Текст книги "Вопреки предсказанию (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Сатанов лежал на пляже, глядя на набегающие волны. И кто это говорил, что шум моря успокаивает? Монотонное шуршание воды об гальку наводило тоску. Палящее солнце раздражало. Иван устал от жары, от постоянно влажного тела и липнущих к нему вещей, духоты и оголенных тел на пляже. Нескончаемый курортный праздник сводил с ума. Сатанов приятно задремал, устроившись в тени пляжного зонтика. Из сладкого сна вырвал звонкий голосок.

– Мама, можно я пойду купаться?

Опять эти дети! Какого черта их здесь так много? Верещат, брызгаются, капризничают. Сатанов терпеть не мог этих вечно орущих созданий. Казалось, что тебе надо? Радуйся, что привезли на море. Когда он был маленьким, родители никогда не брали его с собой. Оставляли на даче. В отместку мальчик издевался над бабушкой, пока та не отказалась от него. Лагерь он ненавидел еще больше, поэтому придумал развлечение. Вычислял какого-нибудь слабого пацана и подговаривал ребят устроить травлю. Дело обычно заканчивалось тем, что беднягу, которому не было прохода от дразнящих, забирали домой. Сатанов всю жизнь ненавидел слабых. Когда мать лежала в больнице, ни разу не пришел ее навестить. К отцу не явился даже на похороны. Никчемные людишки, которые не смогли дать ни тепла, ни любви. Зачем они ему?

– Мама, ну, когда мы пойдем купаться? – зазвенел рядом голосок.

Иван, подняв голову, увидел девочку лет пяти в розовых трусиках с оборочками, нетерпеливо выплясывающую вокруг мамаши, развалившей свое пышное тело на шезлонге.

– Мама, но уже прошло полчаса после обеда, – не унималась девочка.

Сатанов раздраженно сел на лежаке и уставился на малышку. С каким бы удовольствием сжал бы тоненькую шейку, чтобы капризный цыпленок замолчал. И толстуха тоже хороша. С такой фигурой на пляже делать нечего, а эта еще бикини надела. От женщин одно зло! Не зря их на Востоке держат закутанными с ног до головы. Сатанов отвернулся к морю и увидел кокетливо идущую вдоль берега блондинку. Девушка высоко поднимала стройные ножки, ловя восхищенные взгляды разморенных от жары мужчин. На ум опять пришла легенда об Иване и Марье. Суть любой женщины в соблазнении. В тот момент, когда мужчиной овладевает зов плоти, она побеждает.

Эх, попадись ты мне, сучонка! Сатанов почувствовал злость. Взял бы ее грубо, чтобы она кричала и просила пощады. Оставил бы синяки на загорелом теле. Одним разом отбил бы желание соблазнять. Сатанов чувствовал в себе непреодолимую потребность наказывать весь женский пол за его существование. Ему казалось, что он рожден именно для этой миссии. Да что они себе позволяют? Женское тело – инструмент для удовлетворения мужских потребностей. И уж ни в коем случае не средство для управления мужчинами. А что сейчас пишут в модных журналах? Это же позор! Он скосил глаза: так и есть, толстуха читала «Космополитен». Журнал лежал на полотенце.

– Мама… – канючила девчушка.

– Лена, отстань! – женщина перевернулась на бок.

Иван снова посмотрел в сторону моря.

Загорелый молодой человек подошел к блондинке. Девушка передернула плечиками и, еще больше вихляя бедрами, направилась дальше. Парень застыл, глядя ей в след.

Может, стоит назначить свидание и показать, что миром правят мужчины? В конце концов, ему надоели проститутки. Маленькая девочка, воспользовавшись тем, что мама увлеклась «Космо», побежала одна к морю. Сатанов с интересом наблюдал, что будет дальше. Через некоторое время женщина, лениво перевернувшись, отложила журнал и сняла бретельки бюстгальтера. Прошло несколько минут, прежде чем исчезновение дочери было замечено.

– Лена! Лена! – заорала женщина, – вскакивая с шезлонга и озираясь по сторонам.

– Она пошла купаться, – ехидно заметил Сатанов.

Женщина округлила глаза и, подпрыгивая на раскаленных камнях, побежала к морю, завязывая на ходу бретельки.

Провинившаяся дочь была вытащена из воды и с диким ревом приведена обратно. В ярости мамаша сорвала с нее нарукавники и нашлепала по попе.

– Ты плохая, плохая! – захлебываясь слезами, Лена топала ножками. – Я хочу купаться. Купаться!

Это было слишком. Сатанов хорошо знал силу своего взгляда. Он уставился на девочку, внушая ей, чтобы она замолчала. Убедившись, что противное создание и не думает смотреть в его сторону, Иван встал с лежака. Присел возле нее на корточки и заглянул в мокрое от слез личико.

– Нельзя плакать, иначе я тебя удушу, – последние слова он произнес шепотом, чтобы не слышала мать. – Вот так! – он быстро сомкнул руки на шее малышки, чувствуя пульсацию. Одно движение, всего одно движение, и глупышка обмякнет в его руках и никогда не вырастет во взрослую женщину, не научится проклятому искусству соблазнения. На краткий миг почувствовал себя богом: жизнь этого цыпленка оказалась в его руках: она вполне могла умереть невинной. Иван быстро огляделся. Пляж был полупустым.

– Что вы делаете? Отпустите ее! – испуганно закричала женщина.

Иван с сожалением отпустил нежную детскую шейку и усмехнулся.

– Научись ребенка воспитывать, чтобы он никому не мешал. Ты же не будешь больше плакать, Леночка? – он потрепал девочку по голове и, как ни в чем не бывало, направился к морю. Когда вернулся, ни Леночки, ни ее мамаши не было. Сатанов удовлетворенно улыбнулся. Сбежали! Жалкие трусливые создания! Как же он их ненавидит!

Глава 5

Когда Дарья Дмитриевна сошла с автобуса, было уже совсем темно. Завернув на улицу Некрасова, она быстрым шагом приближалась к дому. Высокая мужская фигура выскользнула из их ворот и исчезла в соседней калитке. «Это же Василий. Зачем он приходил так поздно?» – подумала с тревогой Дарья Дмитриевна, ускоряя шаг. Во всем доме горел свет, и это еще больше испугало ее. Как правило, Нина к ее возвращению уже спала. Дверь на веранду оказалась незапертой. Дочь с распущенными волосами стояла босиком на полу, обняв себя за плечи. Из-под кое-как застегнутого халата виднелось голое тела.

– Доченька, что случилось?

– Ничего, – с трудом выдавила из себя Нина, глубже запахиваясь и отворачиваясь от матери. Дарья Дмитриевна положила руку ей на плечо.

– Я видела Василия. Что у вас произошло?

Нина до сих пор не могла поверить в случившееся. Слезинка медленно скатилась по щеке и она, как маленькая, уткнулась матери в плечо, тихо всхлипывая. Если бы мама пришла позднее, было бы время запереть эту боль глубоко в себя, но сейчас не было никаких сил скрывать правду.

– Да что, что такое? – настаивала Дарья Дмитриевна, уже зная ответ. – Он обидел тебя?

Нина молчала, и это ее молчание казалось страшнее ответа. Дарья Дмитриевна гладила ее по волосам, приговаривая какие-то детские утешения и это, вместе с осознанием, что мама уже догадалась, подействовало успокаивающе.

– Пойдем в комнату. Здесь холодно, а ты босиком, – предложила мать.

Нина отрицательно покачала головой и опустилась на деревянную скамью возле слишком большого для двух человек стола. Мысль о том, что ей придется лечь в постель, где она была с Василием, вызвала тошноту. Мать села рядом. Заметив, что Нина дрожит, вскочила и накинула на дочь большой теплый платок. Они долго сидели молча, соприкоснувшись плечами.

– Как это случилось?

– Сначала я думала, что это сон. А когда проснулась… – она закрыла лицо руками. – Не знаю, что теперь делать. Даже не могу сказать, что он взял меня силой. Но хуже всего, что мне было хорошо. Так хорошо, как еще ни разу не было с Николаем. И от этого так стыдно. Так стыдно.

Дарья Дмитриевна вздохнула.

– Ты ни в чем не виновата. Василий давно на тебя глаз положил. Я боялась за тебя, когда вы еще в школе учились.

– Уж лучше бы тогда все и случилось, – горько сказала Нина. – Я ведь не смогу скрыть это от Коли.

– А вот ему как раз и не нужно об этом знать, – решительно сказала мать. – Выходи за него замуж, как собиралась. Если только ты не собираешься вернуться к Василию.

– После того, что он со мной сделал?! Конечно, нет. Если только… – Нина схватила мать за руку. – Со мной что-то страшное происходит: я чувствую себя словно к нему привязанной. Когда он рядом, мне хорошо, уходит – будто душу мою забирает. Это из-за этого приворота, который они с Улитой вчера сделали.

– Не верь в это, доченька, не надо, – быстро сказала Дарья Дмитриевна, чувствуя, как сильнее забилось сердце. – Они просто тебя хотят напугать. Никакого колдовства не существует.

– Я тоже так думала. Но сегодня мне так плохо было целый день. Думала, заболела. И еще, мам: я вазу разбила, которую тебе папа подарил. Ты не будешь сердиться?

– Конечно, нет. Даже не думай об этом. А сейчас время позднее. Давай спать ложиться, а утром обо всем поговорим.

– Но я не хочу туда, – замотала головой Нина. – Я боюсь.

Ей казалось, что оказавшись там, где ее взял Василий, она снова будет желать его рук и губ. Как же все это стыдно, гадко. Она же чужая невеста и любит Николая. Но с ним так никогда не было. Она закрыла лицо руками. Почувствовала на своем плече теплую руку матери.

– Поспишь сегодня со мной, как маленькая.

Дарья Дмитриевна уложила дочь на свою широкую постель и ушла на кухню заварить чаю. К тому времени, как чай с мятой был готов, Нина уже спала. Женщина устало опустилась на стул с чашкой в руках. Главное, чтобы Улита с Василием не болтали лишнего. В том, что сегодня случилось, ничего хорошего не было, но Нина забудет это, как только они с Николаем уедут из Тучково. А в том, что им надо уехать, она больше не сомневалась. Не будет здесь Нине жизни с новым мужем. А вот с Улитой надо поговорить, чтобы они оба оставили Нину в покое. Женщина выглянула в окно, в соседском доме горел свет, значит, несмотря на поздний час, там не спали. Поднявшись на соседское крыльцо, женщина тихо постучала. Дверь открыла сама Улита в неизменном черном одеянии.

– Явилась, соседушка. Да только поздно.

Мать Нины прошла на освещенную тусклой лампочкой веранду и села на стул. Над потолком и в каждом углу висели пучки трав, от которых исходил одуряющий аромат.

– Ты знаешь, что сделал твой Василий с Ниной?

– Что сделано, то сделано, – Улита издала неприятный смешок. – Я здесь не причем, что Василий из всех девок твою дочь выбрал. Мне она никогда особенно не нравилась, но я не вмешивалась. А вот когда мой сыночек начал страдать из-за ее предательства, я это стерпеть не смогла. Теперь она от него ни на шаг. Сама будет за ним бегать. Мои привороты всегда действуют.

– Что ты болтаешь, Улита? – возмутилась Дарья Дмитриевна. – У тебя совсем ума нет, что ли? Как же можно человека неволить?!

– Ну, а что тут такого? Они еще со школы тискались. Васька все ждал, пока она вырастет. А она выросла и другого нашла. Поумнее и образованнее. Ваське заявила, что у них нет ничего общего. Не будет этой свадьбы. Помяни мое слово.

– Улита, оставь Нину в покое. Я ведь могу и засудить Василия за изнасилование, если ты не угомонишься.

– Какое изнасилование, соседка?! Я сама сегодня видела, как они в обнимку откуда-то возвращались. Вот она ему и назначила свидание ночью. Пока ты на работе. Она еще в школе ему клятву дала. Вот пусть замуж за него и выходит.

Дарья Дмитриевна еле сдерживалась. О какой клятве говорит старуха, они же совсем детьми тогда были.

– Ладно, хватит разговоров! Я пришла предупредить, чтобы вы оставили мою дочь в покое. Она выйдет замуж за Николая и уедет отсюда.

– Замуж! – рассвирепела бабка Улита и костлявой рукой схватила соседку за плечо. – Иди-ка сюда, я тебе покажу кое-что.

Она подвела ее к стене, утыканной гвоздями.

– Что это?

Улита ухмыльнулась, показав желтые зубы.

– Эта ближайшая к твоему дому стена. Я сама с заклятиями вколачивала каждый гвоздь, чтобы вызвать у тебя остановку мочи. Я уберу тебя с дороги и заставлю твою дочь выйти за Ваську. Их ребенок должен родиться седьмого июля. В книге судеб все расписано.

– Ты сумасшедшая! – прошептала женщина и, почувствовав дурноту, бросилась к двери. Улита захохотала и взяла молоток. – Смотри! Еще один гвоздик, и ты почти в могиле. Я отнимаю твою силу, – затянула старуха, вколачивая гвоздь в стену.

Испуганная женщина выбежала из дома, едва не упав на ступеньках. Всю ночь ее лихорадило, и заснула она только под утро.

Василий ввалился в дом после полуночи. Алкоголь не принес желанного облегчения, и он по-прежнему переживал из-за того, что произошло. Улита была так занята бормотанием каких-то проклятий и забиванием гвоздей, что даже не заметила его прихода. Его лицо перекосилось от ненависти, он подбежал и вырвал молоток из рук матери.

– Что ты делаешь?! Опять колдуешь? Остановись!

Улита взглянула на него: Василий еле держался на ногах.

– Опять напился! Погубит тебя эта Нинка окаянная, – запричитала она.

– Прекрати, мать. Ты лучше послушай, что мы с тобой натворили. Я был у Нины, взял ее, еще сонную, она даже руки протягивала, обнимала меня. Уж не знаю, кого она там себе вообразила на моем месте, наверное, жениха своего, – он поморщился. – Я не могу так, мать. Мне нужна та моя Нинка, которая смеялась и целовала меня по своей воле. Я чувствую себя виноватым. Прошу тебя, сними ты с нее этот приворот. Пусть выходит замуж и будет счастлива.

Улита покачала головой, седые кудри упали на костлявые плечи.

– Приворот снять нельзя, – добавила она, обдав его запахом чеснока. Василий поморщился.

– Да как же так?! Ты не можешь снять приворот, который сама сделала?

– Не могу. Дарья скоро умрет, а у вас с Нинкой будет ребеночек, которого мы все очень ждем.

– Да что ты такое болтаешь?! Не будет у нас никаких детей! – Василий стукнул кулаком по столу. – Не хочу я ее такую! Ты почитай какие-нибудь книги свои, поспрашивай у своих гадалок. Должен же быть обратный ход.

– Раньше надо было думать, а теперь иди лучше спать и не мучай меня. Устала я. – Она посмотрела на банку с гвоздями и улыбнулась: – Вон, сколько сегодня гвоздей забила. Не встанет Дарья больше на твоем пути. Приходила сегодня ночью, судом грозила, если кому скажем, что ты с Нинкой был. Вот кто зазнобу твою с пути сбивает. – Улита злобно улыбнулась. – Нинка Веселова – твоя невеста. Быть вашему сыну повелителем темных сил. Все мы будем ему поклоняться, откроет он такие двери, которые никто не смог до него открыть.

Василия прошиб холодный пот. Мать, верно, умом тронулась. Чушь какую несет. Улита проковыляла к себе, а Василий все еще сидел на веранде, тупо глядя в стену. Потом вдруг вскочил и плоскогубцами начал вытаскивать забитые матерью гвозди.

Глава 6

Случившееся вновь навалилось на Нину утром, когда она проснулась в широкой кровати матери. Не хотелось вставать, не хотелось жить. Все разом потеряло смысл. Она зачем-то сосчитала оставшиеся дни до свадьбы. Двадцать семь. Меньше месяца. Не будет никакой свадьбы. Придется рассказать, как бы стыдно не было, Коле правду, и пусть держится от нее подальше.

Слабый стон матери прервал мысли, и Нина приподнялась на локте.

– Мамочка, что с тобой?

Дарья Дмитриевна с трудом разлепила веки, чувствуя тупую боль внизу живота. Вспомнилось и то, что случилось с Ниной и ее последующий разговор с Улитой. Безумные глаза соседки, забивающей гвозди в стену и ее заверения, что она скоро умрет. Конечно, все это ерунда. Но почему же тогда ей так плохо? Еще вчера она была совершенно здорова.

– Мам, что ты молчишь?

– Что-то желудок разболелся, – выговорила она пересохшими губами.

– Давай я врача вызову? – Нина обеспокоено смотрела на мать, которая сегодня выглядела больной.

– Я сама врач, – попыталась улыбнуться Дарья Дмитриевна, но у нее вышла лишь гримаса. – Надо перетерпеть. Наверное, съела что-нибудь вчера.

Звонок мобильного телефона прервал их разговор. Определитель показывал имя Николая. Нина поспешно выключила телефон. Поговорят позже, сейчас не до того.

– Это был Николай? – тихо спросила мать.

– Да, – Нина бросила телефон на тумбочку. – Не могу сейчас с ним разговаривать.

– Тебе надо держаться, – тихо проговорила мать. – Найти в себе силы жить дальше. Нельзя позволить этому событию испортить твою жизнь. Запомни, ты ни в чем не виновата, и Николай не должен ни о чем знать. – Нина, хотя и была не согласна с матерью, решила не спорить.

– Хорошо, мам.

– У тебя когда сегодня занятия начинаются?

– Я останусь дома, если ты плохо себя чувствуешь. Вдруг тебе что-нибудь понадобится.

– Давай, собирайся. Со мной все будет в порядке. Заодно и лекарство мне купишь в аптеке.

Нина заставила себя одеться, приготовила на завтрак яичницу и принесла матери в постель. Дарья Дмитриевна была так слаба, что смогла проглотить только несколько кусочков.

– Нет аппетита, дочка. Ты оставь, я потом съем.

Нина поняла: мать что-то скрывает.

– Может, мне лучше остаться?

– Не стоит пропускать занятия. Это обычное недомогание. Скоро все пройдет.

Нина взяла сумку и вышла на крыльцо. Внезапная болезнь мамы обеспокоила ее. Она была почти уверена, что Улита имеет к этому отношение. Проходя мимо соседского дома, Нина почувствовала, что ее тянет к Василию, словно они связаны какой-то невидимой нитью. «Да что же это за несчастье», – пробормотала девушка, ускоряя шаг и отворачиваясь. В институте Нина немного отвлеклась и заставила себя послать сообщение Николаю, что не сможет с ним сегодня встретиться по причине болезни матери. Он написал, что любит и скучает. Обычные ласковые слова больно резанули по сердцу. Он ее любит! А она?! Нина вздохнула. Нет, скрывать случившееся ночью недостойно. Угрызения совести замучают. Василий сказал, что если любит, то простит. Он бы простил. А как поступит Коля? Сможет ли он простить?

Выходя из института после занятий, Нина издалека заметила высокую фигуру жениха с белыми розами. Сердце девушки замерло. Замедлила шаг, думая, не попытаться ли забежать снова в институт. Но Николай уже заметил ее в толпе и размашисто пошел навстречу, смущенно опустив цветы вниз.

– Это сюрприз, – он поцеловал ее в щеку и сунул букет.

– Спасибо, – Нина опустила глаза на розы, опасаясь встретить его открытый и честный взгляд.

Если бы можно было сейчас убежать, ничего не объясняя. Она даже не подозревала в какую муку превратится встреча с женихом.

– Твоя эсэмэска показалась мне странной, – он заглянул ей в глаза. – Ты как будто не хотела меня видеть. Обиделась на что-нибудь?

– Конечно, нет. Мне надо в аптеку, – выдавила из себя Нина.

– Хорошо, пойдем, – он взял ее за руку. – Расскажешь по дороге.

– Николай, – девушка заставила себя посмотреть ему в глаза. – Я бы хотела сегодня побыть одна.

– Что-то случилось, да? Вчера ты не отвечала на мои звонки. Сегодня не хочешь меня видеть.

Нина грустно смотрела на своего жениха, понимая, что если сейчас не расскажет правду, потеряет его навсегда. Если расскажет, потеряет тем более. Два варианта с одним исходом.

– Ты прав, лучше покончить с этим сегодня, – решилась Нина. – Только это длинная история. Давай где-нибудь посидим.

В кафе, приглядевшись повнимательнее, Николай заметил, как изменилась его невеста. И дело было даже не только в ее бледности, тихом голосе и опущенных вниз глазах. Ему казалось, что какая-то часть жизни ушла из нее. Да что могло произойти за пару дней?

– Ты неважно выглядишь. Плохо себя чувствуешь?

– Нет, все в порядке, – девушка вздохнула. Если бы дело было только в ее физическом состоянии. Сегодня она чувствовала себя лучше, чем накануне, но сердце то ныло от тоски, то замирало от нехорошего предчувствия.

Когда официантка принесла им по чашке кофе со сливками, Нина сделала маленький глоток и поставила чашку на столик.

– Мне давно нужно было рассказать о том, что я была помолвлена с Василием.

– Нет, – схватил ее за руку Николай. – Я не желаю ничего слушать. Это твое прошлое.

– Если ты действительно хочешь понять, что произошло, тебе придется потерпеть, – Нина мягко освободила руку.

– Ладно, – Николай хмуро кивнул.

Так он узнал о соседях: как они появились в поселке, о его матери, которую сначала приняли за его бабку. Рассказала про дружбу, переросшую в любовь. Про клятву, данную ему на озере.

– Но это же было до меня, – сказал Николай. – В этом нет ничего страшного. Я тоже встречался с девушками. Главное то, что ты чувствуешь к нему сейчас. Если мы поженимся, а ты…

– Мы вряд ли поженимся, Николай, – прервала его Нина, поставив чашку на стол. – Я – это уже не я. Колдовство, в которое я раньше не верила, оказывается, существует.

– О чем ты? – Николай смотрел в испуганные глаза невесты.

– Бабка Улита заколдовала меня, – Нина издала нервный смешок, заметив недоверчивый взгляд жениха. – Я бы сама не поверила, пока не испытала это на себе. На меня сделали приворот. И теперь я привязана к Василию.

– Какая-то чепуха, – Николай взял ее руку и почувствовал, что она дрожит. – Они тебя запугали, и ты поверила. Но ты же умная девушка. Все эти привороты – полная чушь.

Нина резко выдернула руку.

– Нет, я чувствую, – она рванула свитер, словно ей стало трудно дышать, – что колдунья отняла мое сердце, мою душу. Я больше не та Нина, которая любила тебя. Мне все безразлично. И это еще не все. – Девушка глубоко вздохнула. – Вчера ночью пришел Василий и… – она замолчала не в силах продолжать.

– Ты хочешь сказать, что вы с ним переспали?

– Да, – Нина не решалась взглянуть в его глаза, боясь увидеть в них презрение. – Я думала, что это сон. А когда проснулась, уже было поздно. Я понимаю, в это трудно поверить, но клянусь, все произошло именно так, как я сказала. Теперь, – решительно сказала она, сдерживаясь изо всех сил, чтобы говорить спокойно, – Я считаю, что не имею права выходить за тебя замуж.

– То есть после того, как ты переспала со своим бывшим дружком, ты решила к нему вернуться?

– Нет. – Нина помолчала. – Только если…

– Если что?

– Только, если меня заставят.

Последняя фраза и покорный тон невесты поразили Николая так, что он не знал, что и ответить. Воцарилось молчание. Что-то мешало ему встать и уйти. Внутреннее чутье подсказывало, что девушка в опасности, и ей нужна его помощь. Он представил Нину и ее мать в их стареньком доме на краю леса, словно отгороженным от всего мира, домом старухи-колдуньи.

– Да как он мог попасть к тебе, если ты спала?

– Он хорошо справляется с замками, – повторила Нина фразу Василия. И ее вдруг опять окатило горячей волной от нахлынувших от их близости воспоминаний.

– Так он тебя изнасиловал?

– Нет.

– То есть, как нет? Я ничего не понимаю.

Нина залилась краской.

– Я не могу об этом говорить.

Снова молчание, потом тихий голос Нины.

– Мне кажется, Улита наслала на маму порчу.

После вырвавшихся помимо воли слов пришлось упомянуть и про угрозу бабки Улиты расстроить их свадьбу.

– Да что за чертовщина! – воскликнул Николай, почувствовав холодок в груди. – Мы словно попали в средние века. Неужели в нашем современном мире существуют такие глупости?!

– Я тоже раньше смеялась, когда люди в нашей деревне стороной обходили Улиту, но теперь поверила. – Девушка посмотрела на часы. – Мне нужно идти. Я волнуюсь за маму. – она встала из-за стола и, прежде чем уйти, дотронулась до плеча жениха, продолжавшему сидеть в каком-то оцепенении. – Прости меня.

– Подожди, я пойду с тобой.