Текст книги "Я не могу проиграть (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 27

– Ну, как все прошло? – спросил утром Андрей, когда мы ехали на базу за цветами.

– Знаешь, он очень славный, этот твой маклер. Даже не верится, что всем этим занимается, – задумчиво ответила я.

Со вчерашнего вечера я прибывала в каком-то странном состоянии, моя жизнь начала казаться мне серой и скучной.

– Так он поможет тебе или нет? – спросил Андрей.

– Не знаю пока, мы об этом мало говорили.

– Так о чем же вы говорили, черт возьми?

– Ну, о разном. Мы были в одном симпатичном ресторанчике, танцевали, – я улыбнулась.

– Вот козел, – ругнулся Андрей.

– Почему козел? – удивилась я. – С его стороны это было очень мило пригласить меня туда.

– Очень мило, – передразнил он меня. – Ты это… даже и не думай о нем.

– О чем ты?

– Решай с ним свой квартирный вопрос и все, поняла?! И не вздумай с ним встречаться.

– Это еще почему?

– Потому что он – бабник, понимаешь?! Он умеет красиво ухаживать, а потом поиграет с девушкой и бросит.

– А хорошо играет? – невинно спросила я.

– Тебе это зачем? Тебе что, парней мало? Встречайся с кем угодно, только не с ним, – Андрей говорил неохотно, чувствовалось, что он что-то не договаривает.

– Не понимаю, чего ты так разошелся. Даже смешно. По-моему, он даже очень ничего, мне было не скучно.

– Да уж, с ним скучно не бывает, это точно. Короче, Вика, выброси его из головы и точка.

– Так ничего же не было. Он подвез меня к подъезду, даже на чашку кофе не напрашивался, а то я бы пригласила, – мне нравилось дразнить Андрея, я никак не могла понять, почему он так злился.

– Короче, я понял! Вы, бабы, все курицы, я сам с ним поговорю, скажу, что ты моя двоюродная сестра, и что я ему башку оторву, если он будет тебя охмурять.

– Не волнуйся ты так и не надо ничего ему говорить. Я взрослая девочка и сама разберусь. Слушай, а сколько ему лет?

– Он мой ровесник, двадцать два ему стукнуло. Старый он для тебя, поняла?

Понять-то я поняла, более того даже была полностью согласна с Андреем, но почему же так сладко сжималось сердце при одной только мысли о нем?

Вечером я сидела у Ольги.

– Слушай, а я, кажется, влюбилась, – призналась я ей.

– Ты же говорила, что никогда не влюбишься?

– Я ошибалась.

– Да ну?

– Насколько я знаю, тебе всегда нравились быстрые головокружительные романы с бурным окончанием. Он только успеет к тебе привыкнуть, а ты уже ускользнула к другому. Я так не могу, – вздохнула Ольга. – Мне кажется, если я кого-нибудь полюблю, это будет на всю жизнь.

– Ты у нас девушка серьезная, может оно так и будет. Но, знаешь, милая подружка, я изменилась. После Вадика в моей жизни только работа и учеба.

– Мне кажется, он грустит о тебе до сих пор.

– Ничего, погрустит – перестанет.

Надо отдать должное, воспоминания о Вадике перестали причинять мне боль. По сравнению с Сергеем он казался глупым мальчишкой.

– Он всегда будет любить тебя. Ты разбила ему сердце еще в песочнице, где он впервые тебя увидел, – Ольга засмеялась.

– Лучше бы он в тебя влюбился, – вдруг сказала я. – Ты такая же серьезная, как и он. Жили бы долго и счастливо. Может, вам стоит познакомиться поближе?

– Ну, конечно. Ты его бросила, а подруга забирай, – Ольга обиженно надула губки.

– Ну не дуйся. Олечка. Я почему тебе предлагаю Вадика, потому что хорошо его знаю. Я же с ним жила. И как мужчина, – я хихикнула, – Он очень даже ничего.

Оля совсем смутилась и уставилась в пустую чашку.

– Да ладно тебе, не смущайся, слушай старшую подружку.

– Какая же ты старшая, если ты меня младше на полгода?! – возмутилась она.

– Мне уже давно тридцать в душе, пришлось рано повзрослеть.

– Да уж, пережила ты всего много. Зато как интересно. А мне тебе даже рассказать нечего – школа, уроки, курсы английского. Тебе, наверно, скучно со мной?

– Да ты что! Ты моя самая лучшая подруга, которой я могу все рассказать. У меня никого нет кроме тебя, – горячо возразила я. – А, что касается того, что жизнь скучная, так можно все изменить.

– И что я могу? Да у меня смелости не хватит.

– Много смелости здесь не надо, ты же не банк собираешься грабить, а изменить свою жизнь, это не противозаконно.

– Ну и что мне делать?

– Познакомиться с кем-нибудь.

– У тебя одно лекарство от всех бед, – вздохнула Ольга.

– Ну почему же одно? Есть еще два, но они тебе не подходят.

– Какие?

– Сменить место жительства или пойти на работу.

– Нет, – вздохнула Ольга. – Боюсь, я ни на что не способна, кроме учебы. Парни на меня не смотрят, уехать из дому, как ты, я никогда не смогу, а на работу меня никто не возьмет.

– Какой пассив, – от души рассмеялась я. – Человек сам хозяин своей судьбы. А ты строишь из себя пессимистку – здесь не смотрят, тут не получится, этого боюсь. Так нельзя.

Ольга посмотрела на меня так, что мне показалось, она сейчас заплачет. Я уже забыла, какой ранимой и беззащитной она была.

– Я тебе сейчас все объясню. – начала я поспешно. – Парни на тебя смотрят, но ты кажешься им недоступной со своей красотой и примерным поведением. Они и в мыслях не могут себе представить, как тебя пригласить куда-нибудь, потому что уверены, что ты откажешь.

– Но тебя-то они не боятся. А ты очень красивая, да теперь еще и одеваешься так модно.

– Ну, я – это другое дело. Просто я не делаю различий между парнем и девушкой и всегда могу подойти и просто поболтать. К тому же, если я хочу с кем-то познакомиться или начать встречаться, я подаю ему знаки.

– Какие знаки, руками что ли? – Оля недоуменно посмотрела на меня.

– Ну почему руками?! Можно глазами или еще как-нибудь, смотря по обстоятельствам. Вот, например, прихожу я в кафе…

– Я не хожу в кафе, у меня нет денег, – недовольно прервала она меня.

– Ну, хорошо, ты ходишь на курсы при институте. Хочешь узнать, что бы я делала, если бы была на твоем месте?

– Ну? – в ее глазах вспыхнул огонек интереса.

– У вас там есть симпатичные ребята?

– Да, есть.

– Ты с ними общаешься?

– Да нет, просто сидим в одной аудитории.

– Просто сидеть никогда не надо, сидеть надо со смыслом. Выбираешь момент, как бы случайно оказываешься рядом с ним и просишь его что-нибудь тебе объяснить.

– Зачем, если я все понимаю?

– Глупая, чтобы познакомиться. Он тебе объясняет, ты его благодаришь, садишься с ним рядом, иногда смотришь на него, когда занятия заканчиваются, вы вместе выходите, он провожает тебя домой и просит у тебя телефон.

– Ну а если не провожает?

– Значит он дурак, или у него кто-то есть, ну или ты неправильно себя вела.

– Так я же тогда от стыда сгорю, сама навязалась, а он еще и отказал.

– Да ерунда все это. Подумаешь, отказал, на нем клином свет не сошелся, считай, что ты просто потренировалась на нем как на снаряде и плавно переходишь к другому. Возможно, ты взяла слишком большой вес. В следующий раз переходишь к объекту номер два с другим заданием и все.

– У меня не получится. Этому нельзя научиться, это должно быть в крови, как у тебя, – Ольга задумчиво опустила голову, а я с энтузиазмом продолжала.

– Научиться можно всему, даже медведи в цирке обруч крутят при полном отсутствии талии. А как, ты думаешь, парни знакомятся? Он идет по улице и пристает ко всем подряд со своим «давайте познакомимся», и кто-нибудь обязательно откликнется. Всегда помни, что им тоже трудно сделать первый шаг, и если ты ему улыбнешься, ему будет проще.

– Тебе надо лекции читать об отношении полов, – засмеялась она. – Тебя послушаешь, так все становится просто.

– Так оно и есть. У тебя все получится, да они с рук у тебя будут есть. Давай так, ты делаешь первую попытку завтра, а я вечером тебе звоню, и ты мне все рассказываешь.

– Завтра? Нет! Я не смогу. Я не готова. Я боюсь. Лучше буду одна, – выпалила она в одну секунду.

Я рассмеялась.

– От комплексов надо избавляться, знаешь, как они мешают в жизни.

– Ты говоришь как моя мама.

– А знаешь, что? Давай пари, – я протянула руку. – Ты делаешь все это в течение недели, а я покупаю шампанское, и мы празднуем победу над твоими комплексами, независимо от того познакомилась ты или нет.

Ольга смотрела на мою руку как на врага.

– А если не делаю? Если я не смогу?

– Тогда ты один день, в воскресенье, работаешь у меня на рынке.

– Зачем? – удивилась она.

– Потому что стоять на виду у всех и продавать цветы помогает вылечиться от застенчивости. Это уж я точно знаю. Кроме того, ты жаловалась, что у тебя нет денег, вот и заработаешь. Ну что идет?

– На рынке? Я? Я не могу, – в ее глазах был страх.

– Ну, я же смогла, мне тоже было страшно, – я улыбнулась и рассказала ей историю как я сидела под прилавком, а Вадик знакомился с девушкой. – К тому же у тебя есть выбор, ты можешь просто попросить симпатичного мальчика объяснить тебе задание или целый день простоять на рынке за прилавком, – сказала я страшным голосом.

Ольга затравленно посмотрела на меня.

– Ты загнала меня в угол.

– Давай, – настаивала я. – Это ты себя загнала в угол своей дурацкой застенчивостью. Такая красивая девушка, а сидит и скучает дома одна. Давай руку!

Оля протянула свою холеную ручку с безупречным маникюром. Пари было заключено.

Я встала и собралась уходить. Уже в дверях Ольга вспомнила:

– А ты мне так и не рассказала, в кого ты влюбилась?

– Он занимается очищением Москвы, – засмеялась я, вспомнив про алкоголиков.

– Он что, дворник?

– Нет, конечно. Но я тебе потом расскажу, а то мне уже пора бежать в ДЭЗ.

Я чмокнула ее в щеку и убежала. Если бы она только знала, в чем заключается это очищение.

Глава 28

В ДЭЗе было полно народу, глухой гул чем-то напоминал пчелиный улей, с той лишь разницей, что состоял из людей. Какие-то старушки никак не соглашались с очередным повышением квартплаты, поэтому пытались доказать свою правоту в бухгалтерии. В паспортном столе толпились за выписками из домовой книги и оформляли прописку и регистрацию. Было жарко и душно, все стулья были заняты, а очередь, казалось, не имела конца. Паспортистка восседала на своем стуле в окне как на троне и презрительно поглядывала на очередную физиономию, возникающую перед ней. Далее она говорила пару фраз, и физиономия с еще более унылым видом отчаливала оплачивать свою задолженность в сберкассу, с тем, чтобы потом опять занять свое место в хвосте очереди и попробовать еще раз получить необходимую бумажку. Некоторые везунчики, впрочем, отходили, помахивая выпиской, как только что пожалованной королевской грамотой. Я ловила ртом воздух, чертыхалась, когда мне очередной раз наступали на ногу, и цеплялась за Сергея как утопающий за соломинку. Он же, напротив, чувствовал себя в своей стихии и, крепко держа мою руку, пробился почти к самому окошечку, успев на ходу узнать имя паспортистки.

– Зоенька, здравствуйте! – произнес он ей как своей лучшей знакомой, хотя видел ее впервые.

Она удивленно захлопала накрашенными ресницами, видимо, пытаясь его вспомнить.

А он, не давая ей опомниться, продолжал:

– Мне бы выписку, Новодевичий проезд…

– Паспорт? – буркнула она.

Я достала паспорт из сумки и протянула ей.

– Зоенька, пожалуйста, очень нужно, – сказал он, очаровательно улыбаясь, и сунул мой паспорт в окошко.

Его улыбка не возымела должного действия.

– Пусть родители приходят, – равнодушно произнесла она.

– Отец умер, а мама в больнице, – разозлилась я.

– Вот выйдет и пусть приходит, – отрезала королева паспортного стола.

– Вот документ, на основании которого она может получать любые документы, – сказал Сергей и ловко подсунул в окошечко свернутый пополам лист бумаги, через который явно просматривалась денежная купюра.

Зоя отработанным движением схватила бумажку, продемонстрировав хищные, накрашенные красным лаком ногти.

– Этого недостаточно, – жестко заявила она, направив глазки-буравчики на Сергея.

– А у нас есть еще один документ, – сказал он с улыбочкой и быстро выхватил из папки другой листочек белой бумаги с купюрой внутри.

«Интересно, сколько он их заготовил?» – подумала я.

– Ну, это уже кое-что, – она посмотрела на Сергея с подобием некого уважения. – Для чего нужна выписка?

– Понимаете, вот эту девушку отчим выселил из квартиры. Хотелось бы узнать прописан ли он там?

– Адрес?

– Новодевичий проезд, дом 2, квартира 70.

– Так, минуточку. Прописан один человек – Соболев Николай Иванович.

– Как один? – охнула я. – А где же я? А мама?

– Фамилия, – она удостоила меня почти нежным взглядом.

– Алябьева Виктория.

– Так, посмотрим. Убыла во Владимирскую область вместе с матерью – Алябьевой Аллой Викторовной.

Тихо охнув, я впала в столбняк, и дальнейшее слышала как бы во сне.

– Зоечка, – начал Сергей, – сейчас очень много народу. Могли бы мы побеседовать, когда у вас будет время в неприемные часы. Естественно, мы были бы вам очень благодарны. Как вы уже поняли – у нас большие проблемы, и нам нужна ваша помощь.

– Хорошо, приходите завтра к 11.

– Спасибо, – Сергей улыбнулся ей лучезарной улыбкой и, подхватив меня за плечи, начал проталкиваться к выходу.

Он бережно усадил меня в машину и куда-то повез. Я не спрашивала, мне было все равно, я устала бороться, во всяком случае, на тот момент. В пустой голове крутились обрывки мыслей, я никак не могла собраться. Значит, он выписал нас из квартиры и теперь является полноправным хозяином, а мы с мамой остались на улице. А Сергея это ничуть не удивило, наверняка он сам проделывал что-то подобное. За окном мелькали дома и люди, вечно спешащие куда-то по своим делам. Сергей быстро, обгоняя других и постоянно вылетая на встречную полосу, вел машину. А я вспоминала папу, как он гулял со мной, как решал ненавистные задачи по математике. «Папа, папочка, зачем же ты покинул нас? Я совсем не знаю, что мне делать!» Сергей лихо завернул в какой-то двор, и резко затормозил. Я безучастно сидела, не выходя. Он обошел машину и, открыв дверь, подал мне руку. Я вышла, оглядываясь по сторонам. Вряд ли я могла сказать, в каком районе мы находимся, да это и не имело значения. Меньше всего сейчас я бы хотела остаться одна.

– Где мы? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Пойдем, – он обнял меня и дотронулся губами до моих волос.

Как загипнотизированная я шла, прижимаясь к нему, как к своей единственной защите.

Он открыл дверь квартиры, и мы вошли. Однокомнатная, очень уютная, заставленная дорогой мебелью. Я опустилась в кресло и закрыла глаза. Сергей ушел на кухню, и я услышала звяканье стаканов. Через пять минут он появился со стаканами и вазочкой конфет.

– Я понимаю все, что ты сейчас чувствуешь. Думаю, что тебе не помешает выпить.

Он протянул мне высокий стакан.

– Что это?

– Мое любимое средство от печали, – он улыбнулся и опустился в кресло напротив.

Я послушно выпила полстакана. Коктейль был крепким, сладким и вкусным. Тепло медленно опустилось до желудка, а потом ударило в голову.

– Может быть, с этим можно что-то сделать? – спросила я его про квартиру.

– Ты же знаешь – безвыходных ситуаций не бывает, но не буду скрывать, что ситуация скверная.

– Знаю, – я опустила глаза. – И почему только за последнее время на меня столько всего навалилось? – вырвалось у меня, хотя я не собиралась жаловаться.

Он подошел ко мне и сел рядом. Его рука ласково обняла меня за плечи.

– Я сделаю все, что смогу, обещаю.

– Зачем тебе это? – спросила я и посмотрела ему в глаза.

Он не отводил ласковых, но печальных глаз от моего лица.

– Я уже тебе объяснял, за мной должок Андрею.

– Только из-за этого?

– Нет, даже если бы не было Андрея, я сделал бы для тебя все, что смог.

– Но почему?

Его близость смущала меня. Я потянулась за стаканом, и он убрал руку.

– Потому что я всегда мечтал о такой, как ты, – он опустил глаза.

– Что? – переспросила я, думая, что ослышалась. От неожиданности мое оцепенение прошло. – Ты же меня не знаешь?

– Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя. Как только я тебя увидел, я подумал, что ты создана для меня.

– Когда ты меня первый раз увидел, я выглядела не очень.

– Ты была очаровательна в вытянутом свитере и без косметики, даже лучше чем в вечернем платье.

– Неужели? Тебе не понравилось мое платье?

– Понравилось, почему же. Просто мне больше нравится, когда ты в джинсах и без косметики.

«Странные существа мужчины», – подумала я. «Мы тратим деньги на косметику и платья, чтобы понравится им, а им это вовсе не надо».

– Ты думаешь, что я странный, да? – неожиданно спросил он.

Я вздрогнула, как будто он меня поймал.

– Ты что, читаешь мысли?

– Иногда. Ты тоже можешь попробовать. Посмотри мне в глаза и скажи, что я думаю.

Я посмотрела и тут же их опустила, такая нежность была в его взгляде.

– Ну что же ты? – он поднял мое лицо.

– Я не могу.

– Можешь, но боишься, – теперь он смеялся надо мной.

– Я боюсь? Я ничего не боюсь. Ты думаешь обо мне.

– Думаю, думаю, но лучше бы не думать. – он резко встал и подошел к окну. Потом обернулся ко мне: – Я принесу еще выпить.

– Я больше не буду, я уже пьяная.

– Я же говорю, что ты боишься.

– Да чего же мне бояться? Тебя, что ли? Тоже мне, злодей.

– Ты права, я не злодей. Мы еще выпьем, и я отвезу тебя домой. Ничего не будет.

– Почему? Может, я не против? – я хитро посмотрела на него.

– Я против, – он сделал ударение на «я». – Я не имею права, – он отвернулся.

Я краем глаза наблюдала за ним. «Поиграет и бросит», – очень кстати я вспомнила Андрюшины слова.

Я собиралась с силами, чтобы уйти, но больше всего хотела остаться. Моя интуиция, которая редко меня подводила, подсказывала мне, что надо бежать. Я все-таки встала:

– Мне надо идти. Спасибо за поддержку и коктейль. Мне уже лучше.

– Не уходи, – он подошел ко мне. – Давай еще выпьем.

– Мне надо побыть одной, – сопротивлялась я.

– Ладно, я тебя отвезу. Ты права, не надо было привозить тебя сюда.

– Почему?

– Не спрашивай, я не могу тебе это объяснить.

Меня вновь охватило желание остаться. Как со стороны я услышала свой голос:

– А, может, правда, еще по коктейльчику?

– Вика, – он подошел ко мне близко-близко. – Ты не знаешь, что ты со мной делаешь.

– Как часто ты это говорил другим девушкам?

Он отошел от меня и сел.

– Ты права, очень часто, но это было до тебя. Сейчас все по-другому. Ты мне очень нравишься, и я не знаю, что мне с этим делать.

Это были те же самые слова, которые он часто говорил другим девушкам, но я хотела ему верить, поэтому снова села и послала интуицию к черту, в конце концов, она может ошибиться.

– Ты мне тоже нравишься, – сказала я.

Он рванулся ко мне, случайно задев журнальный столик с коктейлями, но ни страшный грохот, ни звук разбившейся посуды, не могли нам помешать. Впервые в жизни я испытывала неистовое желание принадлежать этому мужчине, несмотря ни на что. Я хотела слиться с ним воедино, стать его собственностью. Меня уже не существовало, я растворилась в нем без остатка.

Весь день до вечера мы провели в постели. Утром я проснулась первой и долго смотрела на него, спящего. Никогда раньше я не испытывала такой нежности к другому человеку. Я поняла, что люблю. Это была та любовь, из-за которой бросают семьи и уходят из жизни. Мне стало страшно, сейчас, когда все закончилось, я чувствовала себя полностью беззащитной и потерянной, вернее потерявшей себя. Больше я не была себе хозяйкой, я зависела от мужчины, которого, в сущности, совсем не знала. Я вспомнила маму, вернее ее неуемную любовь к Коленьке. Сейчас понять сложившуюся ситуацию мне было проще, теперь я уже не так осуждала бы мать. Я быстро нашла разбросанную одежду и, захлопнув дверь, выскочила на улицу. Мне нужно было побыть в одиночестве. На этот раз я отдала мужчине не просто свое тело, а еще и душу. Светило солнце, начинался новый день, люди спешили на работу, по дорогам бежали автомобили, все было как раньше, изменилась только я. Я смешалась с толпой и оказалась у метро «Алексеевская». Через полчаса я была уже дома, приводила себя в порядок и постоянно думала о нем. Что он будет делать, когда проснется? Позвонит ли сразу мне? Любит ли он меня также как я его?

Я взяла телефон в ванную, чтобы не пропустить звонок. Телефон зазвонил, когда я пила кофе. С быстротой молнии я схватила трубку, но это был всего лишь Андрей, который собирался заехать за мной, чтобы ехать на базу за цветами. Я оделась и заняла свое место у телефона, пытаясь читать, но не могла понять ни строчки, мои мысли были только о нем. Осознав, что я только переворачиваю страницы, не понимая смысла, я бросила книгу.

Глава 29

Он так и не позвонил, ни в этот день, ни в последующие. Мне трудно было вставать утром, трудно было работать и общаться с людьми, свои и чужие заботы стали казаться мелкими. «Куда я иду и зачем?» – все чаще и чаще стала я себя спрашивать. «К чему мне моя независимость, если я так зависима от одного человека?» Вопросы теснились в моей голове и не давали мне покоя. Мое спасение было только во сне – я полюбила спать. Сон обволакивал меня, лишал мыслей. О, если бы можно было не мучиться от ожидания, а проснуться от его телефонного звонка. Мой маленький мирок стал казаться мне пошлым и потерял смысл. Мне больше не к чему было стремиться, у меня не было желаний. Когда я была дома, я не расставалась с телефоном и всегда снимала трубку после первого звонка.

Конечно, он позвонил, но к этому моменту я уже была сломлена морально. Его голос был просто вежливым, когда он узнавал как у меня дела. А у меня не было никаких дел, точнее у меня не было жизни без него. Об этом мне хотелось кричать!

– Вика, у тебя странный голос! – неожиданно заметил он. – У тебя неприятности?

«Да, я умираю без тебя!» – хотелось мне сказать, но я молчала.

Не дождавшись ответа, он начал сам:

– Кстати, я знаю, как решить твою проблему, я нашел хорошего адвоката.

– Спасибо, – едва выдавила я.

Квартира и все остальное перестало беспокоить меня. Почувствовав разочарование в моем голосе, он сказал нежнее:

– Не обижайся и ничего не спрашивай. Я безумно скучал.

– Неужели? Я этого не заметила.

– Можно я приеду? – вдруг мягко спросил он.

Интересно, куда исчезает женская гордость и обида, накопившаяся в душе в такие минуты, когда мы соглашаемся на встречу с тем, кого надо гнать в шею.

– Ты действительно этого хочешь? – спросила я, оттягивая момент согласия.

Да, к сожалению, я знала, что не смогу ему отказать, желание посмотреть в его глаза было сильнее, чем чувство обиды и попранная гордость.

– Скажи мне свой адрес, – спросил он.

Я назвала адрес и, бросив трубку, вихрем понеслась в ванную. Нужно было успеть принять душ, подкраситься и одеть что-нибудь домашнее, но соблазнительное. Я выбрала черный шелковый халатик, под которым ничего не было, кроме меня самой. Едва я успела переодеться, как в дверь позвонили. Он бросился ко мне с порога, крепко целуя и обнимая. «Как же я соскучился, милая моя», – услышала я нетерпеливый шепот. Я собрала остатки гордости и отодвинулась:

– Где ты был? Почему не звонил всю неделю?

– Я был очень далеко, там нет телефона.

– Дешевая отмазка, – я сделала еще шаг назад.

Мы прошли в комнату. Он сел рядом со мной на диван и взял меня за руку.

– Не дуйся, тебе не идет. Ты же знаешь, какой у меня бизнес – частые поездки необходимы.

Он привлек меня к себе.

– Давай ты не будешь задавать мне вопросов, я этого не люблю.

– А я не люблю, когда со мной так обращаются, – я встала и отошла к окну. – Ты бы мог позвонить мне и сказать, что уезжаешь, тогда я бы не сидела у телефона и не ждала.

«Зачем же я призналась, вот дура», – ругнула я себя. Все, абсолютно все с этим человеком выходило у меня из-под контроля.

– Ты ждала моего звонка? – он подошел ко мне и нежно обнял. – Прости, я не хотел тебя обидеть. – его руки гладили меня по волосам как маленькую. – Кстати, а почему ты убежала тогда, утром?

– Хотела прийти в себя.

– А что, все было так плохо?

– Нет, тогда было хорошо, а вот потом, когда ты не звонил, было плохо.

– Ну, прости, прости. Давай ты не будешь на меня обижаться, я такой человек, к сожалению. Ты простишь меня?

Вместо ответа я обняла его. Он легко поднял меня на руки и бережно опустил на диван.