Текст книги "Наваждение"

Автор книги: Татьяна Турве

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАВАЖДЕНИЕ

Глава первая. Кудрявый мальчик

«Я что, слишком быстро ехала?..»

"Нет, мадам, вы слишком низко летели!"

(Анекдот)

Мотоцикл, казалось, не касался земли, мчался где-то в миллиметре от асфальта. Ветер яростно трепал за спиной волосы и тугими струями хлестал по щекам, за всю дорогу Янка ни разу не рискнула полностью открыть глаза. (Без мотоциклетных или хотя бы солнцезащитных очков это выглядело чистым безумием.) Если бы мама сейчас увидела ее без шлема, точно бы начался «детский крик на лужайке»! Яна всегда считала, что это братец Ярослав сумасшедший – ну, или единственный в своем роде, – когда гонит так, что всё по сторонам сливается в непрерывную пеструю ленту. Но это, значит, были еще цветочки, ягодки – они вот где начинаются!..

Мотоцикл ощутимо сбавил ход. Яна осторожно приоткрыла один глаз и для пущей безопасности прижалась щекой к Сережкиному кожаному плечу: "Интересно, он всегда так летает или это было персонально для меня? Еще интересней, что сейчас творится на голове… Представляю, утро в курятнике!"

Затормозили на Красностуденческой возле неизвестного ей кафе, невзрачного на вид. Сергей не спеша снял шлем, огромные мотоциклетные очки, с хрустом размял все десять шейных позвонков и повернулся наконец к ней передом, а к лесу задом. Несмотря на проделанные сложные манипуляции, лицо его оставалось настолько спокойным и безразличным, какое только можно представить… Яна растерялась: неужели не действует ее обычная чувствительность? До чего же он непроницаемый, словно каменной стеной от нее отгородился – и не разглядишь, есть за ней кто или нет… "Рыцарь в стальных доспехах!" – хвостатой кометой пролетела яркая, как всегда в последнее время, мысль. А вслух она всё же не сдержалась, с вибрирующими Галькиными интонациями озвучила свой щенячий восторг:

– Здорово! Вот это скорость!..

– Это еще не скорость. Я с тобой еще не набирал.

– А-а, так это ты не набирал…

Сережка зачем-то взял ее руки в свои, лицо его неуловимым образом изменилось, стало мягче и нежнее – рыцарь приподнял забрало шлема…

– Глаза у тебя… Так бы всю жизнь и смотрел.

"Вот оно, начинается!" – заметались по всей голове истерические мысли. Точно так же, как три недели назад с цыганкой, перед глазами у Янки всё вспыхнуло нестерпимо ярким серебряным светом. Еще мгновение – и она полностью отключится, и тогда одному Богу известно, что произойдет… Яна только было приготовилась рывком вернуть себя в нормальное состояние (как делала обычно при первой же опасности "вылететь за пределы"), но потом передумала, решила обождать. Иначе как она узнает, что это такое и для чего ей дано, если будет каждый раз трусливо сбегать и прятаться в тень?

Серебристые паутинки перед глазами слегка задрожали и сплелись в сложную многоцветную картину: перед ней стоял всё тот же Сережа и вместе с тем не совсем он, еще кто-то другой. Два непохожих, почти противоположных, точно юг и север, лица невероятным образом накладывались друг на друга. (Точь-в-точь как на переливающихся открытках, которые папа когда-то в детстве привозил из заграницы…)

Янка затаила дыхание и пляшущие картинки постепенно прояснились, перестали мельтешить перед глазами: посреди мерцания четко проступил полутемный бар с низкими подвесными лампами и громоздкими, тяжелыми на вид стульями с резными ножками. Немного на отшибе как будто бы Сергей: стоит, небрежно облокотившись обо что-то темное и гладко отполированное, скорей всего дубовое. Наверно, барная стойка такая… А он постарше, чем сейчас, но всё равно молодой: гладко зачесанные назад иссиня-черные волосы, насмешливый взгляд сверху вниз и надменно задранный подбородок с раздвоенной ямкой. Ах да, еще тоненькие, едва заметные усики над верхней губой, щегольски закрученные вверх. (Как у актеров из черно-белых довоенных фильмов, сейчас-то таких давно не носят…) Губы этого "поддельного" Сергея кривятся в нетерпеливой гримасе, рука нервно барабанит по столу, отбивая четкую ритмичную дробь. При каждом движении на безымянном пальце посверкивает крупный перстень с замысловатой печатью, он почудился Янке до странного знакомым…

Сергей "настоящий" энергично дернул ее за руку:

– Что с тобой?

Яна мгновенно пришла в себя, точно пинком вернули обратно, на распаренную зноем улицу и полыхающий от жара мотоцикл. И как она только на нем не сварилась? Вообще ума палата – сидеть на таком солнцепёке!

– Ничего… – сейчас надо ляпнуть что-то незначительное, а по возможности еще и глупое, чтобы он отвлекся и ни о чем больше не расспрашивал. Что-нибудь дико интеллектуальное в стиле Пэрис Хилтон – интересно, что бы та сморозила на эту тему? Наверняка свою прогремевшую на весь мир (трудами MTV) телефразу: "It's hot!" (В примерном переводе: "Это сексуально!" На все случаи жизни: запустили новый спутник – "It's hot!", обнаружили в Сахаре следы древней цивилизации, предположительно атлантов – тем более hot…)

Она сдавленно прыснула от смеха, прикрывая ладонью рот, чтоб Сережка опять не пристал с расспросами. Ничего другого, кроме платиновой красотки Пэрис, в голову упорно не приходило, ну прямо как на зло! Разве что тупой анекдот про блондинку в ЦРУ, который Кузьменко со всей галантностью посвятил ей самой и подруге Алинке, да только вряд ли Сережку это развлечет. Хотя… Янка раскрыла было рот, чтоб изложить во всех подробностях, но вовремя спохватилась. А то б еще минута – и доблестно забила бы гол в собственные ворота, вот ведь аналитический ум! (Этому товарищу только идею подай – и будет еще полгода издеваться, как минимум! Есть такие подозрения. А у нее, Яны, кожа не крокодилья, в отличие от блондинки семейства Хилтон…)

Ни до чего не додумавшись, она горестно вздохнула и протянула Сергею с мотоцикла сразу обе руки:

– Пошли! А то меня сейчас прямой солнечный удар хватит.

Только через десяток шагов удалось изобразить бойкую ненавязчивую болтовню, которую парни обычно и ожидают от девчонок:

– Научишь меня на мотоцикле? А то я брата просила…

– Научу, – кажется, он был доволен, что она завела об этом речь.

– Я, правда, иногда путаю, где право, где лево, – несомотрительно ляпнула Яна. Сережка по своей старой привычке громко фыркнул, она с наигранным возмущением завелась с пол-оборота – это уже стало их любимой игрой: – Ничего смешного! У многих женщин так бывает, я читала… Просто мы используем сразу два полушария мозга, а вы только одно! – и, изловчившись, на ходу показала в Сережину сторону язык. Но тот ничуть не обиделся, с чертовски снисходительной физиономией покрутил головой, как бы разыгрывая сцену из фильма "Полицейский в детсаду" (к которому Янка всегда была неравнодушна).

В кафе царила полутьма и приятная прохлада, точно в глубоком погребе в изнурительно жаркий день. Натыкаясь по пути на какие-то стулья и чьи-то костлявые ноги, они почти что на ощупь выбрали столик поближе к выходу, одновременно уселись и шумно перевели дух, пережидая, пока глаза привыкнут к темноте. Сергей только было собрался с полным правом расслабиться (впервые за этот сумасшедший день), как Янка огорошила таким себе невинным вопросом:

– Знаешь, как мы познакомились в прошлой жизни?

– Как? – отозвался он с ангельским терпением, мысленно заводя глаза под невидимый в темноте потолок. Вроде бы успел уже привыкнуть к подобным выбрыкам, и всё равно врасплох застукала!

– Почти так же, как в этой, всё повторяется. У меня только что "дежа вю" было… Знаешь, когда вдруг кажется, что это всё с тобой уже происходило: раз, и вспышка в памяти!..

– Не знаю, – нетерпеливо оборвал Сережа и защелкал пальцами, пытаясь привлечь внимание низкорослого юркого официанта. Если честно, эти Янкины высокие материи и лирические отступления непонятно о чем уже успели ему основательно поднадоесть. Неизвестно откуда накатило раздражение: неужели не осталось других тем для разговора?!.. Он еле сдерживался, чтоб не ответить что-то резкое – а то ведь трепетная натура, обидится и, чего доброго, убежит домой.

– Ну, так слушай… – Янку было не остановить. – Мы с девочками сидели в каком-то баре, а ты зашел случайно со своим другом. Ты на меня поспорил, во как! Уже потом признался, намного позже.

"Вот тебе и Яна Владимировна!" – ошеломленно подумал Сергей, а в голове между тем взрывались фейерверком тысячи самых разнообразных мыслей. Ведущей темой во всей этой какофонии была одна: "Откуда она знает?!" Янка испытующе глядела на него в упор, склонив голову на плечо, напоминая глазастую взъерошенную птицу. Не зная, что сказать, он в замешательстве забарабанил пальцами по краю стола. Она непонятно из-за чего улыбнулась и перевела взгляд на его пальцы, в какой-то миг Сереже почудилось, что слышит ее пытливые мысли: "Значит, нервничает… Значит, правда?"

"Совсем эта жара достала, вон уже галюны начинаются! Сдвиг по фазе. Неужели Эдик проболтался?.. Так они ж вроде не разговаривали, никто их не знакомил…" – всё это за несколько секунд пронеслось у Сергея в голове и он поспешно спрятал руку под стол. Янка отчего-то рассмеялась и ему слегонца полегчало, напряжение незаметно отпустило. Тьфу ты, иногда прямо как прокурорша, еще и смотрит своими глазищами в самую печенку!

– Фантазия у тебя хорошая, – только и сумел выдавить из себя.

– Это не фантазия, это факт! – не согласилась Янка и состроила уморительно важную мину. Откуда ни возьмись подскочил шустрый, шалопаистого вида официант и без единого слова сгрузил с подноса их заказ, который уж не чаяли увидеть: колу со льдом и персиковый сок в запотевшем стакане. Это вовремя, оперативно работают…

Неизвестно, во что бы вылился этот в высшей степени странный разговор, но из дальнего угла кафе кто-то приветственно им замахал и закричал что-то нечленораздельное, но по всем признакам дружелюбное. Яна всмотрелась, приставив ладонь козырьком ко лбу, словно так и продолжала сидеть на Сережкином мотоцикле под давешним ярким солнцем. С трудом разглядела в полутьме Гальку с двумя ребятами: один из них Андрей, а второй какой-то незнакомый.

– Янка! – удовлетворенно проговорила Галя, обращаясь сразу к обоим парням, чтоб никого не обидеть. – Не хотела мне показывать своего, а я всё равно увидела! От меня ничего не спрячешь.

Незнакомый парень за Галькиным столом сидел чуть на отшибе от Гали с Андрюшей и смотрел на Яну, не отрываясь. Неожиданно для себя Янка почувствовала, как медленно, но верно начинает краснеть: да что это с ней происходит?! Давно уже такого неподобства не случалось! Она-то думала, что благополучно прошла эту унизительную малолетскую стадию, а тут опять двадцать пять!.. И вообще это несправедливо: у мужчин не должно быть таких лиц. Ладно еще, если где-нибудь в кино или в голливудском «мыле» про богатых и красивых – там всё нереально плюс килограмм грима. Но чтобы вот так в жизни, почти что за соседним столиком…

"С волосами что-то не так, поэтому он смотрит! – пронзила безмерным ужасом вполне правдоподобная мысль. После вылазки на Сережкином байке ни разу ведь в зеркало не взглянула, совсем из головы вылетело. – Если у меня сейчас прическа "Я у мамы дурочка", то это катастрофа…" – чувствуя, что ее буряковым румянцем впору ночные улицы освещать, Янка нашарила в сумочке походное зеркальце и украдкой в него заглянула. Как выяснилось, ложная тревога: волосы, конечно, слегка всколочены и вздыблены на одну сторону, но в пределах приличия, ничего сногсшибательного. И даже определенный стиль просматривается – короче, можно сделать вид, что так и было задумано! И щеки, вопреки всем ожиданиям, не пылают огнем, а нежно розовеют, словно от мастерски наложенных румян. Вот это в самый раз, а то вечно белая как стенка…

Как будто бы невзначай потряхивая гривой, чтоб придать прическе менее экстравагантный вид, она осторожно покосилась на сидящего у окна незнакомца. Ничего не изменилось: тот смотрел прямо на нее и жизнерадостно улыбался во все тридцать два. Неужели разглядел ее тайные манипуляции с зеркалом?.. И даже улыбка у него голливудская, с ослепляющим эффектом из рекламы "Колгейт" или "Блендамед", ну откуда он взялся на Янкину голову?! Щеки запылали еще ярче и нестерпимей, она поспешно укрылась за раскрытой книжицей меню, как за спасительной ширмой.

Надо сказать, Янка всегда подозревала, что влюбчивая, но чтобы настолько!.. Еще пять минут назад с ума сходила по Сереже, и тут вдруг этот абсолютно левый парень… В голове назойливой пластинкой услужливо зазвучала песня группы "Лицей", любимая еще с детства:

"Время, старый обманщик,

Вряд ли поможет.

Где кудрявый тот мальчик

Из далеких и невозвратных дней?

Всё, что было, конечно же, прошло,

И не прокрутишь то кино…"

Так вот он кто – «Кудрявый мальчик»! Подходит по всем пунктам, вот ведь угораздило… У незнакомца были небрежно вьющиеся темные волосы и выразительные светлые – скорей всего, голубые – глаза. Янка обескураженно сообразила, что по типу и общему облику он похож на отца – может, из-за этого она и въехала в такой ступор? (Только у папы аккуратные волны от самой макушки, а у этого непослушные кудри.) Если он еще и высокий, то будет практически полное сходство… Вот тогда она пропала. Сделав это эпохальное открытие, Яна заметно успокоилась и, сотворив над собой громадное усилие, с безразличием от непрошенного «глядельщика» отвернулась. «Нечего тут нас вводить в смущение, мы и сами кого хочешь введем!..» – подумалось со смешным бахвальством.

– Я тебе не говорила? Про Янку, – Галя была в сильном возбуждении: настолько довольна собой, что выследила конспиративную подругу! Андрей с поблажливым видом улыбнулся, но Галя не обратила на это никакого внимания. Было видно, что ее прямо распирает от новостей. И вдруг ни к селу ни к городу брякнула что-то совсем несуразное:

– Она ясновидящая.

– В смысле? – Андрей скептически приподнял одну бровь, сидящий на другом конце стола Богдан недоверчиво вскинул на нее глаза. Но Галину не так-то легко смутить:

– Видит энергию, ауру. Ну, и еще там что-то видит…

Теперь уже весь соседний столик уставился на Яну с жадным любопытством, вроде как в зоопарке на редкую экзотическую пичугу. У нее по спине забегали зябкие мурашки, отчего-то стало ужасно неприятно от их бесцеремонного внимания. Вспомнив про Сережу, она робко заглянула сбоку ему в лицо. Но тот больше смахивал на насупленную бронзовую статую в человеческий рост: отдалился и помрачнел, и даже на стуле от нее подальше отодвинулся. Неужели что-то заметил?..

Сергей между тем молча достал из кармана куртки пачку сигарет и точно так же насупившись, без единого слова закурил. Как будто забыл, что она не выносит сигаретного дыма, хоть бы разрешения спросил!.. Борясь с приступом жгучего стыда – ведет-то себя, как девица легкого поведения! – Янка прикрыла рукой глаза, разыгрывая внезапную усталость, и сквозь пальцы покосилась на "соседнего" парня. Всё-таки глаза у него голубые – а может, еще и ярко-голубые – и большие, как у девушки…

А потом ее опять "понесло", точно Остапа Бендера, любимого героя детства, по совместительству великого комбинатора и турецкоподданного. И снова без малейшего предупреждения: просто выбило толчком в то недавнее состояние с мерцающими картинками, только теперь они походили на плавно бегущую киноленту. Широкометражное цветное кино с эффектом присутствия – единственное, что без звука.

…Вот она читает на балконе, увитом крупными пурпурными розами и нежно краснеющим диким виноградом. Верней, делает вид, что читает, а на самом деле с замирающим от волнения сердцем кого-то выглядывает. И вдруг посреди изумрудной зелени сада темным пятном мелькает всадник на гнедой лошади, скачет, весь залитый солнцем, по-жокейски низко прижимаясь к лошадиной гриве. Книга выскальзывает из рук и летит вниз в заросли чего-то колючего, а она срывается с места и бежит, как в замедленной съемке – бежит, едва касаясь земли. Тяжелые юбки чересчур длинного старинного платья путаются под ногами, она их в спешке поддергивает обеими руками и стремглав несется вниз по лестнице. Он стоит на пороге, ярко освещенный солнцем (да так, что не разглядишь лица, лишь сверкающий ореол вокруг головы), и расставляет навстречу ей руки, и подхватывает вместе со всеми кружевами и кринолинами… И кружит на месте, как в вальсе, она смеется от неудержимого счастья…

У Янки на глаза навернулись слезы – от пережитого потрясения, скорей всего. В голове ясно и четко запульсировала мысль, без всяких там охов-ахов с телячьими восторгами, одна только сдержанная констатация факта: "Никогда в жизни я не была такой счастливой, как тогда." Вот почему он так странно на нее смотрит! Тоже пытается вспомнить, откуда ее знает… Не зря же Мастер говорит, что самые сильные и яркие переживания из прошлых воплощений из памяти целиком не стираются, хоть какой-нибудь след да остается…

"Кудрявый мальчик" по-прежнему не cводил c нее глаз. "А вдруг это у него трюк такой по охмурению девчонок, гипнотизирует! – Янка из последних сил пыталась привести себя в недоверчиво-скептическое настроение, но что-то плохо удавалось. – Не может быть, чтоб с такой внешностью он страдал без женского внимания!.." В ответ на ее оглушительные мысли Сергей словно нарочно дернулся, расплескав недопитую колу по всему столу, и наконец в открытую обернулся. (Чего и следовало ожидать…) Прожег Гальку с компанией уничтожающим взглядом и демонстративно с грохотом передвинул свой стул – ровно настолько, чтоб закрыть Яну от конкурента своей почти широкой спиной. Она успела заметить, как голливудский незнакомец на Сережкины манипуляции белозубо улыбнулся – и в самом деле, смешно получилось… А Галина батьковна всё болтает упоенно со своим ничего не подозревающим Андрюшей, и ни сном ни духом, какое шоу только что проворонила!

Но вот эта великолепная троица до чего-то, видать, договорились и встала дружной толпой. Янка беззвучно про себя взмолилась, чтобы все сейчас поморозились и прошли мимо, будто в первый раз друг друга видят. Ну не готова она сейчас к подобным встречам на высшем уровне, была б ее воля – взяла бы и сбежала самым позорным образом! (Или спряталась непринужденно под стол – типа, что-то уронила.) Смотреть ему в глаза – и тем более, вблизи, – и чувствовать, что опять идиотски краснеет, уши вместо светофора… Но Галька не вняла ее беззвучным мольбам, с победным видом уже вела свою компанию давно намеченным курсом, как опытный рулевой. И не к выходу из кафе – на что у Янки внутри еще теплилась чахлая надежда, – а прямиком к их с Сережкой столику… Пришлось с ходу принимать бой:

– Привет! Ты в курсе? Сейчас на набережной концерт, – Галина батьковна была предельно собрана и деловита, как всегда. Янка по инерции спросила, стараясь ничем не выдать перехватившего горло лихорадочного волнения:

– А кто там будет?

– Говорят, "Океан Эльзы", потом Могилевская, потом еще Лолита…

– Надо пойти.

– Пойдем.

– Пойдем? – Яна вопросительно обернулась к Сергею, тот с неудовольствием проворчал:

– Ну, если ты хочешь…

Ребята стояли совсем рядом, в двух шагах. Галя почему-то не удосужилась их всех друг другу представить. Янка каждый раз чувствовала себя ужасно неловко в таких чисто социальных ситуациях, когда надо кого-то с кем-то знакомить и вежливо улыбаться всем без разбору… Повыпендриваться с полчаса, блистая остроумием и недюжинным интеллектом, произвести на кого-то благоприятное впечатление и на том успокоиться – это она умеет, никаких проблем! А вот в большой компании частенько теряется, отступает на второй план – находятся звезды поярче нее, вроде той же Галины батьковны…

Зато красавчик Андрэ сориентировался в два счета: впился в нее нахальным взглядом светло-голубых глаз и довольно ухмыльнулся. Яна твердо решила ни за что не вестись на его подначки, чтобы не портить себе настроение, и из какой-то дурацкой солидарности приподнялась за компанию с остальными. А про себя горько посетовала: "Ох уж эта вежливость и благовоспитанность! И не хотела же, на автомате подскочила…" Но было уже поздно: ну не бухаться же обратно на стул! (Вот кто-кто, а Сережа от подобных пережитков средневековья явно не страдает, потому как остался сидеть в cамой непринужденной позе с независимым выражением лица. Эту черту характера Янка у него раньше не замечала, что-то новенькое…)

Андрюше, по всей видимости, стало скучно без общения и он выдал нечто из своего репертуара: смерил Янку оценивающим взглядом от макушки до кончиков туфель и подозрительно бодро произнес:

– Привет! А ты вроде подросла.

– Нет, это ты уменьшился! – привычно огрызнулась она.

– Вот за что я ее люблю! – возвестил на всё кафе Андрей и дурашливо приобнял Яну за плечи. Галька стояла поблизости с видом подчеркнуто безразличным, но по глазам было яснее ясного, что так бы ее сейчас взяла да придушила… Даром, что подруга детства. Янка еще с самого начала никак не могла понять: и как только Галя терпит это безобразие?.. Ладно, если б Андрэ заигрывал с ней одной, а то практически со всеми подряд, и не думает скрываться! Обнаглел до последней степени. Она, Яна, уже давно бы умерла на месте от обиды и ревности – ну, или закатила ха-р-роший такой скандалец для прочистки мозгов! – а Галька стоит и делает вид, что всё о'кей. Неужели настолько боится его потерять?

"Тоже мне, красавчик! Хотя этого у него не отнимешь: что есть, то есть, – по-честному призналась Яна себе самой. – Вот уж действительно, "на красивых мужчин лучше любоваться издалека"! На них обоих лучше издалека…"

Что и говорить, Андрюша с этим бесспорно красивым, хоть и безымянным – а судя по всему, и безгласным! – приятелем как раз друг другу под стать: один блондин, другой брюнет. Наверно, девчонки им на шею так и вешаются… Работают в паре, да еще и роста почти одинакового, баскетбольного – под метр девяносто, никак не меньше. Выше папы, у того где-то метр восемьдесят пять… Она этому немногословному товарищу будет как раз по плечо, да и то если на конкретных каблуках. По остроумному Машкиному определению, "хоть лесенку приставляй"…

Янка опасливо придвинулась поближе к своему стулу, взирая на него с невыразимой тоской, как на тихую гавань: вряд ли этот Андрюшин друг-товарищ захочет с такой малявкой водиться! (Как дразнит одна ехидная морда по имени Андрей, "метр в кепке, полтора в прыжке". Да как она ему глаза-то не повыцарапывала, чудом сдержалась! И никакие не полтора, а метр шестьдесят один, почти шестьдесят два – вполне нормальный для девушки рост…) Ну, а что касается всяких романтическо-кинематографических видений – "ах, придворное платье с декольте! Ах, стройный кавалер!.." – то мало ли что могло от духоты привидеться? Шарахнуло солнечным ударом, не иначе.

После изматывающего все нервы молчания Галька неохотно начала процедуру представления – скорей всего, чтоб замять недавний инцидент с Андрэ. В этом деле она Мастер с большой буквы "мэ":

– Знакомьтесь, кто кого не знает! Андрей, Богдан… А вот эта вот – Яна, – не слишком дружественным толчком Галя подпихнула подругу в спину. А может, просто силушку богатырскую не рассчитала, кто ее разберет?

– Сергей, – Сережка с видимым одолжением приподнялся на пару сантиметров со своего незыблемого стула и протянул парням руку. Янка всегда восхищалась этим исполненным скрытого достоинства мужским ритуалом: девушки так не умеют… Да и мужская дружба, пожалуй, покрепче женской будет, давно бродят в голове смутные подозрения. Вот у мамы, к примеру, подруг целый десяток, и каждая при случае норовит посмаковать про кого-то из общих знакомых пикантную подробность из личной жизни, и при том обязательно за глаза! (Как только мама не боится, что за ее спиной сотворят то же самое?)

А у папы всё наоборот: приятелей полно, зато настоящий друг один-единственный – Рыжий, он же дядя Толя, крестный брата Ярослава. Они с папой вместе учились в школе, потом в универе, а теперь могут часами заседать на кухне за обстоятельной неторопливой беседой, и недели друг без друга прожить не могут! (Когда отец не в рейсе, разумеется.) Один такой Рыжий сотни не рыжих стоит, сразу чувствуется… Что волей-неволей наводит на всякие неприятные раздумья про Галину батьковну: кто она ей, Янке, будет? Подруга на всю жизнь или просто приятельница, с которой весело и не напряжно тусоваться? И, главное, удобно – учатся в одном классе, сидят за одной партой… Хорошо еще, что есть Юлька, верное плечо!

Без всякой видимой причины Яне стало неловко и как-то тревожно на душе, точно Галя могла расслышать ее злопыхательские рассуждения – этакий Вольф Мессинг… Как ни крути, а с Галькой они дружат с песочницы, лет с пяти, так что проверено временем. И заморочки друг друга знают, как свои пять пальцев, и уживаться с ними давным-давно приноровились: ну что еще, спрашивается, от подруги нужно?.. Nobody's perfect, нет в мире совершенства.

С новым знакомством всё как будто налаживалось, очередных эксцессов пока не предвиделось. Мужчины были на удивление вежливы и корректны, то бишь не раскрывали рта. (За исключением Андрюши, естественно: тот молол свою традиционную чепуху, но никто в его болтовню особо не вникал.) Больше всего Яна переживала, как бы Сережка не начал заедаться с Богданом, с него станется… Но Сергей насуплено молчал, только на выходе из кафе опять отличился: небрежно полуобернулся и бросил Галькиной компании через плечо:

– Мы на мотоцикле.

– А мы на машине! – мгновенно отреагировала Галя и уселась в пискнувший перед самым ее носом ослепительно-белый "Мерседес", припаркованный возле кафе. (Еще и модель из последних навороченных, папа Янку немного в этом натаскал.) Она, правда, не успела рассмотреть, кто сел за руль, – Сережка рванул с места так, что только ветер в ушах засвистел.

Когда добрались до условленного места «стрелки» – Янкиных любимых холмов на набережной в Парке Славы, – начало уже не на шутку смеркаться. Изрядно поникнув духом, Яна принялась про себя горевать: «Ну вот, растеряли всю кафешную компанию! Попробуй их теперь разыщи в такой толпище!..» Удивительное дело: еще полчаса назад она Христом-богом упрашивала всех своих заступников, чтоб эта развеселая троица с Галькой во главе оставила ее в покое на ближайшую тысячу лет, а сейчас стало невыносимо жалко и как-то маятно на душе… Сережка же, напротив, повеселел и в виде особой милости опять начал с ней разговаривать. (А то первое время, как приехали, вызывающе молчал с упрямым видом, будто со стенкой рядом идешь! Удовольствие, конечно, редкое.)

Да только рано Сережка обрадовался: не прошло и пяти минут, как в Янкиной сумке протяжно заголосил мобильник. (Папа вчера закачал на звонок издавна любимую ими песню – пускай даже и старую, какая разница? Ту самую, где про House of the Rising Sun, Дом восходящего солнца.) Звонила Галя: возбужденно вереща в ухо, сообщила, что, во-первых, доехали с ветерком – "жалко, тебя с нами не было!.." И во-вторых, нашли уютное место со стороны реки – "там даже еще почти никто не стоит!"

Стоять там и правда никто не стоял, все сидели прямо на вытоптанной сотнями ног траве. Самые сознательные (или, может, предусмотрительные?) расстелили газеты или побросали под пятую точку разнообразные части одежды. Гальку удалось разглядеть лишь по ярко-красной кожаной курточке, та хоть как-то выделялась в сгустившейся темноте.

Приднепровские склоны были густо запружены молодежью, куда ни глянь – одни только головы да вспышки мобилок вместе с огоньками сигарет, и ни одного травяного островка. До сцены вышло, как до Марса на карачках, но Яна не жаловалась: до того уютно по-домашнему вдруг стало в этой темноте… Все сидят тесно, чуть не впритык друг к другу, как одно большое семейство. Вон по соседству кто-то бритый с рельефным затылком в порыве любви к человечеству передает по кругу бутылку чего-то алкогольного и раздает на закуску коржики… (Хотя Яна от этих коржиков вежливо отказалась, проявила остатки благоразумия. Но факт остается фактом: ну коммунизм тебе и все!)

Ко всему прочему, и музыка была подходящей, успели как раз на "Океан Эльзы". "Океанов" Янка уже давно крепко уважает – единственная группа, которой у нее есть все без исключения альбомы. (Самый первый папа специально привез из Киева, жаловался с притворным негодованием, что едва не весь город в поисках обшарил. И прикололся на эту тему, она на всю жизнь запомнила: "Да-а, времена пошли… А раньше просили аленький цветочек!")

Вот место оказалось не самое удачное: не иначе, Галька-вредина подсуетилась, что вышло как раз между Сережей и Богданом. Может, потому Янка и пригрелась, так бы и сидела здесь всю ночь… Интересно, ей всего лишь кажется или от Богдана действительно исходит мягкое успокаивающее тепло? И еще неторопливая, без лишней суеты уверенность – еще бы, с таким-то именем! А ведь только парой слов и успели обменяться, от силы. (Ну да, обменяешься тут, когда Сережка угрюмо сопит прямо над ухом! Волей-неволей вспоминаешь английскую классику с завываниями кровожадного мавра: "Молилась ли ты на ночь, Дездемона?..")

"Наверное, он Телец, отсюда эта невозмутимость", – без всякой логической связи решила про себя Яна, не решаясь посмотреть на таинственного соседа в открытую.

Короче, если не учитывать ее постыдный приступ застенчивости в кафе и Сережкино сопение под боком, то ночной концерт проходил на "ура". Под конец молодежь уже полностью вошла в раж ("распоясалась", уточнила бы мама) и как раз в тот момент, когда в западных фильмах полагается зажигать свечи и грациозно ими размахивать со стороны в сторону, с чьей-то легкой руки почти все выудили из карманов мобилки. Холмы разом осветились сотнями разноцветных огоньков, не каждый день такое увидишь…

Именно за этим благородным занятием Янка и посадила свою батарею: она у нее и до того была дохлая, а тут окончательно отбросила коньки. И совсем некстати вспомнилось, что до сих пор не позвонила домой. Била себя пяткой в грудь и клятвенно уверяла, что будет в половину одиннадцатого, а между тем грозно натикало больше двенадцати… И толку с того, что концерт закончился, когда вокруг со всех сторон сомкнулась жизнерадостная и местами трезвая толпа – лишь через полчаса-час, может, рассосется… (Повезло, что они с ребятами, а то с одной Галькой она бы себя чувствовала здесь не очень уютно. Еще повезло, что Сережка при своем транспорте, не придется кукарекать на плотно забитой остановке и втискиваться в одну малюсенькую маршрутку вместе с полусотней желающих попасть на Жилпоселок…) Попросить у кого-то мобильник Яна постеснялась – вот если б не было тут парней, тогда запросто!.. (Глупо, конечно. Неужели Галька не дала бы ей свой телефон?)