Текст книги "Снова умереть (ЛП)"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– О чем вы все говорите? О том, что этот сайт фальшивка? – спрашиваю я. – Что он использовал его, чтобы заманить нас сюда? Вы вообще себя слышите?

– Люди приезжают сюда со всего мира, чтобы поохотиться на крупную дичь, – говорит Ричард. – Что, если все это время дичью были мы?

Если он добивался реакции, то одну, безусловно, получил. Эллиот выглядит так, словно его сейчас стошнит.

Сильвия прикрывает ладонью рот, будто пытаясь приглушить рыдания.

Но я отвечаю с фыркающим смешком:

– Ты считаешь, что Джонни Постхумус охотится на нас? Боже, Ричард, не превращай все в один из своих триллеров.

– Только у Джонни есть оружие, – настаивает Ричард. – Вся власть в его руках. Если мы не будем держаться вместе, все мы, то умрем.

Вот оно. Я слышу это в его горьком голосе. Я вижу это в опасливых взглядах, которые все они бросают на меня. Я стала для них Иудой, той, кто побежит к Джонни и настучит. Все это настолько смехотворно, что мне стоило бы расхохотаться, но я слишком разъярена. Когда я поднимаюсь на ноги, то едва в состоянии говорить спокойным голосом.

– Когда все это закончится, когда на следующей неделе мы все вернемся на самолете обратно в Маун, я напомню вам об этом. И все вы почувствуете себя идиотами.

– Надеюсь, что ты права, – шепчет Вивиан. – Надеюсь, Бога ради, что мы всего лишь идиоты. Надеюсь, мы сядем в этот самолет, а не станем всего лишь кучкой кровавых костей в…

Его голос обрывается, когда над ней внезапно нависает тень.

Джонни подошел так тихо, что они не слышали его приближения, и теперь он стоит прямо перед Вивиан и разглядывает наше собрание.

– Нам нужны вода и дрова, – сообщает он. – Ричард, Эллиот, давайте вместе спустимся к реке.

Пока оба мужчины поднимаются, я замечаю страх в глазах Эллиота. Тот же страх, что блестит и в глазах блондинок. Джонни спокойно вешает на себя винтовку, принимая обычную позу стрелка, но одно лишь наличие этого оружия в его руках изменяет баланс сил.

– А что насчет… насчет девушек? – спрашивает Эллиот, нервно поглядывая на блондинок. – Не стоит ли мне остаться и приглядеть за ними?

– Они могут подождать в машине. Прямо сейчас мне нужны мускулы.

– Если ты дашь мне оружие, – предлагает Ричард, – Эллиот и я одни сможем сходить за дровами и водой.

– Никто не покинет этот лагерь без меня. А я не покину периметр без этой винтовки.

Лицо Джонни мрачнеет.

– Если хотите остаться в живых, вам всего лишь стоит мне доверять.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

БОСТОН

Стейк Габриэля был идеальной средней прожарки, как и всегда, когда они обедали в «У Маттео». Но сегодняшним вечером, когда они сидели за своим любимым столиком в ресторане, Джейн едва могла выносить вид вытекающей крови, пока муж разрезал филе. Это заставляло ее думать о крови Дебры Лопез, капающей с валуна. О теле Готта, подвешенном словно говяжий бок. Неважно, корова или человек, все мы – свежее мясо.

Габриэль заметил, что она едва притронулась к своей свиной отбивной, и одарил ее испытующим взглядом.

– Ты все еще думаешь об этом?

– Ничего не могу с собой поделать. Разве с тобой такого не бывает? Сцены, которые не получается выбросить из головы, как не старайся?

– Старайся лучше, Джейн. – Он потянулся через стол и сжал ее руку. – Мы очень давно не ужинали вместе.

– Я пытаюсь, но это дело… – Она взглянула на его стейк и содрогнулась. – Оно может превратить меня в вегетарианку.

– Все настолько плохо?

– Мы оба видели разные ужасные вещи. Провели массу времени в залах для вскрытия. Но это другое, оно пугает меня на каком-то глубинном уровне. Вздернут и выпотрошен. Обглодан собственными чертовыми домашними животными.

– Вот почему нам и не стоит заводить щенка.

– Габриэль, это не смешно.

Он потянулся за бокалом вина.

– Я всего лишь пытаюсь сделать свидание непринужденным. У нас не так уж много их бывает, а ты превращаешь его в очередное изучение дела. Как обычно.

– Это работа, которую мы оба выполняем. О чем еще нам следует говорить?

– О нашей дочери, например. О том, где мы проведем наш следующий отпуск. – Он отставил вино и посмотрел на нее. – Больше о жизни, чем об убийствах.

– Они свели нас вместе.

– Не только они.

«Нет», – подумала она, когда ее муж снова взял нож и принялся орудовать им с холодной и спокойной ловкостью хирурга. В тот день, когда они познакомились на месте преступления в парке Стоуни-Брук, она нашла его невозмутимость пугающей. В хаосе того дня, когда полицейские и криминалисты сгрудились вокруг разлагающегося тела, Габриэль незаметно руководил ситуацией, надменный наблюдатель, взявший все на себя. Джейн не удивилась, узнав, что он из ФБР, она сразу поняла, что он был чужаком и приехал туда, чтобы бросить вызов ее авторитету. Но то, что сначала настроило их друг против друга, в итоге их и сплотило. Тяни-толкай, притяжение противоположностей. Даже сейчас, когда она смотрела на своего раздражающе невозмутимого мужа, то точно знала, почему влюбилась в него.

Он взглянул на нее и вздохнул.

– Ладно, мне кажется, мы будем говорить об убийстве, нравится мне это или нет. Итак. – Он отложил нож и вилку. – Ты действительно считаешь, что «Длинный Язык» О`Брайен – ключ ко всему этому?

– Звонки с угрозами в его радиошоу практически не отличаются от комментариев, оставленных к той статье о Леоне Готте. В них говорится о вздергивании и потрошении.

– В них нет ничего экстраординарного. Просто именно так обычно поступают охотники. Я сам делал это после того, как подстрелил оленя.

– Одна из звонивших, Сюзи, называет себя членом «Действующей армии веганов». На своем веб-сайте они утверждают, что в штате Массачусетс у них насчитывается пятьдесят участников.

Габриэль покачал головой.

– Название этой организации мне ни о чем не говорит. Не припомню, чтобы она числилась в списках ФБР.

– И в списках департамента полиции Бостона тоже. Но, возможно, они достаточно умны, чтобы не светиться. Не берут на себя ответственность за то, что делают.

– Вздергивают и потрошат охотников? Разве это похоже на веганов?

– Вспомни о «Фронте освобождения Земли».[63]63
  «Фронт освобождения Земли» («ФоЗ») (Earth Liberation Front) – собирательное название, применяемое к независимым активистам и группам активистов, которые, по данным пресс-офиса Фронта, осуществляют «экономические диверсии и партизанскую войну, чтобы прекратить эксплуатацию и разрушение окружающей среды». Организация основана в Великобритании в 1992 году и широко распространилась по всему миру, ФБР считает ее одной из главных внутренних угроз США, поскольку те совершают множество взрывов, поджогов, диверсий и нападений. (прим. Rovus)


[Закрыть] Они швыряют «коктейли Молотова».

– Но «ФоЗ» всеми силами стараются не допустить чьего-либо убийства.

– Тем не менее, обрати внимание на символизм. Леон Готт был охотником на животных большой африканской пятерки и таксидермистом. Журнал «Хаб» выпустил статью о нем под названием «Мастер трофеев». Несколько месяцев спустя его обнаружили вздернутым за лодыжки, распоротым и выпотрошенным. Подвешенным на достаточно правильной высоте, чтобы его могли обглодать собственные домашние животные. Разве существует более подходящий способ избавиться от тела охотника, чем оставить его на растерзание Пушку и Шарику?

Она замолчала, внезапно осознав, что в ресторане стало тихо. Джейн покосилась в сторону и увидела, что пара за соседним столом уставилась на нее.

– Не время и не место, Джейн, – сказал Габриэль.

Она опустила глаза на свою свиную отбивную.

– Хорошая сегодня выдалась погодка.

Только после того, как вокруг них возобновился гул разговоров, она сказала, уже потише:

– Я считаю, что символизм очевиден.

– Или это может не иметь ничего общего с тем, что он был охотником. Мотивом вполне могла быть и кража.

– Если это была кража, то довольно специфическая. Его бумажник и наличные нетронутыми остались в спальне. Насколько нам известно, единственное, что исчезло из его дома – шкура снежного леопарда.

– А ты говорила, что она стоит кучу денег.

– Но такую редкую шкуру будет чертовски трудно сбыть. Если только она не осядет в чьей-то частной коллекции. И если единственным мотивом было ограбление, к чему этот кровавый ритуал потрошения жертвы?

– Мне кажется, у тебя здесь есть две конкретные символические особенности. Во-первых, пропавшая шкура редкого животного. Во-вторых, то, как было оставлено тело жертвы. – Габриэль нахмурился, уставившись на свечу, стоящую на столе, пока обдумывал это. Наконец-то его зацепила эта головоломка, и теперь он полностью увлекся ей. Сегодня был семейный ужин, единственный вечер за месяц, в который они поклялись не говорить о работе, но каждый раз все сводилось к убийству. А как могло быть иначе, когда это было тем, чем они оба жили и дышали? Она наблюдала за тем, как свет от пламени свечи мерцает на его лице, пока он спокойно обдумывал факты. Как же ей повезло, что она может поделиться этими фактами с ним. Джейн подумала о том, каково было бы сидеть здесь с супругом, не относящимся к правоохранительным органам, разрываясь между желанием поделиться тем, что ее беспокоило и невозможностью об этом рассказать. У них были не только общие дом и ребенок, общим было и мрачное знание того, как мгновенно может измениться жизнь. Или закончиться.

– Я посмотрю, что у нас есть на «Действующую армию веганов», – произнес он. – Но я склоняюсь к тому, что тебе необходимо сосредоточиться на той леопардовой шкуре, поскольку ты знаешь цену этой похищенной вещи.

Он сделал паузу.

– Что ты думаешь об О`Брайене?

– Помимо того, что он шовинистический козел?

– Я имею в виду, рассматриваешь ли ты его в качестве подозреваемого. Был ли у него мотив убить Готта?

Она покачала головой.

– Они были приятелями по охоте. Он мог бы запросто застрелить его в лесу и назвать это несчастным случаем. Но да, я размышляла насчет О`Брайена. И его личного ассистента. Готт был настолько нелюдим, что подозреваемых совсем немного. По крайней мере, тех, о которых нам известно.

Но стоит копнуть поглубже чью-то жизнь, и всегда открываются сюрпризы. Она подумала о других жертвах, других расследованиях, которые раскрыли тайных любовников, спрятанные банковские счета или бесчисленные незаконные увлечения, всплывшие на свет только потому, что чья-то жизнь прервалась насильственным способом.

И она подумала о своем собственном отце, у которого тоже были секреты и чей роман с другой женщиной разрушил его брак. Даже человек, которого, как она считала, хорошо знала, человек, с которым она встречала каждое Рождество и каждый День Рождения, оказался незнакомцем.

Позже тем же вечером ей пришлось противостоять все тому же незнакомцу, когда они с Габриэлем подъехали к дому Анджелы, чтобы забрать свою дочь. Джейн заметила знакомую машину, припаркованную на подъездной дорожке, и сказала:

– Что здесь делает папа?

– Это его дом.

– Прежде был его домом.

Она вышла наружу и посмотрела на «шеви», припаркованный на своем обычном месте, словно никуда отсюда и не уезжал. Словно Фрэнк Риццоли мог просто шагнуть назад в свою прежнюю жизнь, и все бы стало как прежде. На левом переднем крыле «шеви» красовалась новая вмятина, и Джейн стало интересно, была ли она делом рук девицы Фрэнка, и кричал ли он на нее так же, как когда-то орал на Анджелу, когда та поцарапала дверцу машины. Если достаточно долго встречаешься с одним человеком, начинаешь замечать недостатки даже в самом прекрасном новом любовнике. Когда девица заметила, что у Фрэнка в носу растут волосы, а по утрам плохо пахнет изо рта, как и любого другого мужчины?

– Давай просто заберем Реджину и уедем домой, – прошептал Габриэль, пока они поднимались на крыльцо.

– А что, по-твоему, я собираюсь сделать?

– Не участвовать в привычной семейной драме, надеюсь.

– Семья без драмы, – ответила она, нажимая на дверной звонок, – была бы не моей семьей.

Дверь открыла ее мать. Хотя она и выглядела как Анджела, но была всего лишь ее блеклой зомби-версией, поприветствовавшей их безжизненной улыбкой, когда они вошли.

– Она крепко спит, не беспокойтесь. Ужин хорошо прошел?

– Да. Что здесь делает папа? – спросила Джейн.

Фрэнк прокричал:

– Я сижу в своем собственном доме, вот что я делаю. Что еще за вопрос?

Джейн вошла в гостиную и увидела отца, восседающего в своем прежнем кресле: свергнутый король вернулся, чтобы занять свой трон. Его волосы имели странный черный оттенок крема для обуви… с каких пор он их красит? Были и другие перемены: шелковая рубашка с открытым широким воротом, дорогие наручные часы. Это заставило его выглядеть какой-то Вегас-версией Фрэнка Риццоли. Может, она зашла не в тот дом, а в альтернативную вселенную с андроидом-мамой и диско-папой?

– Я заберу Реджину, – проговорил Габриэль и благоразумно скользнул в коридор. Трус.

– Мы с твоей мамой наконец-то пришли к пониманию, – объявил Фрэнк.

– И что это значит?

– Мы собираемся все исправить. Вернуть все, как было.

– С блондиночкой или без нее?

– Какого черта с тобой происходит? Ты пытаешься все разрушить?

– Ты и сам отлично с этим справился.

– Анджела! Скажи ей.

Джейн повернулась к своей матери, которая стояла, уставившись в пол.

– Ты этого хочешь, мам?

– Все будет хорошо, Джейни, – тихо произнесла Анджела. – Все получится.

– Твой голос полон энтузиазма.

– Я люблю твою маму, – заявил Фрэнк. – Мы семья, мы свили свое гнездо, и мы останемся вместе. Вот что важно.

Джейн смотрела взад-вперед на своих родителей. Отец уставился на нее в ответ, раскрасневшийся и воинственно настроенный. Мать отводила взгляд. Ей так много хотелось сказать, ей следовало сказать очень многое, но время было позднее, и Габриэль уже стоял у входной двери со спящей дочерью на руках.

– Спасибо, что присмотрела за ней, мам, – сказала Джейн. – Я тебе позвоню.

Они вышли из дома и направились к машине. Пока Габриэль пристегивал Реджину в ее детском кресле, входная дверь распахнулась, и Анджела вышла из дома, неся игрушечного жирафа Реджины.

– Она будет вопить как резаная, если вы забудете Бенни, – сказала она, протягивая жирафа Джейн.

– Ты в порядке, мам?

Анджела обхватила себя руками и оглянулась на дом, словно ожидая, что на этот вопрос ответит кто-то другой.

– Мама?

Анджела вздохнула.

– Все идет так, как надо. Этого хочет Фрэнки. И Майк тоже.

– В этом деле мои братья не имеют права голоса. Ты единственная, кому решать.

– Он так и не подписал документы о разводе, Джейн. Мы все еще женаты, а это что-то, да значит. Значит, он никогда не переставал верить в нас.

– Это значит, что он хотел и рыбку съесть, и в пруд не лезть.

– Он твой отец.

– Да, и я люблю его. Но тебя я тоже люблю, и ты не кажешься счастливой.

Стоя на тенистой подъездной дорожке, она увидела, как ее мать пытается выдавить из себя отважную улыбку.

– Мы семья. Я справлюсь.

– А как же Винс?

Одно лишь упоминание имени Корсака в мгновение искривило улыбку матери. Она зажала руками рот и отвернулась.

– О, Боже. Боже мой….

Когда она начала всхлипывать, Джейн отняла ее руки от лица.

– Я скучаю по нему, – призналась Анджела. – Я скучаю по нему каждый день. Он не заслуживает этого.

– Ты ведь любишь Винса?

– Да!

– А папу ты любишь?

Анджела заколебалась.

– Да, конечно.

Но настоящий ответ прозвучал в этой паузе, в тех молчаливых секундах, перед тем как она смогла опровергнуть то, что ее сердце уже знало. Она отстранилась от Джейн, сделала глубокий вдох и выпрямилась.

– Не переживай за меня. Все будет замечательно. А теперь отправляйся домой и уложи эту девочку в постель, хорошо?

Джейн наблюдала за тем, как ее мать идет обратно в дом. Через окно она увидела Анджелу, садящуюся на диван в гостиной напротив Фрэнка, до сих пор восседавшего в своем кресле. «Так же, как и в прежние времена, – подумала Джейн. – Мама в своем углу. Папа в своем».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Маура остановилась на подъездной дорожке и повернулась на звук вороньего карканья. Десятки птиц расселись высоко на дереве, словно зловещие фрукты, хлопая крыльями на фоне серого неба. «Стая ворон» было правильным термином для этого сборища, и оно казалось уместным в этот холодный серый день с грозовыми облаками, когда ее поджидало мрачное задание. Лента, огораживающая место преступления, преграждала тропинку, ведущую на задний двор. Она нырнула под ленту и пока шла по свежевспаханной земле, чувствовала, как вороны наблюдают за ней, отмечая каждый шаг, шумно обсуждая нового человека, вторгшегося в их царство. На заднем дворе детективы Даррен Кроу и Джонни Тэм стояли между экскаватором и влажной кучей грязной земли. Когда она приблизилась, Тэм помахал ей рукой в пурпурной перчатке. Он был новичком в убойном отделе, напористый и мрачноватый молодой детектив, которого недавно перевели из полицейского участка Чайнатауна. К несчастью для Тэма, его прикрепили к Кроу, который отправил своего бывшего напарника Томаса Мура на давно заслуженную пенсию. «Неравный брак», вот как Джейн назвала их пару, и весь отдел делал ставки на то, сколько времени пройдет, прежде чем нервный Тэм наконец выйдет из себя и ударит Кроу. Это, несомненно, загубило бы карьеру Тэма, но все соглашались с тем, что это было бы чертовски приятным зрелищем.

Даже здесь, на плотно засаженном деревьями заднем дворе, вне поля зрения телекамер, Кроу словно сошел с обложки «GQ»[64]64
  «GQ» (Gentlemen’s Quarterly) – ежемесячный мужской журнал о моде и стиле: бизнес, спорт, истории успеха, мода, здоровье, путешествия, женщины, эротика, автомобили и технические новинки. По оценке Лента. ру является старейшим мужским журналом в мире. (прим. Rovus)


[Закрыть] со своей стрижкой кинозвезды и костюмом, подчеркивающим широкие плечи. Он был человеком, привыкшим получать все внимание присутствующих, из-за чего легко можно было не заметить гораздо более тихого Тэма. На Маура сфокусировалась именно на Тэме, потому что знала, что может рассчитывать на него, чтобы получить нефильтрованные и точные факты.

Прежде чем Тэм успел раскрыть рот, Кроу со смехом произнес:

– Не думаю, что владельцы дома ожидали обнаружить такое в своем новом бассейне.

Маура посмотрела на облепленные землей череп и грудную клетку, частично прикрытые синим пластиком. Один взгляд на череп сказал ей, что кости были человеческими.

Она надела перчатки.

– Что тут приключилось?

– Собирались строить новый плавательный бассейн. Владельцы купили дом три года назад и наняли фирму «Строительство Лоренцо» выкопать яму под бассейн. Они вырыли два фута и наткнулись на это. Водитель экскаватора приподнял пластик, испугался и позвонил в 911. К счастью, не похоже, что он сильно повредил его ковшом.

Маура не увидела ни одежды, ни драгоценностей, но ей было необходимо определить пол покойного. Нагнувшись, она изучила тонкие надбровные дуги черепа. Она откинула пластик, обнажив таз с широкими подвздошными костями. Один беглый взгляд на бедренную кость сообщил ей, что покойный был невысокого роста, не более пяти футов трех дюймов.[65]65
  5 футов 3 дюйма – 1 метр 61,5 сантиметров.(прим. Rovus)


[Закрыть]

– Она давно здесь лежит, – сказал Тэм. Ему не потребовалась помощь Мауры, чтобы понять, что останки принадлежат женщине.

– Полностью скелетирована. Позвоночник больше не сочленен, – сообщила Маура. – Соединительные ткани уже распались.

– Это значит месяцы? Годы? – спросил Кроу.

– Да.

Кроу крякнул от нетерпения.

– Вы не можете сказать точнее?

– Однажды я видела полностью скелетированный труп всего трехмесячной давности в неглубокой могиле, поэтому я не могу дать более конкретного ответа. Моя приблизительная оценка посмертного интервала составляет минимум шесть месяцев. Тот факт, что жертва обнажена, а могила довольно неглубокая, мог ускорить распад, но она была достаточно глубокой для того, чтобы защитить покойную от трупоядных насекомых.

Словно в ответ раздалось громкое карканье над головой. Она посмотрела вверх и увидела трех ворон, сидящих на ветвях и наблюдающих за ними. Она видела, что эти птицы могут сделать с человеческим телом, как эти клювы могут разрывать связки и вырывать глаза из орбит. Вороны в унисон сорвались с ветвей, захлопав остроконечными крыльями.

– Жутковатые птицы. Похожи на маленьких стервятников, – заметил Тэм, наблюдая за тем, как они улетают прочь.

– И невероятно умные. Если бы они только могли с нами поговорить. – Она посмотрела на него. – Что насчет этого дома?

– На протяжении сорока лет принадлежал какой-то пожилой даме. Пятнадцать лет назад она умерла, дом перешел по завещанию к наследникам и постепенно приходил в упадок. Время от времени его арендовали, но большую часть времени он пустовал. До тех пор, пока эта пара не купила его около трех лет назад.

Маура оглядела периметр.

– Забора нет. И участок простирается до самого леса.

– Да, он упирается в парк Стоуни-Брук. Сюда легко мог проникнуть любой, кто искал, где похоронить тело.

– А что насчет нынешних владельцев?

– Милая молодая пара. Они постепенно приводили дом в порядок, отремонтировали ванную и кухню. В этом году решили заняться бассейном. Они сказали, что до того как начали рыть яму, эта часть двора была густо поросшей бурьяном.

– Значит, это захоронение, скорее всего, совершено еще до того, как они купили этот дом.

– А что насчет нашей девушки? – встрял Кроу. – Вы видите причину смерти?

– Имейте немного терпения, детектив. Я еще даже не полностью ее развернула.

Маура полностью отбросила синий пластик, раскрывая большеберцовые, малоберцовые, плюсневые кости и… Она замерла, уставившись на оранжевый нейлоновый шнур, все еще обвивающий кости лодыжек. В ее голове мгновенно возникла картинка. Другое преступление. Оранжевый нейлоновый шнур. Выпотрошенное тело, подвешенное за лодыжки.

Не произнеся ни слова, она вернулась к грудной клетке. Придвинулась поближе и вгляделась в мечевидный отросток, где ребра соединялись с грудиной. Даже в этот пасмурный день в сумраке леса она смогла увидеть отчетливую царапину на кости. Маура представила тело, подвешенное вниз головой за лодыжки. Представила лезвие, вспарывающее живот от лобка до грудины. Эта царапина располагалась как раз там, где должно было пройти лезвие.

Внезапно ее руки под перчатками похолодели.

– Доктор Айлз? – спросил Тэм.

Она проигнорировала его и посмотрела на череп. На лобной кости, где лоб переходил в брови, пролегали три параллельные царапины.

Она покачнулась, ошеломленная.

– Нам необходимо позвонить Риццоли.

«Запускайте фейерверки», – подумала Джейн, подлезая под яркую полицейскую ленту. Это было не ее место преступления, не ее территория, и она вполне ожидала, что Даррен Кроу с самого начала ясно даст ей это понять. Она подумала о Леоне Готте, орущем на соседского ребенка: «Убирайся с моего газона!» Представила Кроу на тридцать лет старше, таким же сварливым стариком, вопящим: «Убирайся с моего места преступления!»

Но на другой стороне двора ее встретил Джонни Тэм.

– Риццоли, – поздоровался он.

– В каком он настроении?

– Как обычно. Цветет и пахнет.

– Это значит, в хорошем?

– Он не особо обрадовался поступку доктора Айлз.

– Я тоже не особо этому рада.

– Она настаивала на том, что тебя необходимо вызвать. А когда она говорит, я слушаю.

Джейн посмотрела на Тэма, но, как обычно, ничего не смогла прочитать по его лицу, ей это никогда не удавалось. Хотя Тэм был новичком в отделе по расследованию убийств, он уже успел создать репутацию человека, выполняющего работу с тихим и спокойным упорством. В отличие от Кроу, Тэм не сыскал себе славы гончей.

– Ты согласен с ней, что эти дела связаны? – спросила она.

– Я знаю, что доктор Айлз – не тот человек, который полагается на догадки. Вот почему меня отчасти удивило, что она вызвала тебя сюда. Учитывая вполне предсказуемую обратную реакцию.

Им не было нужды произносить имя, они оба знали, что речь идет о Кроу.

– Насколько тяжело с ним работать? – спросила Джейн, пока они шли по выложенной плиткой подъездной дорожке к заднему двору.

– Не считая того факта, что я практически разорвал три боксерские груши в тренажерном зале?

– Поверь мне, лучше не станет. Работать с ним – все равно что проходить китайскую пытку водой… – Она остановилась. – Если ты понимаешь, о чем я.

Тэм рассмеялся.

– Возможно, мы, китайцы, и изобрели ее, но Кроу ее усовершенствовал.

Они вышли на задний двор, и она увидела объект их насмешек, стоящий рядом с Маурой. Все в фигуре Кроу просто кричало о том, что он в гневе: от напряженной шеи до яростной артикуляции.

– Пока Вы не превратили все в цирк с конями, – сказал он Мауре, – как насчет того, чтобы назвать нам более точное время смерти?

– Оно настолько точно, насколько я могу сказать, – ответила Маура. – Остальное зависит о Вас. Это Ваша работа.

Кроу заметил приближение Джейн и съязвил:

– Уверен, у всемогущей Риццоли есть ответы.

– Я приехала сюда по просьбе доктора Айлз, – произнесла Джейн. – Я всего лишь взгляну на труп и уберусь с твоего пути.

– Ну да. Точно.

Маура тихо произнесла:

– Она там, Джейн.

Джейн последовала за ней через двор к экскаватору. Останки лежали на синем пластике у края свежевырытой ямы.

– Взрослая женщина, – проговорила Маура. – Рост около пяти футов, трех дюймов. Артритные изменения в позвоночнике отсутствуют, эпифизы[66]66
  Эпифиз – закругленный, чаще расширенный, концевой отдел трубчатой кости, формирующий сустав со смежной костью посредством сочленения их суставных поверхностей.(прим. Rovus)


[Закрыть] закрыты. Я примерно оцениваю ее возраст между двадцатью и сорока годами…

– Какого черта ты меня сюда вытащила? – пробормотала Джейн.

– Прошу прощения?

– Я и так уже в его черном списке.

– Так же, как и я, но это не мешает мне выполнять свою работу. – Маура помолчала. – Учитывая то, в каких условиях мне приходится работать.

Не было сомнений, что речь шла о случае, когда показания Мауры в суде отправили в тюрьму полицейского, которого все любили. Отстраненность Мауры, которые многие бы назвали странностью, и без того не делала ее особо популярной у сотрудников департамента полиции Бостона, а теперь полицейские и вовсе считали ее предательницей.

– Скажу начистоту, – произнесла Джейн. – Я не особо много поняла из того, что ты рассказала мне по телефону.

Она посмотрела на останки, которые разложение превратило в набор костей.

– Начнем с того, что это женщина.

– Ее лодыжки были связаны оранжевым нейлоновым шнуром. Таким же, как и лодыжки Готта.

– Такой шнур можно встретить, где угодно. В отличие от Готта, кто-то не поленился закопать эту женщину.

– На ее грудной клетке такая же отметина, как и у Готта. Думаю, что вполне вероятно она была выпотрошена.

– Вероятно?

– Без сохранившихся мягких тканей и органов я не могу это доказать. Но на этой грудине след от лезвия. Такая отметина остается, когда вспарывают живот. И еще одна деталь. – Маура присела на колени и указала на череп. – Взгляни на это.

– Ты про эти три небольших царапины?

– Помнишь череп Готта, на котором я обнаружила три параллельные отметины? Словно следы от когтей на кости.

– Они не параллельные. Это просто тоненькие небольшие царапинки.

– Они находятся на одинаковом расстоянии друг от друга. И могли быть нанесены одним и тем же инструментом.

– Или животными. Или ковшом экскаватора. – Джейн повернулась на звуки голосов. Прибыли криминалисты, и Кроу вел троих из них к останкам.

– Так что ты думаешь, Риццоли? – сказал Кроу. – Собираешься забрать это дело?

– Я не борюсь за территорию. Я всего лишь сверяю некоторые общие черты.

– Кем там была твоя жертва? Шестидесятичетырехлетним мужиком?

– Да.

– А это молодая женщина. Разве это походит на твой случай?

– Нет, – призналась Джейн, ощущая на себе взгляд Мауры.

– Твоя жертва… что вы обнаружили при вскрытии? Какова причина смерти?

– Перелом черепа вкупе с обширным разрушением щитовидного хряща, – ответила Маура.

– На черепе моей дамочки нет никаких явных переломов, – сказал Кроу. Моя дамочка. Так, словно она принадлежала ему, эта безымянная жертва. Словно он заявлял о своем праве собственности.

– Эта женщина была небольшого роста и с ней проще справиться, чем с мужчиной, – возразила Маура. – Не было никакой необходимости сначала оглушать ее ударом по голове.

– Но в этом еще одно отличие, – хмыкнул Кроу. – Еще одна деталь, которая не совпадает с другим делом.

– Детектив Кроу, я смотрю на гештальт.[67]67
  Гештальт – специфическая организация индивидуальных частей, которая создает целостность. Данный термин подразумевает уникальность организации элементов, то есть, целое не является механической суммой частей.(прим. Rovus)


[Закрыть] На общую картину.

– Которую, похоже, видите только Вы. Одна жертва – пожилой мужчина, другая – женщина намного моложе. У одного – перелом черепа, у другой – нет. Один убит в собственном гараже, другая похоронена во дворе дома.

– Оба обнажены, лодыжки связаны шнуром, и, весьма вероятно, оба были выпотрошены. Способом, которым охотник…

– Маура, – оборвала ее Джейн. – Как насчет того, чтобы прогуляться по участку?

– Я уже по нему прошлась.

– А я нет. Идем.

Маура неохотно последовала за ней подальше от ямы, и они направились к краю двора. Нависающие деревья в этой части участка усиливали сумрак уже подходящего к концу серого дня.

– Ты считаешь, что Кроу прав? – спросила Маура с оттенком горечи в голосе.

– Ты же знаешь, что я всегда уважаю твое мнение, Маура.

– Но в данном случае ты с ним не согласна.

– Ты должна признать, что между этими двумя жертвами есть различия.

– Следы от порезов. Нейлоновый шнур. Даже узлы похожи, и…

– Двойной квадратный узел не уникален. Если бы я была преступником, то, скорее всего, именно так и связала бы жертву.

– А потрошение? Насколько часто тебе попадаются такие дела?

– Ты обнаружила всего одну отметину на грудине. Это не убедительно. Жертвы кардинально противоположны. Возраст, пол, местонахождение.

– Если бы я не сказала, что это женщина, ты бы не стала отрицать связь с Готтом.

– Ладно, – со вздохом уступила Джейн. – Ты права.

– Почему мы спорим? Ты постоянно пытаешься доказать, что я не права. Просто делай свою работу.

Джейн напряглась.

– А когда я ее не делала?

Этот ответ, такой резкий, заставил Мауру застыть. Холодная сырость превратила обычно такие гладкие и блестящие черные волосы Мауры в жесткую паутину, в которой застряли сломанные сучки. В сумраке этих деревьев со своими перепачканными манжетами и помятой блузкой, она походила на одичавшую версию Мауры, незнакомку, чьи глаза светились слишком ярко. Лихорадочно.

– Так что происходит на самом деле? – негромко спросила Джейн.

Маура отвернулась, внезапно избегая ее взгляда, словно ответ был слишком болезненным, чтобы произнести его вслух. На протяжении многих лет они делились бедами и промахами. Они знали друг о друге все самое худшее. Почему же сейчас Маура неожиданно уклоняется от ответа на простой вопрос?

– Маура? – повторила Джейн. – Что случилось?

Маура вздохнула.

– Я получила письмо.