Текст книги "Вопреки предсказанию (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 39

Нина была еще слишком слаба, чтобы разговаривать, поэтому он просто держал ее за руку, радуясь, что она не замечает его состояния. Через несколько минут, когда зашла медсестра и сделала знак, что пора уходить, он поднялся, поцеловал Нину и вышел. Прощальный поцелуй. Они больше не увидятся. Пора свести счеты с этой жизнью. Этот груз слишком тяжел.

Сразу уйти не удалось, медсестра попросила зайти в кабинет к врачу. Василий побрел в указанную сторону, гадая, что хочет от него доктор.

– Состояние Нины Веселовой по-прежнему остается тяжелым, несмотря на то, что она пришла в себя, – начал врач, как только Василий уселся. – Положение осложняется беременностью. Организм нужно поддерживать лекарствами. – он посмотрел на Василия из-под очков в золотой оправе. – К сожалению, это очень дорогие лекарства. Но без них она не справится.

– Выпишите рецепт, я куплю его, – глухо сказал Василий.

– Вы даже не спросили, сколько стоит лекарство?

– Я найду деньги, – повторил Василий, испытывая раздражение от слишком внимательного взгляда доктора. Ему хотелось уйти, чтобы остаться одному. Общение с людьми причиняло боль от осознания того, что он не такой, как они.

– К сожалению, не все так просто. Наш сотрудник привозит его из Германии. Пока я не знаю, сколько времени ваша жена должна будет принимать его. Сейчас я даже не могу назвать вам всю сумму. Минимальный курс в течение двух недель стоит около двух тысяч долларов. Возможно потребуется несколько курсов.

– Я принесу вам сегодня деньги, – сказал Василий и поднялся. – Сделайте все возможное, чтобы она поправилась.

– Безусловно, – кивнул врач, наблюдая за молодым человеком. Он видел, что тот был чем-то подавлен и решил, что он переживает из-за Нины или из-за ребенка. А возможно, что-то еще произошло. В любом случае нужно предупредить. – И еще одна вещь: вы не должны ни в коем случае волновать вашу жену, в ее состоянии это может привести к губительным последствиям. До нее не должно доходить никаких плохих новостей. Даже если мир перевернется, вам придется это скрывать.

Василий потрясенно взглянул на врача. Сейчас до него дошло, что ему придется повременить со своим решением. Во-первых, Нине нужны лекарства, которые нужно оплачивать, а во-вторых, она вряд ли перенесет новость о его самоубийстве.

– Я все понял, – Василий, не прощаясь, выскочил из кабинета, немало озадачив врача своей поспешностью.

Всю дорогу до дома Василий прошел пешком, размышляя о своей судьбе. Если бы кто-нибудь знал, как он устал. У него никогда не было никаких прав, даже права умереть, он все время жил по чужим законам. В гостиной он устало опустился в кресло, прихватив книгу «Каббала чисел». На первой же странице он прочел: «Математические науки стоят во внутренней взаимосвязи с магией и так же всячески необходимы для нее».

Когда братство распалось, они долго находились в бегах. Поддерживала ли Улита связь с кем-нибудь еще? Общались ли они между собой? Если бы он мог поговорить с кем-то оттуда, нашел бы ответы на многие вопросы. Василий снова вернулся к книге. «Люди, вступающие в религиозные общества, принимают новые имена, чтобы показать, что они стали другими и начинают новую жизнь. Так же поступают и в оккультных общинах».

– Наверно, поэтому мне поменяли имя, – пробормотал Василий, переворачивая страницу. «Во многих первобытных обществах у человека было два имени. Одно, для обычного, повседневного использования, другое же, настоящее, хранилось в тайне. Иногда оно не было известно даже самому владельцу, так как произносилось шепотом его матерью еще в младенческом возрасте. Если колдуну удавалось выяснить истинное имя человека, он мог уничтожить его. Истинное имя содержало сущность человека и, распадаясь, влекло за собой и его распад».

– Вот я и распадаюсь, – грустно заметил Василий, разговаривая сам с собой. – Нина была совершенно права, когда говорила, что перемена имени повлекла за собой мое изменение. Ведь действительно, днем, когда я – Василий, я веду себя совершенно иначе. Этот демон овладевает мной лишь ночью.

«Если для совершения важных поступков не помогает ни перемена мест, ни выбор подходящих дней, то можно найти выход, изменив свое имя и тем самым, приобретя другое число. Это мнение было широко распространено среди евреев в период средневековья, считалось, что жизнь больного можно спасти, заменив ему имя, так как это приводило в замешательство ангела, ответственного за подведение итоговой черты в жизни человека. Влияние нового числа станет постепенно сказываться на вашей жизни, и люди начнут относиться к вам по-иному», – прочитал Василий и захлопнул книгу.

«Что же делать?» – крутилось у него в голове. Сейчас у него было как бы два имени, днем он был Василием, но ночью, когда его называли Иваном, он начинал творить зло.

Василий взял с полки русский мифологический словарь и открыл страницу на букву «К». «В купальских празднествах участвовало все население. Девушки собирали травы и изготавливали обрядовую куклу в качестве жертвы природным силам. Для этого в землю втыкали кол, который обвивали соломой, а на верхушке укрепляли пук из нее, называемый „Купалой“. Иногда куклу также называли „Иваном“. Делали и „Марью“. Они соответствовали мифологическому мотиву о кровосмесительном браке брата и сестры, выразившемся также в цветке Иван-да-Марья, особо почитаемом в те дни».

Вдруг заплясали перед глазами воспоминания, как всем братством они выходили в лес. Разжигали большой костер. Женщины, у каждой на голове венок из сине-желтых цветов, протяжными голосами тянули песни. Парни прыгали через костер. Он тоже прыгал. Праздник приходился на его день рождения и продолжался до утра. На заре купались нагишом в озере. Василий вновь обратился к книге, надеясь, что новые строчки разбудят еще какие-нибудь воспоминания. «В вечернее время „Ивана“ и „Марью“ топили или разрывали на части». Молодой человек задумался. Захватив с собой факелы огня, некоторые взрослые куда-то исчезали и возвращались очень довольные, говоря другим, что они отомстили за Ивана. Что же они делали? Внезапно он все понял и, накинув куртку, вышел в сад. Какое-то время бродил по тропинкам, испытывая одно единственное желание – напиться до бесчувствия. Но смог себя остановить: через несколько часов он снова окажется в рабстве, а ему нужно контролировать себя. Взгляд упал на домик, в котором жила Улита с тех пор, как Нина переехала к нему. Возможно, там спрятаны документы, которые прольют свет на то, что творится вокруг него.

Василий открыл дверь. Привычно пахнуло травами. Он поморщился. Показалось, что Улита вовсе не умерла, а все еще здесь. Прошелся по комнате, выдвигая ящики. Под старым бельем в шкафу нашел коричневую тетрадь, исписанную заклинаниями и приворотами. Нетерпеливо перелистнул страницы и обнаружил листок с номерами мобильных телефонов. Телефон Марены был вычеркнут. Вытащил из кармана куртки мобильный и быстро набрал номер, молясь про себя, чтобы девушка сняла трубку. К телефону не подходили, но он снова набрал этот же номер.

– Слушаю вас, – ответил, наконец, женский голос.

– Марена, это Василий, – быстро начал он говорить. – Я нашел ваш телефон в записной книжке Улиты.

– Вы ошиблись, я не Марена, – быстро ответила женщина. Василий мог поклясться, что узнал ее голос.

– Пожалуйста, помогите мне, – взмолился он. – У меня случилась беда, и я не знаю что делать. Мне просто нужна кое-какая информация.

Молчание.

– Поймите, вам ничего не угрожает. Улита умерла.

– Умерла? – переспросила женщина, и в ее голосе послышалось облегчение.

– Да, произошел несчастный случай, – зачем-то сказал Василий, всеми силами пытаясь поддержать разговор.

– Вы позвонили, чтобы сообщить это?

– Мне нужно встретиться с вами. Когда-то вы хорошо относились ко мне.

– У меня мало времени.

– Марена, пожалуйста. Это очень важно. Я все объясню при встрече.

– Хорошо, – наконец, решилась она. – Вы можете прийти ко мне на работу. – она назвала адрес, добавив: – Вечером там никого не будет, и мы сможем поговорить.

Василий знал этот детский сад, находившийся в получасе езды на автобусе от дома. Внезапно он почувствовал зверский голод и вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Отправился на кухню и быстро сделал яичницу.

Глава 40

Василий сразу узнал Марену, несмотря на то, что она очень изменилась. Ее темные кудрявые волосы теперь были зачесаны в пучок, косметика отсутствовала, а мятые бесформенные брюки и слишком свободный свитер скрывал фигуру. Создавалось впечатление, что она специально уродует себя, чтобы не привлекать внимание.

– А ты здорово вырос, – заметила она, когда они сели в маленькой комнатке, заполненной ведрами и швабрами.

– Так сколько лет прошло. Мне тогда было двенадцать.

– Я очень изменилась? – спросила она Василия.

– Нет, ты такая же, – соврал он, легко перейдя на «ты». Женщина, сидевшая перед ним, несмотря на прошедшие годы, все равно осталась той девушкой, которая в те одинокие для него годы дарила тепло, играя с ним или просто разговаривая.

– Ладно, не ври, – скривилась Марена. – Я знаю, что постарела и рада этому. Моя красота всю жизнь была для меня, как проклятье, и они с готовностью использовали это. Ты должен дать мне слово, что никому не скажешь, что встречался со мной.

– Да что ты, Марена… – начал Василий.

– Не называй меня так, – вскрикнула она. – Когда я слышу это имя, чувствую, что во мне пробуждается зло, и я словно возвращаюсь в прошлое. В то ужасное время. Теперь меня зовут Инна.

– Ну, хорошо, как скажешь. Инна так Инна. Неужели это имеет такое значение?

– Принято считать, что имя выбирают родители. Но ребенок рождается с запрограммированной судьбой и подобранным под нее характером. Как назвать, решают на небесах и нашептывают в уши родителям.

– Значит, Нина была права, когда говорила мне это.

– Кто эта Нина? – насторожилась Инна.

– Моя жена, – успокоил ее Василий.

– Ты женат? – в ее усталых глазах промелькнуло нечто подобное интересу.

– Гражданский брак, – на всякий случай уточнил Василий. – Она и рассказала мне о том, что наш числовой код, включающий в себя день, месяц и год рождения, очень важен. Так же, как и имя. Я тогда не придал этому особого значения.

Марена назвала Василия дурачком и разразилась целой лекцией. Когда человек удаляется в монастырь, ему меняют имя для того чтобы он мог полностью отрешиться от прошлого. Выбор имени происходит, чтобы оно находилось в соответствии с его новыми задачами. Когда люди уезжают в другую страну, их жизнь резко меняется в основном из-за того, что их имя произносится иначе. Например, Анна станет просто Энн, Петя Питером и так далее. Меняется сумма цифр и их цифровой код. Это серьезнее, чем люди осознают. При поступлении в Огненное братство каждому его члену изменяли имя. Сумма цифр обязательно образовывала цифру «два», что означает дуаду. Дуада – это воплощение всего зла и порока на земле.

Услышав об уже знакомой дуаде, Василий нахмурился: оба его имени несли в себе зло, и он поспешил перевести разговор на интересующую тему. В ответ на вопрос Марена снова выдала лекцию.

Огненное братство основано на легенде. Иван и Марья – мифические брат и сестра, которые не ведали о своем родстве и вступили в брак, за что и были превращены Богом в цветок. Это одна версия. Другая, что они превратились в цветок сами, чтобы не разлучаться. Брат с сестрой символизируют огонь и воду, поэтому цветок состоит из желтых и голубых цветов. Братство использовало третью малоизвестную версию, что Мария коварством и хитростью соблазнила своего чистого и непорочного брата Иванушку и женила его на себе. Бог рассердился и превратил их обоих в цветок, навсегда соединив чистое с порочным, не особенно разбираясь в том, что Иван пал жертвой коварства. Цветок создан в назидание людям, и его тайный смысл в том, что, единожды оступившись, прежнюю чистоту не сохранишь. Иван-да-Марья – цветок искушения, поэтому люди и сжигают его в праздник Ивана Купала, чтобы миновала их участь впасть в искушение. Но во всем этом есть одна несправедливость. Если Марья и была воплощением зла, то Иван был обманут. И разве прав Бог, что поместил их вместе на один стебель? Во время празднования Ивана Купала чучело Ивана и чучело Марьи сжигали на костре. Но в Огненном братстве сектанты, поклоняясь Ивану, мстили за него, сжигая дома, в которых в этом году родилась девочка. Иногда ее успевали выкрасть в суматохе пожара и принести в качестве жертвы.

После ее рассказа оба молчали. Василий заметил, что длинные пальцы Марены, превратившей в Инну, дрожат от волнения.

– Я помню только, что ко мне все были очень внимательны в этот день и дарили подарки. И ты знаешь, почему так было? Потому что я и есть тот самый Иван, который родился в этот день?

– Ты родился с определенной миссией.

Василий стукнул кулаком по столу.

– Какая все это чушь! Надо же так задурить людям голову! – раздраженно заметил он. – Как ты, вообще, попала в эту секту?

– Влюбилась в парня, мы какое-то время встречались, а потом оказалось, что он женат. Конечно, такое случалось со многими. Но для меня, а мне было тогда девятнадцать – это был конец света. Я чувствовала себя опозоренной. К тому времени я всем в деревне рассказала, что он мой жених. И он, заметь, действительно, обещал на мне жениться. После того, как мы стали близки, я заговорила о свадьбе. Он рассмеялся и сказал, что женат и вовсе не виноват, что я свела его с ума своей дьявольской красотой. Тогда я решила увести его от жены. – Инна поднялась и подошла к окну, глядя в темноту, вновь переживая события тех дней. – Если бы я тогда смогла остановиться! Уехать в другой город, выкинуть его из головы. Время все лечит, я бы забыла его и ничего из того, что случилось, не произошло бы.

– Не кори себя, – тихо сказал Василий, желая успокоить ее. – Что сделано, то сделано.

Когда она повернулась, ее глаза сверкали.

– Всю жизнь, слышишь, всю жизнь расплачивается тот, кто хотя бы раз попросил помощи у темных сил! Запомни это!

Василий вздрогнул, вспомнив, как попросил Улиту сделать приворот. Инна закурила сигарету и вновь опустилась на стул. Выпустив дым, продолжила глухим, до отчаяния спокойным голосом человека, которому нечего терять.

– Я была словно одержима этим мужчиной, мной двигало желание вернуть его, несмотря ни на что. Нашла газету и позвонила по объявлению. Познакомилась с Улитой. Они специально вербовали в секту тех, кого обманули в любви. – Инна внимательно посмотрела на Василия. – Ты понимаешь, почему?

– Потому что это соответствовало легенде об обманутом Иване, – предположил Василий, чувствуя холод, пробирающий его до костей. Казалось невероятным, чтобы взрослым людям вбили в голову поклоняться сказке. – Так у тебя получилось вернуть его?

– Попав в братство, я и думать о нем забыла. Мне дали новое имя. Вбили в голову, что мы собрались вместе для того, чтобы мстить. Мстить за нашу поруганную гордость, за наши растоптанные чувства. Конечно, теперь я понимаю, как заблуждалась. Лишь один Бог указывает нам верный путь. – она быстро несколько раз перекрестилась.

– Ты что же это, веришь в Бога? – поразился Василий.

– Да, сейчас я прохожу своеобразное очищение, выполняю грязную работу, – она кивнула на тряпки и швабру в углу комнаты. – Я слишком долго служила злу, чтобы работать с людьми. Лишь позже, когда я осознаю все свои грехи, мой духовный наставник разрешит мне делать что-нибудь еще.

Инна стала верующей. Это было немыслимо. Василий вдруг вспомнил ее обнаженной, выходящей из воды после традиционного купания: полная грудь, колыхающаяся при ходьбе и на голове венок из голубых и желтых цветов.

– Почему братство разогнали?

– Я не могу говорить об этом, – Инна опустила голову на руки. – Я еще слышу крики людей в поджигаемых нами домах. Они снятся мне по ночам в кошмарах. Как я могла участвовать во всем этом? – Василий вспомнил свой собственный поджог и еле сдержался, чтобы не рассказать об этом Инне.

– Мне надо знать, – настаивал Василий.

– Многих наших людей взяли в праздник Ивана Купала, из-за чего наше общество перешло на подпольное существование. После того, как Сатанов был вынужден уехать, Улита взяла правление в свои руки. Мы продолжали иногда собираться.

– Но почему Улита?

– А что здесь удивительного? У нее же был ты, Иван, будущий правитель Огненного братства. Мы лишь слепо выполняли ее волю, потому что боялись.

– Но я ничего не знал, жил обычной жизнью, ходил в школу.

– Тогда ты был еще слишком мал, а Улите, временно занявшей руководство братством, роль пришлась по душе. Она оказалась такой тщеславной, что не хотела отдавать тебе свое место. Упивалась своим могуществом, рассказывая на встречах, что ты еще молод, чтобы управлять братством, нужно подождать пока у тебя родится сын.

– Но как долго она собиралась ждать?

– «Мужчина только тогда становится мужчиной, когда становится отцом», – повторяла она. Твоему сыну, которого ты обязан назвать Иваном, уготована более серьезная роль, нежели тебе.

– Какая роль? – выкрикнул Василий, еле сдерживая нетерпение.

– Она упоминала о вратах зла, которые сейчас открыты лишь наполовину. Он должен стать тем, кто распахнет их настежь и тогда на землю придет царство тьмы.

Василий сжал виски. Начинался приступ головной боли.

– Ты знаешь что-нибудь о моих настоящих родителях? – спросил он, пристально глядя на Инну.

Женщина вскочила с места и метнулась к окну. Вытащила сигарету и попыталась прикурить, но сигарета выпала из дрожащих губ на пол. О, она помнила этот день до мелочей. Прекрасный майский день, когда после зимы солнечные лучи особенно приятны, а молодая зелень распускающихся деревьев радует глаз свежестью. Она и еще двое мужчин из их братства, были посланы с важным заданием – организовать похищение маленького Ивана. Они долго искали его, колеся по городам и скрупулезно просматривая списки мальчиков, родившихся седьмого июля. И вот, наконец, повезло, они его нашли. Дело было за малым – выкрасть его из семьи. Ему, этому трехлетнему малышу, уготована совершенно другая участь, нежели просто ходить в детский сад и спокойно жить с родителями в уютной квартире.

* * *

Марене поручили отвлечь внимание отца, который по воскресеньям гулял с сыном на детской площадке. Специально для этого она полностью изменила имидж, превратившись из монашки с гладко зачесанными волосами в платке в женщину-вамп. Короткая юбка, открывающая стройные ноги, прозрачная блузка с глубоким вырезом, туфли на высоких каблуках. В целях конспирации на голове парик с каштановыми кудрявыми волосами. Оглядев себя в зеркало, Марена усмехнулась. Наконец-то ее дьявольская красота послужит благому делу. Она была одной из самых красивых девушек в их братстве, поэтому ее часто использовали на подобных ролях.

Все шло по плану. Худенький малыш с черными глазами возился в песочнице вместе с другими детьми. Отец расположился на скамейке неподалеку, рассеянно перелистывая газету. Марена вышла из автомобиля неподалеку и оправила короткую юбку. Нарочито развязной походкой направилась к отцу ребенка с тем расчетом, чтобы закрыть собой малыша.

– Извините, совершенно запуталась. Как называется эта улица?

Молодой отец ответил, скользнув взглядом по ее ногам.

– Мне кажется, я хожу по кругу. Вон та улица, как называется? – спросила она, указывая рукой, заставляя тем самым его повернуться спиной к песочнице.

– Улица Ленина.

– Ох, эта улица Ленина, – рассмеялась девушка. – Вы знаете, что в каждом городе до сих пор осталась улица Ленина, несмотря на то, что мнение о Ленине совершенно изменилось.

Она еще болтала какую-то ерунду, отвлекая его и делая вид, что не понимает, куда ей надо свернуть, чтобы найти нужный дом. Когда она удалилась, покачивая бедрами, мужчина еще некоторое время заворожено смотрел ей вслед.

* * *

Василий подозрительно смотрел на смутившуюся Инну, совершенно уверенный в том, что она имеет отношение к похищению. Возможно, и ее ласковое обращение с ним в секте было всего лишь следствием вины.

– Я задал тебе вопрос, – повторил он.

– Ничего не знаю об этом, – Инна нахмурилась. – И вообще, тебе пора уходить. У меня много дел. Надо помыть полы.

Он даже сам не понял, как это произошло. Ярость нахлынула на Василия так быстро, что опомнился, только когда, накинувшись на Инну, начал ее душить, бормоча проклятия. Инна захрипела:

– Нет, не надо, пожалуйста. Я все расскажу. Только не убивай меня.

Молодой человек опустил руки, проклиная себя за несдержанность. В ее глазах был ужас.

– Теперь я верю, что ты и есть тот самый Иван.

Инна растирала шею. Прошло несколько минут напряженной тишины, пока она собиралась с силами.

– Ты, наверно, убьешь меня, когда узнаешь, – наконец, произнесла она. – Но ты должен меня понять. К этому времени я была полностью порабощена братством и свято верила в правильность того, что делала.

– Рассказывай!

– Нас было трое. Я и еще двое мужчин. Имена не назову. Да это и не важно. Мы получили задание привезти тебя в братство. Тебе исполнилось три года. Пока я отвлекала твоего отца, мужчины затолкали тебя в машину. – она остановилась, ожидая взрыва ярости, но на лице Василия была лишь боль и отчаяние. Хоть он и верил хрустальному шару, но услышать подтверждение от живого человека оказалось все равно мучительно.

– Поэтому ты всегда была со мной такой ласковой, да? Пыталась возместить свою вину?! – горько спросил он.

– Сначала да, а потом я на самом деле привязалась к тебе. Не забывай, что я давала клятву, расписывалась в книге наших правил. Я верила в наши принципы.

Василий хмыкнул.

– Ты помнишь имена или фамилии моих родителей?

– Я их не знала. Мне только показали ребенка и твоего отца.

– Как он выглядел?

Женщина задумалась.

– У него была небольшая бородка и добрые голубые глаза. Мне тогда еще показалось странным, что сын у него на цыгана похож.

– Если бы не вы, у меня могла бы быть нормальная жизнь. Закончил бы школу, потом поступил бы в институт. Встречался бы с девушками. – в его голосе была такая боль, что Инна протянула руку и погладила его по волосам. Неожиданная ласка вызвала у него приступ отчаяния.

– Ты презираешь меня?

– Не могу, – честно ответил он. – Тебя заставили.

– Прости меня. Я не должна была им помогать привезти тебя в братство.

– Уже простил. Если бы не ты, это все равно бы случилось.

Они еще немного поговорили, Инна рассказала, что начала новую жизнь и теперь поет в церковном хоре и помогает в церкви. У нее есть духовный наставник, который ведет ее. Василию это казалось более чем странным: женщина, принимающая участие в похищении ребенка, поджоге домов и ритуальных убийствах становится святошей. С трудом заставил себя промолчать, хотя злые слова уже были готовы вырваться из горла.