Текст книги "Кровавое пробуждение (ЛП)"
Автор книги: Тесса Доун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава 18
Киопори вошла в кухню Наполеана, и Маркус замер. У него перехватило дыхание. Сердце на миг остановилось.
По возвращении из логова Темных Принцесса извинилась и отправилась в душ: вымотанная и потрясенная, она отчаянно хотела смыть с себя всю грязь Сальваторе и Зарека. Может, это было и к лучшему. Маркусу требовалось время, чтобы собраться с мыслями.
Сейчас он смотрел на женщину королевского рода, стоявшую перед ним, и не мог найти нужных слов. Видимо, она это понимала.
Влажные иссиня-черные локоны Киопори водопадом струились по плечам, и, хотя золотистые глаза были полны грусти, она смогла слегка улыбнуться.
– Ты ждал меня?
Маркус кашлянул, прочищая горло.
– Конечно.
– Спасибо. – Она нервно заломила руки и сделала шаг в его сторону, сохраняя расстояние. – Так ты уже видел Кристину?
Маркус отвернулся.
– Киопори, не надо.
Девушка пожала плечами и сплела пальцы в замок.
– Хорошо, Воин. Я просто пыталась…
– Подойди. – Маркус потянулся к Принцессе и прижал к себе, осторожно обхватив ее стройную фигуру руками. – Расскажи мне, что с тобой случилось, Киопори. Пожалуйста.
Она опустила голову на его грудь.
– Ты не хочешь этого знать, Маркус. Честно, не хочешь.
– Мне нужно, – прошептал он. – Наполеану необходимо знать, что произошло, на случай, если потребуется сделать что-либо для тебя.
Киопори вздохнула и взяла его руки в свои.
– Тогда просто загляни в мой разум, Маркус, потому что я не хочу вспоминать все это прямо сейчас.
Он закрыл глаза и прижался лбом к ее лбу. Вампир задержал дыхание, в то время как образы заполнили его разум: Сальваторе, схвативший Киопори в лесу; жестокая пытка в комнате со змеями; тот момент, когда Маркус появился в логове Сальваторе, чтобы спасти Принцессу.
– О, боги, – прошептал он, содрогаясь. – Мне так жаль.
Она отступила назад.
– Нет, это я захотела прогуляться по лесу в три часа ночи. Это было безрассудно, и я так благодарна тебе, что ты пришел за мной.
Маркус покачал головой.
– За всю мою жизнь мне еще никогда не было так страшно. – Киопори посмотрела на него с сожалением, и он почувствовал, как все внутри сжалось от боли… и желания.
Безумного желания.
Янтарные искры в ярких глазах Принцессы согревали вампира, как лучи солнца, прорываясь сквозь боль такого долгого и утомительного существования, уводя мысли от будущего, которое ждало Маркуса. Да простят его боги; он не мог снова не вспомнить их прошлую встречу в кабинете Кейгена, ощущение мягкой кожи Киопори под ладонями, звук ее томного голоса, когда она кричала в экстазе, прикосновение ее…
– Маркус… – Видимо, почувствовав его мысли, Принцесса приблизилась к нему и поднялась на носочки. Ее прекрасные губы приоткрылись в ожидании поцелуя.
Маркус вздрогнул.
Он наклонился, взял лицо Киопори в свои руки, но все же медлил. Затем склонил голову набок и мягко поцеловал девушку в щеку.
Совершенно подавленная, она медленно выдохнула и отвернулась.
– Извини.
Маркусу хотелось пробить дыру в стене от досады, сжигающей его изнутри, от несправедливости всего этого, но он пытался сохранить спокойствие.
– Нет, Киопори. Тебе не нужно извиняться. Я не должен быть здесь.
Принцесса сглотнула и сделала шаг назад, вновь заламывая тонкие руки.
– Ты прав. Я знаю… ничего ведь не изменилось… – она запнулась. – Не так ли?
Маркус опустил голову.
– Кто может отменить то, что сделали боги?
Киопори, кивнув, пересекла кухню и рассеяно налила себе чашку чая из чайника, стоящего на плите.
– Это правда.
Неловкое молчание повисло между ними. Каждый ждал, пока другой скажет хоть что-нибудь, что угодно, что сможет смягчить эту боль. Ни один из них не мог уйти, но оба понимали, что не могут быть вместе.
– Ванья обрадовалась возвращению Наполеана, – наконец произнесла Киопори, неловко пытаясь сменить тему. – Несмотря на то, что он был очень слаб и нуждался в крови.
– Конечно, – пробормотал Маркус.
– Нет, – она покачала головой, – я имею в виду, что Ванья очень сильно обрадовалась возвращению Наполеана.
Брови Маркуса поднялись.
– Наполеан?
– Он мужчина, разве нет? – усмехнулась Киопори.
Маркус покачал головой.
– После того, что я видел, я не знаю, кто или что он такое. – Вампир надеялся, что их лидер не совершит такой же ошибки – не полюбит женщину, которая не является его судьбой. Последствия этого были чистой агонией.
Киопори поставила свою кружку на стол.
– Правда, это было самое жуткое, но в то же время потрясающее зрелище из всего, что я когда-либо видела. Я про Наполеана.
Несмотря на свои благие намерения, Маркус низко зарычал – его территориальные инстинкты дали о себе знать.
Киопори закатила глаза.
– Я рада знать, что тебе по-прежнему не все равно, Воин.
Маркус почувствовал себя абсолютно обессиленным.
– Киопори… Мне никогда не будет все равно.
Она кивнула и начала теребить стопку шелковых салфеток, осторожно раскладывая, складывая обратно и ставя каждую из них в металлическую подставку. Потом взяла одну.
– Забавно, не так ли? Тот, кто ничего не ест, имеет столько ненужных вещей для принятия пищи.
Маркус подошел к ней, вытащил салфетку из ее тонких пальцев и нежно дотронулся до плеча Принцессы. Склонился к ее уху.
– Ты всегда будешь единственной женщиной, которую я люблю. Никогда не забывай об этом. Никогда.
Глаза девушки наполнились слезами, и она отвернулась.
– Я знаю, я должна чувствовать себя виноватой, Маркус, особенно теперь, когда ты женат…
– Помолвлен.
Она вздохнула.
– Теперь, когда ты помолвлен, даже зная это… Я молюсь о том, чтобы твои слова о любви были правдой. Мое сердце разрывается от понимания того, что придет день, и ты будешь так же… любить свою жену.
– Мою судьбу.
– Дьявол, Маркус! – Киопори обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. – Кого волнует, как ты называешь ее? Она твоя. А я нет!
Маркус наклонился вперед. Он положил обе ладони на столешницу и посмотрел в окно. Что еще можно было сказать?
– Я буду держаться подальше от Вас, Принцесса… Я обещаю.
К его изумлению, Киопори ударила его по руке.
– Ты думаешь, это то, чего я хочу?
Вампир пожал плечами. Боги, что еще он мог сделать? Может, она хочет посмотреть, как он истечет кровью перед ней?
– И каким образом это сможет что-то улучшить, Воин? – продолжила Киопори. – Никогда не видеть твоих глаз? Никогда не слышать твоего смеха… ну, или твоих жалких попыток смеяться? – Девушка улыбнулась вопреки самой себе, но тепло так и не коснулось ее глаз. – Я не знаю, что хуже: видеть тебя, зная, что я никогда не смогу тобой обладать, или пытаться существовать в мире, где тебя нет.
– Я понимаю, – еле слышно прошептал он.
– Нет, – возразила Киопори, – я не думаю, что ты понимаешь. Мое сердце болит, Маркус. Оно разрывается. И, ради всей моей жизни, я не понимаю этого. – Она побледнела. – Да, я осознаю, что ты – тот единственный, кто был со мной все эти долгие века, когда я лежала под землей в ожидании брата, который так и не пришел. Все это время твой голос был единственным звуком, который я слышала, твое лицо – единственным выходом, который у меня был… в моих снах. – Принцесса села на высокий стул и пристально посмотрела на Маркуса с такой грустью в глазах, что он боялся, что его сердце разорвется. – Но это, – она приложила обе руки к груди, – это что-то совершенно иное. Словно я не могу дышать без тебя, Маркус. – Девушка отвела взгляд в сторону. – Словно я не хочу этого.
Вампир смотрел на безутешную женщину перед собой, желая по-настоящему уметь владеть словами. Черт, желая просто уметь разговаривать с женщинами. Он понимал ее боль. Больше, чем Принцесса предполагала. Но, в отличие от нее, вампир не провел последние пятнадцать веков во сне под землей, подпитываясь одними видениями. Он провел последние пятнадцать веков, живя тяжелой жизнью, сражаясь в бесконечных войнах, убивая, питаясь, защищая своих братьев… видя, как умирают его родители. Мужчина провел последние пятнадцать веков, ожидая свою судьбу, которая, он думал, никогда не придет, и учась ожесточать свое сердце.
Маркус потратил всю жизнь, чтобы научиться закрываться от всего.
– Ты не умрешь, Киопори. – Это все, что он смог придумать.
Девушка обхватила руками голову, но ничего не сказала.
– Брат, – глубокий, низкий голос прозвучал у входа на кухню. – Я могу поговорить с тобой хотя бы минуту?
Маркус повернулся и увидел в дверях Кейгена, который переводил взгляд с него на Принцессу и обратно, стараясь скрыть беспокойство.
– Может ли это подождать, брат? – спросил Маркус.
Киопори моргнула и смахнула слезы, слегка смутившись.
Кейген посмотрел на Принцессу с добротой, его глаза выражали сочувствие, затем он быстро отвернулся в знак уважения.
– Нет, боюсь, это срочно.
Маркус переключился на телепатическое общение.
«Сегодня был тяжелый день, Целитель. Я найду тебя, когда закончу».
«Я боюсь, что это действительно не может ждать», – настоял Кейген, серебристые точки в центре его глаз стали ярче.
– Что же может быть настолько важным? – потребовал Маркус, забывая о скрытности.
Кейген кивком указал на Киопори, посмотрел вновь на брата и неловко переступил с ноги на ногу.
– Ну же? – потребовал Маркус.
Целитель вздохнул от досады.
– Это Кристина.
Маркус нахмурился.
– Что с ней?
Кейген на мгновение помедлил.
– Она очень больна.
– Больна? Что ты имеешь в виду?
Маркус уже обратил Кристину в их вид, а вампиры просто не могли заболеть.
– Этим утром, сразу после того, как ты ушел с другими воинами, она вернулась в одну из гостевых комнат Наполеана. – Кейген остановился, не зная, как много может сказать в присутствии Принцессы.
– Продолжай, – настаивал Маркус.
– Сперва я подумал, что ей просто нужно некоторое время, чтобы побыть одной. Ты знаешь, учитывая характер твоей миссии…
Киопори опустила взгляд в пол. Ее взъерошенные волосы упали вперед, намеренно скрывая лицо от взгляда Кейгена.
Тот нахмурился.
– Но когда я вернулся проверить Кристину, у нее был жар…
– Жар?
Целитель кивнул.
– Да, брат. И в течение дня у нее начались жестокие мышечные боли и спазмы, слабость и тошнота. Это выглядит, как если бы…
Маркус поднял руку, чтобы остановить брата. Несмотря на ситуацию с Киопори, он почувствовал себя законченной сволочью, потому что после возвращения даже не зашел к своей судьбе. Нравится ему или нет, он теперь был в ответе за нее.
– Где Кристина? – спросил Маркус поспешно. Беспокойство в его голосе было искренним, и Киопори подняла голову, чтобы взглянуть на них обоих. Ее лицо выражало боль, хотя она пыталась скрыть это.
Кейген вздохнул.
– Последняя дверь налево. Передний коридор. – Он посмотрел на Киопори. – Мне… жаль.
Маркус взмахнул рукой в предупреждающем жесте. Что бы ни происходило между ним и Принцессой, это было их личным делом.
– Спасибо тебе, что сообщил, Кейген. Я приду к ней очень скоро.
Явно спеша уйти, Целитель склонил голову и мгновенно дематериализовался. Сожалея о том, что ему предстояло сказать, Маркус повернулся к Киопори.
– Принцесса…
– Не надо. – Она подняла руку и кивнула, слеза печали скатилась по щеке. – Я знаю… но я не хочу слышать, как ты произносишь эти слова.
Маркус не мог побороть себя. Он обошел вокруг стола, поднял девушку со стула и сжал ее в объятьях.
– Да простят меня боги; мне столько нужно всего искупить.
– Нет, – настаивала Киопори. Она оттолкнула его, желая освободиться, но не захотела отходить. – Ты не можешь побороть свои чувства ко мне, и все же ты остаешься вампиром чести. – В ее глазах проскользнуло смирение. – Маркус, мы оба знаем: ты должен сделать это. Иди к своей суженой, Воин… туда, где тебе надлежит быть.
Маркус удержал взгляд Принцессы, желая остаться с ней навсегда, желая, чтобы они вдвоем могли просто исчезнуть, но не попытался оспорить ее слова.
– Ты навсегда останешься в моем сердце.
– Нет, – Киопори прижала палец к его губам. – Слова обладают слишком большой властью, Маркус. Не обрекай на страдание свое будущее с Кристиной, не ради меня. Ты должен найти способ полюбить ее. А я должна найти способ продолжить жить дальше.
Эти слова были правдой, и они глубоко ранили его.
Принцесса заставила себя улыбнуться.
– Несмотря ни на что, я действительно хочу, чтобы у тебя все было хорошо, Маркус. Пожалуйста, если ты ничего больше не можешь сделать для меня, хотя бы сам будь счастлив.
Маркус позволил себе последнюю поблажку. Склонившись к ней и прижавшись носом к ее шее, он наслаждался ощущением густых шелковистых волос Киопори и, глубоко вдыхая ее запах, надеялся сохранить память об этом моменте до конца своей жизни. И затем, воспользовавшись всей силой, какая у него была, вампир отступил назад.
– Я тоже молюсь о твоем счастье.
Киопори схватилась за край столешницы, как если бы это был спасательный круг в глубоком море; девушка отчаянно храбрилась. Когда Маркус потянулся, чтобы помочь ей выпрямиться, Принцесса отстранилась.
– Иди, Маркус. Это должно закончиться здесь и сейчас. Просто иди.
Вампир развернулся и вышел из кухни, не желая оглядываться.
С тихой решимостью Древнего Воина он пытался сдержать мысли и похоронить эмоции за железной стеной, а также закрыть дверь в свое сердце.
Движимые только долгом, ноги несли Маркуса через особняк к гостевой спальне. Где вампира ждала его судьба.
Глава 19
Маркус распахнул тяжелую дверь спальни, и от того, что он увидел, у него свело желудок. Крошечная женщина лежала в позе эмбриона на огромной кровати из вишневого дерева. Ее тело дрожало от лихорадки.
– О боги! – воскликнул Маркус, бросаясь к кровати.
Кейген, находившийся возле больной, взглянул на него и кивнул. Затем, наклонившись над хрупкой, как тростинка, женщиной, начал мерить давление.
– Ей становится хуже.
Маркус побледнел, положил руку на лоб Кристины и отдернул, обжегшись.
– Она горит. Kейген, почему?
Целитель, тепло улыбнувшись дрожащей женщине, прошептал ей на ухо:
– Мы сейчас вернемся. – Он указал на брата и отошел к окну.
– Она умирает? – с тревогой спросил Маркус.
– И да, и нет, – ответил Кейген.
Маркус вспылил.
– Да и нет? Что, черт побери, это значит…
– Если ты не позаботишься о ней немедленно, Кристина умрет. Но если ты удовлетворишь ее потребности, все будет в порядке.
Вампир зарычал.
– Я не Целитель, брат. Выражайся ясней.
– Она должна покормиться. И немедленно.
Маркус отшатнулся.
– Покормиться? Ты шутишь?
Он посмотрел на Кристину, внезапно распознав все признаки голода, характерного для его вида. Но вампир все равно ничего не понимал. Новообращенные могли не кормиться по крайней мере полгода после обращения. И женщины могли терпеть несколько месяцев, прежде чем жажда становилась болезненной.
– Как такое возможно? – спросил Маркус.
Кейген опустил взгляд
– Кристина была больна, когда ты ее обратил.
Маркус прислонился к стене, ощущая глубокую вину перед своей судьбой.
– Что ты имеешь в виду?
Кейген, выражая понимание, положил руку на плечо брата, но почти сразу же её опустил.
– Не принимай слишком близко к сердцу. Я тоже не распознал это в тот день в клинике. А ведь я ее доктор.
– Хватит загадок! – прорычал Маркус. – Прямо скажи, что случилось с Кристиной!
Целитель приподнял подбородок и резко пожал плечами, как будто демонстрируя, что слова брата для него не имеют никакого веса. Кейген терпеливо ждал… когда Маркус проявит немного уважения.
И тот оценивающе посмотрел на младшего брата. Кейген всегда был воплощением доброты и хороших манер – до определенного момента… И сейчас не стоило его раздражать. После всего, что произошло в тот день, Маркус не желал яростного спора с братом. Он знал, что выбросил бы надменную задницу в витражное окно, если бы Кейген надавил на него слишком сильно. А потом Целитель превратился бы в мистера Хайда.
И потом…
Маркус медленно выдохнул через нос.
– Так, что произошло во время превращения, Кейген?
Тот неторопливо скрестил руки на груди.
– Когда Дирк… ранил ее… это вызвало повреждения внутренних органов, которые я не заметил при обследовании. У Кристины было внутреннее кровотечение весь день.
Маркус сделал шаг назад.
– О боги. И я обратил ее в этом состоянии? – Он посмотрел на кровать, впервые чувствуя глубокое сожаление за содеянное.
Глаза Кейгена стали серьезными.
– На самом деле ты спас Кристине жизнь. – Он, не моргая, смотрел на брата. – Если бы ты ждал, она бы уже умерла от внутренних травм, возможно, в ту же ночь.
Глубокий дикий рык вырвался из горла Маркуса. Если бы он мог воскрешать мертвых, то оживил бы Дирка только для того, чтобы убить снова.
– Твой яд поддержал ее, – продолжил Кейген, – и превращение прошло успешно, но Кристину нужно было сразу же покормить. По крайней мере, дать пару пинт крови.
«Замечательно, – подумал Маркус. – Ей это понравится».
Он кивнул и окинул оценивающим взглядом крошечную больную женщину на слишком большой кровати.
– А сейчас уходи, Кейген.
Тот ухмыльнулся.
– Всегда пожалуйста, брат. – Целитель подошел к кровати, взял сумку и направился к двери. – Маркус, – прошептал он, обернувшись возле самого выхода, – все мелочи в сторону, не забудь, что твоя жизнь связана с ней. – Вампир убрал волосы с глаз. – Пожалуйста, не медли.
Маркус кивнул. Хотя его собственная жизнь в данный момент казалась вовсе не важной, вампир не мог позволить этой женщине – его женщине – умереть из-за того, что он заявил на нее права.
– У меня есть время, чтобы забрать ее домой?
– Честно? – Кейген взглянул на Кристину и вновь повернулся к брату. – Нет. – Он развернулся и покинул комнату.
Маркус медленно подошел к кровати, понимая, как сильно больная женщина его ненавидела и боялась.
– Как ты себя чувствуешь, Кристина? – Его голос преднамеренно звучал по-деловому сухо.
– Я думаю, что умираю, – пробормотала она, после подняла темно-синие глаза и вздрогнула. – Хорошо для тебя, да?
Маркус нахмурился.
– Кристина, сейчас не время для развлечений. Кейген объяснил тебе, что случилось?
Она согнулась от боли и поморщилась.
– Вроде. Он сказал, что мне необходимо кормиться, но я не могу ничего есть. Клянусь, меня просто вырвет, если я попробую.
Маркус положил руку ей на плечо и нежно погладил шею.
– Ты больше не человек, Кристина. Хотя ты можешь есть пищу, если пожелаешь, твоему телу это больше не нужно. Тебе нет нужды есть. Ты должна кормиться.
– Кормиться? Что, черт возьми, это значит? – В ее голосе появился намек на страх. – Это… Ты имеешь в виду кровь? Пить кровь? О, черт, нет, Маркус. Нет! Я не могу!
– Ты можешь, – убеждал Маркус, – и ты должна это сделать.
Кристина села. По ее телу прошли спазмы боли от внезапной смены положения. Она яростно качала головой.
– Ты с ума сошел? И что, по-твоему, я должна делать? Пойти на охоту, как маленький вампир-воин, или типа того? Ты меня видел, Маркус? Я недостаточно крупная, чтобы кого-нибудь убить. Да даже если бы и была, то не стала бы. – Она спрятала голову под подушку. – Нет! – Звук был приглушенным.
Маркус почти улыбнулся. Почти.
– Кристина, ты теперь вампир, но наши женщины не охотятся. И ты права, ты не смогла бы убить и муху… Разве только… – Он остановился.
– Разве только что? – потребовала Кристина, поднимая подушку.
Маркус криво ухмыльнулся.
– Разве только ты ее съешь.
Кристина посмотрела на него.
– Мне все равно, вампир! Клянусь, я могу укусить, если ты выведешь меня из себя, болван!
– Вот эту Кристину Райли я знаю, – Маркус широко улыбнулся. – И это именно то, что я собираюсь позволить тебе сделать.
Она решительно отпрянула, дернувшись в сторону так сильно, что врезалась головой в спинку кровати.
– Ай! Ты ненормальный?
Маркус сделал медленный, глубокий вдох.
– Кристина, это не шутка.
– Разве похоже, что я шучу?
– Ты умираешь.
Это на нее подействовало.
– Я умираю? Просто потому, что не убиваю людей и не сосу их кровь?
Маркус нахмурился.
– Повторяю, наши женщины не охотятся, и мы не требуем от них убийства людей. Ты умираешь, потому что Дирк ранил тебя гораздо сильнее, чем мы полагали, и за это я приношу свои извинения. Мы должны были обнаружить травмы раньше.
Глаза Кристины вспыхнули гневом:
– Типа сложно это было сделать с клыками, как у саблезубого тигра, застрявшими в моем горле, да?
Маркус не моргал.
– Я не горжусь тем, что сделал, Кристина, но это в итоге спасло твою жизнь. Считай, тебе выпал шанс отомстить.
Он знал, что говорил бы более убедительно, если бы мог улыбнулся или даже добавить голосу немного насмешливый тон, но Маркусу Силивази просто было не до веселья.
Они вдвоем сидели в полной тишине бесконечно долго, прежде чем Кристина, наконец, взглянула на него слегка прикрытыми и чрезвычайно испуганными глазами.
– Маркус, – прошептала она голосом, полным нотками поражения. – Я не могу. Я имею в виду… Я действительно не могу.
Маркус взял ее руку и заставил себя держаться твердо.
– Кристина, ты должна. Ты знаешь, я не позволю тебе умереть.
Она покачала головой и закатила глаза.
– Говорю же: не могу. Скажем, даже если бы я хотела пить чью-то кровь, а я не хочу, то без обид, но это, вероятно, будет не твоя. И даже если бы здесь был кто-то другой – молодой и сексуальный, – как Накари или вроде того… Я все равно не смогла бы.
Маркус несколько раз моргнул, пытаясь переварить факт, что его судьба только что назвала его младшего брата молодым и сексуальным. И более предпочтительным, чем он. Несмотря на полное отсутствие привязанности к женщине, все чувства вампира встрепенулись, и глубокое, с нотками ревности рычание пророкотало в горле.
– Будь осторожна, floricica mea. Я не позволю тебе так говорить о других мужчинах, особенно о моем брате.
Кристина снова закатила глаза.
– О да, ведь это было бы грубо… и противоречило бы тому, что ты сбагрил свою вторую половинку братцу-доктору, чтобы сбежать и спасти женщину, которую в действительности любишь. А потом вернулся и не пришел к ней. Да, я буду осторожна. Как же!
Маркус побледнел.
Кристина задержала взгляд.
– Я, может быть, вовсе не образованная, но не глупая, босс.
Вампир нахмурился.
– Я никогда этого не говорил. Но опять же, это не я назвал пятисотлетнего мужчину молодым.
– И сексуальным, – насмешливо добавила Кристина.
Губы Маркуса дернулись, едва не обнажив клыки.
Кристина скрестила руки на болевшей груди.
– Это действительно тебя раздражает, да? – Она смеялась между периодическими приступами кашлями. – Я запомню. – И опять согнулась от боли.
Маркус нахмурился.
– Кристина, посмотри на себя. Ты должна покормиться. – Он потянулся и погладил ее руку. – Прямо сейчас.
Она покачала головой снова, ей сразу стало страшно.
– Я не могу! Кроме того, я даже не знаю, как это сделать.
Маркус наклонился вперед и обхватил ее лицо руками.
– Ты знаешь, как это сделать.
Она посмотрела на него, синие глаза словно говорили: «Ты в самом деле такой тупой?», – а затем отвернулась.
– Как же.
Маркус откашлялся.
– Когда ты родилась – как человек, – ты вышла из среды, где не дышала кислородом, в другую, где это потребовалось сделать немедленно. Но тебя ведь никто не учил дышать, ты просто открыла рот и начала вбирать воздух в себя. Точно так же и с перерождением в вампира. Кормление имеет важнейшее значение для выживания. Тебе не нужно учиться. Поверь мне, Кристина, в тот момент, когда ты почувствуешь запах крови, ты будешь знать, как кормиться.
Она вздрогнула.
– Это так ужасно, Маркус. Ты не представляешь, как это ужасно. – Она начала корчить гримасу, но редко перестала из-за серии болезненных судорог.
– Хватит! – Маркус взял ее за руку. Он откинул волосы в сторону и потянул ее вперед. – Иди ко мне, Кристина. Возьми то, что тебе нужно.
Маркус легко привлек к себе женщину. Ее голова упала в изгиб между плечом и шеей, и Кристина начала плакать.
– Я не могу. – Она толкнула его в грудь как расстроенный ребенок, отчаянно пытаясь освободиться из хватки.
Маркус вздохнул.
– Кристина…
Она покачала головой и вытерла нос рукавом рубашки.
– Подожди! Не заставляй меня! – Женщина попыталась отдышаться. – Если ты собираешься заставить меня это сделать, то, по крайней мере, позволь мне… использовать запястье. Твоя шея слишком… фу-у. Без обид.
Маркус закрыл глаза и ругнулся себе под нос.
– Не обижаюсь, но запястья будет недостаточно. Тебе нужно значительно больше.
Именно тогда Кристина по-настоящему начала паниковать.
Она яростно на него замахнулась, вырываясь из захвата, и спрыгнула с кровати, отчаянно пытаясь сбежать.
Маркус плавно встал с постели, преграждая женщине путь. Он поднял ее, как пушинку, и понес обратно, хотя она билась и брыкалась всю дорогу.
– Стоп, Кристина. Стоп! – Вампир держал женщину за руки, чтобы она не поранила сама себя.
– Нет! – кричала она в истерике.
– Кристина!
– Я не буду есть твою шею! – визжала женщина, продолжая бороться.
– Кормиться из моей шеи, Кристина. Ну ладно, давай попытаемся сделать, как ты хочешь. – Ее руки перестали молотить воздух, и она затаила дыхание.
– Точно?
– Да, точно.
– Не удерживай меня, – приказала Кристина, неожиданно согнувшись в приступе кашля.
Он убрал ее волосы назад так мягко, как только смог.
– Не удерживаю, я просто собираюсь тебя передвинуть, ладно?
Женщина посмотрела на него с опаской, а потом медленно кивнула, расслабляясь.
Маркус осторожно передвинул Кристину, устраивая на коленях, как младенца. Как только ее голова упала на его грудь, вампир выдвинул клыки, разорвал запястье и поднес рану к ее рту.
– Пей, – прошептал он, – возьми то, что тебе нужно.
Женщина побледнела и рефлекторно отвернулась… пока запах его крови не привлек ее обратно, как пламя мотылька. Кристина схватила предплечье обеими руками и медленно коснулась губами пропитанного кровью запястья.
Ее реакция была незамедлительной. Инстинктивной.
Ее укус был, как жало скорпиона: быстрый, сильный и глубокий.
Маркус дернулся, застигнутый врасплох хваткой женщины, затем расслабился, когда она начала с силой тянуть кровь из его запястья. Тело Кристины явно изголодалось по дарующей жизнь жидкости. Чем больше она брала, тем больше хотелось. И чем сильнее становилась жажда, тем больше ее разочаровывало запястье.
Кристина крутила его руку так и сяк, пытаясь получить больше. Три раза она вытаскивала клыки и кусала заново, скрежеща зубами, когда хотела лучше ухватиться. Но получалось только хуже: она потеряла хватку и выпустила вену, так что пришлось укусить повторно.
Кристина рычала и извивалась на коленях вампира, крепче сжимая его запястье и глубже вонзая клыки. Наконец она села и отбросила его руку.
Маркус склонился над дрожащим телом женщины и зарылся лицом в ее волосы.
– Кристина, – произнес он как можно нежнее, – ты мучаешь себя. – Вампир поднял руку, демонстрируя влажное, изуродованное запястье. – И меня тоже, смею заметить. – Он погладил ее волосы. – Ну же, малышка. Возьми из шеи. Пей, как должна.
Когда Кристина встретилась с ним взглядом, ее глаза выражали странную смесь необходимости, отчаяния и унижения: женщина, должно быть, ненавидела себя за то, что вампир был так ей нужен, негодовала, что он создал в ней столь первобытную потребность.
Маркус вздохнул. Между ними было так мало доверия. Никакой любви или уважения. Только необузданный, животный инстинкт выживания, сблизивший их в этот момент. Но было кое-что еще, что Маркус понял. Он знал так же хорошо, как и она, каково это – отчаянно нуждаться в единственном человеке в мире, которого не хочешь. Нуждаться, чтобы выжить.
Вампир поднял Кристину со своих колен, переместился к изголовью кровати и перекинул ноги на матрас. Он сжал узкую талию женщины, аккуратно приподнял её над собой, так что ее колени оказались по обе стороны от его бедер, и потом быстро отпустил, позволяя женщине занять господствующее положение. Маркус откинул волосы за ухо и слегка наклонил голову, избегая зрительного контакта, чтобы пощадить достоинство Кристины.
А потом он просто ждал.
Вампир оставался совершенно неподвижным, когда она прижалась к его массивному телу, дрожа от интимности такого действия. Он задержал дыхание, чувствуя, как пульс выдает ее страх. Когда женщина уткнулась носом в шею Маркуса, она напоминала ему Красную шапочку, неохотно доверившую свое благополучие большому злому волку. Слезы все время текли по ее лицу. Затем постепенно, осторожно, Кристина царапнула зубами пульсирующую артерию, потихоньку отваживаясь на укус.
И укусила.
Погружая клыки так глубоко, что задела кость.
Маркус подавил глубокий эротичный стон, не имеющий никакого отношения к женщине, которая была над ним. Вампир не мог ничего с собой поделать. Когда Кристина начала делать длинные, хищные глотки, Маркус осторожно прижал её к себе и крепко удерживал, пока его судьба кормилась, и ее тело начало исцеляться.
Хотя это было совсем не похоже на любовь, которую мужчина чувствует к женщине, небольшой проблеск привязанности шевельнулся в сердце вампира.
Возможно, это походило на то, что брат чувствует к сестре или дядя к племяннице. Спасибо Кровавому Проклятию, Маркус не имел опыта в отношениях такого рода.
Но одно он знал точно. Он создал эту женщину. Привел ее в свой мир. Сделал тем, чем она была, и теперь должен заботиться о ней.
Это был долг вампира – следить за ее потребностями.
Сжимая в руках такие хрупкие, такие уязвимые тело и разум, Маркус знал, что всегда будет заботиться о ней… защищать ее.
Инстинктивно он знал, что убьет любого – человека или вампира, – кто попытается причинить ей вред.
