Текст книги "Клуб победителей (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лисицына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 45
Взволнованный Щербаков уже в сотый раз набирал номер шефа, но телефон был по-прежнему выключен. «Что за чертовщина!» – выругался Андрей и начал одеваться. После превосходного ужина – на этот раз они приготовили лазанью – он удобно устроился с Галинкой возле телевизора для просмотра фильма «Начало». Звонок мобильного раздался, когда Леонардо Ди Каприо пытался уговорить жену не совершать самоубийство.
– Не снимай трубку! – взвизгнула Галинка, но Андрей уже взял телефон, и жена нажала на паузу.
Впрочем, после разговора с охранником о фильме оба забыли. Взволнованный Андрей мерил шагами комнату, пытаясь дозвониться шефу, а Галинка лежала на диване, не сводя с мужа обеспокоенного взгляда. Когда Андрей, наконец, решил поехать на работу, она встала, чтобы его проводить.
– Хочешь, я поеду с тобой? – предложила она.
– Ни в коем случае, – он поцеловал ее теплую щеку. – Лучше досмотри фильм. Расскажешь потом, чем закончилось.
– Досмотрим вместе, когда вернешься.
Щербаков запрыгнул в припаркованный возле дома автомобиль и поехал на Грузинский вал. Некоторые предположения о том, что случилось, у него имелись. Макс попал в центр не потому, что хотел стать успешным, а явился выручать Лычкина. Вполне возможно, что Эвелина заодно с ними. Что будет, если эти трое подадут в суд на «Клуб победителей»? В отличие от Караева Андрей не был уверен в своей безнаказанности. Он чертыхнулся и, обогнав тащившийся впереди автомобиль, помчался по встречке. Приехал, когда врачи «скорой помощи» уже увезли пострадавшего в больницу с сотрясением мозга. Охранник на входе клялся, что заснул на минутку и ничего не видел. Поняв, что тот пьян, Щербаков оставил его в покое. Подходя к своему кабинету, увидел, что дверь распахнута настежь. Приборчика на месте не оказалось. Предчувствуя остальное, Щербаков бросился в лабораторию. Небольшой беспорядок свидетельствовал о том, что, вероятно, здесь тоже кто-то побывал. Он бросился в комнату Эвелины и Лычкина. Как и ожидал, их на месте не оказалось. Так же как и Макса. Андрей запаниковал. Что же делать? Возникло желание взять два билета на самолет и улететь с Галинкой, пока еще ничего не началось. Немного поразмыслив, решил остаться. Если Караев заподозрит его в соучастии, ничего хорошего не будет. Надо объясниться с ним, а потом уже принимать решение. Разыскивать Лычкина он не будет. И вообще, вздохнет спокойно, если клуб развалится. Работа давно перестала приносить удовлетворение.
* * *
Караев позвонил утром, когда Андрей пил сваренный Галинкой кофе со сливками. Заехав домой переодеться после бурной ночи, шеф зарядил телефон и услышал вчерашние сообщения.
– Встретимся в офисе через полчаса, – кратко бросил он, и Андрей вновь восхитился самообладанием шефа. Щербаков допил кофе, не чувствуя вкуса. Сонная Галинка, закутавшаяся в махровый голубой халатик, встревожено смотрела на мужа. Она всегда вставала вместе с ним, чтобы приготовить завтрак, и он любил эти их утренние торопливые минуты вдвоем и был благодарен за заботу.
– Ты будешь меня любить, если я стану безработным? – пошутил он в прихожей, поправляя галстук перед зеркалом.
– Я всегда буду любить тебя, – обняла его жена.
Черный красавец «Х-ТРЕЙЛ» ожидал у подъезда. Щербакова охватила паника: квартира в кредит, машина в кредит. Как он будет все это выплачивать, если за пару месяцев не устроится на работу? Гуляя по полосам Садового кольца, в надежде успеть вовремя, подрезал старенького «жигуленка», который благополучно въехал ему в зад. Разъяренный Щербаков выскочил из машины и, мельком бросив взгляд на обезображенного любимца, заорал подбежавшему водителю.
– Слышишь, ты, идиот? Ответишь за все! – Щербаков схватил за грудки невысокого мужчину с седыми редкими волосами.
Неожиданно тело обмякло в его руках и сползло на асфальт.
– Ты убил его! Убил! Помогите!
Полная женщина, видимо, жена, склонилась над мужчиной, что-то бормоча и засовывая ему в рот таблетку. Вокруг них собирались люди, какой-то парень выкрутил растерявшемуся Щербакову руку.
Появившаяся «скорая» увезла водителя «жигуленка» в больницу. Подъехали милиция и ГИБДД. Голова гудела от вопросов и предъявленных обвинений. На работу он так и не поехал. Жена водителя собиралась подавать в суд. Андрей вдруг поймал себя на мысли, что молится, чтобы пострадавший выздоровел, потому что как ему жить, если он будет виноват в чьей-то смерти? Ночью Андрею снились наступавшие на него с кулаками клиенты, требующие свою память. Зажатый в кольце орущих людей, он упал и закричал от страха.
– Тихо-тихо. Ты что? – теплая рука Галинки гладила его по лицу. – Проснись, это всего лишь сон.
Андрей долго не мог успокоиться. Появилась мысль рассказать жене о том, чем он занимался и какова цена деньгам, которые приносил домой. Но что будет с ним, если она уйдет от него, узнав правду? Прижал ее к себе. Подавил желание высказаться. Может быть позже, когда все останется в прошлом. Заснули, обнявшись. Утром на обезображенной машине поехал на работу. С Караевым столкнулись у проходной. Тот ужасно выглядел: лицо мрачное, под глазами мешки, словно пил всю ночь. Подойдя поближе, Щербаков уловил запах перегара. Почти не разговаривая, дошли до кабинета шефа. Андрей обратил внимание, что секретарское место пустует.
– Где Эвелина?
Константин скривился.
– Похоже, воссоединилась с мужем.
– С Лычкиным?
Он усмехнулся.
– Зачем ей это ничтожество?
Константин вкратце ввел в курс дела. Объяснил, что его задача найти профессора и убедить его вернуться и починить машину.
– А потом вы тоже сотрете его, как Лычкина? – поинтересовался Андрей.
– Потом и будет видно, – отрезал Караев.
– С меня хватит. Я не хочу этим заниматься. Ищите сами, кого хотите.
Холодные глаза Караева сверкнули яростью.
– Да как ты можешь, сучонок? Забыл, кто помог тебе на ноги встать? Кредиты получить? Да где ты найдешь работу с такой зарплатой, чтобы их оплачивать?
– Это уже мое дело. Я пересмотрел свою жизнь и понял, что больше не хочу заниматься обманом. Вы дурите людей. Они становятся вашими рабами, а вы владеете их квартирами и… – Щербаков замялся, ему хотелось добавить, душами, но это выглядело бы уж чересчур высокопарно.
– Разве они не становятся успешными, как того хотели? Я улучшаю их генетическую природу. Да разве получил бы Лычкин такую красавицу, как Эвелина? Кстати, Эвелину тоже надо найти. И Лычкина тоже. Сейчас мы временно объявим профилактику, а через два, максимум, три дня все должно быть в порядке, и «Дотянись до успеха» должен как обычно выпекать рабочую силу.
– Я не буду никого искать! – твердо повторил Щербаков.
– Ты что же это, перестал бояться? Или ты разлюбил жену? – подчиненного прошиб озноб. Началось! Но он больше не хочет быть трусом. Сделал над собой усилие, чтобы не дрожал голос. – Константин Борисович, вам лучше признать свое поражение.
Щербаков повернулся и пошел к двери. Вслед ему неслись угрозы, но он чувствовал себя замечательно. Время Караева кончилось. Проходя мимо кабинета, выгреб из шкафа анкеты и паспорта. Обзвонит родственников и расскажет им, где держат их родных. Выбежав из офиса, запрыгнул в свой разбитый джип и позвонил Галинке, предупредив, чтобы она никому не открывала дверь, не отвечала на телефонные звонки и собирала вещи. Они едут в гости к ее бабушке в Калугу. Надолго. Щербаков не сказал ей, что вернется обратно. Конечно, исправить то, что он натворил, невозможно, но оказать какое-то содействие пострадавшим – а он теперь считал клиентов пострадавшими – еще возможно. Он даже согласен выступить в суде и рассказать правду. Почувствовал, как стало легче. Давящее чувство ушло, осталось сожаление, что время нельзя повернуть назад. Сейчас бы он ни за какие деньги не согласился работать на Караева. Припарковался у дома и посмотрел на изуродованный джип. Водитель «жигуленка» изменил не только внешний вид автомобиля, он изменил его жизнь.
Глава 46
Евгений проснулся, когда уже было светло. Настенные круглые часы с маятником показывали девять утра. Судя по царившей тишине, в квартире никто еще не вставал. Лычкин решил проведать Эвелину. Дверь в спальню оказалась приоткрытой. Девушка лежала на спине и мирно посапывала. Заметив пустой стул, Евгений подтащил его к кровати и уселся. Ему хотелось быть рядом, чтобы успокоить ее, если после пробуждения она вдруг окажется в панике из-за царящего в голове хаоса. Евгений осознал, что немного завидует Эвелине. В ее памяти не сохранились воспоминания о «Клубе победителей». Зато она помнила все остальное. С ним все было совершенно наоборот. По странному стечению обстоятельств, их отношения тоже стерлись. Бывший «победитель» грустно улыбнулся, осознав, что испытывает по этому поводу огромное облегчение. В тех признаниях в любви, как и во всей их совместной жизни, был привкус искусственности, от которого Евгений так и не мог отделаться. Эвелина вернется к мужу или встретит другого мужчину, который подарит ей любовь, на которую он не чувствует себя способным. После исчезновения надежды на возвращение памяти, Лычкин ощущал себя выпотрошенным и несчастным. Самое лучшее будет остаться одному и как-то попытаться договориться с самим собой.
Бывшая партнерша повернулась и открыла глаза.
– С добрым утром! – тихо сказал он. То, как она просыпалась и потягивалась, было привычным и знакомым.
– С добрым утром! – Эвелина натянула повыше плед. Лычкин улыбнулся. Еще только вчера никто никого не стеснялся.
– Как ты себя чувствуешь?
– Голова прошла, я выспалась. Но… – она виновато взглянула на него. – Я по-прежнему тебя не помню. То есть я помню то, что произошло вчера. Но до этого – ничего.
– Это вовсе не страшно, – успокоил ее Евгений.
Эвелина вдруг обратила внимание на странноватую кривизну его улыбки. На помятом лице проступила щетина, взъерошенным кудряшкам требовалась стрижка. «Мне не мог нравиться этот мужчина. Что если он захочет возобновления их отношений?»
– Ладно, не буду мешать. Пойду, посмотрю, как там профессор, – заметил он, поднимаясь.
Эвелина смотрела вслед ссутулившейся фигуре в мятой футболке. На пороге Лычкин обернулся.
– Эв, не жалей о том, что ничего не помнишь. В той жизни не было ничего хорошего.
Она даже приподнялась от возмущения, при этом одеяло съехало. Как это не было ничего хорошего? Да он должен с благодарностью вспоминать дни, которые она провела с ним. Если это, конечно, правда.
– Но ты говорил, что мы были вместе…
– Это неважно сейчас. Совершенно неважно. Пойду, приготовлю что-нибудь на завтрак.
Когда Евгений вышел из комнаты, Эвелина снова легла, испытывая некоторую обиду от того, что этот мямля, похоже, не очень-то жалеет, что лишился ее роскошного тела.
Когда Эвелина, умытая и причесанная, вошла на кухню, Лычкин уже приготовил завтрак. В коридоре послышались шаркающие шаги профессора. Пожелав всем доброго утра, его взгляд остановился на молодой женщине.
– Ну как вы? Выспались?
– Спала, как ребенок.
Память еще не вернулась, но – она бросила взгляд на суетящегося у плиты Лычкина, – может, некоторые вещи лучше и не помнить. Как она могла ложиться в постель с этим мужчиной?
За завтраком, состоящим из бутербродов с ветчиной, обменивались только бытовыми замечаниями. Слышались прихлебывания кофе из чашек, движения челюстей. Макс еще не до конца проснулся, поэтому уминал бутерброды и помалкивал. Эвелина судорожно соображала, что ей делать. Конечно, можно попытаться приехать домой. Но ключей не было, и она была совершенно уверена, что в их квартире хозяйничала любовница мужа. Эвелина хорошо помнила, как начинался их роман. Регина заняла третье место в московском конкурсе красоты. Гладкая сияющая кожа, наивные глаза и длинные-длинные ноги. Орлица, как ее прозвала Эвелина, поскольку красотка прибыла из города Орел, отличалась буйным темпераментом, о котором все время упоминал наглый супруг, обзывая жену ледышкой. Достаточно быстро после знакомства муж заговорил о разводе, но Эвелина вовсе не собиралась сдаваться. И сейчас не собирается.
– Профессор, у вас есть телефон?
– Есть, но им нельзя пользоваться, – ответил Лычкин. Наученный горьким опытом, выйдя из центра, сразу же попросил Дружинникова выкинуть симку. Находясь в легком трансе, тот послушался. А вот сейчас думал о том, что нужно купить новую сим-карту, а то Ира будет волноваться.
– Мне нужно позвонить, – повторила Эвелина, постукивая пальцами по скатерти.
– Здесь есть городской телефон. Только восьмерка отключена, – отозвался Дружинников и встал со стула. – Сейчас принесу.
– Куда ты собираешься звонить? – поинтересовался Лычкин, но ни ответом, ни взглядом его не удосужили.
Трубку сняла домработница Валентина Сергеевна. Понизив голос до неузнаваемости, Эвелина попросила позвать к телефону Регину. Домработница кашлянула. – Сейчас посмотрю. Кто спрашивает?
– Ира, – на ходу импровизировала Эвелина. В трубке раздался шорох, послышались шаги. А потом тоненький детский голосок что-то спросил. Валентина Сергеевна сердито ответила: «Лера, да не мешайся же ты под ногами».
У Эвелины перехватило дыхание. Лера дома. Через некоторое время домработница взяла трубку снова.
– Извините, Регина еще спит. Она не любит, когда ее рано будят. Передам, что вы звонили.
– Не стоит. Я перезвоню.
– Не раньше двенадцати.
Красная от злости, Эвелина нажала отбой, пытаясь не расплакаться. Две пары мужских глаз впились в ее лицо и только Дружининков, понурясь, сидел на стуле, погруженный в свои мысли.
Эвелина почувствовала ком в горле и вдруг, уронив голову на руки, разрыдалась. Выскочила в ванную, чтобы привести себя в порядок. Когда вернулась, ее глаза были сухими, а лицо злым и решительным. Руки согнуты в локтях, словно она собиралась бежать стометровку. Увидев этот ее такой знакомый жест, Евгений вдруг осознал, что, по всей видимости, у нее сохранились чужие воспоминания.
– Я еду домой. Там моя дочь.
Лычкин вскочил с места.
– Эв, умоляю, сядь и расскажи, что ты узнала. Кто такая эта Регина, которую ты просила к телефону?
– Любовница моего мужа. Та самая, которая заняла мое место. И еще я слышала голос Леры. Мне надо забрать ее оттуда. Клянусь, я отомщу. Подам в суд на своего мужа и на этот чертов клуб. Теперь ему не удастся так просто от меня отделаться! – ее глаза сверкнули. – Представляю, как удивится мой благоверный, когда, вернувшись с работы, обнаружит меня дома.
– Это может быть опасно! – заметил Дружинников.
– Эв, ты не можешь пойти туда одна, – добавил Евгений.
Все притихли. Эвелина прислонилась к косяку двери.
– Готова выслушать ваши предложения.
Мужчины переглянулись. Макс поправил лезшую в глаза челку. После двух чашек кофе в голове начали появляться идеи.
– Сначала надо решить, что мы будем делать с клубом. Стиральной машины – он улыбнулся игре слов – там уже нет. Значит, клуб закроется автоматически. Возможно, Караев ударится в бега. Но что будет с людьми, которые не помнят, кто они такие? С людьми, которым некуда идти? Эвелина может вернуться домой, я тоже. Но что будете делать вы? – молодой человек посмотрел на бывшего соседа по дому.
– Не волнуйся за меня, – махнул рукой Лычкин. – Я как-нибудь проживу. Сделаю паспорт, найду работу.
Эвелина смерила его презрительным взглядом. Да разве этот всепрощающий неудачник мог быть ее мужчиной? Лычкин, не заметив ее взгляда, отошел к окну. После того, как у него исчезла надежда вернуть воспоминания, он чувствовал себя усталым. Бороться ради себя самого не хотелось. Из того, что ему рассказали, он понял, что сам захотел поменять жизнь. Значит, в какой-то степени заслужил то, что получил. Он будет жить один. Тихо и бедно. Если его дочь и жена обходятся без него, значит, проживут и дальше. Ему вдруг неудержимо захотелось поехать куда-нибудь в лес, побродить между деревьев, глядя сквозь иголки сосен на голубое небо.
– Итак, один сдулся без борьбы, – с иронией в голосе произнесла Эвелина. – Кто следующий? Как насчет вас, профессор? Вы не хотите вернуть память тем, кто ее потерял из-за вашей адской машинки?
Профессор кашлянул. Он готов попытаться, но не станет этого делать без дальнейших исследований. То, что произошло с Эвелиной, напугало его. К тому же ему нужно возвращаться в Германию, чтобы приступить к работе.
– Я что-то запамятовала, профессор, – скривилась Эвелина. – А зачем вы приезжали в Москву? Хотели продать Караеву новое изобретение?
Дружинников вздохнул. Он с трудом узнавал эту новую Эвелину. Да, он виноват перед ней, перед всеми ими и многими другими, за то, что создал эту машину. И он уже платит по счетам. Его губы скривились, всем показалось, что профессор сейчас заплачет. Но он тихим и спокойным голосом рассказал про Варюшку и передал разговор с Караевым.
Эвелина нахмурилась.
– Сорок тысяч евро? И вы всерьез рассчитывали, что он даст вам столько денег? Какая наивность. А что вы собирались делать в случае отказа? У вас же был план?
Профессор поймал сочувствующий взгляд Лычкина. Он чувствовал между ними некое сходство. Наверно, они неудачники. Лузеры. Был у него план или нет, уже не важно. Эвелина и не ждала ответа, вздернув подбородок, что-то обдумывала, потом поинтересовалась днем отъезда. Оставалось два дня.
– До этого времени я кое-что выясню, – кивнула она и посмотрела на Лычкина. – Ну что, герой, если нас связывали какие-то отношения, может, навестим моего муженька вместе?
– Я тоже с вами поеду, – встрял Максим.
– Тебя я не приглашаю, мал еще, – усмехнулась она. – Возвращайся домой. Мама с папой, наверно, заждались.
Макс опустил голову. Единственное, что хотелось сделать, это вернуться домой. Обнять родителей, закрыться в своей комнате, надеть наушники и слушать любимые диски. Порадоваться, что все обошлось. Почти все. Кроме того единственного воспоминания.
– На самом деле мне и правда надо домой – тихо заметил он.
– Конечно, поезжай, Макс, – ответил за всех Евгений. – И спасибо тебе за то, что ты для меня сделал.
Молодой человек с облегчением поднялся и выскочил в коридор. Уже в прихожей вспомнил, что не оставил своего телефона. На тумбочке перед зеркалом лежали ручка и газета. Оторвал клочок и написал номер мобильного. Вернулся на кухню и протянул Евгению. Тот машинально положил бумажку в карман.
Дружинников достал из кармана валидол и сунул в рот, что не ускользнуло от внимания Евгения. Сегодня профессор выглядел старым и больным. Казалось, он с трудом осознавал, что происходит рядом.
– Вам лучше прилечь, – мягко заметил Евгений. – Спасибо, что приютили нас.
– Сегодня от меня никакой пользы. Ночью так и не удалось уснуть.
Прощаясь, Эвелина протянула руку и тепло поблагодарила Дружинникова за то, что помог ей найти себя.
* * *
– Что ты задумала? – спросил Евгений, когда они вышли.
– Домой собираюсь. Выставлю «орлицу» на улицу, пристрелю мужа, а потом завалимся в постель, и ты будешь доказывать, какой ты хороший любовник.
Евгений шутливо сжал плечо Эвелины.
– Я плохой любовник. Не стоит и пробовать.
– Да я уж чувствую. И что я только в тебе находила раньше?
Евгений снова кривовато улыбнулся.
– Может, останемся друзьями?
– Идет! – легко согласилась Эвелина, вглядываясь в его лицо. Она поняла, что ей в нем нравится. Вот эта застенчивая улыбка, когда правый уголок рта сползает вниз.
Глава 47
Дверь открыла женщина лет пятидесяти пяти в очках. Волосы повязаны косынкой, на руках розовые резиновые перчатки. Увидев бывшую хозяйку, домработница застыла на месте с вытянутым лицом.
– Может, соизволите впустить нас? – ледяным тоном спросила Эвелина.
– Но я не могу. Мне надо спросить, – домработница попыталась закрыть дверь, но Лычкин успел поставить в проем ногу. Женщина вскрикнула. Не сговариваясь, Евгений с Эвелиной вместе налегли на дверь и ввалились в коридор.
– Вы хулиганите! – вскрикнула домработница.
В просторный холл с высокими потолками, заглянула высокая девушка с распущенными волосами в кружевном халатике.
– Что здесь происходит?
Увидев хозяйку, прижала руку ко рту и так и застыла, словно увидела призрак.
– Пять минут на сборы и чтобы больше я тебя не видела! Иначе от твоей смазливой рожицы ничего не останется, – грозно сказала Эвелина. «Орлица» исчезла в спальне. Домработница прижалась к стене, желая занять как можно меньше места. – Где моя дочь?
– Гуляет во дворе с учительницей. Скоро придут. А я тут убираюсь, – добавила женщина заискивающим голосом, поспешно отставляя ведро с прохода.
– Ты тоже убирайся! – буркнула Эвелина, еле сдерживая желание ударить по ведру ногой. Из комнаты послышался приглушенный голос «орлицы», вероятно, разговаривавшей по телефону.
– Пойдем, – Эвелина потянула Лычкина за рукав. – Прежде, чем уйдешь, – обратилась она к домработнице, – принеси нам кофе.
В огромной гостиной, плавно переходящей в кухню, молодая женщина опустилась на кожаный диван и, оглядевшись, пробормотала, что здесь ничего не изменилось. Евгений не переставал удивляться переменам, происходящим с его бывшей партнершей. Оказавшись дома, она превратилась в настоящую стерву. Попытался оправдать ее, но не смог. Если бы не чувство долга, убежал бы немедленно. В коридоре послышался звук каблучков, потом хлопнула дверь. Видимо, «орлица» сдалась без боя. Эвелина, бросив взгляд на домработницу, суетящуюся возле кофейной машины, отправилась побродить по квартире.
По кухне распространился приятный аромат свежемолотых зерен, и Лычкин подумал, что он должно быть очень давно не пил настоящего кофе. Домработница поставила на стол две белые фарфоровые чашечки с золотыми розами и вазочку с печеньем. Кофе был в меру крепкий и горячий. Эвелина появилась с папкой и начала перебирать бумаги. Через некоторое время послышался вздох облегчения, и она отбросила бумаги и взяла чашку со стола.
– Представляешь, этот олух даже код не поменял в сейфе. Как стояли цифры моего дня рождения, так и стоят.
Эвелина еще понизила голос и доверительно сообщила, что эта квартира, загородный дом в Горках и джип «Чероки» по-прежнему принадлежат ей. На ее имя также оформлена несколько фирм мужа и счета в банке. Она разгладила пальчиками доверенность, выписанную год назад, которая давала право Верстакову распоряжаться всем ее имуществом.
– Все-таки муженек мой – лох, – улыбнулась она. – Сам вырыл себе могилу. Пойдет к своей «орлице» в одних трусах.
Эвелина разорвала доверенность и бросила на стол. Крикнула домработницу и потребовала еще кофе.
– Зачем твой муж оформил на тебя все имущество? – удивился Лычкин.
– Он вел несколько рискованных дел и боялся, что если попадется, у него все отберут. А может быть, сделал это из-за того, что стал депутатом. – она отбросила назад длинные волосы. – Ну, где же Лера? Я так соскучилась по ней. – ее взгляд упал на домработницу, поставившую на стол новую чашку кофе.
– Ты все еще здесь? Я же сказала тебе убираться!
Пожилая женщина, залившись краской, неловко вытерла руки об себя. Посмотрела на Эвелину, а потом, махнув рукой, быстрым шагом вышла из кухни.
– Зачем ты так с ней? – мягко заметил Лычкин.
– Они все против меня.
Дверь в прихожей открылась, раздался звонкий голосок.
– Лера вернулась, – прошептала Эвелина, прижимая руки к груди. – Что мне делать? Я боюсь.
– Иди к ней! Будет здорово, если ты ее встретишь. Как раньше.
Лычкин вдруг представил себя на ее месте. Вырванным из жизни, им предстояло вновь налаживать общение с близкими. Не в силах усидеть на месте, желая обязательно увидеть, как произойдет встреча матери с дочерью, отправился следом. Гувернантка – молодая женщина в очках и берете, сидя на корточках, расстегивала малышке куртку. Услышав шаги, девочка подняла голову и на ее личике застыло удивление.
– Мама? – сказала она, наконец, и Эвелина бросилась к ней. Опустившись на колени, прижала к себе дочку. Лицо ее некрасиво скривилось от сдерживаемых рыданий.
– Папа сказал, ты заболела, – громко произнесла девочка.
– Нет, милая, я уже поправилась. – Эвелина, взяв себя в руки, вытерла слезы и стала снимать с дочери куртку.
– Здравствуйте, Эвелина Эдуардовна, – заявила о себе прижавшаяся к двери гувернантка.
– Мама, почему ты плачешь? – раздался звонкий голосок Леры.
Эвелина снова прижала дочку к себе.
– Э-э-э, – промычала гувернантка. – Мы на сегодня закончили, мне нужно идти. До свидания, Лерочка. До свидания, Эвелина Эдуардовна.
Никто не ответил и, потоптавшись на месте, она покинула квартиру.
Оставшись одна, девочка засмущалась, глядя исподлобья, то на мать, то на Лычкина. Он вдруг заметил, что дочка – маленькая копия Эвелины. Такой же разрез глаз, светлые волосы, заплетенные в косу. Только нос не прямой, а слегка курносый, но это лишь придавало ей очарование. Эвелина с жадностью смотрела на дочь. Как же она без нее повзрослела, вытянулась. Как ей жилось без мамы?
– Смотри, что у меня есть, – Лера протянула матери розового мишку с голубыми ушами, оставленного гувернанткой на маленьком диванчике.
Эвелина кивнула, глотая слезы.
– А еще у меня есть новая кукла. Папа подарил. Хочешь, покажу?
Крепко держа дочь за руку, Эвелина отправилась в детскую. Лычкин стоял, прислонившись к стене, думая о том, как быстро адаптируются дети. Гораздо быстрее, чем взрослые. Было бы Лере побольше лет, все могло быть сложнее. Он вернулся в гостиную и допил остывший кофе. Осталось дождаться Верстакова, чтобы довести свою миссию до конца.
Некоторое время до возвращения главы семьи они провели втроем. Девчушка быстро освоилась, перестала стесняться. Натаскала в гостиную, где они расположились, игрушек. Когда вернулся глава семьи, они втроем играли в лото. Услышав знакомые шаги, Эвелина напряглась но, переглянувшись с Лычкиным, продолжила перемешивать карточки. Когда муж возник на пороге, заявила ледяным голосом, обнимая Леру за плечики.
– Я вернулась!
Верстаков выглядел подобно противнику с поднятыми вверх руками. Неловко попросил разрешения все объяснить. Воспользовавшись молчанием, начал мямлить, что их отношения зашли в тупик, и он решил…
– Стереть меня! – Эвелина резко встала перед ним, подперев бедра руками. – Ты решил стереть мать своей дочери. Сучок! – в этот момент она оглянулась на Лычкина, который поморщился, словно ему сделали больно. – Все кончено. Собирай вещички. Мой адвокат передаст мои требования.
Лицо Верстакова помертвело. Он неловко опустился на колени, хватая жену за руки.
– Эва, Эва, вся моя жизнь в тебе. Я люблю тебя, – мокрые губы скользили по ее руке. Противно-просящий взгляд буравил лицо. Она дернула рукой, стряхивая его словно гусеницу.
– Не называй меня так! – завопила Эвелина. – Собирай свои вещи и уматывай!
– Мама, не выгоняй папу, он хороший! – взвизгнула Лера, вскакивая из-за стола и рассыпая по полу картинки животных.
Лычкин сделал шаг вперед и встал между супругами.
– Успокойтесь, пожалуйста.
– А кто ты такой и что делаешь в моей квартире? – спросил Верстаков.
– Это мой новый муж! – хватая Лычкина за руку, воскликнула Эвелина. – А ты убирайся!
– Мама!
Верстаков, поднимаясь с колен, сгреб дочку в охапку.
– Доченька, скажи маме, что любишь меня.
– Отпусти ее! – закричала Эвелина, подходя к ним с явным намерением выдрать девочку из рук отца. Ситуация казалась Лычкину омерзительной, тем не менее, он подошел к ним и что-то зашептал Эвелине на ухо. Она немного пришла в себя и вновь села на диван. Ее голос зазвучал ровнее и спокойнее.
– Пожалуйста, отпусти Леру. Не нужно пугать ребенка. Мы поговорим позже, когда я уложу ее спать. – она протянула руки: – Иди ко мне, Лерочка.
Девочка переводила испуганные глазенки с папы на маму. Нехотя кивнув, Игорь Андреевич поставил Леру на пол. Девочка застыла на невидимой черте между двумя родителями. Эвелина, как никогда, чувствовала тяжесть своих вытянутых рук и понимала, что если дочка сейчас не подойдет к ней, все пропало. Глаза матери и дочери встретились, ужас в ее глазах испугал Эвелину. В каком кошмаре вынуждено жить это маленькое существо. Лера нерешительно сделала шаг к матери. Не дожидаясь, Эвелина подошла сама и взяла ее на руки. Не удержалась, вдохнула такой знакомый аромат волос. Когда они покинули комнату, Верстаков тяжело опустился на диван и закрыл лицо руками. Сквозь прилизанные волосы виднелась лысина. Возникла пауза, Евгений, почувствовавший вдруг сухость в горле, осторожно кашлянул. Депутат поднял голову.
– Может, вы предоставите нам возможность поговорить?
Евгений кивнул. Он и сам был рад покинуть этот дом. Молча поднялся и отправился искать детскую. Услышав голоса, остановился в дверях, наблюдая женщину, с которой его связывали близкие отношения, в незнакомой роли матери. Ее лицо казалось светлым и красивым, когда она подтыкала дочке одеяльце и укладывала рядом с ней куклу.
– Ты больше не уйдешь? – тихо спросила девочка.
Погасив свет, Эвелина вышла и наткнулась на Лычкина.
– Верстаков хочет с тобой поговорить. Так что я ухожу.
– Хорошо, – Эвелина казалась усталой. Внезапно подняла голову. – Но тебе же некуда идти.
– Это неважно. Я… пойду в гостиницу.
– Подожди, – она куда-то убежала, а, вернувшись, сунула ему несколько денежных купюр. – Вот возьми. Иначе я тебя не отпущу.
Не желая спорить, Лычкин засунул деньги в карман джинсов и вышел в прихожую.
– Спасибо тебе, – Эвелина встала на цыпочки и поцеловала Лычкина в щеку.
Он кивнул, желая никогда не возвращаться в этот дом. Видеть в одном и том же обличие двух женщин оказалось нелегким испытанием. Его Эвелина была лучше. Но тогда она была ненастоящей.
– Как я тебя найду? – спросила молодая женщина, но он равнодушно пожал плечами. – Не знаю. Если хочешь, я приду завтра или позвоню.
– Лучше позвони. Сейчас запишу тебе домашний телефон. – она снова убежала и вернулась уже с листочком в клеточку, где она записала номер телефона и адрес квартиры.
– Эв, я хочу тебя попросить.
– Да?
– Ты пожалей его, ладно? Понимаю, что ты чувствуешь, но я был на его месте. И я тоже стер свою жену.
– С тобой все было не так.
– Прости его ради Леры.
– Простить? – серые глаза Эвелины округлились от удивления. – Ты соображаешь, что говоришь? Ты видел, во что он превратил наш дом? Ты видел эту?..
Лицо Евгения показалось Эвелине измученным, в глубине глаз затаилось горе. Он казался человеком, пропустившим всю ситуацию через себя и забравшим из нее всю боль.
– Та девушка, которую я знал, простила бы, – неожиданно сказал он.
Заперев дверь, Эвелина прислонилась к косяку. Девушка, которую он знал. Она ничего не помнит о том времени, когда они были вместе. Несколько раз за сегодняшний день ловила на себе его удивленно-осуждающий взгляд. Похоже, что став собой, она перестала быть ему симпатична. Ну и ладно. Какое ей дело до этого неудачника? Проблем и без него хватает. Обняла себя за плечи, словно пытаясь согреться. В квартире было жарко, но ее пронизывал холод. Сейчас, когда в их гостиной ее ждал муж, стало так страшно, что захотелось убежать. Пожалеть Игоря? Но зачем? Она никогда больше не сможет доверять ему, и что еще хуже, будет бояться его. Вдруг Верстаков снова сотрет ее? Она вспомнила, что машины больше нет, а это значит, что «Клуб победителей» прекратит свое существование. К тому же Верстакову больше не удастся ее обмануть. Нужно начинать новую жизнь. Вместе с Лерой. Она вдруг вспомнила просящий голосок дочери «Мама, не выгоняй папу, он хороший». Да как не выгнать этого предателя?