не делали!
Глаза Сальваторе впились в дверь комнаты Совета в отчаянии, ища …
Чего?
Он понятия не имел. Чего угодно!
Время остановилось, когда его брюки упали до лодыжек, и он почувствовал пинок Оскара раздвигающего ноги.
Ладно, прекрасно – новый шеф Совета выразил свою точку зрения. Это зашло слишком далеко!
Какого черта….
Он запаниковал, глаза Сальваторе в истерике метались по комнате. Он думал о борьбе… сопротивлении. Атаке!
Черт, о том чтобы умереть.
Он знал, что не сможет одолеть Древнего, потому что Оскар выпил слишком много его крови. Он был слаб и дезориентирован. И что Оскар только что сказал? Димитрий и Милано должны смотреть?
Если бы Сальваторе мог это предвидеть, он бы сражался на смерть, прежде чем сумасшедший уродец смог иссушить его… но за что его наказывал Оскара? Вероломство… несправедливое преимущества перед врагом. Наказание было подходящим.
Пока его ум боролся, чтобы осознать весь ужас происходящего, Сальваторе почувствовал, как в него жестко вошли сзади, и руками инстинктивно схватились за стол, когда невыразимая боль взорвалась внутри.
Он закричал в агонии. Извивался.
Пробовал мысленно избежать пыток.
Боль была невыносимой, унижение за пределами понимания.
Зарек никогда не должен узнать.
А потом он услышал собственный голос, как будто тот принадлежал кому-то другому, он стонал и всхлипывал, как девка, кричал в том же ритме, в каком двигался Оскар.
Ох Темные Лорды: позор.
Боль. Остановите это!
Мужчина уже доказал свою точку зрения! Такого раньше никогда не случалось! Так же как и убийства действующего Главы Совета его же членами.
Тело Сальваторе дрожало от вторжения, и затем Оскар дернул голову Сальваторе за волосы назад, выплюнул скрипучую команду и застонал от удовольствия.
– Смотрите на него!
Димитрий и Милано были совершенно шокированы, их пронизанные болью лица отражали позор, который они чувствовали – за самих себя и Древнего Мага, которого оскверняли у них перед глазами – но они заставили себя сохранять зрительный контакт с Сальваторе.
Желчь поднялась в горле Сальваторе, и он не сдержал рвотные порывы, когда увидел их взгляды, устремленные на него, полные жалости и отвращения.
Никто не сказал ни слова, пока мерзкий акт продолжался… и продолжался. И продолжался.
В какой-то момент Сальваторе подумал о том, чтобы задержать дыхание, чтобы потерять сознание, но он знал, что это не сработает. Вместо этого, он сильнее сжал края стола, стараясь выдержать жесткие, безжалостные толчки, стискивая зубы при каждом мерзком всплеске, сдерживая гнев. Он хотел разорвать ублюдку горло, но не мог ничего поделать, кроме как смириться.
Это было немыслимо.
Убийство это одно. Предательство – другое. Но это?
Внезапно, Сальваторе услышал хриплый крик и почувствовал, как Оскар расслабиться. О, великие демоны ада.
Он отказывался даже думать об этом. Димитрия вырвало, затем и Милано.
Как только шеф попятился, Сальваторе рухнул на стол, больше не в состоянии ходить. Его тоже вырвало, когда он уловил запах собственной крови, смешанной с запахом…
Как кто-нибудь сможет восстановиться после такого?
Сальваторе задыхался от усталости и боли, лидер задыхался от кое-чего, совсем другого.
Оскар застегнул штаны и сделал шаг назад.
– В следующий раз, когда мы встретимся, мальчики, справа и слева от моего кресла будут стоять вооруженные Мастера Воины, а прямо за дверью охранники. То, что вы сделали сегодня в этой комнате, никогда не будет обсуждаться. То, что я сделал сегодня в этой комнате, так же останется здесь. Все ясно?
Солдаты что-то пробормотали, все еще в шоке, тогда, как Сальваторе рухнув со стола, лежал лицом вниз и пытался кивнуть. Он мало что мог сказать, особенно с настолько поврежденным горлом. У него не было сил, даже чтобы выдвинуть клыки.
– Теперь соберись, чтобы мы могли провести жертвоприношение. У нас есть Король, которого нужно уничтожить.
С этими словами, разъяренный новый Глава Совета вышел из зала.
Сальваторе уставился в землю, стыдясь посмотреть вверх. По крайней мере, все было кончено. Переворот удался, и они все это пережили.
Став такими, какие они сейчас.
Да, подумал он с чувством глубокого позора и новоприобретенным уважением к их лидеру, Оскар Вадовски, был не тот, с кем следовало шутить.
Глава 23
Маркус сдвинул намокшие от пота волосы Киопори со лба и ослабил хватку на горле, стараясь не сместить клыки.
Дорогая богиня-девственница, когда эти страдания закончатся?
Пытаясь скрыть дрожь, вампир погладил девушку по рукам и крепко прижал к груди, продолжая впускать яд глубоко в жилы Принцессы.
Было два часа утра, и они находились в таком положении уже целые сутки.
Двадцать четыре часа.
На протяжении всего дня ее мышцы, суставы и внутренние органы перестраивались. Кровь текла по венам, как кислота, причиняя невообразимую боль, в результате чего девушка впадала в бессознательное состояние, а затем опять просыпалась с новой волной агонии. Все это оказалось самым трудным, что Маркус когда-либо делал. И самым трудным, что Киопори когда-либо приходилось пережить. Превращение Кристины тоже было не из легких, но оно длилось всего несколько часов. А то, что происходило сейчас выходило за грань понимания.
По-видимому, чистая небесная кровь Киопори и то, что Принцесса была освобождена от Кровавого Проклятья, изо всех сил боролись с изменениями, словно от этого зависело ее существование. А на самом деле ведь зависело. Много раз Маркус задавался вопросом, сможет ли ее тело принять превращение вообще.
Наполеан и Накари совершили необходимый ритуал, призвав могущественного бога Дракона, чтобы вернуть Киопори положение истинной судьбы Маркуса и освободить Кристину от судьбы, которая никогда ей не принадлежала. После этого Наполеан заверил Маркуса, что можно начать изменение. Требования Кровавого Проклятья остались такими же, какими были всегда. Но наблюдая за превращением Киопори, вампир задался вопросом, не завел ли он свою судьбу слишком далеко.
Маркус хотел сказать ей, что любит. Объяснить, почему он не может остановиться, несмотря ни на что: человеческий организм Принцессы не выдержит изменения, которые уже произошли, и ее вампирское тело погибнет, если останется частично человеческим. Нет. После того, как началось превращение, его нельзя останавливать, а общаться телепатически было невозможно, поскольку вся концентрации уходила на управление циркуляции яда. Если бы Маркус знал, что изменение будет так много стоить женщине, которую нежно любил, вампир оставил бы все по-прежнему.
Словно почувствовав его растущее отчаяние, Киопори сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, ее напряженные мышцы впервые расслабились. Маркусв последний раз почувствовал слабое сопротивление ее тела, которое отразилось и на лице Принцессы. Вампир втянул клыки. И мысленно просканировал состав ее крови, желая быть абсолютно уверенным, что изменение завершено, и только после этого отодвинулся, медленно опуская измученную женщину на кровать.
Напряжение Маркуса спало.
– Любовь моя, как ты себя чувствуешь?
В первый раз за день он услышал свой голос.
Киопори лизнула нижнюю губу, провела языком по верхним зубам, словно ощущая клыки, и слабо улыбнулась.
– Как будто меня сбила тысяча колесниц.
Маркус тоже улыбнулся.
– Колесниц, любовь моя? Я думал, Наполеон непосредственно передал вам знания о нашем мире, или это не так?
Киопори рассмеялась.
– Передал. Но я же не могу сказать, что чувствую себя, словно меня сбил автобус. Нет, это ощущение от пары тысяч коней, которые просто вытоптали из меня жизнь.
Маркус нахмурился.
– Я не могу выразить, как сожалею…
– Моя любовь, – прошептала Киопори, прижав палец к его губам. – Я не сожалею. Просто скажи мне: все закончилось?
Вампир улыбнулся.
– Я думаю, да, – он замолчал, прислушиваясь к лесу вокруг них. – Скажи мне, что ты слышишь.
Киопори попытался присесть, и вампир быстро положил подушку ей за спину.
– Я слышу сок, текущий по деревьям позади дома, как кровь, бегущую по чьим-то венам.
Маркус широко улыбнулся. Дорогие боги, это на самом деле реально?
– Что еще?
Девушка закрыла глаза, а затем взволнованно рассмеялась.
– Воду, бегущую в реке. Лебедь дорогая! Я слышу шелест крыльев ястреба, парящего над головой. – Она закрыла уши руками. – Как можно не сойти с ума?
Маркус засмеялся и медленно убрал руки Киопори, глядя в ее удивительные золотисто-янтарные глаза, сияющие от удивления.
– Представь циферблат на стерео, любовь моя, или кнопки отключения звука на пульте дистанционного управления.
Девушка сосредоточилась. Она использовала широкую базу знаний, переданную Наполеаном, так быстро, словно воспоминания принадлежали ей.
– Теперь просто выключи все это.
Принцесса хихикнула.
– Стало тише.
– Да. Теперь отключи все и соблюдай молчание.
Выполнение этой команды заняло немного больше времени, но как только девушка все сделала, она села прямо, явно волнуясь.
«Можешь слышать меня в своей голове, прекрасная жена?»
Блеск в ее глазах сказал обо всем.
«Да! О, боги мои, да!»
«Теперь настройся на реку снова, но сохрани все остальное выключенным».
Смех Киопори был таким же искренним, как улыбка. Принцесса, следуя инструкциям вампира, изучала новый, острый слух. А Маркус последовательно обучал ее с помощью упражнений, знакомя с обостренными чувствами. Он учил девушку отличать очень слабые запахи, чтобы она могла назвать каждое животное, прошедшее по лужайке в прошлом месяце, – каждое, вплоть до белок, кроликов и мышей.
Вампир учил Киопори, как видеть и ощущать движение в пространстве со скоростью света, как пропустить руку через подушку, а затем через матрас, словно оба объекта были жидкостью. Теперь, когда Принцесса могла перестраивать молекулы по собственной воле, Маркус начал передавать немного информации о законах физики.
Восхищенная, немного уставшая, Киопори положила голову на грудь вампира и просто позволила им обоим наслаждаться магией момента. Посмотрев на Маркуса, она озорно улыбнулась, элегантно махнула рукой, и потолок откатился, словно свиток, открывая полное великолепие небес, сияющих над ними. Киопори закрыла глаза и протянула руку, а затем начала говорить нараспев настолько мелодично, что Маркусу показалось, что его сердце вот-вот остановится.
– Вот звезды, которые светят так ярко: Боги времени, Лорды ночи. Вот их слава, сила и благодать: создателей нашей бесстрашной гонки. Вот богиня поет песню, кланяется могущественным владыкам небесным. Пусть любовь и мир изобилия возникают под великолепием этих небес. В наших сердцах новый ветер веет. Созерцайте красоту розы.
Смеясь, Принцесса протянула руку и вручила Маркусу самую совершенную из тех, какие он когда-либо видел, красную розу на длинной ножке.
Он принял цветок, склонил голову и прошептал тихую благодарственную молитву богине Лебедь и своему Лорду Дракону: они не лишили девушку способностей небесного существа. Киопори Демир-Силивази – теперь живое воплощение всего, чем они были до проклятия, и всего, чем стали после. Инстинктивно Маркус знал, что их дети будут такими же.
Возможно, через их потомство, небесные существа снова будут жить.
Не желая нарушать такой личный момент, но будучи не в состоянии сдержать важное откровение, Маркус послал телепатический вызов Наполеану. Он знал: бесстрашный лидер не успокоится, пока не будет уверен, что Киопори успешно прошла превращение. Вампир чувствовал прикосновение Правителя к разуму несколько раз на протяжении последних двадцати четырех часов, и знал, что тот ждет.
Пытаясь передать сообщение, Маркус почувствовал странную пустоту, полное отсутствие монарха. Как у хранителя дома Джейдона, у Наоплеана в жилах текла кровь каждого мужчин, их судеб и даже детей. Поэтому даже когда он был далеко, они чувствовали его. Так же, как Наполеан всегда чувствовал их.
Никогда раньше Маркус не ощущал отсутствие этого пульса, ни на мгновение, и теперь он испугался, что сердце Великого Короля остановилось. Но опять же, это было невозможно. Вампир осторожно пошел против течения, надеясь ощутить их Лидера еще раз, и почувствовал настолько мощный барьер, что даже боги, наверное, не пробились бы сквозь него. И тогда Маркус все понял. Благородный Король дома Джейдена, единственный мужчина, оставшийся со времени Кровавого проклятия, закрыл себя от своего народа. Впервые за двадцать восемь веков.
Великий Король плакал.
Киопори протянула руку и погладила лицо Маркуса.
– Что-то не так, любовь моя?
– Ничего, – ответил он, взяв ее за руку. Затем перевернул и поцеловал центр ладони. – Все хорошо. – Вампир обхватил ее лицо руками. – Знаешь ли ты, что значишь для меня? Что значишь для наших людей?
Киопори улыбнулась мудрой, понимающей улыбкой.
– Я понимаю, Воин. – А потом наклонилась вперед и коснулась его губами. – Но сегодня, в этот благословенный день, я не хочу думать, чувствовать и знать кого-то, кроме тебя.
Маркус издал гортанное рычание, его тело мгновенно ожило. Он посмотрел на красивую женщину, удовлетворенно вздохнул и быстро встал, увлекая ее в свои объятия. Вампир отнес Принцессу к большой мраморной ванной комнате и, удерживая одной рукой, включил душ на всю мощность.
Киопори наблюдала за ним взглядом, который отражал всю глубину её любви, и Маркус почувствовал, как удлинились клыки. Боги, он так долго жаждал держать ее в своих объятиях, представлял это так много раз, скорбел, будто их близость никогда не должна была повториться. Теперь, когда девушка лежала так доверчиво и податливо в его руках, вампир еле сдерживал желание. Но она заслуживала любви, ведь была Принцессой, и было бы грубо просто прижать ее к стене и кормиться.
«Имей терпение, – сказал он себе. – Ты получил ее… навсегда».
Попробовав воду, Маркус снова вошел в душевую кабину, не потрудившись снять одежду.
Как только мощные струи омыли их, он осторожно опустил Киопори и прижал за талию, сильнее, чем планировал, но, черт возьми, что же боги ожидают от него?
Девушка засмеялась, читая его мысли.
– Ты всегда принимаешь душ в одежде, Воин?
Маркус попытался ответить, но вместо этого зарычал. Затем прочистил горло и попытался снова:
– Я не хочу больше видеть одежду, в которой ты страдала.
Вампир нагнулся и, схватив мокрый шелковый лиф блузки, разорвал его пополам. Жемчужные пуговки разлетелись во всех направлениях, отскакивая от стен душевой и падая на пол.
Киопори вздохнула, подогревая его кровь еще на несколько градусов. Выпустив когти, вампир провел линию от красивой, пульсирующий яремной вены девушки, до мягкой, большой груди, остановившись перед застежкой шелкового бюстгальтера. С быстротой и ловкостью Маркус царапнул ее когтем, нисколько не задевая безупречную кожу.
Принцесса вздрогнула, и ее розовые соски затвердели. Плоская, шелковистая кожа живота покрылась мурашками от предвкушения. Вампир упал на колени и потянул намокшую юбку, одним движением стащив с тела вместе с тонкими трусиками. Маркус застонал, откинув голову назад, когда его взгляд скользнул по мягкому черному треугольнику перед ним. Руки мужчины вцепились в бедра, пальцы грубо и чувственно кружили по коже, и он медленно раздвинул ноги девушки.
Киопори резко вдохнула и опустила голову назад, прижимаясь двумя руками к стенкам душа.
– Маркус, – простонала Принцесса, ее голос был низким и соблазнительным.
Вампир осторожно провел тыльной стороной ладони между ее ног, распространяя жидкое тепло по телу, затем повторил движение, позволяя пальцам скользнуть по нежным складкам. Маркус склонил голову к бедру Киопори, и его дыхание сбилось, когда он снова и снова ласкал ее рукой, каждый раз усиливая давление.
