Текст книги "Обреченная (СИ)"

Автор книги: Татьяна Серганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – Настя всё-таки приподнялась.

Лохматая, с припухшими губами и розовым личиком, она выглядела ещё моложе своего возраста. Дима с трудом удержался, чтобы не начать новый раунд сексуальных игр, уж слишком аппетитно девушка сейчас выглядела.

– И я не хочу уходить. Я тебе обещаю. Все последующие ночи до самой смерти мы проведём вместе. Будем засыпать и просыпаться вместе. Но сейчас мне действительно надо уйти, – Димка осторожно убрал волосы с её личика и поцеловал в нос. – Представляешь, что будет, если меня застанут здесь?

– Как будто они не узнают, – фыркнула Настя в ответ.

– Одно дело узнать, а другое поймать на месте преступления.

– Ох, Дима. В этом весь ты. Не пойман – не вор? – бегло улыбнулась, но взгляд по-прежнему оставался серьёзным.

Мужчина уже знал, какой вопрос Ведьма задаст следующим. И не ошибся.

– Дим, ты уверен в своём решении? – девушка слезла с его колен и нагая прошлась по комнате, поднимая с пола их хламиды. Одну быстро натянула на голое тело. Другую, не глядя, бросила ему.

– Другого выхода у нас нет. Костров как-то слишком настойчиво добивается исполнения Контракта с Энджи. И я никак не могу понять почему. Это даже странно. Сначала этот поспешный отъезд из Москвы. Потом махинации со снятием блокировок.

– Какие махинации? – Настя замерла посреди комнаты, в попытке собрать волосы в высокий хвост и недоуменно нахмурилась.

– Да, произошли в Ирландии так называемые «танцы с бубном» вокруг снятия блокировки с Энджи, – Феникс тоже встал и быстро надел неудобное рубище. После небольшого сексуального марафона силы у него не пропали, наоборот – энергия била ключом. – Пытаясь отгородить меня от Перерождения, Костров попросил Ирис инсценировать ситуацию, якобы никак не наступающей беременности Энджи, и под видом заботы, что мне никак не удаётся заделать ребёнка ей, мне бы Целители рекомендовали отдохнуть на сказочных просторах Ирландии, подышать свежим воздухом и успокоиться. Год…а может и больше.

Но Настя не улыбнулась в ответ, задумчиво прикусила губу, не сводя с него внимательного взгляда.

– Ты уверен, что именно так всё и было?

– В смысле?

– Как ты узнал, что Анжелина не сняла все блокировки?

– Я хотел расторгнуть Контракт и попросил своего знакомого найти лазейку. Он и узнал, что данных о медицинском осмотре в базу данных не поступало. Я открытым текстом потребовал не водить меня за нос, и Энджи предложила сама, сразу после той вечеринки, съездить к Целителям и снять все блокировки.

– К каким Целителям?

– Я не помню, – он равнодушно пожал плечами, совершенно не понимая, с чего вдруг девушка забеспокоилась. – Насть, а в чём дело?

– Ещё не знаю. Но что-то тут не чисто. Надо будет поговорить с Сергеем.

– Ты опять о работе.

– Ты же знаешь, кого берёшь в жены. Ещё есть время передумать.

– Даже не мечтай, – парировал тот и подошёл к любимой, обнял её и нежно поцеловал в макушку. – Не бери в голову и ложись спать.

– Дим…

– Настя, не надо. Ты же не перестанешь меня любить из-за того, что я стану беспомощным человечком?

– Что? – ахнула она, слегка отодвинувшись в сторону, чтобы с праведным возмущением заглянуть ему в глаза. – Нет, конечно.

– Вот и ты не думай обо мне плохо. Своими сомнениями ты…, – Дима вздохнул, подбирая слова, что сейчас шли из самого сердца. – Ты принижаешь мои чувства к тебе. Насть, именно ты – моя жизнь, а не магия. Запомни это и не смей больше сомневаться в моей любви, хорошо?

– Хорошо.

– Вот и умница, – Феникс осторожно сжал её в объятьях, в последний раз вдохнул сладкий аромат её тела и отошёл. – Сладких снов, Ведьмочка.

**

Церемонию Брака решили провести рано утром, когда солнечный диск только-только показал свой красно-оранжевый бок из-за линии горизонта. Тем самым уподобляя начало дня – началу новой семейной жизни.  А Дима был только рад, очень уж его беспокоила активность Кострова и остальных. Не хотелось бы, чтобы всё сорвалось, когда до свободы оставалось всего ничего.

Хорошо хоть им разрешили переодеться в свою одежду, а не выходить на всеобщее обозрение в этих жутких тряпках. Если уж терять сущность и магию, то хотя бы при полном параде.

– Дим, – Таня быстро подошла ближе, стоило им только войти в Зал для проведения Обряда.

– Колючка, не надо, – простонал Феникс, театрально закатывая глаза. – У меня сегодня праздник. Я тут женюсь, между прочим. Один раз и на всю жизнь. Да, да и не делай такие глаза. И ещё,  да – я уверен, и нет – не передумал. Всё, вопросов больше нет?

– Всё, – улыбнулась она и, неожиданно подавшись вперёд, быстро поцеловала его в небритую щёку. – Я тоже тебя люблю.

– Поздно опомнилась, милочка. Я сегодня уже веду одну Ведьмочку к Венцу. Вы бы тоже не затягивали с этим делом, – Димка приобнял молчаливую Настю и выразительно глянул на брата. Тот намёк явно понял.

Дружный смех разорвал гнетущую атмосферу, но тревога никуда не делась.

Зал был небольшим по размеру, правильной округлой формы и очень высокими сводами. Посредине стоял красивый резной алтарь и две каменные плиты. При виде широких кожаных ремней, Дима сглотнул и слегка ослабил воротник рубашки. Шутки кончились.

– Ложитесь, – почтенный старец небрежно указал на плиты, а сам неспешно подошёл к алтарю. – Всех остальных прошу удалиться из Зала. Обряд не терпит посторонних глаз. Это великое таинство любви, и лишним тут не место. Да и крики могут напугать.

Вот тебе и здрасте. Ничего не скажешь, обнадёжил и успокоил. Хорошо хоть от этого не умирают, сущность, конечно, можно потерять, но умереть в физическом смысле – нет.

Подмигнув побледневшей, как мел, девушке, Дима первый лёг на постамент и позволил закрепить ремни на руках и ногах. Что ж пора выяснить степень его выдержки. Так ли он крут, как думал о себе раньше? Одно радовало – Насте так плохо не будет. Внутри сущность начала бесноваться, предчувствуя степень подставы со стороны Хозяина. Её даже стало жалко, но и сделать Дима ничего не мог. Он ведь правду сказал – без этой упрямой брюнетки с шоколадными глазами жизнь для него просто потеряет смысл.

Двери тихо закрылись, извещая об уходе зрителей. А Феникс постарался поудобнее расположиться на холодной плите и закрыл глаза. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри всё дрожало, а сердце беспокойно стучало о грудную клетку. Казалось ещё чуть-чуть и выпрыгнет. Последние гнетущие минуты тишины перед главным испытанием в его жизни. И вот уже Святой Отец принялся нараспев, речитативом читать священные тексты и его голос эхом прокатился по Залу.

Боль возникла почти сразу, с первого же слова. Сначала она была просто неприятной, беспокоящей и давящей на сознание, но терпимой. Вот только это было лишь начало, и с каждым мгновением, с каждым новым словом она становилась всё ощутимее.

Феникс пытался мысленно представлять приятные сердцу моменты из его жизни, чтобы как-то отвлечься и не думать о том, что его буквально насквозь пронизывают разряды адской боли. Не получалось, картинки становились расплывчатыми, и пролетали таким быстрым слайд-шоу,  что было невыносимо вглядываться в них. Ещё пару раз попытался начать всё сначала и бросил это занятие. Нет, не поможет.

А пытка светом становилась всё жёстче. Жуткие болевые разряды забирались в те уголки сознания, о которых Колдун даже и не подозревал. Боль выкручивала всё внутри наизнанку, топталась по натянутым нервам, вгрызалась в плоть и спешила крушить дальше. В глубине души громко выла сущность. Ей тоже приходилось несладко. Только, в отличие от хозяина, она могла вдоволь наораться. Чем тварюшка с упоением и занималась, оглушая его своими воплями.

Когда боль стала почти невыносимой, Дима уже шипел сквозь стиснутые зубы и так сильно натянул кожаные путы, что на запястьях появилась кровь. Но и это не помогало, лишь на мгновение отрезвляло затуманенный разум, и боль опять брала над ним власть. Его тело крутило и ломало. Казалось еще чуть-чуть и даже кости расплавятся от этого страшного жара, что пылал вокруг него.

Дима больше не мог терпеть, не мог молчать. Все благие намерения не пугать Настю как-то незаметно вылетели из головы.

Слишком больно, слишком сильно… всё слишком…

И именно в этот момент подал голос Феникс. Ярко вспыхнул огненными красками, расправляя крылья в самой глубине души. Казалось, что против этой боли не выстоять, что даже этот Огненный Птах падёт, не выдержав натиска света. Но тут дал о себе знать подаренный кусочек Настиной души, что слился с истинной природой Феникса. Он так ослепительно засиял яркими огнями, освещая всё вокруг себя и даря умиротворение и блаженство, что Димка едва не задохнулся от этих резких перепадов. Пара секунд и боль просто исчезла, будто её и не было, по его израненному сердцу, по измученной сущности мягко прошла исцеляющая волна искренних чувств. Любовь побеждает всё. И Соколов знал об этом ранее по рассказам, а теперь ещё и проверил на себе.

Правда вместо боли неожиданно сразу навалилась невероятная усталость и мужчина, не выдержав потрясений, просто отключился.

-18-

Боль – это не страшно. Моя боль раздробилась о трепетную любовь к мужчине, лежавшему сейчас на алтаре неподалёку от меня, о его Темноту и даже о мой Свет, и это придало мне силу и мужество, чтобы противостоять этой изматывающей пытке. Всячески отгоняя мысли о своих болезненных ощущениях, меня ужасало другое: мне, как Светлой, пытка не должна была нанести ощутимый вред, а вот Фениксу… В нескольких метрах от меня корчился в судорогах самый дорогой человек и помочь ему я ничем не могла. Я знала, что Дима пытался ради меня сдержаться. Слышала его хриплое, тяжёлое дыхание и готова сама была выть. Кое-как развернувшись, смотрела, как его тело скручивает от боли, ломая и выгибая под немыслимыми углами. Смотрела и не могла отвести взгляда от этой страшной картины.

Нет, я тоже чувствовала боль, что словно сжимала каждую клеточку в огненные тиски. Несмотря на то, что сущность была светлая, она в любой цветовой ипостаси – оставалась сущностью. Поэтому было больно, но терпимо. Страшнее было лежать и вслушиваться в тихие, едва уловимые, стоны Димки.

Каким-то невероятным образом чувствовала, что огненный Феникс уже на грани, ещё чуть-чуть и не выдержит… и что тогда? Как остановить это? Как помочь ему справиться с этой мукой?

Сущность жалась в своей норке и жалобно поскуливала, а я, сцепив зубы, покрываясь липким потом с головы до ног, опять стала произносить какие-то неведомые мне ранее фразы, похожие на людские молитвы, выпрашивая у неизвестных мне Небожителей пощады для любимого человека…

Больно. От каждого произнесенного слова Святым Отцом по телу словно проходили электрические разряды, становившиеся всё болезненнее.

Ещё немного, ещё чуть-чуть. Это не может продолжать вечно. Просто не может.

«Потерпи, Дима, пожалуйста, потерпи».

Слёзы уже сами текли по щекам, мешая нормально дышать, застилая глаза.

Я боялась даже на мгновение отвести от него взгляд. Пусть это никак не поможет ему и не облегчит боли, но мне было капельку спокойнее.

Внезапно Димка захрипел, выгнулся и задрожал, широко распахнув глаза.

– Нет… нет, нет, – зашептала, пытаясь вырваться из этих пут, что крепко держали, мешая двигаться. – Дима!!!

Не услышал, болезненно рыкнул и обмяк.

Это что? Это как? Этого же просто не должно было быть!!! Что-то пошло не так. Но что?

– Дима!!!! – я уже кричала, срывая голос и до крови раздирая запястья. – Помогите же ему! Помогите!!! Почему вы стоите?... Почему?!!!

Но дверь всё еще была закрыта, а Старец продолжал читать свой текст, не обращая внимания на затихшего на алтаре Колдуна. И никто не делал попыток хоть как-то помочь ему.

– Дима!!! Димочка… не надо… пожалуйста. Не оставляй меня. Дима!!!

Я уже не замечала боли и не видела ничего кроме бледного лица любимого мужчины. Меня колотило от рыданий, а горло скрутил такой спазм, что я не могла выдавить больше ни звука. Единственное, что мне оставалось – это лежать на своём куске гранита и рыдать, проклиная всё на свете и молча умолять его не бросать меня.

 Я прекрасно осознавала, что Обряд нельзя прерывать. Никогда. Чтобы ни случилось, всё должно быть доведено до конца.

Я не знаю, сколько прошло времени, это была просто вечность. Мой личный персональный ад. Смотреть и не иметь возможности хоть чем-то помочь.

Как только старец замолк, дверь распахнулась, и к нам кинулись Сергей, Татьяна и ещё кто-то, я уже не видела. Я вообще ничего не видела, кроме неподвижного Димки.

Меня развязали, подняли на руки и потащили по коридорам. Сил не было оказать даже малейшее сопротивление.

Про Диму не сказали ни слова. Моего Феникса так же поспешно сняли с плиты и унесли куда-то, а спросить я боялась. Впервые за долгое время позволила себе смалодушничать.

Комната, в которую меня принесли, была явно целительской. Запах лекарств, трав и масел. Белые стены, узкие и неудобные кровати.

– Выпейте лекарство, оно поможет вам унять боль и снять напряжение, – незнакомый мужчина быстро поднёс к лицу стеклянный пузырёк с прозрачной жидкостью. И я послушно осушила его, даже не поморщившись.

– Ох, она все запястья в кровь разодрала, – произнесла Разина, примостившись рядышком на стул.

– Это ещё ничего. Обычно бывает гораздо хуже. Она хотя бы в сознании. Вот мазь, надо аккуратно втереть в кожу, а потом я закреплю результат.

– Хорошо.

Почти сразу ощутила прохладное прикосновение к руке и лёгкое пощипывание, постепенно переходящее в болезненное покалывание. Жутко хотелось пить, горло горело после приёма лекарства. Но попросить не было сил. Очень хотелось спать, и в то же время, я боялась закрыть глаза. Надо же было узнать, как там Димка.

– Настюш, потерпи, я постараюсь очень осторожно, – виновато пробормотала девушка, а я впервые за всё время взглянула на неё.

– Дима, – прохрипела, с трудом шевеля губами.

Вздохнула и отвела взгляд.

– Он жив. Пока это всё, что нам известно… Там… там что-то пошло не по сценарию, не совсем так, как должно было. Храмовники пытаются понять, что именно.

Кивнула и закрыла глаза.

Главное, что он жив. А с остальным мы справимся. Димка сам просил, чтобы я верила в него и нашу любовь. Я и буду. Всегда.

Уши словно заложило ватой, а перед глазами всё закружилось. Классический вертолёт во всём своём великолепии. С трудом повернулась набок, прежде чем живот скрутило спазмом и меня вывернуло прямо на белоснежный пол.

Охнув, Татьяна отскочила в сторону. А меня продолжало рвать. Даже когда желудок опустел, и в нём ничего не осталось, спазмы не уходили.

– Всё хорошо, всё хорошо, – шептал целитель, придерживая меня рукой и ободряюще гладя по спине.

Угу, то-то я сейчас готова расплакаться от этого «всё хорошо». Мне было просто ошеломительно «хорошо».

Очередной спазм и горло обожгло противным желудочным соком. Затошнило с новой силой, но спазмы стихли.

Мне вот интересно, этот мужик кроме успокаивающих слов на что-то способен? Он Целитель или как?

– Это нормально? – тихо поинтересовалась Разина, после того, как я упала на подушку и попыталась отдышаться.

– Её организм так реагирует на стресс. Настя, вам надо поспать, – тёплые руки легли мне на лоб, и тут же накатила усталость.

– Дима…, – я попыталась вырваться из сонливого плена, в который меня всё сильнее затягивало.

– Таким образом, вы ему не поможете. Ваш организм измотан и требует отдыха. Просто закройте глаза и поспите. Вы ему будете нужны хорошенько отдохнувшей, и набравшейся сил.

А у меня этих сил даже сопротивляться не осталось, веки закрывались сами собой. И спустя пару секунд я уже спала.

Проснулась, когда за окном было уже темно. В палате горел лишь небольшой светильник в углу, а на неудобном и жёстком стуле, рядом с кроватью, скрестив руки на груди, дремал Сергей. Слегка пошевелилась, вздрагивая от боли в мышцах, и судорожно вздохнула. Во рту словно стая котов ночевала.

Брр, противно-то как.

Мне бы умыться и воды попить.

– Настя? – Сергей сонно заморгал и выпрямился. – Ты очнулась.

– Пить, дай, – прохрипела в ответ и слегка поморщилась. Что-то за последний месяц плохое самочувствие стало для меня нормой.

– Сейчас. Целитель сказал не больше глотка, – Страж аккуратно налил в прозрачный стакан совсем немного воды и подал мне.

Слегка промочила губы и некоторое время подержала воду во рту, не сглатывая.

– Дима ещё не пришёл в себя, – между тем продолжил мужчина, вернувшись на свой пост. – Храмовники ничего конкретно не говорят. Они просто никогда подобного не видели.

– Чего именно? – сглотнув, спросила я и поморщилась от дискомфорта в организме. В нём было что-то не так, что-то непривычное для меня.

– Хороший вопрос. А вот это мы узнаем, когда он очнётся. И скорее всего, сущность осталась с ним… Тут были Костров с Ирис.

– И как?

– Им предъявили соответствующие документы на Брак и предложили прекратить преследования с их стороны господина Соколова, – улыбнулся тот, отчего вокруг глаз образовались мелкие морщинки.

– И они сразу последовали совету?

– Нет. Но разозлились конкретно. Вот только против Брака никто из них не попрёт, даже двое представителей сильнейших Кланов.  Ни ты, ни Дима больше не входите в состав ни одного из Кланов, и принудить к чему-либо вас никто из них не может.

– Ты узнал, зачем он им понадобился?

Промолчал, задумчиво рассматривая моё лицо. Словно не зная, стоит ли мне всё рассказывать или нет.

– Тоже заметила их интерес к Диме?

– Его трудно не заметить, – я всё ещё хрипела, но голосовые связки постепенно разрабатывались. – Просто маниакальное желание сделать его отцом. Я понимаю, Димке уже за тридцать и, если эта попытка стала бы неудачной, следующую он мог бы предпринять только через пять лет. Но всё-таки, слишком уж навязчиво.

– Мои осведомители так ничего толком и не узнали, – признался Страж. – Какая-то веская причина есть, но так тщательно скрываемая, что узнать подробности не удалось. Седой очень не хочет, чтобы мы узнали об этом раньше положенного времени.

– А что удалось?

– Умеешь ты, Настя, суть уловить, – хмыкнул он. – До нас давно стали доходить слухи о том, что Седой и его компания занимается кое-чем не совсем законным.

Я хмыкнула и выразительно приподняла бровь. Тоже мне новость. Мы тоже Закон нарушаем.

– Хорошо. Я не так выразился. Занимается кое-чем необычным… Я почти полностью уверен, что он хочет закрепить сильные гены Магов.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда рождается Маг, то никогда заранее неизвестно, какой силой он будет обладать и какими способностями. Бывает так, что у сильных Магов рождается слабый ребёнок, и наоборот, у слабых – сильный. И вообще, в последнее время, стала чётко прослеживаться тенденция: количество Магов, с сильным потенциалом, с каждым годом становится всё меньше, мы постепенно слабеем. Твоя мать ведь была не очень сильной Ведьмой и способности Некроманта ты получила не от родителей, а от дальних предков. Так же и Дима, его отец огненный Маг, но не Феникс.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что он хочет искусственным образом вывести суперсолдат. Не только светлых, но и сильных? Сергей, но ведь это невозможно. Это не магическое вмешательство.

– Я знаю, мы все так думали. А вот Седой решил, что можно. И ты понимаешь, чего он в конечном итоге добивается?

– Сергей, – сглотнула, слишком ошеломлённая мыслью, что пришла в голову. – Он что, вновь хочет развязать войну с людьми?

– Только в этот раз сила будет на стороне Магов.

– Вот, Тьма! – прохрипела из последних сил, откидываясь на подушку и прикрывая на мгновение глаза, чтобы осмыслить масштаб амбиций кучки Магов, и экстремальность моей ситуации «Оказаться между молотом и наковальней!»

Я и раньше знала, что влезла по-крупному в некие распри, но только сейчас осознала всю чудовищность передела сфер влияния.

Нет, с одной стороны, как Ведьма, и как представитель Магического мира, я прекрасно понимала Седого. Тогда, более двухсот лет назад, когда обе стороны были измотаны кровавыми столетиями Охоты на Ведьм и Колдунов, а Маги были разобщены и вынуждены жить в постоянном страхе, Закон о мирном сосуществовании, принятый тогда, казался панацеей от всех бед. По сути своей, в то время он действительно был спасением. Конец затяжной бойни, что измотала обе стороны, возможность жить, не таясь и не прячась –это ли не счастье? Никто ведь и не предполагал, в какие рамки люди загонят Магов. А если и задумывались, то на тот момент времени не придавали значения внушительному размеру людских полномочий и вопиющее ограничение оных для Магов, а надо бы.

Полный контроль со стороны людей и Закона. Проведение Торгов по инициации Ведьм полностью было поднадзорно людям, Контракты и много другое, так же было под их юрисдикцией. При кажущемся могуществе, при всех своих невероятных способностях, мы, на самом деле, были беспомощны и загнаны в жёсткие рамки. Любое отступление от норм и рамок Закона жестоко пресекалось не только людьми, но и Стражами.

Да, менять устоявшийся порядок надо, и я активно этому способствовала. Но не такими методами, которые внедрял и применял Седой. Если Разин хотел мирного разрешения проблемы, большего очеловечивания Магов, появление в них светлых качеств, то Седой  действовал от обратного – за счёт селекции Магов, желая поднять ресурс их силы по максимуму, а значит преумножить сокрушительную мощь, если сойдутся в битве два Мира – Людской и Магический.

Прав был Сергей, собственно, он очень часто оказывался прав, даже когда я была уверена в обратном. Может его опыт сказывался, а может работа с храмовниками. Сложно сказать, что эти экспериментаторы с ним сделали.

Но, вспоминая историю, трудно не признать, что наш магический ресурс из года в год, из поколения в поколение стал истощаться, мы уже не так сильны, как наши предки, которые заключили договор с Тьмой, получив силу взамен любви. И, даже несмотря на существующие Кланы, Маги разобщены. Каждый думает о своей выгоде. За это тоже можно сказать спасибо Закону. Именно жёсткое деление на Кланы по половому признаку увеличило пропасть между нами.

Но теперь, если наплевав на раздоры и собственное тщеславие, Главы встанут под флагом Седого, чтобы отомстить за собственное многовековое унижение…

Я вздрогнула от такой перспективы. Месть людям будет страшна. И Стражи, которые обязательно встанут на защиту людского рода, тоже обречены на смерть. Это сейчас они сильнее и сплочённее Магов. Но ситуация в корне поменяется, если у Седого получится воплотить свои замыслы в виде новой концепции мира в реальность.

– Уверен, что всё именно так, как ты думаешь?

– Нет, – Сергей отвёл взгляд и покачал головой. – И очень хочу верить, что ошибся. Но ты же понимаешь, что это вполне возможно.

Конечно, понимала. В нашем мире всё возможно. Иногда даже то, что кажется нереальным и совершенно невероятным. Точно так же, как и «белые» сущности менее полувека назад.

– Одно дело возможности, а другое – реальность, – потёрла виски, пытаясь осознать сказанное. Голова гудела, а мысли путались, отказываясь обдумывать эту страшную мысль. – Ты не хуже меня знаешь, что вмешательство в развитие эмбриона – чревато катастрофическими, а самое главное, непредсказуемыми последствиями. Были когда-то попытки, и они все заканчивались фатально для плода и Ведьмы. По-моему, ещё до принятия Закона. Маги хотели укрепить своё могущество и одержать победу над людьми, поэтому уже тогда проводили эксперименты, ставя опыты над слабыми Магами или Магами-сиротами, тогда ведь Кланов не было.

– Да, действительно были попытки. Но если это сделать до зачатия?

– В каком смысле?

– Если начать подготовку родителей до зачатия? Скажем за месяц, за два, три?

Я сглотнула, смотря на него расширенными от изумления глазами:

– Изолировать родителей и три месяца пичкать их препаратами, настойками и проводить эксперименты?

– Не знаю. Но вдруг есть такая возможность? Усилить мощь и силу Магов до зачатия и таким образом повлиять на рождение сильного ребёнка. Да и наука генетика в людском мире набирает обороты, даря людям шанс на получение более сильного потомства без болезней. Я думаю, что именно человеческие достижения подтолкнули Седого на претворение его планов в жизнь.

– Сергей, я не знаю, – честно призналась ему. – Ты думаешь, с Димой хотели поступить также?

– Вполне возможно. Эта странная отсрочка с зачатием Энджи на несколько месяцев, его отправка в Ирландию…, – Страж красноречиво замолчал, позволяя мне самой логически додумать или  дофантазировать.

– Но он ничего такого не рассказывал. Никакого вмешательства или принуждения в отношении его не было – ни физического, ни ментального. Думаю, если бы на Фениксе ставили эксперименты, он бы всё равно заметил это.

– Дима пробыл там от силы три-четыре дня. Но ведь по плану должен был остаться на более долгий срок.  Вмешательства не обязательно должны были происходить открыто. Ведь никто не исключает возможность подмешивания в питьё и еду неустановленных препаратов, зелий, травок и так далее по списку?

Я покачала головой и отвернулась, вглядываясь в безликую серую стену. Если это правда, то насколько масштабны подобные эксперименты? Даже думать об этом было жутко. И главное, как я их могла проморгать? Ведь полгода входила в состав Клана. Правда, я особо не высовывалась, стараясь казаться незаметной и безликой, но всё-таки. Если действительно всё это время велась тактическая планомерная подготовка к генетическому отбору, то подготовились они отменно.

– Сергей, это звучит слишком фантастично…

– Но гипотетически, это вполне возможно, – закончил он за меня фразу.

Зёрна сомнения уже были посеяны, и я уже против воли начала задумываться.

– У тебя нет доказательств?

– Нет, – кивнул тот, соглашаясь, и я услышала, как заскрипел стул под тяжестью его тела, когда он сменил положение. – И Седой вряд ли преподнесёт их мне на блюдечке с голубой каёмочкой.

– Но ты не отступишься? – я вновь повернулась к Стражу, всматриваясь в сумраке вечера в черты его лица.

Хмыкнул, слегка склонил голову на бок, отчего тёмная прядь упала на лоб.

– Ты же знаешь ответ.

– Знаю. Надеюсь, что ты не ждёшь от меня подвига, как я брошусь на амбразуру, с целью сбора доказательств? Потому что вынуждена тебя огорчить – этого не будет.

– Уже понял, – мужчина улыбнулся. – Знаешь, это несколько странно видеть вас вместе.

Я невольно вспыхнула, и открыла рот, чтобы ответить, но он не дал, быстро заканчивая мысль:

– А с другой стороны, вы так дополняете друг друга, что диву даёшься. Я рад, что ты появилась у Димы, а он появился у тебя… Вы оба достойны лучшего… – Сергей хлопнул по коленкам и поднялся, собираясь уходить. – Ты отдыхай, тебе надо набраться сил, а я пойду.

Резко подалась вперёд, хватая его за руку.

– Серёж, с Димой всё хорошо?

– Да. Завтра утром очнётся и будет вновь шутить, и балагурить… Не знаю, что именно с ним произошло во время ритуала заключения Брака, но я уверен, что ты в очередной раз спасла его… А теперь спи.

Но не успел он отойти, как раздались шаги и дверь в мою палату тихо открылась.

 – Уже очнулись, вот и хорошо, пора принимать лекарство, – мягко улыбнувшись, произнёс храмовник, заходя внутрь с небольшим подносом, заставленным какими-то мензурками, склянками и прочей медицинской ерундой. Чтобы это ни было, но в горле противно запершило, а желудок сделал кульбит и меня вновь затошнило. Я бы сейчас от восстанавливающих артефактов не отказалась, чем пить эти травки. – Как самочувствие?

– Спасибо, хорошо, – я села поудобнее на кровати и попыталась улыбнуться в ответ.

– Я пойду, – Сергей осторожно сжал мою ладонь на прощание и вышел, оставив меня один на один с эскулапом.

– Вы очень быстро восстанавливаетесь, Анастасия Павловна. Хотя это не удивительно – регенерация у Некромантов всегда была ошеломительной. Завтра утром уже будете бегать.

– Как там Дима? – как будто меня волновало собственное здоровье, когда где-то дальше по коридору страдал самый дорогой и любимый человек.

– Уже лучше. Не переживайте, – храмовник вручил мне стакан с очередной настойкой. – С вашим мужем всё хорошо.

Муж…

Как-то за этими новостными потрясениями совсем забыла, что мы с Димкой поженились. Нет, то, что Брак был, я знала, но про сам результат данного обряда забыла. У меня же теперь муж есть… и я – жена.

И от этой мысли стало так тепло на душе и легко, что все заботы, тревоги и размышления о спасении мира стали такими ненужными и далёкими. Наверное, действительно давно пора перестать думать о ком-то, и начать обустраивать собственную жизнь. Ведь у меня теперь есть семья и то, ради чего стоит жить.

Утром следующего дня общее самочувствие действительно улучшилось и стало намного легче. Я будто вновь стала сама собой – сильной и уверенной в себе Ведьмой. Сущность после пережитых потрясений мирно дремала в своей норке и не показывалась, а резерв был максимально наполнен. Всё-таки храмовники мастера своего дела и лекарства у них такие тут, что мёртвого на ноги поднимут.

Вскоре после того, как мне разрешили вставать, пришла Разина и сопроводила в комнату, где я смогла принять душ и привести себя в порядок. Девушка также позаботилась об одежде, вручив мне тёплое платье насыщенного винного цвета.

– Дима очнулся, – произнесла девушка, стоило мне выйти из ванной. – И очень хочет тебя видеть.

Сердце буквально ухнуло вниз и тревожно забилось.

– Как он?

– А ты сейчас сама сходишь и всё узнаешь, – хитро улыбнулась та.

Путь по коридору до палаты Димки занял всего минуту, но он показался мне вечностью. Что сказать? Как сказать? И стоит ли вообще что-то говорить? Мысли путались и терялись в общем хороводе разноплановых эмоций. Страшно вспотели ладони, и я судорожно принялась вытирать их о ткань платья. Меня саму колотило и было немного страшно.

Но стоило войти в палату и переступить порог, попадая в плен ярко-синих глаз, как все сомнения исчезли.

– Привет, – сорвалось с губ.

– Привет, – улыбнулся муж в ответ.

Бледный, страшно уставший, с впалыми щеками и жуткими синяками под глазами. От прежнего ослепительного Феникса, осталась лишь жалкое подобие, но всё равно для меня он был самый лучший, самый сильный и красивый мужчина на свете,  и самое главное – только мой. А как сияли его глаза. Синие-синие, яркие и такие живые, что невозможно было отвести от них взгляда и не улыбнуться в ответ. И сколько нежности в них было и любви. И все сомнения и страхи исчезли, утонув в этом синем омуте.

– Как ты? – прошептала, подходя ближе и ничего не видя кроме его лица.

Наверное, в палате кто-то был кроме нас. Я даже помнила, что Татьяна заходила вслед за мной. Но всё это как-то забылось и стерлось, как лишнее и мелкое. Я даже не заметила, как они вышли, оставив нас одних.