Текст книги "Красавица и кузнец (ЛП)"

Автор книги: Тесса Дэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Тесса Дэр «Красавица и кузнец»
(Спиндл-Коув 3.5)

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Перевод seemannsrose

Редактура Talita

Принять участие в работе Лиги переводчиков

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

Глава 1

Господи. Только взгляни… Толщиной, должно быть, с мою лодыжку.

Обмахиваясь перчаткой, словно веером, Диана Хайвуд старалась избавиться от румянца на шее. Она была леди, рожденной и взращенной в утонченном комфорте, если не в пышной роскоши. С самого нежного возраста считалась надеждой семьи. Ей предназначено, как торжественно заявляла мать, заарканить высокородного джентльмена.

Однако в кузне Аарона Доуса все изящное воспитание Дианы улетучивалось. Да и как не таращиться на кузнеца? У него же запястья толщиной с ее лодыжку. Рукава, как обычно, закатаны до локтя, обнажая мускулистые предплечья. Он качал меха, заставляя пламя танцевать. Широкие плечи натягивали домотканую рубаху, кожаный фартук висел низко на бедрах. Достав из огня светящийся кусок металла, Доус положил его на наковальню, и тут незастегнутый ворот сорочки распахнулся.

Диана отвела взгляд, но недостаточно быстро. Мельком она все же увидела образчик чистого, раскаленного мужества. Вылепленные грудные мышцы, бронзовая кожа, темные волосы…

– Веди себя прилично, – сказал он.

Диана едва не задохнулась. Он знает, знает! Понял, что утонченная, идеальная, получившая аристократическое воспитание мисс Хайвуд приходит в кузню полюбоваться на его животную мужественность. И в самом деле – ведите себя прилично, леди.

Как глупо и стыдно! Ее уличили. А потом, внезапно, Диана испытала облегчение. Аарон говорил вовсе не о ней. Он обращался к детали, над которой работал.

– Так-то… – Лоб кузнеца блестел от пота. Крепкими руками и густым баритоном он обуздывал сломанную застежку. – Будь умницей.

Диана потупила глаза, усиленно рассматривая пол. Часть кузни, где посетители ожидали заказы, выстилала аккуратно выметенная и хорошо подогнанная каменная плитка. Землю вокруг горна покрывали черные дымящиеся угольки. Строгая граница – куда уж выразительнее.

Черта между гостем и кузнецом. Линия, разделяющая мир благородной дамы и территорию рабочего человека.

– Во-от так, – приговаривал кузнец. – Да, вот так.

Господи! Можно не смотреть на эти мощные предплечья и мускулистую грудь, но голос...

Диана заставила себя встряхнуться. Пора положить конец этому ребячеству. Она взрослая женщина, нынче ей исполнялось двадцать четыре. Никакого греха в восхищении мистером Доусом нет: он привлекательный мужчина. И все-таки необходимо сосредоточиться на причинах, не имеющих ничего общего с чувственностью.

В эту прибрежную деревеньку Хайвуды приехали ради поправки здоровья Дианы, однако она уже начала считать Спиндл-Коув своим домом. За время пребывания здесь Диана многое узнала о сельской жизни. Оказывается, хороший кузнец в деревне незаменим. Он подковывал фермерских лошадей, чинил уключины на рыбацких лодках. Вырывал зубы и вправлял кости больным соседям. Гвозди, выкованные на его наковальне, скрепляли всю деревню. Кузница была раскаленным докрасна железным сердцем Спиндл-Коув, и Аарон Доус был ее пульсом. Сильным, незыблемым, полным жизни.

Он бил по наковальне молотом. Бам-м, бам-м, бам-м-м… И глаза Дианы снова прикипели к предплечьям кузнеца.

– Погода нынче… – сказала она, стараясь подобрать тему. – Ужасный март, неправда ли?

– Почти две недели без солнца, – согласно хмыкнул Аарон.

Он опустил раскаленный металл в ведро, стоявшее наготове. Пар взметнулся в воздух, отчего короткие волосы на загривке Доуса принялись завиваться.

– Так и должно быть, – кивнул он, осмотрев охладившуюся застежку цепочки Дианы, а потом стал полировать деталь клочком ткани. – Будем надеяться, на сей раз тепло продержится дольше.

– Кажется, мне не везет с этой застежкой… – нервно улыбнулась Диана.

– По моим подсчетам, она ломается уже третий раз за год. Вы, наверное, решили, что я плохо ее изготовил.

– О, нет! – поспешила заверить его Диана. – Вовсе нет. Вы проделали прекрасную работу, мистер Доус. Просто я была неуклюжа, только и всего.

– Неуклюжи? Вы? – Он вперился в нее с другого конца кузницы мрачным внимательным взглядом.

Ей уже доводилось замечать, что Аарон так на нее смотрит. В церкви, в деревне… Диана не знала, что и думать об этом, но не могла отрицать – смущение подобного рода было весьма волнующим.

Аарон вытер лицо и шею, а затем и руки, влажной тряпкой.

– Как любопытно, мисс Хайвуд. Вы не производите впечатление неуклюжей.

Диана беспокойно заерзала.

– И ко всему прочему, – продолжил он, – я полагал, что с этим предметом вы будете поаккуратнее.

Доус привинтил крошечную склянку обратно на цепь. Внутри плескалась настойка полевого хвоща. Диана всегда носила при себе порцию на случай приступа астмы.

– Верно. – Невзирая на участившееся сердцебиение, она наградила его легкой улыбкой. – Мне следует обращаться с ним осторожнее. Впредь так и будет.

Доус окинул ее взглядом.

– Вы здоровы?

– Вполне.

– Но вы будто покраснели.

– О. Ну...

Аарон обошел ее, встал позади и повесил цепочку ей на шею. Чтобы застегнуть замок, ему пришлось придвинуться ближе. Если до сей поры Диана просто краснела, теперь же она прямо-таки воспламенилась. Словно кузнец впитал весь жар огня и отдал ей, растапливая все напряженные узелки ее тела. Точно горячий кирпич, который она брала в постель, когда у нее бывали крови. Господи! Вот уж о чем не стоило сейчас думать – так это о постели. Тем более, о том, каково делить ее с этим здоровенным твердым… кирпичом.

– Все еще не представляю, как вам удалось его сломать, – заметил Аарон.

Зажала дверцей комода. А после еще и камнем пристукнула.

– И я не знаю, – прошептала Диана.

Сердце бешено колотилось в груди.

– Мне даже было показалось, что кто-то сделал это нарочно. Конечно, всякое случается. Но обычно не два раза подряд.

Аарон застегнул цепочку, и его пальцы коснулись ее шеи. Диана резко вдохнула. Хотелось бы ей думать, что так просто совпало. Он сам сказал – всякое случается. Но не два раза подряд. Аарон уже вторично погладил шею Дианы. Шероховатый палец скользнул по нежной коже затылка.

– Зачем вы пришли? – спросил кузнец.

Она не нашлась с ответом. Не смела шевельнуться, и даже думать.

– Я все задавался вопросом – зачем вы так часто приходите. Почему все ваши металлические застежки, защелки, заклепки в последнее время постоянно нуждаются в починке. – Он произнес это почти мечтательно. – Я сказал себе: леди наскучила деревня. С такой погодой больше нечем заняться.

Он снова погладил шею под ожерельем. Создавая собственное ожерелье – из ласк.

– Но иной раз, – в его голосе зазвучали насмешливые нотки, – мне казалось, что вы посланы мне дьяволом – пытать меня за мои грехи.

Аарон обошел ее, встав перед ней, и взялся за склянку, свисавшую с цепочки. Осторожно потянул, и Диана качнулась к нему. Лишь на дюйм.

– А иногда я думал, может быть… только может быть, вы на что-то надеетесь. На что-то вроде этого.

Диана с трудом сглотнула, уставясь прямо в ложбинку на его груди. Бесстыдно чувственное перекрестье костей, мышц, жил и кожи. Жар, исходящий от Доуса, затопил ее. Она словно… Ощущение возникло странное, но ей стало будто бы щекотно. Точно каждый дюйм тела был тонко настроен и ждал его прикосновения.

Возможно, Аарон прав. Возможно, она надеялась.

Он отпустил цепочку.

– Так что же?

Собрав всю храбрость, Диана посмотрела на него. С мужчинами она общалась лишь в ходе светских визитов и приемов. Но если благородное воспитание хоть чему-то научило Диану, это как распознать приглашение. Если бы она выказала мистеру Доусу хоть малейшую благосклонность...

О, небеса! Он бы ее поцеловал. Эти сильные чувственные губы коснулись бы ее губ, могучие руки крепко обняли бы, и отступать стало бы некуда. Из кузни она выйдет с изменившимися представлениями о самой себе, и мазками сажи на лучшем синем платье. В глазах всего мира она будет запятнана.

Грязна.

– Мне пора. – Слова изверглись паническим фонтаном. – Я должна идти.

Кивнув, он тут же отступил.

– Вам пора.

Диана соскользнула с табурета и потянулась за плащом. Казалось, тот не желал уходить – как и его хозяйка. Она боролась с тканью, путаясь в завязках.

– Сомневаюсь, что в кузне для вас безопасно, мисс Хайвуд, – небрежно произнес Доус, вернувшись к горну и раздувая мехи. – Много дыма и пара. Летучие искры…

– Возможно, вы правы.

– В следующий раз, когда нужно будет что-нибудь починить, просто пошлите одну из горничных.

– Так и поступлю. – Диана отчаянно схватилась за дверь и открыла ее. – Доброго дня, мистер Доус.

– Доброго дня, мисс Хайвуд.

Отойдя на приличествующее расстояние вниз по улице, Диана остановилась, прижала руку к груди, потом закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

О господи! Какая она дура.

Проклятье! Аарон чувствовал себя слабоумным. О, нет. Слабоумный – слишком мягко сказано. Их проступки невинны. Аарону следовало бы соображать что к чему. Неотесанный деревенщина с бараньими мозгами – вот кем он был. О чем он, черт побери, думал? Доус и сам не знал, что его заставило так поступить. Разве что платье – на ней было ярко-синее платье с кружевной оторочкой. Так и хотелось унести мисс Хайвуд на поле диких цветов, разложить, как одеяло для пикника, и устроить пир bf1428.

Возможно, все к лучшему. Она больше не явится его соблазнять – на сей раз уж точно. День предстоял еще длинный, а Аарон никак не мог найти покоя. Работы не было, поэтому он решил наковать гвоздей и достал тонкий железный брус. Гвоздей у кузнеца много не бывает.

Он снова и снова раскалял стержень, укладывал на наковальню и стучал по кончику, чтобы его заострить. С легкостью, рожденной годами практики, Доус одним ударом разрубил стержень, превратил тупой конец в шляпку и погрузил готовый гвоздь в ведро с водой.

А потом начал все заново.

Заливаясь потом, Аарон несколько часов бездумно колотил по наковальне и в результате обзавелся такой кучей гвоздей, что их хватило бы отстроить заново всю деревню, если вдруг ту смоет море, однако так и не сумел избавиться от воспоминаний о нежной коже мисс Хайвуд. Такая мягкая, теплая… Она пахла душистым тальком и собственной свежестью. Черт бы побрал его глаза и все остальные чувства!

Аарон погасил огонь. Убрал инструменты, обмылся у водокачки и оседлал кобылу для поездки в деревню. Кузнец не был выпивохой, но сегодня нуждался в паре пинт.

Привязав лошадь к изгороди, Аарон вошел в знакомую красную дверь таверны “Бык и Цветок” и присел на стул в полупустом зале, уложив кулаки на стойку.

– Тотчас подойду, мистер Доус, – пропела из открытой двери кухни подавальщица.

– Не спеши, – ответил он. Впереди был весь вечер. Никто не ждал Доуса. Ни единая душа.

Он склонил голову и ударился о собственные кулаки, точно о наковальню.

Скотина. Баранья башка. Деревенщина.

– Доус, тебе бы женщину.

– Что?! – поднял голову Аарон.

Фосбери, хозяин таверны, метнул кружку эля по стойке.

– Ненавижу такое говорить. Несчастные холостяки приносят больше прибыли. Но тебе нужна женщина.

– Не сегодня. – Аарон сделал большой глоток эля.

– Она приходила в кузню?

Доус поднял кружку и сделал еще один глоток.

– Кто?

– Мисс Хайвуд.

Аарон подавился выпивкой.

– Тоже мне секрет. – Фосбери принялся вытирать стойку. – Каждый раз, когда она заявляется в деревню, ты не сводишь с нее глаз. Ничего удивительного. Ты мужчина в расцвете сил, а она самая прелестная девица, которую только видел Спиндл-Коув в последнее время.

Аарон потер лицо обеими руками. Фосбери, будь он проклят, зрил в корень.

Аарон был сражен с первого взгляда. Он питал слабость ко всему совершенному, и, видит Бог, Диана Хайвуд была просто… идеальной. В любой другой деревне мужчины могли сидеть за барной стойкой и часами спорить, которая из женщин в городе заслуживает звания самой хорошенькой. В этой таверне прения заканчивались за один глоток эля. Почестей без лишних вопросов удостаивалась нежная и прекрасная Диана Хайвуд с ее ангельским личиком.

И хотя внимание Аарона привлекла безупречная внешность леди, сердце его покорили другие качества.

Все началось с ночи, когда они пытались спасти жизнь Финна Брайта. Мальчик после взрыва потерял ногу, и его принесли в кузню, чтобы сделать операцию. Мисс Хайвуд не обладала навыками знахарки или сиделки, но решительно осталась и принялась помогать. Приносила воду, вытирала кровь, промакивала горячечный пот со лба Финна.

В ту ночь Аарон узнал правду о Диане Хайвуд: что ее хрупкость была лишь внешней. И в глубине души она так же красива, как и снаружи.

Чем дольше мисс Хайвуд жила в деревне, тем больше он ею восхищался. Она была не только красива, но и отважна. А так же решительна, умна и милосердна. Для Аарона Диана стала своего рода эталоном. Доус переживал, что после ее отъезда еще долго будет сравнивать с ней каждую женщину. И все они потерпят неудачу.

Он вытянул перед собой руку, рассматривая ее в тусклом свете. Подушечка большого пальца все еще горела в том месте, которым он смахнул локон с ее шеи. Кожу словно опалили, прижгли окалиной. Аарон приложил палец к холодной кружке, но тот все еще болезненно пульсировал.

Проклятье, у него ныло и горело все тело. Он дал волю чувствам, и теперь мысли о Диане пропитали все его существо. Самую кровь.

– Она не для тебя, – заметил Фосбери.

– Знаю. Прекрасно знаю. – Если он и лелеял какие-то надежды, сегодняшний отчаянный побег Дианы напрочь их уничтожил.

– Она не единственная женщина в деревне.

– И это я тоже знаю. Просто… пока она здесь живет, я ни на кого и смотреть не могу.

Фосбери склонился к нему и понизил голос:

– Ответ может быть прямо у тебя под носом. Далеко искать не придется.

Трактирщик мотнул головой в сторону подавальщицы, которая как раз вышла из кухни с тряпкой, чтобы протереть столы. Она послала Аарону дружескую улыбку, а тот ответил на приветствие кивком.

Когда девушка удалилась за пределы слышимости, Аарон пробормотал:

– Хочешь, чтобы я ухаживал за Полиной Симмз?

– Она станет хорошей женой. Работящая и с цифрами неплохо управляется. Да и созрела уже. – Фосбери многозначительно побарабанил по столешнице и отошел. – Подумай об этом.

Притворившись, что разминает шею, Аарон бросил на подавальщицу еще один взгляд. Он всерьез задумался о словах трактирщика. Фосбери прав. На Полину Симмз и впрямь стоило обратить внимание. Она была одной из своих. Рабочий класс, дочь фермера. Как сказал Фосбери, у нее ловкие руки и шустрые мозги. Сумеет помочь мужу с торговлей. По всеобщему мнению, у нее имелись некоторые недостатки, но ничего такого, что не исправило бы немного заботы и время. Полина в этот момент как раз опрокинула декоративную тарелку и пробормотала: “Вот растяпа”.

Аарон улыбнулся. Их разница в возрасте составляла всего четыре года, Полина успела превратиться в женщину – и прехорошенькую, но Аарон смотрел на нее и видел веснушчатую девчонку с дыркой вместо зуба, что была на год младше его собственной сестры.

В том-то и проблема маленьких деревень. Каждая подходящая женщина кажется сестрой. Возможно, виноваты и жизненные обстоятельства Аарона, из-за которых ему приходилось выполнять роль старшего брата. Отец умер десять лет назад – упал возле наковальни от сердечного приступа. Аарону только исполнилось семнадцать, но это не имело никакого значения – нужно было становиться во главе семьи и быстро. Он принялся заправлять кузней, работая на износ, чтобы прокормить мать и сестер.

Когда Спиндл-Коув стал прибежищем благородных леди, многие мужчины разворчались, что женщин развелось слишком много. Но Аарона все устраивало. К тому времени сестры вышли замуж и переехали, как и их мать. Поэтому Доусу нравилось, что к нему захаживают девушки. Он чинил их замки и пряжки, а дамы покупали серебряные и медные безделушки, что кузнец мастерил в свободное время. Словно у Аарона появилась стайка младших сестер взамен тех, по которым он так скучал.

За исключением Дианы Хайвуд. К ней он никогда не относился по-братски.

Аарон осушил кружку эля. Тот был недостаточно крепок.

– Полина?

– Да, мистер Доус? – откликнулась протиравшая стол Полина. – Хотите чего-нибудь еще?

– Не подашь ли виски?

Глава 2

Согласно обычаю, все дамы, проживающие в “Рубине королевы”, после ужина собирались в гостиной. Огонь, ревущий в камине, прогонял холод. Даже спустя несколько часов после бегства из кузницы Диана все еще пребывала в дурном расположении духа. Вышивка, над которой она трудилась, никак не ладилась. Это раздражало. Диана сама себя раздражала. Аароном Доусом она была, словно девчонка, увлечена уже два года, все это время полагая, что ничего у нее не выйдет. Он чинил каждый кусочек металла, который имелся в ее распоряжении – иногда по два или три раза, – выказывая лишь добрососедское терпение. До сего дня. Сегодня кузнец продемонстрировал нечто большее.

А Диана запаниковала и спаслась бегством. Крайне невежливо с ее стороны, можно подумать, кузнец был каким-нибудь людоедом. Она не сомневалась: ее поспешное отступление его задело. Теперь придется избегать Доуса все время пребывания в деревне. Невыносимый конфуз!

Диана бросила шитье и устремила взгляд за окно. Сквозь тьму и дождь она разглядела пасущуюся на деревенской лужайке знакомую вороную кобылу. Должно быть, ее хозяин в таверне.

– Ох уж этот ливень! – простонала Шарлотта, сестра Дианы. – Из-за него мы сидим дома. Две недели без прогулок, без работы в саду… Мы не можем побродить по руинам замка! Никаких развлечений.

– А я ничего не имею против дождя, – провозгласила мисс Бертрам. Она была новенькой – прибыла в Спиндл-Коув только этой весной. – Мне всегда нравилось проводить дождливые дни с мистером Эвермуром.

Шарлотта подавила смешок. Диана умоляюще посмотрела на сестру.

“Не надо! Не смейся…”

Спиндл-Коув стала прибежищем для эксцентричных, чуждых условностям и непонятых юных леди. Но мисс Бертрам выделялась даже в стайке белых ворон. Ее было сложно узнать поближе – в основном потому, что за исключением описания своих отношений с таинственным прохвостом, мистером Эвермуром, рассказывать ей было нечего.

– Мои родители не одобряли мистера Эвермура, – продолжила мисс Бертрам. Ее темные брови смелым росчерком выделялись на более ничем не примечательном лице. – Они не понимали нашей привязанности. Вот почему я здесь, как вам известно.

Шарлотта снова хихикнула.

Брови мисс Бертрам вытянулись в оскорбленную линию.

– Никто не понимает. Никто. – Она закрылась книгой и шумно перевернула страницу.

Шарлотта спрятала лицо в ладонях, содрогаясь от безмолвного хохота.

– Перестань, – прошептала Диана. – Нельзя же вот так насмехаться.

– Да кто насмехается? Она сама все охотно выложила. – Шарлотта пискляво передразнила: – О, мистер Эвермур. Никто не понимает нашей любви.

– Едва ли она первая девушка, потерявшая голову от недостойного мужчины.

– А как насчет воображаемого? Держу пари, легендарный мистер Эвермур только в легенде и обитает. Мисс Бертрам просто хочется произвести на нас впечатление.

– Тем больше причин обращаться с ней по-доброму.

– Хорошо быть твоей сестрой, Диана. У тебя доброты хватит на нас обеих.

Диана почувствовала укор совести. Вряд ли сегодня она проявила доброту к мистеру Доусу. Диана в смятении ткнула иглой в вышивку и проколола палец.

– Фу ты пропасть!

Диана поискала наперсток. Ни в корзинке для шитья, ни в складках юбки он не обнаружился.

– Тебе не попадался на глаза мой наперсток, Шарлотта?

– Нет. Когда ты последний раз его видела?

– Кажется, сегодня в полдень. Когда мы отправились на чай в “Бык и Цветок”. Он точно лежал у меня в сумке, а теперь куда-то пропал.

Не успели они произвести более тщательные поиски, как скрипнула, отворившись, дверь. Ворвался резкий порыв ледяного ветра, и в проеме показалась гостья. Она откинула капюшон, обнажив копну белокурых волос. Салли Брайт сняла влажную накидку и повесила ее на крючок.

Щеки гостьи разрумянились.

– Я принесла почту! Из-за размытых дорог она прибыла ужасно поздно, и я не стала дожидаться завтрашнего дня, когда вы, леди, за ней явитесь.

Диана улыбнулась про себя. Вместе с братьями Салли управляла магазинчиком “Всякая всячина”. В деревне она слыла самой большой сплетницей. Если уж Салли взяла на себя труд лично доставить почту, должно быть, прислали нечто представляющее интерес. Нечто, чего она не могла открыть при помощи пара, прочитать и вновь запечатать без следа.

И действительно, Салли протянула сверток, перетянутый бечевкой.

– Смотрите! Замечательная посылка от нашей дорогой миссис Торн. И она адресована всем вам.

– От Кейт? – Шарлотта вскочила, схватила сверток и принялась сдирать бечевку. – О, как чудесно!

До прошлого лета Кейт преподавала в деревне музыку, а затем вышла замуж за капрала (ныне капитана) Торна, и уехала вслед за получившим повышение супругом. Разумеется, все в Спиндл Коув были за них счастливы, но жители деревеньки все же скучали по жизнерадостной Кейт и ее мелодиям.

– Здесь пачка рукописных проспектов, – провозгласила Шарлотта, перебирая содержимое. – И письмо! Полагаю, сначала нужно прочесть его.

– Вслух, если угодно, – попросила Салли.

Леди придвинулись ближе.

Шарлотта пробежала взглядом страницу, и глаза ее удивленно расширились.

– Она шлет нам поклон из Амбервейла.

Новость встретили взволнованным ропотом. Амбервейл – имение эксцентричной семьи Грамерси, возглавляемой маркизом Дрю. Кейт с ними связывали очень дальние и довольно неоднозначные родственные узы. Тем не менее Грамерси радушно приняли ее в свой круг, а теперь и в свой дом, располагавшийся в нескольких часах езды от Спиндл Коув.

– Надеюсь, она приедет нас навестить, – сказала Диана.

– Даже лучше! – воскликнула Шарлотта. – Лорд Дрю приглашает нас в гости. Всех нас!

– Бал! – вскричала матушка. – О, я так и знала. Лорд Дрю наверняка мечтает еще об одном шансе, Диана.

– Уверена, это ничего не значит, – отмахнулась Диана.

– Разумеется, значит. Такой привлекательный элегантный господин. Из вас выйдет чудесная пара, это же всем ясно.

Ну вот, опять. Когда прошлым летом Грамерси приехали в Спиндл-Коув, матушка без конца делала несчастному лорду Дрю весьма прямолинейные намеки на его союз с Дианой.

Шарлотта бросила собравшихся полный превосходства взгляд.

– Вы дадите мне прочитать письмо или весь вечер будете гадать о его содержании?

Матушка замолчала и приготовилась слушать.

– Кейт пишет: “Мы с капитаном Торном приехали в Амбервейл на месяц. До сего дня лил ужасный дождь. Могу лишь представить, как вы переносите эту несносную погоду в Спиндл-Коув. Мои дорогие кузины, леди Гарриет и леди Кларк составили программу…”

– Программу? – эхом отозвалась матушка. – Что за странное приглашение?

– “Поскольку лорд Дрю постановил, что танцы и игра в карты неподходящее занятие на время Поста, дамы задумали устроить театральное представление”...

– Мистер Эвермор очень любит театр, – оживилась мисс Бертрам.

Шарлотта продолжила, резюмируя прочитанное:

– Это групповое выступление, мы все будем актерами bf1428. В следующий четверг лорд Дрю пошлет экипажи, чтобы доставить леди из Спиндл-Коув в Амбервейл. Мы должны приехать уже подготовившись, чтобы представить прилагаемую к письму пьесу. Которая, как полагает леди Гарриет, несет крайне важный религиозный посыл.

Диана взяла один из проспектов и прочла заглавие вслух:

– “Погублена добродетелью: жизнь и смерть Святой Урсулы”.

– Леди Гарриет весьма странная особа, – прищелкнула языком матушка.

– Она гениальна! – возразила Шарлотта. – В какой еще пьесе есть дюжина женских ролей? Все эти девицы… И никто не сможет обвинить нас в том, что это неподобающее развлечение. В конце концов, наш собор назван в честь Святой Урсулы.

– Вам предстоит заняться костюмами! – обрадовалась Салли перспективе неминуемых трат. – Завтра открою магазин пораньше.

Копии пьесы разошлись по рукам, планы репетиций, списки костюмов и реквизита так и летали то туда, то сюда, и настроение в комнате переменилось к лучшему.

Диане пришлось согласиться с сестрой. Леди Гарриет гениальна! Именно это им всем было необходимо: предстоящая неделя целиком пройдет в радостной суете, леди будут с нетерпением ждать выхода в свет. Такой повод отвлечься. Возможно, теперь некогда станет думать о мистере Доусе.

– Разумеется, Урсулу сыграет Диана.

– Почему? – удивилась Диана.

Она надеялась на роль самой что ни на есть незаметной прислужницы.

Салли пожала плечами, словно это было очевидно:

– Невинная, прекрасная, безгрешная. Это ведь вы, мисс Хайвуд, не так ли?

“Нет! – хотела возразить Диана. – Я не такая! Вы смотрите на женщину, которая не далее как сегодня днем с вожделением любовалась мужскими мускулистыми руками. И убежала без поцелуя из одной лишь трусости, а вовсе не из добродетели”.

Зато маменька впервые после объявления театральной программы проявила энтузиазм:

– Конечно, Урсулой будет Диана. А лорд Дрю сыграет роль ее жениха! Просто идеально.

Диана зажала пальцами переносицу:

– Мама, вы понимаете, чем заканчивается эта история? За что Урсулу причислили к лику святых? Гунны ее обезглавили, она умерла девственницей.

– Верно, – перелистала пьесу Шарлотта. – Как и все ее прислужницы.

– Вот видишь! По крайней мере, ты станешь их предводительницей, – заявила маменька. – И костюм у тебя будет самый лучший. Платье невесты! Это повернет мысли лорда Дрю в нужное русло.

– А я говорю, этому не бывать! – Пытаясь положить беседе конец, Диана вновь принялась искать наперсток. Куда же он подевался?

Самодовольно фыркнув, маменька возложила ноги на низкую скамеечку и расправила юбки.

– Тебе предначертано стать женой знатного джентльмена, Диана. Я всегда это знала! У меня предчувствие…

– Простите, но ваше предчувствие определенно с изъяном, – отозвалась Диана, заглядывая под стул. – Вы не первый год прочите мне удачный брак. За это время в деревне проживало не менее трех благородных господ. И ни один не выказал ни малейшего желания на мне жениться.

– Потому что ты не подавала им надежды! Если тебе нравится джентльмен, ты должна ему намекнуть. Разумеется, не на словах, а деликатным дамским языком.

Деликатный дамский язык! Маменька обладала деликатностью слона на параде. Она беззастенчиво подталкивала Диану к каждому более или менее подходящему джентльмену.

К слову сказать, тот, кого находила привлекательным сама Диана, был вовсе не джентльменом, а просто деревенским кузнецом. И уж конечно, деликатность Диане была чужда, поскольку объект воздыханий видел ее уловки насквозь. Уж Аарон Доус знал, что мысли Дианы отнюдь не безгрешны. И все равно хотел ее поцеловать.

Она снова бросила взгляд за окно. Кобыла Аарона все еще стояла у таверны.

– Я не бесчувственная, мама. Просто проявляю осторожность. Вы же знаете, что мне иначе нельзя.

Она коснулась висящей на шее цепочки и маленькой склянки с настойкой. Это был ее талисман. Настойку Диана носила при себе на случай приступа астмы, которой страдала с самого детства.

Для большинства детей вспышки гнева, слезы и дикие крики радости были обычным делом. Только не для Дианы. Ее не только держали взаперти, запрещая бегать, играть и топать по снегу, но и учили усмирять чувства. Любые всплески эмоций не допускались, это было слишком опасно.

Шарлотта втиснулась на кресло к Диане и принялась успокаивающе поглаживать ее по плечу.

– Ты знаешь, как я ненавижу соглашаться с маменькой, – пробормотала сестра, – но она не так уж неправа. Ты должна играть Урсулу. И флиртовать с лордом Дрю, если захочется. Пришла пора взять все в свои руки.

– Стать казненной девой-мученицей?

– Поступать, как хочется. Помнишь, что Сюзанна сказала в прошлом году о твоей астме? Она не вернется. Если тебе больше не нужно волноваться о смерти… может быть, время начать жить? – Она вручила Диане копию пьесы. – Держи. Выбирай любую роль. Кроме Кордулы – она моя! Ее казнили самым кровавым способом.

Диана на секунду уставилась на сценарий, а потом вернула его обратно сестре и встала с кресла:

– Только не сейчас. Кажется, я поняла, где забыла наперсток.

– Неужели? Где же?

Диана сняла плащ с вешалки у двери.

– В “Быке и Цветке”. Сбегаю и заберу.

– Но на улице дождь! – вскричала матушка.

В ответ на это Диана закрыла дверь и поспешила наружу.

Шарлотта права. Поскольку здоровье Дианы теперь в полном порядке, нет нужды сдерживать чувства. Она хотела начать жить! Прямо сегодня.

Еще один стакан и на этом все, сказал себе Аарон. А потом заказал еще. Фосбери давно отослал Полину домой. Зевая, он отправил Доусу по стойке очередную порцию.

– Пора, – заметил Ааарон. – Уже поздно.

– Не спеши. – Фосбери повязал фартук. – Я поставлю опару для завтрашних булочек. Крикни, если что понадобится.

И посвистывая, отправился на кухню.

Аарон уже начал привыкать к уютной тишине, как ту вдруг разорвал скрип двери. Доус повернул голову – должно быть какой-нибудь рыбак или фермер забрел пропустить пинту, – и чуть не свалился со стула от открывшегося ему зрелища.

Диана Хайвуд!

Она ворвалась в таверну, захлопнула за собой дверь и встала как вкопанная, уставясь на единственного посетителя.

Тот не знал, что сказать, но гостья, казалось, ждала приветствия.

– Добрый вечер, – наконец нашелся Аарон после длинного неловкого молчания.

Диана посмотрела на пустой стул возле него.

– Можно к вам присоединиться?

Ошеломленный Доус приглашающе махнул рукой. Диана подошла к нему и уселась, изящно расправив юбки.

Аарон поднял стакан, краем глаза косясь на мисс Хайвуд. Он часто украдкой ею восхищался, но сегодня что-то изменилось.

Изменилась сама Диана. Сегодня вечером Аарон смотрел на нее и не видел образец совершенства, что возвел на пьедестал. На барном стуле сидела растрепанная девушка. Промокшая под дождем, с разрумянившимися щеками, с прядями прилипших ко лбу льняных волос. Она выглядела порывистой. Чувственной. Прекрасной как никогда.

Доус был сбит с толку: ее ли взгляд его опьянил или третий виски? Аарон не знал, зачем Диана сюда явилась, но собирался как следует на нее насмотреться, раз уж она здесь. Он облокотился на стойку и принялся впитывать, смакуя, каждую мельчайшую черточку ее влажного от дождя лица.

Она бросила взгляд на виски в его руке.

– Вы пьете?

– Да.

Диана взяла стакан и заглянула внутрь.

– Бренди?

– Вообще-то это…

Не успел Аарон договорить, как она поднесла стакан к губам и одним глотком опустошила его наполовину.

– Виски.

Диана, широко распахнув глаза, отставила выпивку и закашлялась.

– О. Так вот что это было. Господи.

Помедлив немного, она снова взяла стакан.

На сей раз Аарон успел. Он перехватил тонкое запястье, остановив ее порыв.

– Вы не должны, мисс Хайвуд…