Текст книги "Вопреки предсказанию (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Глава 79

Светлана не поехала на кладбище, осталась с мальчишками дома. Сначала они долго гуляли в парке, потом она привела их домой, накормила обедом. Пока дети рисовали, пыталась читать. Только пыталась, строчек не видела, смысла не понимала, а смотреть телевизор казалось кощунственным. Зачем-то закрыла полотенцем единственное зеркало в прихожей. Слез не было, только тоска. Нина была единственной подругой, даже нет, сестрой. Они с Алексеем были ее семьей. Без Нины все теряло смысл, разваливалось. Иоанн и Алексей отдалялись и становились чужими. Ей даже казалось, хотя это и было глупо, что они больше не будут соседями, уедут. Светлана бросила взгляд на сидящих у стола мальчиков. Высунув язык от усердия, Иоанн что-то сосредоточенно рисовал. На красивом смуглом личике никаких страданий. «Сирота», – горько подумала Светлана. – «А вдруг Алексей снова женится?» Но тут же отсекла глупую мысль. Он не может жениться. Для него существовала только одна женщина и одна любовь. Откуда она все это знает? Достаточно было перехватить его взгляд, когда он смотрел на Нину.

Когда после похорон Алексей пришел к Светлане, чтобы забрать Иоанна, ей показалось, он состарился на десять лет. На лице горестные складки, морщины. На висках появилась седина. Потупясь, Иоанн вышел к отцу в коридор. Со смерти матери мальчик не пролил ни слезинки. Светлана списывала это на непонимание. Откуда малышу знать, что такое смерть? Она помнила, как пыталась ему объяснить, что мама теперь на небе.

– Я останусь с ним? – в черных глазах Иоанна никакой боли. И это странное «с ним». Словно Нинин уход расставил все по своим местам, и Алексей перестал быть отцом. Она знала, что родной отец Иоанна погиб. Нина однажды проговорилась. Потом пожалела о вырвавшихся словах, ну а Светлана постеснялась расспрашивать. В каждом доме свой чулан с тайнами. Познакомившись получше с их семьей от прежней зависти не осталось и следа. Ни Алексей, ни Нина вовсе не казались счастливыми, они жили вместе, словно по обязанности, хотя при этом Алексей – это было заметно – любил жену. А Нина, как считала Светлана, лишь старалась быть хорошей женой. И не ее вина, что у нее это не получалось.

Светлана настояла, чтобы после похорон Алексей сразу вышел на работу и оставил Иоанна у нее. Когда он, уставший, приходил с работы, соседка ставила перед ним суп. Садилась напротив, налив себе чаю, смотрела, как он ест. Старалась готовить повкуснее, хотя и понимала, что Алексею в его состоянии все равно, что лежит в тарелке. Разговаривали они мало и только по делу. Лезть в душу Света не хотела. Алексей оделся во все черное и еще больше стал походить на священника. Однажды проговорился, что с тех пор, как ушел из церкви, потерял половину себя, а после смерти Нины и свою вторую половину. Ничего не осталось. Горестно усмехнулся. Только долг. Света кивнула, подливая чаю. Жаль, что Иоанн не его родной сын. Стимула жить было бы больше. Усыновленные – это не то, что родные. Алексей женился, потому что любил Нину и, уйдя из жизни, она забрала с собой и предназначенную сыну любовь.

Маленький Иван видел не просто людей, он видел окружающую их оболочку. Мамина оболочка была желтоватой, оболочка ее подруги Нины сиреневой, у отца Иоанна – фиолетовая. У людей на улице всех цветов. Вот только оболочку самого Иоанна он не мог разглядеть. Сегодня впервые получилось. Она была черная. Теперь, глядя на него, Ваня чувствовал жжение в глазах и страх.

В квартире погас свет. Иоанн ойкнул, бросив карандаш на стол. Ваня засопел. В темноте, в которой он хорошо видел, облако, окутывающее мальчика, стало еще чернее. Светлана прибежала из кухни, засуетилась.

– Мальчики, не бойтесь. Сейчас будет светло.

Молодая женщина чиркнула спичкой, зажигая свечу в подсвечнике. Иоанн, словно зачарованный, смотрел на оранжевый огонек с белой каемочкой. Ванечка, оставив карандаши, наблюдал за Иоанном. На обычно безмятежном личике незнакомая сосредоточенность. Светлана присела на диван. Комната казалась таинственной. Иоанн продолжил рисовать. Через полчаса она решила позвонить в домоуправление и узнать причину поломки, но обнаружила, что городской телефон не работает, а мобильный сел. Женщина чертыхнулась. Все один к одному. Темнота и скрябание карандаша Иоанна раздражали. Светлана не любила темноту. Входя в квартиру, везде зажигала свет. Даже спала при ночнике. Пламя свечи на столе странно вытянулось вверх, напоминая светящуюся струну.

– Я сейчас приду, – бросила Светлана мальчишкам и выбежала на лестничную площадку. Везде было темно. Позвонила к соседям, жалея, что Алексей поздно возвращается с работы. Подумалось о Нине. Вот уж ее подруга бы не испугалась. Надо выяснить, что стряслось. Стараясь не споткнуться, спустилась по темной лестнице на первый этаж. На улице горели фонари, спешили с работы люди. Женщина добежала до четвертого подъезда, где находилось домоуправление. Там горел свет и сидели, зажав в морщинистых пальцах квитанции, старушки. Одна из них сурово спросила:

– Ты куда без очереди?

– Свет в квартире погас. Надо узнать, что случилось, – забормотала Светлана, чувствуя, как покрывается потом от страха. Откуда-то появилась уверенность, что все это не случайно.

– Так здесь паспортный стол и бухгалтерия. Они откуда знают про свет? А ты из какого дома?

Светлана отвечала на бесконечные вопросы, понимая, что должна что-то делать, но странным образом не могла сдвинуться с места, словно ее пригвоздили.

– Милая, так ты бы позвонила.

– Не работает телефон! – отчаянно закричала Светлана, врываясь в бухгалтерию.

– Свет погас.

Пожилая женщина с удивлением воззрилась из-под очков:

– Вы из какого дома?

Паника нарастала. Язык во рту еле шевелился. Назвала дом, подъезд, квартиру.

– Позвоните кому-нибудь, пожалуйста!

– Да что вы так беспокоитесь?! Бывают перепады с напряжением. Ведь не пожар же! – бухгалтер протянула руку к телефону. – Сейчас позвоню в диспетчерскую, узнаю.

Пожар? Светлана почувствовала, словно ее ударили. Пожар. Она оставила мальчишек одних, а на столе свеча. Вдруг кто-нибудь из них опрокинет подсвечник… Женщина выбежала из комнатки и, пробежав мимо старушек, бросилась вниз по ступенькам. Возле подъезда столкнулась с Алексеем. Схватила за руку.

– Скорее домой! Я идиотка. Свет погас. Оставила мальчиков одних. Вдруг кто-нибудь свечу опрокинет и все загорится.

Лифт не работал. Алексей, тяжело дыша, взбирался по ступенькам, чувствуя, как колотится сердце. Второй этаж, третий. Появился запах горелого.

На лестничной площадке кто-то бросил горящую сигарету в стеклянную, наполненную бычками, стеклянную банку. Оба шумно выдохнули от облегчения, продолжая подниматься. Ну вот, наконец, и их пятый этаж. Светлана наощупь вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Запах горелого и плач. Оба бросились в комнату. На столе обугливалась скатерть, черными клочками рассыпались альбомные листки. Иоанн забился в угол комнаты, а Ванечка так и остался в своем кресле возле стола. Откатывая кресло, Светлана взглянула в покрасневшее лицо сынишки. Впервые ей показалось, что на его обычно отсутствующем личике появилось осмысленное выражение. Увидев, как Алексей начал тушить огонь, мальчик недовольно замычал. И тут Светлана вдруг вспомнила его рисунки. И это при том, что сын никогда за свои пять лет не видел никакого пожара. Разве что по телевизору. Но что он мог понимать?

Позже, когда уже включили свет, Иоанн рассказал, что произошло. После того, как Светлана ушла, он продолжал рисовать. Иван, сидящий напротив, дотянулся до свечи и уронил ее. Некоторое время оба с интересом смотрели на огонь, пока Иоанн не испугался и не спрятался под диван. Вылез оттуда, только когда услышал, что хлопнула дверь.

– Почему же ты не отодвинул кресло твоего друга от стола? – спросил Алексей. – Если бы мы не пришли вовремя, Иоанн мог обгореть. – темные глаза мальчика потемнели еще больше. Он насупился. – Что случилось, Иоанн? – настаивал Алексей, сажая мальчишку на колени. – Помнишь, мы договорились, что ты будешь рассказывать мне о своих страхах?

– Никакой он мне не друг. Он хотел убить меня! Нарочно уронил свечку, чтобы устроить пожар.

Светлана охнула и прижала руки к груди. Слова встали колом в горле, она только мотала головой.

– Да что ты такое говоришь?! – возмутился Алексей. – Ванечка случайно задел свечу, а ты испугался. Вот и показалось.

– Мне не показалось! Он хотел сжечь меня. Он – монстр. Монстр!

Иоанн сжал кулачки, из глаз брызнули слезы. Спрыгнул с колен, глядя на Алексея черными, как вишня, глазами.

– Ты не любишь меня! Не любишь! Когда я сплю, ты размахиваешь вокруг меня какой-то палкой и что-то бормочешь. Я боюсь тебя, боюсь! Вы все хотите меня убить! Я хочу к маме.

Иоанн упал на пол, дрыгая руками и ногами и захлебываясь от рыданий. Алексей схватил его на руки и, что-то пробормотав окаменевшей от ужаса Светлане, выбежал из квартиры.

Хлопнула входная дверь. Стихли крики. Светлана опустилась на диван, прижала руки к лицу. Зачем она оставила мальчишек вдвоем? Что произошло за это время?

Дома Иоанн быстро успокоился и даже выпил молока с печеньем. Пока мальчик ел, Алексей пытался объяснить ему, насколько это возможно, что он делает, пока тот спит. Иоанн серьезно смотрел на него черными, так похожими на Василия, глазенками.

– Ты отгоняешь от меня злых волшебников?

– Я разрезаю их острым мечом на маленькие кусочки, – Алексей старался, чтобы его голос звучал естественно. Ни в коем случае нельзя, чтобы Иоанн испугался. Пусть лучше думает, что он рассказывает ему сказку.

– Ух ты! А откуда у тебя меч?

Алексей улыбнулся.

– Тот, кто его принес, не хочет, чтобы называли его имя.

– Ладно. Ты можешь показать мне меч?

– Только из моих рук. Он очень острый.

– Хорошо, – в черных глазах появилось детское любопытство, словно речь шла о какой-то интересной игре.

Алексей вышел в свою комнату, отпер ящик письменного стола, достал изогнутый стальной меч. Фиолетовым пламенем блеснули на рукоятке аметисты. Тепло камней согревало ладонь. Тяжесть ударов совсем не чувствовалась, словно не он, а кто-то другой наносил сокрушающие удары по гадким тварям, избравшим Иоанна для своих мерзких целей. Он сел рядом с Иоанном на диван, показывая ему меч.

– Какой красивый! Можно потрогать?

– Только рукоятку. Меч очень острый.

Смуглые пальчики ощупали фиолетовые камни. Алексей видел, как безумно хотелось мальчишке подержать в руках оружие. Умоляющий взгляд остановился на нем, ручонка уже сжималась на рукоятке.

– Дай подержать на минутку?

– Это опасно, – покачал головой Алексей.

– Тогда покажи, как ты это делаешь, – Иоанн нехотя разжал пальцы и забрался с ногами на диван, словно собирался смотреть фильм.

Алексей взял меч в правую руку и сделал несколько крестообразных движений в центре комнаты, потом повторил то же самое в каждом углу и вокруг кроватки мальчика. Ночью он выдвигал ее в середину, чтобы было удобнее. Бессчетное количество раз он кружил вокруг нее длинными ночами. Мальчик редко просыпался по ночам, а поэтому был особенно уязвим для всей мерзости. Иногда Алексей слышал крики, иногда проклятия и стоны. Темные разрезанные тени плясали на занавесках, заливали черной кровью светлый паркет. Алексей безостановочно читал молитву архангелу Михаилу. С рассветом борьба заканчивалась, на сон оставалось не больше трех-четырех часов.

– Ух ты, здорово! – Иоанн захлопал в ладоши. – Ты словно добрый рыцарь. Я тоже хочу такой меч.

Алексей улыбнулся, опустил меч и присел рядом.

– Не раньше, чем ты вырастешь. Хотя если хочешь, мы можем купить тебе игрушечный в магазине.

– Но я хочу настоящий.

Алексей потрепал мальчишку по черным кудрям.

– Мы что-нибудь придумаем. Обещаю. А сейчас беги в ванную чистить зубы.

Проснувшись утром, Иоанн первым делом заявил:

– Пап, а можно я сегодня не пойду к тете Свете?

Алексей кивнул. Вечером он думал о происшедшем. Вспомнилось, как не хотела общаться с соседями Нина, но уступила его просьбе. Теперь вот и Иоанн взбунтовался. Надо срочно увезти его отсюда. Родители достроили дом в деревне. Лето можно провести и там. В глазах Светланы стояли слезы, когда вечером он зашел попрощаться.

– Мы как прокаженные. Никто не хочет с нами общаться.

– Это не так. Мои родители достроили дом в деревне, зовут нас пожить у них летом.

– Не надо ничего объяснять. Я пойму, даже если мы больше не встретимся.

Алексей дождался, пока женщина поднимет на него глаза и уверенно произнес.

– Когда я вернусь, то объясню тебе, что произошло. Обещаю.

Когда за ним закрылась дверь, Светлана расплакалась, почувствовав себя одинокой. Только вот ей показалось, что она нашла близких людей, как все закончилось. Она даже самой себе боялась признаться, что иногда, дожидаясь Алексея с работы, фантазировала, что когда-нибудь он смирится с потерей Нины, увидит, как она хорошо заботится об Иоанне и примет решение, что они должны жить одной семьей. С тех пор, как она узнала о болезни Ванечки, она перестала считать возможным, что найдется человек, который возьмет ее замуж. Но Алексей так по-доброму относился к ним, да еще последнее время, когда ее сын был вместе с Иоанном, создавалась иллюзия, что Ванечка обычный ребенок. Наверно, отсюда и родилась фантазия. Но этого никогда не будет. И брошенное напоследок обещание все объяснить, сделано, чтобы смягчить боль предстоящей разлуки. И даже если они снова встретятся – в чем она совершенно не уверена – время отдалит их друг от друга, и такой близости, как возникла сейчас, уже не будет. А ее душа так истосковалась по любви, по общению и даже такие крохи, которые мог дать Алексей, наполняли ее жизнь смыслом.

Глава 80

Алексей и Иоанн вернулись домой в сентябре, загорелые и окрепшие. Совместно проведенное время пошло им обоим на пользу и теперь впервые по какой-то их особой духовной близости, можно было сказать, что это отец и сын.

Когда они приехали в новый дом, все заботы о мальчике взяла на себя мать Алексея, и у него появилась возможность отоспаться за многие бессонные ночи. А потом и вовсе произошло чудо. Алексей перестал слышать крики окружающих Иоанна по ночам демонов, исчезла кровь на полу. В ту ночь он впервые заснул на стуле возле кроватки Иоанна. А во сне пришел архангел Михаил и сказал, что борьба закончена. Меч исчез так же таинственно, как и появился.

Когда осень позолотила листья, Иоанн неожиданно запросился домой. Когда зашла речь о соседях, сказал, что он теперь стал сильным и больше никого не боится. Мальчишка погладил деревянный меч, с которым он никогда не расставался. Похожий меч был и у Алексея, и они устраивали настоящие сражения, в которых всегда был один единственный победитель – Иоанн. Меч вырезал из старого дерева дедушка, он же и был главным и единственным судьей.

Очень часто за это время мысли Алексея возвращались к Светлане. Несколько раз он даже порывался позвонить. Но в последний момент передумывал. Что важного можно сказать по телефону? Уж лучше при встрече. Они так нехорошо расстались. Он чувствовал себя так, словно предал ее дружбу. Ведь кроме них с Ниной у бедной женщины никого не было. И она несколько раз признавалась, что обрела семью. Их неожиданный отъезд и обвинение Иоанна должно быть повергли Светлану в депрессию. Но он был уверен, что, когда они встретятся, она все поймет, как надо. Между ними существовала какая-то особая духовная близость, он мог бы рассказать ей гораздо больше, чем Нине.

Но Алексей ошибался. За эти месяцы в душе Светланы произошли некоторые изменения. Устав от одиночества, она подключила себе интернет и стала поддерживать общение с родителями, дети которых имеют похожие болезни. В то время как она пустила все на самотек и только плакала, другие боролись, осваивая новейшие методики, и рассказывали о достижениях детишек. Воспитывать больного ребенка, вовсе не то же самое, что здорового: сил больше, прогресс медленный, но обхитрить болезнь – настоящая радость. Если раньше Света не знала, куда деть свободное время, то теперь у них был строгий распорядок, в который входили гимнастика и упражнения на развитие интеллекта. Появились и первые успехи. Напевая песенку, она готовила на кухне шарлотку, когда услышала звонок в дверь. На пороге стоял Алексей. Забыв поздороваться, Светлана рассматривала соседа. Несмотря на поседевшие волосы и разбегающиеся лучиками морщинки возле глаз, это был совершенно другой мужчина. Сильный, загорелый, подтянутый. Даже одет он был по-другому: вместо черной одежды голубые джинсы и рубашка в клетку. Отросшая после похорон бородка тщательно сбрита. Неловко потоптавшись в коридоре, он пригласил Светлану на прогулку в лес. Заснула она счастливой и утром долго вертелась перед зеркалом, выбирая, что надеть. Хотелось выглядеть красивой. Она так долго не ходила на свидания. И пусть на этом свидании присутствуют их дети, она все равно сможет смотреть на него и мечтать, что когда-нибудь… Стоп! Они просто поговорят. А ей столько всего надо ему рассказать. И ведь только Алексей сможет все это понять.

День выдался прекрасный, почти летний. Начинавшие золотиться деревья горели от солнца. Устав бродить по дорожкам, сели на скамейку. Ванечка, как обычно, сидел в коляске, наблюдая за гоняющим мяч Иоанном. Черное облако, окружающее соседа, превратилось в сиреневое, и лишь маленькие черные точки, пронизывающие его в некоторых местах, напоминали о прошлом. Он отвернулся.

Выслушав Алексея, Светлана долго молчала, пока случайно с ее губ не сорвались слова:

– Неужели ты хочешь сказать, что иногда для спасения ребенка родителям нужно вовремя… – она сделала паузу, хотела сказать – умереть, но исправилась, подобрав нужное слово, – Уйти?

Лицо Алексея осветила грустная, удивительно гармонирующая с его поседевшими волосами, улыбка.

– Они всегда будут впереди, чтобы облегчить нам путь.