Текст книги "Рассказы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Оксана заспешила к машине, ругаясь на ходу. Как жать на газ, если в Москве сплошные пробки. Если идиоту-начальнику не нравится, как она водит машину, пусть ездит на своей.

«Ладно, все неважно», – одернула она себя, выруливая с парковки. Только бы Жорж оказался дома. По рабочему телефону ответили, что он в офисе не появлялся. Оставалось только надеяться, что Жук прав. Хотя представить Жоржа пьяным казалось трудновато.

Домофон в подъезде оказался сломан, лифт не работал. Оксана неслась по лестнице на седьмой этаж, предчувствуя недоброе. У двери Жоржа остановилась, чтобы отдышаться и надавила кнопку звонка. Тишина. Звонок не работал. Она стала стучать в дверь, сначала кулаком, потом ногой. Ответа не было. Тупо уставилась на дверь, как вдруг отчетливо услышала шаги. Кто-то медленно поднимался по лестнице. В первый момент Оксане захотелось убежать вверх по ступенькам, но она заставила себя остаться. Затаилась, ловила каждый звук. С облегчением услышала легкое кряхтение и тяжелые старческие шаги.

Она не ошиблась. На площадке появилась пожилая женщина в нелепом берете с пакетами из супермаркета. Подозрительно глянув на Оксану, она подошла к двери напротив.

– Извините, – решилась девушка. – Вы не видели сегодня вашего соседа?

– Видела вчера вечером, – с готовностью ответила женщина, поставив пакеты у двери. – Почему спрашиваешь?

– Дело в том, что сегодня у нас назначена встреча, а он не пришел. Телефон выключен. Думала, он дома. Стучу, не открывает.

– А чего стучишь-то? Позвони!

– Звонок не работает.

Соседка подошла к двери и нажала кнопку.

– Что-то странное у нас в подъезде. Лампочки разбиты, домофон сломан.

– Может что-то случилось с Жоржем? – сдавленным от волнения голосом предположила Оксана. – Он не мог не прийти на сделку.

– А ты кто?

– Риэлтор.

– Кто?

– Ну, агент, маклер. Помогала ему квартиру подыскивать.

– Ах, да. Он же вчера говорил. Радовался как ребенок. Еще подумала, что болтает лишнего. Разве можно такие вещи рассказывать? Может, его… это… из-за денег, а?

– Надо милицию вызвать, – предложила Оксана.

– Не надо милиции. У меня ключик есть. Жорж давал, чтобы я цветы поливала, пока он в командировках. Погоди-ка, сейчас принесу.

Соседка подхватила пакеты и стала открывать дверь. Оксана обессилено привалилась к стене, почувствовав как вязкий страх окутал ее подобно туману, мешая думать.

Едва соседка повернула ключ, дверь Жоржа отворилась. В нос ударил тошнотворно– сладковатый запах. Два маленьких шага по узенькому коридору и перед ними обозначилось привязанное к стулу обнаженное тело Жоржа. На лице следы побоев и порезы. На груди и животе треугольные следы ожогов. В комнате страшный беспорядок, на полу бумаги, вещи, фотографии.

– О господи! Да что же это? – воскликнула бабулька. – Они пытали его утюгом!

Оксана машинально посмотрела вниз и увидела брошенный на полу утюг. Ее затошнило, она бросилась из квартиры. На лестнице привалилась к стене, закрыла глаза, пытаясь справиться с тошнотой. Бедный Жорж! Как такое могло произойти!

Звонок мобильного телефона вывел Оксану из состояния ступора. Она обнаружила, что сидит на чужой кухне. В воздухе запах валокордина. Она даже не помнит, как давно она здесь.

– Оксана, ну что там?

Услышав требовательный голос Жука, она вспомнила о сделке.

– Жоржа больше нет, – медленно произнесла она.

– Что значит, нет? Говори яснее. Он нас кинул?

– Его убили! – крикнула Оксана. – Мы нашли его мертвого. Его пытали. Наверно, искали деньги. Он же покупал квартиру с доплатой.

– Да ты что?! А нам теперь как? – наверное, впервые за все время, что Оксана работала в агентстве, Жуков Дмитрий Иванович растерялся.

– Не знаю, – она всхлипнула. – Жалко его.

– Да плевать я хотел на твоего Жоржа, – взорвался начальник, – Ты мне скажи, что с людьми делать? Мы уже деньги в ячейки заложили. Сделку начали.

Внезапно Оксану охватило отвращение. Человека убили, а он думает только о своей выгоде. Да какая теперь разница, что будет?

– Скажи людям правду, – устало ответила она, еле сдерживаясь, чтобы не швырнуть трубку.

– Что значит, «скажи правду»? – заорал Жук. – Ты хоть понимаешь, что мы тогда мимо денег? Все летит к чертям! Или ты там совсем от жалости разум потеряла?

Оксана молча нажала «отбой» и расплакалась. Жорж за всю жизнь мухи не обидел, но его убили из-за того, что у него были деньги. Внезапно она вспомнила о тете, которая сегодня выбирала мебель для их новой квартиры. Не будет мебели, не будет квартиры. Тетя теперь вдова.

Жук позвонил, когда после дачи показаний девушка выходила из подъезда, закуривая на ходу.

– Ты где?

– Все там же.

– Почему так долго?

– Общалась со следователем.

– Какого черта ты там осталась? Тебе что, больше всех надо?

Оксана молчала, не в силах отвечать. Хотелось поскорее домой, уткнуться в плечо мужа, выплакаться.

– Слушай внимательно! Я спас положение и твою сделку. Ведь не зря я чувствовал, что мне нужно поехать. У нас появился второй шанс, если тебя это интересует. Покупатель Петровки согласился перенести на завтра. А это значит, что сегодня ты должна срочно найти комнату с уже собранными документами.

– Что? – Оксана от неожиданности выронила сигарету на тротуар. – Как я могу найти комнату за один вечер? Да еще с готовыми документами?

– Это твое дело. Никто не просил тебя подсовывать своего знакомого в цепочку. Мне твой поэт сразу не понравился. Наверное, хотела заработать помимо агентства, а он бы тебя прикрыл, да?

– Да о чем вы говорите?!

– Ладно, об этом позже. Имей ввиду, если я спас твою сделку, ты не получишь тех комиссионных, о которых мы договаривались. Половину отдашь мне лично. Если бы не я…

– Послушайте, – перебила его Оксана. – Невозможно найти комнату за один вечер.

– Жду тебя в агентстве. Или отдаю твою сделку кому-нибудь другому. Любой в отделе возьмет. Ты едешь или нет?

– Еду! – Оксана вытерла слезы рукавом. Достала новую сигарету. Молча курила и смотрела на звезды на темном небе. Старалась не думать о том, что случилось. Сконцентрироваться на поставленной задаче. Жук – сволочь, но он прав – надо продолжать. Клиенты, которые участвовали в цепочке, ни в чем не виноваты.

В одиннадцать вечера Оксана тупо смотрела на экран ноутбука, отбросив мобильный телефон на диван. Все! Вариантов больше нет. Она ничего не может сделать. Этого и следовало ожидать. Жук просто сумасшедший.

– Оксана, тебя к телефону, – в комнату вошел муж с городским телефоном в руке.

– Меня нет, – устало отозвалась она.

– Минуточку, а что вы хотели? – спросил Игорь. – Оксана сейчас не может подойти. Она вам оставляла сообщение, чтобы вы перезвонили в любое время? – Игорь с удивлением увидел, как жена сорвалась с места и вырвала у него трубку из рук.

– Вы, наверное, Александр? – затараторила она. – У вас комната на Войковской и документы собраны, да?

– Да, – услышала она спокойный, слегка удивленный голос.

– А вы можете завтра выйти на сделку?

– Девушка, вы прямо быка за рога берете. Дайте подумать. Потенциально могу. Документы готовы. Но вам же еще надо комнату посмотреть? Вы же не купите кота в мешке?

– Мы можем подъехать сейчас. Я уверена, что моей клиентке подойдет, она хотела в этом районе.

– Вообще-то время двенадцатый час ночи. Я принял душ, собираюсь ложиться спать. Может, отложим просмотр? А что за спешка-то у вас?

– У нас сегодня сделка сорвалась. Завтра последний шанс! – голос Оксаны звенел от волнения. – И если вы не согласитесь – все пропало.

– Ну, если вас не смутит, что я буду в банном халате, – рассмеялся мужчина.

– Диктуйте адрес.

– Могу я спросить у своей жены, она совсем сумасшедшая или нет? – Игорь смотрел на Оксану с подозрением, так и застыв в дверях.

– Ты же слышал, Игорек, последний шанс. Отойди, мне надо быстро одеться и еще заехать за клиенткой.

– И вы поедете ночью к одинокому мужчине?

– А что делать?! Нет времени откладывать на завтра, – Оксана схватила мобильный. – Вера Дмитриевна, собирайтесь. Я буду у вас через полчаса. Отличная комната на Войковской ждет вас.

– Она согласна? – с удивлением спросил Игорь.

– Конечно, согласна. В стране кризис, если завтра не будет сделки, ее может не быть никогда.

– Тогда я с вами, – быстро сказал Игорь, хватая куртку с вешалки.

* * *

На следующий день после сделки, которой все же суждено было произойти, Оксана пришла в агентство. Жук важно откинулся в кресле, в руках журнал «Недвижимость и цены». За столами всего два агента. Оба с трубками городских телефонов в руках.

– Ну как? – спросил Дмитрий Иванович, заметив Оксану.

– Все в порядке. Документы сданы на регистрацию. Клиенты довольны, – девушка подошла к его столу, и некоторое время внимательно рассматривала своего начальника. Он удовлетворенно кивнул и вновь углубился в документы. Оксана его больше не интересовала. Она продолжала стоять, и через минуту он поднял глаза:

– Ты что-то хотела?

– Да, – она поспешно оглянулась, но те двое казались занятыми. Агентов по недвижимости, работающих в одном отделе нельзя назвать коллективом. Здесь каждый сам по себе и при случае может стянуть у коллеги удачный вариант. – Я бы хотела спросить, – девушка понизила голос, – Нужно ли писать заявление об увольнении по собственному желанию или…

Дмитрий Иванович оторвался от бумаг и с интересом взглянул на Оксану. В его глазах зажегся охотничий огонек. Только теперь дичью оказался не клиент, а способный, с его точки зрения, агент по недвижимости.

– Давай-ка выйдем покурить, – он встал и взял со стола пачку сигарет.

– В чем дело? – набросился на нее Жук в своей обычной манере, как только они оказались на улице. – Ты справилась, претензий нет.

– Не в этом дело. Просто поняла, что не подхожу для этой работы.

– Чушь! – авторитетно заметил Жук. – Тебе не хватает твердости и уверенности, но в тебе есть гибкость и понимание. И если ты обижаешься на меня…

– Нет, – перебила его Оксана.

– Выслушай! – повысил голос Жук. – Я, конечно, пережал. Но иначе ты бы не собралась. А это никак нельзя было позволить. Дело не только в прибыли для агентства, от тебя зависели жизни людей, которые доверили тебе решение своих проблем.

– Я это понимаю, – нетерпеливо мотнула головой Оксана.

– Ты дашь мне договорить? – его голос смягчился. – Как человек, работающий с людьми, я разбираюсь в психологии. Поверь мне, это был единственный способ заставить тебя сделать невозможное. – он поднял вверх палец. – Я повторю, чтобы ты лучше поняла. Давая тебе задание, я был уверен, что сделка провалилась. Ты ее вытащила. Смогла сделать невозможное.

– Ваши слова ничего не меняют, – упрямо сказала Оксана.

– А, понимаю, ты обиделась, что я заберу себе половину твоих комиссионных. Я пошутил, чтобы ты не расслаблялась. Получишь все полностью.

– Дело не в деньгах.

– Тогда в чем же, – Жук нервно отбросил сигарету, увидев, что уже докурил ее до фильтра.

– Вы плохой психолог, Дмитрий Иванович. К разным людям нужен разный подход. Я не смогу уважать себя, работая с вами.

Жук разинул рот, с удивлением глядя на девушку, а она несколько снисходительно посмотрела на него сверху вниз. Первый раз за два года работы под его руководством у нее это получилось.

17.11.08

Бутерброд в подъезде

Сергей обнимал девушку. Нежные губы манили к себе, и он наклонился, чтобы поцеловать ее…

– Это что еще такое?! Как ты посмел зайти в наш подъезд? Наглость какая!

Сергей открыл глаза, не осознавая, что случилось. Откуда взялась эта тетка в норковой шубе? Оказывается, он заснул на лестнице, и ему только снилось, что он собирался поцеловать девушку.

– Я тебе говорю: убирайся, а то милицию вызову! – голос тетки срывался на визг. – Из-за тебя весь подъезд провонял, – она достала из кармана мобильный и демонстративно посмотрела на Сергея.

Сон пропал. Нет и не было никакой девушки. Какая может быть девушка у бомжа? Он встал со ступенек, испытывая непривычное желание отколотить эту противную тетку только из-за того, что она прервала такой чудесный сон. Он привык не обижаться на людей. Но в этот раз ему так хотелось испытать сладость поцелуя. Хотя бы во сне. Он даже не мог вспомнить, когда у него последний раз была женщина.

Сергей вышел из подъезда, сел на ближайшую скамейку и закрыл глаза. Продлить бы сон. Ощутить бы снова счастье прикосновения к женскому телу. Скамейка казалась ледяной. Впрочем, холод и голод давно стали привычными. Так же, как и боль, притаившаяся почти во всех частях тела, за которым перестали следить.

– Ну чо, Серега, выгнали тебя из подъезда? – услышал он голос Рваной Машки или Машки Рваное ухо, как ее называли. Любительницу выяснения отношений кто-то чиркнул ножичком.

Сергей поднял голову и впервые за долгое время ощутил запах. Запах немытого тела, исходящий от Машки. Неужели от него тоже исходит подобное зловоние? Он не помнит, когда последний раз принимал душ. Только умывался в бесплатных туалетах, стараясь не смотреться в зеркало. Старик с почерневшим лицом и седой спутанной бородой пугал его.

– Ты чего пришла?

– Позавтракать хочу тебя пригласить, – сострила Машка и захохотала. – Скоро народ начнет мусор по дороге на работу выкидывать.

Сергей вздохнул. Он знал, что Машка теперь не оставит его в покое. Он мог бы послать ее, но боялся обидеть. Машка, как и он, любила книги. Иногда, подобрав на помойке какую-нибудь выброшенную книгу, он читал ей вслух. Как-то однажды они сидели на лавке, грязные, вонючие, и он читал ей Тютчева. Прохожие смотрели с удивлением: бомжи, а читают.

– Ну чо ты сидишь, пойдем уже, а? – канючила Машка.

Начинался новый рабочий день, люди выходили к своим машинам, торопились к метро.

– Пойдем, – Сергей запахнул рваную куртку без пуговиц и поплелся за Машкой.

– Смотри! Там джипяра стоит. Может, этот богатенький что-нибудь не доел и нам перепадет? Такие часто что-то выбрасывают. – Машка ускорила шаг, Сергей тоже, но по другой причине.

Ему хотелось снова посмотреть на этого мужчину. Он знал его, как и многих из дома, где был подъезд, который он именовал своим. В доме всего шестнадцать квартир, два первых этажа считались нежилыми, поэтому он сидел на ступеньках, и его беспокоили только те, кто поднимался пешком. Впрочем, люди в основном пользовались лифтом. Между третьим и четвертым этажами стояло настоящее кресло, выставленное кем-то из жильцов. Он усаживался в него, чтобы дать отдых вечно ноющим костям.

Мужчина вышел из джипа и щелкнул сигнализацией. В его руках было несколько пакетов с надписью «Седьмой континент». Сергей наблюдал за ним. Одно из преимуществ бомжа – можно сколько угодно рассматривать прохожих. Люди стараются не встречаться взглядами с подобными ему. Отвернуться гораздо проще. А то еще поддашься жалости и начнешь задумываться, что же случилось последнее время с миром и откуда столько бездомных?

Мужчина поставил рядом с Сергеем один из пакетов и каким-то извиняющимся тоном, произнес:

– Здесь кое-какие салаты. Может, сгодится вам?

– Конечно, сгодится, – бодро ответила Машка. – А если бы ты еще и на пивко нам подбросил, мы бы тебя каждый день добрым словом вспоминали.

Мужчина, бросив взгляд на Машку, послушно достал из кармана сто рублей и протянул Сергею.

– Возьми. Выпейте за мое здоровье. А то что-то мотор барахлит. Хотя и неудивительно с этой долбанной работой, – последнюю фразу он пробормотал для себя, но Сергей услышал.

Машка ловко выхватила у Сергея сто рублей, которые он машинально держал в вытянутой руке, заворожено глядя, как мужчина садится за руль.

– Ты чего стоишь, как чумной? Сказал бы спасибо доброму дяде.

Сергей молчал, провожая взглядом элегантную черную машину. Не мог же он объяснить Машке, что чувствовал, когда видел этого со вкусом одетого мужчину с печальным взглядом усталых глаз.

Он вспоминал себя в прошлом. Он так же рано вставал, заводил машину, ехал на работу, которая позволяла иметь то, что принято иметь успешному человеку: квартиру с евроремонтом, машину-иномарку, отдых на островах несколько раз в году. Ну что еще? Наряды и драгоценности для жены, хорошая школа для детей, вкусная еда. А вот сейчас ничего из вышеперечисленного у него нет. Он, как говорится, без определенного места жительства. И живет. Может, все это и не важно?

– Ты что сегодня, странный какой-то? – Машка, склонив голову набок, смотрела на Сергея, прижимая к розовой грязной куртке пакет с салатами. – Посторожи пакет, пока я схожу за пивом?

– Я пойду. Мне что-то есть не хочется.

– Ты что, заболел?! Сейчас не хочется, а потом не будет! Вот люди с жиру бесятся, выбрасывают. Но мы люди не гордые, все съедим.

Сергей встрепенулся. Ах да, гордость. Вот что его сегодня беспокоило. Как давно он не вспоминал о ней. Надо же, он почувствовал себя ущемленным. Взгляд этого мужчины растравил ему сердце. Несколько лет назад его, Сергея Добровольского тоже считали успешным человеком.

Когда же все началось? Когда он стал одним из тех, кого называют отбросами общества? У каждого бомжа своя история. Поскользнуться очень легко, достаточно одного удара судьбы, и ты летишь вниз, как с ледяной горки.

Когда он носил дорогой костюм и следил за собой, ему улыбались и завидовали. Сейчас он оскорблял их своими отрепьями, своим немытым телом, они оскорбляли его. А что изменилось? Он был все тем же Сергеем Добровольским, и он просто жил, как решил жить. Обойтись без всего и дождаться конца жизни. Да разве это жизнь? А раньше была жизнь? Нет, то было существование. Так какая разница?

Он медленно вышел на Тишинскую площадь, глядя на уродливую Церетелевскую стеллу. А ведь во времена его детства здесь располагался тенистый скверик со скамейками, где они часто гуляли с мамой. Ах, мама, мама, если бы ты знала, до чего дошел твой сын, ты бы наложила на себя руки. Но ты не дожила.

Он присел на краешек каменного основания памятника и закрыл глаза. Сколько раз он корил себя за то, что не досмотрел, не уберег единственную доченьку. Сколько выслушал упреков от жены. Жена. Алла. Они не назвал бы их брак счастливым, все держалось на Ксюшке, дочери. Для того чтобы у нее все было не хуже, чем у других, он жил. Скучная банковская работа, хотя и руководящая должность. Под вечер в глазах рябило от цифр. Пока ехал на машине домой, представлял, как почувствует быстрый поцелуй дочки на щеке и услышит «Привет, пап».

Потом банк разорился, и он остался без работы. Сначала они жили на сбережения, потом Сергей занялся частным извозом. Джип к тому времени продали, ездил на восьмерке. Ему больше нравилось крутить баранку и беседовать с пассажирами, чем сидеть в офисе перед компьютером. Алла обзывала его никчемным.

– Нет, ты только посмотри на него! – молодая девушка в дубленке, показывала на него своей подруге. – Докатился! Почему их всех не вывезут из города?

Ее подруга, одетая гораздо скромнее, бросила на Сергея сочувственный взгляд.

– Да ладно тебе, Кать. Пусть сидит, что тебе жалко, что ли?

Сергей снова закрыл глаза. Почему сегодня, когда он хочет побыть один и подумать, его все отвлекают? Это еще один минус жизни на улице. Нет двери, которую можно запереть и сказать: «Пошли все к черту».

Однажды Ксения, отпросившись у него, отправилась с друзьями на дачу и, увлекшись, не сделала себе укол инсулина. Ее увезли в деревенскую больницу, откуда позвонили, когда она уже умерла. Жена обвиняла его в том, что он разрешил ей уехать. Как обвинял себя он, не знает никто.

Он встал и сделал несколько кругов вокруг памятника. Холодно. Надо где-то согреться. Он посмотрел на уличные часы. Одиннадцать. Он может пойти в свой подъезд и посидеть немного в кресле. Продолжить анализ своей жизни.

Он уселся поудобнее и вытянул ноги. Ботинки безумно жали, но на помойке не выбирают.

После Ксюшкиной смерти он начал пить. Жена подала сначала на развод, потом на размен квартиры. Ему досталась комната. К тому времени ему было все равно. Пусть Алла пробует начать сначала, он все равно не сможет.

Живя в коммуналке, он продолжал устраивать пьянки. Он плохо помнил, как шустрая соседка уговорила его подписать доверенность. Он обменял свою комнату в Москве на дом в Шатуре.

Хлопнула входная дверь, кто-то стал подниматься по лестнице пешком. Он насторожился.

Девочка с портфелем испуганно застыла, встретившись с ним взглядом.

– Проходи, не бойся, – Сергей убрал ноги.

– Я не боюсь, – девочка прошмыгнула мимо, но остановилась на верхней ступеньке и оглянулась:

– Это правда, что у вас нет дома?

Он повернулся к ней.

– Правда.

– А почему у всех есть, а у вас нет?

– Так получилось.

– Дядя, а вы кушать хотите?

Он с изумлением посмотрел на нее. За те полтора года, которые он провел на улице, ему никто из взрослых не задал такого вопроса. И вдруг этот ребенок… Ответ замер у него на губах. Но девочка уже знала ответ. Она поставила на ступеньку портфель и копалась в нем. Потом достала что-то завернутое в салфетку и легко сбежала к нему.

– Вот, возьмите. Это бутерброды с ветчиной.

– Нет, спасибо, – Сергей даже руки спрятал за спину, чтобы не возникло искушения.

– Пожалуйста, а то мама будет меня ругать, что я их в школе не съела, – девочка развернула салфетку и положила бутерброды на подоконник. Теперь, когда на нее падал свет из окна, он мог видеть ее лучистые глаза, веснушчатый нос и упрямый подбородок.

– Спасибо, – его рука против его воли потянулась к розоватому мясу, и он осторожно откусил кусочек. Когда последний раз он ел свежий бутерброд?

– Если хотите, я могу каждое утро приносить вам еду. У нас раньше в подъезде жила кошка, я ее кормила. Может, видели, она прихрамывала? А потом папа позвонил куда-то, и ее забрали.

Сергей помнил эту кошку, иногда они коротали ночи вместе. Кошка охотно шла к нему на руки. Ее не беспокоил запах и его социальное положение. Впрочем, она тоже была бомжом, только из животного мира. Правда, к бездомным животным люди относятся лучше. Они их жалеют. У кошки всегда стояла миска с едой. Кто-то даже сделал ей постель в коробочке из-под туфель. А однажды, ему стыдно даже вспоминать, он выпил ее молоко из блюдца, потому что был очень голоден. А еще он пробовал китикет.

– Как тебя зовут? – спросил Сергей, чтобы не возвращаться к постыдным воспоминаниям.

– Настя. А вас?

Бог мой! Да она даже обращается к нему на «вы»? Он не слышал подобного обращения со времен своего бродяжничества.

– Меня… Сергей.

– А отчество? Вы же старше меня?

– Можно и так, без отчества.

На лице девочки отразилось недоумение, но она быстро нашла решение.

– Я буду назвать вас дядя Сергей, хорошо?

Он кивнул, чувствуя спазм в горле. Что же ты со мной делаешь, Настенька? Ведь я уже привык к людской черствости. Ведь я здесь, на дне, чтобы меня унижали.

Наверху хлопнула дверь, послышались тяжелые шаги. Настя испуганно прошептала:

– Это мой отец. Я звонила в домофон, он знает, что я подъезде. – на ее милом личике появился страх, и Сергею захотелось защитить ее.

– Ах, вот ты где?! – на лестничной площадке возвышался мужчина с пивным брюшком. Он грозно взглянул на девочку. – Что ты здесь делаешь? Опять общаешься со всякой швалью? Или этот бомж к тебе пристает?

– Нет, пап. Я сама с ним заговорила.

– Ты, как та свинья, которая везде грязь найдет! То кошка блохастая, то этот, – он смерил Сергея презрительным взглядом. – Я дома с тобой разберусь! А бомжару этого в милицию сдам.

– Папа, он не виноват, что у него нет дома.

Сергей встал и снова посмотрел в лучистые глаза Насти. Ему показалось, что впервые за те полтора года, которые он бомжевал, он попытался расправить плечи. Попытался! Потому что тем, кто привык жить на дне, это очень сложно.

«И что за день такой сегодня выдался», – размышлял Сергей, выходя из подъезда. Возврата в прежнюю жизнь не существует. Невозможно прийти в офис устраиваться на работу в куртке с помойки, потому что ты решил измениться. Твое решение ничего не значит! Сначала надо добыть приличной одежды, вылечить синяки. Что толку об этом думать? У него нет ни копейки.

И все же, может быть, ему, Сергею Добровольскому, удастся повернуть нисходящую спираль? Бесполезно. Мир слишком жесток к тем, кто осмеливается мечтать, даже к молодым. Что уж говорить о тех, кто на пятом десятке остался без дома? Так сказать, решился на эксперимент.

Он рассеянно посмотрел на асфальт и увидел оброненные кем-то сто долларов. Он не поверил: нагнулся, поднял, повертел в руках хрустящую бумажку. Сто долларов. Что это? Еще один шанс напиться или купить чистую одежду и начать новую жизнь? Он спрятал купюру на груди.

– Эй, Серега, – крикнула Машка Рваное ухо с помойки, – Куда ты запропастился?

Он сделал вид, что не слышит. Прижал руку к груди. Может, все-таки закончить этот эксперимент: купить одежды, побриться и попробовать найти работу?

– Серега, иди к нам, скорее! – услышал он снова навязчивый голос Машки.

– Я приду попозже, – крикнул он ей, поспешно заворачивая в угол, чтобы не поддаться соблазну – накупить выпивки и всех угостить.

Ему нужно подумать. Он не сможет больше приходить в этот подъезд, где живет Настя. Он больше не позволит, чтобы эта девочка носила ему свои бутерброды. Он не осмелится больше взглянуть ей в глаза, пока не изменится. Другое дело – сможет ли он измениться? Но в этот холодный декабрьский вечер он мог признаться самому себе, что если он и попытается что-то сделать, то лишь потому, что увидел доброту в глазах десятилетней девочки. Доброту, которую он уже отчаялся увидеть.

«Да хранит тебя, Бог, Настенька!» – прошептал Сергей.

17.02.2009