Текст книги "Букет фиалок"

Автор книги: Терри Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Значит, оно и вправду красивое, раз приглянулось не только нам. – Фабьен вздохнул. – Надеюсь, к следующей дате нашего бракосочетания появится другое. Еще красивее…

– К следующей дате? – недоверчиво переспросила Кэй. – Но… зачем нам переносить ее? Ведь мы успеем до начала конкурса.

В трубке повисла долгая пауза.

– Я не смогу приехать, – внезапно охрипшим голосом сказал наконец Фабьен и торопливо уточнил: – До конкурса. Это время я должен посвятить подготовке лучших учеников.

– Ясно… – в замешательстве протянула Кэй. – Ответственное задание требует ответственного подхода.

– Я знал, что ты расстроишься, и поэтому…

– Решил не отвечать на звонки? – с горькой иронией спросила Кэй.

– Нет, не так. Я знал, что ты расстроишься, и поэтому решил прислать тебе маленький подарок… Ту песню, которую пел для тебя в наш первый вечер. Только теперь в исполнении настоящего певца. Загляни сегодня вечером в электронную почту.

– Теперь у меня будет два букета фиалок, – задумчиво проговорила Кэй. – Один акварельный, другой песенный… И оба неувядающие… В отличие от тех лилий, до окончания которых ты обещал вернуться.

– Неужели они уже завяли? – удивился Фабьен.

– Нет, но их количество постепенно уменьшается…

И, возможно, прямо сейчас уменьшится снова, добавила она про себя, увидев вошедшего в магазин покупателя: молодого мужчину в коричневой куртке и в очках с толстыми стеклами.

– Я успею, вот увидишь! – волнуясь, пообещал Фабьен. – Я вернусь, когда останется только одна из них, самая последняя… Она станет еще одним нашим талисманом.

– Это меня не очень-то радует. Ведь тогда нам придется засушить ее, чтобы сохранить. А сухой и блеклый талисман любви навевает невеселые мысли… Так что ограничимся рисунком. Хотя там букет тоже неживой, но все же яркий и неувядающий.

Услышав последние слова, покупатель бросил в сторону Кэй осуждающий взгляд.

– Прости, но я не могу больше разговаривать. Ждет работа, – с сожалением бросила Кэй. – Не исчезай, звони почаще.

Она отключила телефон и, адресовав покупателю приветливую улыбку, поинтересовалась:

– Помочь вам с выбором?

Мужчина придирчиво оглядел лимонные розы.

– Тоже неувядающие? – саркастически хмыкнул он.

Улыбка Кэй стала извиняющейся.

– Вы не так поняли…

– А что тут понимать? Наверняка обработали их какими-нибудь химикатами, вот и хвастаетесь всем подряд… – Он небрежно ощупал еще не распустившийся бутон. – Не пластиковые, и то хорошо… – ворчливо поделился он своими соображениями и, скользнув вопросительным взглядом по лицу Кэй, продолжил: – Так чем же вы их все-таки опрыскиваете?

– Раскрашиваем, – сдержанно уточнила Кэй.

Глаза незнакомца стали почти такими же огромными, как очки.

– Чем? – изумленно выдохнул он.

– Акварельными красками, – спокойно сообщила Кэй, всем своим видом словно спрашивая: а что, вы разве не знали?

Мужчина ошарашенно уставился на нее, приоткрыв рот.

Интересно, какой вопрос последует дальше? И, самое главное, через какое время? – иронично подумала Кэй, приготовившись к продолжению диалога.

Но в это время в магазин, будто принесенная неистовым ураганом, влетела Моника.

– Погода – дрянь! – с отвращением выпалила она, складывая зонтик, и, расплывшись в самодовольной улыбке, продолжила: – А день – что надо. Продала двадцать путевок. И это только до обеда, представляешь? А самое главное, все двадцать – во Францию. Все словно с ума посходили. Говорят, там весной просто супер… особенно в Париже. – Моника восторженно закатила глаза. – Какая же ты счастливая… – нараспев протянула она. – Выходишь замуж за француза и каждый отпуск будешь проводить в Париже… А может быть, даже и каждый уик-энд…

– Вот именно, может быть… – уныло откликнулась Кэй.

– Что такое? – удивилась Моника. – Думаешь, Фабьен не захочет провести там даже медовый месяц?

Кэй тяжело вздохнула, пожав плечами.

– Не знаю. Может, и захочет. Только вот когда он наступит, этот медовый месяц, пока неизвестно.

– Опять ты за свое! – упрекнула ее Моника. – Я ведь тебе уже говорила: он вернется победителем. А теперь еще добавлю: очень скоро. Скорее чем ты думаешь. Конечно, я понимаю, ты переживаешь из-за того, что он не звонит, но…

– Уже позвонил. Пять минут назад.

– Слава богу! – обрадованно воскликнула Моника, но, не заметив радости на лице подруги, сокрушенно покачала головой. – Только не говори, что вы поссорились.

– Иногда лучше поссориться, чем делать вид, будто ничего не изменилось.

– Что-то я не поняла… – озадаченно пробормотала Моника, подозрительно поглядывая на подругу.

– Фабьен что-то от меня скрывает, – вдруг решительно заявила Кэй.

– Ты это серьезно? – удивилась Моника. – И что же именно?

– Любовницу, – вдруг включился в их диалог до сих пор молчавший покупатель.

Подруги одновременно обернулись к нему, видимо пытаясь осмыслить его высказывание.

– Конечно, любовницу, – невозмутимо повторил он. – Это же очевидно.

Заметив, как побледнела Кэй, Моника воинственной походкой направилась к незнакомцу, которого поначалу даже не заметила.

– Послушайте-ка, вы, я не знаю, что вам там видно в ваши допотопные иллюминаторы, которые сегодня не носят даже старики, но только…

– Он прав, – вдруг сказала упавшим голосом Кэй.

Моника растерянно застыла.

– Он прав, – повторила Кэй и, немного помолчав, сбивчиво объяснила: – Понимаешь, я совсем забыла о его бывшей девушке, Этель… Наверное, потому, что была уверена: они больше никогда не увидятся. Я ведь и подумать не могла, что Фабьен уедет в Динан еще до свадьбы.

– Постой-постой, ты хочешь сказать, что у него в Динане есть девушка? – недоверчиво спросила Моника.

Кэй утвердительно кивнула.

– Бывшая.

Моника сочувственно вздохнула.

– Это плохо…

– Совершенно с вами согласен, – с энтузиазмом поддакнул покупатель.

Моника смерила его раздраженным взглядом.

– Вы уже определились с букетом? – требовательно поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, схватила стоявший на подставке горшок с круглым, сплошь покрытым тонкими колючками кактусом. – Это от фирмы в качестве компенсации за невнимание со стороны продавца. – И распахнула дверь, впустив в теплый салон прохладу весеннего дождя.

Мужчина осторожно прикоснулся к одной из колючек, словно проверяя, настоящая ли, и тут же, тихо вскрикнув, отдернул руку.

– Какие острые! Что, на них тоже акварель?

Моника бросила на него недоуменный взгляд и, пожав плечами, произнесла скороговоркой:

– Нет, змеиный яд. Он помогает сосредоточиться. Вот увидите, спустя несколько часов от вашей неуверенности не останется и следа.

Захлопнув за ошалевшим покупателем дверь и заперев ее на ключ, она повернулась к Кэй, сидевшей на стуле и отрешенно наблюдавшей за происходящим.

– Почему ты раньше мне ничего не сказала? – осторожно спросила она. – Если бы я знала о том, что в Динане живет любовница Фабьена, я бы ни за что не позволила тебе отпустить его туда одного…

Кэй слабо улыбнулась.

– Правда? И что бы ты посоветовала мне сделать? Запереть его у меня дома или тайком пробираться за ним следом сначала на вокзал, потом в аэропорт?

– Да хоть бы и запереть, – решительно заявила Моника. – Ты хоть понимаешь, что эта самая Этель может запросто увести у тебя мужа? Если уже не увела…

– Фабьен мне пока не муж, – угрюмо напомнила Кэй.

– Вот именно. А уже навещает бывших любовниц под предлогом каких-то там конкурсов… – Моника осеклась, сообразив, что сказала лишнее, и, приблизившись к Кэй, села перед ней на корточки. – Не слушай меня, я всегда болтаю разную чепуху, ты же знаешь… Раз Фабьен сказал тебе, что она для него бывшая девушка, значит, так оно и есть… Он слишком робкий для того, чтобы обманывать… А уж тем более для того, чтобы сбежать накануне свадьбы…

– Он-то робкий, а вот она, судя по его рассказам, нет. – Кэй обреченно вздохнула. – Что, если она бросила своего парижанина и снова решила вернуться к Фабьену?

– Так в этой истории есть еще и парижанин?

– Да. Ради него эта Этель в свое время бросила Фабьена.

– А, ну тогда все в порядке. – Моника вдруг задорно рассмеялась. – У этой девушки найдется еще немало женихов про запас… Так что не переживай, Фабьен для нее уже зачитанный до дыр экземпляр, о котором она даже и не вспоминает… Ну разве что иногда, когда перебирает в уме всю коллекцию. – Моника поднялась на ноги, ободряюще потрепав Кэй по плечу. – Вредно так переживать накануне свадьбы. Испортится цвет лица, да и Фабьен, чего доброго, разочаруется в своей невесте… Чтобы не мучили разные думы, приходи сегодня вечером к нам с Эдвардом. Он обещал купить диск с новой комедией…

Кэй поднялась со стула, отрицательно покачивая головой.

– Нет, сегодня не смогу. Хочу сделать фотографии магазина в вечернем свете… В рекламе это будет выглядеть лучше, чем при дневном…

Моника издала одобрительный возглас.

– Я вижу, моя идея тебе понравилась…

– Моему шефу тоже.

– Ну так это же здорово! Теперь осталось только сделать снимки в офисе и отдать их в редакцию еженедельника… И тогда дела пойдут на лад…

Ну а я тем временем расспрошу Эдварда о его французском друге, продолжила про себя Моника. Может, Фабьен перед отъездом успел поделиться с ним своими соображениями… Но если окажется, что эти соображения не в пользу Кэй, она никогда о них не узнает… Хватит с нее недавнего предательства Тибора. Пусть все идет своим чередом. Может, Фабьен и не думал обманывать ее… и вернется после конкурса, как и обещал… а я тут уже целую драму разыграла… Тоже мне, подруга называется…

А может, я все-таки зря отказалась пойти в гости к Монике? – подумала Кэй, вспомнив, с каким волнением Фабьен в вечер их знакомства рассказывал о Этель. Ведь если он вдруг решил вернуться к ней, то наверняка хотя бы словечком обмолвился об этом своему другу… Нет-нет, я поступила правильно! Только так я и должна была поступить в данной ситуации. Потому что любовь не имеет ничего общего с выведыванием каких бы то ни было сведений о человеке, к которому ты ее испытываешь, иначе это уже не любовь… Да и вообще не чувство, а что-то вроде сбора компромата. Нет, пусть все остается как есть и идет своим чередом… Вернется ко мне Фабьен или нет, те несколько недель, что мы провели вместе, навсегда останутся в моей памяти. В маленьком ее разделе под названием «Лучшее»… Ведь мне действительно будет что вспомнить, особенно в такую погоду, как сегодня, когда идет вот такой сильный дождь… А судя по сгущающимся тучам, он будет идти еще долго… Наверняка весь вечер и всю ночь.

Кэй оказалась права: дождь шел весь вечер, всю ночь и еще два дня, заставляя ее бесконечно перебирать в памяти счастливые минуты, проведенные рядом с Фабьеном; с безотчетным страхом ждать наступления тянувшегося, казалось, целую вечность одинокого вечера; такой же долгой ночью не смыкать глаз до рассвета; пить под шорох дождя за окном остывший кофе; машинально надевать туфли от разных пар; проходить мимо «Королевы цветов» и замечать свою оплошность, только оказавшись за несколько кварталов от магазина; путать тюльпаны с орхидеями, ловя на себе удивленные взгляды покупателей; и конечно же считать, помимо своей воли считать оставшиеся лилии, как заведенная напевая про себя «Любовь это букет фиалок… Любовь даже лучше, чем эти цветы…». И еще прислушиваться… Прислушиваться, не отзовется ли этой мелодией телефон, сообщая о возвращении в ее жизнь Фабьена…

Но мелодия так и не прозвучала. В электронной почте от него не было больше ни одного письма, а теленовости мировой культуры, с которых Кэй начинала каждое утро, не торопились рассказывать зрителям о таком незначительном событии, как предстоящая выставка детских рисунков в Париже… Да и дождь сначала поутих, а потом однажды поздним вечером и вовсе закончился.

Слава богу, хоть что-то в этой истории подошло к своему логическому завершению, подумала Кэй, оторвав взгляд от монитора ноутбука, на котором просматривала сделанные накануне фотографии магазина.

– Как хорошо, что все на свете когда-то заканчивается… В том числе и дождь, – по-своему перефразировал ее мысли Ласло, вопреки обыкновению без предупреждения появившийся в магазине, и, заметив, что она еще не собирается уходить домой, выразительно постучал по циферблату наручных часов. – Рабочий день, между прочим, тоже должен иметь свое завершение… Вы так не считаете?

Кэй улыбнулась.

– Неожиданное замечание для современного бизнесмена…

– Что же я, по-вашему, деспот, чтобы заставлять вас трудиться круглые сутки? Хотя припозднившиеся покупатели именно так и подумают…

– Ошибаетесь. Они будут только рады, что магазин в такой поздний час еще не закрыт, – возразила Кэй.

– Это почему? – удивился Ласло.

– Потому, что смогут удовлетворить свой внезапный каприз: купить на ночь глядя цветы.

Ласло весело покачал головой.

– Да, это иначе как капризом не назовешь…

Он внимательно огляделся, одобрительно улыбаясь.

– Определенно ваша идея с рекламой принесла свои плоды…

– В виде немалого количества денежных купюр, – продолжила за него Кэй, кивнув в сторону кассы.

– Очень хорошо. Пусть они пока там и остаются, – беспечно откликнулся Ласло и, немного подумав, предложил: – Ну а мы с вами немного прогуляемся… Вы не против?

Кэй неопределенно пожала плечами. Такой поворот в их беседе оказался для нее еще более неожиданным, чем появление Ласло.

– Ну в общем-то нет… – неуверенно проговорила она. – Только я собиралась отобрать несколько лучших фотографий для рекламы в столичном еженедельнике… Я сделала их вчера в своем бывшем офисе…

Ласло встал у нее за спиной, заинтересованно глядя в монитор.

– Цветы для украшения конференц-зала? Ну что ж, неплохо, неплохо… неброские композиции… минимум яркости… сдержанность и деловой подход… – удивленно бормотал он, придирчиво рассматривая каждую фотографию. – Вы, значит, решили не останавливаться на достигнутом и потеснить столичных собратьев по бизнесу… – то ли подводя итог, то ли уточняя намерения Кэй, сказал он, заинтересованно изучая теперь уже свою подчиненную, – его взгляд Кэй чувствовала спиной.

Кэй издала виноватый вздох, приготовившись выслушать неизбежно длинное нравоучение о недопустимости и наказуемости всяческой инициативы.

– Я понимаю, что не должна была делать это без вашего ведома, но…

– Хотя я и не собирался до поры до времени рассказывать вам о причине своего позднего визита, но ваш план насчет Будапешта просто вынуждает меня сделать это, – прервал ее Ласло.

Кэй удивленно обернулась.

– Вообще-то этот план не совсем мой… Идею сделать фотографии в офисе мне подала Моника… Моя подруга, о которой я вам уже рассказывала…

– Уверен, что у вас с творческими идеями тоже все в порядке, – вновь прервал ее Ласло, – просто не было возможности их реализовать… Но скоро она вам представится, – многозначительно пообещал он и, заметив недоуменный взгляд своей собеседницы, объявил: – Я решил сделать заявку на участие нашей фирмы в конкурсе на лучшее оформление парковых лужаек… И представлять ее будете вы.

Кэй медленно поднялась со стула, устремив на своего шефа недоверчивый взгляд.

– Это не шутка? – осторожно поинтересовалась она.

– А что, разве я сказал что-то смешное?

– Скорее неправдоподобное…

– Почему? Разве вам не хочется занять на конкурсе первое место и вернуться в Шопрон совсем другой, эдакой столичной штучкой? Прославившейся, знаменитой, с высоко поднятой головой…

Ласло прошелся по магазину, изображая ее триумфальное возвращение. Он бросал налево и направо небрежно-скучающий взгляд и поправлял на плечах воображаемые меха, картинно переставляя ноги, словно модель на подиуме.

Кэй некоторое время наблюдала за ним, старательно пряча улыбку, а потом, не выдержав, звонко рассмеялась.

– А может, я обойдусь и без конкурса? Ведь вы и так отдали мне первое место… А кроме того, продумали каждую деталь моего победоносного шествия по городу, включая, наверное, и маршрут.

– Нет, над маршрутом я подумаю позже, – возразил Ласло. – Когда узнаю, что вы и вправду стали победительницей. Победительницей своей печали в первую очередь, – внимательно посмотрев ей в глаза, тихо уточнил он.

И в ту же секунду в салоне магазина воцарилась тишина. Долгая, казалось, бесконечная…

– Я понимаю, что не имею никакого права говорить вам то, что собираюсь сказать уже несколько дней, – наконец все таким же тихим голосом сказал Ласло. – Но, когда мы с вами впервые встретились, вы были совсем другой… И та, другая Кэйталин нравилась мне больше, чем нынешняя, потому что она была веселой, жизнерадостной… я бы даже сказал, бесшабашной. И еще – уверенной в себе, в своих силах. Она была…

– Вот именно, была, – резко оборвала его Кэй. – А теперь ее больше нет. На смену ей пришла другая. И ей наплевать, нравится она вам или кому бы то ни было еще или нет. Она вообще не обязана кому бы то ни было нравиться.

Ласло медленно кивнул, устремив задумчивый взгляд куда-то сквозь витрину.

– Конечно, не обязана. Как это обычно говорят: я не стодолларовая купюра, чтобы всем нравиться. Хотя я бы предпочел, видеть в вас именно купюру… в том смысле, что у меня к вам есть деловое предложение. Может, обсудим его за бокалом вина? «Маргит» не закрывается допоздна. – Он кивнул в сторону кафе, расположенного напротив магазина.

– Нет, только не там! – лихорадочно выпалила Кэй, вспомнив, как все эти дни старалась не останавливать даже мимолетного взгляда на окнах кафе, чтобы за ними не возникли вдруг призраки недавнего прошлого: смущенного, взволнованного мужчины, словесно рисующего для нее пейзаж далекого французского города, и ее самой, сначала удивленной, а потом покоренной этим необычным изображением. – Я вообще не очень люблю кафе, – заметив проницательный взгляд Ласло, уже непринужденно объяснила она.

– Понимаю, – нисколько не удивился тот. – Тогда давайте сразу перейдем к делу. А именно – к музею Ференца Листа. Мое деловое предложение имеет самое что ни на есть прямое и непосредственное отношение к нему. Ну не совсем к нему, а к украшению его фасада.

– Вы сегодня сыплете сюрпризами, как фокусник разноцветными ленточками из шляпы, – озадаченно сказала Кэй.

– Тем лучше. Будет из чего выбирать. – Ласло широко улыбнулся, сделав приглашающий жест в сторону двери.

Что-то давно я не заглядывала сюда, мысленно посетовала Кэй, когда они с Ласло подошли к музею. Оказывается, любовные разочарования отнимают кучу времени и сил… А еще притупляют интерес к чему бы то ни было… Когда мы с Тибором только приехали в Шопрон, я приходила сюда почти каждый день… Мне нравилась эта улица, нравились тихие комнаты музея, нравилось болтать со стариком-смотрителем о разных пустяках… А потом – несколько месяцев почти семейной жизни, предательство, переживания, встреча с Фабьеном, и все то же самое… О прежних привычках и увлечениях даже некогда было вспомнить… А уж о том, чтобы заглянуть в музей, и вовсе не могло быть речи. Наверное, за это время здесь многое изменилось… Не зря же Ласло говорил о каком-то украшении фасада.

– Ну вот, как видите, мы уже на месте, и теперь, взглянув на это здание, вы и сами поймете, почему мое деловое предложение имеет непосредственное отношение к украшению его фасада, – словно прочитав ее мысли, сказал Ласло.

Некоторое время Кэй недоуменно смотрела на подсвеченный фасад и никак не могла взять в толк, о каком украшении настойчиво твердит ее спутник. И только случайно брошенный взгляд на один из балконов, который буквально утопал в оранжево-золотых виноградных листьях, подсказал ей, что именно имел в виду Ласло и что именно изменилось во внешнем облике музея за то время, которое она потратила на любовные перипетии: весь главный фасад снизу доверху был скрыт такими же листьями. Они укрывали его словно воздушное, невесомое одеяло, оставляя открытыми только светившиеся в темноте таким же золотистым светом окна, поэтому Кэй не сразу разглядела это украшение.

– Удивлены? – коротко поинтересовался Ласло, заметив ее растерянность.

Кэй кивнула.

– Надеюсь, приятно? – с улыбкой продолжил Ласло. – Потому что когда я увидел эту красоту, это тихо шелестящее от дуновения ветерка золотое море, то просто пришел в восторг. Вернее это был даже не восторг, а самое настоящее упоение… Сначала я подумал, что все эти листья ненастоящие, а так, пластмассовая бутафория, но потом выяснилось, что это недавно выведенный одним из цветоводов-любителей сорт декоративного винограда. Оказывается, этот парень… сейчас не вспомню его имени, но он наш с вами соотечественник, это факт… так вот, этот парень получил за свое открытие множество наград на всевозможных выставках и фестивалях. Просто невероятно… Такое событие в мире цветоводства, а я узнал о нем одним из последних! А ведь я тоже занимаюсь выведением необычного винограда. Точнее необычного цвета…

Кэй, во время его пространных объяснений старавшаяся выбрать наиболее выигрышный ракурс для панорамного фотоснимка, отвела в сторону руку с фотокамерой и смерила Ласло недоверчиво-удивленным взглядом.

– Вы занимаетесь выведением винограда? – вскинув брови, спросила она. – Давно?

Ласло вдруг угрюмо потупился и, пожав плечами, нехотя ответил:

– Я не считал. Знаю только, что с тех пор, как развелся с женой.

Кэй стало неловко, она тоже опустила взгляд, не решаясь продолжить зашедшую в тупик беседу.

Но ее продолжил сам Ласло:

– Я стал заниматься всем этим: и виноградом, и продажей цветов только потому, что моя бывшая жена тоже владелица такой вот фирмы. Успешная владелица, под руководством которой в Будапеште работают десятки флористов и специалистов ландшафтного дизайна. Когда Стелла изменила мне с одним из своих сотрудников, я хотел доказать ей, что тоже на многое способен… что тоже могу многого добиться. Может быть, гораздо большего, чем она… Именно поэтому я и решил заняться выведением декоративного винограда, листья которого напоминали бы цветом листья осеннего канадского клена. Именно поэтому я решил принять участие в конкурсе на оформление парковых лужаек. Вернее решил, что на него поедете вы… Потому что уверен: ваш талант принесет мне победу, – завершил он, наконец-то подняв взгляд на Кэй, видимо ожидая найти у нее поддержку.

Но Кэй, на которую такое откровение произвело не самое положительное впечатление, ошеломленно отступила на несколько шагов, одновременно чувствуя, как точно так же отступают от нее недавнее смущение и нерешительность.

– Так вот, оказывается, для чего вам понадобился этот конкурс, – тоном, вовсе не предвещавшим мирного завершения беседы, произнесла она. – Вы просто-напросто решили сделать меня пешкой в своей игре. Можно сказать, орудием мести… мести вашей неверной жене… Может, вы заодно решили представить ей меня в качестве любовницы? Чтобы доказать, что и в личной жизни вы без нее не пропадете? Ведь наверняка она тоже будет присутствовать на этом пресловутом конкурсе… Иначе бы вы не стали так настойчиво уговаривать меня стать его участницей… Ну, что же вы молчите? Скажите же в ответ хоть что-нибудь… Или отрицать очевидное не имеет смысла?

– Ну что вы, Кэйталин… Бог с вами… У меня и в мыслях не было мстить с вашей помощью кому бы то ни было… Тем более моей бывшей жене… – запинаясь, пролепетал Ласло. – Я даже не знаю, будет ли она или кто-то из ее сотрудников на этом конкурсе.

– Все, довольно. Я не намерена тратить вечер на выслушивание ваших лживых оправданий, – решительно оборвала его Кэй. – Приберегите их для какой-нибудь несмышленой простушки, которая придет на мое место. А я ухожу. Причем не только с вашей хитроумной экскурсии, но и из вашего магазина. Расчет перечислите на мой банковский счет, номер пришлю вам эсэмэской.

– Подождите, о каком расчете вы говорите? – оторопел Ласло. – Неужели мы с вами расстанемся вот так, как враги?

– А вы хотели бы, чтобы после вашего признания мы расстались друзьями? – насмешливо бросила Кэй, лихорадочно пытаясь засунуть фотокамеру в сумку. – Может, вы еще и до дома меня проводите? – язвительно прищурившись, продолжила она. – И песенку какую-нибудь споете… Например, о любви, которую можно сравнить с букетом цветочков… Или с виноградными листьями, напоминающими листья осеннего канадского клена. Ну уж нет, не выйдет! Оставьте эту соблазнительную лапшу для ушей какой-нибудь законченной дурочки… Если, конечно, сможете такую отыскать в нашем небогатом на них городе. Потому что до недавнего времени я была последний из них.

Впихнув наконец фотокамеру в сумку и даже не удосужившись застегнуть ее, Кэй почти бегом бросилась вниз по улице.

Ну почему мне все время попадаются лицемеры, предатели и обманщики?! – негодовала она, все ускоряя шаг. Сначала Тибор со своим непревзойденным лицемерием и нескончаемыми обещаниями семейного счастья, потом Фабьен с сентиментальными песенками и нарисованными букетами, а теперь еще и этот цветовод-изобретатель с виноградными листьями! Между ними словно существует какой-то заговор… они словно задались целью методично, по очереди, один за другим портить мне жизнь… Портить до тех пор, пока я окончательно перестану верить любому встретившемуся мне человеку. Перестану верить всему услышанному, всему увиденному и всему существующему. Перестану верить даже в само существование… В первую очередь в существование любви… А во вторую – в существование способных любить мужчин. И как раз второе им удалось быстрее всего… Всего несколько встреч с лживыми представителями мужского пола, и уже просто нет желания верить всем остальным.

Кэй даже не заметила, как, пробежав почти через весь город, очутилась возле своего дома. Взлетев по лестнице, она принялась судорожно копаться в сумочке в поисках ключей от квартиры. Но они не торопились находиться.

– Что за чертовщина?! Куда они подевались? – раздраженно бормотала она, нетерпеливо притоптывая ногой.

– Они у меня, – вдруг послышался с лестницы тихий голос Ласло.

Кэй разгневанно обернулась.

– Я нашел их на тротуаре и хотел сразу же вернуть вам, но вы так быстро бежали, что я просто не смог вас догнать, – оправдывающимся тоном объяснил он.

– Точнее намеренно держались на расстоянии, чтобы узнать, где я живу, – хмуро сказала Кэй.

Ласло отрицательно покачал головой.

– Мне это ни к чему, я и так знал ваш адрес. Вы указали его в трудовом договоре. Просто вы и правда очень быстро бежали, прямо как на соревнованиях.

– Порою злость самый лучший тренер.

– Надеюсь, его рабочее время вышло и мы сможем спокойно все обсудить.

– Не имеет смысла, – жестко произнесла Кэй. – Мне и без обсуждения все ясно, так что не трудитесь, лучше отдайте мне ключи. – Кэй требовательно вытянула ладонь, даже не удостоив Ласло взглядом.

– И все же я должен кое-что для вас прояснить, – сказал Ласло, держа ключи над раскрытой ладонью Кэй. – Я не собирался делать вас орудием мести. Месть это последнее, что меня интересует в жизни. А вот новый сорт винограда – первое. Именно из-за него я и решил участвовать в конкурсе. Сначала я хотел сам поехать в Будапешт… Но потом, когда увидел ваши рекламные объявления, понял, что вы лучше справитесь с этой задачей. У вас для этого есть все, что нужно: фантазия, творческий поход, стремление доводить начатое до конца. Я был уверен, что только вы сможете сделать моего «Полночного принца» лучшим украшением парковых лужаек… Я и теперь уверен в этом. Осталось только убедить в этом вас. И разубедить в том, что вам придется соревноваться с моей бывшей женой. Она привыкла брать большие высоты. Такое мероприятие для нее слишком незначительное… – Ласло осторожно опустил ключи в ладонь Кэй и, окинув ее внимательным взглядом, признался: – Если честно, реклама это отговорка, я все равно доверил бы участие в конкурсе только вам. Я долго обдумывал, как сделать вам это деловое предложение, но в результате, как видите, все равно все испортил.

Он обреченно махнул рукой и стал спускаться по ступеням. А Кэй смотрела ему вслед со смешанным чувством вины и беспричинной обиды, стараясь подавить в себе желание окликнуть его. Но оно оказалось сильнее.

– Подождите, Ласло. «Полночный принц» – это название того самого винограда, о котором вы сегодня рассказывали? – наконец вымолвила она прерывающимся от волнения голосом. – Того самого, цветом напоминающего осенний канадский клен?

Ласло замер на самой нижней ступени.

– Да, я решил назвать его именно так. Ведь он карабкается вверх… к окнам, к балконам… как тайный любовник… А все женщины мечтают, чтобы таким любовником был именно принц.

– Почему же вы раньше никому не говорили о своем открытии? Почему не участвовали в выставках и фестивалях, как тот парень, о котором вы говорили?

Ласло пожал плечами.

– Сам не знаю. Все чего-то ждал… Может быть, более подходящего случая. А может быть, чего-то еще… или кого-то. – Он сделал паузу, а потом понизил голос почти до шепота: – Может быть, вас… Ну а то, что напрасно, это уже не имеет значения.

– Ну почему же напрасно? «Полночный принц» – это ваша мечта, а мечта никогда не бывает напрасной. Раз вы сумели ее осуществить, но не сумели рассказать о ней другим людям, значит, кто-то должен сделать это за вас.

Ласло встрепенулся, с надеждой посмотрев ей в глаза.

– Вы хотите сказать, что… что согласны участвовать в конкурсе? – запинаясь, спросил он.

Кэй отвела взгляд.

– Вы слишком торопитесь с выводами. Мне нужно подумать.

Ласло понимающе качнул головой.

– Это обычный для любой женщины ответ, – с легкой улыбкой заметил он. – Идет ли речь о предложении руки и сердца или о предложении перейти на другую работу, женщины всегда говорят одно и то же… Во всяком случае, сначала. А потом… потом каждая дает свой ответ. Когда я смогу услышать ваш?

Кэй усмехнулась, подбросив ключи на ладони.

– В старых мелодрамах на раздумье обычно просят три дня. Но поскольку я современная девушка, то управлюсь раньше. Главное, чтобы была подходящая атмосфера для размышлений. А у меня она как раз есть. Одиночество и тишина.

– Но долгое пребывание в такой атмосфере оказывает не самое положительное влияние. Поэтому не забудьте, что утром я, как обычно, навещу вас в магазине.

Кэй кивнула в знак согласия.

– Хорошо. До завтра.

– До завтра.

Они улыбнулись друг другу на прощание, и Кэй пошла домой. За порогом квартиры было темно и пусто. Воздух в подсвеченных уличными фонарями комнатах казался непроницаемым, как многослойная вуаль, и густым, как шоколадный ликер.

И вправду хорошая атмосфера для размышлений, с невеселой иронией подумала Кэй, остановившись в дверях гостиной. Если не оглохнуть от тишины…

Она взяла в руки пульт музыкального центра и включила его, одновременно увеличив громкость. Динамики отозвались знакомой мелодией. Сердце – привычной тоской.

– Ну вот и вытряхнули мы из нашей ежевечерней ретрокопилки последнюю песню, – услышала она несколько секунд спустя монотонный голос диджея. – И сегодня последней старинной монеткой в ней был французский «Букет фиалок» от романтика-исполнителя романтикам-слушателям. Надеюсь, вы сохраните его надолго. Это будет нетрудно, ведь он неувядающий, нужно только почаще вспоминать о нем, напевая эту песню, но и не забывать при этом о более свежих букетах. Букетах из популярных сегодня хитов. Один из которых продолжит наш музыкальный вечер…