Текст книги "Кузя, Мишка, Верочка"

Автор книги: Татьяна Губина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

За Леночку и у Любы, и у Андрея болело сердце. За то время, пока мама была еще жива, но времени и сил на детей у нее уже не было, Леночка «отбилась от рук». Страшно сидеть девочке дома одной. Одиноко. Так ведь никто дома и не держит. Лучше уж выйти на улицу, найти подружек да и стоять с ними в подъезде – и тепло, и весело. Или пойти прогуляться на станцию, стрельнуть сигаретку у мальчишек. А если подружки постарше, так и совсем хорошо. И помадой дадут накраситься, и «про жизнь» расскажут, и совет дадут на будущее. Вот и получилось так, что одиннадцатилетняя девочка все торопилась на улицу, а как уйдет, так ищи-свищи. Потихоньку, понемножку возвращали Люба с Андреем Леночку к обычной девчачьей жизни, к детскому домашнему обиходу. «Главное – побольше быть с детьми, – говорил Андрей, – им внимание нужно. Ну и развлечения». Не забывая о развлечениях, семья каждые выходные куда-нибудь выбиралась – то в парк, то в кино, то на аттракционы.

Только вот мечта о маленькой девочке с большими бантами не исчезала. Ах, как хотелось супругам однажды солнечным сентябрьским днем повести принаряженную дочку первый раз в первый класс. Почему-то Андрею именно этот день всегда представлялся в мечтах – 1 сентября. Люба с Андреем решили, что когда племянники подрастут, они обязательно поедут в детский дом и заберут оттуда малышку.

Так Люба с Андреем оказались в детском доме, на занятиях по подготовке будущих принимающих семей. Про патронат они раньше никогда не слыхали, а услыхав – обрадовались. «Ну надо же, – удивленно говорил Андрей, – нам не только ребенка дадут, но еще и помогать будут. Если бы мы про такое знали раньше, так, может, и пришли бы уже давно!» Люба, как всегда, молчала и только посматривала на Андрея. Почему-то, глядя на нее, сразу становилось понятно – что бы ее муж ни сказал и ни сделал, она будет на его стороне. По крайней мере, на людях.

После того как Аня узнала историю этой семьи, она посмотрела совсем другими глазами на Любу и Андрея. Как будто совсем другие люди. Теперь Аня поняла настоящую цену правила – не судить по первому впечатлению. Да и вообще не судить, не примеривать на других свои «нравится – не нравится». Да, Андрей делит все на «черное-белое». Но такой «простой» взгляд на вещи и помог ему не дрогнуть, когда жизнь поставила его перед выбором – «или-или». Или бери детей, или сдавай их в детский дом. Для Андрея выбор был не очень сложным. Взять детей под опеку – правильно. Оставить их на милость судьбы, отдать в детский дом – неправильно. Вот и весь «жизненный выбор». А Любина беззаветная преданность мужу, которая поначалу казалась такой странной? Уж ей-то эти дети были совсем чужими, и какой резон ей был взваливать на себя такую обузу? Но так решил ее муж, и она стала растить мужних племянников, сразу записав их в «свои дети» и принимая и любя их такими, какие есть.

Да, не приходилось сомневаться в том, что Люба с Андреем не оставят Верочку, даже если дела пойдут не самым лучшим образом. «А они уже знают про Верочку?» – спросила Аня. Оказалось, что пока не знают, и сотрудники Службы по устройству хотели, чтобы Аня сама с ними поговорила. Через два дня будет последнее занятие, и на следующий день уже можно будет разговаривать. На Аню вдруг нахлынул страх – а вдруг они откажутся? Вдруг скажут, что Верочка для них слишком сложная? Или она им просто не понравится – при всем своем обаянии Верочка красавицей не была, да и парез оставался, губка кривилась набок, да и голосок грубоват, да мало ли что? Аню раздирали два чувства, совершенно друг с другом несовместимые. С одной стороны, она мучительно боялась, что Люба с Андреем не захотят Верочку и ребенок останется без семьи. С другой стороны, ей становилось нехорошо при мысли о том, что Верочка уедет жить к другим людям.

Аня договорилась с коллегами, в какой день и во сколько они организуют ее встречу с семьей Любы и Андрея. Аня спросила, что нужно и что не нужно говорить на этой встрече, и коллеги оставили это на ее усмотрение. Фотографии Верочкины были, очень хорошие. Через три дня все должно было решиться окончательно.

Аня решила пока ничего не говорить Верочке. Еще неизвестно, как все сложится. А может, и вообще ничего не сложится… «Вот поговорю с Любой и Андреем, тогда и буду думать, как и что Верочке сказать», – уговаривала себя Аня.

Они еще раз поговорили с Кириллом. Аня не собиралась снова его уговаривать, ей просто хотелось рассказать о том, что происходит. Они сидели поздно вечером, когда девочки уже улеглись спать, и Аня рассказывала мужу про тренинг, и про Любу с Андреем, и про их детей. Кирилл слушал внимательно, и Аня видела, что он переживает. «Ну а все-таки, Кирилл, – решилась спросить Аня, – сейчас уже практически все решено, Верочка уйдет жить в другую семью… Все-таки, скажи, почему ты не соглашался, чтобы она осталась у нас? Ведь мы прожили вместе с ней целый месяц, и я вижу, что ты по-своему к ней привязался. Ты же за нее переживаешь…» Кирилл задумался. Они долго молчали, и Аня уже стала жалеть, что задала этот вопрос.

Наконец, Кирилл заговорил: «Понимаешь, – сказал он, – я совсем не был готов к тому, чтобы брать приемного ребенка… Я и сейчас не готов…» Он посмотрел на Аню, у которой, несмотря на все ее старания, слезы наворачивались на глаза, и заговорил быстро и горячо: «Ну ты же сама не сразу к этому пришла! Я имею в виду, что ты же не всю жизнь хотела работать в детском доме, не всегда тебя волновали дети, у которых нету никого. Вспомни, когда мы с тобой познакомились, ты и думать не думала о том, что есть на свете какие-то сироты!»

Хотя Ане в эту минуту было очень горько, она почти что плакала и злилась, она не могла не признать, что Кирилл прав. Она вспомнила себя, какой она была еще пять-шесть лет назад. Ну да, она теоретически знала, что есть на свете дети-сироты и что они живут в каких-то ужасных, унылых казенных домах. Но эта тема существовала как-то отдельно от всего, что ее тогда по-настоящему интересовало, – друзей, развлечений, карьеры. Увлекательные поездки, умные книги, да мало ли что еще наполняло ее благополучную жизнь. Аня попыталась представить, как бы она реагировала, если бы тогда кто-то привел совершенно чужого ребенка и сказал: «Этот ребенок теперь всегда будет жить с тобой, и ты теперь за него отвечаешь! Люби его, заботься о нем, измени свою жизнь ради этого ребенка, откажись от своих планов». «Почему я должна это делать?» – спросила та, «давешняя» Аня у своего воображаемого собеседника.

А теперешняя Аня, сидевшая в слезах и отчаянии напротив своего мужа, понимала, что тогда, пять-шесть лет назад, для нее такой жизненный «разворот» стал бы не меньшим испытанием, чем сейчас для Кирилла. Это потом уже, родив свою маленькую Верочку, она вдруг остро ощутила, как беззащитны маленькие человечки, и всерьез задумалась о том, каково же тем детям, плач которых никто не слышит…

Они сидели с Кириллом напротив друг друга. Впервые с тех пор, как в их жизни появилась старшая Верочка, они попытались понять друг друга. Аня понимала, что они все равно сейчас думают и чувствуют по-разному, но злость и отчаяние исчезли. «Будь что будет», – подумала она.

Несколько следующих дней жизнь текла своим чередом. Аня не ходила на работу. Девочек, конечно, можно было оставлять на няню, но Ане так хотелось побыть еще немножко с ними обеими. Они втроем ходили гулять, играли, занимались. Старшая Верочка вела себя почти идеально. Она как будто чувствовала, что что-то должно произойти, была послушной, тихой и ласковой. Каждый день она рисовала новый рисунок и, смущенно улыбаясь, протягивала Ане со словами: «Это тебе, – и еле слышно добавляла: – Мамочка…» Аня отворачивалась, чтобы повесить рисунок на стену, и вытирала слезы. Младшая Верочка тоже присмирела, и все время дарила старшей игрушки. «Возьми, – говорила она, вытаскивая очередного зайца из общей кучи, – пусть он будет твой!» Заяц, принятый с благодарностью, через пять минут возвращался в ту же кучу, ко всеобщему удовольствию.

Теперь Ане казалось, что она уделяла старшей Верочке недостаточно внимания. Она корила себя за каждое резкое слово, которое ей за время их совместной жизни случалось сказать в сердцах. Она чуть не плакала, вспоминая, как пару раз отчитывала девочку, а один раз наказала, оставив одну в комнате. Аня вспомнила, как Верочка тогда смеялась в ответ и как сама она еле сдерживалась, так ее злил этот смех – неуместный, обидный, ненатуральный какой-то. Аня думала о том, что она мало занималась с девочкой и не так уж старательно делала с ней упражнения, которые велел делать логопед. Она постоянно ловила себя на том, что мысленно перебирает – куда она не сводила Верочку, что ей не показала, чему не успела научить. И чувствует себя при этом бесконечно виноватой…

Наступил день, когда нужно было ехать в детский дом, разговаривать с Андреем и Любой. Аня собрала в маленький альбомчик все самые лучшие Верочкины фотографии, сделанные за последний месяц. Сначала вложила в альбом фотографии, на которых они были все вместе – и обе Верочки, и Аня, и Кирилл. Потом подумала, что этого делать не стоит – уж очень по-семейному они смотрелись, и при взгляде на эти снимки мысль о перемещении ребенка в другую семью казалась какой-то абсурдной. Аня оставила только те, на которых Верочка была либо одна, либо вдвоем с Аней.

Коллега Светлана, сотрудница Службы по устройству детей в семью, повела Аню в кабинет, где уже сидели Андрей и Люба. Они уселись, поулыбались друг другу, и Светлана сказала:

– Есть одна маленькая девочка…

Андрей встрепенулся:

– Маленькая?

– Почему вы так удивляетесь? – спросила его Светлана. – Вы же хотели маленькую…

– Да мы-то хотели, – стал объяснять Андрей, – но нам так много рассказывали на тренинге, что в детском доме живут дети разного возраста и что им тоже нужна семья, и предупреждали, что, возможно, предложат взять ребенка постарше… Короче, мы уже стали настраиваться, что возьмем постарше – детям ведь нужно помогать…

– Этой девочке пять лет, – сказала Светлана, – мы решили поговорить об этой девочке именно с вами.

– Так вы нам предлагаете взять пятилетнюю девочку? – Андрей с недоверием смотрел на Светлану.

– А вы не хотите?

– Мы не хотим? Мы очень хотим… Мы просто думали, что это невозможно, вы же вроде говорили, что в детском доме сейчас нет маленьких девочек, – Андрей с Любой переглянулись, – а когда ее можно забрать?

– Да вы погодите, – Светлана улыбнулась, – вы же ничего про нее не знаете, как же вы так сразу соглашаетесь? Мы вам сейчас про нее расскажем, и вы можете подумать…

Андрей растерянно поглядел на Светлану, потом на Аню, явно не понимая, что от него хотят. Дают им девочку или не дают? И о чем они должны «думать», если они-то уже согласны? Может быть, они прошли еще не все испытания? Светлана махнула Ане, мол, рассказывай. Аня растерялась. Она вдруг потеряла дар речи и не понимала, с чего же ей нужно начать, и что нужно сказать, и как объяснить, почему ребенок не в детском доме, а у нее… Плохо понимая, что делает, она раскрыла альбом с фотографиями и сунула его Андрею. Тот уставился на фотографию.

– Девочка… – задумчиво проговорил он, – маленькая… А как ее зовут? Верочка… Мы так и хотели, чтобы была – Верочка… На нашу Верочку похожа, правда? – он повернулся к Любе.

– Похожа, – подтвердила Люба.

– А кто такая ваша Верочка? – спросила Светлана.

– Да вы понимаете, – как всегда подробно, стал объяснять Андрей, – у моей мамы есть сестра, а у сестры дочка, а у дочки – тоже дочка, так вот она моя крестница, и ее тоже зовут Верочка. Теперь у нас две Верочки в семье будут, – удовлетворенно заметил Андрей.

«Вот „везет“ же ребенку, – подумала Аня, – и здесь своя Верочка имеется». Впрочем, судя по всему, Андрей в этом никакой проблемы не видел, а совпадение имен расценивал скорее как особую удачу и знак судьбы – «раз тоже Верочка – значит, точно наша!» Андрей продолжал задумчиво смотреть на фотографию:

– Ей пять лет, да?

Помолчав еще немного, он добавил:

– Красивая какая…

Сердце Ани начало таять. Мало кому, глядя на неловкую Верочку, настороженно глядящую исподлобья, удавалось разглядеть ее внутреннюю силу и красоту. А вот Андрей увидел – сразу. Они с Любой переглянулись еще раз, и Андрей спросил:

– А можно сейчас с ней познакомиться?

– Понимаете, она живет не в детском доме, она сейчас живет в семье у Ани, – Светлана показала на Аню, и та закивала.

Андрей повернулся к Ане и разочарованно проговорил:

– Так это ваш ребенок? Извините, мы не поняли, мы думали, что нам эту девочку предлагают взять, – он быстро и как будто испуганно протянул альбом с фотографиями Ане, – извините…

– Она живет у нас… у меня… Но это не мой ребенок… Она просто живет у меня, – Аня никак не могла понять, что же она должна сказать, мысли метались, слова никак не находились. Наконец она вспомнила слово, которое нужно было сказать: – Временно. Верочка живет у меня временно.

– Ах, временно… – Андрей явно ничего не понимал, – а почему она у вас живет?

– Ну просто… – Аня растерялась. Как же им сказать, что Верочка не могла жить в детском доме, потому что от нее отказались все воспитатели и она имела хороший шанс оказаться в психиатрической клинике, со всеми вытекающими последствиями.

На помощь пришла Светлана:

– Понимаете, – бодро и уверенно, хорошо поставленным голосом стала она объяснять, – понимаете. Верочка – ребенок, которому нужно индивидуальное внимание. Ей было трудно в коллективе, у нее особые потребности. В таких случаях детей помещают во временные принимающие семьи, пока не найдут постоянную семью.

– Она не может ходить? – спросил Андрей.

– Почему не может? Очень даже может. И ходить, и бегать. Она все может. Ей, возможно, учиться придется по специальной программе, а в остальном она – обычный ребенок.

– Нам на тренинге говорили, что «с особыми потребностями» – это значит инвалид. Вот мы и подумали… – Андрей снова потянулся к альбому с фотографиями.

Ане очень хотелось узнать, как бы реагировал Андрей, окажись, что Верочка не ходит. Но спрашивать она, конечно, не решилась. И что-то ей подсказывало, что, возможно, Андрей с Любой не дрогнули бы и в таком случае. Было в них что-то такое…

Светлана что-то говорила Любе и Андрею, они слушали и кивали. Аня понемножку начала приходить в себя, осторожно взяла альбомчик с фотографиями, полистала его и начала рассказывать про Верочку. Помимо всего хорошего, она рассказала и все самое трудное, с чем сама сталкивалась. Ей было очень страшно, что Люба с Андреем могут отказаться. С другой стороны, если уж их все это испугает, то пусть они откажутся сразу. Судя по выражению лиц Любы и Андрея, все, что говорила Аня, не вызывало у них никаких особых возражений. Аня решила спросить напрямую.

– Верочка действительно очень непростой ребенок. Вам с ней придется нелегко. Вас это не пугает? Она ведь совсем не такая девочка, о которых обычно мечтают… Вам будет очень, очень трудно!

– Да нам тут на тренинге столько всяких примеров приводили, – Андрей снова переглянулся с Любой, – мы уже настроились на трудности. Вы вроде ничего такого не сказали. Я так понимаю, что бывает и хуже…

– Бывает, конечно, бывает хуже, – Светлана и Аня закивали. Чего только на свете не бывает…

Аня с Андреем и Любой договорились, что они приедут через два дня к Ане домой, знакомиться с Верочкой. Они хотели ехать прямо сразу, чтобы не терять времени. Но Аня объяснила, что ей нужно подготовить Верочку. И очень настаивала на том, что на первый раз они приедут просто в гости – познакомиться. Люба с Андреем, судя по всему, так до конца и не поняли, почему им нельзя будет забрать ребенка в тот же день, но не спорили, с уважением относясь к мнению Светланы, которая не рекомендовала торопиться. Аня предложила им приехать вместе со старшими детьми. На том и порешили, и Аня отправилась домой, понимая, что теперь ей предстоит самое трудное – объяснить Верочке, что та будет жить в другой семье.

– Где ты была? – спросила Аню старшая Верочка, как только она вернулась домой.

«Как будто чувствует», – подумала Аня. Обычно Верочка не спрашивала Аню, где та была и что делала. Она не собиралась говорить с Верочкой в тот же день, ей хотелось еще подумать, подготовиться, выбрать нужные слова. Но девочка стояла перед ней и заглядывала ей в глаза, как показалось Ане, с тревогой и ожиданием. «Все равно говорить придется», – подумала Аня.

– Я была в детском доме, – сказала Аня, – я там познакомилась с тетей Любой и дядей Андреем.

Верочка продолжала молча на нее смотреть. Аня собралась с духом и продолжила:

– Верочка, помнишь, ты еще когда в детском доме жила, мы с тобой разговаривали о том, что у тебя обязательно будут мама и папа… Они тебя искали, и вот сегодня я познакомилась с… тетей Любой и дядей Андреем…

Аня почувствовала, что она не понимает, как надо сказать. Сказать, что приедут «мама с папой»? А вдруг что-то случится? Вдруг Люба с Андреем передумают? Вдруг что-то помешает им приехать? Верочка выжидательно смотрела на Аню.

– Они хотят с тобой познакомиться. Тетя Люба и дядя Андрей. Они очень хорошие люди, мне они очень понравились. Они приедут к нам в гости.

– Сегодня?

– Нет, не сегодня. Послезавтра.

– А почему послезавтра?

– Ну… мы так договорились… нужно подготовиться… Мы купим торт…

Верочка задумалась. Аня тоже задумалась, не совсем понимая, нужно ли говорить что-то еще.

– Они меня заберут?

– Послезавтра они просто приедут в гости. Мы все вместе познакомимся, попьем чаю с тортом. Если захочется, можно будет сходить погулять.

– А потом они уедут?

– Да, потом они уедут.

Аня ставила себя на место Верочки, и ей становилось не по себе. Как это все может уложиться в голове ребенка? Приедут – уедут, заберут – не заберут…

– А я уеду?

– Ну, я думаю, что даже если тетя Люба и дядя Андрей тебе очень-очень понравятся, тебе же необязательно переезжать к ним прямо сразу, правда ведь?

– А ты?

– Когда ты к ним переедешь, я буду по тебе очень скучать. Буду к вам в гости приезжать. Ты меня пригласишь, и я приеду.

Верочка снова задумалась. Молчала она довольно долго, а потом вдруг спросила:

– А это та мама, которая была раньше?

Аня сначала не поняла, о ком Верочка спрашивает. Про родную Верочкину маму вроде бы никогда разговоров не было. Забрали Верочку у мамы очень давно, и помнить ее она не могла. И она никогда не заговаривала ни о какой маме, «которая была раньше». Ане не приходило в голову, что девочка об этом думает. С другой стороны, ей ведь уже пять лет, и она вполне могла, еще в детском доме, слыша разговоры о мамах других детей, думать о том, что и у нее где-то должна быть мама.

Что же теперь получалось? «Мама, которая была когда-то» – это раз. Аня, которую Верочка любила, у которой жила и потихоньку называла мамой, – это два. Неизвестная пока тетя Люба, которая «хочет стать мамой», – это три. И как ребенку с этим разобраться?

– Нет, Верочка, тетя Люба – это не та мама, которая была раньше. Расскажи-ка мне, что вы сегодня делали?

Аня подумала, что, может быть, неправильно прерывать этот разговор, но и продолжать его было невозможно. По-хорошему, надо было бы помочь ребенку разобраться в «мамах». Поговорить о том, что вот была мама, которая Верочку родила, и эта мама умерла. Но тогда нужно объяснять, что значит «умерла». Аня прямо сейчас не была готова к такому разговору. А потом, получается, нужно сказать Верочке, что сама она, Аня, не мама, а мамой будет тетя Люба. А вдруг с тетей Любой не сложится? Хотя Люба с Андреем и проявляли готовность немедленно забрать Верочку, но все-таки… Они еще даже не знакомы… Расставлять точки над i было преждевременно.

– Так что вы сегодня делали? – Аня подхватила Верочку на руки. – А где у нас маленькая Верочка? Пойдем ее найдем и сядем ужинать!

Маленькая Верочка уже несла маме охапку каких-то тряпочек, из которых она весь день мастерила для кукол «волшебный шалаш».

На следующее утро стали собираться на прогулку.

– Я не пойду, – вдруг сказала старшая Верочка.

– Это еще почему? – спросила Аня.

– Я буду ждать маму с папой, они сегодня за мной приедут.

«Опаньки, – подумала Аня, – нужно было вчера подольше поговорить». Совсем ребенок запутался. В мамах запутался, так чего уж говорить о днях недели и сроках приезда! Маленькая Верочка смотрела на них с любопытством. Вчера она в разговоре не участвовала и про новых папу-маму ничего не слышала.

– Сегодня приедут Верочкины папа с мамой? – спросила она без всякой задней мысли, привычно радуясь новым людям, гостям. Гостей она любила. Подумав еще немножко и что-то прикинув, она взяла старшую Верочку за руку и сочувственно сказала:

– Они давно не приезжали, да?

– Они вообще никогда не приезжали, – сказала Аня, – это новые папа с мамой, и Верочка сама с ними незнакома.

Аня слышала себя как будто со стороны. Она говорила какие-то вещи и думала о том, что так не должно быть. Что это абсурд какой-то – какие-то «новые» папа с мамой… знакомиться… тортик…

– Значит так, девочки, – Аня решила действовать проще и не углубляться в выяснение, кто чья мама и почему это так. – Новые папа с мамой приедут не сегодня. А послезавтра. Поэтому ты, Верочка, – обратилась она к старшей, – спокойно одевайся на прогулку. А ты, Верочка, – обратилась она к младшей, – тоже одевайся. А все, что тебе непонятно, ты спросишь, когда мы вернемся домой.

– Нет, я не пойду, – сказала старшая Верочка, – а вдруг они приедут сегодня?

До Ани начало понемногу доходить. Дело вовсе не в том, что Верочка что-то не так поняла. Ей просто хотелось, чтобы это произошло скорее. Скорее появились свои, настоящие мама и папа. И она готова была сидеть и ждать, когда они приедут, – столько, сколько надо. Аня почувствовала укол ревности. Что же. Верочка с такой легкостью готова полюбить совершенно чужих, незнакомых людей? А как же она, Аня? Подумав об этом, Аня ужаснулась самой себе – как можно быть такой эгоистичной! Она может сколько угодно любить Верочку, но она так и не смогла дать девочке чувство настоящей защищенности, безусловной принадлежности к их семье. А Верочка так в этом нуждается – и сейчас она готова сесть и ждать, пока произойдет то, что для нее важнее всего на свете.

– Они никак не могут приехать сегодня, – сказала Аня, – мы с ними договорились, что они приедут послезавтра. Послезавтра будет воскресенье, они не работают, и мы все будем дома. Честное слово, Верочка, я ведь не стану тебя обманывать. Я тоже хочу, чтобы они приехали, – сказала она и забеспокоилась – а вдруг Верочка подумает, что Аня только и мечтает, как бы «сбыть ее с рук». – Мы специально так договорились. Чтобы получше подготовиться к их приезду. Вот мы сейчас пойдем гулять и прямо на прогулке обсудим, какой торг купить. Верочка, ты пока одеваешься, подумай про торт, – обратилась она к старшей.

Верочка схватила комбинезон и стала взахлеб рассказывать, как ей нравится торт «ну такой, с белым и с коричневым».

После прогулки старшая Верочка впала в задумчивость. «А когда они приедут?» – снова спросила она у Ани. «Послезавтра», – ответила Аня. Нужно было что-то предпринять. Учитывая Верочкины «циклы» настроения, можно было предположить, что за два дня ожидания у нее накопится слишком много тревоги. И эта тревога может выплеснуться как раз к приезду Любы и Андрея. Если к их приезду Верочка впадет в одно из своих неуправляемых состояний или уйдет в себя, то знакомство может пройти не так…

– А хочешь, давай мы им сейчас позвоним, – предложила Аня. Верочка посмотрела на нее недоверчиво – неужели это возможно? – Вот возьмем сейчас телефон и позвоним.

Аня набрала номер Андрея. Стараясь, чтобы голос звучал легко и радостно, сказала о том, что Верочка очень ждет их с Любой. Так что, если вдруг они захотят приехать не послезавтра, а пораньше, то милости просим.

– Понимаете, – сказал в ответ Андрей, – мы и сами подумали, что как-то слишком долго получается. Хорошо, что вы позвонили. А когда можно приехать – сегодня?

Люба с Андреем жили за городом, и «сегодня» было уже поздновато. Договорились, что завтра с утра будет в самый раз.

– Подождите, пожалуйста, – попросила Аня, и спросила у Верочки: – Хочешь поговорить с дядей Андреем?

Верочка недоверчиво смотрела на телефонную трубку, явно желая поговорить, но не зная, что можно сказать незнакомому человеку.

– Ты поздоровайся и скажи дяде Андрею, что завтра мы приглашаем его и тетю Любу в гости. Скажи: «Приезжайте завтра к нам в гости», – подробно объяснила Аня, которая считала, что детей нужно обучать хорошим манерам и «правильным» разговорам при каждом удобном случае. Верочка взяла трубку:

– Але… эта… в гости к нам завтра… – проговорила она под строгим Аниным взглядом, бросила ей телефон и, смеясь, выбежала из комнаты.

– Молодец, Верочка, – крикнула Аня ей вслед, – ты очень хорошо пригласила дядю Андрея.

Весь день Аня с девочками приводили комнату в порядок, разбирали игрушки, еще раз просматривали все рисунки, что-то вешали на стену, а что-то складывали в специальную папочку. «Это мои рисунки для мамы и папы, – с гордостью говорила старшая Верочка, – они приедут, и я им отдам. Вот они удивятся!» Аня сказала, что папа с мамой могут приехать не одни, а с племянниками. «А эти… лемянники, – спросила Верочка, – они что…» Аня объяснила, что племянники живут с тетей Любой и дядей Андреем. Что они хотя и дети, но уже большие, и что они знают про Верочку и тоже хотят познакомиться. Верочка успокоилась.

Вечером, когда девочки улеглись спать, Аня села еще раз все обдумать и подготовиться к завтрашнему дню. План был простой. Люба с Андреем приезжают, они все вместе пьют чай. Потом идут гулять. Вместе или нет? Аня не знала, как лучше. С одной стороны, надо было дать им возможность пообщаться самим, без нее. С другой стороны, Аня беспокоилась, а вдруг Верочка начнет падать в снег, впадет в ступор? Вдруг «новые родители» испугаются? Вдруг произойдет что-то еще, что для Ани стало уже привычным, а для Любы и Андрея окажется неожиданным и пугающим?

А если все пойдет хорошо, то нужно будет прямо завтра решить, когда Люба с Андреем приедут еще раз. У Верочки должно быть четкое понимание, когда и что произойдет. Когда кто приедет, на сколько уедет и когда опять вернется. Иначе состояние ожидания и неопределенности может оказаться непереносимым. Значит, «по результатам встречи» нужно будет принять какой-то дальнейший план.

Ну и наконец, Аня размышляла о том, что будет, если что-то не заладится. Люди есть люди, и Аня из рассказов коллег знала, что редко, но бывали случаи, когда при личном знакомстве кто-то вдруг кому-то так не нравился, что на этом все и заканчивалось. Никаких других вариантов семьи для Верочки, кроме Любы и Андрея, практически не было. Была еще одна семья, которая могла бы Верочку взять. Но недавно окончательно выяснилось, что они смогут взять только мальчика, потому что в однокомнатной квартире сами родители ночевали на кухне, а в комнате жил старший сын, к которому подселять девочку не было никакой возможности. Получалось, что если что-то не сложится, то… То что?

Аня уже поняла, что в детский дом она Верочку не вернет. В другую семью – да, она уже смирилась с тем, что Верочка не будет их с Кириллом дочкой. Зато самой Верочке будет хорошо, у нее будут любящие мама с папой, и для них обоих Верочка будет подарком судьбы. И заниматься с Верочкой они будут столько, сколько надо – Люба и Андрей работали, но работа позволяла им проводить много времени дома. Но если что-то не сложится с новой семьей? Аня отдавала себе отчет, что, оставляя у себя Верочку, нарушит честное слово, данное Кириллу. Но она понимала, что просто не сможет поступить иначе. Невозможно взять ребенка и из теплого дома отвезти в казенные стены. Эта мысль была настолько чудовищна, что Аня отбросила ее, даже не рассматривая как вариант. «Будь что будет, – решила Аня, – а с Кириллом разберемся как-нибудь». Вообще-то «разбираться» в этом случае пришлось бы не только с Кириллом, но и с детским домом. Но Аня решила пока об этом не думать.

На следующее утро звонок в дверь раздался в самом начале десятого. На пороге стояли Люба, Андрей и девочка-подросток, видимо, Леночка.

– Понимаете, – произнес Андрей, – у нас так электрички ходят, и мы не хотели опаздывать. Но если мы слишком рано, то вы не волнуйтесь, мы пойдем погуляем.

В коридор выбежала маленькая Верочка в пижаме и кинулась к тете с дядей. «Это моя дочка», – быстро предупредила Аня. Из-за двери выглядывала старшая Верочка. «Верочка, а вот и наши гости, иди знакомься, – позвала Аня, – это тетя Люба, а это дядя Андрей. А это – наша Верочка». Аня крепко ухватила за руку шуструю младшенькую, чтобы она не мешала знакомству, оттягивая внимание на себя. Дядя Андрей вытащил откуда-то огромного размера куклу в коробке. «Верочка, это тебе, – он протянул коробку старшей девочке и с виноватым видом повернулся к Ане: – понимаете, мы же не знали, что у вас тоже дочка, мы ей куклу не принесли. Вы уж нас извините». Гости прошли в комнату.

Все было просто и хорошо. Старшая Верочка быстро пошла «на ручки» к Андрею. Младшая тоже норовила оказаться у кого-нибудь на ручках, и тетя Люба с удовольствием стала тетешкать малышку. Кирилл расспрашивал Леночку о том, где она учится, и показывал ей свои книги. Кирилл умел увлечь собеседника, и Леночка слушала его с большим интересом. Аня бегала с чашками.

Погода была хорошая, и через некоторое время семейство Андрея отправилось на прогулку со старшей Верочкой. Ане очень нравилось, как Андрей общается с девочкой. Он ничего ей не навязывал, не пытался командовать. «Пойдем гулять, – предложил он Верочке, и было видно, что он честно ждет ее ответа, – покажешь нам, какие тут у вас места». Аня дала им самые подробные инструкции – куда идти, что делать и чего не делать, с каких горок Верочка любит кататься, а с каких не любит. «Далеко не уходите, – просила Аня, – вдруг Верочка устанет». Андрей терпеливо и добросовестно слушал Анины просьбы и наставления. «Да не волнуйтесь вы так, – сказал он уже в дверях, крепко держа Верочку за руку, – уж как-нибудь справимся».

Их не было три часа. Аня извелась, пытаясь представить, что такого могло случиться. Заблудились? Верочка отказалась идти? Наконец раздался звонок в дверь. На пороге стоял растрепанный, красный Андрей, без шапки и со съехавшим набок шарфом. На его плечах гордо восседала хохочущая Верочка. Она размахивала руками и что-то радостно, но бессвязно выкрикивала.

– Ну она меня и загоняла, – говорил Андрей, пытаясь отдышаться, – мы все три часа бегали.