Текст книги "Темная лошадка"
Автор книги: Тэми Хоуг (Хоаг)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
26
На другом конце провода не отвечали. Выругавшись, Лэндри повесил трубку. Номер был незнакомый, но он почему-то решил, что звонила Эстес. Опять увязла по уши черт знает в чем. Естественно, дома она не осталась. И никакую книжку, лежа в ванне, не читает.
Что-то в ней такое было… Отправиться ужинать с предполагаемым сексуальным маньяком-убийцей – это еще ерунда. Пожалуй, тут он зря психанул, план как план. Она полицейский, в конце концов… ну, раньше была. И такую, как она, никакому мужчине просто в голову не придет защищать. Но все равно что-то… в ней трогало за живое. Очевидно, отсутствие чувства самосохранения. Да, именно это делало ее до невозможности беззащитной. Из головы нейдет, как она прыгает на подножку джипа Билли Голема, пытаясь вырвать у него из рук руль… падает под колеса… как автомобиль тащит ее по дороге, словно тряпичную куклу.
Она не умела – или не хотела – беречься. И уж точно она не скажет ему спасибо, если он возьмет этот труд на себя. Ох, какие у нее были глаза, когда он позвонил Вайсу и велел доставить на допрос Ван Зандта. Гнев, обида, разочарование – за стеной каменного безразличия.
Лэндри стоял перед дверью морга в корпусе судмедэкспертизы. Сюда он примчался сразу, как только допросил Ван Зандта, чтобы успеть застать медэксперта.
Ван Зандт на допросе только возмущался, пятнадцать минут распространялся о несовершенстве системы правосудия Соединенных Штатов, а затем заявил, что без адвоката ни слова не скажет. И все. Ордер на арест выписывать оснований нет. Как недавно было справедливо замечено, за сволочной характер в тюрьму не сажают.
Ох, поторопился он с этим допросом! Подождать бы вскрытия, привести Ван Зандта в анатомичку, тогда он располагал бы хоть каким-то фактическим материалом, который можно использовать против подозреваемого. Авось удалось бы взять его на испуг, вытянуть из него то, что теперь он точно не скажет.
А теперь еще эта история с Еленой… Любопытно, во что она теперь ввязалась?
Наверняка она захочет услышать подробный рассказ о вскрытии. Ей интересно будет узнать, что Джилл Морон повалили вниз лицом на пол денника. Рот, нос, дыхательные пути забиты опилками вперемешку с конским навозом. Смерть наступила от удушения. Ее схватили за шею сзади, да так сильно, что на коже остались следы пальцев. Какое-то время она сопротивлялась, сломала себе несколько ногтей. Но под уцелевшими ногтями ни частиц кожи, ни крови, ничего другого не обнаружено.
Ерунда какая-то! Если она так дралась, что поломала ногти, что-нибудь под ними должно было найтись. Ее насильно удерживали лицом в грязи, не давая вздохнуть. Хотя бы опилки и частицы навоза должны были забиться под ногти, когда она пыталась вывернуться из рук нападавшего. Но нет, ничего.
И еще: одежда разодрана в клочья, как бывает при изнасиловании, а следов спермы в половых органах и на теле нет. И вообще признаков изнасилования мало. Несколько царапин на бедрах и половых губах, но никаких повреждений влагалища. Может, у насильника пропала эрекция и он не смог довести дело до конца? Или попытка изнасилования была инсценирована потом, чтобы замаскировать явное убийство под другое преступление?
Вот всю эту информацию и можно было бы использовать против Ван Зандта, пока он не потребовал себе адвоката. Особенно неудавшуюся попытку изнасилования. Давить на мужское самолюбие, издеваться, высмеивать. Ван Зандт взорвался бы. Он слишком самонадеян, чтобы позволять кому-нибудь ставить под вопрос его мужскую силу, слишком самовлюблен, чтобы контролировать себя. Впрочем, потребовать адвоката ему ума хватило, и теперь без адвоката ни допросов, ни насмешек, ни провокаций.
Так кто там слишком самонадеян?
Пока Лэндри казнил себя, из морга вышел Вайс. Малорослый и невзрачный, он дневал и ночевал в тренажерном зале и торс имел накачанный до такой степени, будто его туго надули. Синдром маленького мужчины. Из-за бицепсов он не мог даже руки как следует опустить.
– Что скажешь?
– Странно как-то, что под ногтями у нее так чисто, – ответил Лэндри. – Что это за преступник: убивает девушку практически в общественном месте, а потом не жалеет времени вычистить ей ногти?
– Умный просто.
– Уже попадался – или выучился на чужих ошибках, – пробормотал Лэндри.
– Может, смотрит детективы по каналу «Дискавери». А на Ван Зандте никаких отметин нет?
– Я не видел. Он был в водолазке. И у Джейда тоже ничего такого не заметил. Никого из них мы не сможем рассмотреть в подробностях, пока нам нечего им предъявить по существу. А что слышно о тех пятнах в деннике? Кровь или нет?
Вайс покачал головой.
– Суббота же. Если б доктор Фелник случайно не оказался дома, то и вскрытия никакого не было бы. Кстати, а что с тем нападением в позапрошлую ночь? – спросил Вайс. – Когда выпустили лошадей. Думаешь, связь есть?
Лэндри нахмурился, вспомнив о синяках на спине Эстес. Хотя в ту ночь он почти не обратил на них внимания – слишком сильно было потрясение при виде старых шрамов. В четверг ночью она подверглась побоям, но про сексуальные посягательства ни слова не говорила. Она застала врасплох того, кто выпускал лошадей. Оказалась не в том месте и не в то время. Удалось ли ей выкрутиться на этот раз? Джилл Морон тоже оказалась не в том месте и не в то время. Всего-то через одну палатку от Елены.
– Не знаю, – сказал он вслух. – А охранники что говорят?
– Ничего. Послушать их, так тут вообще преступности нет. Так, карманные кражи изредка. Ничего серьезного.
– Ничего серьезного… Вот им и серьезное! Эстес говорила, ей не понравился охранник, с которым она столкнулась в ту ночь. Я с ним на следующий день беседовал. Мне он тоже не понравился. Я решил его проверить как следует, а потом…
– Эстес?
Вайс смотрел на него с таким выражением, будто был уверен, что ослышался.
– Потерпевшая, – уточнил Лэндри.
– Зовут ее как?
– А в чем дело? – насторожился Лэндри.
– Не Елена Эстес?
– А если и так, то что?
Вайс повернул голову, и его мощная шея хрустнула, как ракушка под тяжелым ботинком.
– Вечно с ней проблемы, вот что! Многие порадовались бы, если б это она лежала там на столе, – сказал он, кивнув на дверь в морг.
– И ты один из них?
– Гектор Рамирес был отличный парень. А из-за этой дряни ему снесли башку. Так что у меня к ней личный счет, – буркнул Вайс, надуваясь на глазах и еще больше растопырив руки. – Что она тут забыла? Я слышал, она ушла от дел и потихоньку спивается.
– Об этом ничего не знаю, – отрезал Лэндри. – Она ввязалась в это, потому что помогает кому-то выбраться.
– Да? Лично я в такой помощи не нуждаюсь, – хмыкнул Вайс. – Лейтенант в курсе ее начинаний?
– Ради бога, Вайс, у нас что – детский сад? Пойдешь ябедничать? – съязвил Лэндри. – Ее в четверг чуть не забили насмерть. Будь доволен этим и занимайся своим делом. У нас одна девушка убита и еще одна похищена.
– Почему ты ее защищаешь? – прищурился Вайс. – Трахаешься с ней, что ли?
– Я ее не защищаю. Я почти ничего о ней не знаю, а что знаю, то мне не нравится. Просто делаю свою работу. Или мы теперь выбираем потерпевших по личной симпатии? Я что, пропустил ту планерку, где об этом шла речь? Если так, меня это вполне устраивает. Теперь я могу дни напролет просиживать в лодке с удочкой, пока мы не найдем потерпевшую, достойную моих услуг. Никаких больше обдолбанных потаскух, никакой белой дури…
– Не нравится мне, что она в это ввязалась, – заявил Вайс.
– И что же? Мне вот не нравится то, что я сейчас видел. Как мертвую девушку потрошили, будто зарезанную овцу. Не нравится тебе эта работа – иди в таксисты, – обернувшись, бросил Лэндри уже на ходу. – Если тебе кажется, что с этим делом ты не справишься, поставь шефа в известность и сваливай. Не мешай тем, кто справится.
Опять запищал пейджер. Лэндри чертыхнулся, прочел сообщение, вернулся к телефону и набрал номер.
– Лэндри слушает.
Анонимный источник сообщал о точном местонахождении вещественного доказательства по убийству Джилл Морон. Кухонный шкаф в коттедже, занимаемом Томасом Ван Зандтом.
– Решай, Вайс, – сказал Лэндри, вешая трубку. – А я пойду раздобуду ордер на обыск.
Узнать, что там с моим звонком в Службу спасения 911, я не могла никак. Оператор помучила меня как следует, поскольку явно приняла за телефонную хулиганку и потому тянула время, чтобы засечь место звонка и выслать патрульную машину. Я же упорно твердила: знаю, что Ван Зандт убил «мою подругу» Джилл Морон на территории конного центра. Что детектив Лэндри может найти окровавленную рубашку Ван Зандта в кухонном шкафу дома, принадлежащего Лоринде Карлтон, по такому-то адресу на Сэг-Харбор-корт. Дала самое подробное описание рубашки, положила трубку, вытерла с нее отпечатки пальцев, вышла и села на скамеечку рядом с японским рестораном.
Я надеялась, что Лэндри передали мое сообщение. Но в любом случае пройдет еще много времени, пока он доберется до Ван Зандта. Ордер на обыск так просто не получишь. Это тебе не готовая форма, где надо только вставить нужное имя и адрес, ее не попросишь у шефа. Следователь должен написать заявление, обосновать свою просьбу, сформулировать возможную причину обыска, а также подробно перечислить, что именно он намерен искать. Если обыск планируется провести ночью, нужны веские аргументы: например, неминуемая опасность утраты вещественного доказательства либо угроза нового преступления. Иначе ночной обыск может стать основанием для обвинения в нарушении права на отдых. Заявление уходит на рассмотрение к судье, и уж тот решает, выдать ордер или нет.
А время идет. И за это время подозреваемый может натворить что угодно: уничтожить улики, скрыться…
Был ли Ван Зандт в машине с той женщиной? Не знаю. Помню только, что машина была черная, но ни марку, ни модель я определить не успела. Может, это был «Мерседес», который Трей Хьюз одолжил Ван Зандту на сезон, а может, и нет. Женщина в машине, скорее всего, Лоринда Карлтон. Если кто-то из них заметил у меня в руках рубашку, остается надеяться, что, по их мнению, я забрала ее с собой.
Я взглянула на часы. После моего бегства прошло больше часа. Интересно, стучатся ли уже люди в форме в двери домов поблизости от моей машины? Если появиться там, беспечно вертя на пальчике ключи от «БМВ», потащат меня на допрос или нет?
Я добрела до бензоколонки, зашла в дамскую комнату, умылась и кружным путем вернулась на Сэг-Харбор-корт. Ни души. Ни одного полицейского. Черный «Мерседес» Ван Зандта мирно стоит у дома Лоринды Карлтон. На Сэг-Харбор-корт царил такой же покой, как и до моего приезда. Интересно, заявила ли все-таки Карлтон о взломе, или сирена, которую я слышала, не имела к этому никакого отношения? Еще хотелось бы знать, в какой момент появился Ван Зандт и не он ли отговорил Лоринду от звонка в полицию, потому что лишние люди в доме ему ни к чему.
Не в состоянии найти ответы на эти вопросы и все еще трепеща от страха разоблачения, я села в машину и направилась домой, с заездом в Бинкс-Форест.
Неподалеку от дома Сибрайтов на улице стояло две-три машины. Видимо, наблюдение уже ведется. В доме горели все окна. Мне бы очень хотелось оказаться сейчас там, внутри, оценить уровень напряжения в семье. Хотелось повидать Молли, дать ей знать, что она не одна. Я на ее стороне.
Да уж, хорошее утешение для девочки! Ведь я только что совершила величайшую глупость в истории нынешнего века, разрушила свое прикрытие, скомпрометировала улику, которой можно было привязать Ван Зандта к убийству.
Подавленная, расстроенная, я поехала домой собираться с силами и готовиться к худшему.
– Это беззаконие! – бушевал Ван Зандт. – У вас теперь что, полицейское государство?
– По-моему, нет, – возразил Лэндри, заглядывая в кухонный шкаф. – Если б государством управляла полиция, уверен, я бы зарабатывал намного больше.
– Неужели кто-то мог подумать, что Томми способен на такой ужас?!
Лоринда Карлтон явно в детстве мечтала стать хиппи, но была отправлена родителями в частную школу с пансионом. Сорока с чем-то лет, длинные черные волосы заплетены в тонкие косички, на футболке какой-то чумовой текст. Наверняка всем рассказывает, будто происходит от индейских шаманов или в нее переселилась душа древней египтянки.
Она встала рядом с Ван Зандтом и сделала попытку взять его под руку. Он досадливо повел плечом. Томми.
– Это даже не мой дом! – заявил Ван Зандт. – Как вы можете вот так врываться в дом к Лоринде?
Вайс еще раз предъявил ему ордер на обыск, закинув голову, чтобы взглянуть сверху вниз на человека, который на полголовы выше.
– Вы читаете по-английски? Вот, здесь ее имя и ее адрес.
– Томас Ван Зандт здесь проживает, не так ли? – спросил у дамы Лэндри.
– Он мой друг! – театрально выдохнула она.
– Ясно. Быть может, этот пункт вы захотите пересмотреть.
– Он добрейший и честнейший человек.
Лэндри закатил глаза. Этой дамочке впору на лбу написать слово «жертва». У ее ног вертелась паршивая собачонка, злобно рыча и взлаивая, похожая на маленькую торпеду в шерсти и с зубами. Такая не упустит возможности укусить.
– Уж не знаю, что вы здесь думаете найти, – сказал Ван Зандт.
Вайс заглянул под раковину.
– Рубашку. Порванную и окровавленную.
– Зачем я стал бы держать ее в кухонном шкафу? Чушь какая! По-вашему, я идиот?
Ни Вайс, ни Лэндри не ответили.
Лэндри снял с холодильника стопку телефонных справочников, подняв облако пыли. Информатор сообщал, что рубашка должна быть в одном из шкафов, но он предпочел взять ордер на обыск всего дома – на случай, если Ван Зандт ее перепрятал. Похоже, так оно и получилось. Они перерыли уже все кухонные шкафы, наверху покопались в комодах, но ничего похожего на описанную рубашку не обнаружили.
– На каком основании вы получили ордер? – спросил Ван Зандт. – Или у вас есть разрешение обыскивать всякого, у кого нет гражданства?
– У нас есть основания полагать, что эта вещь находится у вас, мистер Ван Зандт, – ответил Лэндри. – Кроме того, имеется свидетель. Этого вам достаточно?
– Ложь. Свидетеля у вас нет.
Лэндри поднял бровь.
– А вам откуда знать, если вы там не были и девушку не убивали?
– Я вообще никого не убивал. А вот кто мог узнать, что и где лежит в моем доме? Сюда никто не забирался, кроме грабителя. Хотя вам, конечно, все равно.
– Грабитель? Когда? – деловито спросил Лэндри, обследуя шкаф с хозяйственными принадлежностями.
– Сегодня ночью, – вступила Лоринда. – Я приехала из аэропорта, открыла гараж – и там кто-то был. Крикет гонялся за ним по всему дому, но он успел скрыться.
Услышав свое имя, песик опять залаял.
– Что-нибудь пропало?
– Кажется, ничего… Но все равно в дом проник чужой!
– Вы звонили девять-один-один?
– А что вы сделали бы? – скривился Ван Зандт. – Ничего. Ну, сказали бы, что двери надо лучше запирать. Пустая трата времени. Я попросил Лоринду не беспокоиться.
– Вы хорошо его разглядели, мисс Карлтон? – спросил Лэндри, думая, что надо срочно запереть Эстес в камеру вплоть до окончания свистопляски. И если бы Лоринда Карлтон позвонила 911, об этом можно было бы уже не беспокоиться.
– Вообще-то, нет. – Лоринда нагнулась, чтобы поймать собаку за ошейник. – Было темно.
– Мужчина? Женщина? Белый? Латиноамериканец? Черный?
Она покачала головой.
– Не могу сказать. Белый, наверно. А может, латин. Не знаю. Худощавый. В темной одежде.
– Угу, – кусая губы, промычал Лэндри. Боже правый. О чем думала Эстес?
О том, что может найти окровавленную рубашку. Но ее застукали на месте преступления, и Ван Зандт избавился от улики, пока они добывали ордер на обыск.
– Хотите заявить об ограблении? – спросил Вайс.
Карлтон неопределенно пожала плечами, не сводя глаз с собачонки.
– Ну… ничего ведь не взяли…
Лэндри тяжело вздохнул. Все ясно: Ван Зандту вовсе ни к чему, чтобы полицейские прочесывали весь дом частым гребнем. Вот почему он не стал никуда звонить. Ну а баба эта какого черта думала? Как она могла послушаться его, не позвонить в полицию после того, как в дом вломились, и не подумать, что ему есть что прятать?
Ход мыслей серийных жертв его всегда изумлял. Лэндри готов был поспорить, что у Лоринды в анамнезе один или два бывших мужа-мерзавца, но этому подонку как-то удалось убедить ее, что он хороший.
– А может, этот человек пришел сюда специально, чтобы подбросить улику, – сказала Лоринда.
Лэндри стало окончательно ясно, как выкрутился Ван Зандт из истории с окровавленной рубашкой.
– Улику, которую мы все никак не найдем? – усмехнулся Вайс.
– Можно снять отпечатки пальцев – вдруг окажется, что это известный преступник, – поглядывая на Ван Зандта, предложил Лэндри. – Разумеется, тогда с целью исключения нужно будет взять отпечатки пальцев и у вас обоих. Понимаете, может быть, этот тип – серийный убийца и числится в розыске по всему миру.
Взгляд у Ван Зандта сделался острей ножа, глаза сузились.
– Вот подонки, – пробормотал он. – Все, я звоню своему адвокату!
– Извольте, мистер Ван Зандт, – хмыкнул Лэндри, проходя мимо него к двери в гараж. – Тратьте ваши деньги, можете пригласить хоть самого Берта Шапиро – помешать нам делать здесь обыск не в силах даже он. И вот еще что: даже если вы избавились от этой рубашки, у нас есть образцы крови из денника, где убили Джилл Морон. Не ее крови. Думаю, вашей. Это нетрудно доказать, и тогда вам не отвертеться.
– Не моей, – отрезал Ван Зандт. – Меня там не было.
Лэндри остановился.
– В таком случае согласны ли вы подвергнуться физическому осмотру для доказательства вашей невиновности?
– Это беззаконие! Я звоню Шапиро!
– Как я уже говорил, – скверно улыбнулся Лэндри, – у нас свободная страна. Знаете, что странно в этом убийстве? Оно выглядело как изнасилование, а следов спермы медицинский эксперт не обнаружил. В чем дело, Ван Зандт? Вы не захотели поиметь ее после того, как она задохнулась? Любите, когда брыкаются и визжат? Или просто не встало?
Похоже было, будто Ван Зандт вот-вот лопнет. Он схватил висящий на стене телефон и шмякнул трубку об пол. Его трясло от бешенства.
Лэндри вышел. По крайней мере здесь он попал в точку.
Еще сорок минут они обыскивали дом – и десять из них исключительно назло Ван Зандту. Если окровавленная рубашка и была где-нибудь, теперь она исчезла. Нашли только коллекцию кассет с порнофильмами и комья пыли вперемешку с собачьей шерстью повсюду. Похоже, в этом доме никогда не убирали. Лэндри готов был поклясться, что ноги у него уже зудят от блошиных укусов.
– Вернемся к взломщику, – уже стоя в прихожей, сказал он. – Вы видели, в какую сторону он побежал?
– Через внутренний дворик и вон туда, соседними дворами, вдоль изгороди, – ответила Лоринда. – Крикет погнался за ним. Мой отважный маленький герой. Потом я услышала жуткий вой. Этот мерзавец, должно быть, пнул его ногой.
Пес взглянул на Лэндри и заворчал. Лэндри тоже захотелось его пнуть. Грязный, блохастый, злобный ублюдок!
– Посмотрим. Может, он обронил на бегу бумажник. Иногда и нам везет.
– Вы ничего не найдете, – вмешался Ван Зандт. – Я уже сам посмотрел.
– Да, но вы, кажется, не играете в нашей команде, – возразил Вайс. – Мы посмотрим сами. А вам спасибо.
Ван Зандт надулся и отошел.
Вайс и Лэндри взяли из машины фонарь и вместе обошли вокруг дома, светя на кусты и траву. Они шагали в указанном Лориндой Карлтон направлении, покуда не дошли до конца участка, но ничего, кроме фантика от жвачки, не обнаружили.
– Очень странное совпадение: пока Ван Зандта допрашивают, кто-то залезает к нему в дом, – проронил Вайс на обратном пути.
– А потом вдруг этот безымянный донос…
Лэндри пожал плечами и открыл переднюю дверь машины.
– Не смотри дареному коню в зубы, Вайс. Еще укусит.
27
Звонок раздался в 3.12 утра.
Молли с вечера утащила трубку радиотелефона из гостиной к себе наверх и спрятала ее под журналом на ночном столике. Иметь собственный телефонный аппарат ей не полагалось, пусть даже практически у всех девочек из класса они были. Брюс был уверен: девочка плюс отдельный телефон – рецепт неприятностей.
Чеду тоже не позволяли поставить телефон в комнате, хотя у него, Молли знала, был и мобильный, и пейджер, поэтому он и его кретины-приятели могли обмениваться текстовыми сообщениями и вызывать друг дружку по пейджеру, как крутые. Брюс об этом не подозревал, а Молли помалкивала, потому что Брюса недолюбливала сильнее, чем Чеда. По мнению Брюса, все члены семьи – кроме него – должны были звонить из кухни, где слышно каждое слово.
Телефон прозвонил трижды. Затаив дыхание, Молли смотрела на зажатую в руке трубку. В другой руке, влажной от пота, она держала диктофон. Она очень боялась, что Брюс проспит звонок. Ему ведь на Эрин наплевать. Но только она решила ответить сама, как звонки прекратились. Молли закусила губу, нажала кнопку приема на трубке и клавишу записи на диктофоне.
Голос был тот самый – жуткий, скрипучий искаженный голос с кассеты, словно из фильма ужасов. Каждое слово нарочито растянуто, тембр металлический, зловещий. У Молли в глазах вскипели слезы.
– Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит.
– О чем вы говорите? – спросил Брюс.
– Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит.
– Я не виноват. В полицию звонил не я. Что я должен сделать?
– Принеси деньги на место. В воскресенье. В шесть вечера. Без полиции. Без сыщика. Ты один.
– Сколько?
– Принеси деньги на место. В воскресенье. В шесть вечера. Без полиции. Без сыщика. Ты один. Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит. Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит.
Поплыли короткие гудки.
Молли выключила телефон и диктофон. Ее так знобило, что она подумала, не заболела ли. Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит. Эти слова крутились в мозгу снова и снова, так громко, что хотелось крепко зажать уши ладонями, чтобы ничего не слышать, но звук жил в голове, внутри.
Это она виновата во всем! Она считала, что поступает правильно, умно. Думала, она одна готова что-то сделать, чтобы спасти Эрин. И сделала. Обратилась за помощью. Теперь Эрин может умереть. И все из-за нее.
Из-за нее и Елены.
