Текст книги "Умный, сексуальный, молчаливый (ЛП)"
Автор книги: Тэмми Фолкнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Эмили
Мама ждёт рядом с колледжем, когда закончится моё последнее занятие. Она сказала, что хочет сделать педикюр, но обычно за этим скрывается «давай поговорим». Глубоко вздохнув, я сажусь в машину.
Мама хлопает меня по коленке.
– Сегодня я не буду мучить тебя педикюром. – Она улыбается мне, как будто ждёт, что я начну говорить.
– Мам, – начинаю я. Та ждёт и терпеливо улыбается. Никогда не думала, что окажусь в такой непростой ситуации с мамой.
Она поднимает палец, чтобы остановить меня.
– Как Пит?
– По-прежнему в камере, – бормочу я.
Мама поджимает губы.
– Я даже слушать ничего не хочу, мама. Он сделал ошибку. Но это не значит, что Логан тоже ошибка.
Она хмурится и прижимает ладонь к груди.
– Я когда-нибудь говорила тебе, что Логан – ошибка? Хоть раз? Этот мальчик – самое лучшее, что когда-либо с тобой случалось.
Она так думает даже несмотря на то, что произошло? Я обнимаю её.
– Спасибо.
– Что я могу сделать, чтобы ваши с отцом отношения стали лучше?
– Отправить его на лоботомию?
Мама медленно качает головой взад-вперёд, как будто действительно обдумывает эту идею.
– Стерилизовать его?
Её брови взлетают вверх.
– Ну уж нет.
– Уф, – тяжело вздыхаю я. Но она заставляет меня рассмеяться. – Он не может всё время шантажировать меня деньгами. Вернее, их.
Я скрещиваю руки на груди.
– По-моему, ты показала ему, что деньги для тебя не важны. Как и для них. – Мама пристально смотрит на меня.
– Что? – спрашиваю я.
– Что я могу сделать, чтобы ваши с отцом отношения стали лучше? – снова спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
– Когда состоится твой концерт?
– Завтра вечером.
– Ты хочешь, чтобы он пришёл?
Хочу ли я? Не знаю, хочу или нет. Он в любом случае не оценит по достоинству.
– Подумай об этом, – говорит мама.
– Приведи его с собой. Если он не придёт, это будет последний раз, когда я попытаюсь ему угодить.
Она кивает. Думаю, мама всё понимает.
Эмили
Сегодняшний вечер для меня очень важен. Зал почти полон. К микрофону подходит конферансье и приветствует аудиторию. Если дело касается концертов, Джульярд проводит их с размахом, и этот не исключение. Готово целое действо, светят софиты, стоят камеры.
Когда называют моё имя, я начинаю немного нервничать. Доктор Болл заверил, что до меня ещё никто не делал ничего подобного, и он переживает за весь мой номер. Синхронность должна быть безупречной, или ничего не получится. Я очень много репетировала. Всю неделю у меня едва оставалось время для Логана, потому что мне хотелось довести своё выступление до совершенства. Хотя он тоже был занят, решая проблему Пита. Но каждую ночь я проводила в его постели. И каждое утро просыпалась в его объятиях. Я ни на минуту не сомневаюсь в его любви. Несмотря на неприятности Пита, Логан посвящает себя мне. У Пита появился общественный защитник, но его дальнейшая судьба по-прежнему остаётся под вопросом.
Я выхожу на сцену, но огни на сцене мешают мне видеть аудиторию. Но зато я слышу всех Ридов, когда они выкрикивают моё имя и слова поддержки. Приставив ладонь к глазам, я вижу их. Они аплодируют мне стоя. Остальные зрители вяло сидят на своих местах, и Сэм кричит мне: «Зажги, Эмили!», от чего я смеюсь. Пол свистит. Я так рада, что они здесь. Но нет того, кого я бы хотела видеть больше всего – моего папы. Мама пришла, а он нет.
Мне следовало бы понять, что тем вечером он действительно имел в виду то, что говорил. Мне следовало бы понять, что он сыт по горло. И теперь он это доказал. Но тут я вижу, как люди в ряду встают, и мимо них проходит мужчина, чтобы сесть рядом с братьями Рид и моей мамой.
Папа здесь! Он правда пришёл!
На глаза наворачиваются слёзы. Папа не встаёт и не аплодирует мне, как парни. Если честно, ему это не очень нравится. Но мне бы так хотелось, чтобы мой отец с таким же энтузиазмом воспринимал мою музыку, как Риды.
Я усаживаюсь на табурет перед микрофоном и подключаю гитару.
– Добрый вечер, друзья, члены семьи и уважаемые гости. – Я делаю глубокий вздох. – Надеюсь на вашу снисходительность, потому что сегодня я постараюсь попробовать сделать кое-что новое. – Смеюсь. – Я хочу перенести свою музыку на новый уровень. – Пожимаю плечами. – И, надеюсь, вам понравится. – Я смотрю на Логана. Потом на папу. – Надеюсь, ему понравится.
Перед тем как выйти на сцену, я уже настроила экран и прожектор, так что, когда начинаю играть на гитаре, сначала это простая мелодия. Обернувшись через плечо, я проверяю синхронность. На экране позади меня загораются бабочки, и я играю одновременно с их движениями. Расчёт времени оказался идеальным. Но бабочки не просто летают, они пульсируют. Пульсируют в ритм песни.
Мне видно, как Логан подаётся чуть вперёд. Эта часть для него. Чтобы он смог почувствовать ритм и динамику моей песни. Это скрипичный ключ, который он упускает. Это то, что он не может почувствовать по басам, отдающимся от пола. Но зато он может это видеть.
Я продолжаю играть, и бабочки двигаются то вверх, то вниз вслед за нотами. Они высоко взлетают или низко опускаются вниз, поддерживая ритм.
Я открываю рот, и бабочки становятся словами моей песни. Они безукоризненно попадают в мой темп и в мелодию, становятся больше тогда, когда я пою громче, и меньше, когда я пою тише. Слова на экране для Логана. Всё это представление для него, но слова, что срываются с моих губ, предназначаются только моему папу и только ему одному:
Ты спишь уже давно .
И я наблюдаю за тобой.
Но когда ты просыпаешься, это невыносимо,
Потому что , когда ты смотришь на меня, я разрываюсь от боли.
Я стараюсь быть
Той, кого ты хочешь видеть,
Но ты знаешь, каково это.
Больше никто не знает,
Что я не смогу быть той, какой ты хочешь , чтобы я была.
Я смотрю на слова на странице,
Они расплываются и перемешиваются.
Они борются со мной, даже когда я стараюсь,
И иногда я всё ещё спрашиваю себя: зачем.
Вокруг меня бушует буря.
Мне нужно лишь, чтобы ты обнял меня.
Но не это я получаю.
Мне достаются презрение, боль и стыд.
Я стараюсь быть
Той, кого ты хочешь видеть,
Но ты знаешь, каково это.
Больше никто не знает,
Что я не смогу быть той, какой ты хочешь , чтобы я была.
Я смотрю на слова на странице,
Они расплываются и перемешиваются.
Они борются со мной, даже когда я стараюсь,
И иногда я всё ещё спрашиваю себя: зачем.
Что ещё мне сказать,
Чтобы заставить тебя полюбить меня?
Я хочу забыть вчерашний день.
Ты нужен мне… Мммммммммм .
Я стараюсь быть
Той, кого ты хочешь видеть,
Но ты знаешь, каково это.
Больше никто не знает,
Что я не смогу быть той, какой ты хочешь , чтобы я была.
Я смотрю на слова на странице,
Они расплываются и перемешиваются.
Они борются со мной, даже когда я стараюсь,
И иногда я всё ещё спрашиваю себя: зачем.
Ты уже не спишь.
Сможешь ли ты любить меня несмотря ни на что,
Сможешь ли принять меня такой, какой я появилась на свет,
А не настаивать на совершенствовании ?
Ты должен любить меня несмотря ни на что,
Но я вижу, ты предпочёл бы,
Чтобы рядом с тобой был кто-то другой.
Это был долгий путь.
И каждый раз, когда я готова отказаться от тебя,
Он не даёт мне этого сделать,
Хотя, папа, ты отказался от меня много лет назад.
Я не виновата, что родилась такой
Но ты можешь помочь, если примешь меня.
Потому что я не сломлена
Я всегда буду надеяться
Что однажды ты увидишь, что я – это просто я… папа.
Музыка умолкает, направленный на меня свет прожектора тускнеет, а зрители сидят в абсолютной тишине. Я вытираю слёзы с лица и убираю гитару в сторону. Огни рампы всё никак не погаснут, не понимаю почему.
Такая многозначительная тишина. Может, я перегнула палку. Может, мне лучше убежать за кулисы, чтобы избежать насмешек толпы. Я только что излила перед ними душу. И я сделала это ради одного человека. Конечно, всё это шоу с бабочками было для Логана. Я хотела, чтобы он знал, о чём я собиралась рассказать, иначе он не смог бы услышать слова моей песни. Остальное же…
И тут я слышу, как хлопают в ладоши. Только это не вся аудитория. Это лишь одна пара рук. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Медленно и методично. А потом я слышу его голос.
– Браво, Эмили!
Сердце застревает в горле. Это не Логан, не кто-то из Ридов. Это мой папа. Мой папа аплодирует мне!
Свет прожекторов двигается, и теперь я вижу, что он стоит у края сцены. И хлопает как сумасшедший, по его лицу текут слёзы. Нет, это не могло настолько его задеть.
– Эмили! – сложив руки рупором, кричит он, хотя я всего в десяти шагах от него. – Я так сильно тобой горжусь!
Он выкрикивает ещё слова типа «блестяще!», «потрясающе!», «бесподобно!», а потом поворачивается к кому-то за его спиной.
– Моя дочь невероятно талантлива. Вы это видели? – Он откровенно плачет, как и я.
Аудитория приходит в себя после папиного всплеска эмоций, все встают и начинают аплодировать. Я подхожу к своему наставнику, и он меня хвалит.
– Отличная работа, мисс Мэдисон.
– Я всё сделала правильно? – тихо спрашиваю я. Он показывает на толпу. Все стоят. Они аплодируют мне стоя. Я выдыхаю: – Ничего себе.
– Мои поздравления, мисс Мэдисон. Я бы сказал, вы нашли своё призвание. – Он показывает, чтобы я вышла вперёд. – Поклонитесь.
Мои ноги дрожат, когда я делаю шаг вперёд и кланяюсь. Меня приветствуют бурными овациями, а папа по-прежнему стоит прямо перед сценой. Он аплодирует и кричит громче всех. Потом поднимает палец, призывая меня подождать. Я вижу, как папа поднимается на сцену. А затем, прямо на глазах у всей аудитории, он подхватывает меня в свои объятия. И кружит меня.
– Я так горжусь тобой, Эмили! – кричит он.
На его лице по-прежнему видны дорожки слёз, но ему, похоже, плевать.
– Я даже не догадывался, Эмили. Я идиот. Я не догадывался, – говорит он мне на ухо, а затем снова крепко прижимает к себе. – Это самое прекрасное, что мне когда-либо доводилось слышать. – Отец берёт моё лицо в свои ладони и смотрит мне в глаза. – Ты сможешь меня простить?
Потом он отпускает меня, не дожидаясь ответа, и направляется к микрофону.
– Это была моя дочь, – говорит папа. – Я даже представить себе не мог, что она так талантлива. – Потом он смотрит на меня, его голос срывается. – Я никогда ещё не был так горд.
Преподаватель машет нам рукой, чтобы мы уходили со сцены. Я тащу папу за чёрную занавеску за кулисы. Там мы ждём братьев Рид и маму.
Сэм добирается до меня первым. Он подхватывает меня и начинает кружить.
– Ты показала им, – шепчет он мне на ухо, а затем звонко целует в щёку.
Пол ерошит мои волосы своей огромной ручищей, а Мэт притягивает к себе и крепко обнимает.
– А Логан? Он ушёл? – спрашиваю я Мэта, когда тот отпускает меня.
Он качает головой, улыбается и показывает куда-то за моё плечо. Там, прислонившись к стене, стоит Логан. Он не бросается ко мне. Просто стоит там, согнув ногу в колене. И держит в руке букет роз.
Я тебя люблю, показываю я.
Он отдаёт цветы моей маме и показывает мне в ответ. Ты была бесподобна. А потом указывает на моего отца и ухмыляется. Спроси его. Он скажет тебе. Затем выражение лица Логана становится серьёзным. Ты сделала это, Эм. Ты сделала это.
Я знаю, что думает мой отец. И хочу знать, что думает Логан. Тебе понравилось моё выступление? Я закусываю нижнюю губу.
До этого я никогда не мог почувствовать музыку, а теперь могу. Спасибо тебе. Хотя я и так уже знал, что ты чертовски талантлива.
Я подбегаю к нему и обнимаю его.
Он поднимает моё лицо.
– Никто не делал для меня ничего подобного.
– Я сделаю для тебя всё что угодно.
Наконец, доходит очередь и до мамы.
– Ты бы видела лицо своего отца в ту минуту, когда начала петь. Он понятия не имел, что в тебе это есть. А потом понял, что слова о нём. И всё представление хлюпал носом.
– Я не хлюпал носом, – возражает папа наигранно мрачным голосом.
– Ревел? – подсказывает Пол.
– Рыдал? – предлагает Мэт.
– Завывал как младенец? – говорит Сэм.
Папа фыркает, но не сердито.
– Я просто невероятно горжусь ею!
От его слов сердце чуть не выпрыгивает из моей груди.
Рука Логана опускается на моё плечо.
– Как и я.
– Думаю, в этом все солидарны! – кричит Пол.
– Я проголодался, – жалуется Сэм и потирает живот. – Может, съедим пирог?
Папа смеётся.
– Тогда я угощаю всех пирогом.
– Лучше сказать пирогами, – говорит Пол. – Вы никогда не видели, как едят эти парни.
Мы решаем пойти в ресторан пешком, он недалеко.
Папа обнимает меня рукой за плечи и идёт рядом со мной.
– Сегодня ты по-настоящему удивила меня, – тихо говорит он.
– Это точно. – Я смеюсь. Хотя в этом нет ничего смешного.
– Прости меня, Эм. Я ещё давным-давно должен был послушать, как ты играешь. Тогда бы я понял твою страсть к музыке. У тебя талант.
Я обхватываю рукой его талию и прислоняюсь к нему.
– Спасибо, папа.
Логан с братьями уже перешли через дорогу, как и моя мама. Я наклоняюсь, чтобы завязать шнурок, а папа останавливается на середине дороги, чтобы подождать меня.
Я слышу визг шин ещё до того, как вижу несущийся в нашу сторону автомобиль. Лёд на асфальте тонкий и чёрный, его трудно заметить. Машина не может остановиться. А мой отец неподвижно стоит на месте, замерев в свете фар. Водитель сворачивает в сторону, но недостаточно. Папа прямо у него на пути.
Эта сцена застывает у меня в голове, словно в замедленном кино.
– Папа! – кричу я и бегу к нему, а потом смотрю поверх его плеча и вижу то мгновение, когда Логан принимает решение. Его голубые глаза встречаются с моими, он смотрит прямо на меня, когда отталкивает папу в безопасное место, а сам оказывается на пути приближающегося автомобиля. Папа падает на асфальт рядом со мной, а машина сбивает Логана. Он перелетает через капот и падает на лобовое стекло. Под визг тормозов автомобиль врезается в припаркованную рядом машину, водитель с силой выкручивает руль. Логан падает с капота прямо на асфальт. И лежит там. Я, парализованная страхом, смотрю и жду, когда Логан встанет и отряхнётся. Но он не встаёт. Он не шевелится. А потом я вижу, как по его лбу растекается кровь.
Я бегу к Логану и хватаю его за пальто.
– Логан! – кричу я. – Логан!
Пол отдирает меня от Логана и толкает к Мэту. Я борюсь, пинаюсь и кричу, и Мэту приходится крепко прижать меня к себе. Он даже не позволяет мне взглянуть на Логана. Я царапаюсь, пинаю его и слышу его кряканье, когда бью головой по его подбородку.
– Прекрати, – выдыхает он.
Мэт удерживает меня неподвижной, его сильные руки обвились вокруг меня, и мне по-прежнему не видно Пола и Сэма, которые склонились над Логаном. Они делают ему искусственное дыхание. Мне слышно, как считает Сэм и вдыхает и выдыхает Пол. Кажется, проходит несколько дней, когда наконец приезжает машина скорой помощи. Логана втаскивают внутрь, и я остаюсь на улице с Мэтом, который удерживает мои руки за спиной. Пол уехал с Логаном. Подъезжает ещё одна скорая. Я слышу сирены. И тут до меня доходит, что она за папой.
Я опускаю глаза. Он неподвижно лежит на асфальте, мама положила его голову себе на колени. Она то и дело всхлипывает и гладит папино безмятежное лицо. Я смотрю, понимая, что для папы уже может быть поздно. Он не шевелится, как не шевелился Логан. Хотя никто не делал ему искусственное дыхание. Как Логану. Бригада скорой помощи загружает папу в машину, я стою рядом. Внутри меня как будто что-то умерло. Я не знаю, что мне делать и куда идти. Мама забирается к папе, и они закрывают за ней двери. Это сильно напоминает мне о том случае, когда Мэту стало плохо и я вызвала для него скорую. Только тогда мне позволили поехать с ним. Никто не оставил меня на улице в неведении, что делать дальше.
Мэт и Сэм тащат меня к ожидающей полицейской машине.
– Залезай, – говорит Мэт и опускает мою голову, как обычно делают копы в кино. Он садится рядом, обнимает меня за плечи и притягивает к себе, а затем всматривается в моё лицо.
– Тебя не задело? – спрашивает он.
Я качаю головой.
– Нет. Только Логана.
О боже. Логан. Логана сбила неуправляемая машина. Он перекатился по капоту и ударился о лобовое стекло. А потом неподвижно лежал на холодном асфальте. Пол и Сэм делали ему искусственное дыхание.
– Он не дышал, – говорю я, и меня начинает трясти.
– Нет. – Мэт бессознательно гладит моё плечо.
– Ты боишься? – дрожащим голосом спрашиваю я.
– Я до смерти напуган, – признаётся он.
– Машина должна была сбить папу.
– Я знаю.
– Почему он это сделал? – Я грызу ноготь, впиваясь в палец, пока не начинаю чувствовать боль.
– Почему вообще Логан что-то делает?
– Я видела выражение его лица. – Я даже не замечаю, как по моим щекам струятся слёзы.
Мэт поднимает мой подбородок.
– Что за выражение?
– Я видела, как он принял решение оттолкнуть папу с дороги. – Не могу поверить, что он так сделал. Зачем?
– Лучше этому засранцу остаться в живых, – бормочет Мэт. – Иначе я убью его нахер.
Полицейские высаживают нас у входа в отделение экстренной медицинской помощи. Мэт берёт меня за одну руку, Сэм за вторую. Я бы хотела, чтобы Пит был здесь. Блин! Пит!
– Кто-нибудь позвонил Питу? – спрашиваю я.
– Питу нельзя звонить, – напоминает мне Сэм.
– Тогда тебе придётся сходить к нему.
Сэм кивает.
Когда мы входим в комнату ожидания, ко мне подбегает мама. Она обнимает меня, но я отстраняюсь.
– Где они?
– В реанимации. Нам туда нельзя. – Она заламывает руки. – Логан не дышал.
Мама смотрит на меня, её карие глаза ищут подтверждения. Только чего именно, я не знаю.
– А папа?
– Что папа?
– Дышал?
– Да, твой папа дышал.
Но это не облегчает тяжесть в моей груди. Совсем.
– Но Логан… – говорит мама. – Я боюсь, всё плохо, Эмили.
– Я боюсь, мама.
Откуда-то из внутренних помещений больницы выходит Пол, вцепившись руками в волосы. Он снова и снова тянет их за концы. К нему подходят Мэт и Сэм, и он качает головой. Ему ничего не известно.
– Зачем он это сделал? – восклицает Пол, а потом этот здоровяк тяжело оседает на плиточный пол. Мэт опускается рядом с ним и обнимает его, Сэм садится на корточки около них и кладёт ладонь на руку Пола. Тело Пола сотрясается от рыданий.
Я знаю, зачем он это сделал. Он сделал это ради меня. Неужели мои глаза безмолвно молили об этом? Неужели я каким-то образом, даже не пользуясь голосом, попросила его спасти моего папу? Он прочёл что-то в моём взгляде, что заставило его пойти на это? Я попросила его об этом? Неужели это моя вина?
Эмили
– Я не хочу здесь находиться, – шепчу я Полу, который ведёт меня в церковь. У меня трясутся ноги. Мне страшно, что гроб будет открыт и всем будет видно тело, так что стараюсь не смотреть в том направлении.
– Я тоже, – шепчет в ответ Пол.
– И я, – доносится из-за спины голос Мэта.
Мы протискиваемся к церковной скамье, садимся и двигаемся, чтобы оставить место для Сэма. Сэм кажется потерянным без Пита. Словно он потерял часть себя вместе с братом. Он постоянно оглядывается в поисках Пита. Но Пита здесь нет. Пит по-прежнему ждёт суда и своего обвинения.
На мои глаза наворачиваются слёзы, когда священник начинает говорить о трагической потере любимого брата, сына, друга. Он говорит о воле Божьей, о могуществе души и лечебной вере. Но я не чувствую, что излечилась. Когда это начнётся? Надеюсь, что скоро.
С той аварии прошло четыре дня. Четыре дня раздумий о том, что могло бы быть, как всё могло бы случиться. И о том, что случилось. Четыре дня раздумий о том, как по-разному я могла бы прожить свою жизнь. И как по-разному он мог бы прожить свою.
Из-за спины на моё плечо ложится рука папы и сжимает его. Сейчас он касается меня чаще, чем раньше. Он чаще показывает свою любовь ко мне, чаще говорит, что любит меня. Словно он осознал всё, что было потеряно, и теперь не хочет пропустить ни дня, ни слова – ничего важного. Мама не пришла. Как она сказала, у неё очень важное дело.
Священник продолжает что-то бубнить, и я не слушаю его до тех пор, пока Мэт не берёт мою ладонь и сжимает её – выносят гроб. На кладбище мы решили не ехать. Достаточно того, что мы присутствовали здесь, на службе. Мы выходим из церкви, и я смотрю в полные горя глаза матери.
– Сожалею о вашей утрате, – говорю я.
– Спасибо, – отвечает она механическим голосом. Взгляд у неё безжизненный, и я гадаю, сможет ли эта женщина когда-нибудь вновь обрести покой после потери своего сына. Тем вечером за рулём машины был Рикардо Сантьяго. Ему было восемнадцать лет, и он возвращался домой из библиотеки. Он не заметил чёрный лёд на асфальте, который превратил дорогу в каток. Он не увидел его, а потом потерял управление. Машина сбила Логана и зацепила папину ногу. Теперь папа передвигается на костылях и у него ужасное растяжение, но он поправится. Рикардо же умер от удара, когда его машина врезалась в другую, припаркованную на улице.
Мне едва удаётся вспомнить, видела ли я мать Рикардо в больнице, после аварии. Я помню, как в комнате ожидания они говорили ей о его почти мгновенной смерти. Я помню, как думала о том, что на её месте могли бы быть мы, такую же новость могли бы сообщить и нам. Но нам сообщили новости куда позднее. И в них было мало хорошего.
– Сожалею о вашей утрате, – говорю я следующему человеку в очереди и пожимаю ему руку. Здесь вся семья Рикардо. У него трое братьев и две сестры. Его отец – состоятельный адвокат. Помню, как читала об этом в газете.
С момента аварии Мэт и Пол тенью следуют за мной. Они всегда рядом. Когда я засыпаю, один из них набрасывает на меня покрывало. Когда я просыпаюсь, один из них напоминает мне съесть что-нибудь. Когда я иду в ванную, один из них стоит у дверей снаружи.
Единственное, в чём я твёрдо убеждена, – без Логана моя жизнь никогда не будет полноценной.
