Текст книги "Клуб победителей (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лисицына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 16
Положив телефон в карман, Евгений вздохнул. Длинный день и еще более длинный вечер без Карины. Надо привыкнуть к мысли о кратковременных свиданиях и о вороватых взглядах любимой на часы. Желая отвлечься от грустных мыслей, вытащил из кармана паспорт бывшего неудачника и некоторое время рассматривал фотографию молодого мужчины с затравленным, как у зверька, взглядом. Что не ладилось в твоей жизни, и почему ты решил стереть себя? Где ты, напичканный чужими стремлениями товарищ по несчастью? Лычкин проверил адрес и решил прогуляться до дома пешком. Четырехэтажный дом без лифта на Петровке. Унылое здание внутри каменного мешка с одним и тем же номером, только под разными строениями. Благодаря помощи жильцов, Евгений добрался до восьмого строения семнадцатого дома. У подъезда остановился и поднял вверх голову. Многие окна зашторены, видимо, жильцы вовсе не хотели выставлять свою жизнь напоказ для дома со строением семь. Во дворе не росли деревья, и сюда не заглядывало солнце, тем не менее, квартира клиента располагалась всего лишь в пяти минутах ходьбы от метро «Пушкинская» и стоила кучу денег.
Лычкин терпеливо ждал, чтобы войти в подъезд. Наконец, из дома вышла молодая женщина с ребенком на руках, и Евгений легко поднялся на четвертый этаж и надавил кнопку звонка, рассматривая шикарную новую дверь. Собственно говоря, уже можно было уходить. Результат того, что фирма по улучшению жизни уже получила деньги за квартиру своего клиента, был, что называется, налицо. Тот, кто мог купиться на слова «перестаньте быть неудачниками» явно не мог обладать подобной дверью. Лычкин услышал тихие, видимо, женские шаги, потом почувствовал, что его разглядывают в глазок.
– Кто там? – послышался тихий голос.
– Мне нужен Ковалев Дмитрий.
Дверь приоткрылась.
– Здесь таких нет, – заметила молодая женщина в шелковом длинном халате.
– Странно, он давал мне этот адрес, – сыграл удивление Лычкин.
Евгению показалось, что женщина почувствовала себя неловко. В конце концов, если она приобретала квартиру по доверенности, то могла и вспомнить фамилию хозяина, поэтому и дверь открыла.
– Наверное, переехал. А вы, простите, давно здесь живете?
– Три месяца.
– Понятно. Может, соседи что-нибудь знают?
– К соседке снизу лучше не звоните. Мы когда ремонт делали, она на нас в суд подала.
– Не знал, что привести квартиру в порядок подсудное дело, – усмехнулся Лычкин.
– Сука она просто, – без особых эмоций заметила женщина. – Денег хотела поиметь за нашу неузаконенную перепланировку. А кто сейчас узаконивает? Ну, совместили ванную с туалетом. Так при этой планировке…
– Понятно, – кивнул Евгений. – И все-таки, мне очень нужен Дмитрий. Может обратиться к соседям напротив?
– Как хотите, – пожала плечами женщина, дверь еле заметно поползла на него, щель уменьшилась. Похоже, ей не терпелось уйти.
– Последний вопрос, – вставил Лычкин. – Меня тоже интересует покупка квартиры в центре. Действительно ли здесь бешеные цены или возможны варианты?
Женщина усмехнулась.
– Варианты всегда возможны. Вопрос, захотите ли рисковать. Телефончик маклера могу дать, он лучше объяснит, что к чему. Нам, когда сказали деньги поднести, мы поднесли, когда подписать, подписали. В дальнейшее не вникали.
– Был бы вам очень благодарен, – Евгений почувствовал, что сейчас срыгнет от собственной двуличности и слащавости.
– Одну минутку, – дверь закрылась, замок предусмотрительно щелкнул. Евгений сглотнул горькую слюну и вспомнил Андрея Щербакова. Сложно это, ломать комедию каждый день, зная, что за этим стоит.
Женщина протянула ему клочок бумаги в клеточку, на которой было написано: Щербаков Андрей Львович, далее шли цифры мобильного телефона.
– Спасибо, – Евгений сунул бумажку в карман и спустился во двор. Почувствовал странное желание закурить, а еще лучше выпить чего-нибудь крепкого. Навалившаяся слабость лишала последних сил. Он вышел из подворотни на запруженную автомобилями Петровку и нерешительно остановился. Что делать? Как быть? Самой первой и неправильной мыслью было помчаться в «Клуб победителей» и разобраться со всем, что произошло, хотя бы кулаками. Но разве этим что-нибудь докажешь?! Нельзя наживаться на отсутствии способностей. Способности – это от Бога. Кстати, а верит ли он в Бога? Ответа на этот вопрос не было. На Петровке по-прежнему пыхтели в пробке автомобили. Не в силах разбираться с направлениями, он свернул направо, зная по опыту, что куда бы ты ни шел, через несколько минут наткнешься на станцию метрополитена. Лычкин шел очень быстро, стараясь подавить единственное желание: набрать телефон Карины и умолять о встрече. Ему нужна ее жалость, ее любовь, ее понимание. Он был не единственным человеком, кто попался. В городе орудовала целая банда, которая обманывала людей, продавая им будущее. Завтра, послезавтра, через неделю или две он соберется с силами и придумает, как их наказать. Ну а сейчас ему хотелось женской жалости и нежного податливого тела.
Мобильный телефон зазвонил, когда он переходил дорогу. Впереди манили вывески кафе и кинотеатров. Карина! Кариночка! Разрывалось напрасно глупое сердце, несмотря на то, что определитель показывал совершенно незнакомый номер.
– Евгений Владимирович? – мужской голос звучал властно и уверенно.
– Да, это я.
– Меня зовут Владимир Куркин. Я представляю службу безопасности организации «Дотянись до успеха». Вы нарушили условия договора.
– Да будет вам известно, – разозлился Лычкин, – что «Клуб победителей» представляют жулики, которые, воспользовавшись людскими слабостями, обманными путями завладевают их квартирами, превращая их близких в бомжей.
– Вы нарушили ваши обязательства, и я должен вас предупредить, – Куркин не обратил никакого внимания на выпад Евгения, – что против вас будут приняты крайние меры.
– Вы мне угрожаете?
– Мы отвечаем за наших клиентов, и если кто-то из них выходит из-под контроля, то ради его же безопасности…
– Да бросьте вы! Ваши люди продали мою квартиру…
– Вы должны действовать в рамках подписанного вами договора. После того, как вы пройдете соответствующие программы…
– Вы имеете в виду, когда меня окончательно сотрут? – саркастически поинтересовался Евгений, чувствуя, что этот так называемый секьюрити позвонил ему как нельзя вовремя.
– Предупреждаю вас, если вы не явитесь сегодня в офис, против вас и членов вашей семьи будут приняты экстренные меры.
При упоминании о семье нервы у Евгения сдали.
– Может уже хватит?! Я собираюсь подать в суд.
– Вам лучше добровольно вернуться для продолжения программы…
– Да пошли вы…
Евгений нажал кнопку отбоя. Стоит только послушаться и все добытые с таким трудом сведения будут стерты, а он превращен в послушное, считающее себя успешным, животное. Евгений запаниковал, даже начал оглядываться по сторонам. Потом успокоился. Никто не знает, где он находится. Внезапно вспомнил, что Карина рассказывала, как муж ее подруги, воспользовавшись услугой оператора, вычислил по мобильному, куда ходила его жена. Лычкин выключил телефон, вынул сим-карту и зарядное устройство. Потом сел в подошедший троллейбус. Почувствовал панику. Если им удастся схватить его, ему никогда больше не увидеть Карину. Вышел у метро «Пушкинская» и поспешно сел в поезд, следующий в сторону Кузьминок. Только сейчас понял, что должен действовать как можно быстрее. Все его опасения, что подумают соседи, исчезли. Пусть считают его полным лохом, но помогут найти дочь. Теперь, когда его будут искать – а в этом Евгений не сомневался – времени оставалось мало.
В метро Евгений забился вглубь переполненного вагона и терпеливо висел на поручне до нужной остановки. В Кузьминках – вот ведь центр вселенной! – все люди из вагона вышли вместе с ним и, разделившись на два рукава, побрели к левому и правому выходу. Уже знакомой дорогой Лычкин добрался до своей бывшей пятиэтажки. Поднялся на пятый этаж и надавил на кнопку звонка квартиры под номером восемнадцать. Дверь распахнулась, на пороге возник симпатичный парень двадцати лет. Темные волосы с челкой, зачесанной на лоб. Среднего роста, среднего телосложения. В глубине квартиры слышалось бормотание телевизора.
– Вам кого? – на лице парнишки появилось удивление, видимо, он ждал гостей, вот и открыл так быстро.
– Я ищу Асю Лычкину. Не знаете, где она сейчас?
– Асю? Она жила здесь раньше. Так вы ее отец?
– Да. Можно войти? Неудобно на лестнице разговаривать.
– Проходите, – парень отодвинулся, продолжая его рассматривать. Этого мужчину даже неловко было назвать так, как он привык его называть, дядей Женей. А отчества он, конечно, не помнил. А может, и не знал. – Говорили, что вы пропали.
Парень прислонился к стене, продолжая разглядывать соседа. Жаль матери с отцом нет, вот бы удивились.
– Со мной приключилась одна история, в результате которой я потерял память. Пока я, так сказать, находился в изоляции, мою семью куда-то выселили, а квартиру продали. Ты знаешь, что-нибудь об этом?
– Только то, что мать рассказывала. Однажды тетя Майя пришла к ней и пожаловалась что вы… – парень замялся.
– Продолжай.
– Продали их вместе с квартирой, а им некуда идти.
– Ася не говорила с тобой?
– Однажды я поднимался пешком и увидел, что она сидит на лестнице и плачет. В руке телефон мобильный. Я сел рядом и спросил в чем дело. Сначала она молчала, а потом сказала, что произошла ошибка, и их выселяют из квартиры. Мне несколько раз хотелось зайти к ней, но я не решился, а потом увидел новых жильцов. Стал мать расспрашивать, она сказала, чтобы я занимался своими делами и не лез в это дело.
Лычкин почувствовал, как сдавило горло. Какой же он идиот! Ничего, он отомстит! Только бы найти Асю.
– И ты больше ничего не знаешь?
– Нет. Может, мать что-нибудь знает, но она сейчас в деревне. Уехала на все лето. Я тут за хозяина, – сказал мальчишка с гордостью и тут же спохватился. – Чаю хотите?
– Спасибо, нет времени. Ты можешь матери позвонить в деревню?
– Могу, конечно.
Парень достал новенький «Самсунг» и быстро набрал номер.
– Мам, привет! Тут наш сосед объявился. Да, из шестнадцатой квартиры. Отец Аси. Что? Ну почему? С ним несчастье случилось. Ладно-ладно, перезвоню.
Паренек выглядел расстроенным, некоторое время смотрел в пол, словно обдумывая что-то, потом поднял взгляд на Лычкина.
– Не знаю, что с ней. Не хочет сейчас говорить, но я поеду туда в выходные и постараюсь все выяснить. Ума не приложу, почему она так напугана. Мне судьба Аси небезразлична, я всегда хотел, чтобы мы…. – парень смутился. – Ну, дружили что ли. Она мне нравилась, да только как-то все не складывалось. Ну, вы понимаете, как бывает.
– Понимаю, – сказал Лычкин, думая о том, что даже не знает, красивая ли у него дочь. Судя по этому пареньку – наверно. – Уж извини, забыл имя твое, – Евгений внимательно взглянул на него и заметил, что глаза у него серые с темными длинными ресницами. Добрые такие глаза и доверчивые.
– Макс. Вы мне номерок скиньте, я перезвоню.
– Сейчас, – Евгений по привычке вытащил мобильный, потом нахмурился. – Вот, черт. Я ведь симку старую выкинул, а новой не купил.
– Тогда мой запишите, – с готовностью предложил Макс. – Звоните на следующей неделе.
– Хорошо, – Лычкин записал телефон на листке бумаги и вдруг, повинуясь какому-то необъяснимому желанию, криво оторвав половину бумажки, быстро записал знакомый номер Карины. – На всякий случай, вдруг со мной что-нибудь случится.
– Лады! – парень спрятал листок в карман.
– Как думаешь, соседи могут что-нибудь знать об Асе?
– За стенкой тетя Дуся живет, она уже старенькая, к ней бесполезно идти. А там жильцы сменились, ремонт делают. На третьем этаже знаю только тех, кто под ними, но они вряд ли вам помогут.
– Понятно, – кивнул Лычкин. – А в какой школе Ася училась?
– Не знаю, – пожал плечами Макс. – Я же старше ее на четыре года.
– Ладно, спасибо. Перезвоню. – Евгений протянул руку. Максим крепко сжал ее.
– Скажите, а как ваше отчество? – смущенно спросил молодой человек.
– У тебя тоже амнезия?
– Да нет. Просто как-то неудобно… как раньше…
– А как раньше-то звал?
– Дядя Женя.
– Вот так и зови. Мне будет приятно.
Евгений спустился на пролет вниз и остановился поразмышлять. В конце концов, решив не упускать случая, позвонил во все квартиры на четвертом и пятом этажах. Ничего нового не узнал. Тетя Дуся оказалась глухой, а другие то ли не хотели говорить, то ли ничего не знали о том, куда переехали Лычкины. В общем, соседи были заняты только собой: захлопнув после тяжелого рабочего дня свои крохотные квартиры, растворялись в мире сериалов, шоу-программ и реклам.
Евгений вышел из подъезда и побрел к метро. На улице стемнело. В окнах домов приветливо загорался свет. Навалилось одиночество. Захотелось поговорить с Кариной. Вытащил из кармана телефон и снова вспомнил, что выкинул симку. В ближайшем салоне купил новую карту и послал эсэмэску. На экране дружелюбно появились сомкнутые руки – фрагмент вечной картины вечного художника, используемого сотовой компанией. Телефон молчал. Любимых рук, протянутых к нему, не наблюдалось. Вошел в метро, сел в полупустой вагон и поехал в Измайлово, подводя итоги. Прошел еще один день, а он все топчется на месте. На Макса надежды мало. Придется завтра идти по школам.
Глава 17
Карина позвонила утром, когда Лычкин сидел, пытаясь разобраться с бумагами.
– Ну как ты?
– Нормально, весь в работе, – бодро отозвался Евгений. Вчерашняя грусть прошла, и он с удовольствием окунулся в дела.
– Я не вовремя? – нерешительно спросила Карина.
– Ты всегда вовремя. Мы сегодня встретимся?
Пауза. Карина молчала так долго, что он подумал, что их разъединили.
– Ты здесь?
– Да. Прости, сегодня не выйдет. Я позвонила сказать, что кое-что узнала. Мой знакомый навел справки. – сердце у Евгения упало: день, начинавшийся так хорошо, снова предстояло провести без нее. Он с трудом заставил себя слушать. – У тебя есть чем записать? Твоя дочь училась в 328 школе в десятом «А».
Он сглотнул.
– Почему ты говоришь в прошедшем времени?
– Нет, успокойся, это не то, что ты подумал. Просто она не вернулась в школу после зимних каникул. И не была больше зарегистрирована ни в одной школе.
Дыхание перехватило. В голову закралась черная мыслишка: а жива ли его дочь?
– Женя, ты не переживай, – пыталась утешить Карина. – Возможно, они переехали. Вдруг у твоей жены были родственники в другом городе? Это сведения только по Москве.
– Да, – тихо согласился Лычкин. Можно строить предположения, если знать, как в той или иной ситуации повели бы себя его жена и дочь. Но у него вместо представления о живых людях, с которыми он прожил долгие годы, были только буквы их имен и пустота.
Карину отвлекли, и она, извинившись, сказала, что перезвонит позже.
Лычкин положил телефон на стол. Усилием воли заставил себя заняться работой. Эвелина называла это: «Я подумаю об этом завтра». Интересно, откуда она взяла эти умные вечные фразы, работающие во всех случаях жизни?
Лычкин выглянул в зал. Ресторан медленно заполнялся. Появлялись красивые и не очень, но роскошно одетые женщины с мужчинами и без них. Шумная компания развлекалась в правом уголке зала. Оттуда доносились взрывы смеха и возбужденные голоса. Евгений прошелся по ресторану, чтобы оценить работу официантов. Придраться было не к чему: заказы быстро выполнялись, неубранной посуды и грязных пепельниц не наблюдалось.
На балконе прибывшие недавно музыканты настроили свои инструменты, и зал заполнили первые звуки модной в этом сезоне песни Стаса Михайлова «Ты моя, королева вдохновения». Мужчины зашевелились, приглашая своих спутниц на медленный танец. Евгений остановился, наблюдая за танцующими. Как он хотел бы сейчас кружить Карину по залу. Закрыл на мгновение глаза. «Золотой павлин» исчез. Во всем зале только они вдвоем, эта прекрасная песня и их любовь. И нет никакого прошлого и обязательств. Кто-то, проходя мимо, задел его, возвращая в реальность. Ты здесь, а твоя любимая в своем доме готовит ужин для мужа и сына. В том ее мире нет места даже для мыслей о нем. Последние звуки композиции замерли, короли усаживали своих королев на место. Евгений заставил себя встряхнуться и пошел к себе в кабинет. Горы документов отвлекут его от сердечной боли. Он вдруг осознал, что ему больно. Больно, что его любимая принадлежит другому и тяжело, что внутри него живет мужчина, который обладал ею в прошлом. Евгений заставил себя размышлять хладнокровно: ревнует ли он Карину к ее бывшему партнеру, воспоминания которого теперь принадлежат ему? Наверно, ревность неправильно подобранное слово. Как можно ревновать к части себя? А как это ни грустно осознавать, но Павел стал его неотъемлемой частью. И даже должность директора этого ресторана он получил благодаря его убеждениям.
* * *
Лычкин все еще сидел за бумагами, когда увидел на определителе номер Карины.
– У меня есть минутка, скажи, что ты меня любишь.
– Люблю. Очень. Когда мы встретимся?
– Ты правда этого хочешь?
– Я умираю без тебя. Медленно, но каждый день.
– Ты сказал именно то, что я чувствую. Я пыталась бороться с собой, но… Мне так стыдно…
– Не обвиняй себя, милая.
– Я гадкая, грешная. Мне стыдно за себя, но я так хочу снова в «Уютное гнездышко».
Евгений почувствовал, как замерло сердце. По рукам побежали мурашки, стало сладко и нежно. Нахлынули воспоминания. Ее руки, губы… Карина не играла с ним, подобно другим женщинам, она раскрывалась ему навстречу, щедро отдавая себя.
– Я встречу тебя завтра после работы, – его голос звучал глухо. – Люблю тебя.
– Мне надо идти, – в ее голосе появились тревожные нотки.
– До завтра. – Евгений услышал, как рядом с Кариной прозвучал мужской голос. Радость сменилась болью. Ложь Карины стала его ложью, а ревность претерпела изменения: ее муж был конкретным человеком, который разделит с ней постель уже этим вечером, в то время как он ляжет в одиночестве, предаваясь воспоминаниям об их близости и терзаясь мыслями, не потребовал ли супруг своего права обладания. Лычкин отодвинул бумаги в сторону и, посмотрев на часы, решил, что можно возвращаться домой. Домой? Одернул себя. Дома у него нет, и в ближайшее время не предвидится. Для того чтобы купить квартиру, придется хорошенько поработать. Поймал себя на мысли, что это не пугает его. Переполняющая уверенность в своих силах не давала падать духом, несмотря на угнетающие белые пятна воспоминаний. Прежде чем поехать в комнату, временно ставшую ему домом, долго бродил по опустевшим переулкам в центре, думая о том, что произойдет в его жизни, если Майя и Ася найдутся. Представить рядом другую женщину казалось кощунственным. Значит, возвращение невозможно. Но он хочет и должен общаться с дочерью.
* * *
Караев кричал так, что его лицо покрылось красными пятнами, над верхней губой выступили капельки пота, а голос сорвался на фальцет.
– Как ты мог такое допустить?
От уверенности Щербакова не осталось и следа. Кокетливая челочка обвисла, лицо вытянулось, левый глаз задергался.
– Я не знаю, Константин Борисович. – он прижал указательным пальцем уголок глаза. – Каким-то образом произошла утечка информации о продаже квартиры Лычкина.
– Да как такое могло произойти? – директор стукнул по столу кулаком. – Теперь необходимо найти эту скотину!
Щербаков выпрямился. После бессонной ночи созрело решение отказаться от вербовки новых клиентов. Можно попытаться выкрутиться. Занять денег у знакомых для погашения кредита. Устроиться на другую работу, правда, Галинку в Париж он не свозит. Так у них вся жизнь впереди. Еще хуже люди попадали.
– Извините, но я решил больше не работать у вас.
– Что ты сказал? Повтори!
– Я увольняюсь, – сказал Щербаков тихим голосом.
– А как ты собираешься кредиты возвращать? Кто, мать твою, тебе будет такую зарплату платить?
– Я решу свои проблемы.
– Нет, сначала ты решишь проблемы, которые здесь наворотил, а потом можешь убираться ко всем чертям собачьим. Никто держать не будет. Ты, – Караев показал на Щербакова пальцем с квадратным аккуратно подстриженным ногтем, – Сначала найдешь Лычкина и приведешь сюда. А уж тут мы устроим сольное выступление. Превращение человеческого недоноска в растение. Но до этого, имей в виду, даже не рыпайся. Иначе – как там твою жену зовут? – адресок у меня твой имеется.
– Она здесь ни при чем.
– Жена – хороший рычаг для воздействия, – Караев сощурил серые глаза, и теперь они впивались в Щербакова, как два остро заточенных карандаша. – Ты знаешь, как можно поэкспериментировать в нашей лаборатории? Забудет за кого замуж вышла. Ха-ха-ха. – смех шефа прозвучал зловеще.
Щербаков вспотел от страха. Караев словно подслушал его мысли. Только вчера думал об этом, глядя, как жена спала, подложив маленькую ладошку под щеку. Милое доверчивое лицо. Он не простит себе, если что-нибудь случится с Галинкой.
– Но… – голос Щербакова звучал глухо, он даже удивился его странному звучанию. – Я не представляю, где можно найти Лычкина.
Караев улыбнулся.
– Видно крепко ты жинку любишь, если спорить не стал. Это другой разговор. Покопайся в его деле, найдешь зацепку. Придется тебе в следователя превратиться, если не хочешь, чтобы Галя стала овощем. Я вот тут даже песенку вспомнил: «Уж если ты залез в чертополох, ты просто лох, братан, ты просто лох». Когда вычислишь его местонахождение, я дам тебе ребят в помощь. А теперь иди к себе и думай.
Андрей, еле передвигая ноги от навалившейся тяжести, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Впервые показалось, что прихватило сердце. Боли не ощущал, только острую нехватку кислорода и жуткую слабость. Если бы мог, опустился бы на четвереньки и уполз в нору, словно раненый зверь. Какой же он был идиот, если надеялся, что ему удастся выпутаться из этой истории. Выхода не было, завяз слишком глубоко.
Кое-как Щербаков добрел до своего кабинета и, ссутулившись в кресле, взял папку Лычкина. Кроме подробной записи процессинга, к делу прилагалась магнитофонная запись. После тщательного изучения бумаг и прослушивания записи никаких идей не возникло. Андрей чувствовал, что его мозг буквально взрывался от вопроса: как такое могло произойти? Молодой человек уронил голову на руки и предался воспоминаниям, пытаясь свести воедино всю информацию о Лычкине, но тут же отвлекся. Вообще, если брать просто эксперимент, Щербакову нравилось наблюдать, как в результате процессинга люди начинали источать уверенность в себе. Менялось буквально все: взгляд, речь, посадка головы. Их «Клуб победителей» перечеркивал поговорку о том, что старую собаку не научишь новым трюкам. Другое дело было в том, что эксперимент не был до конца честным: у собаки менялся мозг, то есть это была уже некая совокупность двух собак. Устав от духоты кабинета, Щербаков решил походить по коридору. Не пройдя и двух шагов, наткнулся на спешившую куда-то Эвелину. Решение созрело мгновенно.
– Эвелина, как хорошо, что вы оказались здесь. Мне нужно с вами поговорить.
Девушка пожала плечами и молча проследовала за ним в кабинет.
– Почему вы расстались с Лычкиным? – спросил Андрей без всяких предисловий.
– Мне кажется это не ваше дело, – Эвелина вздернула точеный носик и закинула ногу на ногу. Мысль о том, что ее бросили, до сих пор причиняла боль.
– Пожалуйста, простите, – смутился Щербаков, на его птичьем лице появилось чувство вины. – Я все объясню, но сначала ответьте на вопрос: нравится ли вам, какой вы стали после прохождения программы?
– Допустим, что да. Но к чему эти вопросы?
– Вы хотели бы, чтобы другие люди испытали подобные ощущения?
Девушка задумалась. Внедренный в мозг образчик победы раздражал и мешал. Зажав волю в кулак, она наматывала бесконечные круги по стадиону, тренируясь к соревнованиям. Промокшая от пота футболка и приятная тяжесть медали на пьедестале. Ощущение, что ты лучше всех. Все это в разные моменты времени появлялось у нее в голове и заставляло действовать из последних сил.
– Пожалуй, да.
И тут Щербаков подумал, что скорее всего, сожитель предлагал ей бороться вместе, и если она осталась, то должна быть на их стороне. Немного подумав, решил идти напролом.
– Буду откровенен. Своим уходом из команды Евгений поставил существование клуба под угрозу. – тонкие брови Эвелины слегка поползли вверх от удивления. Щербаков быстро затараторил. – Видите ли, Евгений грозился подать на нас в суд за то, что не помнит некоторые факты – заметим: не самые полезные для выживания – из своего прошлого. Если наш центр будет закрыт, многие люди так и останутся неудачниками, в то время как наша цель… – Щербаков слегка наклонился к девушке и понизил голос. – Если бы вы знали, какие огромные планы у нашего руководителя. – Андрей сделал театральную паузу, убедившись, что в глазах молодой женщины вспыхнул огонек интереса. – Константин Борисович хотел избавить сначала наш город, а потом и всю страну от слабаков. Если бы это удалось, сильные и способные вновь превратили бы Россию в могучую державу. Ведь это очень обидно, что наши огромные территории используются как сырьевой придаток, а россиян считают глупыми и невежественными. Новые люди, так сказать, созданные в нашем центре, изменят мир к лучшему. И вы, прошедшая этот путь в первых рядах, со временем займете руководящую позицию и поведете за собой других.
Эвелина никогда не рассматривала организацию в подобном ракурсе, и слова Андрея заинтриговали. Встать во главе нового центра, принять участие в избавлении страны от неудачников. Наверное, это более интересно, чем изыскивать новые дизайнерские решения для интерьера. После предательства Евгения молодая женщина грезила о переменах.
– Что вы хотите от меня? – спросила она прямо.
– Нужна ваша помощь, чтобы как можно скорее найти Лычкина, пока он не наделал глупостей.
Девушка закусила губу, напряженно глядя перед собой.
– Мне бы не хотелось снова встречаться с ним.
– Я понимаю ваши чувства. Если пожелаете, мы организуем бесплатный процессинг по удалению воспоминаний.
Эвелина согласно кивнула: такое решение ее устраивало.
– Значит, решено. А сейчас если не возражаете, я задам вам необходимые вопросы.
Не желая ничего упустить, Щербаков незаметно включил диктофон. Поскольку Евгений был единственным клиентом, с которым произошел сбой, хотелось выяснить, где это произошло. Ожидания не обманули, когда бывшая сожительница упомянула о Карине. Надо же было случиться, что клиент и тот, чьи воспоминания перекочевали в голову клиента, были знакомы с одной и той же женщиной.
Андрей отпустил девушку и принялся расхаживать по кабинету. Найти известную в прошлом фигуристку и выяснить информацию о ней заняло пару часов. После просмотра фотографий и записи выступлений Щербаков задумался, сравнивая двух женщин, чтобы лучше разобраться в мотивациях Лычкина. Темненькая, маленькая, невероятно живая Карина казалась полной противоположностью навязанной ему партнерши. Страсть и энергия наполняли каждое движение фигуристки, заставляя взрываться от восторга зрителей. По сравнению с ней Эвелина казалась холодной и отстраненной.
Дело оказалось запутаннее и интереснее, чем Щербаков мог ожидать. Он был просто уверен, что Лычкин влюбился в Карину. А это означало, что его можно найти через нее.
Щербаков потянулся и встал из-за стола. Время приближалось к десяти вечера. Мобильный пропел знакомую мелодию, и на экране появилось личико Галинки.
– Ты домой собираешься? Ужин давно остыл, – в ее голосе послышались нотки обиды. В их семье было заведено, что он приходит домой ровно в семь. Они садятся за стол, пьют по бокалу вина для аппетита, а потом не спеша смакуют ужин, делясь новостями.
– Милая, не сердись, я уже выхожу из офиса.
– Я приготовила мясо по-сицилийски, но оно уже похоже на подошву.
– Я поеду быстро-быстро.
– Нет-нет. Поезжай аккуратно.
Щербаков навел порядок на столе и спустился во двор. Что ни говори, а пока на свете есть Галинка, жизнь остается прекрасной, и он никому не позволит разрушить их счастье. По дороге домой думал о Лычкине и жалел, что придется применить стирание. Но с другой стороны, тешил он себя оправданием, это убережет семью Карины от развода. Караев не успокоится, пока мозг ослушника не превратится в чистый лист бумаги. Щербаков почувствовал, как сжалось сердце. Не повезло Лычкину. Хотел бы помочь, но придется думать о Галинке и о себе. Тут уж ничего не поделаешь, своя рубашка, как говорится… Он попробовал сегодня поиграть в благородство: ничего не вышло. Придется до поры до времени затаиться
