Текст книги "Величайшая в мире ложь или Никому не отдам (СИ)"

Автор книги: Теодора Игнатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

Его хмурое молчание добивает хлеще всего. Со страхом смотрю, как проносимся через пол города в неизвестном направлении. Куда едем?! Неужели снова вовремя не попаду домой? А этот пень, изредка окидывает меня задумчивым взглядом и продолжает молчать. Сжимаю нервно пальцы в кулаки с такой силой, что ногти до боли впиваются в ладони. А, что я о нём знаю? Только то, что зовут Дима Нестеров и Маринка сказала, он хороший. А на самом деле кто его знает какой он… Смотрю на него и не знаю с чего безопаснее начать, быстро глянул и усмехнувшись отвернулся, качая головой. Сердце подпрыгнуло, не нравится мне его взгляд. Но тогда же в гостинице не тронул. Пытаюсь себя успокоить. В школе за проблемы мои прощения попросил… ага, и Лизку за шкиряк таскал. Вообще жутко стало, значит и с другими девочками, как с Лизкой может. В том числе и со мной…

– Куда ты меня везёшь? – робко спрашиваю, набравшись смелости.

В панике наблюдаю, как выезжаем за город и вот уже несёмся по освещённой редкими фонарями трассе. Он не отвечает, просто посмотрел на меня и отвернулся.

– Что ты молчишь?! – кажется сейчас начну истерить.

Как в страшном кино молчит и смотрит, а сам вывозит в укромное место, где помучает с особой изощрённостью, убьёт, когда надоест, а потом зароет. Стараюсь спокойно дышать в надежде угомонить панику, дрожащими пальцами достаю телефон и тут же вспоминаю. Чёрт, куртка моя осталась в кафе! Мама прибьёт, если выживу. А куда звонить, кого просить о помощи? Пока раздумываю, он выхватывает мобильник из рук.

– Отдай! – взвизгиваю, он даже дёрнулся от меня.

Но так ничего и не ответив, засунул мой телефон в карман своей куртки. Мне холодно от страха, обхватываю себя руками в попытке и согреть и спасти, по телу бегут мурашки. Смотрю по сторонам стараясь хоть что-то запомнить, появились редкие дома. Боже, ну неужели цивилизация, будет шанс на спасение. Похоже, мы где-то в области, начинаю соображать. Зачем мы здесь?

На улице давно стемнело, холодает с каждой минутой. А он продолжает молчать и везти меня в неизвестном направлении. Возле многоэтажного, серого здания паркуется – это кажется гостиница. Единственное в округе самая большая постройка, перед которой раскинулась площадь. Дима глушит двигатель и вылезает на улицу, оборачивается на меня:

– Сиди тихо, – закрыв машину уходит уверенными, быстрыми шагами.

В ужасе смотрю, как удаляется его высокая фигура и только сейчас замечаю во, что одет. Синие джинсы обтягивают задницу, чёрная кожаная куртка по широким плечам, а в её кармане мой телефон. Входит в здание не обернувшись. Сразу же начинаю рыскать по машине, ни телефона, ничего. Только диски и пустые пластиковые бутылки от минералки. Сижу, с треском ломаю диски, может его любимые и кидаю на заднее сидение, матеря его на чём свет стоит. Пусть обикается там пень. Сначала каждую коробочку, а потом и диск с трудом и громким хрустом. Так ему и надо! Вот если бы мои кто-то переломал, я бы оторвала руки… Ну, а мне то терять нечего. Боже, о чём я думаю? Диски закончились и больше руки занять нечем. Он там ночевать остался с очередной шлюхой что ли?

Не знаю сколько прошло времени, я совсем замерзла, а его всё нет. Где этот пень?! Сейчас загнусь тут пока вернётся! Время идёт, чувствую, что уже поздно. Мама меня прибьёт! Чтоб его! Этого Нестерова!

– И чего он ко мне привязался?!

Успеваю передумать всего и много, обматерить по третьему кругу. Но ни одного разумного объяснения зачем он меня сюда привёз и куда ушёл не нашла. Задумавшись не заметила, как он подошёл к машине и вздрогнула всем телом, когда пискнула сигнализация. Двери разблокировались. Распахнул с моей стороны, с опаской смотрю на него и не знаю начинать отбиваться или нет. Он улыбается.

– Улыбайся Алиса.

Смотрю во все глаза. Какой тут улыбаться, в голове переломанные диски на заднем сидении. Галантно подаёт руку, я игнорирую и сама вылезаю из машины. Покачнувшись на затекших ногах хватаюсь за него. Все-таки каблук не совсем мое. Придерживая меня одной рукой, другой закидывает на заднее сидение синюю папку. Сердце в страхе замирает. Вот сделаю что-нибудь, а потом думаю зачем я это сделала. Но он ничего не заметив захлопывает дверь и берет за руку. И с чего я решила, что он мне что-то сделает? Переплетая пальцы с моими ведёт через площадь. Интимный жест переворачивает все внутренности. Вот это реакция…

– Куда ты меня ведёшь? – сама дрожу от прохладного ветра.

Не в гостиницу, уже хорошо.

Снимает с себя куртку, заботливо одевает на меня и всё это молча. Я тону в ней, не мой размер, совсем не мой, но так тепло и пахнет им.

– Не молчи. Скажи хоть что-нибудь, – прошу умоляюще.

Он всегда был разговорчив, а тут молчит пугая меня.

– Алис, помолчи, – просит мягко.

Идём через площадь, слышу громкий стук собственного сердца и каблуков по асфальту. Выходим к парку и одинокой парой не спеша бредём по освещенной фонарями аллее. Странно идти с ним за руку, он молчит подозрительно крепко сжимая пальцы. Меня это выводит из себя, не могу молчать.

– Объясни пожалуйста, что мы тут делаем.

Останавливается, развернув к себе лицом берет за вторую руку так же переплетая пальцы.

– Гуляем.

– Гуляем, – повторяю за ним и смотрю снизу вверх в его улыбающиеся глаза.

И это я ещё на каблуке.

– Да, Алис, гуляем. Хотела с Димой на свидание, вот тебе свидание, – голос холодный и чужой.

– Ничего я не хотела! – возмущаюсь, голос со страху писклявит.

– Зачем пошла раз не хотела? – смотрит в глаза.

Не отвожу взгляда, изображаю смелую.

– Не понимаю! Что ты мне голову морочишь?! Никуда я не пошла! – эмоции меня не слушаются, так и плескаются внутри, заставляя повышать голос.

Волнение гонит сердце биться быстрее. В голове вязкая каша, а всё из-за его руки сжимающей мою.

– Алиса, Алиса, врать не хорошо, – качает головой и ни тени улыбки.

Абсолютно не понимаю о чём он говорит. Где вру?! Пытаюсь выдернуть свои пальцы из его, не отпускает. В полном отчаянье вырываю руки, отпускает неожиданно и я отлетаю от него чуть не упав. Не нравится мне его выражение глаз. Отхожу на два шага назад и с опаской смотрю на него. Тяжелая мужская куртка съезжает с плеч, упрямо натягиваю. Чёрт, его куртка. Снимаю, сразу ощутив, что на улице не тепло, совсем не тепло, мгновенно пробирает озноб. Протягиваю ему ни сделав и шага на встречу. Почему на меня так смотрит?! Не надо, мне страшно!

– Забери, – держу куртку на вытянутой руке.

– Холодно, одень, – твердость в голосе и недовольство.

– Мне не холодно, – голос сел, не слушается.

– Алис, иди сюда.

– Не хочу.

– Почему?

– Мне страшно, – вырвалось у меня, испуганно, зажимаю рот ладонью.

– Глупая, иди ко мне, – улыбнулся натянуто как-то.

– Мне не нравится, как ты на меня смотришь, – и кажется сейчас заплачу и почему-то думаю об Антоне.

Ночь, пустой парк и я с ним одна далеко от дома. Дима делает шаг ко мне, я уже готова бежать, но стою на месте и смотрю, как на удава. А он на меня, как на кролика, ещё шаг и останавливается хмурясь.

– Как я на тебя смотрю? – голос спокоен и меня это ещё больше настораживает.

– Не знаю, – я не знаю, как он смотрит, но мне не нравится и страшно, переворачивая все внутренности.

– Хочешь знать, как я на тебя смотрю?

Киваю. И тут понимаю в его куртке, которая на мне, отобранный мобильник. Бежать вместе с ней. Дима делает ещё шаг ко мне, озираюсь в панике по сторонам, в этот момент он и хватает меня. Даже взвизгнула от неожиданности. Крепко обнял и наклонившись шепчет в самые губы:

– Как на свою девочку я на тебя смотрю, – целует в губы, стою, как парализованная. Целует ещё раз, проводит губами по моим губам и шепчет: – Моя девочка.

От прикосновений испытываю новые ощущения, захватывающие дух. Сердце бьётся громко, громко. Губы горят, я еле дышу и вся дрожу, от чего больше не знаю, от страха или от холода. Ощутимо прикусывает нижнюю губу, от неожиданности ахаю прямо ему в рот, тут же прошибает словно током, чувствую, как он сжимает меня сильными руками. Не торопясь целует и сама не понимаю, как начинаю отвечать на взаимностью, внутри все перевернулось и творится что-то невообразимое. Оторвавшись от меня смотрит в лицо, я не могу отдышаться. Мысли спутались. И очень хочется ещё.

– Замерзла совсем, – поднимает куртку, которая валяется у наших ног и когда я её бросила?

Отряхивает и накидывает мне на плечи.

– Тебе очень идёт это платье.

Совсем растерянная молчу, сказать нечего. Я просто не знаю, что говорить. Запахивает на мне куртку, не смотрю в лицо, только прямо перед собой ему в грудь, на белую футболку.

– А ты? Замёрзнешь, – пищу, как мышка.

– Переживу, – отвечает расплывшись в улыбке, я не вижу, но слышу, как он улыбается. И даже могу представить, как выглядит эта улыбка. Я знаю какая она.

Тянет за руку к ближайшей скамейке. Садится и усаживает к себе на колени, пытаюсь упираться, но Дима сгребает в охапку обнимая. Крепко прижимает к себе уткнувшись лицом в шею, замираю чувствуя, как касается горячими губами кожи чуть ниже уха и слышу, как он улыбается. Чего смешного, мне вот совсем не смешно. Стараюсь унять дрожь.

– Ты громко дышишь, – выдаю мысль вслух.

– Это ты виновата, – снова улыбается.

– Я-а-а-а?! Почему это я виновата, что ты громко дышишь?

– Алис, не задавай глупых вопросов.

Отворачиваюсь и вздрагиваю, когда проводит губами по шее. Мурашки бегут по спине.

– Что ты делаешь? – зачем он меня целует, зачем все это?!

– Алис, ты знаешь, что я делаю.

– Оберегаешь редкий вид? – приходит в голову.

– Нет. Себе забрал.

– Кого?

– Редкий вид. Тебя Алис себе забрал.

– А-а-а-а, – делаю вид, что мне всё понятно.

Зеваю по сторонам, только бы отвлечься от странных ощущений. Пустой парк, жёлтый свет фонарей, ветер шелестит листвой деревьев и мы одни.

– Зачем напугал меня?

– Когда?

– Знаешь когда, когда вёз сюда. Нельзя было сказать куда едем?

– Нет, нельзя. Надо было тебя напугать, чтобы в следующий раз не ходила на свидания абы с кем.

– Тебе-то какое дело с кем я на свидании?

– Ну во первых это был плохой вариант для свидания, а во вторых я ревную.

– С чего бы тебе ревновать, – не могу скрыть улыбки и отворачиваюсь.

– Нравишься ты мне, глупая. Я же тебе говорил, ревность это сила. Да к тому же умудрила пойти на свидание с моим врагом, которого к тому же зовут, как меня. Сидела там, улыбалась ему моей улыбкой.

– Не улыбалась. И не твоей. И неглупая я!

– Улыбалась. Моей. Маленькая и глупенькая.

– Так ты нарочно изображал из себя маньяка?!

– А что был похож? – хохочет на весь парк.

Издевается пень! От обиды сжимаю кулаки.

– Такая милая, когда злишься, – порывисто прижимает к себе.

– Зачем вообще сюда приехали? – бурчу зло.

– Дела у меня тут по работе, пришлось взять тебя с собой.

– Пришлось ему. Меня мама прибьёт.

– Так тебе и надо.

Резко на него поворачиваюсь, а он смеётся.

– Будешь сидеть под домашним арестом и я буду спокоен, что ты никуда и ни с кем не пойдешь.

От такой наглости аж рот открыла, возмущению нет предела.

– Да я… я через окно сбегу! И пойду с кем-нибудь… куда-нибудь!

– Я тебе пойду! Запру у себя дома, с шестого этажа через окно не сбежишь.

– Ага, запрёшь! Я не пойду к тебе домой!

– Запру! Кто тебя будет спрашивать, возьму к верху задницей и отнесу.

Смотрю ему в глаза, а он улыбается, я зла, как никогда. Он что специально меня бесит?!

– Алис, ты громко дышишь, – и смеётся пень.

– Ты меня бесишь! – шиплю на него, переживая все оттенки обиды.

– У-у-у, какая смелая, – серьёзно смотрит, тем самым пугающим взглядом.

Замираю, сейчас поцелует, смотрит на губы, но будто передумав быстро отводит взгляд.

– Поехали, холодно.

Ставит на ноги и за руку ведёт на выход из парка, а я улыбаюсь, сама себе. И нашла кого бояться, вот он ржёт надо мной и ещё не один день ржать будет. Какая же я дура, ну и дура. Держу за края куртку, чтобы не сползала с плеч. Идём молча к машине, всю дорогу спотыкаюсь, ноги устали в туфлях. Перепугав, Дима подхватывает на руки, тут же мое лицо вспыхивает. Несёт будто ничего не вешу. Открывает мне дверь, садится за руль и у него звонит телефон, моментально вспоминаю, что мой все ещё в его куртке, не могу же я сама его взять. Вот он тут в кармане под моей рукой, а смелости лазить по чужим карманам не хватает. Дима отвечает на звонок:

– Да, пап. Думал спишь не стал звонить. Нет, я ещё не уехал, сейчас посмотрю, – тянется назад за папкой, достаёт, включает свет, пролистывает файлы в папке, смотрит низко склонившись, – Да, здесь всё. Печати все. Утром привезу. Давай, давай.

Я на измене чуть-ли не зажмуриваю глаза, сейчас увидит. Закрывает папку и поворачивается положить её обратно и так и замирает, боковым зрением вижу, как смотрит на меня.

– Алиса, – голос у него уж слишком притворно слащав.

– Что? – поворачиваюсь к нему.

– Алис, это что?

Вместо ответа, как дурочка улыбаюсь, его изумлению на лице. Может и не зря боялась, в гневе он страшен, наверное.

– Ладно, об этом завтра поговорим, – многообещающе.

Едем молча, часы на приборной панели показывают час ночи. Мама прибьёт точно. Арест до самого выпускного обеспечен. И опять из-за него. Телефон отберут, интернет отберут, гулять нельзя, что за жизнь. Вздрогнула, когда Дима взял за руку.

– Чего приуныла, – гладит пальцы.

– Ничего.

– Алис, ответить сложно?

– Нет.

– Ну так ответь.

Тепло его пальцев согревает мои.

– Меня отпустили до двенадцати. И куртка моя в кафе осталась. Теперь точно арест. И телефон от берут, – закончила я уныло, краснея. У него-то таких проблем нет.

– Так тебе и надо.

Вскидываю на него глаза, одновременно выдёргиваю пальцы из его медвежьей лапы. На чьей он стороне?! А этот пень ещё и лыбится.

– Это всё из-за тебя! – рычу отвернувшись.

Обида заполняет душу. Сейчас расплачусь, только бы не за плакать. Ага, сейчас! Такого удовольствия не доставлю. Может для него это мелочи и смешно, а для меня целый мир. Уже въезжаем в город, дороги пусты, ночь, половина светофоров не работает. Нервно кусаю губу и боюсь возвращаться домой. Дима резко сворачивает на обочину и останавливается. Обхватив за затылок притягивает к себе, даже не успеваю ничего сообразить, как он впивается в губы совсем не нежным поцелуем. Чувствую его вкус, голова кружится, глаза сами собой закрываются. Второй рукой притягивает к себе ближе. Так же неожиданно отпускает, в шоке трогаю пальцами только, что целованные губы, он гладит волосы на моем затылке. Смотрю на него ошарашенно, серьёзен, дышу через рот будто только, что кросс сдала. Внутри переворот и полная утопия.

– Алис, что с тобой? – спрашивает тихо.

Наверное моё внутреннее состояние отображено на лице.

– Меня так не целовали… – отвечаю не отрывая от него взгляда, голос не слушается.

Мир будто перевернулся. И всё будто другое.

– Тебя вообще целовали? – отпускает меня и садится ровно, кладя руки на руль.

– Целовали два раза, ну и ты… Тогда в гостинице. И сегодня ты…

– А кто те два раза?

Зачем такое спрашивает?! Он действительно хочет это знать? Прямо сейчас?

– Ну… Я же ходила на свидания. На двух меня на прощание целовали.

– В щёчку что-ли? – усмехается, а я злюсь, снова издевается.

– Нет, – опускаю глаза стесняясь. – В губы.

– И? – смотрит на меня.

Не вижу этого, не отрывая глаз от своих пальцев, но чувствую, кожа на всём теле пылает.

– И всё.

– Поцеловались и всё. Больше не виделись? – не верит он.

– Не виделись. Я их динамила.

– Ты их или они тебя?

Опять он издевается!

– Я их.

– А почему?

– Не понравилось мне.

– Что не понравилось? – снова улыбается, слышу, хотя продолжаю разглядывать свои сжатые пальцы, которые переплёла с такой силой, что занемели.

– Ну, поцелуи. Не понравилось, что целовали, – почти шепотом.

Думала будет смеяться. Нет молчит.

– Алис, посмотри на меня.

– Зачем? – спрашиваю шёпотом.

– Алис, – с нежностью в голосе.

Поднимаю на него робко глаза. Трогает мои губы кончиками пальцев, приподнимает за подбородок лицо.

– Меня тоже будешь динамить?

Молчу и не знаю, что ответить. Я сейчас не знаю, или даже скорее не могу сказать. Господи, чего он от меня хочет…

– Алис, хочешь чтобы я тебя ещё раз поцеловал?

Хочу, кричит моё сознание, а я молчу. Как могу такое сказать? Я не могу!

– Алис, скажи. Не будь трусихой.

Тут в моей голове вспыхивают слова Антона – "трусиха". Да, я трусиха и становится так обидно и больно. Слёзы наворачиваются на глаза, быстро моргаю пытаясь прогнать противную влагу, грозившую моей туши для ресниц расправой.

– Что случилось? Ну ты чего? – обнимает притягивая к своей груди, целует в макушку. Мне дико нравится, как он пахнет.

– Мне нравится, что ты меня целуешь, – говорю быстро пока не передумала. Пока не закончился мой неожиданный прилив смелости.

Вот так, получай! Мне нравится, когда он меня обнимает, когда он меня целует, а тебе уже больше ничего не светит. Ничего! Это я адресую мысленно Антону и обида сжигает меня. Теперь точно поставила жирную точку на воздыханиях по Антону и сегодня в этом уверена. Я на грани последнего шага… Дыхание перехватывает. Дима смотрит в лицо и мягко улыбается. Целует крепко и порывисто в губы.

– Глупенькая, девочка моя.

– Что это я глупенькая? – бормочу растерянно. Постоянно глупой обзывает.

Он вместо ответа целует меня так, что кружится голова и я забываю обо всём на свете. Очухиваюсь от того, что Димка трётся щекой о моё лицо и его щетина царапает губы, подбородок. Дышу, как беговая лошадь и краснею дальше некуда.

– Мне так ещё никто не отдавался, – шепчет в губы и кусает за нижнюю.

Дёргаюсь от него.

– Я не отдавалась тебе!

– Глупенькая, я не об этом. Малявка озабоченная, – смеётся.

Отпихиваю его от себя, щёки пылают. Значит глупенькая малявка! А зачем тогда целуешь эту глупенькую малявку.

Машина трогается и выезжает на дорогу, Дима поглядывает на меня и улыбается. Киплю от злости и краснею. Ой! Чего успела дура наговорить. Ой дура! Это же умник Дима Нестеров, а я с ним целуюсь, он потом скажет зачем с мужиком целовалась. Выставит будто сама к нему лезла. Вот чёрт! Рассказываю ему, что спросит. Ой мама, вот и доверяй мне после этого! Чёрт возьми, мама! Арест до выпускного! И снова из-за него, он моё проклятие… Всё напрочь вышибает из моей глупой башки. Прав, я глупа, как пробка.

– Алис, – мурлычет он, – поцелуй меня ещё раз, а то долго под арестом будешь, когда ещё удастся поцеловать тебя.

Сжимаю кулаки и втягиваю шумно воздух, сейчас взорвусь и ударю его. Прямо по лицу. Сейчас точно издевается.

– Алиса, пожалуйста, – взмолился он громко, – не злись, а то я не довезу тебя до дома. Ты такая страстная, когда злишься.

– Замолчи, пожалуйста! Иначе я тебя ударю! – рычу словно зверюга.

А он разражается хохотом, сложив руки на груди отворачиваюсь от него, а саму трясет от злости. Издевается надо мной! Пень, вот же трухлявый пень! Постоянно издевается. Оставшийся путь проезжаем в молчании, въезжаем на мою улицу и я сразу под действием страха оживаю.

– Здесь останови, – он продолжает ехать. – Я кажется попросила. Хочешь мне ещё хуже сделать?

Смотрю на него огромными глазами.

– Хуже не будет. Я разговаривал с твоей мамой и сказал, что ты не успеешь вовремя домой.

– Ты разговаривал с мамой?! – в страхе ору. – Зачем?!

– Она звонила узнать где ты, я ответил, телефон в кармане куртки, как ты помнишь.

– Я знаю где мой телефон! Зачем ты отвечал?! – рыскаю по карманам, вытаскиваю телефон и засовываю в сумку.

– Алис, ты глупая? Что б не переживала ответил.

– Ты думаешь, если она узнает, что я с тобой, то она не будет переживать?! – снимаю с плеч куртку и кидаю ему.

Он швыряет её на зад и хмурится. Явно вижу злится. Ещё и злится! Убить мало гада! И это ещё я глупая?! Я глупая или он балбес глупой…

– Останови! Не надо к дому!

Он продолжает игнорить и подвозит прямо к дому. В окнах везде темно. Что же будет?! А если разозлился папа… Я не прощаясь выскакиваю из машины и от души хлопаю дверью.

– Сам ты глупый.

Бегу домой, перед дверью замираю, слышу, как уезжает Дима. Тихонечко открываю дверь и вхожу, разуваюсь не дыша. Чувствую себя раскаявшимся убийцей, вернувшимся на место преступления. В доме стоит тишина. Крадусь к себе в комнату на цыпочках, тише мышки, открываю дверь, а за моим компьютером сидит мама, развернулась ко мне и постукивает по подбородку карандашом.

– Заходи, заходи, чего встала, – строгий мамин голос.

Опустив голову захожу в комнату и тихонечко прикрываю дверь, а то ещё папы мне не хватало. Снимаю сумку и сажусь на кровать в ожидании приговора.

– Алис, с каких пор ты повадилась мне врать?

– Я не врала, – стараюсь ответить убедительнее.

– А, как это по твоему называется?

– Мам, честное слово, я не врала, – чётко понимаю о чём она, я ей сказала, что иду на свидание не с Димой. А он сказал, что я с ним. И единственный выход, верный выход рассказать, как было.

– Я тебя слушаю, внимательно.

Минутку выжидаю и выкладываю, как было:

– Мы с Маринкой пошли на свидание. Сидели с парнями в кафе, к нам подсел друг Димы, начал ссориться с теми, которыми мы сидели, потом приехал Дима и они стали нас делить, я думала подерутся. Было очень страшно. Дима вытащил меня из кафе, ругал, что мол не с теми на свидание хожу…

– Ты же сказала, что нормальные мальчики.

– Нормальные… Вроде. Не хамили, не пошлили, вели себя нормально, – умалчиваю, что взрослые.

Промолчала – это же не соврала, ради мамы же. Смотрю на неё, она строго на меня.

– Я слушаю, Алис.

– Дима, увёз меня с собой. Куда не сказал. Оказалось ему по делам надо в область, он и увёз меня с собой.

– И?

– И привёз домой.

– Всё?

– Всё, – краснею.

Мама вздыхает.

– Почему Дима отвечает вместо тебя?

– Он забрал у меня телефон, я ждала его в машине запертая.

Мама покачала головой, ещё раз тяжело вздохнула. Потерла пальцами устало виски.

– Ты теперь меня накажешь? – с надеждой на лучшее спросила, я же честно рассказала, за правду не наказывают.

– Ложись спать. В школу проспишь, – мама встала, на выходе из комнаты хотела что-то сказать, но передумала и вышла.

Оставив мой главный вопрос без ответа. Накажет точно. Не видать мне свободы, как своих ушей и если уши я могу рассмотреть в зеркале, то свободу и там не увижу. На телефоне сообщения от Маринки. Моя куртка у неё, слава богу, хоть с этим повезло. Переоделась в пижаму и залезла под одеяло. Уснуть никак не получалось. День по кругу вертелся в голове и этот пень со своими поцелуями против воли заставлял улыбаться вспоминая. Зажмурилась, задерживая дыхание и попыталась выкинуть из головы Димку, но он упорно не хотел уходить из моих мыслей, всё целовал и целовал, а я заново и заново переживала прекрасные, но пугающие мгновения.

Утро пришло тяжелым пробуждением, мама надоедливо будит, глаза не открываются. Сон помогает прогнать душ. Отмываю лицо от вчерашней косметики и плетусь на завтрак. По пути встречаю папу, он уже собирается уходить, окидывает хмурым взглядом.

– Алиса, если ты будешь садится матери на шею, я сам возьмусь за твоё воспитание. Поняла?

– Да, пап, – мямлю виновато, боясь поднять глаз.

С папой лучше не спорить, с ним может договориться только мама и как она это делает, ума не приложу.

Папа ушёл, а моё сонное настроение, которое ещё могло поползли к отметке хорошее, свалилось к нулю. Наливаю горький кофе, засыпав пять ложек сахара, глотаю по быстрому эту гадость. И кто этот врун, что сказал: "кофе бодрит". А ещё собирать рюкзак.

Не особо наряжаясь одеваюсь в синие джинсы, синюю рубашку, волосы убираю в хвост. У дверей, накидывая ветровку встречаю маму. Она строго на меня посмотрела и вышла на улицу. Не поняла в чём дело? Крадусь следом в коридор и шпионю в окно. У нашего дома стоит машина Димы. Зачем он приперся?! Тревога расползается по мозгу, сердце несётся, как безумное. Ох, мама сейчас устроит допрос! Тихонечко открываю окно и затаив дыхание с замершим сердцем слушаю.

– Лариса Александровна, простите за мою наглость, я номер скопировал у Алисы. Хотел извиниться за вчерашнее. Я виноват, из-за меня Алиса не попала во время домой. Сглупил, не подумал, что о ней будут волноваться, впредь не повторится.

– А будет впредь?

– Будет, – и так убедительно утверждает.

Что-то не нравится мне его тон.

– Не надо забирать у Алисы телефон. Она мне вчера всё рассказала. Я надеюсь ты к ней серьёзно?

– Серьёзно. Будь по иному, не приехал бы с извинениями.

Улыбаюсь дура. Ой, дура! Ещё чуть-чуть и растекусь позорной лужицей по полу. Надеюсь правильно понимаю его слова.

– Извинения принимаю, – ответила мама.

Начинает трезвонить мой телефон, зажимаю его рукой и бегу от окна подальше. Маринка, как всегда не вовремя. На самом интересном! Забегаю в комнату и отвечаю:

– Да Марин.

– Ты как, живая? Не наказали?

– Как видишь дышу и по телефону разговариваю.

– Хорошо. У нас первым английский, там и поговорим.

– Окей.

Отключаюсь, как раз на пороге появляется мама с цветами, моргаю на неё обалдевшими глазами. Белые розы, не знаю сколько там штук, но много. Нафига он моей маме цветы дарит? Папа ему голову оторвет и кому-нибудь подарит. Мне например.

– Алиса, иди в школу, опоздаешь, – строго нахмурив брови мама, вижу, как волнуется.

Обувая балетки поглядываю на маму, она продолжает нахмурено смотреть на меня, устало опустившись на тумбочку в обнимку с цветами.

– Как меня пугает, что ты стала взрослой, – вздыхает грустно.

– Мам, ты чего?

– Ничего. Иди в школу. И пожалуйста Алис, не совершай необдуманных поступков, – строгий тон дрогнувшим голосом.

Брови в удивлении ползут на лоб.

– Мам, я обещаю.

Выхожу на улицу и останавливаюсь на крыльце. Машина Димы стоит у дома, думала уехал. Выдохнув тороплюсь за калитку. Ждёт, серьезно смотрит на меня сложив руки на груди. От взгляда в крови начинается пожар, что творится…

– Привет, – говорю первой.

– Привет. Садись, – кивает головой.

Не спорю, иду мимо него к пассажирской двери, он стоит и ждёт. Только тянусь рукой открыть, как чувствую болезненный шлепок по заднице, взвизгнув отпрыгиваю, развернувшись к нему лицом, на автомате прижимая ладонь к больному месту.

– С ума сошел?! – пятая точка горит огнём.

Рехнулся совсем!

– Впредь не будешь хлопать дверями моей машины и может в следующий раз попрощаешься перед уходом.

– Да иди ты! – ору я ему и пытаюсь обойти машину, но он хватает за плечи и ведёт обратно.

Обида и боль плещут схлестываясь, образуют сумасшедший коктейль. Совсем больной, бьёт меня из-за какой-то двери. И это он хороший?!

– Алис, не устраивай цирк, – говорит спокойно, принудительно усаживает и сразу блокирует двери. Не драться же с ним. Обидно и больно, задница ощутимо горит.

Садится за руль и мы быстро отъезжаем. Обняв рюкзак на коленях отворачиваюсь. Он меня ударил, не просто ударил, больно ударил. До сих пор не могу поверить.

Сердце колотится, как бешеное. За что? За то, что хлопнула дверью этой грёбаной машины. Чтобы ему ещё сломать? Вспоминаю про диски, но не решаюсь обернуться и посмотреть убрал он или они так и валяются. Моргаю быстро прогоняя предательские слёзы.

– Больно? Прости, я не хотел так сильно. Не рассчитал, – сжимает пальцами мою коленку, спихиваю его руку, как ядовитую змею и прячу глаза. Трогать за ноги как-то перебор интимно…

– Ну, Алис, я честное слово не специально. Не сдержался, разозлила.

От его слов становится ещё обиднее. Не дождёшься не расплачусь. Считаю минуты до школы сжимая зубы.

– Алис, не молчи.

А я молчу назло и пофиг мне, что он там говорит. Подъезжаем к воротам. Он хватает за руку не давая вылезти, выдергиваю руку и выскакиваю наружу, как ошпаренная. Не глядя по сторонам бегу к школе. И чувствую спиной, как он смотрит на меня и злится. На меня? А за что?! Это он меня ударил! Хоть лопни от злости, пень. Забегаю в здание, фойе забито учениками, уроки начнутся только через десять минут. Иду быстрым шагом по лестнице на второй этаж. И слава богу никого не встречаю, видок у меня наверное свирепый, щёки горят, руки дрожат, кровь стучит в ушах. Я была уверена, что он по гонится за мной, но ошиблась, он не погнался. Иду по коридору к кабинету английского, надеюсь Маринка там уже. Пытаюсь привести мысли и чувства в порядок. Задеваю кого-то плечом, мельком замечаю, что это Антон. Сердце пропускает удар, щёки вспыхивают сильнее не успев ещё остыть. Моя жизнь ад! Сплошной ад! Маринка сидит и пишется сообщениями никого не замечая. Кидаю рядом с ней на парту рюкзак, она подпрыгивает на стуле.

– Алиса, блин!

Плюхаюсь рядом на стул, а внутри продолжает кипеть и бурлить с чудовищной силой. В виде монолога рассказываю Маринке события вчерашней ночи и сегодняшнего утра. Класс потихоньку заполняется, спотыкаюсь на слове, когда в дверях появляется Антон и замолкаю совсем, пряча глаза, а так хочется узнать смотрит он на меня или нет. Мысль потеряна и я уже не помню на чём остановилась. Чёрт!

– Такому шикарному парню нравишься, а всё пялишься на этого мажора, – шепчет мне на ухо Маринка.

– Не пялюсь, – шиплю в ответ.

Входит учитель, за ней следом опоздавшие Лизка и Алинка, скользнув по мне взглядом садятся. Конечно, как же не посмотреть, а жива ли я ещё. Начало урока проходит меня стороной. И я выпускница? Потерпеть осталось немного. И уеду отсюда. Уеду из этого кошмара. Уеду подальше от Антона и буду самой счастливой на свете.

Уроки проходят один за другим, учебное время летит к концу, не то что летит, прямо несётся, как никогда. Антон не обращает на меня внимание. И каких бы я решений не принимала там для себя, а его равнодушие режет по сердцу больно и всё сильнее и сильнее заставляет тянуться к уже навязчивой мечте – уехать отсюда подальше и желательно навсегда. Уроки закончились и мы с Маринкой собрав вещи идём по коридору к выходу из школы.

– Дима приедет за тобой?

– Да с чего бы.

– А вон Илья, – кивает в сторону Маринка.

Я целенаправленно спешу к выходу даже не взглянув на этого Илью. Выхожу на улицу и не успеваю спуститься по ступенькам вижу идущего к крыльцу Диму. Останавливаюсь и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов чуть ли не бегом обратно, у самой двери путь преграждает не кто иной, как Илья. Запомнила, как зовут, о чудо.

– Куда торопишься красавица? – противно ухмыляется, вот же пакостливый тип.

– Тебе какое дело, – пытаюсь обойти, а он снова и снова загораживает собой дверь. Детина не обойдёшь.

Маринка стоит посередине крыльца, раскрыв рот моргает глазами смотря то на меня, то на приближающегося Диму. Оборачиваюсь на него и тону в собственных ощущениях. Идёт ко мне, в этом нет сомнений, решительным шагом, одет в те же синие джинсы что и вчера и белую футболку с рукавом, на груди нарисован красный иероглиф, в руке ключи от машины. Такой… О боже, о чём я?! На лице нет улыбки, глаза холодные. Такой он мне не нравится. Подходит совсем близко, сразу нарушая личное пространство и заставляя моё сердце биться быстрее. Задираю голову смотря в его свирепые потемневшие в этот момент глаза. И что же я такая маленькая, а когда он так близко ощущаю себя совсем гномом. Дима выдергивает из моей руки рюкзак и приближается в упор, упираюсь подбородком ему в грудь испуганно моргнув, но с места упрямо не двигаюсь.