Текст книги "Обреченная (СИ)"

Автор книги: Татьяна Серганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Но уступать позиции не хотелось.

– Зачем? – мягко спросила и начала медленно развязывать топ, оголяя чувствительную грудь.

– Насть, – Димка неотрывно следил за каждым моим движением.

Освобождённая от ткани грудь сладко заныла. Как же мне хотелось почувствовать его прикосновения на своей коже… и как, наверное, хочет этого он.

Подняв руки, осторожно накрыла ладонями свои холмики и слегка сжала. После чего отпустила и указательными пальцами провела чувственные спиральки вокруг возбуждённых горошинок, которые тут же слегка сжала и покатала между большим и указательным пальцем. Волна удовольствия прокатилась по телу, заставив меня судорожно охнуть, сжимая бёдра.

На Димку было страшно смотреть. Побелевший, с совершенно диким взглядом изголодавшегося мужчины.

– Сними!

– Что? – захлопала ресничками и одним, я надеюсь красивым движением, скинула с себя топик. – Это? Или это?

Коснулась коротенькой юбочки, под которой совершенно ничего не было. Правда Дима об этом пока не знал.

– Наручники сними, – Дима дернулся, пытаясь двинуться в мою сторону. Столбик кровати заскрипел, но выдержал.

– Зачем? – шепнула, провокационно облизав пересохшие губы кончиком языка. – Хочешь коснуться? Здесь, – я вновь сжала грудь. – Или здесь? – пальцы опустились ниже прямо туда где все горело огнём неудовлетворённого желания.

Никогда не занималась самоудовлетворением. Считала это ниже собственного достоинства, но сейчас просто не могла устоять. Под безумным взглядом мужа, который уже рычал от желания, осторожно коснулась возбужденного бугорка и не смогла сдержать судорожного всхлипа. Искры наслаждения стремительно пробежали по венам, заставляя судорожно сжать бёдра и буквально заставляя касаться средоточия наслаждения раз за разом. Бёдра плавно задвигались в такт движениям собственных пальцев, а я совершенно забыла, что это неправильно и о прочих глупостях. Просто ласкала саму себя, смотря прямо в глаза Димке и закусывала губу, чтобы сдержать рвущиеся из самого сердца стоны.

– Настя, – простонал муж, пожирая меня взглядом.

Странное ощущение, я уже и забыла, что он связан, а я касаюсь саму себя. Его взгляд был таким осязаемым, что мне казалось, что я чувствовала именно его прикосновения.

С трудом покачала головой.

Резко запахло горелым и мои красивые розовые наручники вспыхнули пламенем. Жар был такой силы, что металл просто деформировался, освобождая его руки.

– Ты… – только и успела ахнуть я, когда в следующую секунду Феникс повалил меня на спину и впился в губы в жёстком и даже болезненном поцелуе, одновременно полностью погружаясь в моё лоно. – Ах…

– Ведьма, – шепнул он, врываясь в тело резкими и болезненными толчками.

И больше не было слов. Ничего не было. Лишь примитивный, животный секс, страсть на грани безумия, когда ты уже не принадлежишь себе и не можешь думать ни о чём, кроме как о собственном наслаждении. Я срывала голос, царапалась и даже кусалась, а Димка в ответ оставлял синяки на моих бёдрах, в которые вцепился пальцами.

Дико, неописуемо, страстно. Такого ошеломительного и горячего секса у нас не было, наверное, ни разу ещё.

В конце я просто умерла… или потеряла сознание, вздрагивая и дрожа от мощной волны оргазма, промчавшийся  по обессиленному телу.

Придя в себя, услышала тихий голос мужа, который нежно шептал мне на ушко, крепко сжимая в своих объятьях:

– Глупая моя… Я и так по тебе с ума схожу, и сгораю в желании к единственной. А ты ещё больше решила подогреть мой интерес к себе?

бонус № 2

Часы показывали пять минут шестого. Я специально посмотрела.  Даже можно сказать, следила за временем. Ещё чуть-чуть и он вернётся домой. Вздохнула и подошла к окну, касаясь подушечками пальцев тонкой занавески, вглядываясь в весенний пейзаж – мутные лужи, серое небо, запах дождя и молодой зелёной травы. А так хочется поскорее лета, солнца и душистых цветов. Вздохнула ещё громче и обхватила плечи руками. Последние два месяца меня всё раздражает, в любом предмете разговора я готова найти подвох и что-то неприятное. Ведь понимаю, что так нельзя, а всё равно ничего не могу поделать.

Димка считает, что у меня авитаминоз, кормит фруктами, апельсинами, яблоками, называет букой и смеётся. Предлагает съездить отдохнуть к Тумановым. У них всегда лето, солнце, море и пляж. А мне не хочется. Не могу же я ему сказать, что меня и это раздражает… Я сама себя раздражаю.

Вернулась на диван и плюхнулась на него, обнимая подушку руками.

Надо бы ему рассказать, пока не лишком поздно. Уже второй месяц пытаюсь и не могу. Не думала, что являюсь такой собственницей. Но факт оставался фактом.

И вообще, Димка сам во всём виноват, давно должен был обо всём догадаться. А он не видит дальше собственного носа.

Хотя с другой стороны я законспирировалась настолько сильно, что даже если захочешь, не поймёшь.

Скользнула взглядом по стене, что сплошь была завешана нашими с ним фотографиями. Это мы в Париже на Эйфелевой башне. Ох и страху я тогда натерпелась. Такая высота, жуткий ветер и хохочущий Димка, который стремился сделать супер-пупер снимок. А это фото Димки с братом – загорелые, смеющиеся и чем-то неуловимо похожие. На следующем фото я с Денисом. Тут он ещё совсем мальчишка – глазастый, щербатый и такой юный. Это сейчас он вымахал под два метра ростом и кадрит девчонок налево и направо. Хотя, чего ещё ожидать от него с такими-то учителями. Что Игорёк, что Димка – оба великие ловеласы.

Взгляд остановился на следующем фото – Димка с младшими Тумановыми, страшно испуганный, взъерошенный, как воробей и в то же время довольный. Я встала с дивана и подошла ближе, внимательно вглядываясь в этот снимок.

Феникс всегда хотел детей, даже защиту не ставил вот уже более пяти лет, с тех самых пор, как её сняли для Контракта с Энджи. Во-первых, возраст, во-вторых насмотрелся на карапузов Тани, а потом уже и Лизину кроху. Нет, его можно понять, в конце концов, тридцать шесть лет – это возраст, когда было бы уже пора обзавестись потомством.

Но всё дело было во мне.

Я никак не могла. Ребёнок – это же такая ответственность и такой страх. Даже заключив сделку с Седым, я долго не могла поверить, что нам ничего не угрожает. А ребёнок… не знаю, как Таня решилась родить, держать в руках этот крошечный комочек и не бояться за его жизнь. Меня уже начинает колотить от страха при мысли, какое будущее его ждёт, если мы ничего не изменим в этом мире.

Димка не настаивал, он прекрасно понимал моё состояние. Но я видела, как загорались его глаза, когда муж играл с близнецами брата. И это именно я лишала его радости отцовства.

Лишала…

Рука осторожно коснулась плоского живота и слегка погладила.

Надо сказать. И как можно скорее.

А то ещё пару недель и он, или она начнёт шевелиться. Вот сюрприз-то будет.

Опять подошла к окну. Чёртово настроение, никак не могу успокоиться.

Всё было бы намного проще, если бы Димка сам обо всём догадался, он Феникс или кто?

Грудь у меня увеличилась? Увеличилась. И ещё как. Пришлось даже новое бельё покупать.

Настроение скачет? Скачет. Даже слишком. Я теперь старалась поменьше смотреть телевизор, а то могла сидеть и рыдать над какой-нибудь мелодрамой часа два.

Угу, только я же сама лично не подпускала мужа к себе, имитируя критические дни. Конспираторша чёртова. Всё боялась спугнуть счастье или просто осознать всю ответственность своего решения.

Как бы то ни было, надо сказать.

– Да, малыш, – прошептала я. – Пора бы твоему папке узнать.

В этот же момент дверь хлопнула и в коридоре появился мокрый Димка.

– Насть, там такой дождь, а я опять зонтик забыл, – Феникс обаятельно улыбнулся и принялся стаскивать с себя пальто и грязные ботинки. – Опять Стихийники с ума сходят.

Сейчас или никогда.

– Дим…

– Может тоже на них в суд подать. Обещали же солнце, – продолжал сокрушаться он.

– Дима…

– А тут такой дождь, даже не дождь, а целый небесный потоп.

– Я беременна, Дим.

– Буквально пару ми…, – мужчина замер с грязным ботинком в руке и недоверчиво взглянул на меня. – Что ты сейчас сказала?

Набрала в грудь побольше воздуха и буквально выпалила:

– Я беременна, тринадцать недель.

Ботинок с грохотом упал вниз и огромный кусок грязи шлёпнулся прямо на бежевый ковёр.

– Настя, – тихо-тихо произнёс муж, медленно двигаясь в мою сторону.

– У меня и справка есть, – делая шаг назад, закивала я.

– Настя, – ещё более зловеще произнёс он и в один прыжок оказался рядом.

Схватил так крепко, что стало трудно дышать, приподнял и закружил, тыкаясь носом в макушку.

– Настька, – замерев, прошептал муж.

Застыла безмолвной статуей в его руках, прижимаясь всем телом и ни о чём не думая. Просто наслаждаться этой удивительной близостью. Забыть обо всех тревогах, сомнениях и страхах. Просто быть вместе. И время остановилось вместе с нами.

– Как же я тебя люблю, – пробормотал муж, размыкая объятья и заглядывая в лицо. От искреннего счастья в его глазах у меня зарябило в глазах. Вновь просыпается совесть – почему я молчала до этого? – У меня только один вопрос.

– Какой?

– Тринадцать недель, это больше трёх месяцев. И ты молчала?

Мне хватило совести покраснеть и отвести взгляд.

– И почему? – он не злился, в голосе искреннее любопытство и небольшое недоумение.

Слегка пожала плечами и попыталась вырваться из его объятий. Не дал. Наоборот неожиданно подхватил на руки и, игнорируя протестующий вопль, понёс к дивану, где сел сам и усадил меня к себе на колени.

– Я жду.

– Дим, какая разница, – пробормотала я.

– Большая, – ответил он и осторожно накрыл ладонью мой живот. Я невольно задержала дыханье, чувствуя тепло, что словно волнами, исходило от его ладони. – Я уже больше трёх месяцев будущий папа и ничего не знаю об этом… Ты точно не ошиблась в сроках?

– Точно… я просто сама ещё не поверила в то, что он есть, – тихо пробормотала в ответ.

– Или она.

Ладонь принялась нежно и очень медленно водить по животу. И выражение на лице было такое удивительное, что у меня невольно слёзы выступили на глазах, и я шмыгнула носом. Опять гормоны разыгрались.

– Не могу поверить, что он сейчас там… совсем крохотный. Насть? Давай пока никому говорить не будем.

– Давай.

И мы не говорили. Довольно длительное время нам удавалось скрывать эту маленькую тайну, благо живот у меня до шести месяцев почти не рос, а тот, что был, я весьма умело прятала за просторными жилетами, прикрываясь шарфами и прочими аксессуарами. Даже на работе никто не догадывался о моём интересном положении.

Но после шестого месяца, буквально за пару недель он неожиданно вырос, да так, что мне пришлось экстренным образом менять весь гардероб и брать отпуск в школе по семейным обстоятельствам.

Тогда и пришлось рассказать остальным. Хотя мне жутко хотелось оттянуть этот момент до самых родов. Но тут в позу встал Димка, сказал, что это детский сад и скрывать уже не получится, что будет лучше, если узнают всё от нас, а не из светской хроники. Я понимала, что он прав, но всё равно стремилась оттянуть этот неизбежный момент. Может, боялась сглазить, не знаю. Но муж не дал мне возможности  повредничать, схватил в охапку, чмокнул в нос и перенёс на Сейшелы.

Надо было видеть лица Татьяны и остальных, когда они увидели весьма ощутимые изменения в моей внешности и грядущее пополнение в нашей семье.

Дима оказался прав, и давно надо было поделиться этой маленькой тайной. Я теперь могла спокойно поговорить обо всех своих страхах, сомнениях и прочих маленьких фобиях, что периодически накрывали с головой, и были присущи любой беременной женщине. Меня теперь понимали.

Всё время до родов я провела в гостях у Тумановых. В прессу всё-таки просочились слухи о моей беременности и возле нашего дома опять стали появляться толпы журналистов. Для безопасности и просто, чтобы лишний раз не нервничать, Димка собрал вещи и велел и шагу не ступать с острова. А я и не собиралась. Мне тут было очень комфортно и спокойно.

Единственное, что меня огорчало, я очень скучала по мужу. Конечно, он старался выбираться к нам каждый день, но иногда не получалось. Проводить ночи без него стало для меня пыткой. И дело не столько в интимном плане. После того, как Димка узнал о ребёнке, он сократил наши близкие отношения вдвое и стал вести себя намного мягче и нежнее, сводя с ума своими неторопливыми ласками и невесомыми прикосновениями.

Мне просто не хватало его. Прижаться животом к крепкой спине и обхватить его за талию, вдыхая такой родной запах. Или просто лежать в темноте вслушиваясь в его дыхание, чуть не заходясь от щемящего ощущения счастья.

Однажды, ещё в Москве, на пятнадцатой неделе беременности, когда гормональные скачки давно уже были позади, я всё-таки расплакалась. Лежала и всхлипывала, утирая слёзы, чем жутко перепугала проснувшегося Димку.

– Настя? Болит что-то? Где? – зашептал он, вскакивая с кровати, путаясь в простынях и падая на пол, чтобы тут же вскочить.

Такой лохматый, домашний и красивый, что я разревелась ещё громче, вызывая у него нервный тик.

– Ди-и-и-и-им, я так тебя люблю.

Муж потом час успокаивался на кухне коньяком.

Конечно, нам было интересно гадать, кто родится мальчик или девочка, какие способности он приобретёт и на кого будет похож. Иногда затевали спор, пытаясь договориться, какое имя дадим малышу, но к согласию нам так и не удалось прийти.

Схватки начались в два часа ночи. Правда в тот момент я не знала, что это именно схватки. Просто проснулась от ноющей боли в спине и больше уснуть не смогла. Чтобы не тревожить Димку, что в эту ночь был с нами на острове, тихо выбралась из постели и вперевалочку направилась на кухню.

Налив в стакан воды, я поняла, что пить совсем не хочу. Скорее наоборот, от одной мысли о еде меня начало подташнивать. Боль только усилилась, переходя со спины в нижнюю часть живота. Наверное, странно быть такой глупой и недальновидной. Но я не сразу поняла, что это именно схватки. А когда поняла, не сразу поверила.

И испугалась. Вместо того, чтобы позвать кого-то, села на стул, обливаясь холодным потом и дрожа от новой схватки.

Не знаю, каким чудом Димка почувствовал, что что-то не так. Он и сам не знал. Я потом у него специально спросила, что его разбудило той ночью. Феникс не знал. Просто сказал, что проснулся, не нашёл меня и решил узнать в чём дело. Пошёл на кухню, а там я с совершенно безумными глазами, обхватив живот руками, едва стояла на ногах, цепляясь за стол. В тот момент мне пришла гениальная мысль, попробовать дойти до Димы и разбудить его. Кричать не хотелось, мне отчего-то было стыдно будить весь дом.

Соколова Мария Дмитриевна родилась на острове Маэ в доме своего дяди Сергея Туманова в 14 часов по местному времени, огласив громким ором все ближайшие окрестности. Переправленная сферой перехода Целительница, как и Татьяна, которая добросовестно ей всё это время помогала, сказали, что роды у меня были достаточно лёгкие и быстрые. Я так не думала, но возражать не стала. Вся боль, тревога и страх исчезли, стоило мне услышать её первый крик, ощутить крохотное тельце на своём животе, заглянуть в смышлёные синие глазки.

Моя дочь… моя маленькая крошка…

В этот момент Димке разрешили войти в спальню. Он переступил порог, да так и застыл, не сводя с нас ошеломлённого взгляда. Татьяне даже пришлось его слега подтолкнуть:

– Дим, не стой столбом, иди, поздравь жену с рождением дочери.

– Дочери, – ошарашено повторил он, сконцентрировав всё внимание на малышке, что завозилась у меня на животе и запищала.

– Дочери, дочери, – усмехнулась Туманова. – Она у вас ещё и Феникс к тому же. Наверняка унаследовала весь огненный темперамент папочки.

Наверное, она что-то ещё говорила, но я уже не слышала. Димка шагнул к нам, медленно опустился на колени и осторожно коснулся моей руки. В его синих глазах было столько любви и благодарности, что я просто не смогла сдержать слёз.

– Эй, ты чего, малыш? Всё хорошо… теперь всё хорошо, – он всё говорил и говорил, покрывая поцелуями мои руки, потом лицо, а слёзы счастья потоком лились из глаз.

Говорят, что нельзя быть всегда счастливым, что чувства притупляются и стираются со временем. Врут, наверное. Я была счастлива и была твёрдо уверена, что и дальше буду такой. Ведь теперь, когда нас трое по-другому просто не могло и быть.