355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Татьяна Моспан » Подиум » Текст книги (страница 2)
Подиум
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 12:01

Текст книги "Подиум"


Автор книги: Татьяна Моспан



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Иди ты!.. – зашлась от ярости Надя.

– Слушай, а в самом деле, почему Пономарева на тебя взъелась? Она баба стервозная, но ни с того ни с сего кидаться не станет. Тем более перед самым показом.

– А то ты не знаешь? – недоверчиво фыркнула Надя.

– Честно – нет.

– Из-за сыночка своего, Бореньки недоделанного.

– Брось! – Тонкие брови Тамары поползли вверх.

Старые работницы говаривали: у Нины Ивановны Пономаревой, дескать, три пунктика: работа, новый муж Алексей и сын Боренька. (Это был двадцатисемилетний балбес, которому прощалось все.) – И дернул черт с ним связаться! Не зря ты меня предупреждала, да я, дура, не послушала… Томка, ну ты прямо как в воду глядела!

– Уж в чем, в чем, а в мужиках я, слава богу, разбираюсь, – уверенно произнесла Тамара. – А в чем там проблема?

– Ни в чем. Он думает, если… А-а, ну их всех к черту! – Надю опять перекосило от злости. – Сыта до смерти этой семейкой. Застегни мне лучше молнию: самой не дотянуться, все тело ломает. – Она повернулась к Тамаре.

Та многозначительно взглянула на подружку:

– С чего бы это?

Надя, оглянувшись по сторонам, шепнула:

– В последнее время состоялось несколько жарких вечеринок… Только смотри: молчок!

– О чем речь? Ох, Надин, догуляешься.

Обе девицы мгновенно замолчали, почувствовав на себе внимательный взгляд Зинаиды.

– Ишь, вынюхивает, сука шершавая, старается, все глаза проглядела…

Стаскивая с себя на ходу одежду, к ним спешила Богданова.

– Томик, Надюша, привет! – Наташа чмокнула Тамару в щеку и обняла Катю. – Вы уже с Катей познакомились?

Как только появилась Наташа, Катя сразу успокоилась. Смущение, страх, растерянность куда-то исчезли… Все должно быть хорошо!

Глава 2

Демонстрационный зал находился на четвертом этаже. Его реконструкция началась еще при Фуфлыгиной, но не была завершена. Пономаревой малыми средствами удалось привести помещение в более-менее божеский вид. На большее она пока не замахивалась, выжидая, чтобы определиться – как пойдут дела.

Подиум – возвышение, по которому на просмотрах дефилируют модели, – широким языком рассекал зал на две почти равные части. Раньше иностранное слово «подиум» практически не употребляли; в среде модельеров, закройщиц и манекенщиц бытовало простое и понятное словечко – «язык»: "выйти на язык", "пройтись по языку", "свалиться с языка".

Многие недавно созданные Дома моды вообще отказались от возведения подиумов – демонстрация моделей происходила непосредственно в зале. Пономарева же отличалась некоторой консервативно-стью. При проведении ремонта проще было снести «язык», чем его восстанавливать, но Нина Ивановна все же пошла на дополнительные затраты. Работницы Дома моды «Подмосковье», прослышав о реконструкции, недоверчиво качали головой: какой еще демонстрационный зал, когда заказчиков днем с огнем искать приходится? Ввалит денежки в перестройку, – один уже доперестраивался, страну развалил! – а потом лапу соси? Зарабатываем, мол, помаленьку, и на том спасибо.

Пономарева никого не слушала, она решила вести дело с размахом. Другие могут, а она чем хуже? Народ признавал ее организаторские способности, однако не верил в пономаревский талант модельера. Нина Ивановна это прекрасно знала. И ухмылялась. На руках у нее имелся такой козырь, с которым можно пускаться в любую рискованную игру. Но не всем об этом следовало знать.

Нет, от подиума отказываться ни в коем случае нельзя. Все ведущие столичные Дома моды имеют подиумы, а про Запад и говорить нечего. При большом сезонном показе без специально оборудованного демонстрационного зала не обойтись. Модель, дефилирующая по подиуму, хорошо видна из всех уголков зала: она возвышается над толпой, позволяя себя рассмотреть, как актрису на сцене. Другое дело, если речь идет о показе небольшой коллекции моделей.

Пономарева выглянула в зал. Сегодня она не могла пожаловаться на отсутствие публики; пришли и все те, на кого Нина Ивановна возлагала особые надежды. В последний раз, как полководец перед боем, она окинула взором свое "войско".

– Ну, девицы, с Богом!

И все завертелось.

– Сегодня, накануне дня святого Валентина, праздника всех влюбленных, наш Дом моды предлагает вам новую коллекцию одежды… – Женский голос, комментирующий показ, звучал вполне профессионально.

– Кто это? – Надя локтем толкнула Тамару в бок.

– Пономарева пригласила. Журналистка какая-то. Кажется, с радиостудии.

– Лучше бы визажиста толкового взяла, ведь все самим приходится делать. Экономит на копейках.

– Ну, не скажи. Про день всех влюбленных девица толково ввернула, – возразила Тамара. И вздохнула: ох, был бы от этого толк!

Даже она, которую все считали хладнокровной и спокойной, волновалась. Провалится коллекция – и всех разгонят к чертовой матери, а ей через месяц двадцать лет стукнет. В модельное агентство набор до девятнадцати, про солидный Дом моды и говорить нечего. Да и как туда попасть? Хорошо Наташке Богдановой – у нее такое прикрытие, о котором можно только мечтать. А ей, Тамаре, куда деваться?

Остальные модельки тоже чувствовали важность момента и, нервно хихикая, переглядывались.

Царева, не чуя под собой ног, впервые ступила на подиум. Звучащая мелодия подхватила ее, сделала невесомой.

– …Никаких лишних деталей – лишь летящие шарфы и скользящие по руке перчатки. Аксессуары кажутся такими же естественными, как непослушный локон, выбившийся из-под шляпки. Особенно завораживают накидки-плащи глубоких темных тонов. Весь ансамбль держится…

Комментирующий женский голос звучал четко, проникновенно, легко пробиваясь сквозь негромкую музыку. Манекенщицы кружили по подиуму, красивые и неприступные, как богини. Среди них – и Царева. Она, не задумываясь, автоматически подчинилась общему ритму. Оказалось, что это не так уж и сложно.

– Умница, – шепнула ей Пономарева, когда Катя оказалась за кулисами, – у тебя дело пойдет.

Поспешные переодевания, сосредоточенные взгляды и короткие возгласы девушек, резкие приказания Нины Ивановны и вездесущей Зинки, успевавшей повсюду сунуть нос, – все это напоминало Катерине какую-то игру. И вместе с тем походило на слаженный, хорошо отрепетированный спектакль. Она впервые принимала участие в подобном шоу.

Пока Катя никого не подвела, не нарушила «игры» участников. После третьего выхода она немного успокоилась – и даже могла наблюдать за окружающими. Вот не успела застегнуть последнюю пуговицу на пиджаке Надя, и Пономарева что-то негромко бросила ей вслед. Прямо на подиуме выпала блестящая заколка из прически Лизы, смуглой девицы с несколько тяжеловатым подбородком. Та не смутилась и, не сбиваясь с ритма, продолжила неторопливое шествие. Катя подумала, что, наверное, умерла бы на месте от такой неожиданности. И люди в зале пока еще сливались для нее в одно радужное пятно.

Судя по реакциям Нины Ивановны, по не сходящему с ее лица лихорадочному румянцу, все проходило хорошо.

– Фу, зараза – серьга зацепилась! – Наташа стояла в примерочной. Она стащила с себя платье и теперь, сморщившись, терла мочку уха. – Посмотри: что там? – Она обернулась к Кате.

– Лапка от застежки выскочила. – Царева, щелкнув английским замочком, поправила сережку. И на мгновение залюбовалась игрой камней.

– Наташенька! Катя! – тут же возникла перед ними Зинаида. – Не расслабляйтесь!

Кудрявцева, торопя девушек на выход, все же успела сама кинуть мимолетный взгляд на Наташино украшение… Прелесть! (Зинаида быстро облизала сухие губы.) Золотые подковки с бриллиантами, а в середине – изумрудная капелька. Долларов четыреста, прикинула Зинаида, и невольно вздохнула: ей такие теперь уже никто не подарит. Эх, а ведь было времечко!..

Катя, торопливо застегивая последнюю пуговицу, кинулась вслед за Наташей.

За кулисами стояла Пономарева – и сделала им предупреждающий знак рукой: остановитесь, мол. Девушки послушно замерли…

Публика продолжала бурно аплодировать моделям, которые порхали по подиуму.

– Еще один прогон. Хорошо принимают, – прошептала Нина Ивановна. И тут же исчезла.

Она разрывалась на части: надо было контролировать все. В показе участвовало семь манекенщиц – большего числа девушек Пономарева позволить себе не могла. Слаженная работа одевальщиц – это были люди, взятые ею из цехов, – позволяла творить чудеса. Две дежурившие гладильщицы тоже не дремали. Все шло прекрасно, не случилось ни одной задержки с выходом, но Нина Ивановна продолжала волноваться: а вдруг что-то сорвется, застопорится? Еще ей очень хотелось понаблюдать за приглашенными, а из-за кулис всего не увидишь. У нее было удивительное чутье: по гримасе, по легкому возгласу она мгновенно определяла, понравился демонстрируемый костюм или нет. В числе гостей присутствовали те, от кого она зависела: заинтересуются коллекцией – сделают заявки на модели… Выполняя единичные заказы, рассуждала Пономарева, далеко не уедешь. Размах нужен, размах! Уж тогда бы она развернулась в полную силу.

– Как Нинок-то выплясывает, – усмехнулась Наташа, глядя вслед вихрем умчавшейся Пономаревой.

Катя хотела что-то спросить, но не успела: внезапно вынырнувшая откуда-то сзади, из-за спин Наташи и Кати, фигура Нины Ивановны спутала ее мысли.

– Наташенька, пойдешь последней, – сказала Пономарева. – Сделай два-три прохода. Слева Иван Сергеевич сидит, Горин. Его изделия из кожи особо интересуют, от него может большой заказ поступить. Поняла, детка? Ну давайте!

Плавная мелодия, звучавшая все то время, пока шел показ костюмов, сменилась другой, более ритмичной. Под такую музыку хотелось маршировать, чеканя шаг.

– Кожа перестала быть материалом для верхней одежды. В этом сезоне из нее делают все: начиная от костюмов и заканчивая вечерними платьями… – изощрялась журналистка-комментатор.

На подиуме замелькали манекенщицы, затянутые в кожу. Кожаные ансамбли вызвали новый взрыв аплодисментов.

– Элегантные жилетки надеваются прямо на тело. Маленький топик позволяет чувствовать себя прекрасно. Вы можете носить такой комплект где угодно. Облегающие брюки подчеркивают гибкость вашей фигуры. В этом ансамбле вы рискуете понравиться всем.

Оживление публики в зале свидетельствовало о том, что ансамбль многим пришелся по вкусу. (Кто-то уже прямо сейчас хотел нравиться и немедленно подчеркнуть гибкость своей фигуры.) По подиуму, лучезарно улыбаясь, вышагивала Алена – девица с очень короткой стрижкой. Она расстегнула жилет и откинула борт, демонстрируя голый живот. У нее был вид пай-девочки, которая сбежала с уроков, но нарочито развратная улыбка даже слепому не дала бы впасть в заблуждение.

– Внимание: провокация – платье-фартук!..

Надежда, оказавшись на подиуме, сразу же приняла вид рассерженной красотки, которую оторвали от какого-то приятного занятия. Длинное, до пят, кожаное платье имело разрезы до самых трусиков, а спереди едва прикрывало грудь. Спина была голой до талии. Лиф держался на двух тоненьких тесемках, обвитых вокруг шеи: действительно похоже на фартук. При движении кожа платья топорщилась, и зрители видели ничем не скованную грудь. Как ни странно, вы-звавший нарекание цвет волос Надежды при мягкой боковой подсветке смотрелся хорошо. Она напоминала сказочное существо. Топ-модель, как бы не замечая своей наготы, переводила пустой взгляд с одного зрителя на другого. "Нате, ешьте!" – цинично думала она при этом, едва заметным движением облизывая пересохшие губы.

– Веревочный пояс на талии напоминает пояса монахов. Несмотря на кажущуюся простоту, модель предназначена для тонких натур, умеющих чувствовать стиль…

Женская половина публики приняла платье сдержанно. Интересно, куда в нем пойдет "тонкая натура, умеющая чувствовать стиль"? Кое-кто в зале недоуменно переглядывался с соседями. Вместе с тем мелькающая обнаженная грудь девушки вызвала повышенный интерес у мужчин.

– Говорила я: это не для нашего показа… – негромко сказала Нине Ивановне Зинаида. – Тимофей явно переборщил! – внезапно вырвалось у Кудрявцевой, уже против ее воли.

– Пусть, – усмехнулась Пономарева. – Мы должны быть многообразны. Тем активнее они клюнут на носибельные модели. Умение ненавязчиво внушать людям, что им нужно то, а не другое, – это большое искусство.

– Нина, ты – гений моды! – всплеснула руками Зинка. Ее лицо и поза выражали полный восторг перед дальновидностью начальницы.

На лице Пономаревой вновь появилась улыбка. Хотя она прекрасно знала цену нарочитым восторгам своей помощницы, и такая похвала была тем не менее приятна.

Вовсе не Пономарева являлась автором этих моделей. Их все разработал ее молодой помощник – Тимофей Сазонов, начинающий модельер. Он в свое время, заканчивая учебу в институте легкой промышленности, что располагался в Московской области, в Тарасовке (его так и называли: "Тарасовский институт" – по названию железнодорожной станции по Ярославской железной дороге), проходил практику в Доме моды «Подмосковье». Вот тогда-то Нина Ивановна и разглядела талант в начинающем модельере.

Подобная идейка – пригласить начинающего модельера – уже брезжила в ее умной голове, а тут, как нарочно, появился Сазонов. У него за душой не было ничего – одни прожекты, а у Нины Ивановны – реально существующий Дом моды… Когда еще выпускник института заявит о себе, найдет спонсоров, изыщет возможность работать по специальности? Хорошо, если удастся открыть крошечное ателье, где все работы придется выполнять самому. Но пойдут ли к нему заказчики? Пробиться – ох как трудно! Она-то это знает. Гениальные замыслы художника, еще не успевшие четко оформиться, пропадут в безвестности, не осуществившись. Прямая выгода Тимофею идти в подчинение к Нине Ивановне: руку набьет, практика еще никому не помешала, а дальше видно будет.

Нина Ивановна охмуряла парня умело. Она понимала, что и когда надо говорить. Изъясняясь прямолинейно, без лести, а иногда и попросту грубовато, Пономарева говорила чистую правду: не пробиться начинающему художнику в этом мире, а есть-пить каждый день надо! Тимофей согласился на ее предложение. Основным пунктом заключенной договоренности стало следующее: автором разрабатываемых моделей автоматически становилась Пономарева… За все приходится платить!

Тимофей оказался надежным партнером. Люди, давно знавшие Нину Ивановну, догадывались кое о чем: Нинка никогда, как говорится, звезд с неба не хватала, а тут нате вам, такой творческий успех.

В прежние времена, работая закройщицей, она была известна тем, что не могла порой помочь заказчику выбрать нужную модель и совершенно не чувствовала структуру материала. Сколько скандалов, вспыхнувших по ее вине, гасила Серафима Евграфовна! "Думать надо, Нина. Ну нельзя из такой ткани выполнить этот фасон", – корила ее Фуфлыгина. "Заказчица просила, Серафима Евграфовна, – защищалась Пономарева, – умоляла, говорила, что претензий не будет". Заведующая морщилась, как будто ей поднесли под нос какую-то дрянь: "Просила… А теперь вот визжит на весь салон. Всех заказчиков мне перепугает. Думать же надо! Шелк шелку рознь. Один собака зубами не порвет, а в другой тонкую иголку воткни – сразу сечется. Для того мы здесь и сидим…" Даже у Татьяны Татариновой, бездипломной закройщицы, не случалось таких проколов, как у Пономаревой. Сила Татариновой была в громадной практике, благодаря своему опыту она могла заткнуть за пояс любого. "Чутье надо иметь, нюх, – любила говорить Татаринова. – Без чутья в нашем деле вмиг прогоришь".

Нина Ивановна поэтому и оставила ее в Доме моды. От других она не моргнув глазом избавилась. Одна из уволенных мастериц в сердцах выпалила ей: "Да тебя саму надо было еще при Фуфлыгиной уволить – за профнепригодность! В два счета вылетела бы, да профком отстоял. И я за тебя заступалась, как последняя дура. Мало мне теперь, идиотке. Смотри: совесть замучит!"

Совесть Нину Ивановну не мучила. Она, может, на месте Серафимы Евграфовны и сама бы себя такую уволила. Раньше. А теперь вот хозяйкой стала. И благотворительностью она не занималась. Особенно за собственный счет… Время тяжелое: или ты, или тебя. Щедрой можно быть только за счет государства.

Да, не она автор этих моделей. Но где бы они сейчас все были, если бы не Пономарева? В замыслах художника. Только ее оборотистость позволяет Дому моды худо-бедно, но выживать. Погодите, придет время, она еще всем покажет!

– Аллочка, по-моему, неплохо комментирует, а? – обратилась Нина Ивановна к Зинаиде. (Пригласить на показ Аллу Зубкову, журналистку из местной радиостудии, было собственной идеей Пономаревой.) Зинаида Кудрявцева сдержанно кивнула. Не выносила она, когда кого-то хвалили в ее присутствии.

– Ничего, – вынуждена она была все же согласиться.

Наташа краем глаза заметила происходившие переговоры Пономаревой с Зинаидой – и наклонилась к Кате:

– Нинок и ее недремлющее око. С Зинкой будь поосторожнее: сволочная баба.

– Знаю, – кивнула Катя. – Еще в бригаде про нее слышала.

– Вот-вот, мотай на ус… – Наташа хотела еще что-то добавить, но, уловив подозрительный взгляд Кудрявцевой в свою сторону, тут же смолкла.

Сейчас на подиуме среди других манекенщиц вышагивала Тамара. Она гордо несла свою красивую голову.

– Княжна грузинская! – ахнул кто-то из персонала.

Тамара смотрелась великолепно. Неторопливая, величественная походка, царственный поворот головы. Она прекрасно владела своим телом: ее движения были четкими, отточенными до миллиметра.

– Классно смотрится! – восхитилась Наташа, и в ее голосе не прозвучало и малой толики зависти.

Тяжелый шелк платья, наглухо закрытого спереди, облегал всю фигуру Тамары. Ее движения сопровождались аплодисментами. Тамара же продолжала неторопливо шествовать – поступью богини.

– Наряд не для тех, кто привык приобретать товары по сходной цене. Позволим себе одеться строго, спокойно и… дорого! – Радиожурналистка разливалась соловьем, подчеркивая и без того бросающуюся в глаза изысканность Тамариного наряда.

Однако королевой показа стала, как всегда, Богданова. В каком бы наряде она ни появилась, раздавались дружные аплодисменты: в платье ли, деловом ли костюме или в длинном кожаном сюртуке.

Густые темно-каштановые волосы Наташи касались плеч, челка скрывала высокий лоб, карие глаза смотрели на мир задорно и весело. Природный персиковый цвет ее лица вызывал у многих жгучую зависть. С такой кожей – бархатной, шелковистой – рождаются юные богини, и никакими притираниями, снадобьями и прочими косметическими средствами добиться такого нельзя. Правильный овал лица, огромные, как бы приподнятые у висков, искрящиеся глаза… Наташа была подвижна как ртуть, темпераментна и по-настоящему красива – собственной природной красотой: ей не надо было «делать» лицо, как большинству моделек. Богдановой пытались льстить сравнением с известной американской актрисой, но она в ответ лишь смеялась и качала головой…

Стаскивая с себя одеяние, напоминающее балахон, Богданова пожаловалась:

– Буйная фантазия художника. На мой взгляд, слишком экстравагантно. Я в нем болтаюсь, как ложка в стакане. Моя бабка назвала бы это хламидой.

Стоявшая рядом Тамара хмыкнула:

– Наташенька, тебя подводит вкус: в этом одеянии можно запросто ворваться на вершину от кутюр. – Последнее слово Тамара произнесла с французским прононсом. Обе девушки при этом захохотали.

Наташа проявила к себе несправедливость: даже в этом нелепом одеянии она смотрелась неплохо.

В ожидании выхода на «язык» кое-кто из девушек пудрил носик и поправлял покосившуюся прическу.

– Оживите свой облик макияжем! – иронически буркнула появившаяся Надя, не забывшая своего недавнего унижения. Она ловко стянула с себя модельное платье и достала носовой платок. – Ну и жарища здесь, барышни!

Показ коллекции между тем продолжался.

Выходить на подиум вдвоем с Наташей было гораздо легче, чем в паре с любой другой из девушек-моделей. Катя это сразу почувствовала. (Врожденное чувство ритма помогало Царевой двигаться синхронно, когда это требовалось. Из зрительного зала она не смотрелась новичком.) Разница заключалась в том, что к другим манекенщицам приходилось приспосабливаться, подлаживаться. С Богдановой же все получалось словно само собой.

Наталье, как, впрочем, и другим девушкам, наработанный профессионализм позволял в самых неожиданных ситуациях быть на высоте и не допускать ошибок. Шаг, поворот, движение, как в замедленном кадре, – все это можно отрепетировать, довести до автоматизма.

Катя заметила, что у некоторых моделей руки и ноги движутся так, будто они закреплены на шарнирах, и кажутся порой неестественно вывернутыми; кто-то подчеркивает свою сексапильность, чувственность. А Наташа… Прекрасно владея своим телом, она могла быть любой. И чертовски сексапильной – тоже.

Удивительное телосложение! Все девушки по-своему казались привлекательными, но ни одна из них не могла сравниться с Наташей. В Богдановой присутствовало нечто такое, что резко выделяло ее из общей массы. Красота, особый, неповторимый шарм, темперамент и еще многое, многое другое – то, что рядовую манекенщицу способно превратить в супермодель. Профессионалы называют это фактором «Икс». Либо это есть, либо – нет.

Рядом с Натальей меркла строгая красота Тамары, кукольное личико Нади казалось простоватым, сразу же терялся наигрыш Алены, Лиза смотрелась угловатым подростком, а еще одна девушка, Лора, лицо которой напоминало неподвижностью застывшую белую маску, выглядела неестественно и скованно – со своими отработанными, словно у робота, движениями.

Кто знает, почему из тысяч манекенщиц, «стартующих» практически с одинаковыми природными данными, лишь одна становится звездой? В чем заключается этот удивительный секрет? Фактор «Икс»… Только сейчас, соприкоснувшись с секретами профессии, Катя начала, похоже, понимать, почему на каждую Синди Кроуфорд, Кристи Турлингтон, Клаудиу Шиффер и Линду Евангелисту приходятся тысячи безвестных манекенщиц. (Линда Евангелиста вообще была кумиром Царевой.) Катерина в паре с Наташей на подиуме смотрелись отлично; это отметили все. Одна – с рыжей гривой, струящейся как живое золото, другая – с темно-каштановыми волосами, а вместе они составляли великолепный дуэт. Особенно удачным был показ костюмов. Катя – в темном, по контрасту с рыжими волосами, а Наталья – наоборот, в светлом.

Реакция зала не заставила себя долго ждать. Нина Ивановна вместе со всеми захлопала в ладоши. Как удачно получилось! Это надо уметь. Цвета подобраны безошибочно.

– Тем, кто слишком осторожен в выборе одежды и имеет склонность к классическим линиям… – Аллочка в поте лица отрабатывала обещанный ей гонорар.

Пономарева заметила фотовспышки и метнула взгляд в сторону Ивана Сергеевича Горина. Богатый бизнесмен что-то записывал в своей записной книжке.

Умница Наталья на ходу расстегнула пиджак, сняла его и небрежным жестом закинула на плечо. Новенькая, Катерина, тоже не подвела: она в точности скопировала Наталью, только ее жесты были чуть напряженнее.

Пономарева отмечала все мелочи.

– Простота линий… – продолжала распинаться Аллочка Зубкова.

Публика, хлопая, заглушала голос дикторши.

Какая, к черту, простота линий! Как же, возьмешь их на простоту. Модель или принимают, или нет. А главное – это чтобы все женщины в зале тут же захотели примерить на себя этот наряд. И купить… По реакции зала Нина Ивановна поняла, что сейчас удалось заинтересовать дам. Да, никогда не поймешь, где найдешь, а где потеряешь. Сама она эти модели явно недооценила. Фасончик – простенький: слегка приталенный пиджак, юбка до середины бедер.

Пономарева расслабленно выдохнула: пока все прекрасно. Однако не успела она перевести дыхание, как грянул скандал.

– Трикотажа нет в примерочной! – Задыхающийся голос Зинки стал громом среди ясного неба.

– Как?! – Нина Ивановна сорвалась было с места, но тут же остановилась. – Где платья?

– В цехе. Тимофей сказал…

– Немедленно поднять их все наверх. Быстро!

Это был жуткий, чудовищный прокол. Продолжала звучать музыка, но Пономарева ее не слышала: она пребывала в стопоре.

Манекенщицы покидали подиум.

Пономарева встрепенулась. Действовать, и немедленно! Она увидела, что Зубкова смотрит в сторону кулис, ожидая нового выхода. Нина Ивановна, слегка высунувшись из-за кулисы, сделала ей знак рукой: потяни, мол, сколько сможешь.

Понятливая Аллочка кивнула. Только очень внимательный человек мог заметить из зала их манипуляции.

– Девочки! Наташа, Катюша, – Нина Ивановна кинулась вслед за ничего не подозревающими манекенщицами, – еще один прогон, у нас чепэ. Наталья, тебя учить не надо.

В зале продолжала звучать все та же легкая мелодия.

– Мы решили еще раз показать понравившиеся вам модели. – Аллочка судорожно подыскивала подходящие слова, но ее голос звучал достаточно уверенно и четко, и никому в голову не могло прийти, что случилось нечто непредвиденное. – Хочу особо подчеркнуть…

– А вы… – Нина Ивановна обернулась к остальным девушкам, удивленно застывшим возле кулис. – Бегом в примерочную. Следующими пойдут пеньюары.

– Дом моды «Подмосковье» отличает высокое качество работы. Вы можете убедиться в этом сами, познакомившись поближе с любой из предложенных моделей. Швы у костюмов – безукоризненные. Идеально отутюженные борта держат форму. Наши вещи носятся подолгу, они служат своим хозяевам верой и правдой. Приобретшие такой наряд будут выглядеть практично и соблазнительно. Активная женственность – вот девиз современной моды! Кое-кто готов отказаться от роскошных платьев в пользу этих элегантных костюмов… – Аллочка импровизировала, продолжая разливаться соловьем. Она спасала ситуа-цию.

А произошло вот что: исчезла коллекция платьев, выполненных из трикотажа, которая была подготовлена к показу. Полуголые девицы, не обнаружив выставочных моделей, заметались по примерочной, как потерявшее вожака стадо. Сбой, происшедший в хорошо налаженном механизме, выбил всех из колеи. Начался настоящий бедлам.

Реакцией на появление Нины Ивановны были жалобные вопли.

– Тихо! – рявкнула она. – Сейчас пойдут пеньюары.

– Как? – изумился кто-то.

И в то же мгновение жалобные возгласы стихли. Все завертелось, закрутилось в обычном порядке. Растерявшееся было стадо снова обрело вожака.

Нина Ивановна помогала что-то завязывать, надевать, поправлять. За считанные секунды "летучий отряд" был полностью экипирован.

– Живо! Живо! – подгоняла Пономарева послед-нюю зазевавшуюся модельку.

– А теперь, – раздался невозмутимый голос Аллочки, – мы покажем вам коллекцию пеньюаров. Красивая женщина в прозрачном одеянии возле камина – это ли не сказка?..

Зубкова не скупилась на эпитеты и сравнения: загадочный шифон, кружевные волны, ниспадающий прозрачный водопад… Здесь и вправду было на что полюбоваться – подиум напоминал газон с цветочными клумбами. Прозрачная ткань, отделанная мехом, позволяла видеть плечи, грудь, ноги девушек, их хорошенькие попки. Вот розовый пеньюар, отделанный розовым мехом, а вот голубой – с голубой меховой оторочкой. Мелькали наряды бирюзовые, алые, палевые, желтые…

Публика в зале явно была взбудоражена. Теперь уже не только мужчины, но и женщины пожирали глазами летящий шифон.

Пономарева, затаив дыхание, смотрела в зал на этот ослепительный хоровод. Вдруг сердце у нее упало. Только сейчас она заметила, что у желтого пеньюара, в котором крутилась Лиза, вышита лишь одна пола – правая… Твою ж мамашу! Хоть бы эта дуреха догадалась незаметно исчезнуть!

– Этот наряд сделает каждую женщину феей…

Хорошо одетый мужчина покосился на рядом сидящую спутницу жизни, которая затащила его на это мероприятие, закатив предварительно скандал, потому что по доброй воле благоверный сюда не шел. Теперь он не жалел об этом. Хороши девочки! Он наметанным глазом успел рассмотреть все, что его интересовало. Вон с той куколкой неплохо было бы развеяться…

– Папочка, без такой роскоши я отсюда не уйду, – твердым голосом заявила супруга.

Господин в дорогом костюме поморщился.

– Это же выставочный экземпляр, – вяло возразил он.

– А ты договорись. Заплати побольше. Подумаешь! – Дама презрительно повела плечом. – У самого Кардашева модель после просмотра покупала, а здесь, в каком-то «Подмосковье»… Ты давно мне ничего не дарил. Палевый, думаю, пойдет.

"Как же, пойдет тебе палевый! С такими габаритами надо чехол для танка покупать, а не пеньюар…" – подумал муж. Но вслух, понятно, ничего подобного не сказал.

Он с сожалением смотрел вслед удалявшейся куколке. "Весь кайф супружница испортила!.. Надо будет на презентацию сегодня остаться, – вспомнил он. – Приглашали после показа".

Скандал с коллекцией трикотажа возник не на пустом месте. Все исчезнувшие из примерочной модели своими руками выполнили опытная мастерица Галина Петровна Панина и ее ученицы. В разработке принимал участие и Тимофей Сазонов, но основная нагрузка легла на Галину Петровну. И вот когда модели были готовы, Панина жутко поругалась с Пономаревой. Трикотажными изделиями еще до показа коллекции заинтересовался торговый центр. Когда Галина узнала, какую прибыль это сулит, она потребовала часть денег себе. Пономарева пообещала ей надбавку, но такую мизерную, что Панина буквально взбеленилась.

– Не позволю эксплуатировать меня! – орала мастерица. – Привыкла всех иметь! Я – автор!

– А на чьи денежки, позволь узнать, выполнены твои замечательные модели? Кто тебя финансировал – Папа Римский? Кто дело повел с размахом и импортное оборудование закупил под твои идеи? Нет, голубушка, ты всего лишь исполнитель. Вот и знай свое место!

– По моим эскизам все изготовлено! Я сама на фабрику ездила закупать сырье, вот копии накладных! – Панина трясла перед носом Нины Ивановны какими-то бумагами. – Двух учениц бесплатно подготовила, Сазонова натаскивала…

– Ну и что с того?

– Я в суд, в прокуратуру…

– Ори больше. Где договор? Где? – открыто насмехалась Пономарева.

– Нина, Нина! – Галина Петровна пыталась усовестить Пономареву. – Я глаза сломала на этих платьях. А ты говорила, что пока денег нормальных заплатить не можешь, но обещала: потом заплатишь, когда прибыль будет. Да если бы я знала… – едва не плакала Панина.

– А не знаешь, тогда закрой рот и сиди молча. Главное, все умеют прибыль считать, убытки же делить никто не хочет. Я, между прочим, рисковала, проплачивая твои задумки… Нет, подумать только! – продолжала возмущаться Пономарева. – Курочка, как говорится, еще в гнезде, яичко еще… известно где, а она уже все подсчитала! Не нравится работа – я тебя не держу: давай чеши отсюда, мелкими шагами, да почаще.

Панина грозила судебным разбирательством. Нина Ивановна проконсультировалась с нужными людьми. "И-и, голубушка, – сказали ей, – у нас авторское право в таком загоне, что, даже имея договорные обязательства, ничего не добьешься, а здесь и договора нет. Таких правдолюбцев знаешь сколько сейчас пороги обивает?.."


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю