Текст книги "Чужая"
Автор книги: Татьяна Губина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Танечка, вы не могли бы мне объяснить, почему мама Ксюши Фионовой так навязывает нам свое общество?
– Я не понимаю, Юдифь, – удивилась я. – А в чем дело?
И Юдифь осторожно стала рассказывать, что Нина постоянно звонит ей по телефону, предлагает свои услуги по транспортировке Машеньки домой, свою помощь в выполнении домашнего задания на продленке и постоянно зовет Юдифь вместе с Машенькой в гости.
– Я понимаю, Танечка, что девочки дружат и им не хватает времени поиграть в школе. Но, понимаете, у нас такая семья… – тут она замешкалась.
– Не напрягайтесь. Юдифь, я в курсе ваших обычаев и традиций.
– Ну, хорошо, – откровенно обрадовалась Юдифь возможности не объяснять, что такое ортодоксальное еврейство. – И хотя я не раз пыталась объяснить Нине о наших традициях, она все так же настойчива в своих предложениях. Я не знаю, как на это реагировать. Мне очень не хотелось бы, чтобы это как-то отразилось на дружбе девочек…
– О какой дружбе вы говорите, Юдифь! – воскликнула я. – Ксюхе совершенно не нужно общество девочек. Она и с мальчишками прекрасно себя чувствует. Возможно, Нина преследует какие-то свои цели, но мне, извините, они не известны.
– Но мне казалось, что вы дружите с мамой Ксюши, – чуть не плача протянула Юдифь.
– Кофе иногда пьем по утрам, – отрезала я.
– Но что же мне делать?
– Послать ее в далекое эротическое путешествие, – разозлилась я, но отнюдь не на Юдифь. Меня так возмутила навязчивость Нинки, что я не сдержалась.
– Как вы сказали? – Юдифь округлила свои чистые наивные глаза ребенка, как будто увидела перед собой разверзшуюся геенну огненную.
– Я сказала, что вам надо набраться духу и четко объяснить Нине всю тщетность ее попыток к сближению ваших семей! – Я попыталась говорить так, чтобы ей было понятно, коли простые выражения не приемлемы для этой воспитанной дамы. – По-другому такие люди, как Нина, этого не понимают.
– Да-да, я уже сама склонна так думать, но я никогда не попадала в такие ситуации. Хорошо, я так и сделаю, – будто на что-то решившись, проговорила Юдифь. – Спасибо вам большое, Танечка, вы мне очень помогли.
Не знаю, чем уж я помогла маме Машеньки, но больше она ко мне не подходила. Но и Нина, как я заметила, не общалась с Юдифью. Значит, все же воспитанная еврейская мама нашла в себе мужество доходчиво все объяснить Нинке.
Теперь Нина решила атаковать Регину. Ну что же, флаг в руки.
– Только, девки, – решительно предупредила нас Янка, – давайте не будем Регине рассказывать свои впечатления о Нинке. А то получится, будто мы наговариваем на девку. А вдруг у них большая дружба выйдет. Пусть сама разберется.
– Ага, а если она попадет в какую-нибудь историю, а нас обвинит в том, что вовремя не предупредили, – возразила я.
– Регина не производит впечатления наивной дурочки, уверяю тебя, – отрезала Люська. – Таких людей ТАМ, – она на мгновение вскинула глаза к потолку и резко опустила ресницы, – не держат.
На том и порешили. Договорившись встретиться в ближайшие выходные, мы разбежались.
3
Но на каникулах мы не собирались, поскольку моя деятельная Лелька смерчем ворвалась к нам рано утром второго января, когда мы еще мирно почивали. Пихнув меня острым локтем, она стала размахивать перед моим носом какими-то бумажками.
– Подъем, Пархоменко! – заорала подруга. – Всем встать, умыться, позавтракать! На сборы – час!
С учетом того, что мы вчера вернулись очень поздно от друзей Ника, в компании которых встречали Новый год, а часы показывали девять утра, можете себе представить нашу реакцию. Сашка непонимающе уставился сонными глазищами на тетю Лелю, а Ник укрылся с головой одеялом. Мне же ничего не оставалось делать, как с сожалением вылезти из постели и плестись на кухню варить кофе. И при этом выяснять, о чем говорит Лелька.
Но не успела я сделать и двух шагов, как входная дверь опять распахнулась, и в квартиру влетела Аришка.
– Сашка, ты почему еще в постели? Мы едем в дом отдыха, кататься на лыжах, санках, купаться в бассейне и…
При слове «бассейн» Сашку сдуло с дивана, а Ник приподнял голову с подушки.
После длительной перебранки и выяснения отношений оказалось, что Лелька познакомилась на зимней сессии в институте с «обалденным парнем», который пригласил всю свою группу вместе с детьми, у кого оные были в наличии, на каникулы в Дом отдыха.
– А мы-то здесь при чем? – не понял Ник.
– Да половина ребят ехать отказалась, – от возбуждения Лелька ходила взад-вперед по комнате. – А ему скучно одному с женой и дочкой ехать. Вот я и подсуетилась. Говорю, могу поехать и своих друзей прихватить. Его мамаша держит этот дом отдыха. Путевки – за копейки! Такое предложение раз в жизни бывает, да еще в разгар каникул! Ник, ведь ты говорил, что у тебя на фирме рождественский отпуск, у Таньки все равно заказов в ближайшие десять дней не будет, вся страна пьет, не до маникюра, так что имеем право поехать отдохнуть!
– Отпуск только до пятого. Потом три дня работы, и выходные. Я выспаться хотел, – канючил Ник.
– Чудненько! – воскликнула Лелька. – До пятого с нами отдохнешь, потом поработаешь и снова приедешь. А десятого все в Москву вместе вернемся. Классно я придумала?
– Ну, не знаю… – все еще не сдавался мой супруг. Перспектива куда-то ехать ему явно не улыбалась.
Предполагалось, что весь новогодний отпуск он будет валяться на любимом диване и сутки напролет смотреть спортивный канал по телеку. Большего счастья для моего мужа не существовало. Но тут Лелька сказала ключевую фразу:
– Ник, в номере стоит огромный телевизор с НТВ-плюс, а Витька и его жена играют в преферанс!
Да-а-а, Лелька знала, чем взять моего мужа! Во-первых, футбол по НТВ-плюс показывают ежедневно и те матчи, о которых можно было только мечтать, а во-вторых, если и было что самое важное у Ника после семьи – так это, конечно, игра в префф! Когда скончалась мама, Ник лишился не только любимой тещи. Заявляю абсолютно серьезно, и без тени иронии, – они очень любили и уважали друг друга. Но с уходом мамы мой муж потерял еще и самого лучшего партнера по игре. Папенька мой тоже немного поигрывал в эту любимую игру интеллигентов, но был нетерпелив и раздражителен, и быстро сходил с дистанции. А вот матушка и Ник могли бы сутками играть в карты, и если бы не занятость их третьего партнера, маминой подруги Галки, они бы встречались каждый вечер. Но тетя Галя работала на телевидении, и выкраивала в своем жестком графике лишь два выходных в месяц. Но уж когда они сходились за столом, то отрывались по полной.
Уже почти год Ник не брал в руки карты, так как замену теще, как азартному и умному игроку, не нашел. Да, по сути альтернативы и не было. Ни среди наших друзей, ни среди его коллег. Поэтому Лелька нашла совершенно верный подход к Нику.
– Сколько, говоришь, у нас времени на сборы? – спросил Ник и выскочил из постели.
Таким образом мы оказались в Доме отдыха и просидели там вплоть до вечера десятого января. То есть мы с Лелькой и детьми, а Ник только первые три дня. На следующие выходные он приехал только чтобы нас забрать.
– Почему он не приедет в пятницу? – канючил Сашка. – Он же обещал с нами на санках покататься.
– Говорит, что завал на работе, – объяснила я.
Словом, с моими подружками я встретилась лишь утром одиннадцатого января, когда привели грустных и несчастных детей в школу. Несчастных оттого, что все хорошее так быстро заканчивается. Под хорошим подразумевались, естественно, каникулы.
Пожелав детям мужества и терпения в борьбе со знаниями, мы легкими бабочками полетели в нашу любимую забегаловку. По дороге перехватили Регину, которая еле успела втолкнуть Катюшку в класс за минуту до последнего звонка.
Поделившись впечатлениями от прошедших праздников и обменявшись новогодними подарками, мы разбежались по делам.
Звонок сотового телефона застал меня у клиентки, когда я уже складывала свои инструменты.
– Мам, – услышала я голосок сына. – У нас воспиталка по продленке заболела. Учительница сказала, чтобы мы позвонили родителям. До трех надо меня забрать.
Я чертыхнулась. Ну вот, только соберешься в парикмахерскую раз в сто лет сходить, так нет, обязательно аврал. Получив свой гонорар, я понеслась в школу и влетела в класс без пяти три.
Сашка сидел за партой вместе с Катюшей, и кроме них и Дениски, который стоял рядом с партой и гладил ее по голове, больше детей не было. Девочка терла руками красные от слез глаза и скулила.
– Что за Ниагарский водопад? – спросила я у сына.
– Да за Катькой никто не пришел, – стал объяснить Сашка. – Она звонит-звонит маме, а та трубку не берет.
– А бабушка может только в шесть часов за ней прийти, – подхватил Дениска. – Воспиталка из 1 «Б» сказала, что Катя у них в классе посидит, а Пельмень не хочет.
– Да-а-а, не хочу. Там воспитательница такая страшная и злая. Я лучше около охранника, дяди Пети, посижу-у-у! – подвывала Катюша.
– Хватит ныть! – прикрикнула я на плаксу и вытащила свой мобильный.
Регина отозвалась почти сразу. Я ввела ее в курс дела и предложила забрать Катюшу к нам.
– А ты после работы ко мне подъезжай или я Катю к метро подведу, – закончила я излагать свой план, от которого Катя тут же перестала плакать, а Сашка счастливо заулыбался.
Могу дать голову на отсечение, не от того, что первая красавица класса поедет к нему домой, а потому, что можно под эту сурдинку вытребовать у матери поиграть в компьютер среди недели. Хитрец мой сынишка!
Но Регина думала иначе.
– Мне неудобно тебя беспокоить, Тань. Я сейчас позвоню сестре и она заберет Катю через полчаса.
– Да мне не составит никакого труда, – уверяла я Регину, уже представляя, как расстроятся дети.
– И все же, не стоит, – отчеканила Регина.
– Ну, как знаешь, – пожала я плечами.
Пока я разговаривала с Региной, в класс вошла Янка. Я все выложила детям. Глаза Кати вновь налились слезами, уже оттого, что поездка в гости отменяется.
– Ну чего ты от Регины хочешь, Тань? – растолковывала мне Янка, пока ребята катались с горки, любовно сделанной охранником для ребятни. – Она тебя сегодня второй раз в жизни видела. С чего это ей тебе так доверять? Может, ты маньячка какая!
– Я что, произвожу впечатление психически нездоровой бабы? – удивилась я.
Меня немного обидело явное нежелание Регины воспользоваться моим предложением. Будто не доверяет мне и чего-то опасается. О чем я и не преминула сказать Янке.
– И потом, – продолжала разглагольствовать подруга. – Может, у нее в жизни были подобные случаи, после которых она с опаской относиться к людям. Заметила, какая она настороженная? Вроде открытая, а смотрит исподлобья, будто подвох ищет. Разные случаи в жизни бывают, – подвела она горький итог.
Я взглянула на подругу. У Янки была своя печальная история. Она не любила распространяться на эту тему. Да и мне рассказала однажды в минуту особой тоски.
Был у Янины Тверской когда-то муж-красавец Андрей, дом полная чаша и масса хороших и добрых друзей. Только однажды карамельная жизнь жены удачного бизнесмена в одночасье оборвалась. Андрей имел опасную привычку напиваться до беспамятства и садиться в таком состоянии за руль своего спортивного «Порше».
Два месяца Янка не вылезала из реанимации, а еще два года учила мужа заново ходить, есть и жить. Деньги утекали с ужасающей быстротой. Современная качественная медицина стоит немалых средств. При этом верные друганы не появлялись на пороге их дома, лишь передавая через жен небольшие суммы денег, памятуя о том, что все равно не жилец, так зачем зря тратиться.
Она поставила Андрея на ноги. Друзья тут же появились вновь и первое, что сделал муж, это напился с ними за счастливое выздоровление и сел за руль своего нового «Порше», который они ему преподнесли в качестве подарка.
Янка не стала ждать его возвращения. Просто собрала свои вещи, в которых пришла в дом Андрея почти восемь лет назад, взяла Дениску за руку и ушла. Все подруги отвернулись от нее, осуждали: «Ну, конечно, как он был миллионером, она с ним под ручку ходила, проходу парню не давала, а как денежки кончились, сразу в кусты. Сволочь!»
– Два года я жила в полном вакууме, не впуская в свою жизнь ни мужчин, ни женщин. Никому не верю, и никого, кроме сына, не люблю, – говорила мне Яна.
А потом она повела Дениску в школу и встретила нас. Меня, Люську, Ника и мою Лельку. И – оттаяла. Хотя, честно скажу, до того нашего откровенного разговора, я долго не могла понять, почему Янка иногда замыкается в себе и отчего так редко улыбается. Но прошло немного времени и все как-то нормализовалось. Поэтому сейчас Янка тонко напомнила мне свою историю, и я ее тут же поняла.
– Ну, не знаю, может, ты и права, – пожала я плечами.
«Да и чем я в этом случае отличаюсь от Нинки Фионовой, навязывая Регине свои услуги?» – про себя подумала я, но развить эту тему с Янкой не успела, поскольку мой мобильный загудел в призыве ответить на звонок.
– Танюш, это Регина, – услышала я ее виноватый голос. – Прости, пожалуйста, а твое предложение еще имеет силу?
Я от удивления вытаращила глаза, отчего Янка тут же напряглась. Мало ли кто и что мне говорит. Но я успокаивающе помахала рукой и Янка успокоилась.
– Конечно, дорогая. Тебе во сколько Катюню к метро подвести? – спросила я, чтобы вновь не настаивать на ее приходе ко мне в гости. Осторожничаешь? Ну, что ж, будем уважать твои чувства.
– А в гости уже не зовешь? – усмехнулась Регина.
– Всегда пожалуйста, – тут же среагировала я.
Регина приехала без малого в шесть вечера. Притащила еды на целую неделю, приведя в полный восторг дочь и Сашку пышным сливочным тортом и мороженым «Нестле».
– Ты, чего, Регин, с ума сошла? – ужаснулась я, видя, как проворными руками Регина выкладывает на мой стол упаковки с мясной нарезкой, килограмм пельменей, двухлитровый сок, упомянутый торт и пачку мороженого.
– Не обижайся, Тань, но я не умею бесплатно принимать помощь.
– Бедная, как же тебя по жизни крутанули, – я в изумлении плюхнулась на стул. – Постулат «За все надо платить» – твой жизненный девиз? А если я сейчас вышвырну тебя за дверь вместе со всей этой жратвой?
Она долго смотрела мне в глаза. Потом раскрыла сумку и пошвыряла в нее почти все продукты, кроме сладкого и сока.
– Танька, я несчастный урод, – грустно сказала она, закуривая сигарету и садясь напротив меня. – Мне очень не повезло в жизни, и таких людей, как ты и девчонки, я никогда не встречала.
– Вот неправильный подход к жизни! – воскликнула я, радуясь, что неприятный инцидент исчерпан. – Наоборот, ты счастливая, потому что встретила нас!
– Вот в этом и состоит разница между оптимистом и пессимистом, – улыбнулась Регина. – Знаешь, до сегодняшнего дня мне и в голову не могло прийти, что я соглашусь на помощь почти незнакомого мне человека.
– Почему передумала? – в кухню зашел Ник. Я даже не слышала, как он пришел. – Я Николай Пархоменко, муж этой дамы и отец того мальчика, который учит вашу дочь играть на компьютере, причем в середине недели. – Он грозно посмотрел на меня, но тут же улыбнулся. – А для близких друзей я Ник. И раз ты, Регина сидишь за этим столом и куришь, значит обратной дороги у тебя нет, и тебе придется до конца дней своих терпеть нашу сумасшедшую семейку.
– Я согласна, – вновь улыбка озарила, как молния на сером летнем небе, ее серьезное лицо. – А передумала, потому… Не, знаю почему! – отмахнулась она. – Наверное, интуиция!
– Ну, скажи, скажи, что мы просто тебе понравились! Обожаю, когда хвалят мою жену, а еще больше когда восхищаются моей скромной персоной, – дурачился Ник. Регина чуть удивленно посмотрела на него, и мы все вместе рассмеялись.
Было уже двенадцать ночи, Катя с Сашкой давно сопели в комнате под заливистый храп Ника, а Регина все рассказывала и рассказывала о своей непростой жизни.
4
Регина Борисовна Пельменова работала в Госдуме в информационно-аналитическом отделе комитета при депутате Баталове специальным экспертом. Звучало громко, солидно и немного напыщенно. Могло показаться, что девушка в неполных тридцать лет, работая в такой структуре, должна быть обласкана властями и иметь золотые горы. Но Регина быстро развеяла миф, что все, кто приближен к власти, купаются в золоте. На самом деле, простые работники аппарата и всевозможных комитетов получают более чем скромную зарплату, имеют не очень много привилегий и единственное преимущество – это быстроидущая очередь на жилплощадь, ради которой и сидела Регина на малооплачиваемой должности, имея два высших образования. А своя квартира ей была жизненно необходима.
Двенадцать лет Регина моталась по съемным квартирам, словно цыганка. Вечно в пути, вечно на чемоданах. Хотя ее родители и сестра проживали и по сей день в огромной квартире. Но у Регины было три причины, по которым она не могла жить с родителями. Во-первых, у нее с детства сложились очень непростые отношения с отцом, отставным полковником Внешней разведки (что само по себе объясняло многое), во-вторых, Регина была жуткий аллергик на все, что только можно, начиная от домашней пыли и заканчивая первыми лучами весеннего солнышка, а мама обожала трех своих мопсов и не могла с ними расстаться даже ради дочери. А в-третьих… Третьей причиной был ее теперь уже бывший муж Сергей Пельменов, которого ненавидела вся родня Регины, еще когда они были маленькими. Жили семьи в одном большом ведомственном доме.
Чего только не придумывали родные, какие только козни не строили Регине и Сергею, чтобы ребята не жили вместе. Забавно, но такой же ненавистью пылали родители Сергея. Только уже, соответственно не к своему сыну, а к этой мерзавке и негодяйке Регинке Елисеевой. Несмотря на уговоры родителей, ребята поженились, едва им исполнилось восемнадцать. Регина из Елисеевой превратилась в Пельменову и началась ее кочевая жизнь. Шесть лет они с Сергеем жили то в Подмосковье, то в городе, в зависимости от количества заработанных денег. И все это время Регина пыталась забеременеть.
Сергей вкалывал на автосервисе у друга, Регина служила в секретариате Верховного Совета, а по вечерам училась в университете, на юрфаке. Было тяжело, но они были молоды и беспечны.
В рьяном желании иметь ребенка она не заметила, что Сергей стал погуливать. И наконец, несмотря на то, что врачи уже сложили руки в борьбе с ее бесплодием, Регина все же забеременела. Беременность проходила тяжело – с больницами, капельницами и глубокими обмороками, но в результате, после сложнейших родов, когда Регина находилась на грани жизни и смерти, на свет появился наш Пельмень. Девочка потрясающей красоты. Иной и быть не могло, поскольку и Регина и Сергей отличались редкостной внешностью.
– Мистер и мисс Вселенная, так нас называли все друзья, – горько усмехнулась Регина.
– А потом? – спросила я.
– А потом через полгода ко мне в гости пришла добрая подруга, – Регина закурила двадцатую сигарету за сегодняшний вечер, – и вывалила мне информацию, как мой Сергуня проводил время, пока я по больницам моталась. А пока рассказывала, пришел Сергей и с порога заявил, что они любят друг друга и он от меня уходит. Вот так я и осталась одна с ребенком на руках. Ни квартиры, ни денег, ни возможности выйти на работу.
Ее грозный родитель тут же подослал мать и передал, что если блудная дочь попросит прощения, он ее так и быть примет вместе с внучкой обратно под крышу родного дома. Но он забыл, что Регина была ЕГО дочерью. Такой же гордой, смелой и несгибаемой. Она работала дома, печатая на старой раздолбанной пишущей машинке рефераты и доклады, делала всевозможные переводы, хорошо зная английский, и растила Катюшку. Очень помогла старая подруга матери, которая практически за копейки пустила жить Регину к себе на квартиру в малюсенькую комнату, где умещалась кровать и табуретка, на которой стояла машинка. Чтобы девочке не мешал стук клавиш, Регина ночью уходила в туалет, ставила машинку на унитаз и, сидя на коленях, зарабатывала деньги на молоко и хлеб. На большее ей рассчитывать не приходилось, поскольку ей никто не помогал. НИКТО! Друзья и подруги ушли вместе с Сергеем.
– Грустно, – усмехнулась Регина. – Наживали друзей вместе, а при разводе они остались с ним.
Когда Катюшке исполнилось три года, стало намного легче. Регина вышла на работу, уже в Госдуму, и определила дочку в привилегированный сад от Конторы, на пятидневку. И вот уже можно было вздохнуть посвободней, но судьба кинула Регину в новый водоворот событий. Она влюбилась. Страстно, безоглядно, и как ей казалось, навсегда. Василий был другом детства. Он разыскал Регину, и забытая любовь подростков вспыхнула вновь. Вроде все стало налаживаться, как вдруг Василий начал пить. Он озлобился, стал грубым и несдержанным. А причина была в подрастающей Катюшке, которая с каждым днем становилась похожа на Сергея Пельменова, которого Василий знал и люто ненавидел с детства. Но девочку не трогал, срывая свою злость на Регине. А она, как истинная русская баба, забыв про свою гордость и смелость, молча сносила и оскорбления и нередкие побои милого сердцу дружка.
– Но почему ты это терпела!!! – воскликнула я. Представить, как кто-то бьет эту хрупкую, красивую женщину, что сидела передо мной, я не смогла бы даже в страшном сне.
– Потому, что любила. И все прощала. А еще потому, что устала биться в этой жизни одна. Одиночество, Танька, самая разрушающая сила на свете. Выгорает душа, стираются чувства. А тут, по принципу, плохонький, да свой! – горько объясняла Регина.
Так они прожили три года. Но всему приходит конец. Даже такой всепрощающей любви, какой обладала Регина. Началось все с того, что в милом удобном детсаде от Конторы пятидневку отменили за отсутствием финансирования. И теперь каждый вечер Василий лицезрел дочь Пельменова. Хватило его на месяц. И однажды Василий поставил Регине условие: либо она отдает дочь в интернат, либо он уходит.
Регина молча выслушала его, встала, собрала его нехитрые пожитки и выставила вон.
– И я опять осталась одна. И знаешь, когда он свалил, у меня вдруг с глаз шоры упали. Какого черта я столько мучилась?
Но все же переживала она долго и сильно. Ох уж эти русские бабы! Если любят, то всю душу вывернут себе! Но не успела Регина немного прийти в себя, как новые несчастья постигли ее.
Один за другим в течение двух летних месяцев, умирают дед Регины, любимая тетка и крестная. Мать разбил инсульт, а казавшийся железным отец свалился с инфарктом.
– Я не представляю, как я пережила это лето, – Регина отхлебнула остывший чай. – Мы с сестрой по очереди мотались в больницу, хоронили своих родственников, а еще надо было работать. Лекарства, уход… – Регина махнула рукой.
– А как же школа для Кати? – вспомнила я. К тому моменту Катюшке уже стукнуло семь лет, как я быстренько подсчитала.
– А-а-а, тут тоже такая история. Вполне в духе моей кучерявой жизни, – усмехнулась Регина.
Пятидневный сад Контора прикрыла, а школа пока продолжала действовать. Родители отправляли детей в Серебряный бор, где располагалась эта лесная школа на пять дней, а вечером в пятницу к мэрии приходил автобус со школьниками, прибывшими на выходные к родителям. Удобно и для работников Госдумы бесплатно. Регина, конечно же, определила дочку в эту школу.
– Но все хорошее почему-то заканчивается на мне, – улыбнулась Регина. – В начале декабря нам объявили, что и школу прикрывают. Представляешь?! У меня рабочий день начинается в половине девятого, живу от Пушкинской в часе езды, так что никак не успеваю отводить дочь в ближайшую школу. Да и квартиры меняю раз в год.
После получения информации о закрытии лесной школы, Регина бурно разрыдалась прямо в приемной начальника управления, который являлся ее непосредственным боссом.
Вистарев Валентин Владимирович, интеллигентный, породистый мужик сорока пяти лет, очень живо принимал участие в жизни своей подчиненной. Он подписывал письма о предоставлении ей материальной помощи на похороны родственников, выбивал транспорт, давал ей внеочередные отгулы и непосредственно участвовал в решении проблемы перевода мамы в Кремлевскую больницу.
Сотрудницы Регины шептали ей на ухо, что это все неспроста, но Регина только отмахивалась.
– Хватит, девки, слухи распускать. Он просто отличный мужик. У нас чисто деловые отношения.
Она только-только отошла от истории с Василием, поэтому на мужчин внимания не обращала. Хватит, как-то сказала себе Регина, нет веры этим существам! А Генерал (так его называли в отделе, за то, что по слухам попал на эту должность после службы в ФСБ) помогает всем своим сотрудникам.
Так вот, выйдя из своего кабинета, Генерал увидел рыдающую Регину и тут же спросил, что на этот раз случилось с его лучшей сотрудницей. Регина взяла себя в руки и поведала о своих неприятностях. Генерал слушал, не перебивая, а потом сказал:
– Значит, Вам, Регина, следует искать школу для дочки здесь, в центре. Вы будете успевать отвести Катю к восьми часам на учебу, и еще останется тридцать минут, чтобы прибыть на службу.
Все гениальное – просто! Регина не могла понять, почему такая простая мысль не пришла ей в голову. Или это подвластно лишь мужскому аналитическому уму? Или только уму ее начальника? Пока Регина обдумывала это, она не заметила, что Валентин Владимирович все так же стоит около ее стола. Она вскинула глаза и оторопела. Генерал смотрел на нее, не отрывая глаз, будто хотел вложить в этот взгляд все, что не мог озвучить по причине своего положения в Конторе и принципам глубоко женатого мужчины. Мгновение, и все исчезло, ибо в приемную влетела Мария Цветочная, одна из помощников депутата Баталова.
– Она-то меня и свела с нашей директрисой, – закончила Регина.
– Ну, а дальше? – Я была заинтригована.
– А дальше, Танька, пойдем спать, – устало проговорила Регина. – Уже три ночи, а нам завтра еще детей в школу отвозить.
– Ну, Регин, – заныла я. – Ник нас с ребятами отвезет. Даже успеешь с нами перекурить перед работой. – Рассказывай дальше.
– А что дальше? – сдалась Регина. – Ничего. Так и живу в Перово, снимаю однушку за двести долларов, благо знакомые подсобили. По ночам все так же долблю по клавишам, только уже не машинки, а старенького компа, деньги на оплату жилья зарабатываю. Стою на очереди в жилищном комитете уже восьмой год, поэтому-то и не могу уйти на более оплачиваемую работу. Знаешь, сколько раз у нас так было – устают люди ждать квартиру, увольняются, а им через месяц квартиру дают. То есть могли бы дать, останься они на службе. Я себе никогда не прощу, если такое случится. Это тебе не в районном жилкоме на очереди стоять. Нам квартиры дают, как Бог на душу положит. Могут и через десять лет, а могут и через полгода после поступления на службу.
Конечно, проблема квартиры мне была интересна, все-таки жалко девчонок, мотаются по чужим углам столько лет. Но более меня увлекала другая тема.
– Пельменова! – я хитро прищурилась. – Мне, пожалуйста, поподробней с того места, как Генерал на тебя уставился.
– Да брось, Тань, показалось мне, – устало махнула рукой Регина. – Шикарный, конечно, мужик, слов нет. Но даже если и не померещилось, мне все равно ТАМ ничего не светит. Знаешь, кто у него жена?
Я отрицательно покачала головой. Откуда нам, щи лаптем хлебающим, знать супругу начальника информационно-аналитического отдела в комитете при аппарате депутата Баталова? Ох, язык вывернешь, пока даже мысленно выговоришь.
Мадам Вистарева – лучшая подруга жены нашего мэра! – понизив голос, прошептала Регина. – И если что, в паркет меня вобьет по пояс! Да и не хочу я больше связываться с женатыми мужиками. Василий-то женат был, просто от супруги своей свалил ко мне. Я так решила – если и буду встречаться с мужчиной, то только с холостым, с серьезными намерениями и чтобы Катьку, если не любил, то относился терпимо.
«Где ж такого найдешь, да еще в твои тридцать?» – хотела я сказать подруге, да промолчала. Сама не дура, все понимает.
Мы выкурили по последней сигаретке и разошлись по диванам. Регина устроилась под боком у мирно сопящей Катюшки, а я еле вбуравилась между своими толстяками. Нет, пора все-таки серьезно подумать о переезде в родительскую квартиру. Нас становится все больше и больше, а квартирка моя в размерах не увеличивается.
Обидно за Регинку до слез. Вроде красавица, умница, а такая судьба – врагу не пожелаешь. Мужики все-таки полные придурки!
Я проворочалась еще час, и задремала лишь тогда, когда молочная дымка рассвета уже коснулась темного зимнего неба.
