Текст книги "Красавица и кузнец (ЛП)"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
В следующий раз будет лучше.
Но как только Диана уговорила себя на это, все стало налаживаться.
Разумеется, на сей раз она не достигнет пика, это не вызывало сомнений. Но осознание, что в ней нуждаются, ее желают, любят с такой силой и страстью – само по себе необыкновенно пьянило. Диана сжала Аарона в объятиях, наслаждаясь ощущением крепких напрягающихся мускулов, пока он вонзался в самую сердцевину, стараясь проникнуть еще глубже.
Движения Аарона стали быстрыми, отнюдь не изящными и не поддавались контролю. Она дышала так тяжело, что прежде ее бы это ужасно встревожило. Но теперь нет.
Аарон удерживал себя на локтях, и Диана стала целовала его в грудь, в шею – везде куда смогла дотянуться. Провела языком по ключице, чувствуя себя бесстыдной обольстительницей.
С протяжным стоном Аарон ухватил ее за ягодицы, крепко сжал и обрушил на нее последний шквал толчков. Лицо его исказилось в мучительном наслаждении.
Наконец с рыком он рухнул на нее, задрожав от мощной кульминации. Глубоко наполняя лоно.
Тяжелое дыхание Аарона ласкало ей шею; он все еще оставался внутри, постепенно расслабляясь, и долго лежал тихо и неподвижно.
Ведь оба они это заслужили – найти убежище в объятиях друг друга. Никогда в жизни Диана не чувствовала, что ее так любят и берегут.
– Ты даже не представляешь, – прошептал Аарон, уткнувшись ей в волосы, – как давно я об этом мечтал.
Она повернулась к нему, губами ища его губы.
– Думаю, могу догадаться.
Глава 11
Наутро она проспала. Диана полагала, что все в “Рубине королевы” тоже встанут поздно.
Когда послышался шум въехавших в деревню экипажей, она уже час как лежала в собственной кровати. Девушки, смеясь и перешептываясь, поднялись по лестнице. Похоже, они и без Дианы замечательно повеселились. И она была рада этому. В глубине души ей хотелось выйти и все разузнать в мельчайших подробностях, послушать новости о Кейт и Минерве, но Диана решила, что утром будет предостаточно времени для вопросов. После ночи с Аароном она чувствовала блаженную усталость, к тому же накануне сказалась больной.
Так что, когда Шарлотта приоткрыла дверь и тихонько окликнула ее, Диана не ответила, притворившись спящей. А потом и правда уснула. Очень крепко – телу требовался отдых.
Спальня Дианы располагалась как раз над столовой. Проснувшись, она по отдаленному звону фарфора и приборов, а также витающему в воздухе аромату гренок в масле, поняла, что наступило время завтрака.
Диана встала, умылась, надела любимое платье и поспешила вниз. О нет, не поспешила – буквально спорхнула! Ведь она влюблена и выходит замуж. Они с Аароном будут жить в деревне в чудесном маленьком коттедже – Диана начала думать о нем, как о своем доме. Возможно, матушка планировала не такое будущее для дочери, но Диана о подобном счастье раньше и мечтать не могла.
И уже сегодня к вечеру все узнают правду.
В холле Диана замедлила шаг – ее заинтриговали звуки, исходящие из столовой.
– Она идет! – прошептал чей-то голос. Все тут же хором друг на друга зашикали, а потом раздался грохот – кто-то в панике принялся переставлять посуду.
Диана завернула за угол и вошла в столовую, и все сидящие там тревожно умолкли.
– Господи, – перепугалась Диана. – Да что случилось?
Одна из девушек опустила ложку.
– Видите! Я же говорила, она ничего не знает! Это не Диана!
– Тише, Фанни. – Мисс Прайс откашлялась и внимательно посмотрела на Диану. – Чудесно выглядите, мисс Хайвуд. Даже не скажешь, что вчера вам нездоровилось.
– Благодарю, – отозвалась Диана. Подозрительные нотки в голосе мисс Прайс ей не понравились. – Мне намного лучше.
Леди с опаской смотрели на нее, бросая друг на друга многозначительные взгляды.
Сердце Дианы пустилось в галоп. Господи. Они знают! Неужели кто-то заметил, как она кралась к Аарону? Или возвращалась в пансион...
– Я не верю, что это она, – прошептала одна из девушек.
– Но больше некому, – возразила другая.
– Возможно это было необъяснимое пристрастие. Я слышала, что такое происходит с женщинами. Они знают, что это неправильно, но не могут устоять.
Необъяснимое пристрастие? О нет! Диана была влюблена, бесконечно счастлива и собиралась сегодня всем об этом рассказать. Здесь нет ничего нечестивого.
Но леди поглядывали на нее искоса и шептались, прикрывшись ладошками.
Это полный крах, поняла Диана. Все предыдущие годы безупречной репутации потеряли смысл. Присутствующие смотрели на нее с ужасом и отвращением. Словно она испачкала свое красивое синее платье в саже, и если они подойдут ближе, тоже окажутся запятнаны.
Вот теперь Диане и правда стало дурно. Что о ней подумают? Как это отразится на Шарлотте?
Одно она знала наверняка – представление об идеальной мисс Хайвуд безвозвратно пошатнулось.
Мисс Прайс пихнула локтем соседку в бок.
– Давайте же! Кто-то должен спросить.
– Я спрошу. Я здесь хозяйка, мне и задавать вопросы. – Миссис Николс поднялась, сложила ладони в молитвенном жесте и осторожно начала: – Диана, дорогая… Вы не хотите нам ничего рассказать? Что-нибудь о прошлом вечере?
Снова зарядил дождь – с удвоенной силой. Аарон не знал, куда себя девать. Все дамы из пансиона, включая Диану, наверняка проспят весь день. Не стоило и надеяться увидеть ее до самого позднего вечера. Опять же так лило, что вообще не было смысла выходить из дому.
Мистера Мейдстона Аарон уже навестил – рано утром, после того как проводил Диану в “Рубин королевы”.
Поэтому кузнец решил взяться за кованую калитку для палисадника. Он давно собирался заменить скромную деревянную, да все руки не доходили. Что ж, сегодня времени было полно.
Аарон развел в кузне жаркий огонь и взял железный брус. Чтобы сделать для калитки витые балясины, нужно было раскалить металл, быстро зажать в настольных тисках, ухватить другой конец щипцами, а затем провернуть столько раз, сколько получится, пока брусок не остынет. Потом повторить процедуру еще раз. И еще.
Работенка была непростая, потная, зато отвлекала от дум – а именно это сегодня требовалось Аарону.
Час или два он трудился, а потом заметил в переулке торопливо шагающую по направлению к кузне фигуру. Кто отважился выйти в такую погоду? Лишь бы не дочка Мейдстона с известием, что отцу стало хуже.
Но когда дверь распахнулась, внутрь ворвалась Диана.
Она сняла плащ и повесила на крючок, попрыгала на одной ноге, потом на другой, стягивая парусиновые гетры, закрывавшие обувь.
Брусок железа остывал в тисках, а Аарон оторопело смотрел на Диану, но вскоре опомнился.
– Не стоило гулять в такой ливень. Ты простудишься.
Возможно, лучше было приветствовать невесту словами “Доброго дня”, или “Какой приятный сюрприз”, или “Я упоминал прошлой ночью, что люблю тебя всей душой?” Однако сейчас он не был расположен к любезностям. Она обещала отдать себя ему навсегда. И Аарон хотел, чтобы это “навсегда” длилось очень, очень долго.
– Мне нужно было увидеться с тобой и поговорить. Это не может ждать, – зашагала к нему Диана.
– Стой! – резко велел он.
Опешив, она остановилась.
Аарон снова мысленно проклял свою опрометчивость.
– Прости. Я не хотел повышать на тебя голос. Но ты испачкаешь подол и туфли, – кивнул он на пол.
Она уже миновала мощеную часть кузницы и стояла прямо на золе. Влажные оборки платья волочились по утрамбованной саже. Такую грязь отчистить невозможно. Любой сразу догадается, где побывала Диана.
– Это неважно, – сказала она. – Я замерзла, хочу погреться у огня. И возле тебя.
– Клади руки мне на плечи, – велел Аарон. Диана повиновалась, а он подхватил ее предплечьями и усадил на наковальню, стараясь не раскрывать кулаки, чтобы не испортить платье.
Но как только она оказалась на наковальне… Ему немедленно захотелось ее испачкать.
Еще пять минут назад он готов был поклясться, что нет на земле зрелища соблазнительнее Дианы Хайвуд в ее синем платье. Как выяснилось, есть: Диана Хайвуд в намокшем от дождя синем платье.
Плащ защитил ее от ливня, но влага все равно просочилась под ткань, и теперь лиф облегал тело как вторая кожа, обрисовывая четкие очертания твердых сосков.
Ноги Дианы болтались над полом, Аарон мельком заметил лодыжки в белых чулках – уже не шелковых, а шерстяных, но тонких. Они все еще возбуждали его до чертиков.
– Я тебя не ждал, – сказал он, утерев лоб рукавом, и показал ей почерневшие от сажи руки. – Посиди здесь. Я пойду помоюсь, надену свежую рубашку и разожгу огонь в доме. А потом согрею тебя как следует.
– Нет, – потянулась к нему Диана, – останься. Останься со мной.
– Как скажешь.
Нахмурясь, Аарон пристально посмотрел на нее, гадая, дрожит ли Диана от сырости, или от переживаний. Ему не нравилось, что он не может ей помочь. Греть руками ее нельзя. Но ведь у него есть не только руки.
– Должно быть, у тебя пальцы замерзли, – заметил он, глянув на ее сжатые кулаки.
Диана кивнула. Она носила вязаные перчатки, что нынешней весной были в моде у дам. Кажется, их называли митенки. Но в такую погоду они были совершенно бесполезны. Впрочем, Аарон и не думал притворяться, будто знает толк в женской моде.
Он развязал кожаный фартук и бросил в сторону, а потом приглашающе поднял домотканую рубаху.
– Давай их сюда.
Диана плотно прижала замерзшие ладони к его телу. Аарон вздрогнул.
– Господи, – пробормотала Диана, – ты весь пылаешь.
“Милая, ты даже не представляешь…”
Разумеется, ее руки были холодными. Но ледяные пальчики имели не больше шансов притушить вожделение Аарона, чем десяток снежинок, упавших в костер.
Все тело кузнеца горело желанием. И это случилось задолго до того, как Диана ворвалась в дверь. С прошлой ночи он мог думать только об ее обнаженном теле под собой. О нежных прикосновениях к его голой коже.
Он склонился и поцеловал губы Дианы, ее щеки, ткнулся носом в замерзший нос, слизал одинокую каплю дождя со лба.
– Уже лучше, – пробормотала она.
– Я только начал… – Он прижался губами к ее шее. – Но ты намеревалась о чем-то поговорить?
– Это не к спеху.
– Хорошо. – Поцелуи спустились ниже. – Хорошо.
Она погладила его грудь, перешла на спину, притягивая ближе. Аарон инстинктивно хотел обнять любимую, но вовремя опомнился, боясь испачкать платье сажей. Он опустил руки и схватился за наковальню.
Вырез наряда препятствовал планам Аарона. Намокнув, муслин становился совершенно неподатливым. Кузнец склонил голову ниже, прижавшись к ее груди через лиф. Диана вздохнула и подалась вперед, стараясь быть ближе.
Аарон понимал – она желала большего. Нуждалась в большем. А он знал, как это ей дать. Просто не был уверен, что она готова.
Однако выяснить можно только попробовав.
Кузнец опустился на колени и нырнул ей под юбки. Диана не шелохнулась, не дрогнула, но он слышал, как она дышит – глубоко, из самого низа живота. Хрипло и томно.
Однако остановиться не потребовала.
Аарон провел губами по затянутой в чулок голени, по колену, пробираясь в тоннеле из юбок. Оказавшись у подвязки, он понял, что рай близок. Прикоснулся языком к обнаженной шелковой коже на внутренней поверхности бедра и смело направился дальше. Поднимаясь выше, он раздвигал широкими плечами ноги Дианы.
Под его ищущим ртом ее плоть слегка задрожала. Аарон добрался до потайного местечка, прильнул губами и разделил складки языком.
Диана резко вздохнула.
Аарон помедлил, давая ей время освоиться или запротестовать, если она пожелает, и тоже сделал глубокий вдох. Пахло весенним дождем, муслином, нагретым горячим утюгом, и опьяняющим запахом женщины. Таким чистым и чувственным. Это свело Аарона с ума, и он набросился на нее.
Диана вскоре поддалась наслаждению, растаяв под его поцелуями. Аарон нежно изучал ее – что ей нравится, а что нет, ему хотелось подарить любимой экстаз именно таким образом. Но когда она потянула его за плечи, безмолвно прося подняться, он не нашел в себе сил возразить.
Зубами Аарон задрал ее юбки до талии, протиснул бедра меж раздвинутых ног и прижался натянувшим штаны вздыбленным естеством к возбужденной женской плоти.
Это было так правильно.
И так неподобающе.
У него мелькнула тень сомнения. Разгар дня, на улице дождь, но все равно кто угодно может заглянуть в любую минуту. Например, в поисках Дианы.
Неужели они и впрямь собираются этим заняться?
Стройные ноги легли ему на талию. Каблуки туфелек уперлись в зад, словно шпоры, подстегивая внутреннего зверя.
О да, они обязательно этим займутся.
Аарон крепче сжал наковальню по обе стороны от ее бедер.
– Тебе придется самой его достать.
Диана просунула между ними руку и уверенно расстегнула пуговицы ловкими пальцами. Затем эти пальцы нащупали напряженный стержень и вытащили наружу. Диана направила его в себя.
Она была влажной и готовой. Аарон скользнул внутрь, издав глубокий грудной стон.
Святые угодники… черт бы все побрал.
Сколько ночей он сжимал член, воображая именно эту сцену? Идеальная, утонченная, нежная Диана Хайвуд сидит на его наковальне широко раскинув молочно-белые бедра. И жаждет заняться с ним любовью. Спина выгибается от наслаждения, груди вздымаются над лифом, а он берет ее снова и снова, вколачиваясь в гостеприимное лоно членом, точно выкованным из железа. Это была любимая эротическая фантазия Аарона.
Но реальность превзошла все ожидания.
Такого он никогда не представлял. Дождь барабанит по крыше кузницы. Дыхания любовников смешиваются облачками пара, а запах свежевыстиранного муслина – с ароматом животной страсти. Боже, а какие ощущения! Бархатный жар, обнимающий его естество. Так тесно. Стройные ноги, взявшие в обольстительные тиски его бедра. Нежные царапины ногтей по шее.
Я тоже этого хочу, отвечало ему тело Дианы. Хочу этого, хочу тебя. Хочу больше, больше, больше.
С низким стоном Аарон крепче сжал наковальню и удвоил темп. Он даст ей больше. Даст ей все.
– Аарон! – Диана застучала кулачками ему в грудь. – Стой, Аарон!
Тяжело дыша он замер. Вот черт. Она пришла в себя. Осознала, что благородной даме не подобает обжиматься на наковальне в деревенской кузнице. Проклятье! Да он просто похотливый ублюдок. Наверное, лучше извиниться и помириться с ней, отнеся ее в дом и на постель.
Иначе она уйдет. Навсегда bf1428.
– Я… – Аарон не знал, что сказать. Лишь надеялся, что Диана не станет плакать.
Но она опалила его помутившимся от страсти взглядом.
– Дотронься до меня, – хрипло попросила Диана. – Испачкай. Я не против.
Святые угодники…
Аарон не возносил молитв уже с десяток лет, только вторил викарию на воскресной службе. И полагал, что слова “Боже, не дай мне опозориться перед ней раньше времени” возвращению на путь истинный отнюдь не поспособствуют. Неважно, как бы искренне их ни произнесли.
Он стиснул зубы и замедлил движения. Диана держалась за его шею, но откинулась назад, предоставив им обоим возможность наблюдать за происходящим.
Она широко распахнутыми глазами смотрела, как он сжал округлость ее груди. Девичье тело выгнулось. Палец Аарона оставил темную полосу на светлом муслине. Пометив ее.
Диана резко вскрикнула от удовольствия, сжав мышцами лона стержень любимого. Крепко сжав.
Этот крик… был криком облегчения, порожденного острым желанием. Словно она давным-давно ждала его грубого прикосновения.
“Дотронься до меня. Испачкай. Я не против”.
– Будь я проклят! – Аарон сморгнул каплю пота. – Ты тоже этого хотела.
Диана прикусила губу и залилась краской, застенчиво затрепетав ресницами.
– Я… Я не понимаю, о чем ты.
Аарон хохотнул и взял ее за другую грудь. Разумеется, так просто она не признается. Это испортит им обоим удовольствие.
Но теперь он знал правду. Диана тоже представляла это. Мечтала об этом. Возможно, даже запускала руку под одеяло и трогала себя, воображая их соитие.
Проклятье, как он любил ее! Что ж, Аарон намеревался сделать так, чтобы им обоим понравилось.
Он обвел ее затвердевший сосок большим пальцем, непристойно и смело размазывая сажу кругами и, понизив голос, самодовольно сказал:
– Не изображайте невинность, мисс Хайвуд. Вы ждали этого. Жесткой, потной любви деревенского кузнеца. Чтоб эти сильные грязные руки ласкали ваше тело. Ждали, верно?
– Я…
Он почти вышел из нее, затем скользнул глубже и строго повторил:
– Ждала? – Аарон сделал еще пару движений, и Диана несмело кивнула. – Скажи это!
Он сильнее вонзился в нее.
– Да! – выдохнула она.
Дрожь триумфа охватила его тело, затем укоренилась в основании позвоночника – напряженная и жаждущая.
– Покажи мне, любимая. Покажи, как ты этого хотела.
Диана в ответ глубоко и жадно поцеловала Аарона, поймав его язык и сильно всосав, издавая горловые нежные стоны.
– Возьми меня, – прошептала она. – Отметь меня своей. Пусть все видят.
Эти слова пошатнули сдержанность Аарона, подстегнули желание двигаться резче и быстрее, однако он по-прежнему старался придерживаться неспешного размеренного темпа, от которого Диана стонала и извивалась. Натягивалась как струна и тесно сжимала его.
Но вот наконец она содрогнулась, охваченная сладким экстазом.
Слава богу.
Когда Диана пришла в себя, Аарон подхватил ее, снял с наковальни и выпрямился.
– Держись, – проворчал он, – крепко за меня держись.
Та повиновалась, обвив руками его шею, а ногами талию.
Она желала грубой дикарской случки? Значит, именно ее и получит. Десять лет в кузнице выковали из юнца мужчину. Он научился терпению, вниманию к деталям, сдержанности – всему, что необходимо дабы удовлетворить женщину. Но помимо этого, из-за физического труда Аарон стал сильным, подобно буйволу. И теперь пришел его черед.
Расставив ноги на ширину плеч, он напряг бедра, отчего те затвердели, словно древесные стволы. А затем, используя каждую каплю с таким трудом обретенной силы, принялся поднимать и опускать Диану, нанизывая ее на член. Бесстыдно и жестко овладевая ею, сжимая попку своими перепачканными руками.
Всю ночь повторять сей подвиг он бы не смог, но этого и не требовалось. Желание так сводило с ума Аарона, что до финиша ему оставалось всего пара минут. В лучшем случае.
Он упорно не закрывал глаза. Ведь его мечта, самая жаркая фантазия воплотилась в жизнь. Он держал в объятиях Диану, такую идеальную, всю в кружевах, и одновременно растрепанную и испачканную. Хотел видеть ее, не отводить взгляда от блестящей потом ложбинки меж грудей в тот миг, когда его охватит экстаз.
Но вот тело пронзило наслаждение, и веки смежились сами собой. Яростные спазмы обрушились на него, ослепили, вознесли на небо, а потом оставили совершенно опустошенным.
Нежные объятия любимой вернули Аарона в реальность. Объятия и неустанно барабанивший по крыше дождь.
Каким-то образом Аарону удалось отнести Диану к столу и усадить на него. Он натянул брюки и грузно опустился рядом. Над калиткой ему сегодня не работать.
– Ах, Аарон. У меня такие неприятности, – вдруг пробормотала Диана.
Стряхнув посторгазменную истому, тот повернулся и посмотрел ей в глаза.
– То есть?.. Я…
– О, нет, – поспешила она его уверить. – Я не о том. О случившемся я ни капли не жалею. И о прошлой ночи тоже. Совершенно.
Аарон облегченно вздохнул.
– Я разберусь с любой проблемой. Чинить вещи – моя работа.
– Дело посложнее, чем сломанная защелка.
– Что бы это ни было, я разберусь. Если ты еще не поняла… – Он провел пальцем по ее щеке, оставив черную полосу. – Я люблю тебя больше жизни.
Диана закусила губу.
– То-то и оно. На карту поставлена моя жизнь. Меня могут обвинить в преступлении.
Глава 12
Затаив дыхание, Диана ждала ответа. И после долгой напряженной паузы он наконец прозвучал.
Аарон рассмеялся.
Как ей самой хотелось, чтобы это была шутка!
– Боюсь, все серьезно. Меня и правда подозревают.
– Но в чем?
Диана села прямо, болтая ногами в воздухе.
– Когда утром я спустилась из спальни, все дамы уже собрались в столовой. Они шептались обо мне. Я решила, они как-то узнали о нас, о прошлой ночи. Но нет. Миссис Николс обвинила меня совсем не в этом. Они думают, я воровка.
– Воровка?! – нахмурился Аарон, теперь ему стало не до смеха. – Ты?
– В пансионе постоянно пропадали мелкие вещи.
– Знаю, – кивнул Аарон. – Шарлотта мне рассказывала.
– Неужели? Когда?
– Теперь это неважно, – отмахнулся он. – Продолжай!
Диана расправила испачканный лиф и продолжила:
– Прошлой ночью, когда все уехали в Амбервейл, опять кое-что пропало. На сей раз более ценное. Мисс Прайс не досчиталась золотой броши, а миссис Николс – гинеи, причем в собственном столе. И поскольку дома оставалась лишь я…
– Ты не могла быть там одна. Как же горничные?
– Ночевала только Матильда, – покачала головой Диана. – Она спала в комнате миссис Николс. Мадам бы заметила, если бы ее служанка пошевелилась. Возможность взять ценности была только у меня.
– Но ты не крала.
– Разумеется, нет. Я ни разу в жизни ничего не украла. Никто не хочет верить в мою вину, но это кажется единственным логическим выводом. Они считают, у меня развилось необъяснимое пристрастие к чужим вещам. Нечто вроде болезни, которая заставляет воровать.
Диана тяжело вздохнула и нервно переплела пальцы.
– Мисс Прайс требует вызвать магистрата. У меня нет выбора – придется сказать правду. Что это не могла быть я, поскольку провела всю ночь с тобой.
– Что?! – Глаза Аарона вспыхнули. – Диана, ни в коем случае не говори этого!
Такой яростный порыв застал ее врасплох. Кузнец слез со стола, подошел к печи, сгреб в затухающем очаге угли и подбросил дров.
– Вряд ли у меня есть выбор, – сказала Диана. – Это правда.
– Да. Но если ты все расскажешь, погубишь свою репутацию. За эту правду.
– Лучше погубить репутацию, чем дать заподозрить себя в воровстве. Разве нет?
Кузнец промолчал.
– Брошь была золотая, Аарон! Очень дорогая. Воров вешают и за меньшее.
– Никто тебя не повесит. Ты не преступница. Все пропавшие ценности найдутся, либо кто-то признается. Доказательств нет, одни подозрения. – Подойдя к ней, он опустил ей на плечи руки, тяжелые, словно ярмо. – Зачем всем рассказывать о прошлой ночи и провоцировать сплетни?
– Может мне плевать на сплетни? – возразила Диана.
– Не верю!
– А ты попробуй. – Диана была огорчена – ведь Аарон сам говорил, что она разумная женщина! И постаралась объяснить: – Когда я спустилась утром в столовую и увидела как они на меня смотрят, то решила, что мы попались. На мгновение меня охватил ужас. Я была уверена: моя репутация погублена. Но потом что-то изменилось. Как только я смирилась с неизбежным, то вдруг поняла, что свободна. Ни стыда, ни волнения. Аарон, я хочу, чтобы люди узнали!
– А я нет. По крайней мере, не так. – Он отпустил ее и принялся расхаживать по кузнице.
Диана недоуменно наблюдала.
– Не понимаю. Разве мы не собирались пожениться?
– Да, но я хотел, чтобы все было пристойно. Если наш секрет всплывет, все подумают, что я соблазнил тебя и ты вышла замуж, поскольку другого выхода не осталось.
– Так дело в твоей гордости, – догадалась Диана. – Речь о твоей репутации, не о моей.
– И в том, и в другом, дорогая. Но да – у меня тоже есть доброе имя. В этой деревне меня уважают. Это мой дом.
– Я надеялась, он станет и моим.
– Тогда обдумай все как следует. А вдруг до Лондона дойдут слухи, что тебя обесчестил местный ремесленник? Порядочные семьи перестанут посылать своих дочерей в Спиндл-Коув. Пострадает вся деревня, и то будет моя вина. Возможно, в таком случае я не смогу тебя содержать.
Наверное, было не время напоминать ему, что приданое Дианы, пусть и скромное по меркам аристократов, могло обеспечить им комфортную жизнь на десятки лет вперед. Гордец определенно воспринял бы это как очередное оскорбление.
– Не знаю, что и сказать, Аарон. Разве одно: может быть, стоило обо всем этом подумать прежде, чем укладывать меня в свою постель прошлой ночью.
– Прошлой ночью я был не в состоянии думать, – потер рот кузнец. – Это же очевидно.
Диана изо всех сил постаралась не обижаться, а попытаться истолковать его слова в другом свете.
До того, как явиться накануне к нему в дом, она тщательно все обдумала и рассчитала риск. Однако Аарон был застигнут врасплох. Весь день он боролся со смертью, ужасно устал и пошел на поводу чувств. Если бы у него нашлось время поразмыслить, он не занялся бы с ней любовью, а отправил восвояси.
Но даже если так… Неужели теперь Аарон сожалеет? То, что случилось, было чудесно. По крайней мере для нее. Она почувствовала, что готова остаться с ним, выйти замуж и вверить ему свою жизнь.
Возможно, Аарон думал иначе.
– Я понимаю, ты напуган. Ведь и я тоже испугалась. Мы знали, что придется тяжело, даже в более приятных обстоятельствах. Но я не представляю, как выкрутиться, не рассказав правды.
– Легко, – заявил Доус. – Мы подождем. День-другой, и неразбериха с вором уляжется. И тогда я сделаю тебе предложение должным образом.
– А если не уляжется? Если меня попросят объясниться, я окажусь в тупике. Или стать подозреваемой в воровстве, или назваться блудницей. Мне уже не быть достопочтенной Дианой Хайвуд. Возможно, прозвучит странно, но я рада. Впредь я буду просто собой. – Диана заглянула ему в глаза. – Итак, вот в чем вопрос: ты любишь меня или тот идеальный образ, что нарисовал себе в голове?
Аарон покрутил в пальцах ее локон.
– Конечно, я люблю тебя. Идеальная или нет, ты для меня целый мир, Диана. Именно поэтому я не могу позволить нашим друзьям и соседям думать о тебе дурно. – Он провел рукой по ее испачканному платью. – Не хочу, чтобы они решили, что ты из таких девиц.
Диана всплеснула руками.
– Видимо, я как раз из таких! И десять минут назад ты не возражал.
– Это совсем другое дело! Сама знаешь. Ни к чему выносить на публику то, что произошло между нами. Наши отношения могут превратно истолковать… – Аарон посмотрел на ее грудь, где красовался темный отпечаток его руки, и содрогнулся. – Сейчас ты похожа на потаскушку, которая развлекала целую бригаду углекопов.
Уязвленная Диана отшатнулась.
– До сего момента я не чувствовала себя по-настоящему грязной.
– Я не то имел в виду.
– Я прекрасно поняла, что ты имел в виду. Ты хочешь, чтобы ночью я была для тебя потаскушкой, а днем – незапятнанной девственницей. – Она прижала ладонь к сердцу. – Но мне нужен мужчина, который знает меня. Хочет меня. И не боится и не стыдится, что весь мир это увидит.
– То есть, теперь я стыжусь? – раздраженно махнул рукой он. – Диана, прошедшая ночь не была бы таким скандалом, если бы люди – твои друзья, семья, соседи – догадывались, что я тебе небезразличен bf1428. Но они ничего не замечали. Разве не так?
В голосе Аарона сквозило обвинение, что сильно ранило Диану. А ведь он прав, подумалось ей. Выказывай она свои предпочтения более откровенно, все гораздо меньше удивились бы, узнав правду. И, если уж на то пошло, для начала не стоило лгать о головной боли.
– Я… не из тех, кто с легкостью выставляет чувства напоказ. – Диана по привычке хотела схватиться за флакончик, что прежде висел на шее, но пальцы сомкнулись в воздухе. Словно ей больше не за что было уцепиться. – Я всегда была замкнутой.
– Замкнутой, – эхом отозвался Аарон. – Вплоть до прошлой недели ты даже не смотрела в мою сторону, когда наши пути пересекались. И я не обижался. А теперь говоришь, будто я стыжусь? Сама знаешь – это неправда.
Диана знала только то, что ей пора уходить.
Дрожащими руками она, как смогла, поправила одежду и пошла к двери. Если он не признавал собственных поступков и оставлял ее одну сражаться с обвинениями в воровстве, обсуждать больше нечего. Теперь она сама по себе.
– Не уходи так, – смягчившись попросил Аарон. – Бог даст, мы будем жить в этой деревне до конца дней. Через неделю все вздорные обвинения забудутся, но если ты расскажешь о прошлой ночи, сплетничать будут годами. Я просто хотел быть поосторожнее, только и всего.
– Я буду осторожна. У меня в этом деле большой опыт. Не волнуйся, Аарон. – Диана набросила плащ на плечи и накрепко завязала шнурки. – Я доберусь до дома так, что пятна останутся незамеченными. Никто о нас не узнает. Никогда.
Она захлопнула за собой дверь, и Аарон содрогнулся от силы удара.
Проклятье. Он все испортил.
Аарон вырастил двух сестер. Ему приходилось испытывать на своей шкуре женскую ярость. Но выход Дианы из кузницы получился первосортным. Он словно говорил – беги за мной. Умоляй, валяйся в ногах, обещай дать все, чего я хочу.
Именно так Аарон и намеревался поступить.
Проклятье! Зачем он сболтнул про потаскушку? Прозвучало оскорбительно для Дианы, а на деле Аарон оскорбил себя самого. Все это – только его вина. Если бы кто-то иной обошелся с Дианой (или с какой-нибудь другой девушкой) подобным образом, Аарон задал бы ему трепку – вся деревня это знала. Для местных женщин он был словно старший брат, защитник всех дам в Спиндл-Коув. А вот своей любимой прийти на выручку не сумел.
Нужно идти к ней, да поскорее. Только сначала помыться, побриться и сменить одежду. Надеть лучшее пальто, захватить букет весенних цветов. На то, чтобы выучить какие-нибудь стихи, времени не оставалось, зато у него есть кольцо.
Они впервые поссорились, и Аарон не пожалеет усилий, чтобы с ней помириться. Он помчится за Дианой и упадет к ее ногам, тут не может быть никаких полумер.
Нужно открыть свое сердце – даже если это означает поставить на карту все.
