Текст книги "Закон девяток"

Автор книги: Терри Гудкайнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

9

Сунув под мышку рулон изуродованных холстов и по-прежнему не расставаясь с пейзажем, аккуратно завернутым в коричневую бумагу, Алекс без дальнейших пререканий покинул салон. Чего спорить? Сердись не сердись, а мистер Мартин был попросту напуган.

Нельзя его винить. Владелец салона, практически все время сидевший там в одиночестве, представлял собой легкую добычу. Незнакомец мог вернуться в любую минуту. И что в таком случае делать мистеру Мартину? Алекс меньше всего мог от него ожидать воинственного противостояния в перебранке, которая грозила обернуться насилием.

Противоречивые эмоции кипели в Алексе, пока он брел по элегантным коридорам универмага. Тянуло убежать домой и на все засовы запереться от мира, где дозволяется шляться таким «покупателям». А еще ему хотелось отыскать негодяя и запихать в глотку его черные фломастеры…

Она стояла неподалеку, молча следя за его приближением. Алекс сделал еще пару шагов и остановился.

На девушке было прежнее черное платье и тот же самый зеленый палантин на плечах. Алексу показалось, что он видит легкую дымку – намек, не более того, – которая поднималась от ее головы и плеч, но стоило приглядеться, как дымка растаяла.

Сегодня она была еще прекраснее, чем прошлый раз.

– Похоже, вы частенько сюда приходите? – полувопросительно сказал он.

Не отводя пристальный взгляд, девушка покачала головой:

– Нет, только второй раз.

В ней читалась какая-то чрезмерная серьезность, вынудившая Алекса сделать паузу. Шестое чувство подсказало ему, что в универмаге она появилась вовсе не ради покупок.

Всплыла в памяти вечная дедовская мантра – «жди теперь беды».

– Алекс, вы в порядке? – спросила она.

– Ясное дело. – Звук ее голоса и впрямь придал сил. – Как интересно: вам известно мое имя, а я не знаю, кто вы.

Легкая улыбка смягчила ее черты, и девушка скользнула ближе.

– Меня зовут Джекс.

Имя необычное, как, впрочем, и все остальное в этой красавице. Алексу вообще не верилось, что вновь удалось с ней встретиться.

– Эх, Джекс, я бы все отдал, лишь бы написать ваш портрет… – пробормотал он себе под нос.

Она улыбнулась, давая понять, что согласна принять эти слова за комплимент, однако ничем не показала, что думает о его предложении позировать для портрета.

Алекс заставил себя оторвать от нее взгляд и осмотреться, нет ли поблизости подозрительных людей.

– Вы слышали новости по телевизору?

У нее дрогнула бровь.

– Новости? Нет… Что-то случилось?

– Помните, как мы с вами первый раз встретились? Когда чуть было не угодили под машину водопроводчиков?

– Конечно, помню. Вы еще их назвали пиратами.

– Ну так вот, в тот же самый день те полицейские, которые их остановили, были убиты.

Она пару секунд молча смотрела ему в лицо.

– Убиты?

Алекс кивнул.

– В новостях сказали, что им сломали шеи.

По глазам девушки стало ясно, что такой метод убийства носит для нее особый смысл. Она глубоко вздохнула и покачала головой.

– Какой ужас…

Алекс дал себе мысленного пинка: надо же, додумался начать беседу с мрачных новостей! Он показал на ближайшую скамеечку красного дерева в окружении декоративных кадок для растений.

– Вы не возражаете, если мы присядем? Я хотел бы вам кое-что показать.

Она вернула ему улыбку и уселась рядом, под пологом резных листьев громадных филодендронов. Кадки с множеством растений стояли по обе стороны скамейки и позади нее – словно укромный лесной уголок, специально созданный для двоих. Густая растительность создавала как бы барьер, отгораживая их от толпы покупателей.

Справа от себя Алекс пристроил на скамейке рулон холстов, подальше от своей спутницы. Затем положил свой пейзаж ей на колени.

– Что это? – нахмурилась она.

– Подарок.

Джекс вновь бросила на него внимательный взгляд, потом развернула обертку.

Не в силах сдержать удивление, она бережно подняла пейзаж обеими руками, и в ее глазах блеснули слезы.

Минуту спустя, вновь обретя голос, она спросила:

– Но почему?..

Алекс пожал плечами.

– Потому что мне так захотелось. Вы давеча сказали, что картина очень красивая. Далеко не все так думают про мои работы. Зато вы… В общем, мне захотелось, чтобы она была у вас.

Джекс сглотнула.

– Алекс, объясните мне, отчего вы нарисовали именно это место?

– Так ведь я уже сказал: у меня такое воображение.

– Отнюдь, – довольно пылко возразила она.

Алекс на миг опешил.

– Да нет же, я вам точно говорю, я просто решил нарисо…

– Эта поляна находится неподалеку от моего дома. – Изящным пальцем она коснулась тенистого участка под соснами. – Я провела там бесконечные часы, глядя на горные перевалы… вот здесь и здесь. Вид из этого места ни с чем нельзя сравнить… Но вы, Алекс, сумели его передать.

Он уже не знал, что ответить.

– Обычный лесной пейзаж… Леса вообще похожи друг на друга. И деревья тоже… Уверен, что моя картина вам просто напомнила знакомое место.

Джекс смахнула слезу в уголке глаза.

– Нет. – Она опять сглотнула и показала на один из участков, работу над которым Алекс очень хорошо помнил. По какой-то ему самому неведомой причине он особо тщательно выписал ствол одной из сосен. – Видите вот эту зарубку? – Девушка бросила на Алекса вопрошающий взгляд. – Моих рук дело.

– Ваших рук дело… – повторил он бесцветным голосом.

Джекс кивнула.

– Проверяла остроту лезвия моего клинка. У этого дерева толстая кора, вот я и решила срезать с нее полоски толщиной в бумажный лист. Да, кора – вещь прочная, но для проверки свежезаточенного лезвия она больше подходит, чем, скажем, просто древесина.

– И вам нравится проводить время в таких местах…

– Не в «таких местах», а конкретно на этой поляне. Да, она мне нравится. Мы называем ее «Светостой».

– Светостой? Что это значит?

– Старинное слово, обозначающее «место силы». И вы его очень точно нарисовали. – Джекс вновь посмотрела на картину и постучала пальцем по участку возле залитой солнцем горной лощины. – Единственное крошечное отличие: вот здесь, рядом с поляной, есть дерево, которое вы упустили. Все остальное передано в точности, не хватает лишь одного дерева.

У Алекса мурашки побежали по шее. Он знал, о чем идет речь. Потому что дерево, которое имела в виду Джекс, он все же нарисовал.

Вернее сказать, поначалу изобразил его именно на этом месте, однако потом счел, что, если для всамделишного леса оно вполне годится, на картине ему не место – оно нарушает композицию. Вот и пришлось его закрасить. Помнится, в тот момент он еще спросил себя, что именно заставило его нарисовать это дерево в первую очередь. Даже сейчас, следя за пальцем Джекс, Алекс видел слабо проглядывавшие контуры закрашенных мазков, нанесенных его кистью.

Он понятия не имел, чем можно объяснить столь странное совпадение.

– Так где же находится это место?

Джекс вновь посмотрела на него, затем ответила тоном, в котором читалась задумчивая отстраненность:

– Нам надо поговорить. О многом. Но к сожалению, как и в прошлый раз, я не могу здесь долго находиться.

Алекс показал рукой в глубь торгового пассажа.

– Там есть неплохой ресторанчик. Полуденный наплыв посетителей закончился, так что никто нам не помешает. Пообедаем? Я угощаю, а вы, в свою очередь, сможете мне все рассказать.

Джекс на секунду прикусила нижнюю губу, серьезно обдумывая предложение.

– Хорошо.

Интересно, отчего она такая настороженная? Наверное, у нее тоже есть дедушка вроде Бена.

Поднимаясь со скамейки, Джекс прижала картину к груди.

– Спасибо, Алекс. Вы даже не представляете, как много значит для меня ваш подарок. Ведь это одно из самых любимых моих мест. Я хожу туда за красотой.

Он благодарно склонил голову.

– И я тоже нарисовал его из-за красоты. То, что этот пейзаж вам понравился, для меня очень много значит.

Ему все же хотелось понять, каким таким образом вышло, что Джекс знает нарисованное им место, однако он решил не напирать – слишком напряжена она была.

Алекс взял скрученные холсты и сунул рулон под мышку, прокладывая путь по коридору.

– А почему у вас такое имя – Джекс?

Она повеселела и едва не рассмеялась вопросу.

– Так детская забава называется. Надо подбросить мячик в воздух, кинуть на землю джексы… то есть камушки или косточки, а потом успеть их все собрать, поймав при этом мячик той же самой рукой. Допускается только один отскок от земли. Чем больше джексов, тем точнее должен быть глазомер и быстрее реакция. Я в этой игре такая ловкая, что родители прозвали меня Джекс.

Алекс нахмурился, пытаясь свести концы с концами в этой истории.

– Постойте-ка… Но ведь когда вы только-только родились, вы же еще не могли этого делать, верно? Ну как же, дети вообще начинают увлекаться подвижными играми… не знаю… лет в пять, не раньше? Откуда ваши родители знали, что вы окажетесь такой ловкой?

Она продолжала шагать вперед, не поворачивая головы.

– Пророчество.

Алекс мигнул.

– Прошу прощения?

– Пророк сообщил им об этом еще до моего рождения. Он сказал, что все будут поражены быстротой моих рук и что люди именно это заметят во мне в первую очередь. Вот они и назвали меня Джекс.

Может, папа и мама девушки, столь доверчиво внимавшие словам какого-то самозваного ясновидца, входили в некую секту? Затем Алексу пришло в голову, что если ее родители и впрямь поверили предсказанию, то вполне могли заставить девочку постоянно упражняться, и вот почему Джекс действительно стала такой ловкой. Ему захотелось сказать ей об этом, однако он поостерегся. Пожалуй, лучше дать ей выговориться. Словом, свои вопросы он решил оставить на потом.

– Очень похоже на «Джека» – имя мальчика.

– Похоже, да не совсем. Меня назвали в честь игры, и мальчики тут ни при чем.

– Ну, не знаю… Мне все равно кажется, что имя очень мальчишеское.

– Только не у меня на родине.

– А где вы родились?

– Вы все равно об этом месте не слышали, – проговорила она после некоторого раздумья. – Очень далеко отсюда.

Джекс явно уклонялась от прямых ответов, но Алекс вновь решил: пусть все идет своим чередом.

Идя по коридору, он следил за ней краем глаза. Алекс любил наблюдать за людьми – изучать их позы, только им присущую манеру держаться, их отношение к окружающему миру, их пластику… Все это помогало точнее отобразить человеческие характеры.

Большинство людей выглядят на публике либо деловито, либо расхлябанно. Часто они сосредоточены лишь на своей конечной цели и не обращают особого внимания на то, что встречается им по пути. И это выражается в их манере держать себя. Те, что поглощены делами, нередко скованны и напряжены. Прочие погружены в себя и по сторонам не смотрят – такие двигаются более расслабленно. В основном люди заняты своими мыслями и не замечают, кто вокруг них, не подстерегает ли их какая-то опасность, – и язык телодвижений выдает их незащищенность. Таких людей легко застать врасплох. Именно за такими охотятся двуногие хищники.

Многие не отдают себе отчета, что жизнь – опасная штука, что кто-то может причинить им боль. Они никогда с таким не сталкивались, и людям просто не верится, что с ними может что-то случиться. Они сами себя ставят под удар.

А вот Джекс вела себя иначе. В ней не было напряженности и скованности; чувствовалось, что она всегда начеку, словно сжатая пружина, хотя двигалась эта девушка удивительно грациозно. Она была уверена в себе и подмечала все, что происходит вокруг. Алексу это немного напоминало повадки хищника. Мелкие, почти незаметные детали свидетельствовали о самообладании, почти пугающем, которое наверняка заставляло мужчин лишний раз задуматься, прежде чем подойти.

Если на то пошло, именно эта внимательность к окружающей обстановке приковывала к ней интерес Алекса. Джекс наблюдала за встреченными в коридоре людьми – за всеми без исключения, – но пользовалась при этом периферийным зрением. Каждый человек подвергался оценке, измерялось расстояние до него, делался вывод о наличии или отсутствии угрозы…

– Вы кого-то ищете? – наконец решился он задать прямой вопрос.

По-прежнему погруженная в раздумья, Джекс ответила:

– Да.

– А кого именно?

– Людей другого сорта.

В тот же миг Алекс дернул ее за угол и прижал к стене. Нет, он вовсе не собирался быть с ней грубым, однако ее слова задели в нем какую-то жилку и сразу последовала безотчетная реакция.

– Что-что вы сказали? – сквозь зубы процедил он.

Правой рукой он прижимал левое плечо Джекс к стене. Между ними находилась его картина. Левым предплечьем Алекс надавил женщине на глотку и при необходимости мог бы сломать ей трахею.

Не мигая она уставилась ему в глаза.

– Я сказала, что высматриваю людей другого сорта. А сейчас советую подумать над тем, что вы сделали, и убрать руки – медленно! Не то я перережу вам горло, а этого мне бы не хотелось… Алекс, я на вашей стороне.

Она чуть шевельнулась, и Алекса что-то кольнуло под нижней челюстью. Действительно нож. Он даже не заметил, как Джекс его выхватила, но понимал, что она не шутит.

Кроме того, он не был уверен, что окажется первым, если дело дойдет до схватки. Алекс никогда не жаловался на свою реакцию. С другой стороны, он и не собирался причинять ей вред – всего лишь хотел придержать.

Подумав секунду, он медленно опустил руку.

– Пару дней назад моя мать произнесла точно такие же слова.

– И что?

– Она лежит в психиатрической больнице. Когда я у нее был последний раз, она велела мне бежать. Прятаться от кого-то. И когда я спросил, от кого именно, она так и ответила: «От людей другого сорта»… А тут еще сообщили новости про двух убитых полицейских. Мать сказала: «Они ломают людям шеи». И после этого погрузилась в свой непостижимый мир. С той поры не произнесла ни слова. Это будет продолжаться несколько недель…

Джекс ласково сжала его локоть.

– Я искренне вам сочувствую, Алекс.

Он оглянулся по сторонам, опасаясь, что сцена привлекла чужое внимание. Да ни капельки. Окружающие, должно быть, приняли их за влюбленных, нашептывающих друг другу всякую нежную чепуху.

В Алексе кипела кровь, и, несмотря на умиротворяющий тон и ласковый жест этой странной девушки, он с трудом приходил в себя. Потребовалось порядочное усилие воли, чтобы расслабить сведенные судорогой челюсти.

Что-то случилось; что-то предельно серьезное. Теперь он всегда будет смотреть на Джекс другими глазами – и она это понимала.

– Я требую, чтобы вы объяснили, откуда вам знакомы слова, которые произнесла моя безумная мать!

Сейчас их глаза разделяла пара дюймов, но Джекс не отвела взгляд.

– Именно за этим я и пришла.

10

Обитая черной кожей дверь «Риджент-гриля» мягко закрылась. Полутемный зал без окон был словно специально создан для уединения. Алекс попросил хозяйку ресторанчика, крошечную даму ростом с лесного эльфа, с газовым шарфиком на шее, провести их в нишу. Если не считать пары пожилых женщин, обосновавшихся за центральным столиком под тусклой цилиндрической люстрой, других посетителей не было.

И все-таки Алекс не хотел сидеть спиной к залу. Причем Джекс, очевидно, тоже.

Они устроились в нише бок о бок, спиной к стене.

Стены заведения были обиты золотистой материей; мягкие кресла, ковры в синюю крапинку и скатерти цвета слоновой кости создавали спокойный, чуть ли не интимный, настрой, а этот укромный закуток казался совсем безопасным.

Хозяйка принесла меню, затем появился мальчишка и наполнил бокалы водой. Джекс еще раз оглянулась по сторонам и наконец заговорила:

– Боюсь, не так-то легко все это объяснить. Ситуация запутанная, а сейчас у меня нет времени вдаваться в подробности. Вам придется поверить мне на слово.

Алекс, однако, не был расположен к доверчивости.

– С какой стати? – без обиняков спросил он.

Девушка мягко улыбнулась:

– Потому что я, пожалуй, единственный человек на свете, который способен уберечь вас от перелома шейных позвонков.

– Скажите на милость… Это кто же мне собрался шею ломать?

Она показала подбородком на скатанные в рулон холсты, которые Алекс положил подле себя.

– Те самые люди, которые испортили ваши картины.

– Откуда вы знаете?

Джекс опустила взгляд на сложенные в замок пальцы.

– Нам удалось мельком засечь отражение, когда он это проделывал.

– Что значит «нам»? И при чем тут «отражение»?

– Мы пытались через зеркало заглянуть в салон мистера Мартина. Когда вас разыскивали.

– И где конкретно вы находились, когда смотрели через зеркало?

– Алекс, вы не могли бы просто выслушать? Нет у меня времени на сотни разных и очень непростых подробностей. Я прошу вас, а?

Он глубоко вздохнул и решил смягчиться.

– Ладно…

– Я знаю, мои слова могут показаться невероятными, но – клянусь! – это чистая правда. Не отмахивайтесь от того, что пока что выходит за рамки вашего понимания. Люди порой делают находки или открытия, которые позволяют им принять за истину вещи, лишь день назад выглядевшие невозможными.

– Да уж, в свое время никто бы не поверил, что наступит день, когда можно будет ходить с карманным телефоном, не волоча за собой провод.

Джекс почему-то растерялась.

– Хм… наверное. – Она поспешила вернуться к теме разговора. – Итак, когда-нибудь я сумею помочь вам лучше понять суть происходящего. А пока что прошу не отметать все с ходу.

Алекс неторопливо покрутил пальцами ножку бокала с водой.

– Так вы говорите, что разыскивали меня?

Джекс кивнула.

– Я увидела, что между вами и той картинной галереей есть связь. И вот, кстати, почему я знала, где найти вас сегодня. Нужно было торопиться, чтобы вас застать… Именно поэтому мы не смогли надлежащим образом подготовиться и, как следствие, мне отведено мало времени на пребывание здесь.

Алекс потер лоб. Возникало впечатление, что его разыгрывают.

– Вам, пожалуй, подошла бы комната по соседству с моей мамой.

– Так вы думаете, я шучу?! – Джекс гневно уставилась ему в лицо. – Вы даже представить не можете, с каким трудом я этого добилась!.. Через что пришлось пройти… какой риск меня ждал…

Играя желваками на скулах, она постаралась взять себя в руки.

– Нет, Алекс, здесь вам не шуточки. Вы понятия не имеете, как мне страшно, до чего потерянной я себя здесь чувствую… одинокой и перепуганной…

– Извините. – Алекс отвернулся, чтобы не видеть боль в карих глазах, и отпил из бокала. – Вы отнюдь не одиноки. Я рядом… Вот и расскажите, что происходит.

Она вздохнула, заставляя себя успокоиться.

– Постараюсь, но вы должны понимать, что сейчас я не могу открыть все до конца. Не только потому, что на это нет времени; вы тоже не готовы. Хуже того, нам и самим далеко не все известно.

– Что вы все время повторяете «мы», «нам»?.. Вы кого имеете в виду?

К Джекс тут же вернулась ее прежняя сдержанность.

– Ну… моих друзей.

– Угу. Друзей.

Она кивнула.

– Мы работаем вместе долгие годы. Да-да, годами пытаемся распутать загадку. Это они помогли мне сюда попасть.

– Откуда?

Она отвела взгляд.

– С моей родины.

Алексу не понравился ее уклончивый ответ, и все же он решил, что не будет большого вреда временно отложить уточнения в сторону.

– Продолжайте.

– Мы наконец-то достигли уровня, на котором наша идея могла сработать, и, несмотря на весь риск, решились на попытку, хотя нам до сих пор неизвестно, как обеспечить надежность.

– Вы имеете в виду тот способ, которым вы сюда попали?

– Да.

– А что могло случиться, если бы… «ваша идея» не сработала?

Несколько долгих секунд она просто смотрела ему в глаза.

– Тогда я на веки вечные угодила бы в очень скверное место.

По выражению ее лица Алекс понял, что опасность была реальной – во всяком случае, с точки зрения Джекс, – и что такая возможность пугала ее не на шутку. Коль скоро эту женщину было не так-то просто запугать, подобное обстоятельство заставило его призадуматься.

Он уже собирался спросить о других участниках ее команды, когда к столику подошла официантка и приветливо улыбнулась:

– Не желаете ли заказать что-то из напитков? По бокалу вина, например?

– Мне бы хотелось горячего чая, – ответила Джекс.

Тон этого простодушного ответа ясно дал понять, до чего она утомлена и растеряна.

– А мне вполне хватит воды. Кстати, у моей дамы не так много времени. Можно прямо сейчас сделать заказ? – Он повернулся к Джекс, предлагая меню. – Хотите цыпленка? Или стейк? Салат?

– Все равно. На ваше усмотрение.

Было ясно, что еда ее не интересовала, поэтому молодой человек просто заказал по салату с курицей.

Когда официантка удалилась, зазвонил телефон. Алекс машинально извинился перед Джекс, извлекая мобильник из кармана.

– Слушаю вас.

На секунду ему показалось, что мистер Мартин передумал и хочет об этом сообщить, однако вопреки ожиданиям Алекс услышал путаные звуки, поверх которых звучал натянутый бестелесный голос. В промежутках между завываниями голос изрек: «Она здесь. Она здесь». На фоне статических разрядов раздавались неприятные тягучие стоны и потустороннее бормотание.

А потом среди этой какофонии кто-то прошептал имя Алекса.

Джекс резко подалась вперед.

– Что? Что случилось?!

Алекс уже собирался захлопнуть крышку мобильника и заявить: мол, ничего не случилось, – однако по какой-то причине решил, что ей, пожалуй, следует самой послушать. Он протянул телефон.

Девушка прильнула ухом к трубке.

И кровь тут же схлынула с ее лица.

– Духи добрые… – прошептала она. – Они знают, что я здесь…

– А? – прищурился Алекс. – Вам знаком этот голос?

Сраженная тревогой, Джекс уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Алекс, пусть они замолчат…

Молодой человек отвел руку и закрыл крышку.

– Вас отслеживают при помощи этой штуки.

– «Отслеживают»?

– Да, с той стороны.

Алекс нахмурился.

– С той стороны чего?

Когда Алекс убедился, что Джекс так и будет смотреть на него испуганными глазами, он выключил питание мобильника, затем вообще извлек аккумулятор и убрал его в другой карман.

Впорхнула официанта и поставила перед Джекс чашку, а рядом чайник с горячей водой и небольшую корзинку с пакетиками чая.

Когда она вновь удалилась, Джекс налила себе горячей воды. Руки у нее тряслись.

Несколько секунд девушка не отрывала глаз от чашки, словно ждала какого-то результата. Наконец, взяв ее в руку, поднесла ее ближе и внимательно уставилась в воду. Насмотревшись, Джекс отставила чашку на блюдце.

Сложив руки на коленях, она заморгала, явно пытаясь не дать волю слезам.

– Что происходит? – спросил Алекс.

Для женщины, которой хватило самообладания приставить нож к горлу Алекса, когда он неожиданно прижал ее к стене, подобный испуг выглядел по крайней мере странно.

– Как тут у вас чай добывают? – наконец спросила она надтреснутым голосом. Чувствовалось, что она изо всех сил старается держать себя в руках.

Алекс изумился:

– Как добывают чай?.. Что вы имеете в виду?

– Я даже не представляла, до чего это трудно… – пробормотала она, разговаривая скорее с собой, чем с Алексом.

– Вы насчет чая?

Смаргивая слезы, Джекс теребила салфетку.

– Все вместе. – Она сглотнула. – Пожалуйста. Мне хочется чаю, но я не знаю, как его добыть…

Алексу стало неловко. Он и помыслить не мог, что эта девушка позволит кому-то видеть ее слабость.

– Не переживайте. У всех бывают веселые деньки. Давайте, я помогу.

Он вытащил пакетик чая из корзинки, отогнул бумажный клапан и извлек мешочек с заваркой. Поднял его над столом, придерживая за квадратный ярлык на нитке.

– Вот видите? Заварка уже здесь, внутри. – Ее глаза не отрывались от мешочка, пока Алекс опускал его в воду. Оставив нитку свешиваться с ободка, он добавил: – Надо немного подождать, пока настоится, и тогда у вас будет чай.

Джекс наклонилась поближе и заглянула в чашку, где уже темнела вода.

Неожиданная улыбка прогнала прочь слезы. Она смотрела на Алекса как ребенок, которому только что – впервые в жизни – показали фокус.

– Так вот, значит, как его здесь добывают? И это все?

– Ну да. Похоже, у вас на родине нет чая в пакетиках?

Она помотала головой.

– У нас все по-другому.

– Но вам больше нравится жить именно там?

Джекс недолго раздумывала над ответом.

– Дом есть дом. Несмотря на все беды. Думаю, что и вам там понравилось бы.

– Что же заставляет вас так считать?

Она протянула руку и бережно коснулась картины.

– Вы рисуете такие места. Рисуете красоту. – Девушка вскинула взгляд. – Это поможет мне убедить других людей.

– Убедить в чем?

– Чтобы они доверились моему выбору.

– А кто эти люди, Джекс?

– Они похожи на меня.

– И тоже живут в том месте? Где и вы?

– Да. Помните тех двоих, когда мы только-только познакомились? – спросила она, меняя тему разговора. – Их еще остановили мужчины в особой одежде?

Алекс кивнул.

– Да-да, пиратская парочка… И вы знаете, кто они такие?

– Знаю. Это люди другого сорта. Отличаются от вас. От вашей матушки. Помимо всего прочего, они склонны ломать шеи тем, кто встает у них на дороге. Именно их боялась ваша мама.

– То есть как это – склонны ломать?

Появилась официантка с двумя полными тарелками.

– Пришлось подгонять повара, раз вы так торопитесь, – сообщила она.

– Большое спасибо, – поблагодарила Джекс, демонстрируя искреннюю улыбку.

Алекс дождался, когда официанта отойдет подальше, и вернулся к своему вопросу:

– Так ответьте же, что значит…

– А мне надо что-то с этим сделать, чтобы получилась съедобная пища? – спросила Джекс, отрывая взгляд от салата. – Это тоже… заваривают?

Алекс показал ей вилку.

– Нет, надо сделать вот так. – Он поддел зубцами кусочек куриного мяса. – Цыпленка уже порезали, так что нож не нужен. – Тут он сообразил, что, когда речь заходит о ножах, Джекс сама кого хочешь поучит.

Тогда он просто показал, как пользуются вилкой, подцепив и съев кусочек.

Она улыбнулась:

– Спасибо за ваше долготерпение. И за понимание, что оно очень нужно в этом деле.

О, если б только Джекс знала, каких усилий ему стоит сохранять выдержку… Впрочем, Алекс решил не вдаваться в тонкости.

– А почему?

– Потому что, если бы я рассказала все прямо сейчас, вы бы попросту не поверили, а без доверия никак нельзя. С другой стороны, время уходит, а я должна сообщить вам кое-что важное.

Алекс едва не улыбнулся, думая о тех странных словесных па, которые они оба выделывали, чтобы не отпугнуть друг друга.

– Джекс, откуда моя мама могла узнать обо всем этом? О людях другого сорта, о мужчинах, которые любят ломать шеи окружающим?

– Наверное, отчасти это объясняется тем, что мы пытались ее предостеречь.

– По поводу чего?

– За ней охотились… Однако у нас никак не получалось сюда попасть. В отличие от других. Они-то сюда уже успели проникнуть. Мы пробовали предупредить вашу мать через зеркала, но, по-видимому, опоздали. Да мы и вас пытались предупредить.

У Алекс вновь поползли мурашки по коже.

– Мой дед показал мне кое-какие бумаги насчет наследства. Это имеет отношение к вашему предупреждению и моей матери?

Джекс помолчала, уставившись в тарелку.

– Сейчас нам известно лишь одно: очень опасные люди что-то такое задумали. Мы не успели сложить вместе все кусочки головоломки.

Алекс предпочел бы более внятный ответ.

– Дед сказал мне, что наследство должно было перейти к моему отцу в его двадцать седьмой день рождения, но поскольку он умер до достижения этого возраста, все права отходили маме. Однако и она не успела их получить, потому что попала в психиатрическую больницу. Логично предположить, что наследство имеет некое отношение к тому, что с ней случилось.

– Не знаю, но такая возможность не исключена. Мне жаль, Алекс, что мы не сумели ей помочь. Я очень сочувствую вашей семье.

Алекс некоторое время молча ел салат.

– Мой дед – его зовут Бен – утверждает, будто все это дело каким-то образом связано с семеркой… Той самой семеркой, которая стоит в числе «двадцать семь».

– С семеркой? – недоверчиво переспросила Джекс. – Но это же абсурд!

– Именно так я и подумал.

Она задумчиво покачала головой.

– Семерка… Откуда вообще у него возникла такая идея? Здесь вовсе не семерка, а девятка.

Вилка с кусочком цыпленка замерла, не добравшись до рта Алекса.

– Что?!

– Я говорю – девятка. Не семерка из двадцати семи, а девятка. То есть два плюс семь. Девять. Спусковыми крючками являются именно девятки.

– Бессмыслица. Мне, к примеру, когда-то было девять лет. И отцу тоже. И матери. Потом всем исполнилось по восемнадцать. В этом числе стоят единица и восьмерка, а в сумме они дают девять. Как в вашем примере: дескать, двойка плюс семерка в числе двадцать семь в сумме равняются девяти.

Алекс едва верил самому себе, что пустился в подобные дебаты.

Джекс слушала, качая головой.

– Все это так, но девять и восемнадцать являются первыми членами такой последовательности. На третьем месте стоит двадцать семь. Так вот важным является именно третье появление девятки.

– Третья девятка…

Девушка кивнула:

– Да. Тройки играют роль шарниров, на которых все вращается. Тройственные заклинания и так далее.

– Тройственные заклинания… – не веря своим ушам, пробормотал Алекс.

– Тройка представляет собой фундаментальный компонент девятки. Мультипликативный элемент. – Джекс триумфально подняла вилку. – Вот почему число двадцать семь является ключом: это третья девятка. Такой принцип называется «Законом девяток».

– Законом девяток… – вслед за ней повторил Алекс. – Вы издеваетесь?..

– Отнюдь. Разобраться совсем не сложно.

– Отчего-то мне так не кажется, – высказался он.

Итак, эта дамочка верит в нумерологию. Пожалуй, принимать участие в подобной беседе следовало Бену, а не Алексу.

Тут ему в голову пришла одна мысль.

– Я родился девятого сентября. В девятый день девятого месяца. В девять вечера.

– Точнее говоря, в девять часов девять минут.

Между лопатками Алекса возникла ледяная игла и поползла к затылку.

– Вы откуда это знаете?

– Мы специально проверили.

И с этими словам и она отпила глоток, поглядывая на Алекса поверх ободка чашки.

– Что еще вам про меня известно?

– Ну, к примеру, вы не запоминаете сновидения.

Алекс нахмурился еще больше.

– Та-ак… Это вы тоже каким-то образом проверили?

– Так ведь вы Рал. – Она пожала плечами. – Мужчины по вашей линии не помнят сновидений.

– Что вы знаете про нашу семью? У вас там тоже живут Ралы?

– Нет, – ответила она, причем явно с сожалением. – Там, откуда я пришла, дом Ралов давно вымер.

– Послушайте, Джекс, вы меня окончательно… запутали. – Он обуздал порыв и не стал употреблять более крепкое словечко. – Чем больше я вас слушаю, тем чаще на ум приходят эпитеты, которые я не хотел бы произносить вслух. – Алекс действительно начинал думать, что она чокнутая – или чокнутый он сам. – Предлагаю рассеять туман подозрений и все объяснить толком.

– Я не из вашего мира, – негромко заявила Джекс, глядя Алексу в глаза. – Я человек другого сорта.