Текст книги "Глаза ворона"

Автор книги: Татьяна Русуберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

– Помоги мне, прошу! – Дыхание девушки обдало теплом волосы над ухом Кая. – Ты – единственное человеческое существо среди этих чудовищ. Помоги мне! – В шепоте пленницы слышалось отчаяние. – Я – Юлия Доротея, дочь Рикарда Светлого, члена Совета ОЗ. Бородатый старик – черный маг! Он похитил меня и силой заставил следовать за собой. Остриг и переодел в мужскую одежду, чтобы посланные на розыски меня не узнали. Он убил людей моего отца и, возможно, убьет меня! Помоги мне бежать отсюда, мне некого больше просить!

Все это Юлия Доротея выпалила тихо и на одном дыхании, низко пригнувшись к склоненной голове слуги. Пока она говорила, Кай, молча и по-прежнему глядя в пол, очищал поднос. Большое блюдо с пирогом коснулось пола как раз тогда, когда девушка замолкла, чтобы перевести дух. Такой мальчик и увидел ее в зеркале отполированной меди: бледное лицо с кошачьими скулами, блестящие синие глазищи, шапка темных, неровно обкромсанных волос… Их отражения соприкасались; в белых космах Кая будто запутались пушистые темные пряди. И пахло яблоком. Не запеченным в остывшем уже пироге, а свежим, хрустким, тем замечательным наливом, у которого под тонкой кожей проступает нежный румянец… Точно как на щеках Юлии Доротеи, которая тем временем продолжала:

– Что же ты молчишь? Мой отец – влиятельный человек. Он вознаградит тебя. Ты поможешь мне? Скажи! – Девушка тряхнула слугу за плечо, но, видя, что он не двигается, сама опустилась на колени, пытаясь заглянуть ему в лицо. Кай попятился прочь, забыв поднос и отворачиваясь, стыдясь своего уродства, спасаясь от той боли, которую причиняло ему лицо Юлии Доротеи – неправильное, полудетское и все же непоправимо прекрасное…

– Что же ты?! Трус! Иди, беги! Пресмыкайся перед своим господином, раб! – понеслось ему вслед.

– Я не раб! – вырвалось у Кая. – Я… – Продолжение фразы застряло у него в горле, которое вместо этого заполнил крик. Во рту чувствовался вкус песка, смешанного с кровью. Его тело взорвалось болью, которая была всюду, сбивала с ног и заставляла позвоночник гнуться дугой, а члены дергаться в судорогах.

«Не говорить! Не смотреть!» «Я уже нарушил один приказ Мастера, нельзя нарушать другой…» – извиваясь на полу, как придавленный сапогом червяк, Кай смотрел и смотрел на Юлию Доротею. Он навсегда запомнит ее лицо, меняющееся под волнами разных чувств: удивления, отвращения, испуга, жалости…

«Ко мне!» Только слуге волшебника слышный призыв прорезал кипящую поверхность боли, как ледяной клинок. Но воды тут же сомкнулись снова, только по поверхности разошлись круги. Кай уже не кричал. Он встал и на негнущихся ногах вышел в открытую напуганным Дриллебёлле дверь, которая тут же снова захлопнулась.

ГЛАВА 8,
в которой Мастер Ар сердится

Впоследствии Кай не помнил, как он добрался до покоев Мастера. Боль ослабела ровно настолько, что он мог переставлять ноги и, отвечая на зов, явиться в Обеденную Залу. Залитые потом и невольными слезами глаза плохо различали окружающее. Пламя догоравших на столе свечей отбрасывало длинные звездчатые лучи. Мастер Ар сидел в кресле у камина, полускрытый высокой спинкой. Старый волшебник все еще спал на стуле, но Каю было не до него. Из последних сил он потащился вокруг стола и рухнул на пол перед камином. Кресло хозяина Замка тут же развернулось в воздухе. Мастер оказался лицом к лицу со своей жертвой.

– Встать!

Слово подбросило Кая на ноги, словно куклу на ниточках. А потом его вывернуло наизнанку. Ему приходилось и раньше ощущать Мастера Ара внутри себя, но каждый раз это было одинаково унизительно. Властелин Замка входил как хозяин в то тщательно оберегаемое помещение, которое составляло Каево «Я». Он бесцеремонно, с любопытством вытряхивал содержимое всех его темных закоулков и потайных ящиков, разбрасывал бережно хранимые вещи по полу и подчас наступал на хрупкие предметы…

– Так-так… Кажется, это становится интересным… – задумчиво протянул Мастер Ар, но Кай его не услышал.

Как всегда после таких «посещений», ему было худо. Его била крупная дрожь, а на ногах удерживала только воля Мастера. Если бы в желудке у мальчика что-то оставалось, то его содержимое давно уже лежало бы на полу. Но пустой живот напрасно сводили рвотные спазмы. Голова тоже опустела, мысли путались. Спроси сейчас Кая, и он, вероятно, затруднился бы назвать собственное имя.

Мастер Ар расцепил сплетенные под подбородком пальцы и щелкнул ими.

– А? Что? – Безмятежно храпевший все это время Такхейвекх пробудился и обвел Обеденную Залу мутными, дикими со сна глазами.

– Я не хотел, чтобы вы пропустили поучительное зрелище, достопочтенный Такхейвекх, – обратился Мастер Ар к старику, не отводя глаз от Кая. – Вот этот, как вы говорите, «урод», сегодня, кажется, превзошел самого себя. Он не только ослушался меня, своего Мастера и хозяина, но и попробовал играть со мной в игры, противопоставить свою слабенькую волю – моей! Медный поднос, а? Неплохо придумано. Неужели крысенок рассчитывал, что я не узнаю? Он не только говорилс пленницей и смотрелна нее – что само по себе заслуживает наказания, которое запомнится надолго. Он уже готов был помочь ей бежать, вот только не знал, как!

Подумать только, и все из-за смазливого личика и блестящих глазок! Он уже размечтался, представил себя героем, спасающим красавицу из логова чудовищ… Поразительный полет фантазии. Похоже, пора преподать моему рабу– не так ли его назвала наша принцесса? – урок о том, что уроды и оборванцы не бывают героями, разве что отрицательными.

Видите ли, слово «раб» его покоробило и то, что ему предлагали деньги, – продолжал Мастер Ар. Его глаза не отрывались от Кая, но он по-прежнему обращался к пожилому волшебнику, который казался совершенно сбитым с толку. – А ведь он и есть раб. Он принадлежит мне и телом, и – как я это только что ему показал – душой, как все в этом Замке. Трудно представить себе, что вас может укусить, например, этот кубок. – Мастер Такхейвекх испуганно покосился на пустой сосуд у своего локтя. – А вот этот щенок показал себя способным укусить кормящую его руку! И я покажу ему, как дорого обходится такая неблагодарность. Смотрите, драгоценнейший Такхейвекх, смотрите!

Не дожидаясь, пока старый маг сфокусирует свой похмельный взгляд, Мастер Ар всплеснул руками. Из обеих его ладоней вылетели огненные плети. Они взметнулись высоко в воздух и… упали на плечи Кая, мгновенно сбив его наземь. Одежда на нем задымилась, в зале запахло паленым мясом. Кричать он уже не мог, из его груди вырвался только сдавленный хрип. Плети взлетели и опустились снова, выжигая на спине поверженного замысловатые зигзаги. И снова. И снова.

Если бы Кай в тот момент мог видеть Мастера Такхейвекха, то он был бы удивлен тем, как быстро слетел со старика хмель. Белый, как его собственная борода, волшебник с расширенными глазами вцепился в скатерть, не в силах отвести взгляд от безжалостной экзекуции. Внезапно Мастер Ар остановился:

– Итак, глубокоуважаемый Такхейвекх, скажите мне ваше честное мнение: достаточно ли ослушник наказан? Или стоит добавить «уроду» еще?

– Довольно, довольно, – пожилой маг слабо махнул рукой, видимо борясь с подступающей тошнотой. – Вы же не хотите его убить?!

– Убить? Нет, ни в коем случае… У меня на него другие планы. Я просто хочу показать рабу его место, заставить увидеть и принять свое предназначение. Но он, к сожалению, глуп и упрям. А потому… Встать! – Кая вздернула в вертикальное положение обвившаяся вокруг шеи огненная змея. Ноги его дрожали и подкашивались, но Мастер Ар удерживал слугу жестом. – Ты усвоил урок? – обратился к своей жертве волшебник. Холодные глаза, казалось, пронзали Кая насквозь.

– Да, Мастер, – звук едва шел из надорванного криком горла.

– Херр Мастер, – спокойно уточнил палач, и огненные бичи снова взлетели, с шипением разрезая воздух.

Кай уже был готов соскользнуть в желанную черноту беспамятства, когда окрик Мастера Ара снова вздернул его вверх. Не в силах держаться на ногах, он беспомощно висел, будто приколотый к воздуху.

– Что ж, начнем сначала, – тихо и весело произнес маг. – Ты усвоил урок?

– Да, херр Мастер, – прошептал Кай прокушенными губами.

– Громче, я не слышу.

– Да, херр Мастер, – повторил слуга, напрягая сорванный голос.

– Кто ты? – Кай отчаянно искал ответ, который удовлетворил бы истязателя, но измученный вмешательством и болью разум отказывался выдать его.

– Кай, – просто сказал он.

– Неверный ответ! – усмехнулся волшебник, и все повторилось сначала.

– Так кто ты? – Далекий голос властелина Замка доносился до Кая, будто сквозь вату.

– Я… раб, – последовал после долгой паузы едва слышный ответ.

– Тогда слушай мой приказ, раб! – Огненный кнут в который раз обвился вокруг безвольного тела и подтащил его к ногам волшебника. – С пленницей не говорить! – Плети, начинающиеся в ладонях Мастера Ара, сменили цвет с алого на белый и вдруг стали прозрачными. Только странное дрожание воздуха показывало, где они проносились, чтобы опуститься на то, что напоминало кучу горелого окровавленного тряпья. – На нее не смотреть! – Истерзанную плоть Кая пронзила такая боль, какую он еще никогда не испытывал. – К ней не приближаться! – Последний удар невидимого бича рухнул на раба, и вместе с ним рухнул весь мир, проваливаясь в черную бездну…

– Вот теперь он запомнит свой урок! – удовлетворенно повернулся Мастер Ар к Такхейвекху. Старика-волшебника вырвало прямо на стол.

Кай парил в темных ничейных водах между забытьём и сном. Ему казалось, что его поглотил Водяной Змей и увлек за собой через хаос звуков, красок и образов, непонятных и оттого пугающих. Это длилось вечность, пока нестерпимо долгое плавание в море ужаса вдруг не кончилось, сменившись ясной картиной, которую, Кай был уверен, он уже видел раньше.

Девочка играла с куклой. Хрупкое, похожее на эльфа существо в длинном, до пят, платье сидело на полу. Темные волосы падали на чумазое лицо, склоненное над фарфоровой игрушкой. Внезапно, будто что-то услышав, девчушка подняла голову и посмотрела прямо на Кая. Ее голубые глаза блеснули радостью, она засмеялась и, что-то сказав, потянулась к нему… Но тут все исчезло, и Змей потащил его дальше, через темноту, в белый водоворот с красными вспышками боли.

Красное взлетало к небу, билось по ветру и опадало, как огонь в руках Мастера, как алый шелк, летящий вокруг тонкой женской фигуры, воздевшей руки… И снова Змей вынес его на берег, и, выйдя из живота монстра, Кай увидел Юлию Доротею. Она казалась старше, чем он помнил; с пальцев ее срывались и летели в него смертельные молнии. Она стояла на галерее Восточной стены, ведущей к Белой скале. Морской ветер играл ее алыми одеждами и черным шелком волос, заплетая их вместе, вплетая в узор белые туманные пряди, как это было когда-то, в бронзовом зеркале… Зеркало разбилось на миллионы крошечных острых осколков. Они ранили так больно, в глаза и в сердце. Он прижал руки к груди – на них была кровь…

И снова Водяной Змей накрыл его, смывая все алое и все черное. Он вынес человека к свету, настолько белому, что из глаз потекли слезы. И тогда Кай снова увидел девочку с куклой. Лицо малышки осветилось радостью при виде его, она назвала его имя – да, теперь он уверен, это было его имя – потянулась к нему… Вдруг смех в ее глазах сменился выражением испуга. Девчушка выронила куклу и побежала, оглядываясь. Она неслась по длинной аркаде, нарезанной на светлые дольки солнечными лучами, падающими сквозь ряд стрельчатых окон. И последнее, что он услышал, прежде чем пробудиться, был жалобный хруст фарфора под чьей-то ногой…

Кай проснулся оттого, что кто-то не слишком нежно пихнул его в плечо, которое тут же отозвалось болью. Он лежал на животе в кухонном чулане, где обычно ночевал ребенком. Тонкий и слишком короткий тюфячок промок от пота и слез. Мальчик еще чувствовал на губах их соленый вкус, в ушах еще звучало названное голубоглазой девчушкой имя. Он знал, что это имя не было Кай, но больше не мог ничего припомнить…

Его снова встряхнули, на сей раз посильнее. С трудом повернув голову, лежащий различил над собой обеспокоенную физиономию Хруча. Физиономия эта несколько прояснилась, когда Кай стал подавать признаки жизни.

– Ты, энто, вставай! Херр Мастер вчерась приказать изволили, чтобы ты, значицца, как завсегда, на кухне работал. Шоб не давать, значицца, тебе спуску… Ну, шо уставился? Без воды нам, как грится, и ни туды, и ни сюды. Пшёл! – С последним рыком Хруч легко поднял мальчика с его ложа, всунул в чистую рубаху и выставил за дверь.

Несмотря на то что опустили его на землю непривычно мягко – не бросили, не шваркнули, а именно опустили – в глазах потемнело. Чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться за стену. Знакомый кухонный двор встал на дыбы и теперь исполнял экзотический танец в паре с Гоблинской башней. Но делать было нечего. Кай попытался сконцентрироваться на своей цели – колодце в центре двора – и сделал первый шаг…

На урок Ментора Рыца ученик опоздал. Еще на полпути из кухни он завидел черный силуэт учителя, торчавший, как пугало, посреди Школьного двора. Каю полагалось уже давно быть здесь и вовсю пыхтеть над разогревающими упражнениями. Но на кухне сегодня он всё делал так медленно, что на удивление мягкий Хруч просто задержал его подольше, вместо того чтобы поколотить. Ментор, однако, отнюдь не казался настроенным так же мягко.

– Ты опоздал! – бросил он Каю вместе с полуторным мечом. – Начнем без разминки. В позицию!

Тяжелый бастард был как раз тем, по чему скучали подпеченные Мастером Аром плечи и лопатки. Стиснув зубы, ученик поднял клинок, готовый к бою, но тут же потерял его под железным напором Ментора Рыца. Они начали снова, только для того чтобы Кай с позором наглотался пыли у ног учителя.

– Да что с тобой сегодня такое? Двигаешься как сонная муха! – раздраженно заметил Рыц. – Давай-ка на «обезьянник», разогрейся.

«Обезьянником» Ментор называл сооружение в дальнем конце Школьного двора. Кай сам построил его из гибких брусьев по указаниям наставника. Брусья были неравной высоты, но все прочные, способные выдержать вес тела, и достаточно широкие и ухватистые, чтобы с них не сорвались руки. Результат многомесячного труда напоминал скелет недостроенного здания безумной архитектуры, где брусья-балки соединялись на разных уровнях высоты. Именно на обезьяннике зачастую начинались уроки Кая. Он развивал чувство равновесия, прыгая с бруса на брус; ловкость – крутя сальто и лазая с уровня на уровень; силу – подтягиваясь и бегая по брусьям на руках; наконец, владение оружием – проделывая ступени «швердвэрк», мечной работы, на узкой, пружинящей под ногами опоре.

В этот раз обычная разминка обернулась карой небесной. Закусив губу, чтобы не заорать от боли, Кай полез на обезьянник. Поначалу все шло неплохо. Прыгая с бруса на брус, он добрался до высшего уровня. «Руки!» – кивнул Рыц. Глубоко вздохнув, ученик упал назад, в последний момент ухватившись за пролетающий мимо брус руками. Спину его будто снова обжег огненный кнут Мастера. Кай почувствовал ползущую под рубахой теплую влагу. Не издав ни звука, он принялся раскачиваться на руках, сделал «солнышко» и, отпустив деревяшку, полетел через пространство между параллельными рядами брусьев, на высшей точке дуги делая обратное сальто. Гибкое дерево спружинило, когда руки ударили его – и тут же соскользнули. От напряжения струпья, едва стянувшие ожоги на спине, разом лопнули, раны открылись, и, ослепленный болью, он рухнул на плиты двора.

– Кай! КАЙ! – следующее, что он почувствовал, вынырнув из короткого беспамятства, были на удивление осторожные пальцы Ментора, ощупывающие его грудь, плечи… Мальчик зашипел от боли. – А это еще что такое? – Исследование Ментора Рыца завершилось на кровоточащем вспухшем рубце, выступавшем за ворот Каевой рубахи, но ранее скрытом длинными волосами. Рыц перевернул ученика на бок и рванул рубаху вверх. Увиденное заставило его пробормотать что-то, чего ученик не понял, – этот язык они никогда не изучали. Он разобрал только последнюю фразу: «Если бы я знал, то никогда бы не…»

Рыц подхватил Кая железной рукой, помогая ему подняться:

– Пойдем, кажется, у меня есть мазь, которая может тебе помочь.

ГЛАВА 9,
в которой перед Каем брезжит надежда

Кай устало потер глаза. Вот уже битый час он сидел в библиотеке над талмудом «Черная магия в истории Последних Волшебных Войн», но не продвинулся далее второй страницы. События вчерашнего дня мелькали между сливавшихся вместе строк. То ему виделся старик с посохом, то змеящиеся бичи, но чаще всего – тонкая девичья фигура и лицо сердечком под шапкой неровно обкорнанных волос.

В библиотеку Кая услал Ментор Рыц. «Если к работе руками ты сегодня не пригоден, это не мешает работать головой», – такова была его аргументация. Но наука не шла ученику впрок. Стоило ему прочесть «она» – а таких местоимений в книге о магиибыло много – как его мысли уносились к пленнице Замка, и губы сами шептали сладкозвучнейшее из имен – «Юлия Доротея».

Неудивительно: девушка была первым встреченным им существом женского пола и казалась Каю удивительно прекрасной. Более того, ни разу за всю свою недолгую жизнь мальчик не видел существа более светлого, несмотря на свою магическую природу. Для него она была воплощением прекрасного мира Потерянных Земель, мира его детских мечтаний, где волшебники если и существовали, то не для того чтобы мучить и убивать, а чтобы исцелять и наполнять жизнь радостными чудесами.

Юлию Доротею не только ничто не связывало с Мастером Аром или Такхейвекхом. Она не боялась противостоять им, не боялась бороться за отобранную у нее свободу. Свободу, которой у него, Кая, никогда не было. Или по крайней мере так он думал раньше. Но теперь новые поразительные мысли бродили у него в голове, пиками распахивая двери в такие уголки сознания, о существовании которых он и не подозревал. И в одном из них он нашел сокровище, которое долгое время считал безвозвратно утерянным и которое многие, во главе с Мастером Аром, всеми силами пытались у него отобрать. Кай нашел надежду.

«Сколько я себя помню, я живу в Замке и служу его хозяину. Сколько я себя помню? Да лет с пяти, с шести… А что было раньше? Заснеженная горная тропа и корзинка? Но откуда ей было взяться в Драконьих Горах? „Иногда и в словах гоблинов есть доля истины“, – сказал Ментор Рыц. Насколько велика была эта доля в ходящей по Замку байке?

Что, если Мастер Ар силой отнял у меня свободу, так же как Такхейвекх – у Юлии Доротеи? Что, если я – такой же пленник в проклятом Замке, как и она? Что, если, как и у юной волшебницы, у меня тоже где-то есть отец, безуспешно искавший пропавшего сына, и мать, выплакавшая глаза от тоски по нем? Конечно, я отмечен уродством и среди людей был бы, вероятно, отверженным. Я же видел, как изменился взгляд Юлии Доротеи, когда она, наконец, разглядела мое лицо… Но кто знает? Возможно, в далеком краю за Холодными Песками есть место и для такого, как я? Ведь существует же Анклав, о котором молчат самые умные книги и о котором я и слыхом не слыхал до вчерашнего вечера?! Что, если в этом мире есть и страна, где вселюди подобны мне? Мастер Ар отделил меня от мира заколдованным кругом. Неужели же я ничего не сделаю, чтобы разорвать этот круг? „Помоги мне!“ – сказала пленница. И еще она назвала меня человеком…»

«Не смотреть! Не говорить! Не приближаться!»Эти слова были выжжены на теле и в мозгу Кая пламенем, которое не было огнем. «Обнаружь Мастер, что я снова нарушил запрет, следующего наказания мне не пережить. Но чего стоит такая жизнь? Вчера я впервые признал себя рабом! – Внутри у него все сжалось при воспоминании об этом унижении. Он презирал себя за слабость, которой был куплен сегодняшний день, день жизни раба. – Этой слабости и этой жизни может быть только одно оправдание: сделать что-то, чтобы разорвать волшебный поводок, на котором водит меня маг! Доказать, что я не игрушка Мастера! Сделать не то, что велят хозяин Замка, Ментор или Хруч, а то, чего хочу я! Разрушить морок и открыть путь в блистающий мир за пустыней, пусть даже я сам и не смогу последовать этим путем… Разве, спасая человеческую жизнь, я не докажу всем, и прежде всего себе самому, что я тоже – человек? Разве, вернув свободу другому, не обрету свободу и я сам? Свободу, от которой я почти уже отказался… Но как это сделать?»

«Не смотреть! Не говорить! Не приближаться!»Самые невероятные планы возникали в мозгу Кая, будто песчаные замки, тут же смываемые волнами здравого смысла. «Нет, я не смогу придумать ничего дельного, пока следующий шаг волшебников остается мне неизвестным! Ясно одно: Такхейвекх в Замке не задержится: он должен доставить пленницу в Анклав. Но когда? Вряд ли сегодня. Старый маг болен похмельем и носу не кажет из отведенного ему покоя. Тогда завтра? Или он задержится на несколько дней? И как он собирается добраться до Анклава?» – голову мальчика распирало от вопросов, на которые невозможно было найти ответы.

«Не стоит надеяться, что мне снова подвалит удача, и я подслушаю планы магов. К тому же меньше всего мне сейчас хочется оказаться поблизости от Мастера или его гостя. Вот если бы мне удалось поговорить с Юлией Доротеей… Но об этом теперь можно только мечтать». На мгновение Кай позволил себе представить, как вспыхнет радостью и надеждой лицо девушки, когда он скажет ей, что он не враг, что поможет ей бежать на свободу, что ему не нужна награда… Представить, как будет звучать его имя, произнесенное ее нежным, как переливы арфы, голосом…

Тень упала на лежавший перед ним фолиант, как и два часа назад открытый на второй странице. Погруженный в свои мысли, Кай не услышал, как в библиотеке появился Ментор Рыц.

– Ты прочел книгу? – вопросил Ментор, усаживаясь напротив ученика.

– Не до конца, – честно ответил Кай.

– Хорошо, посмотрим… Что было причиной поражения темных магов в Последних Волшебных Войнах?

– Э-э… – Мальчик напряг память, оказавшуюся на этот счет чистой, как совесть младенца. Вдруг ему пришел на ум вчерашний разговор волшебников. Там что-то про это было… – Гоблины! – обрадованно вспомнил вслух Кай. – То есть то, что маги недооценили их…

– Интересная версия. Вот только Эгар Киану о ней в своей книге не упоминает.

Каю крыть было нечем, и он хмуро уставился в стол.

– Ты не прочел книги!

– Я же сказал, что не закончил.

– Ответ на мой вопрос находится на двадцатой странице. Ты хочешь сказать, что за два часа прочитал менее двадцати страниц?

– Я… Я не мог сконцентрироваться на книге…

– Странно. Ты показался мне очень сконцентрированным, когда я вошел. Интересно, на чем?

– Ни на чем.

– Ах, так, – Ментор замолчал, внимательно разглядывая Кая, который по-прежнему не поднимал глаз. Без всякого перехода Рыц сказал:

– Я видел, как Мастер расписался у тебя на спине. Если ты опять замышляешь глупости – лучше оставь. Ты этим ничего не добьешься, кроме собственной смерти или того, что хуже, чем смерть.

– Что может быть хуже, чем смерть?

Ментор помолчал, испытующе глядя на ученика. Наконец, будто приняв какое-то решение, он сложил руки на груди:

– Хорошо. Этой истории в книге нет, – Рыц кивнул на фолиант, покоящийся под локтями ученика. – Но тебе будет только полезно услышать ее.

Кай изобразил на лице усиленное внимание, хотя его самым большим желанием было, чтобы Ментор убрался восвояси и прихватил свои истории с собой.

– Гхм-гхм, да… Давным-давно, в тридесятом царстве, которое после заключения мира вошло в состав Объединенной Зеландии, или в просторечии ОЗ, жил-был человеческий король. Королева не могла иметь детей, и он с чистой совестью заточил ее в башню, где бедняжка тихо скончалась от голода. Старевший без наследника король быстро присмотрел себе невесту – юную дочь соседнего королька победнее. Эскорт должен был доставить красавицу к жениху. Случилось так, что один из сопровождающих леди Изольды был подающий надежды молодой маг, известный как Дарк.

При упоминании этого имени в голове Кая что-то щелкнуло:

– Погодите, херре! Дарк… Ведь так звали знаменитого боевого мага Черных!

– Верно, Кай. Только тогда Дарк был мальчишкой немногим старше тебя, невинным, до боли застенчивым и погруженным в свои волшебные книги. Отец отправил его на чужбину по двум причинам: Дарк должен был защищать принцессу в дороге, а по прибытии поступить в подмастерья к придворному магу. Только вот судьба судила ему иное, – Ментор вздохнул и замолчал, будто припоминая.

Кай осторожно пошевелился на стуле, устраиваясь поудобнее. Повествование Рыца обещало быть далеко не таким скучным, как ожидалось.

– Путь был долгий, леди Изольда страдала от безделья, и Дарк пытался немного развлечь ее беседой. Когда он преодолел свою стеснительность, оказалось, что между молодыми людьми было много общего. Слово за слово, и наши герои подъехали к воротам королевского замка уже положительно влюбленными друг в друга… Не стоит ухмыляться, мальчик! В твоем возрасте такие вещи происходят удивительно быстро. Н-да, на чем это я…

– Леди и волшебник втюрились друг в друга по уши, – подсказал Кай, стараясь нарочитой грубостью компенсировать полыхающий на щеках румянец.

– Именно, по уши… Однако прекрасная дама была обещана другому, и Дарк доставил ее к венцу в целости и сохранности. Леди Изольда упала в обморок в разгар брачной церемонии, ее возлюбленный нажил язву желудка, экспериментируя с отворотным зельем, но, в общем, жизнь шла своим чередом. И без того тощий, Дарк все худел и бледнел, молодая королева ткала бесконечный гобелен под надзором придворных дам, которых король частенько радовал ночами. А потом… Потом Изольда потеряла дитя, которое носила под сердцем, и муж пригрозил ей башней. На следующую ночь королева исчезла из запертой спальни, а подмастерье придворного мага впервые не явился поутру на зов учителя.

По следу беглецов пустили королевского волшебника. Ему удалось установить, что любовники укрылись в лесу Мордред. Однако участники посланной в чащу экспедиции вернулись с пустыми руками, а престарелый маг к тому же – с подпаленной бородой. Солдат в лес теперь было не заманить, как это говорится у людей, ни за какие коврижки. Недолго думая, король послал за отцом Дарка, о котором шла слава могущественного чародея. Разъяренный супруг надеялся, что тот призовет отпрыска к порядку и вернет беглую королеву. И у короля были основания для надежды. Видишь ли, Кай, Дарк был стихийным магом, как и его отец – магистр ордена Хранителей Зеркала.

Кай в замешательстве поднял палец, пытаясь привлечь внимание Ментора.

– Ах да, прости, мальчик, ты заслужил пояснение. Д.п.в.в., то есть до Последних Волшебных Войн, маги еще не делились на Черных и Белых, как пытается убедить в том «История современного мира». Они объединялись в ордена, открытые или тайные союзы, из которых Хранители Зеркала были, пожалуй, наиболее крупным и влиятельным. В этот орден входили чистокровные маги, многие из которых были стихийными – то есть использовали энергию базовых элементов – огня, воды, воздуха и земли. Они утверждали, что силами четырех стихий сохраняют мировое равновесие и оберегают выкованное демонами Зеркало Тьмы.

– А что, такое зеркало вправду существовало? – не выдержав, перебил Ментора Кай.

– Так гласит легенда, – пожал плечами Рыц. – Как бы то ни было, ближайшим конкурентом и оппонентом Хранителей был орден Иллюминатов, или Несущих Свет.

– Светлые маги? – поспешил вставить ученик, которого внезапно озарило.

– Неплохая догадка, – похвалил Ментор. – Только тогда они называли себя Факелоносцами. Иллюминаты устраивали факельные шествия в знак своей миссии: нести свет знания и искать зерна волшебного дара во тьме.

– А я думал, их миссия была разбить Зеркало Тьмы.

Ментор Рыц вздрогнул всем телом, так что его доспехи жалобно звякнули.

– Разбить Зеркало?! Храни нас Сила, нет! Завладеть им, обрести над ним контроль – этого Факелоносцы, несомненно, желали. Ведь Зеркало было источником могущества и власти. Уверен, Белые ищут эту древнюю реликвию и по сей день…

– Ищут?! Так Зеркало не погибло вместе с черными магами?

– Если бы его можно было так легко уничтожить… – усмехнулся Рыц, блеснув сталью. – Но довольно об утерянных реликвиях. Вернемся к нашим влюбленным, – доспех Рыца скрипнул, когда он откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу. – Как помнится, мы оставили их в лесу…

Кай навострил уши, надеясь услышать подробности времяпровождения сладкой парочки в укромных лесных куртинах. Но, к его разочарованию, Ментор Рыц перескочил эту главу:

– Отец Дарка согласился вернуть королеву-изменницу в объятия супруга в обмен на жизнь своего сына. Ведь союз стихийного мага с человеческой женщиной был бы чистой воды мезальянсом, а его возможные плоды – позорным пятном на кровной линии ордена. Магистр Хранителей оправдал свою славу и при всем честном народе передал плачущую Изольду в руки высочайшего правосудия. Дарк не мог этому воспрепятствовать: связанный отеческими чарами по рукам и ногам, он и пискнуть был не в силах. Я слышал, Магистр был так зол на отпрыска, что половину дороги к замку тот проделал, болтаясь в воздухе вниз головой, вроде экзотического воздушного шара…

Кай неуютно поежился, вспомнив летающие по кругу серебристые сферы. Ментор Рыц тем временем продолжал:

– Но король не сдержал своего слова. Он заявил, что Дарк будет казнен как предатель и прелюбодей. Не успел Магистр раскрыть рот, как в спину ему впилась пущенная стражем стрела: западня захлопнулась, – при виде вытянувшегося лица ученика Ментор прервал свое повествование. – Что, невеселая получается сказка?

Кай тряхнул всклокоченной головой:

– Но ведь Дарк не умер тогда, верно?

Рыц печально покачал головой:

– Нет, но, думаю, он с радостью бы пожертвовал своей жизнью, лишь бы его отец и любимая остались живы.

– Значит, леди Изольда…

Ментор поднялся и подошел к обращенному на юг окну. Каю было больше не видно его лица, но слова Рыца тяжело падали в пыльную тишину между книжных полок:

– На заднем дворе замка уже был выстроен эшафот. Изольду возвели на него первой: королю хотелось, чтобы Дарк наблюдал за ее агонией. Затем пришла очередь волшебника подставить шею под топор. Но король не принял во внимание одно обстоятельство: чары земли, превратившие Дарка в истукана, постепенно ослабели после гибели Магистра. К тому моменту, когда щека мальчика коснулась залитого кровью Изольды чурбака, он почувствовал, что наконец свободен, – Рыц замолчал.

Воображение Кая легко могло дорисовать картину, но он жаждал услышать о происшедшем от самого Ментора. Наконец наставник снова заговорил. Голос его глухо рокотал в глубине доспехов, будто эхо далекого грома: