Текст книги "Вопреки предсказанию (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 71

Василий крутил в руках тетрадный листочек в клеточку, где Настя записала телефон будущего тестя, Ковалева Вадима Игоревича. Договорились, что он не будет звонить в течение недели. Прошло пять дней, но Василий чувствовал, что над Ниной нависла беда. Со слов Вилен он знал, что сегодня Настя должна закончить программу для новичков, занимающую пять дней. Вряд ли за это время она могла встретиться с Ниной и успеть что-то предпринять, но нехорошие предчувствия побуждали к действию. Решившись, Василий набрал номер и долго слушал длинные гудки. Уже собрался дать отбой, как услышал энергичный мужской голос:

– Слушаю.

Путаясь в словах, Василий начал объяснять ситуацию.

– Подожди, подожди, – в голосе Вадима Игоревича послышалось недоверие. – Насколько я знаю, Настя уехала в командировку. Через пару дней должна вернуться.

– Настя наврала. Она… мы… Это было ее желание, – Василий так боялся, что Вадим Игоревич повесит трубку, что начал говорить еще более сбивчиво. – В общем, она сейчас в секте. Они похитили мою жену. Настя решила помочь. Моя жена – Настина подруга. Поймите, они попали в беду. Нам нужна ваша помощь.

Отчаяние в голосе звонившего убедило Вадима Игоревича в том, что приятный ужин в компании жены, телевизора и стаканчика виски придется отложить. Он доверял своей интуиции и чувствовал, что собеседник не врет. К тому же Настя была бедовой девчонкой, про которую говорят, что она так и нарывается на неприятности. Конечно, он бы предпочел, чтобы его сын выбрал бы себе жену поспокойнее. Ну да сердцу не прикажешь.

– Значит так, молодой человек, приезжайте ко мне, а я пока вызову машину. Записывайте адрес. Живу я в Малаховке.

– Это рядом, – обрадовался Василий. – Я буду у вас через полчаса.

Когда Василий заговорил о секте, в памяти Вадима Игоревича всплыло уже подзабытое дело Сатанова. Неужели он объявился и снова принялся за свое? Ковалев уже подозревал что-то в этом роде, только у него не было доказательств. Последние полгода в сводках опять стали говорить об участившихся пожарах и похищении детей. Вадим Игоревич быстро вышел из кабинета, чтобы переодеться.

Меньше чем через полчаса Василий уже стоял перед воротами двухэтажного кирпичного дома. Дверь открыл сам Вадим Игоревич. Его рукопожатие было крепким, а взгляд карих глаз собранным.

– Через десять минут подъедут ребята. Ты хорошо помнишь дорогу?

Прибыли на место через полтора часа. Вадим Игоревич не хотел брать Василия с собой, но оставить его в машине было невозможно, к тому же он мог оказаться полезным. В охранной будке дежурил всего один молодой человек. Все остальные были на празднике. Увидев удостоверение, он не рискнул их задержать, так же как и не смог предупредить начальника охраны, забывшего мобильный на столе. Группа, состоящая из шести человек, не встретив никого на своем пути, легко пробралась к месту действия, ориентируясь на людские голоса.

Стемнело. На огромной поляне, окруженной соснами и елями, толпился народ. Ребятам Вадима Игоревича удалось пробраться к самому краю. На невысоком деревянном помосте стояли молодая девушка и мужчина в золотистых нарядах. Человек в черной длинной одежде, напоминавшей рясу, напротив них, судя по его заунывному голосу, проводил какой-то обряд. Увидев Нину, Василий рванулся вперед, но крепкая рука Вадима Игоревича удержала его на месте.

– Не двигайся. Это твоя жена?!

– Да, это Нина. – он дернул плечом. – Отпустите же меня.

– Не делай глупостей, сынок, – услышал он его горячий шепот. – Предоставь нам действовать. У них может быть оружие. Мы спасем ее.

Лишь осознание, что он может помешать спасению любимой, удерживало Василия на месте. За это время по сигналу Вадима Игоревича его люди незаметно окружили собравшихся. Василий чувствовал, как боль и ненависть рвутся наружу. Однажды его любимая уже пыталась выйти замуж за другого. Откуда ему знать, имеет обряд силу или нет? Василий нетерпеливо огляделся вокруг. Ему показалось, что ничего не происходит. «Эти люди слишком медлят», – подумал он и снова взглянул на Нину.

Воспользовавшись тем, что Вадим Игоревич отвлекся, он подобрался почти к самому возвышению, и это дало ему возможность услышать последние слова:

– Объявляю вас мужем и женой!

С криком «Нет!» Василий вскочил на постамент. Толпа забурлила, Иван заметил приближающего молодого человека с цыганской внешностью и сразу понял, что это Василий. Как вспышка молнии вспыхнула в памяти Сатанова картина из прошлой жизни.

Она никогда не любила его. Она любила только своего Ивана, несмотря на то, что он связался со своей сестрой. Он не смог вынести ее презрения, совсем помешался от ревности и любви. Сатанов перехватил Нинин взгляд, брошенный на Василия. Он снова проиграл. Опустил руку в карман брюк, где лежал пистолет. В последний момент Василий успел закрыть Нину своим телом. Горячая боль разорвала грудь. Падая, он успел заметить, как один из группы обезоружил Нининого мучителя и повалил на землю.

Василий закрыл глаза. Он спас ее. Она будет жить и воспитывать их сына, сына, которого он так и не увидел. Боль стала сильнее, обрывая сожаления и унося в пучину бессознательности. Он еще раз приподнял тяжелые веки, чтобы посмотреть на склонившуюся над ним Нину, которая расстегивала ему рубашку. Крест, принадлежащий ее отцу, который она потеряла, был весь в крови. Их взгляды встретились, Василий попытался улыбнуться, но не смог. Нина упала ему на грудь и зарыдала. Она сопротивлялась, когда ее пытались оттащить от его тела, все время бормоча одну и ту же фразу, что каждый должен носить свой крест.

Глава 72

– Нина, ты должна собраться. Пожалуйста, посмотри на своего сына. Возьми его на руки. Ты должна жить ради него.

Нина равнодушно перевела взгляд со стены на свою подругу, протягивающую ей маленького Иоанна.

– Нет, я не могу. Он слишком напоминает мне о прошлом, – она отвернулась.

Настя протянула Иоанна стоявшей рядом Вилен и присела на край кровати. Обе девушки почти неотлучно дежурили в доме. После похорон Василия Нина так тяжело заболела, что врачи думали, что не смогут ее спасти. Но как-то вечером жар спал, и молодая женщина быстро пошла на поправку.

– Нина, послушай меня. Я знаю, что ты чувствуешь, но… – Настя остановилась. Она иногда напоминала себе заезженную пластинку. Каждый день говорила одно и то же, убеждая подругу начать все сначала, но Нина молча качала головой и отворачивалась, давая понять, что разговор окончен. Сейчас, глядя подруге в затылок, Настя почувствовала, что закричит или ударит ее. Терпение кончилось. Невозможно находиться рядом с женщиной, которая ничего не хочет. Настя вышла на крыльцо и вдохнула свежего морозного воздуха. Некоторое время она, обхватив себя руками, любовалась искрящимся под солнечными лучами белым снегом и голубым небом. Поймала себя на мысли, что осуждает Нину. Да, с ней произошло несчастье, но надо попытаться начать жизнь заново. Если не ради себя, то ради сына. Появившийся Алексей прервал ее размышления. За время болезни он часто приносил им продукты. Священник поздоровался с Настей и спросил о Нине.

– Все так же, – махнула рукой девушка. – Не знаю, что с ней делать. Может, оставить ее в покое? Пусть делает что хочет! Только вот, что будет с Иоанном?

– Я поговорю с ней, а ты иди домой. Наверно, у тебя полно дел. С малышом Вилен справится.

– Мне неудобно оставлять ее одну. Нина – моя подруга, – сказала Настя с некоторой досадой. То, что она вынуждена проводить здесь столько времени начало тяготить ее, но признаться в этом Алексею не хотелось.

– Вилен это только на пользу. Чем больше она помогает Нине, тем меньше у нее остается времени грустить.

– Тогда я пойду, – вернувшись на веранду, Настя сняла с вешалки куртку. – Я, правда, не знаю, что с ними делать. Нина молчит. Вилен молчит. С ума можно сойти.

Они попрощались, и Алексей поднялся на второй этаж. Вилен с книгой в руках подняла голову. Поздоровавшись, осведомился, как ведет себя малыш.

– Сегодня меньше капризничает. И ночью хорошо спал.

– А как ты сама?

– Понемногу прихожу в себя. Конечно, помогает, что я все время занята.

– Ну и славно.

– Да, в общем-то, все неплохо, только Нина… – Вилен подняла на него большие карие глаза. – Она бредит во сне, зовет Василия. Ест очень мало, по-прежнему не хочет видеть своего ребенка. Считает, что он виноват в смерти Василия. Может, это из-за того, что она поверила, что Иоанн… не совсем обычный ребенок. Он должен стать правителем Огненного братства. Хотя теперь мне кажется, что это все придумали. Ведь так?

Алексей подумал, что сам бы хотел в это верить, но последнее время все изменилось. И он не мог ни с кем поделиться. Все началось с того, что однажды, когда Иоанн заплакал, а Вилен была занята, священник решил взять малыша на руки, чтобы успокоить. В тот момент, когда он наклонился над кроваткой, крест, надетый поверх рясы, коснулся ручки малыша. Иоанн дико закричал, словно обжегся. Священник подумал, что ребенок испугался его черного одеяния и поспешно отошел. Появившаяся Вилен, ласково приговаривая, взяла Иоанна на руки. Алексей заметил, что на детской ладошке осталась красная, словно от ожога, полоса. След не проходил весь вечер. На следующий день Алексей принес святой воды. Когда малыш спал, он подошел к нему и окропил его. Соприкоснувшись с кожей, вода зашипела, словно на сковородке, образуя маленькие красные пятнышки. Ребенок проснулся и закричал. В тот вечер, вернувшись в церковь, Алексей опустился на колени для молитвы. В церкви он остался один. Никогда раньше у него не было видений, а сейчас, окутанный золотым сиянием, с мечом в руке, перед ним стоял архангел Михаил.

* * *

Алексей поднял глаза на ждущую ответа Вилен. На его счастье, в соседней комнате заплакал ребенок, и девушка убежала. Алексей поднялся и постучал в спальню Нины.

– Здравствуй, Нина.

– Здравствуйте, – молодая женщина приподняла голову. При виде священника на ее лице появилась досада. – Зачем вы пришли? Снова говорить одно и то же? Я сама знаю, что надо, но не могу. – на ресницах заблестели слезы. Он с болью смотрел на ее похудевшее лицо, заострившийся нос, синяки под глазами, понимая, что она почти не спит.

– Я понимаю, тебе тяжело, но вдвоем легче это преодолеть, – неожиданно сказал он. – Конечно, прошло еще слишком мало времени, чтобы говорить об этом. Но я пришел просить тебя выйти за меня замуж.

Думая, что ослышалась, Нина приподнялась на локте:

– Замуж?! Но ты же священник, – от удивления она перешла на «ты».

– Я сложу с себя сан, и мы будем жить в миру. Богу можно служить и на земле.

Только сейчас Нина заметила, что Алексей в обычной, хотя и черной одежде. Она вдруг вспомнила, что Василий говорил, что священник в нее влюблен, а она тогда посмеялась над ним.

Алексей взял ее руку и опустился на колени. Он никогда не стоял на коленях перед женщиной. И вот сейчас он здесь, на коленях перед женщиной, единственной и любимой. Нина испуганно вырвала руку.

– Не надо. Прошу тебя, встань. Ты пожалеешь. Твоя жизнь другая. Я не для тебя.

– Но почему? Я ничего не буду требовать, мы будем жить, как брат с сестрой. Я просто хочу помочь тебе. У тебя же никого нет. Я уже решил сложить сан священника.

– Это твой выбор. Ты можешь любить женщину, но только не меня.

– Я полюбил тебя с первой минуты, как увидел. Я запрещал себе думать о тебе, гнал мысли из головы, но ты приходила во сне, и я гладил твои волосы. Тогда я думал, что дьявол искушает меня и начинал молиться. Сейчас, когда ты осталась одна, я понял, что мы должны быть вместе.

– Значит, Василий оказался прав, – медленно сказала Нина. – Он заметил, что ты влюблен в меня, когда ты сам об этом не догадывался. Но ты не знаешь меня. Не знаешь, почему ты полюбил меня. А я могу тебе это легко объяснить.

– Почему?

– Когда-то старушка-колдунья произнесла надо мной заклятие на любовь. Хочешь, я скажу тебе какие там слова?

– Это не важно.

– А еще мы с Василием использовали хрустальный шар и узнали свое прошлое. Оказывается, Улита украла его и…

– Я знаю об этом.

– Откуда? – поразилась Нина.

– Василий рассказал мне. Когда тебя похитили, мы стали разбираться в этой истории, и он выложил мне все, чем вы занимались.

– Ну и что ты скажешь?

– Вы не ведали, что творили. Неужели ты думаешь, что сможешь запугать меня, и я передумаю?

– Но что мы будем делать? – Нина произнесла «мы», и поймала себя на мысли, что уже дала согласие. Она почувствовала укор совести. Как же так? Кажется, еще только что она лежала и оплакивала Василия.

– Я не настаиваю на том, чтобы мы вступали в какие-то формальные отношения. Я просто хочу увезти вас из этого дома.

– Но куда же мы поедем? У меня нет дома и нет денег, и я… – не договорив, она закрыла лицо руками и расплакалась.

Алексей нежно коснулся ее волос и погладил. Раньше он делал это только во сне. В том сне, который он считал греховным.

– Я прошу, чтобы ты позволила мне помочь.

– Не нужно было давать клятву, что буду с Василием, – продолжала она сквозь слезы, не обращая внимания на его слова. – После этого начались все беды. А теперь мне кажется, что я никогда не вырвусь из замкнутого круга.

– Мы вместе сделаем это.

Вместе? Нине вспомнились слова Купала: «Человек, который может спасти Иоанна, уже близко. Ты должна отдать его ему». Как же она раньше не поняла. Если кто и может спасти ее сына, так это будет Алексей. Даже сложив сан, он не перестанет быть священником. Алексей с его молитвами, с его праведностью и постами сможет защитить их, хотя бы потому, что став его женой, она будет вынуждена выбросить из головы весь этот вздор. Если бы Василий остался в живых, они сошли бы с ума, перепутав реальный мир с прошлым. Скатывались бы все глубже и глубже, пока не оказались в сумасшедшем доме, как это случилось с Николаем. Но Василий погиб и теперь нужно спасать Иоанна. Ее депрессия была связана с тем, что она не знала, что ей делать и начала бояться собственного ребенка. Она устала бороться с видениями Николая и со странностями Василия. Устала жить на грани между реальным миром и колдовством и разбираться в потусторонних жизнях.

Почувствовав неожиданный прилив сил, Нина села на постели. Ее рука потянулась к его руке.

– Знаешь, я должна тебе еще кое-что сказать. Это ужасно, что я так думаю, но я боюсь собственного сына. Боюсь, что он окажется тем, кем ему предрекали быть. – Алексей взял ее холодные руки и крепко сжал. Он помнил красные пятнышки, до сих пор оставшиеся на коже Иоанна, которые Вилен называла аллергией.

– Мы справимся с этим вместе, – уверенно сказал Алексей, опуская глаза, чтобы она не увидела в них неуверенности. Он тоже боялся Иоанна и прежде всего ему нужно победить этот страх.

«Это он», – подумала Нина, закрывая глаза.

Глава 73

Перед уходом Алексей заглянул к Вилен, забившейся в уголке дивана с большой книгой. Присел рядом.

– Что ты читаешь?

Вилен молча перевернула обложку.

– «История России». Серьезная книга. Тебе интересно?

Девушка заложила страницу и вздохнула.

– Чувствую себя полной тупицей. Мое внимание постоянно рассеивается. Уже через несколько строк понимаю, что не улавливаю смысла. А ведь раньше могла прочитать подобную книгу за три дня. Неужели я так поглупела?

– Твой мозг разучился воспринимать информацию.

– Я подумала, что мне нужно получить какое-нибудь образование. Но такими темпами…

– Тренируйся. Я слышал от людей, побывавших в местах, подобных Огненному братству, что это обычное явление. Находясь в секте, ты выполняла лишь механическую работу и ничего не читала. Поверь мне, у тебя все получится.

– Ладно, буду стараться. Ты удивительно умеешь внушать людям веру в себя. Ты настоящий священник.

Алексей почувствовал смущение. На какой-то момент, захотелось сменить тему, но он заставил себя сказать правду.

– На самом деле я уже не священник.

– Как?! – вскрикнула Вилен.

– Послушай меня и постарайся понять, несмотря на то, что я скажу тебе. – девушка кивнула. – Я собираюсь жениться на Нине и усыновить Иоанна.

Смысл сказанного с трудом доходил до сознания Вилен. Ей казалось, что священник не может так запросто общаться с людьми, он должен быть более строгим, чаще говорить о Боге, наставлять их, грешных, на путь истинный. И все же ей казалось, что лучше, чем Алексей – язык не поворачивался назвать его батюшкой – трудно и представить. И вот теперь он возвращается в мирскую жизнь. Да еще собирается жениться. И на ком? На Нине. Вилен сжала кулачки. Да что в ней есть такое, что привлекает мужчин? Даже ненавидящий женщин Сатанов и то в нее влюбился. О Василии и говорить нечего. Он ей рассказывал, что ему пришлось перенести, прежде чем он добился ее любви. И вот теперь Алексей оставляет служение Богу ради этой женщины. Внезапно Вилен поняла, что должна попытаться остановить его. Это будет чудовищной ошибкой в его жизни.

– Ты не можешь так поступить.

– Я уже сделал ей предложение.

– И она согласилась?

– Не сразу. Но я смог ее убедить. Пойми, сейчас у нее нет никого, кто бы мог ей помочь. Если хочешь, можешь считать это моим долгом.

– Нет, Алексей, – Вилен грустно покачала головой. – Ты просто влюбился в нее, как и все остальные. Ведь ты любишь ее, правда?

– Да, – не стал скрывать Алексей. – Но если бы с Василием не случилось несчастья, все осталось бы по-прежнему.

– Эта женщина, как эстафетная палочка, переходит от мужчины к мужчине, принося им только страдания. Ты никогда не будешь с ней счастлив и пожалеешь о том, что сделал. А ведь я только сегодня хотела попросить тебя взять меня с собой, – вырвалось у нее.

– Взять куда? – удивился Алексей.

– В церковь. Я хотела служить Богу рядом с тобой. Я могла бы мыть полы в храме или делать еще что-нибудь.

– Вилен! Ты хотела служить Богу или быть рядом со мной? Это… разные вещи.

Страсть, таившаяся в глазах этой девушки, испугала его.

– Вилен, ты…

– Да, я люблю тебя. Люблю! Но я бы никогда не осмелилась выговорить эти слова, если бы ты остался священником. Клянусь, мне хватило бы просто быть рядом с тобой. Зажигать свечи перед иконами, расставлять цветы в храме и молиться.

– Так ты собиралась… – он не договорил, пораженный ужасным открытием. Он никогда не думал, что Вилен может полюбить его, как мужчину. Да он и мужчиной-то себя никогда не считал.

– Да, я собиралась стать монашкой или как там это называется. Хотела служить Богу рядом с тобой.

– Ох, Вилен, что ты такое говоришь?! Ты совершила бы ошибку. Ты не можешь служить Богу рядом с кем-то. Это должно быть потребностью души. Ты понимаешь, о чем я?

Девушка вытерла слезы. Пусть так. В ее жизни никогда не было ничего хорошего, а теперь исчезла и последняя надежда.

– Все в порядке. Ты можешь идти к ней.

– Я иду в церковь, потому что еще не сложил с себя обязанности священника, и если ты еще хочешь служить Богу, то можешь пойти со мной.

– Нет. Ты прав, это было бы ошибкой.

Пока он шел в церковь, думал о Вилен. В ее жизни было и без этого достаточно страданий. Как же так получилось, что она влюбилась в него? Еще одну ночь, а может и несколько, пока не пришлют другого священника, он будет там, а потом посадит Нину и малыша в машину и увезет из Тучково. Навсегда! Новая жизнь! Он вспомнил о родителях. Они будут рады возвращению сына к обычной жизни. Подумают, что Иоанн его ребенок. Ну и пусть. Он не будет их разуверять.

Утром Нина проснулась от настойчивого крика Иоанна, доносящегося из соседней комнаты. «Сейчас Вилен подойдет к нему», – подумала она привычно. Плач малыша продолжался. Не выдержав, спрыгнула с кровати и босиком побежала в соседнюю комнату. Малыш лежал в кроватке, маленький беззубый ротик открыт, личико сморщенное и красное. Нина прижала его к себе. Он оказался мокрым. Она быстро перепеленала его и с ним на руках спустилась на первый этаж, ругая себя за беспечность. Как она могла позволить себе так опуститься, чтобы не ухаживать за своим ребенком? Но все же, где Вилен? Она заглянула в гостиную и быстро прошла на кухню, одной рукой открывая ящики, а другой прижимая к себе малыша. Где смесь для кормления? Нина поцеловала малыша в лобик.

– Прости меня, я не должна была так распускаться! Я плохая мать! Потерпи немножко.

Положив малыша на диванчик, она нашла в шкафчике банку с сухим молоком и быстро приготовила смесь. Закончив с кормлением, снова зашла в гостиную. Листок бумаги на столе привлек ее внимание. На нем детским почерком Вилен было написано всего одно слово: «Прощай!» Нина подошла к окну. Снег покрыл белым покрывалом весь сад, а на тропинке, ведущей к калитке, виднелись отчетливые одинокие маленькие следы. «Конечно, ей надоело ухаживать за чужим ребенком», – подумала Нина. Но все же было что-то странное в таком поспешном уходе. Можно было и попрощаться. Нина не стала бы ее удерживать. Наверно, что-то случилось. Вилен ушла так быстро, словно не хотела с ней встречаться. Ее мысли вернулись к вчерашнему вечеру, предложению Алексея стать его женой. «Он сказал Вилен, что собирается жениться на мне», – поняла Нина. Но почему она ушла? Она осудила их? Нет! Она не хотела встречаться с ней, потому что считала, что из-за нее Алексей оставил свой пост священника. Скорее всего так. У Вилен не было ни денег, ни друзей, ни работы. Нина растерянно сжимала в руках записку. Может, ей приснилось, что Алексей вчера сделал ей предложение? Она нахмурилась. В ее состоянии все, что угодно могло померещиться. Иоанн заснул у нее на руках, и она положила его в кроватку. В ее комнате царил жуткий беспорядок, она не разрешала Вилен здесь прибираться, потому что не хотела никого видеть.

Нина подошла к зеркалу и увидела очень худую женщину со светлыми спутавшимися волосами, висевшими клоками. Темные круги под глазами, две вертикальные морщинки на лбу, лицо обтянуто желтоватой кожей. «Если Алексей и сделал ей вчера предложение, то это было из жалости», – решила она. Так подбирают на помойке худую с выпирающими ребрами грязную кошку и приносят в дом, чтобы вымыть и покормить. Надо привести себя в порядок и убраться в доме. Сегодня Нина почувствовала неожиданный прилив сил и желание жить дальше. Убедившись, что Иоанн крепко заснул, она отправилась в душ и долго терлась мочалкой, словно хотела отмыться от всего, что с ней произошло, для новой жизни. После душа высушила волосы и достала чистую одежду. Джинсы оказались велики, футболка висела мешком. Надо поесть. На кухне обнаружила кофе, сыр и черствый хлеб. Бутерброд показался вкусным. Она уже заканчивала завтрак, когда услышала звук подъезжающего автомобиля. Нина замерла, глядя, как Алексей пробирается по узкой тропинке между сугробами. На нем был обычный синего цвета пуховик с капюшоном и джинсы. Но больше всего бросилось в глаза отсутствие бороды. «Значит, мне это не приснилось и не показалось», – подумала она, открывая дверь. Их взгляды встретились, оба почувствовали неловкость. Без бороды Алексей выглядел моложе.

– Собирай вещи. Я приехал за вами.

– А как же твоя церковь?

– Я объявил о своем желании уйти. Когда это происходит, никого не удерживают.

– Ты… не пожалеешь потом?

Он покачал головой.

– Сейчас я чувствую себя, подобно Вилен, выброшенным из жизни, но это пройдет со временем.

Нина вспомнила о записке.

– Вилен ушла.

– Ушла? – переспросил он.

– Все произошло так, словно она бежала от меня, как от прокаженной. Ты сказал ей, что женишься на мне?

– Да, – глухо ответил Алексей, чувствуя, как бьется сердце. Бедная Вилен. Куда же она отправится? И это все из-за него. Он чувствовал, что не хочет начинать отношения с Ниной с обмана, но боялся сказать правду. Даже не боялся, он до сих пор испытывал неловкость от признания девушки, вновь и вновь пытая себя, как могло так получиться. Из комнаты послышался плач малыша, и Нина убежала. Перед тем, как объявить о своем уходе из церкви, Алексей не спал всю ночь. То, что казалось правильным, потеряло смысл в укоре, который сочился из добрых глаз епископа. Если бы существовала возможность объяснить свой поступок. На веранду вошла Нина с Иоанном на руках. Сегодня она выглядела замечательно. Как ей шло материнство. Жаль только, что сын пришел на этот свет с особой миссией. И он должен остановить его.

– Тебе помочь собраться?

– Нет, я сама. – Нина ласково посмотрела на малыша с соской. – Попробую положить его снова в кроватку, но боюсь, он будет возражать.

– Дай его мне.

Нина протянула Иоанна Алексею. Сердце у него замерло. Вдруг сейчас он так же закричит? Что, если он, вообще не будет подпускать его к себе? Но Иоанн молчал, пока Алексей устраивал его поудобнее, глядя на него своими голубыми глазенками. «Он знает, что я больше не священник», – подумал Алексей, усаживаясь на стул, – «но не знает, что наша борьба только начинается».

Нина, достав две большие сумки, собирала вещи. Когда-то она даже не могла помыслить об этом, что уедет оттуда, где провела всю жизнь, где была очень счастлива и очень несчастна. Там, где боролась и пыталась победить. Ее борьба закончилась глубочайшей депрессией, из которой ее вытащил Алексей. И вот они уезжают. Она даже не поинтересовалась куда. Да это и не важно. Главное: подальше отсюда, от злых духов и прежних кошмаров, от колдовства и приворотов. Она попробует жить так же, как Алексей. Есть только эта жизнь и больше ничего. Единственная.