Текст книги "Обреченная (СИ)"
Автор книги: Татьяна Серганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
**
Дни тянулись медленно и весьма однообразно. Особенно, когда не знаешь, чем себя занять, и как жить дальше. Я была в дикой, вязкой прострации, где время для меня потеряло свою актуальность. Ела только тогда, когда просто необходимо было подпитать жизненные силы, спала, когда падала без сил. Я даже подзаряжаться артефактами начинала только после того, когда сущность начинала выть от голода.
Здесь на острове, который Саид любезно предоставил в моё временное пользование, было всё так же красиво, почти как раньше.
Наверное, я извращенка и мазохистка в одном флаконе. Иначе, как объяснить моё стремление оказаться здесь, в том самом месте, где когда-то была так счастлива с Димкой, где каждый уголок напоминал о чудесных мгновениях, что мы провели вместе.
Татьяна даже несколько раз переспросила, уверена ли я, что именно здесь хочу отдохнуть.
Уверена.
Сейчас мне больше всего на свете хотелось продлить иллюзию сказки. Вновь окунуться в мираж счастья и быть наедине с прошлым, в котором был ОН и Я. И мы были единым целым.
Я не могла спать в спальне, где всё напоминало о нём, это было выше моих сил, поэтому перебралась в соседнюю спальню. Хотя и там мне спалось не лучше. Временами казалось, что я схожу с ума от тоски, мне слышались голоса, смех и жаркий шёпот. Хотелось выть и кричать во всё горло. Иногда я так и делала – кричала, рыдала, прижимая подушку к груди. Но боль от этого меньше не становилась. Когда я, наконец, валилась от усталости и проваливалась в сон, мне вновь и вновь снился Димка. Просыпаться в слезах, с гулко стучащим сердцем – стало привычным.
Но мне необходимо было поставить точку. Здесь всё началось когда-то, здесь и должно закончиться. Именно поэтому я и продолжала медленно истязать себя. Может, боль поможет уничтожить чувства? Но время шло, а чувства продолжали жить, и боль становилась только сильнее.
Не знаю, какой день недели это был, который час.
Я просто сидела на пляже, обхватив колени руками, и смотрела на океан. Сейчас это было единственное, что дарило мне хоть какое-то спокойствие и небольшое умиротворение. В голове впервые за долгое время появилась мысль, что так продолжаться не может и пора бы уже двигаться дальше. Я даже начала строить какие-то планы, думать, куда отправлюсь дальше.
На столе в гостиной лежала папка с документами и паспорт на имя Анастасии Матвеевой. Я вновь стала собой. По крайней мере в документальном плане. Сергей привёз это пару дней назад, но и словом не обмолвился о Диме. Я не спрашивала, а он не сказал. Хотя мог бы догадаться, как важна сейчас дал меня хоть малейшая информация о Фениксе. Просто посоветовал лучше питаться и постараться постепенно выкарабкиваться из депрессии. Ну, конечно, как будто я и сама не знала, что пора. Но одно дело знать, совсем другое сделать.
Взяла в руки горсть песка и пропустила его сквозь пальцы. Тёплый, даже горячий, как… нет, не надо сравнивать.
Сколько я уже здесь нахожусь? Неделю? Две? Или уже месяц?
Надо жить дальше. Пусть и без Димы.
Сейчас приведу себя в порядок, приму душ, приготовлю что-нибудь поесть и всё хорошенько обдумаю. Антуан приглашал к себе в Италию, говорил что-то о виноградниках, лошадях и прочей ерунде. Может, и правда рвануть в Италию? Смена обстановки, знойные мужчины...
Сущность предупреждающе рыкнула.
Глупая. Никто Диму нам не заменит, и я это отлично знаю. Но жить-то как-то надо дальше. Даже если и жить совсем не хочется.
В душе я простояла минут двадцать, наслаждаясь тёплыми струйками воды, нежно ласкающими кожу. Выходить не хотелось, потому что там за порогом начиналась совершенно другая жизнь и принятие решений, которые уже нельзя было откладывать.
Быстро переоделась в лёгкий сарафан, волосы просто высушила полотенцем и собрала в хвост, чтобы не мешались. И отправилась на кухню.
– Сначала перенесёмся к Сергею, – произнесла я вслух, обращаясь к сущности.
Та в ответ буркнула что-то, и из норы вылезать отказалась. Да, собеседник из неё никакой. Но разговаривать с кем-то, ведь, надо. Вздохнула и перемешала лопаткой овощи, которые тушила в сотейнике. Есть не хотелось, от одной мысли о еде к горлу подступала тошнота. Но я и так долгое время питалась бутербродами.
– Потом… Как ты думаешь, как нам быть дальше? Может, отправимся в путешествие? Мы с тобой не были в Новой Зеландии, а там очень красиво. Смотаемся к аборигенам – маори…Знаешь, какие там сильные Колдуны, наделенные волшебной магической силой – маной. Только с помощью маны они могут творить макуту – заклятие, магию, колдовство. Например, произнеся заклинание роту, нагнать на человека сон. Или, спев любовную песню – ваиата ароха, заставить полюбить себя. А тохунга фаифаиа способен, произнеся заклинание, даже убить человека с помощью своей маны.
– Вот оставишь тебя на неделю, а ты уже сама с собой разговариваешь, – раздался тихий голос сзади.
Ложка с грохотом упала на пол, обрызгав соусом плиту, стол, ящики и пол. Каким-то чудом только сарафан не задело.
Я схватилась рукой за столешницу и попыталась сделать вдох. Спазмами скрутило всё тело, а сердце замерло. Где-то там, в глубине сердца, сущность с победным кличем билась о стенки и радостно прыгала. А я всё ещё не могла поверить в то, что мне всё это не привиделось.
Обернулась очень медленно. С ощущением, что это опять плод моего больного воображения и там никого нет.
Димка.
Худющий, бледный, почему-то с влажными волосами, и лихорадочно блестящими синими глазами.
– Ну, здравствуй, Незнакомка, – улыбнулся он своей коронной ухмылкой.
А я… я ахнула, и стала медленно оседать.
Последнее, что увидела, перед тем, как грохнуться в обморок – это Димка, что бросился ко мне с испугом на лице.
Как правило, люди теряют сознание от ужаса или боли. В душевной боли я провела всё время, с момента, когда он учтиво кинул в мою сторону: «Спа-си…бо…вам», и я как будто сжилась с ней, даже ни на минуту не выходя из состояния перманентного шока. Я же лишилась чувств от основательной, но такой эмоциональной встряски, которая накрыла меня с головой, и просто вырубила моё сознание. И это стало короткой передышкой перед тем, как вынырнуть в реальность, в которой меня ждал ОН – мой любимый Колдун.
Лишь пара ударов любящего сердца и лёгкий туман перед глазами, наверное, от асфиксии. Я ведь так и не смогла нормально вздохнуть после его появления.
И вот мы уже сидели на деревянном полу – я и Димка. Он осторожно держал меня за плечи и вглядывался в лицо совершенно безумным взглядом. А я так и не могла выровнять дыхание. Несмотря на то, что лёгкие горели огнём, и каждый вдох давался с колоссальным трудом. Слёз пока не было, лишь суеверный, первобытный страх. От того, что стоит мне глубоко вздохнуть, и я спугну такой манящий меня к себе морок в образе Димки. Но разве призраки могут быть настолько реальными? Подключила все органы чувств. Я чувствовала его запах, его тепло так ярко, что было больно.
Разве такое возможно?
– Настя, – прошептал Димка, осторожно касаясь пальцами моего лица, а после нежно обхватывая ладонями и просто заглядывая в глаза. – Настён, ну ты чего? Мне, конечно, приятно, что ты встречаешь меня, бросаясь мне в ноги, но, можно было просто кинуться мне в объятия!
А в глазах столько искристого счастья и нежности.
И от этого просто обращения, ласкового шёпота, и даже такой дурацкой шутки, я совсем растерялась. Так хотелось поверить, что это не сон, но и страх никуда не делся. А также отчаянье от осознания того, что быть вместе нам всё равно не позволят.
Его глаза были просто нереально синими, но такими родными. И этот глубокий голос тоже его. Как и улыбка… и руки. Мой Димка.
– Дима? – в конец концов тихо прошептала я, всё еще не в силах поверить, что это и правда Феникс.
– Я это, я. Глупенькая моя девочка, – улыбнулся мужчина и, прижавшись своим лбом к моему, продолжил глухо шептать и стирать дрожащими пальцами слёзы, что всё-таки хлынули из глаз. А мне казалось, что я уже давно всё выплакала. – Я же чуть было не потерял тебя… опять.
– Димка… Димочка… но как?
Он прервал мой бессвязный шёпот мягким поцелуем, полным горечи и слёз. Наверное, только в этот момент до меня и стало доходить, что это действительно не сон, не мираж и не плод моего больного воображения.
Тут же вцепилась пальцами в его плащ, не давая ему даже малейшей возможности сбежать. Но он и не думал, прижимая к себе так сильно, почти на грани боли.
Мы целовались, как сумасшедшие, не в силах даже на мгновение оторваться друг от друга. Непрерывно касаясь лица, рук, плеч, волос.
– Кхм, кхм, я прошу прощения, что отвлекаю, но у нас очень мало времени, – раздалось откуда-то сверху.
Димка, в ту же секунду, нехотя, оторвался от моих губ, и несколько раздражённо хмыкнул:
– Вот умеешь ты, Лизка, всё испоганить.
– Училась у лучших, – фыркнула девушка в ответ.
Подняв взгляд, я увидела хрупкую девушку с золотистыми волосами и светло-голубыми глазами. Одета она была в рваные джинсы и какую-то жуткую куртку непонятного цвета.
– Насть, это Лиза Разина, Лиз, это моя Настя, – представил нас Димка, быстро вставая с пола, и помогая подняться мне.
– Очень приятно, – девушка улыбнулась и слегка повела носом. – А у вас тут что-то горит.
– Моё рагу, – быстро повернулась к плите и выключила конфорку.
Димка тут же притянул меня к себе, прижимаясь всем телом и зарываясь носом в волосы. А я готова была плясать и петь от счастья. Дима здесь, со мной.
– Насть, Лиза права у нас совсем мало времени. Собирай вещи, мы уезжаем.
– Куда? – и тут о себе напомнила реальность и обязательства перед Седым. Мы не должны были встретиться. Внутри меня в любой момент могло активироваться смертельное проклятье. По идее, оно должно было давно среагировать, но почему-то я ещё была жива. – Дим, я не могу, у меня же магический договор… Они же взяли с меня клятву, что я никогда не буду искать с тобой встреч.
– А ты не искала. Я сам тебя нашёл. И теперь никуда не отпущу и никому не отдам.
– Они не позволят.
– Пусть катятся к Тьме или ещё дальше.
– Дима, – остановила его жестом, и, делая шаг в сторону, едва не морщась от той жуткой какофонии, что устроила мне в голове сущность. – Ты не понимаешь. Они не допустят наших отношений. На тебя у них совершенно другие планы.
– Знаешь, куда они могут идти со своими планами? – разозлился Феникс, вновь хватая меня за плечи и слегка встряхивая, словно пытаясь привести в чувство. – Настя!! Взгляни на меня. Ты хоть соображаешь, что говоришь? Ты готова отказаться от меня, от наших чувств в угоду шайке каких-то уродов, которые возомнили себя Богами? Думаешь, они тебе спасибо скажут за наши испорченные жизни? Да им плевать на чужие судьбы. А раз так, то и мне плевать, что у них там на уме. Я не могу без тебя, понимаешь?
Взглянула, с трудом сдерживая очередную волну слёз. Как же он не понимает, я же за него боюсь, а не за себя. Ещё одного такого скорого Перерождения, он просто не переживёт. А я уже столько раз мысленно его хоронила и теряла, что просто молча последую вслед за ним за грань.
– Я им тебя не отдам, – процедил Димка и встряхнул меня снова. Так, что даже зубы клацнули.
– Опять бегать, скрываться и жить под чужой личиной? Ты же понимаешь, что это не выход.
– Понимаю. Поэтому сейчас мы едем в Храм.
На заднем плане сдавлено хрюкнула Лиза, но промолчала.
– Зачем в Храм?
– Будем заключать Брак.
– Ты что с ума сошёл?! – теперь кричала я. – Феникс, не до шуток, знаешь ли… Это тебе не игрища с забавами, а Брак!
– Я знаю, что это.
– Он же полностью уничтожит твою сущность и лишит тебя силы.
– Не полностью, а частично, – парировал тот, совершенно не боясь грядущей перспективы.
– Никто заранее не может этого знать. Это сейчас тебе представляется всё в романтическом и розовом цвете. А потом придёт осознание и объективная реальность, и ты возненавидишь меня. Ты даже не представляешь, каково это – разом лишиться всех способностей…
– Настя! – заорал Димка в ответ. – Очнись!!! Прекрати решать за меня! Поверь, жизнь без способностей, это не самое страшное! Я чуть не умер, спасая единственное, что мне было дорого в этой чёртовой жизни. Точнее, я действительно умер. И это именно ты меня вытащила, запустила процесс Перерождения и отдала часть своей души. А я практически всё забыл и лишился самого главного – тебя. Думаешь, приятно каждую ночь видеть во сне таинственную девушку, сходить с ума от любви к ней, а утром не помнить её лица, мучительно выцарапывая из недр памяти хоть какое-нибудь объяснение этих видений?! И после этого я испугаюсь какого-то Брака? Так вот ты ошибаешься. Гораздо страшнее – это прожить остаток своих дней без тебя.
Первой пришла в себя всеми забытая Лиза.
Девушка вздохнула и тихо произнесла:
– Знаешь, Насть, после таких слов, я бы схватила его за руку, и сама потащила в Храм. Но дело, конечно, твоё. Только времени мало. Дим, твоя брюнеточка, скорее всего, уже подняла тревогу, и они сразу поймут, куда Соколов лыжи навострил. И ещё, Насть, моя мама ни минуты не жалела о своём поступке, а она ведь полностью выгорела после заключения Брака. Не думай о том, что может произойти, думай о том, что вы сможете добиться, будучи вместе.
– Ты, прям, взрослеешь на глазах, – Димка вновь прижал меня к себе, и устало улыбнулся блондинке.
– Я же сказала, хорошие были учителя, – парировала она и с внезапной тоской оглядела столовую. Видимо, этот домик был полон приятных воспоминаний не только для нас с Димой.
– Ну, что, Незнакомка? В здравии и болезни, в богатстве и бедности? – усмехнулся Соколов, но я видела страх и неуверенность в его глазах. Это сильный Колдун так боялся моего отказа.
– Пока смерть не разлучит нас, – шепнула в ответ.
Выдохнул и улыбнулся более открыто:
– Глупая, теперь даже смерть нас не разлучит.
-17-
Настасья… Настенька… Настёна…
Внутри него всё пело от счастья, даже вредная сущность довольно жмурилась, и что-то мурлыкала себе под нос. А уж что говорить об истинном Фениксе, который торжествующе курлыкал внутри, и настолько ярко сверкал всеми оттенками пламени в его душе, что весь этот внутренний свет стал вырываться наружу. Создавалось впечатление, что Димка покрыт ореолом сияния. Отныне Соколов знал, что счастье и любовь имеют свой цвет, и это цвет мерцания огня, сплетающийся с цветом брызг сверкающих искорок.
Держать и не отпускать ни на минуту, дышать ею, любоваться своей девочкой и просто быть рядом с ней каждую минуту. Всю жизнь.
Сила, способности, магия – разве в этом главный смысл жизни?
Теперь Димка как никогда понимал и Разина, и Сергея с Татьяной. Надо, кстати, узнать, не поженились ли они за ту неделю, что он был в отключке? Таня… Соколов вспомнил свою бывшую секретаршу. Не всё, конечно, многое осталось скрытым в тёмных закоулках памяти, но Дима помнил, что когда-то любил её. Но, сейчас он не назвал бы это любовью. Но даже те неопределённые чувства к ней, сгорели в пламени Перерождения, оставив лишь привязанность и чисто братские чувства. И это его более чем устраивало.
– Настя, – вновь прошептал, вдыхая запах её волос и прижимая к себе.
– Что? – улыбнулась она в ответ.
Как хотелось о многом сказать, но слова сейчас были лишними. За них в данный момент говорили прикосновения и ритм учащённого пульса. Как же он был сейчас счастлив…
Вещи они собрали быстро и Лизка, достав сферу, перенесла их в один из дальних Храмов. Соколов мельком взглянул на задумчивую блондинку, которая с хмурым выражением на лице смотрела перед собой, явно думая о чём-то своём. У Соколова возникло странное ощущение, что между ними…в той…другой жизни, что-то было. Глупо, конечно, он никогда бы не переспал с младшей сестрой Колючки. И это неприятное открытие остро полоснуло по нему. Передёрнув плечами, тем самым пытаясь отогнать от себя это неловкое ощущение, он прислушался к себе, но оно осталось и никуда не исчезло.
– А чего или кого мы ждём? – спросил Димка через пару минут.
Их привели в небольшую комнатку с мягкими диванами, и тактично велели подождать. Всего три минуты, а ему уже всё приелось – серые стены, тяжёлая дубовая дверь и высоченный, под три метра, потолок. Особенно раздражали узкие оконца с решётками. Не Храм, а тюрьма какая-то, и как они тут живут.
– Сергея, – ответила Лиза.
– А зачем нам Страж? Нам Отец нужен.
– Для начала тебе нужен доктор, – ответил Сергей, быстро входя в их комнату, следом за ним вошла и Татьяна. – Ну, здравствуй, братишка. Вспомнил?
– Твоими стараниями, – вставать для того, чтобы поприветствовать брата, не хотелось. Для этого надо было выпустить Настю из своих объятий, а она так хорошо устроилась, свернувшись комочком у него под боком. А во-вторых, Димка не был уверен, что сил у него хватит. Теперь, когда адреналин схлынул, он чувствовал себя старым сгоревшим поленом. Искорки ещё вылетают, кое где даже тлеет, но вот дарить окружающим тепло уже не может, только ей одной.
Хорошо хоть Сергей понял состояние брата и без лишних церемоний сел напротив.
– Вы в порядке? – Таня, оглядела их цепким взглядом серых глаз. – Бледные такие.
– Мы в порядке. Посидим чуть-чуть и пойдём вступать в Брак, – хмыкнул он. – А вы, кстати, уже женаты?
– Ещё нет. Не до этого было, – ответил брат, прижимая смущённую Татьяну к себе.
– Дим, ты уверен в том, что собираешься сделать? – спросила Разина.
– Тань, ты что сейчас пытаешься его отговорить? – подала голос Лиза и закатила глаза. – Да ты взгляни на них. Они же просто светятся от счастья, что, наконец, обрели друг друга.
– Я понимаю, но… Это же такой серьёзный шаг, такая ответственность.
–То-то я смотрю, ты уже полгода никак не решишься, – ещё громче фыркнула мелкая.
А Разина вспыхнула до корней волос, а Сергей расхохотался и прижал её к себе ещё теснее, целуя в макушку.
– Невеста немного волнуется. Да, дорогая?
– Сейчас не о нас, – парировала девушка. – А о них. Нам с тобой ничего не грозит, а Дима – тёмный.
– Опять начинается. Серый, где Святой Отец, я готов жениться прямо сейчас.
– Пока нельзя, – ответил тот.
– Это ещё почему? – возмутился Феникс.
– Ты себя в зеркало видел? Вы оба вымотанные, уставшие, едва на ногах держитесь, – совершенно серьёзно ответил Страж. – А Брак – это слишком сложная и опасная церемония, чтобы вот так, без подготовки торопиться её провести.
– Но Разины так и сделали.
– И мама лишилась сил, – перебила Димку Колючка. – Кто знает, если бы она хоть чуть-чуть отошла от родов и так не спешила, то всё могло сложиться иначе. Дим, надо подождать.
– У нас нет на это времени! – вспыхнул тот.
– Дим, они правы, – впервые за всё время подала голос Настя. – Ты ещё не отошёл от Перерождения.
– К чёрту всё, Насть. Мы не можем ждать.
– Один день Храм осаду выдержит, – ответил Сергей. – Сутки вы можете на законных основаниях находиться под защитой Храма.
– И сутки что-то решат?
– Храмовники помогут вам набраться сил. Есть специальные зелья для этого. И ещё, я не раз слышал об этом, но имеется у них некий эксклюзивный храмовнический ритуал по почти мгновенному восстановлению физических сил. Но, говорят, что оно очень коварное. Вроде ты только что был полон сил и энергии, а через мгновение – уже зачахшее растение. Поэтому, лучше к этому эксклюзиву не обращаться. А своими силами за сутки восстановиться.
– Опять твои опыты? – нахмурился Соколов, которого эта невольная задержка в планах совершенно не устраивала.
– Нет. Дим, сутки ничего не решат, но помогут вам восстановиться. Не бережёшь себя, побереги Настю, она неделю провела в аду и почти ничего не ела.
– Я ела, – вяло возмутилась Ведьма.
– Я видел, что ты ела. Дим, а если Настя перегорит?
– Настя же светлая, она же не может, – неуверенно произнёс тот, и с сомнением взглянул на ещё более побледневшую девушку.
– Очень даже может. Ты же знаешь, куда и на кого она потратила весь свой ресурс. Настя чуть не выгорела, когда вытаскивала тебя, – вмешалась Таня. – Дим, всего двадцать четыре часа и не минутой больше.
Феникс задумчиво пожевал губу, вздохнул и произнёс:
– А защиту нам точно предоставят?
– Да.
– Насть? – он повернулся к девушке.
– Наверное, стоит подождать. В их словах есть рациональное зерно.
Храмовники сдержали своё слово. И защиту действительно предоставили. Когда через три часа к стенам Храма явился сам Иван Костров с парочкой верных Колдунов, а следом за ними и зарёванная Ириска, с взбешенной мамашей, и все принялись требовать вернуть их собственность, их мягко послали назад, ткнув носом в Закон. Храмовники хоть и были всего лишь людьми, но являлись служителями Бога и считаться с ними приходилось.
Надо сказать, что через час после прибытия, их всех отправили в святая святых. Димка, шутя, называл это Кунсткамерой. Правда, только Насте и шёпотом, на ушко. Девушка фыркнула, толкнула его в бок и укоризненно покачала головой. На самом деле, в каждом Храме есть свой собственный тайный уголок – небольшое здание которое, вроде и есть, и вроде его нет. Оно просто находится в совершенно другом месте за сотни километров от основного здания и имеет только один вход и один выход – через специально созданный стационарный портал. Вот через него-то их и провели. Это помещение было примерно таким же, как и Храм – серым, аскетичным и неброским. Здесь было гораздо люднее, и встречалось много Стражей.
Единственное, что Димку бесило, – это то, что с Настей его всё-таки разлучили и отправили по соседним комнаткам-кельям. Но надо отдать должное, в чувство его привели быстро. Нарядили в какую-то хламиду и четыре с лишним часа чего-то над ним пели, шептали и стенали, обмазывая какой-то пахучей гадостью, а другую, не менее дурно пахнущую дрянь, вообще заставили выпить. Ни капли магии, колдовства и чар, лишь заговоры и травки. И как ни странно, это оказалось весьма действенным. Ближе к вечеру, Димка как-то неожиданно почувствовал такую гармонию внутри, всё было разложено по полочкам, все пазлы встали на свои места, и картинка сложилась – он полностью восстановился – и телесно и душевно. Просто готов горы свернуть.
Но гор поблизости не было, а вот определённого рода желания неожиданно возникли. Неизвестно чего храмовники там намешали в свои снадобья, но уснуть Соколов так и не смог. А вот навестить любимую очень даже захотел.
Её комнатка нашлась быстро, сторожить их никто не сторожил, так что Дима вполне спокойно прошагал в хламиде на голое тело по коридору и, тихо постучав, сразу вошёл.
Настя тоже не спала, а сидела на небольшом деревянном стульчике и смотрела в окно. При его появлении, девушка быстро вскочила:
– Дима? Что-то случилось?
Ну да. В их ситуации стоит ждать только плохое.
– Всё хорошо, – улыбнулся он, и запер дверь на щеколду.
На Насте была такая же жуткая одежда, что и на нём. И что было более важно, скорее всего, под ней, кроме самого тела, ничего не было.
– Ты зачем дверь закрыл? – девушка недовольно нахмурила брови, и скрестила руки на груди, отчего хламида слегка приподнялась вверх, оголяя коленки.
Дима как на них взглянул, так и не смог оторвать взгляда. Какая оказывается сексуальная часть тела.
– Дима!
– М-м-м?
– Иди сейчас же в свою комнату! Ты с ума сошёл, – шикнула Настя.
– Сошёл, – кивнул Феникс и шагнул к ней, Ведьма от него. – Давно и бесповоротно.
– Ты что задумал? Тебя же только подлечили, а ты…
Идти дальше было некуда, стена за спиной.
– Я, – согласился он, подходя вплотную и проводя пальцами по её лицу. – Я с ума по тебе схожу.
– Иди спать, – буркнула она, но уже не так уверенно, а глаза ярко запылали в ответ. Дыханье невольно участилось.
Щёки заалели так сильно, что даже в сумраке ночи он успел это заметить и оценить.
– Насть, я соскучился, – прошептал Димка, наклоняясь вперёд и слегка касаясь губами её виска, именно в том месте, где лихорадочно бился пульс.
Вздрогнула и судорожно вздохнула. Но оборону держать не перестала.
– Завтра встретимся.
– Не, Насть. Я по-другому соскучился, – поднял руки и принялся мягко поглаживать напряжённые плечи. Вверх-вниз.
– Дим…, – ахнула Ведьма, опуская руки и сжимая их в кулаки.
– Насть… нам же надо восполнить резерв. Эти люди, конечно, мастера своего дела, но сущность голодная, уставшая… и твоя тоже, уверен, не отказалась бы подкрепиться, – продолжал шептать Дима, мягко, но настойчиво развязывая тесёмку на ее груди. – Они же крохотные совсем… голодные… и я тоже… Насть… ты же меня с ума сводишь…
Дрожала всем телом, закусывая губу до боли, но держалась.
«Стойкая, но и мы не пальцем деланные».
Мужчина коснулся губами её губ, слизнул крохотную капельку крови, а руки тем временем опустились ниже, мягко поглаживая бедро.
– Настенька… солнышко моё… девочка моя…
– Ты ненормальный, – простонала она и сама подалась ему навстречу.
Сущность внутри с ликованием издала громкий победный клич и приготовилась к пиру.
А Димка, впрочем, как и сама Настя забыли обо всём, кроме самих себя.
Жуткие одеяния с тихим шорохом упали куда-то в угол комнаты. Полностью обнажённые, задыхающиеся, они притрагивались, целовали, обнимали друг друга, не в силах остановиться ни на мгновение.
В какой-то момент у Насти подкосились ноги. Димка ловко поймал её и, приоткрыв глаза, быстро осмотрел комнатку.
«Мда, узковата кровать. Но будем выкручиваться»
Феникс быстро сел на койку, слегка зашипев от соприкосновения разгоряченной кожи и холодной стены, усадил девушку на колени, повернув лицом к себе.
– Дим, – простонала Настя, смотря на него широко распахнутыми глазами.
– Тсс, – шепнул он ей в губы, сгорая от нетерпения, оно ощутимо выжигало всё внутри, раскрашивая окружающие их стены яркими всполохами огня. – Ты изумительно пахнешь, – говорил Феникс, прижавшись носом к беззащитному местечку на шее. – Твоя кожа вбрасывает в воздух такие невероятные феромоны…, – блаженно и чувственно потёрся носом о шейный изгиб. – И в этом букете потрясных ароматов, я готов тонуть всю жизнь. И ты для меня, как живительный, солнечный, лёгкий бриз.
Феникс осторожно раздвинул пальцами влажные складки и принялся мягко гладить чувствительный бугорок. Ведьма прикусила губу, сопротивляясь рвущемуся наружу стону. Колдун усилил нажим и прикусил мочку уха. Желание застонать стало непреодолимым.
– Да, моя маленькая, да…, – прошептал Димка, не сводя взгляда с её лица, мечтая запечатлеть каждое мгновение её страсти. – Девочка моя… не сдерживайся…
– Я не могу, – простонала она, выгибаясь всем телом и откидываясь назад. Длинные волосы упали за спину, словно мягкое покрывало. К первому пальцу присоединился второй. Вздрагивая от мерных скользящих движений, Настя взмолилась:
– Не дразни меня, Дим…
Её острые коготки вцепились в его плечи, но Фениксу было всё равно. Его самого уже скручивало от желания. Так хотелось приподнять её и одним резким движением оказаться внутри…
Настя застонала ещё громче, её бедра задвигались быстрее, и она сама напряглась, вытягиваясь в струнку.
Жалобно вскрикнула и упала, сотрясаясь всем телом и тяжело дыша.
– Вот так… умничка. Хочу, чтобы ты всю жизнь стонала подо мной, надо мной, рядом со мной, вместе со мной! – прохрипел Дима, целуя её в макушку и сам едва дыша.
Ещё никогда чужое удовольствие не доводило его самого до разрядки.
Настя слегка завозилась, приподнялась и взглянула на него.
– Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? – прошептала девушка, облизнув губы.
– Догадываюсь, – хмыкнул он и тут же сдавленно охнул.
Настя просунула руку между их телами, бережно обхватила возбуждённую плоть и слегка провела верх-вниз, моментально вышибая воздух из его лёгких.
– Наааасть!
– М-м-м? – промурчала девушка, ловя губами теперь уже его стон.
– Ведьма.
– Да-а-а, – кивнула Настя, совершенно не раскаиваясь.
Находясь в крепком кольце из пальцев, темп постепенно ускорялся, движения стали более резкими. Феникс закрыл глаза от удовольствия, над губой появилась испарина, голова откинулась назад. И от этой картины покорённого ею мужчины, у Ведьмы внутри опять всё задрожало, и от возбуждения стали подгибаться колени. И она резко опустилась, вбирая его плоть всю до упора.
Оба замерли, пытаясь прийти в себя, не сводя друг с друга пылающих глаз.
И мир пришёл в движение.
Начало было лениво мягким, упоительно чувственным и неторопливым.
Плавное скольжение, судорожное дыхание и тихие вздохи. Так мучительно-сладко, что сердце сжимается от нежности. Хотелось наблюдать за огненными бликами в глазах Димки, поэтому даже не закрывала глаза. Ни на секунду. Закусывала губы, дрожала, медленно возносясь вверх и сверзаясь вниз, сжимая его плоть внутренними мышцами, но всё равно продолжала смотреть в его глаза.
Дима провёл руками по груди, слегка сжал чувствительные соски, вызывая у девушки сладкий стон, и опустил ладони на её бёдра, помогая, направляя и задавая ритм движений.
Быстрее… чётче… резче.
Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, пот застил глаза, но этот неповторимый огненный, как сама страсть, обмен взглядами, держал их, насыщая любовью и всю их эмоциональную ёмкость. Им необходимо было видеть друг друга, знать, что собственные чувства сродни эмоциям любимого.
А ритм всё ускорялся, доводя их обоих до безумия.
Феникс осознавал, что Настя уже на пределе. Её щеки горели румянцем, стоны становились всё более протяжными и гортанными, а шоколадные глаза лихорадочно поблёскивали. И сам с трудом сдерживался, чтобы не схватить её за бедра, уложить на узенькую кровать и не завершить это головокружительное безумие двумя-тремя быстрыми движениями.
«Моя… моя… моя… не отдам никому» – стучала кровь в висках, оглушая его.
– Дим… я не могу… Дим, – застонала Настя и, не выдерживая напора и закрывая глаза, выгнулась в его руках.
Пора. Мужчина резко сел, прижал хрупкое девичье дрожащее тело к себе и принялся врываться в её податливое тело быстрыми, глубокими и резкими толчками.
Настя громко вскрикнула, забилась безвольной птицей в его руках, одурманивая своим запахом и вкусом. Забытая сущность, будто её держали измором в голодный год, жадно подбирала яркие искорки страсти, что не просто искрили, а фейерверком взрывались вокруг них, с упоением наполняла резерв чужой страстью. Мышцы девичьего лона так сжали его плоть, что собственная разрядка не заставила себя ждать.
Взрыв наслаждения, что безумной волной пронёсся по всему телу, всполохи огненного света перед глазами и приятная истома во всём теле.
«Так бы и просидел всю жизнь с ней в обнимку», – подумал Феникс через пару минут, лениво зарываясь пальцами в её влажные от пота волосы, мягко массируя кожу головы.
– Настён, – шепнул он, целуя её в макушку.
– М-м-м, – промычала она, всё-таки же уткнувшись носом в его шею и совершенно отказываясь размыкать объятия.
– Мне пора уходить… Утром нас ждут великие дела и тебе надо выспаться.
