Текст книги "Гадюки в сиропе, или Научи меня любить"
Автор книги: Татьяна Гилберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 47 страниц)
Что заставляло девушку стоять над душой, вместо того, чтобы дождаться в коридоре, Керри так и не поняла. Скорее всего, Гретхен в очередной раз решила её позлить, потому и продолжала сверлить её спину взглядом.
– Ты скоро? – вновь проявила нетерпение Гретхен.
– Уже. Только все равно понять не могу, что за срочность. Без меня потолок обрушится, или землетрясение произойдет?
– Перемена закончится.
– Как это страшно. А после – перемен не будет? Или после уроков мы поговорить не сможем?
– Нет, я хочу именно сейчас.
– Мало ли, чего ты хочешь, – хмыкнула Керри, поднимаясь из-за стола. – Мало кто считается с нашими желаниями. Привыкай, такова современная жизнь.
Гретхен лишь неопределенно хмыкнула.
* * *
Керри совсем не удивилась, когда их разговор из мирного русла внезапно перешел в банальные угрозы и попытки устрашения. Гретхен шипела, как разъяренная кошка, вопрошала, за каким чертом Керри лезет в чужие дела и пытается вершить правосудие. Дарк с интересом разглядывала ногти, игнорируя Гретхен, да время от времени тяжело вздыхала, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность в этом разговоре, чем раздражала свою собеседницу еще сильнее. В воспоминаниях Гретхен всплывали моменты из прошлого, когда она общалась с Ланцем. Когда Дитрих находился рядом с ней, у него было точно такое же скучающее выражение лица. Минимум эмоций, максимум скуки. Вот и Керри теперь следовала его примеру.
Гретхен привыкла к тому, что собеседники всегда слушают её, а сейчас столкнулась с таким явлением, как равнодушие. Не показное. Керри, на самом деле, не придавала её словам особого значения. Только время от времени качала головой, соглашаясь со всем, а оспаривать чужие заявления не торопилась. Это злило сильнее всего, ведь именно в такие моменты девушка чувствовала себя пустым местом.
Под конец разговора она уже сорвалась на крик, банально сдали нервы. До этого она пыталась держать себя в руках. Отпускала язвительные комментарии в сторону Керри, хихикала сама над своими остротами, старательно наводя марафет.
Керри хмыкнула и заметила:
– Сама охладишься, или повторить сеанс купания?
– В каком смысле? – сузив глаза, прошипела Гретхен, застыв с открытым футлярчиком туши в руках.
Она как раз собиралась красить ресницы.
– В прямом. Засунешь голову под воду или мне повторить подвиг своего родственника? – поинтересовалась Дарк с ехидной улыбочкой на губах.
Нужно было видеть в тот момент лицо Гретхен. Керри неоднократно слышала о том, что ненависть искажает человека. Но чтобы настолько! Сейчас никто не мог назвать девушку красивой или даже симпатичной. Она была до отвращения уродлива.
– Не нервничай так, – усмехнулась Керри, подхватывая свою сумку и направляясь к выходу из туалетной комнаты. – Когда ты нервничаешь, обнажается твоя уродливая сущность.
Выйдя в коридор, Дарк услышала, как что-то ударилось о дверь. Гретхен не выдержала и решила выместить свою злость на ни в чем не повинной двери.
Все оставшееся время, что шли уроки, Керри то и дело ловила на себе недовольные взгляды. В итоге не сдержалась и показала Гретхен неприличный жест, та прошипела в ответ "тварь". Но, поскольку дело происходило во время занятий, конфликт не нашел продолжения, все ограничилось лишь небольшим обменом любезностями.
Из школы Керри вышла в дурном настроении. Она не любила об этом говорить, потому с родителями никогда и не поднимала тему своей школьной жизни, однако, в этот момент чувствовала усталость от сложившейся ситуации. Ей порядком надоели нападки со стороны бывшего и Гретхен, которые, словно сговорившись, доставали её своими угрозами и попытками унизить. У них не получалось, они злились еще сильнее, снова придумывали способы вывести девушку из состояния равновесия. Это не было жестким прессингом, Керри угнетенной себя не чувствовала, тем не менее, даже самые стойкие бойцы рано или поздно устают от битв.
Возвращаться домой девушка не спешила. Решила немного прогуляться по городу, заглянув в книжный магазин. Пожалуй, именно прогулки между стеллажами успокаивали её лучше любого другого времяпрепровождения. Керри много читала, в отличие, от тех пустышек, которым было лень изучать дополнительную литературу, и не считала это увлечение чем-то постыдным. Читать она могла в разных форматах, но именно книжный всегда оставался в доминанте. Запах краски, ощущение немного шероховатых страниц под пальцами. Никакая электронная версия не могла заменить этого.
Прогуливаясь между рядами, пролистывая книги, находя на полках интересную для себя литературу, Керри отдыхала душой.
В последнее время на нее начала наваливаться усталость. Не депрессия, но тоже очень неприятная вещь. Помимо всего прочего, Керри ещё очень скучала по своему брату. Раньше она могла в любой момент поговорить с ним, заглянуть к нему домой без особых на то причин. Разговоры у них были обо всем на свете, и, самое главное, не нужно было контролировать себя, выбирая выражения, как это происходило с родителями. Все же поделиться своими проблемами со сверстником гораздо легче, чем прийти к родителям и пожаловаться им. Тем более, что зачастую они трактуют все иначе, так, как ситуация видится им. Родители почему-то думают, что, если ребенок рассказал им о своей проблеме, то обязательно нужно вмешаться. Внести свою лепту в это дело... Сверстники вряд ли кинутся защищать другого человека. Они просто выслушают. Хотя, тут тоже палка с двумя концами. Смотря кому рассказать. Выбирай собеседника осторожно, что называется, иначе рискуешь попасть в неприятную ситуацию. В Дитрихе Керри была уверена на сто процентов. Доверив ему тайну, можно было не опасаться, что уже на следующий день эта тайна станет достоянием школьной общественности.
Ещё Керри временами думала об Эшли. Не могла не думать. Это было так же естественно, как и мысли о Дитрихе. Все же девушка считала Паркера близким человеком. Но пока особых иллюзий не питала. Да, они общаются, и все складывается неплохо, но кто сказал, что это общение будет длиться вечно? В один момент их общение может закончиться так же стремительно, как началось, и никто не сможет сказать, что же именно стало причиной распада отношений. То ли недостаток времени, проведенного вместе, то ли стремление жить жизнью реальной, а не виртуальной.
Оплатив покупку, девушка вышла на улицу и медленно побрела по улице. Домой по-прежнему, не хотелось. Но и вечно болтаться по городу она могла.
Дома девушку ждал неприятный сюрприз.
– Мам, я пришла, – крикнула она.
– Привет, – улыбнулась женщина. – А к тебе гости.
Произнеся эту фразу, мать Керри нахмурилась, из чего сразу стало ясно – личность гостя ей не импонирует.
– Гость? – удивленно переспросила Дарк и, не дожидаясь ответа, направилась в гостиную. Даже верхнюю одежду снять не удосужилась, пальто расстегивала на ходу.
Предчувствие говорило, что радости этот гость не принесет. Скорее всего, какая-то крайне неприятная личность. Разговор с которой основательно потреплет нервы.
Интуиция Керри не подвела. На диване в гостиной сидел Курт. Иногда он бросал недовольный взгляд на часы, будто встреча была заранее обговорена, а Керри, пообещав добраться вовремя, безбожно опаздывала, нарушая данное обещание.
Не обращая на незваного гостя ровным счетом никакого внимания, Керри бросила сумку в кресло. Достала из пакета книги, подошла к полке, думая, куда лучше поставить свое приобретение. Пальто приземлилось в то же кресло, что и сумка, накрыв её полностью. Дарк решительно не знала, о чем можно разговаривать со своим бывшем парнем, особенно, если воспоминания остались исключительно негативные. Можно попытаться сделать вид, что все прекрасно, жизнь радует, и они – лучшие друзья. Но зачем это делать? Все равно рано или поздно улыбка с лица сползет, и вновь начнутся взаимные упреки. Или хуже того – расспросы об Эшли. Почему-то Курт до сих пор сомневался в существовании в жизни Керри другого парня, упорно убеждал себя в том, что Эшли Паркер – вымышленный персонаж, а не реально существующий человек.
Дарк была склонна объяснять такое поведение – исключительно уязвленным самолюбием Курта. О чувствах не могло быть и речи. Этому человеку неведомы слова любви. Если он кого и любит, то только себя.
Устав от молчания, она все же повернулась к посетителю лицом.
– Что привело? – поинтересовалась.
Курт некоторое время пытался изображать на лице некую отстраненность, потом решил прибегнуть к проверенному средству и очаровать собеседницу улыбкой. Керри этого не оценила, оставшись равнодушной. Курт понял, что очарование не подействовало, перестал растягивать губы в улыбке и отделался лаконичным ответом.
– Поговорить.
– Сегодня прямо какой-то день откровенных разговоров, – иронично заметила Дарк. – Что ты хочешь донести до моего сведения?
Она особо подчеркнула слово "ты", тем самым дав понять, что сегодня это уже не первый разговор по душам, в котором ей довелось принимать участие.
– В смысле? – насторожился собеседник.
– Ты по своей воле сюда пришел? Или сейчас мне предстоит услышать продолжение угроз в свой адрес?
– Тебе кто-то угрожает? – притворно испугался Курт, из чего Керри сделала вывод: он заодно с Гретхен.
Вполне возможно, что он оказался здесь с подачи бывшей девушки Дитриха, а, может, наоборот Гретхен пришла к ней с душеспасительными разговорами после наставлений Курта.
– Прекрати ломать комедию, – отмахнулась девушка, присаживаясь на другой конец дивана. – Ты хочешь о чем-то поговорить? Давай поговорим. Вот только не надо тут сцену о заботливом парне разыгрывать. Можно подумать, за столько лет, что мы проучились рядом, я не выучила тебя вдоль и поперек.
– Я, правда, беспокоюсь о твоей судьбе, – начал он.
– Хватит, – махнула рукой Керри. – Поучай своих паучат, а меня не нужно. Или в тебе все-таки проснулся отцовский инстинкт? Так я тебе скажу по секрету, он куда-то не туда направлен. Я – не твоя дочка, чтобы проявлять обо мне заботу.
– Ты решила во всем быть похожей на Дитриха?
– В смысле?
– Перенять все его симпатии и антипатии, сделав их своими.
– Гретхен мне никогда не нравилась. Ты тоже далеко не прекрасный принц. Но я не говорила, что отношусь к тебе плохо. Скорее, мне просто наплевать на твое существование. И немного обидно за Ханну, которая сейчас мучается от твоей безответственности.
– Можно подумать, что во всем только я виноват, – возмутился Курт.
– Ну, да, – понимающе закивала головой девушка. – Не ты. Только она. Сама тебя в кровать потащила, а теперь ещё жалуется на что-то... А то, что из-за тебя она постоянно терпит насмешки со стороны почти всех школьников – это приятный бонус, как, впрочем, и ребенок. Мелочи жизни, правда, Курт?
– Я мешаю ей избавиться от ребенка?
– Я бы на её месте от тебя избавилась, – вздохнула Керри, поняв, что ничего своими словами не добилась.
Курт, как был упрямым ослом, так им и оставался.
– Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу вот так взять и жениться на ней.
– Почему?
– Потому что я не готов к такому шагу!
– Можно вопрос? – прищурилась Керри.
– Какой?
– Зачем ты говоришь это мне? Почему бы не подойти к Ханне и не поведать грустную историю своей жизни именно ей, а не мне?
– Ты издеваешься надо мной?
– Ни секунды. Разве это так сложно? Подойди и скажи, что ты не можешь взять на себя ответственность. Скажи точно так же, как только что говорил мне. Ей твои душевные переживания хотя бы интересны будут. Не то, что мне.
– Я советуюсь с тобой, как с другом. А она для меня... Не знаю, кто, но, однозначно, не подруга. С ней сложно говорить о таких вещах.
– С другом? – удивилась Керри. – Когда мы с тобой успели стать друзьями? Почему я этого до сих пор не знаю?
– Неужели тебе, на самом деле, жалко эту девчонку? – недоверчиво прищурился Курт. – Насколько я помню, она раньше не очень хорошо к тебе относилась. Теперь вы – не разлей вода, и ты всячески стараешься оберегать Кляйн от нападок со стороны. Знаешь, тут есть всего два варианта. Ты либо святая, либо дура.
– Скорее, дура, – заметила Дарк. – До святой мне далеко. А теперь, когда мы разобрались в моей мотивации, может, расскажешь, почему не можешь предложить Ханне, если не руку и сердце, то хотя бы просто руку?
– Потому что она мне не нравится.
– А кто нравится?
Керри почему-то казалось, что сейчас произойдет событие века и Курт, наконец, признается в своей симпатии к Гретхен, но он несколько секунд молчал, потом выдал решительно:
– Если честно, никто.
– Правда?
– Да.
– Я всегда была уверена, что тебе по душе бывшая моего кузена.
– Гретхен?
– Ты знаешь кого-то ещё?
– На всякий случай уточнил. А так, разумеется, за личной жизнью Дитриха не слежу. Потому и не знаю, сколько девушек у него было и сколько есть.
– Тебя это и не касается.
– Раньше мне было интересно.
– Неужели?
– Он кажется слишком правильным. Если он встречается с кем-то, то ни на кого больше не взглянет. И это довольно странно.
– Это нормально, – ответила Керри, вскидывая глаза на своего собеседника. – Во всяком случае, все девушки мечтают о том, что для своего молодого человека станут единственными, и именно их будут считать самыми красивыми и желанными. Рядом с людьми, подобными тебе, хорошо получается рушить свою самооценку, а вот поднять её, увы, при всем желании не получится.
– Тебя это тоже цепляло?
– Я похожа на мазохистку?
– Нет.
– Тогда какие вопросы?
– Никаких.
– Хочешь чего-нибудь? – вспомнила о правилах гостеприимства девушка.
Разговор их начинал Керри утомлять. Она никак не могла понять, почему Курт выбрал её в качестве штатного психолога, и теперь именно ей приходится слушать его откровения.
Услышав его признание, Дарк совсем не удивилась. Она уже давно поняла, что Курт если и влюбляется, то очень и очень поверхностно. Ему просто нравится очаровывать доверчивых девушек, падких на его довольно "сладкую" красоту. Он старательно поддерживает тот образ, что привлекает внимание, а на деле, плевать он хотел на всех, кто к нему идет с признанием. Ему нравится популярность, но о тех, кто ему популярность создает, он не самого высокого мнения.
По сути, любовь фанатская – есть самое большое зло из всех возможных видов любви.
– Нет, – отрицательно покачал головой Курт. – Ничего не нужно. Спасибо. Знаешь, я ещё кое-что хочу спросить у тебя.
– Да? Давай, говори.
– Это вновь касается нашей с Ханной ситуации.
– Я внимательно тебя слушаю.
– Вы же теперь общаетесь... Скажи, она часто говорит обо мне?
– Тебе интересно именно это? Или больше волнует, что именно она говорит?
– Да, – согласно кивнул парень. – На самом деле, мне интересно узнать именно об этом. Она говорит обо мне что-то плохое?
– Даже, если бы это было так, я не стала бы открывать тебе правду, – лучезарно улыбнулась Керри. – Женская солидарность, ты же понимаешь. Рано или поздно все женщины начинают обсуждать своих мужчин. Своего рода традиция, ничего не попишешь. Но в этот раз могу тебя успокоить, Ханна ничего плохого о тебе не говорит. До сих пор пытается тебя оправдать, что довольно странно. Но, как говорится, любовь слепа.
– Пытается меня оправдать? – недоверчиво переспросил Курт.
Это заявление казалось невероятным. Он был готов услышать много-много грязи, вылитой на него, но Керри шокировала его своим заявлением.
По всему выходило, что он несправедлив к Ханне. Кляйн ничего плохого не делает, в школе уже давно к нему не подходит, даже глаза при встрече опускает. Припомнив последние несколько стычек, Курт с удивлением резюмировал, что это он зачастую становится инициатором перепалок, а затем обвиняет во всем Ханну. А она, что странно, не отрицает своей вины, снова прикусывает язык и молчит.
Однажды ему довелось увидеть её в слезах. Нет, чуда не произошло. Сердце в груди не защемило, нежность к девушке не появилась. Просто отчего-то появился неприятный осадок. Откуда он взялся, Курт тогда так и не понял. Теперь пришел к выводу, что это, скорее всего, был голос не окончательно атрофировавшейся совести.
Обижая Керри, он ничего подобного не испытывал, а вот Ханна почему-то смогла заставить его посмотреть на ситуацию с другой стороны, увидеть некую долю своей вины. Правда, вспышка совести оказалась кратковременной. Вспыхнула и погасла.
– Точно, – подтвердила Дарк. – Её родители отчего-то вбили себе в голову мысли о необходимости выдать дочь замуж за тебя. Теперь стараются осуществить задуманное. Поскольку кольца у тебя на пальце я не вижу, делаю вывод: миссия их оказалась провальной.
– Они пока не оставили своих попыток.
– Все еще преследуют?
– Звонят. Иногда встречаемся на нейтральных территориях.
– А что твои родители говорят?
– Они еще не знают, какое счастье им привалило.
– Да уж. Стать бабушкой и дедушкой в столь раннем возрасте – это своеобразное счастье. А, в принципе, это довольно странно. Родители Ханны пытаются договориться с тобой, но не делают попыток надавить на тебя через твоих родителей. Может, надеются на твое благоразумие?
– Благоразумие в твоем понимании – побег в магазин за обручальным кольцом, а потом предложение выйти за меня замуж?
– Не в моем. В понимании родителей Ханны. Мне, признаться, все равно.
– И ты считаешь, что иного выхода нет?
– Выход есть всегда. Ты можешь повести себя благородно и все же жениться на девушке, а можешь вновь подтвердить репутацию подонка, и оставить Ханну в одиночестве.
– Не думаю, что первый вариант нам обоим понравится сильнее второго.
– Уже заранее настраиваешь себя на провал?
– Просто я знаю себя.
– Так работай над собой.
– Проблема в том, что меняться я не хочу. И Ханна совсем не тот человек, ради которого я способен порвать со своими привычками. Да, она – неплохая девушка и внешне приятная, милая... Даже симпатичная, но этого мало. Я не могу сказать, что она мне отвратительна, но и рядом с ней я быть не хочу. Представь, что тебе всю жизнь придется прожить рядом с человеком, который тебе не особо нравится? Что ты будешь чувствовать, произнося клятву верности? Зная, что обязательно её нарушишь?
– Вопрос, а кто заставлял тебя тянуть её в постель? То же самое нежелание прожить с ней рядом всю жизнь?
– Это было мимолетное желание.
– А ещё алкоголь, – не удержалась от колкости Керри.
– И это тоже.
– Разводы, кстати, никто не отменял, – напомнила Дарк.
– Это к чему?
– Никто не мешает жениться, а потом развестись. Никто ведь не будет стоять у тебя над душой с ружьем, угрожая расстрелом, каждый раз взводя курок, как только ты заикнешься о расторжении брака.
– Даже пробовать не хочу.
– Боишься, что семейная лодка разобьется о быт?
– Боюсь, она даже отплыть не успеет. Сразу же ко дну пойдет.
– Радует, что хотя бы способности свои ты трезво оцениваешь, – хмыкнула Керри.
Она второй раз за этот день ошиблась. До тех пор, пока они не заговорили о браке, Дарк думала, что Курт станет спорить с ней. Пытаться убедить, что из него выйдет отличный семьянин, если он того захочет. Но парень отчего-то решил пойти на откровенный разговор и не стал сам себе льстить.
– Даже, если я сейчас женюсь, от этого никому не станет легче. Я чувствую себя так, будто мне к горлу нож приставили, – пояснил он. – Здесь нет добровольной основы, а потому и о возможном счастье говорить глупо. Мы будем постоянно скандалить, выяснять отношения. Скорее, я сделаю Ханну ещё более несчастной, чем сейчас.
– Сегодня ты поражаешь меня навыками логических рассуждений.
– Я много об этом думал, – сознался Курт. – Пожалуй, даже больше, чем нужно.
– И пришел к неутешительным выводам, – подвела итог Керри.
– Именно.
– Не пробовал поговорить с её родителями не на повышенных тонах, а, как деловой человек? Быть может, ситуация изменится в лучшую сторону?
– Каким образом? – усмехнулся парень.
– Элементарно. Вот смотри. Не начинай с того, что жениться ты не хочешь и не можешь, предложи им сделку. Например, скажи, что будешь уделять внимание ребенку, фамилию ему свою дашь, признаешь своим. В дальнейшем, станешь его обеспечивать, но связывать себя узами брака с Ханной пока не можешь. Потому что рано, глупо... Да сотню причин можно придумать при желании. Главное, дай им понять, что девушку не бросишь. А становиться на колени и кричать: "Стань моей женой", когда от этой перспективы передергивает, правда, не лучшая идея.
– Думаешь, сработает?
– Мне кажется, родители Ханны далеко не такие монстры, какими их видишь ты. При желании, если правильно себя повести, можно повернуть ситуацию так, как выгодно тебе.
Керри ситуация начинала веселить. Девушка никогда не думала, что однажды бывший придет к ней плакаться на судьбу-злодейку, а она начнет раздавать ему советы по обустройству личной жизни.
После эмоциональных выяснений отношений, не только на словах, произносимых на повышенных тонах, но и с некой долей рукоприкладства, казалось, они станут злейшими врагами на всю оставшуюся жизнь. И теперь они сидели и болтали, как давние друзья. Довольно странная перспектива открылась перед Керри. Раньше она была уверена в том, что не сможет расставаться со своими парнями без криков и взаимных упреков, сохраняя нормальные отношения. Сегодняшний день опровергал все прежние убеждения.
Скорее всего, сыграл свою роль тот факт, что Курт сейчас ничего для Керри не значил, и она могла со спокойной душой слушать его откровения. Сердце не замирало, когда он равнодушным тоном озвучил свои мысли о прохладном отношении ко всем девушкам, что его окружают. В былые годы, Керри могла заплакать, дождавшись момента, когда собеседник исчезнет за дверью.
– Только придется ввести в курс событий своих родителей, – продолжила Керри. – Ты же понимаешь, что пока своими силами ты не сможешь обеспечивать достойную жизнь не только девушке с ребенком, но и себе.
– Вот тут-то все положительное и заканчивается, – выдохнул Курт.
– Почему?
– Потому что мои родители не станут смотреть на это сквозь пальцы, и им оправданиями не переубедить.
– Да? Странно. Я всегда считала, что парням намного легче жить на свете.
– Одинаково тяжело, – хмыкнул Курт. – Особенно, если они родились в семье, подобной моей.
– Чем тебе твоя семья не угодила?
– Они консервативны до ужаса.
– Из всех правил бывают исключения.
– Боюсь, что это не тот случай.
– Пока не проверишь, не узнаешь, – отрезала все пути к отступлению Керри.
Стоило только Курту выдвинуть аргумент, как Дарк тут же опровергала это заявление.
Она не видела проблемы в сложившейся ситуации. При том раскладе, который она предложила, все могло сложиться идеально. Нужно только правильно разыграть комбинацию.
Проблема была лишь в отсутствии актерских способностей у Курта. Но оно не является проблемой, если говоришь правду. Дарк хотелось надеяться, что у парня хватит ума не бросаться словами на ветер, а взять на себя заботы о собственном ребенке.
Когда эта ситуация разрешится, проще станет жить всем. И Курту, и Ханне. Нужно только делать что-то, а не сидеть на месте, сложа руки.
Оба пытались плыть по течению, не сопротивляясь. Ханна смиренно принимала агрессию, направленную в свою сторону, Курт срывал на ней зло. А вот решением проблемы никто из них не озаботился. Все легло на плечи посторонних людей. В данном случае, родителей Ханны и Керри, которые пытались привести все к общему знаменателю. Если родители и, правда, имели самое прямое отношение ко всему происходящему, то Керри в свои разборки двое школьников втянули случайно. Не сказать, что девушке это нравилось. Она давно мечтала избавиться от этого нытья, что окружало её. Не хотела вмешиваться, ведь знала, что третий – лишний всегда, не только в любви, но и в ссорах. Нередки случаи, когда двое врагов затем находят общий язык, и весь гнев обрушивается на голову миротворца, решившего когда-то помочь тем, кто его о помощи не просил.
– Мне не хочется с ними об этом заговаривать.
– Боишься?
– Опасаюсь.
– Почему?
– Для них это станет большой неожиданностью. Они до сих пор уверены, что я встречаюсь с тобой.
Керри удивленно посмотрела на Курта.
– Они знали о моем существовании? Лестно.
– Знали. А вот о других девушках слышать не доводилось.
Дарк не выдержала и засмеялась. Курт нахмурился. Как всегда подумал, что смеются над ним. Отсмеявшись, Керри одарила его серьезным взглядом и сказала:
– Беру свои слова обратно.
– Какие?
– О логике.
– Из-за чего?
– Просто здесь логикой и не пахнет. Родители твои знали только о моем существовании в твоей жизни, а я знала обо всех девицах, что липли к тебе. Не кажется это несколько абсурдным? Обычно парни скрывают свои кратковременные увлечения от тех, кто находится рядом с ними, а с родителями вообще не откровенничает на тему своих амурных похождений.
– Это получилось случайно. Они и о тебе могли не знать. Просто однажды стали свидетелями нашего телефонного разговора. Заинтересовались. Мама проявила любопытство. Отцу, если честно, наплевать.
– Так удиви её. Скажи, что у тебя новая девушка, а со мной расстался. Не вижу проблемы.
У Керри зазвонил телефон. Она поднялась с дивана и направилась к креслу, в котором лежала сумка. Достав из кармана мобильный телефон, девушка с удивлением посмотрела на дисплей, потом улыбнулась и произнесла радостно:
– Привет! Да, да, конечно. Я появлюсь в сети чуть позже. Просто сейчас разговариваю с человеком, и будет немного странно указать ему на дверь, не дав выговориться. Да, разумеется. Я понимаю. И тоже хочу с тобой поболтать.
– Твой Эшли? – хмыкнул Курт.
– Нет. Дитрих. А что?
– Ничего, – отозвался он.
Когда речь заходила о Ланце, у Курта стремительно портилось настроение. Он терпеть не мог родственника Керри. Даже сейчас, когда Дитриха рядом не было, парень все равно почувствовал себя не в своей тарелке. Все та же зависть не давала покоя. Курт отчаянно завидовал независимости Дитриха от общественного мнения и умению поступать только так, как ему хочется, при этом не вызывая весь огонь на себя. Ланцу везло сильнее, чем ему, и это, конечно, раздражало. В борьбе за школьное лидерство Курту хотелось оказаться победителем, стать монополистом.
Не отправься Дитрих в Англию, ему бы это первенство не светило даже.
О нем можно было сказать, что он вынужден всю жизнь провести под вторым номером на скамейке запасных.
– Пожалуй, я пойду, – произнес, поднимаясь с дивана. – Спасибо за советы.
– Спасибо, что зашел, – отозвалась Керри, вновь улыбнулась очаровательно.
На самом деле, после звонка Дитриха немного не по себе. Она теперь была рада избавиться от Курта, что он и прочел без труда на лице собеседницы.
Проводив Курта до двери, Керри помчалась в свою комнату. Ей предстоял разговор с кузеном.
Глава 19. Новая старая знакомая.
Иногда кажется, что время тянется, как густая карамель за ложкой. Медленно, утомительно. А иногда появляется ощущение, что оно бежит вперед, как спортсмен, сдающий марафон, не оглядываясь назад, не давая возможности остановиться и подумать над своими поступками. Довольно сложно уследить за ним, практически невозможно предугадать, как будут разворачиваться события в тот или иной период. Пытаться заглянуть в будущее – вообще дело неблагодарное, лучше жить и радоваться жизни сейчас, не думая о том, что принесет новый день.
Бывает такое, что новый день приносит с собой ещё большее разочарование. Случается, что он радует человека неожиданными приятными сюрпризами, и это становится поводом еще раз улыбнуться. А от улыбки, как известно, всем становится светлее.
Дитрих Ланц забыл, когда последний раз улыбался. Со дня смерти Люси прошло почти два месяца. Все это время он неизменно думал о ней, постоянно возвращаясь в мыслях к событию, произошедшему тогда, во время занятий. О судьбе тех, кто устроил перестрелку в школе, Дитрих знал мало. Слышал, что один из подростков закончил жизнь самоубийством, не сумев вынести психологического гнета со стороны окружающего мира. Им многие желали смерти, в особенности те, у кого погибли в перестрелке родственники. Иногда и Дитрих задумывался о том, что ничто в мире не должно оставаться безнаказанным.
Странно, но он был благодарен Кристине за то, что она заставила его перейти в другую школу. Продолжать учиться в том же учебном заведении, Дитрих и так не смог бы. Воспоминания поглотили бы его с головой. Он и так постоянно пребывал в состоянии черной депрессии. Место, где разыгрались трагические события, наверняка, не могло способствовать освобождению от гнета воспоминаний. В новой школе было спокойно. Туда Дитрих ходил без особого желания, по необходимости. Там не было противостояния между учениками, все относились друг к другу прохладно, равнодушно. Не проявили особого интереса к новичку, он ответил им взаимностью. С некоторых пор Дитрих решил держаться подальше от попыток перевести школьные знакомства в нечто большее. Ему хотелось забыть о прошлом, вычеркнуть его из памяти. Но Ланц понимал, что у него это не получится при всем желании. Он не сможет внушить себе мысли о том, что Люси в его жизни никогда не существовало, и он её сам придумал, чтобы жизнь не казалась беспросветным дерьмом. А именно в таком свете Дитрих сейчас свою жизнь и видел.
К тому же, воспоминания эти были для Ланца чем-то вроде проверки. Когда он понимал, что они все ещё затрагивают что-то в его душе, вновь накатывает желание зарыдать, а в сердце будто кто-то острую шпильку вгоняет, – становилось отчего-то очень легко на душе. Это свидетельствовало о том, что Дитрих сам еще жив и умеет чувствовать. Чувства не умерли вместе с Люси и не атрофировались. Они есть...
Дитрих как-то разговорился с Эшли о Кристине. Ему было интересно, чем живет женщина после смерти дочери. Паркер поведал о том, что мисс Вильямс всерьез озадачена вопросом усыновления. Собирается взять себе приемного ребенка взамен потерянной дочери. Сама рожать не намерена. Во всяком случае, такие слухи ходили по школе.
У Эшли сложились проблемы иного толка. Он разрывался между двух огней. У него, с одной стороны, была Керри, которую он считал своей девушкой. С другой стороны, рядом все время крутилась Эмили, не собиравшаяся мириться со своей отставкой. Она снова жила в одном городе с Эшли, ходила в ту же школу, где учился он, да и после уроков не давала ему прохода, практически насильно себя навязывала. Ланц наблюдал за этими игрищами с нескрываемым отвращением. Эмили в точности копировала поведение его бывшей девушки, а подобная тактика навязывания собственной персоны всегда Дитриха отталкивала. Он теперь с усмешкой думал о том, что когда-то считал Бланш симпатичной. С Эшли он поведение девушки не обсуждал, только мысленно сочувствовал. Сначала в нем кипела праведная ярость, стало обидно за сестру, когда же ситуация открылась для Дитриха с иной стороны, победу одержала мужская солидарность. Он случайно познакомился с Эмили. Когда Паркера не было дома, девушка решила свести знакомство с Дитрихом. Непреднамеренно. Просто заметила, как он копается в саду, сметая мусор с дорожек, обратилась с вопросом. Ланц ответил. В итоге они разговорились.
