Текст книги "Невинная для миллиардера (СИ)"

Автор книги: Татьяна Романская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

Кира

Я стала растеклась по кровати словно лужица. Единственным, что работало, были мои глаза, и они следили за его движениями, когда он отстранился.

Я даже не заметила, что он был полностью одет, пока он не начал раздеваться.

Он двигался с быстрым нетерпением, и это было потрясающее зрелище.

Он опустил глаза, нетерпеливо расстегивая пуговицы на рубашке. Его волосы упали на лоб, ресницы отбрасывали густые тени на напряженные щеки.

Он был красив, как падший ангел, с шелковистыми чернильно-черными волосами и темно-оливковой кожей.

Он стянул с себя рубашку. Мне открылся чудесный вид: мощные мышцы его плеч напрягались под белой тканью, когда он двигался. Я упивалась видом его мускулистого загорелого торса, пока он стягивал брюки.

Я и до этого знала, что он крупный и накаченный, но его плечи были мощнее и шире, чем я себе представляла, твердые мышцы двигались под его кожей, подпрыгивая и изгибаясь при каждом его движении. Его грудь была внушительной и крепкой, грудные мышцы набухли, маленькие коричневые соски затвердели и превратились в тугие точки. Твердые выступы его живота были резко очерчены. Мой взгляд метнулся к его бедрам, которые контрастировали с его широкими плечами. Боже, он был прекрасен.

Он был не просто плейбоем или бизнесменом. Он заслужил такое тело. Он работал ради этого.

На самом деле он мне не принадлежал, но в тот момент я почувствовала острый, извращенный трепет оттого, что это великолепное создание было моим мужем и что никто другой не удостоился такой чести.

У меня перехватило дыхание, когда он стянул свои брюки и боксеры с бедер.

Его достоинство было толстым и длинным. Он был максимально возбужден, и это было столь же пугающе, сколь и увлекательно.

Я почувствовала, как меня охватывает первобытный трепет. Как ни странно, наши тела были созданы друг для друга. Одно не существует без другого. Его член был инструментом власти, и он был в нескольких шагах от того, чтобы заявить на меня свои права. И я хотела, чтобы он это сделал. Нуждалась в этом.

Когда он оказался полностью обнажен, он на мгновение остановился, и мы посмотрели друг на друга.

Я лежала, раскинув ноги, все еще обмякшая от оргазма, но живая, даже слишком живая, влажная и готовая к большему.

Его высокая фигура была напряжена, его хищный взгляд говорил мне, что он готов к прыжку, глаза были голодными. Его длинные атлетические ноги сгибались от усилия удержаться на месте.

Мы смотрели друг на друга: один бешеный удар сердца, два, три, четыре... Он дразнил нас обоих.

Его рука начала поглаживать его твердую длину, и мои глаза были прикованы к этому действу. Мое тело из расслабленного превратилось в твердое от предвкушения. Я хотела большего. Я хотела его полностью. Я хотела настоящего завершения. Я жаждала ощутить его внутри себя.

Наконец он пошевелился и подошел к кровати. Он склонился надо мной, покрывая поцелуями мой живот, медленно поднимаясь к груди. Он пососал каждый из моих сосков, прежде чем подняться к моей шее.

Он подставил свой член, чтобы трахнуть меня. Я напряглась. Первый раз было больно, но это был другой мир, другое измерение, другая версия меня. Тогда он не потрудился настроить мое тело на музыку своих прикосновений. Я не была готова. Теперь, наоборот, я была максимально готова.

Он оторвал свой рот от моей кожи, глядя вниз, между нашими гладкими обнаженными телами. Мои глаза проследили за его взглядом.

Он приподнялся на одной руке, другой потянулся вниз. Он сжал свою толстую длину и подразнил меня кончиком, обводя мое лоно. У него перехватило дыхание.

Мое сердце так сильно стучало у меня в ушах, что я задалась вопросом, слышит ли он это. Если бы он только мог видеть, как оно шевелится у меня в груди.

– Прикоснись ко мне, – прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Я потянулась к нему, и его возбуждение тяжело упало мне в руки. Я сжала его. Пальцы одной руки едва умещались на его толстом кончике. Он был очень твердым, но его кожа была как бархат. Этот контраст был восхитительным. Захватывающим. Опьяняющим. Я погладила его, ощупывая всего своими ладонями.

С голодным энтузиазмом я сжала его в кулаки обеими руками, от корня до кончика.

Я только начала, когда он с проклятием отдернул мои руки.

– Это слишком, – предупредил он меня. – Я слишком возбужден прямо сейчас, и я хочу кончить в тебя.

– Да, – сказала я измученным голосом, дрожащим от желания. Мои руки снова упали на матрас. Все мое тело болело и требовало, чтобы он оказался внутри меня, заполнил меня полностью. Я хотела его, и одной его части было достаточно мне для счастья.

Он приподнялся на одном локте, напряжение в его мышцах заставляло их резко выделиться на плечах.

Другая его рука была занята тем, что направляла широкий жезл его толстой длины к моему входу.

Наши взгляды были прикованы к его твердому члену, когда он входил в меня. Он издал мучительный рык, вводя в меня свой член с предельной осторожностью.

Я попыталась подавить свой собственный стон, когда он медленно скользнул внутрь. Его длинный, горячий, бархатистый ствол растягивал меня с каждым движением. Мои нежные мышцы вцепились в него, мое дыхание стало учащенным.

Он все еще смотрел вниз, между нашими телами, черты его лица исказились от желания. Я инстинктивно понимала, что он зашел слишком далеко, чтобы замедлиться, не говоря уже о том, чтобы остановиться. Хорошо. Останавливаться было нельзя. Мне нужно было больше.

Я приняла его толстую длину до самого корня. На этот раз боли не было, только восхитительное, ошеломляющее, мучительное растяжение.

Этого было почти слишком много и в то же время вполне достаточно.

– Да, – сказал он, его глубокий голос был охрипшим от восхитительной муки. – Я ждал, когда смогу снова оказаться внутри тебя.

Его пьянящие слова и то, как именно он их произнес, несомненно, льстили мне. Я была в шоке. Для меня было новостью, что он думал обо мне с нашей первой брачной ночи. Я отложила это знание на одну из полочек в своей голове для того, чтобы использовать позже.

Он начал двигаться, не вытаскивая член, ощупывая меня, массируя сладко-нежное местечко внутри меня, о существовании которого я даже не подозревала. Но он знал. Он прокладывал себе путь внутрь меня так, словно это было в порядке вещей, как будто он был там не один раз, а тысячу.

Мои ногти впились в простыни, мои ноги естественно обвились вокруг его бедер.

– Ты готова? – выдохнул он, уткнувшись в мою кожу.

– Да, продолжай, – фыркнула я в ответ.

– Продолжать? Я еще даже не начинал.

И с этими словами он начал трахать меня. Это был всего лишь мой второй раз, но он не был нежен со мной.

В точности до наоборот.

Его твердый член пригвоздил меня прямо к матрасу.

Это был рай. Это был ад. Я была потрясена.

Оказывается, мне нравилось трахаться. Я отдавалась процессу, как прирожденная шлюха. О, какая чудесная, горькая ирония судьбы! Как только он начал, он не останавливался ни на секунду.

Он имел меня в неумолимом темпе. В идеальном, яростном, невероятном. Плоть билась о плоть.

Он трахал меня жестко, сосредоточенно, филигранно. Это было искусство. Это была поэзия. Это было творчество. Извращенный хаос в идеальном порядке. Это было чудо природы и унижение человечества.

О, мое тело. Тогда я попрощалась с ним. Он забрал его. Теперь я действительно принадлежала ему не только по закону, но и на самом деле. Мне казалось, что мы нашли уединенный уголок рая только для нас двоих.

Он схватил меня за бедра и наклонил под таким углом, что головка его члена терлась о мой клитор.

Его бедра вздрагивали, когда он входил и выходил, входил и выходил, его толстая длина то оказывалась у самого моего выхода, то погружалась в меня по самые яйца. Быстро. Бешено. Неистово.

Каждое его движение, казалось, было продуманным и отрепетированным.

Он называл меня шлюхой, но сам трахался так, словно это была его работа. Цель всей его жизни.

Все это время я держала глаза закрытыми.

Я не представляла себе его лицо, когда он был внутри меня, не произносила его имени. Я все делала правильно.

И все же каким-то образом я жила и дышала ради его прикосновений. Я чувствовала себя его собственностью.

Он входил и выходил из меня в отчаянном, мастерском ритме, его бедра раскачивались взад и вперед, отодвигаясь и приближаясь снова и снова.

Напряжение внутри меня нарастало и нарастало, наконец выплеснувшись наружу с тихим отчаянным стоном.

Я кончила, и наслаждение разлилось по всему моему телу. Моя тревога, мой страх, мой гнев, моя душа – все это покинуло меня. Я постаралась крепко зажмурить глаза, как будто это могло хоть что-то удержать внутри.

Мое лоно пульсировало, оно обхватило его длину, удерживая его внутри меня.

Мои глаза наконец открылись, несмотря на все мои усилия. Наши взгляды встретились. Это был грубый, болезненный момент; я почувствовала себя уязвимой и обнаженной. Я была не одинока в своих ощущениях. Он тоже переживал какое-то потрясение, но я была слишком ошеломлена случившимся, чтобы почувствовать хоть каплю самодовольства от этого открытия.

Он хрипло выругался, выходя из меня одним внезапным диким рывком.

Я посмотрела вниз и поняла, что он еще не достиг кульминации.

В мгновение ока он перевернул меня и поставил на четвереньки, затем снова начал входить в меня, сильными движениями ударяясь бедрами о мою задницу, с каждым толчком приближая свой оргазм. Наконец он кончил, извергая свою сперму глубоко в мою чувствительную плоть.

– Что за…? – задыхаясь, спросил он грубым, взволнованным голосом.

Он прижал свою сильную руку веером к моему животу и навалился на меня, позволяя своей сперме наполнить мое тело.

Это продолжалось довольно долго. Он наслаждался своей кульминацией до последней капли.

– Ты стоишь каждой копейки, – пробормотал он мне в ухо в конце, как будто ненавидел меня, но не так сильно, как любил.

Мое тело не понимало, что с ним происходит. Я спускалась с высоты своего кульминационного момента, немного сокрушаясь о том, что я так распущенно реагировала на него; какая-то часть моего мозга, должно быть, онемела, если я так легко позволила ему трахнуть себя, и все же, несмотря на все эти переживания, я все еще была возбуждена.

Когда он наконец кончил, он начал вытаскивать из меня свой член.

Я задыхалась от ощущения этого медленного, тягучего движения.

И вот он освободился. Раздался влажный хлопок, когда мое влагалище неохотно отпустило его толстый кончик.

Секундой позже его ладонь покинула мой живот, и я почувствовала, как его тяжелое тело сдвинулось с места. Он встал с кровати. Я удерживалась на четвереньках еще секунды три, прежде чем без сил рухнула. Мне казалось, что в моем теле не осталось ни одной кости и ни капли энергии.

Я не знаю, что он делал после нашей близости, потому что сразу же уснула.

Глава 19

Максим

Я проснулся с жутким похмельем и неослабевающим стояком. Какого черта? Я даже не знал, где нахожусь.

О, нет. Я в постели моей жены. Получается, я сдался и поехал к ней прошлой ночью.

Я попробовал собрать воедино все фрагменты вчерашнего вечера и ночи. После клуба мы разъехались по своим квартирам. Я продержался ровно два часа с того момента, как высадил ее, до того как сломался. Я помню, что пытался отговорить себя от затеи приехать к ней, но, судя по тому, что я лежал в ее кровати, мне не удалось договориться с самим собой.

Дело в том, что я хотел ее больше, чем ненавидел. Мне нужно было трахнуть ее. Я просто нуждался в этом. Так что я разрешил себе сделать это. Желание исказило все мои рациональные рассуждения. Возможно, это и был фиктивный брак, но не было совершенно никаких причин, по которым я не мог бы извлечь из него максимум пользы.

«Я могу использовать ее тело так, как мне заблагорассудится, и продолжать при этом ненавидеть ее», – сказал я себе. Может быть, мне повезет, и она влюбится в меня, чтобы я смог разбить ее любящее деньги сердце.

Я понимал, что это был глупый предлог, но все равно им воспользовался. Я был готов на все, что угодно, лишь бы погрузиться в нее на несколько часов. И я позволил себе остаться на ночь. Мой отец был бы невероятно рад и доволен собой, если бы услышал об этом.

Это было невыносимо, но я должен был привыкнуть к этому чувству. В последнее время вся моя жизнь была невыносимой.

Два года назад я был на вершине мира. Я был невероятно богат. Я был счастлив. Я был романтиком. Я думал, любовь побеждает все. Я думал, что любовь существует.

А потом все изменилось. Я потерял все самое ценное в своей жизни.

Мой бизнес пошел ко дну. Мой отец лишил меня наследства. Любовь всей моей жизни вышла замуж за другого мужчину.

И вот результат: я стал бессердечным циником. И не было ничего, что я ненавидел больше, чем женщин, охотящихся за бабками. За исключением, возможно, моего отца, который вынудил меня жениться на одной из них.

И теперь я спал с ней без какого-либо принуждения. И это было не в последний раз. Я нутром чуял это. Я не насытился ее телом. И все же я попытался собраться с силами. Я поклялся себе, что уйду прямо сейчас. Сразу же после того, как выпью анальгин, кофе и получу еще один оргазм.

Я неохотно повернул голову, впервые увидев свою жену в утреннем свете.

Это был неразумный поступок. Мне надо было просто уйти, не оглядываясь.

Было очень рано, но она оставила шторы полностью открытыми, и утреннее солнце ласково заглядывало внутрь, освещая всю комнату.

Она лежала на животе, обнаженная с тех пор, как я раздел ее ночью. Ее шелковистые золотистые волосы закрывали большую часть ее плеч и половину лица. Ее лицо было повернуто ко мне, невинное и безупречное в рассветном зареве. Я никогда раньше не видел ее без макияжа. Ее кожа была гладкой, идеальной и без пор, как у младенца.

Такая чистая и такая грязная. Такая невинная и такая сексуальная.

Более того, я никогда не видел ее естественного выражения лица, без наигранности или лукавства. Мне хотелось убрать все волосы и изучить ее, каждый сантиметр ее тела, внутри и снаружи. Я хотел выведать все ее секреты. Я хотел знать, что заставляло ее нервничать, смеяться, бояться.

В этом не было никакого смысла. Я уже знал все, что мне было нужно. Она была охотницей за деньгами. Самое предсказуемое существо в мире. Меня не должно было интересовать ничего, что касалось ее. Но я совру, если скажу, что она абсолютно меня не инттересовала. Да, я был очарован и испытывал отвращение. Такое сильное отвращение, что, даже когда она выглядела такой невинной, я хотел наброситься на нее.

Я хотел причинить ей боль. Я хотел трахнуть ее до одури. Я знал, что сделаю и то, и другое.

Я медленно стянул с нее одеяло, проводя рукой по ее спине. Она пошевелилась, но не проснулась. Ее шелковистая кожа изогнулась под моей ладонью, когда я скользнул по ней, как кошка, ищущая более плотного контакта. Моя маленькая нелюбимая жена.

Когда одеяло было отброшено в сторону, я снова провел рукой по ее спине. Она удовлетворенно вздохнула во сне.

Когда моя ладонь обхватила ее попку, она почти застонала. Я потрогал пальцами ее вагину. Ее ноги раздвинулись, впуская меня внутрь. Она была мягкой и готовой. Теплой и влажной.

Я мог бы по пальцам пересчитать, сколько раз мне удалось заняться с ней сексом, но даже это было уже слишком. Я зашел очень далеко.

Я слишком хорошо ее натренировал. Она загорелась, когда я прикоснулся к ней сейчас. Она была моим творением. Я создал ее.

Мне это нравилось, и я чертовски злился на нее за это.

Я использовал два пальца, чтобы ублажить ее. Я наблюдал за ее лицом, пока делал это. Наблюдал, как она переходит от дремоты к пробуждению, к чудесному оргазму.

Наблюдение за ней вызывало привыкание.

Наши глаза встретились. Я облизнул свои пальцы, задаваясь вопросом, как долго я смогу сдерживаться. Мне хотелось засунуть свой член в нее, и я сделал это.

Вдруг наша дверь открылась.

Перед этим не было никакого стука. Вообще никакого предупреждения.

Маленькая женщина средних лет с напряженным выражением лица вошла прямо в комнату, как будто она делала так всегда.

Я уставился на нее. Она выглядела смутно знакомой. Я был в таком шоке от этого вторжения, что сначала никак не отреагировал. Я просто смотрел на нее.

Сбитая с толку женщина пристально посмотрела на мою жену.

– Сегодня у тебя куча дел, Кира, – сказала она с резким презрением. – Ты уже опаздываешь. Вылезай из постели, ленивая задница. Сегодня день взвешивания.

Мой ошеломленный взгляд метнулся к жене. Как она отреагирует на эту странную женщину? К моему огорчению, она никак не отреагировала. Она молча встала и повиновалась этой мегере.

Я отвлекся от своих мыслей, наблюдая, как ее голая задница перемещается с кровати в ванную. Ужасная женщина пошла за ней. Когда они скрылись из виду, я покачал головой. Какого хрена?

Я встал, обернул простыню вокруг талии и пошел за ними.

Моя жена стояла голая на весах. Женщина пристально смотрела на них сверху вниз.

– Прибавила девятьсот граммов? – холодно спросила она. – Видимо, это была тяжелая ночь. Надеюсь, это того стоило. Похоже, ты сегодня без завтрака. И никакого молока в кофе.

Мой взгляд метнулся к моей жене. Ее лицо было совершенно невозмутимым. И по какой-то непостижимой причине она не произнесла ни слова протеста.

Почему она не поставила эту мегеру на место?

– Что за херню ты несешь? – Я набросился на незнакомку. – Кем ты себя возомнила, что так с ней разговариваешь?

– Извините меня, Максим Павлович, – обратилась она ко мне совершенно другим тоном. – Я – Агата. Ее наставница. Просто делаю свою работу.

– Ну тебе придется поменять подход.

– В смысле?

Я даже не знал, с чего начать.

– Пошла. Вон. Отсюда. И не смей сюда входить без стука!

Она достаточно быстро и без возражений выполнила мой приказ.

Я надел свою одежду и, пройдясь по квартире, собрал весь персонал моей жены. Как ни странно, среди них была девочка-подросток. Она холодно изучала меня, как будто я был единственным, кому не место в квартире моей жены.

Я проигнорировал ее, сосредоточившись на команде Киры и оценивая каждого из них.

1) Агата, офигевшая мегера-наставница.

2) Евгений, слишком дружелюбный, чересчур тепло относящийся к моей жене.

3) Иван, тихий водитель.

Я начал излагать несколько основных правил, которые, по моему мнению, должны были быть чертовски очевидны.

– Не входить в нашу спальню без стука. Никогда. Вообще все держитесь подальше от нашей спальни, вашу ж мать.

Это относилось ко всем.

– Не повышай голос на мою жену. Не смей даже заговаривать с ней неуважительно. Даже не смотри на нее так, поняла? Кира здесь главная, а не ты. – Я свирепо смотрел на Агату на протяжении всей моей тирады. Она целиком и полностью была адресована ей. – Если я услышу еще раз, что ты говоришь ей, что можно есть, а что нельзя, – мне пришлось взять себя в руки, прежде чем продолжить, – ты дорого за это заплатишь!

Разговорчивой Агате нечего было на это сказать.

– Вам все предельно ясно, черт вас дери? – спросил я, установив зрительный контакт с каждым из них. Почему эта девочка-подросток ухмыляется? Я снова проигнорировал ее.

Агата сверлила меня взглядом.

– Да, все ясно, – уверенно ответила она.

– Предельно ясно, – протянул Евгений. Он явно с трудом сдерживал ухмылку.

– Конечно, – весело согласился Иван.

Я оставил их, не сказав больше ни слова, и вернулся в спальню моей жены.

Глава 20

Максим

Кира как раз вышла из душа, вытираясь полотенцем. Такая чистая. Ненадолго. Какое-то время я наблюдал за ней, удивляясь, почему она была такой спокойной.

Наконец у меня вырвалось:

– Почему ты позволила ей так с собой обращаться?

Она пожала плечами. Это привлекло мой взгляд к ее едва прикрытым аппетитным сиськам.

– А какой смысл с ней связываться? Он всегда себя так ведет. И я была слишком уставшей, чтобы бороться с ней сегодня. Кроме того, я должна ее слушаться. Это часть договора.

– Да к черту договор, – сказал я. – Никто не имеет права указывать тебе, что делать. По крайней мере, уж точно не она.

При этих словах она приподняла свои идеальные брови. Дерзкая, красивая маленькая девчонка.

– Я говорю серьезно, – подчеркнул я. – Ты – Ольховская. Не подчиняйся ей. Не подчиняйся никому.

– Кроме тебя.

Я сверкнул глазами. Возможно, в ее словах был какой-то смысл, но, насколько я понимал, это не имело отношения к разговору.

– Ты не обязана подчиняться ей. Мы вычеркнем этот пункт из соглашения, хорошо?

Она не улыбнулась мне, но ее лицо заметно смягчилось, превратившись во что-то настолько теплое, что я едва мог смотреть на нее.

– Знаешь, нам не обязательно быть врагами, – сказала она. – Нет никаких причин, по которым мы не можем быть хотя бы вежливыми друг с другом. Перемирие?

Предложение мира. Это было бы даже мило, если бы я не презирал эту женщину, но по какому-то странному стечению обстоятельств, против моей воли, в моей груди нарастала потребность в ней.

Нет. Нет. Нет. Нет. Я не собирался расставаться с этой обидой. Я бы держался за нее всю оставшуюся жизнь, если бы не смог найти способ избавиться от своей женушки раньше.

Вместо ответа я придвинулся ближе. Я схватил ее за подбородок и вгляделся в ее лицо.

– Я не привык видеть тебя без макияжа, – сказал я ей. – Мне это не нравится. (Ложь. Без макияжа она была еще красивее. Это сводило меня с ума.) Ты выглядишь слишком молодо, – добавил я. (Правда.)

Она подняла на меня свои голубые глаза, искушая меня запечатлеть на ее губах поцелуй. Я сопротивлялся.

– Это «нет»? – Ее голос звучал почти печально.

– Никакого перемирия, – согласился я, снимая с нее полотенце. Я начал раздвигать ее бедра.

Да, я привел ее в бешенство, и мне это нравилось. Я хотел ее горячей и разъяренной.

Я не раздевался. Я просто достал свой член и начал трахать ее так, словно от этого зависела моя жизнь. Потому что так оно и было. Если бы я не смог реализовать свою потребность в ней прямо сейчас, я бы умер на месте.

Она приблизила свои губы к моим для поцелуя, но я сумел устоять и отвернулся.

Вместо этого я наклонился, чтобы пососать ее упругий, как камешек, сосок.

– Ты такой холодный, – сказала она мне, прерывисто дыша.

Я провел губами по ее шее.

– Ты что, издеваешься надо мной? – прошипел я ей на ухо.

Эти слова вырвались у меня сами собой.

– Я весь горю.

Я отстранился, чтобы посмотреть на ее лицо, когда она начала кончать, но я не мог этого вынести. Я не хотел сближаться с ней еще больше. Я собрался с силами, чтобы выйти из нее и развернуть ее к себе спиной, но мне даже это не удалось. Все, чего я добился, – это уткнулся лицом в ее шею, так что мне не пришлось видеть ее великолепные глаза, пока я извергаю свой заряд глубоко в ее киску.

Я оставался в ней до тех пор, пока не убедился, что она приняла мою сперму до последней капли. Предательство всех моих принципов никогда не приносило мне такого удовольствия.

Когда я наконец вышел, я не смотрел ей в лицо.

Она не присоединилась ко мне в душе, и я почувствовал облегчение. Она вошла после того, как я вышел, и я все еще достаточно хорошо сохранял самообладание, чтобы не смотреть на нее.

– У меня где-нибудь есть здесь сменная одежда? – спросил я.

– В шкафу есть полка с мужской одеждой. Я предполагаю, она предназначена для тебя.

Ее тон был еще грубее, чем мой. Вот соплячка! Я чуть было не залез к ней в душ просто для того, чтобы легонько шлепнуть ее по заднице за эту дерзость, но удержался. Если бы я хотя бы прикоснулся к ней еще раз, я бы еще долго не смог уехать отсюда.

Когда я вышел из гардеробной, она вытиралась полотенцем. Я ухитрился больше не смотреть на нее. Молодец, Максим.

– Что за подросток живет с тобой в квартире? – спросил я.

– Девочка-модель. Ей негде было жить… это временно. У меня есть лишняя комната, поэтому я предложила ей пожить пока у меня.

При этих словах я посмотрел в ее сторону. Она все еще вытиралась полотенцем. Почему она делает это так долго? Может быть, ей нужна моя помощь? Я отогнал эту мысль.

– У нас тут не приют для моделей, – строго сказал я. Я был полон решимости восстановить контроль, который терял каждый раз, когда мой член оказывался внутри нее.

– Я знаю, – сказала она с непостижимым спокойствием.

Это вскипятило мою кровь. У меня возникло почти неконтролируемое желание нарушить это спокойствие. Я уставился на ее губы, вспоминая, как они обхватывали мой член.

– Отправь ее обратно к родителям, – приказал я.

– Не у всех есть родители, Максим.

Я моргнул, пытаясь сосредоточиться на предмете разговора.

– Она сирота?

– Можно и так сказать. Это сложно объяснить. У меня есть лишняя комната. Она не доставляет никаких проблем. Она ребенок, я нужна ей, и мне нравится, что она рядом.

Я уставился на нее.

– Ты усыновила подростка?

Она что, только что закатила глаза? Интересно, как далеко они закатились бы, если бы мой член был воткнут ей в глотку?

– Прекрати, – произнесла она.

Мне понравилось это слово на ее губах.

– Скажи это еще раз, – прохрипел я.

Она пристально посмотрела на меня. Это мне тоже понравилось.

– Прекрати, – процедила она сквозь зубы.

Я ухмыльнулся.

– Не слишком ли ты молода, чтобы быть чьей-то мамочкой?

Она посмотрела на меня самодовольно и вызывающе. Я знал, что это означало, что она собиралась каким-то образом поддразнить меня.

– Мы подруги. Она всего на пару лет младше меня. Кстати, она ближе ко мне по возрасту, чем ты.

Великолепное маленькое дерзкое существо. Это сработало. Я резко вышел из комнаты.

На кухне не готовилось никакой еды. Я сам взялся за завтрак. Нам нужно было что-то поесть. Я хотел проследить, чтобы Кира съела что-нибудь приличное (я знал, что она не стала бы есть, если бы я этого не сделал). Я поклялся себе, что свалю отсюда сразу же после завтрака.

Вся команда моей жены разошлась по своим норам. В квартире осталась только модель-подросток, пьющая кофе и наблюдающая за мной так, словно я был ее любимой программой.

Я изучил содержимое холодильника. На удивление, там было достаточно много продуктов.

– Она любит омлет? – спросил я девушку.

– Понятия не имею, – ответила она. – Мы здесь не завтракаем.

– Понятно, так я и думал.

– Я – Алла, – весело сказала она.

– Макс, – автоматически ответил я. Все всегда звали меня Макс.

Все, кроме моей жены. Почему это осознание заставило меня внезапно вздрогнуть?

– Тебе нравится тут? – прямо спросила она.

Я послал нашей маленькой смелой гостье равнодушный взгляд.

– А тебе? – спросил я в ответ.

– Да, – ответила она без колебаний. – Я теперь соседка твоей жены, – добавила она нахально. – И ее лучшая подруга. Мы неразлучны с тех пор, как познакомились.

Я почувствовал, как во мне шевельнулось что-то неприятное. Ревность, густая и горькая, зашевелилась внутри меня, чувствуя себя как дома. Она поселилась глубоко, заполняя мое нутро. Я был знаком с этим чувством, но не понимал, почему оно возникло сейчас. Я никак не мог обижаться на то, что у моей жены есть подруга. Даже я не был таким уж мудилой.

Я как раз закончил готовить омлет, когда моя жена подошла к кухонному островку Я поставил завтрак перед ней, приглашая ее присесть.

На ней была спортивная одежда, если это вообще можно было назвать одеждой. Белый спортивный лифчик и крошечные шортики. Я решительно оторвал свой взгляд от ее тела.

Я был уверен, что она открыла рот, чтобы отказаться от еды, но остановил ее на полпути.

– Ешь. Я знаю, что прошлой ночью ты выпила больше, чем привыкла, и тебе нужно нормально поесть. Возражения не принимаются.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

– Спасибо, – просто сказала она.

Она отнесла тарелку на большой круглый обеденный стол.

Я приготовил еще два омлета. Один для Аллы и один для себя. Как раз перед тем, как я поставил свою тарелку на стол, Евгений и Иван появились в квартире.

Я почувствовал, как у меня запульсировало в виске, когда увидел, как Евгений небрежно садится рядом с моей женой. Это было единственное свободное место рядом с Кирой, так как Алла заняла стул с другой стороны от нее.

У этого ублюдка хватало наглости.

Казалось, он впервые заметил меня. Он ухмыльнулся, откинулся назад и пинком выдвинул стул напротив себя из-под стола.

– Присаживайтесь, Максим Павлович.

Моя пульсация усилилась. Я изо всех сил старался не реагировать. Я спокойно сел и начал есть.

– Какие у нас планы на сегодня, барыня? – спросил Евгений у моей жены. Он нежно улыбался ей, глядя прямо в глаза. Она улыбалась ему в ответ с теплотой. Я смутно услышал, как моя вилка звякнула о тарелку. Я взглянул вниз. Мои руки были сжаты в кулаки.

Я оглядел сидящих за столом. Евгений и Иван смотрели на нее с нескрываемой нежностью.

Как будто они были одной большой счастливой семьей.

Что, черт возьми, здесь происходит? Этим людям заплатили за то, чтобы они охраняли и возили мою дорогую жену. И все же они вели себя так, словно она – прекрасная принцесса, а они – ее верные слуги.

Моя жена что-то говорила, отвечая на вопрос Евгения, но я не мог расслышать ее из-за шума в ушах. Евгений что-то сказал, и она рассмеялась. Это был настоящий смех, красивый и неподдельный, и я ненавидел то, что она так смеялась ради него.

В конце концов я выдавил из себя слово, которое застряло у меня в горле. Оно вылилось в громкое рычание, которое разнеслось по комнате и прервало эту мерзкую счастливую болтовню.

– Барыня??? – спросил я.

Ее лицо застыло. Ее улыбка погасла. Она покраснела.

– Это прозвище, – объяснила она. – Я даже не помню, как оно появилось. Просто Евгений всегда так меня называет.

Я посмотрел на него. Он встретился со мной взглядом.

– Разве это ей не идет? – небрежно спросил он. Это было нагло.

– Ей очень подходит, – вставила Алла. Мой взгляд метнулся к ней. Она улыбалась с каким-то ликованием. – Она – настоящая барыня.

Я резко встал.

– Я опаздываю на встречу, – сказал я. Слабое оправдание, хотя, возможно, у меня действительно была назначена встреча. Я не мог вспомнить свои планы. Это было странное, полностью вышедшее из-под моего контроля утро. Я вернул себе этот контроль, уйдя и не сказав больше ни слова.

– Хорошего дня, Макс! – весело крикнула Алла мне в спину.