Текст книги "Вампирья эскадрилья (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

   – Дворецкий, – он повернулся к Виктору, – Вы ведь дворецкий?

   Тот кивнул и, вместо слов, на удивление проворными пальцами расстегнул на груди камзол. Под ним все увидели пустоту. Точнее, внутри тело Виктора было настолько прозрачным, что была видна внутренняя подкладка. А Эрик продолжил.

   – Призрак.

   – Не может быть! – воскликнул Луи и даже вскочил.

   Но Виктор, так и не позволив себе улыбки, развел руками.

   – Увы мне, на поддержание материальности лица и рук уходит так много сил, что на тело уже не хватает.

   – А на то, как он ходит, никто из вас не обращал внимания, – заметил фон Фрост.

   Общий итог за всех подвел Ферджи, который все это время оглушено молчал. Он и не думал, что так бывает. Что вообще так может быть.

   – Мрак и ужас. И в этом доме ты предлагаешь мне жить? – обращался он, разумеется, к Луи.

   – Только попробуй отказаться, – тут же зашипел на него адъютант.

   – А ты у Вильяма спросил? – осведомился со своего края стола Этьен.

   Все посмотрели на юного лорда.

   – Да, куда он теперь без нас, – отмахнулся тот, словно переезд вора в поместье был делом решенным.

   Возможно, так на самом деле и было. Вот только узнать об этом, никто не успел. Лицо Вильяма неожиданно застыло и почти мгновенно приобрело серый оттенок. Скулы заострились, из-за того, что верхняя челюсть с жутким щелчком выдвинулась вперед, обнажились волчьи клыки. В глазах вспыхнуло пламя безумства.

   – Вильям! – вскочив, Этьен с грохотом опрокинул стул.

   Все растерялись. Никто еще не видел Вильяма в таком состоянии. Даже слуги, которым довелось когда-то наблюдать первую его трансформацию, которая, по определению, для любого оборотня считалась самой болезненной.

   И тут откуда-то со стороны окна издалека раздался протяжный волчий вой. Никто не сомневался, что это был боевой клич другого оборотня, который волей случая оказался на территории Вильяма. Вот что стало причиной такой неоднозначной реакции юного лорда. И на вой он ответил воем, чуть не оглушив всех.

   – Держите его! – скомандовал Этьен и вперед Вильяма, который уже начал обращаться, выскочил в окно.

   – Как ты себе это представляешь?! – прокричал ему вслед Луи, но было поздно, барон уже исчез.

   Вильям, так до конца и не став волком, а превратившись в человекоподобного монстра с волчьей мордой вместо лица, попытался последовать за вампиром, но, пока все остальные соображали, перед ним неожиданно встал Ферджи. От женоподобного вора такой прыти и смелости никто не ожидал.

   Сначала он с разворота врезал полуволку в челюсть, тот грозно зарычал и собрался уже кинуться на него, как вор воскликнул, взывая к человеку, а не к зверю.

   – Вильям! Ты ведь Вильям, помнишь? Ты человек!

   – Я волк! – жутко уродуя слова, прорычал монстр, бывший недавно лордом Витте-Вульф.

   – Но здесь тебя знают и любят человеком. Неужели ты готов их всех предать? Переступить через их любовь? – И Ферджи мотнул головой в сторону слуг.

   Монстр обернулся. Их испуганные лица, на которых проступил страх не за себя, а за него, сказали ему о многом. Зверь начал отступать. И тут Ферджи снова их всех удивил. Шагнул к нему и широким жестом обнял. Клацнули челюсти. Скорее предупреждая, чем пытаясь поранить. Хотел бы укусить, уже давно бы растерзал. Вор уткнулся лицом в волосы ставшие похожими на волчью шерсть и тихо пробормотал.

   – Когда он придет, ты победишь. – Это было наитие, он сам не понял, почему именно так сказал. Наверное, в этот момент говорило его подсознание, или женская интуиция, которую он всеми своими переодеваниями как-то умудрился в себе взрастить.

   Поэтому, когда Вилькруа вернулся в поместье в сопровождении матерого серого волка, их на ступенях крыльца ждал другой волк. Трансформация была полной. Что подумал об этом старший оборотень, было пока неизвестно, но они сцепились сразу же, как только сумели друг друга разглядеть. Сначала взглядами, потом клыками и когтями.

   На лужайке перед парадным крыльцом грызлись два волка. И никто не собирался их разнимать. Что Этьену сказал Мусс-Кус, которого тот выловил в городе, куда сам же его пригласил, никто не знал. Но барон стоял в сторонке и вместе со слугами, фон Фростом, Луи и Ферджи наблюдал за боем. Волки дрались с полной выкладкой. Единственное, что шепотом пояснил всем Этьен, очень важно, чтобы Вильям осознал, почувствовал и сумел принять свою силу. Пусть он молод по волчьим меркам, но уже является вожаком небольшой, но стаи, и сейчас он защищает свою территорию и свои права на нее. И все это неосознанно.

   Вряд ли Вильм вообще сейчас понимает, откуда в нем такая жажда убийства по отношению к новоприбывшему. Это все инстинкты, вот что сказал Этьену Мусс-Кус, тот самый волчий князь, которому он писал. А еще он повинился, признавшись, что не ожидал, что мальчик, о котором ему рассказал в письме боевой товарищ, сумеет так быстро повзрослеть и обзавестись стаей. Это было необычно. Знать бы раньше, волчий князь мог бы как-то это предотвратить, но он и подумать не мог, что полукровка двадцати лет от роду может набраться такой силы за столь малый срок.

   Вильям не смог победить, противник был куда опытнее и старше его. Но он доказал, что способен защитить себя и то, что считает своим. Волки остановились одновременно. Тяжело дыша еще какое-то время мерили друг друга взглядами и злобно скалились. Но первым отступил Вильям. Не потому что струсил, а потому что неожиданно, пронзительно ясно вспомнил и осознал кто он есть на самом деле. И встал с земли человеком. Пошатнулся. Он хотел остаться в одежде, применив уже освоенный им с помощью Этьена прием, но это все еще не просто ему давалось. В глаза потемнело и рядом с ним в одно мгновение оказался рослый мужчина, с бурными черными смоляными кудрями и аристократического вида лицом.

   – Папа, – пробормотал юный лорд и обвис на его руках.

   Он неожиданности тот его чуть не выронил. Но, когда до него дошло, что именно он услышал, Этьен, подошедший к ним и попытавшийся забрать у него Вильяма, не преуспел.

   – Я сам, – рыкнул в его сторону хмурый как туча князь.

   Этьен был не менее хмур и раздосадован. Он не ожидал, что все так получиться, но вспомнил сон, который приснился ему на кануне и понял, что в довершение ко всему в игру вступила пресловутая судьба.

   – Я его старший.

   – Он назвал меня отцом.

   – Есть вероятность, что он был не в себе, – Заметил вампир, уже зная, что это не так. Вильям на границе сознания смог выхватить самую суть. К тому же, его мать вполне могла оставить ему на память портрет отца, фотокарточку, к примеру.

   – Она была ведьмой. И это объяснило бы... – Попытался объяснить волк.

   Но Этьен молча забрал у него бесчувственного юношу и понес в сторону поместья. Не обернувшись, произнес.

   – Ты его отец. Его мать была ведьмой. А ты, чтобы уговорить её вернуться, слал ей диковинки со всего света, я прав?

   – Да, – проблеял ошеломленный оборотень, спеша присоединиться к нему.

   – Она их все ему завещала. И умерла, когда ему еще трех лет не исполнилось. И, кстати, – Этьен указал глазами на столпившихся на ступенях слуг, – Вот они – его стая. И не так беззащитны, как могут показаться. Если бы я знал об этом раньше, возможно, во многом бы не рискнул быть столь опрометчивым.

   – Да, ладно вам, барон, – пропела с нижней ступени лестницы беременная Мария, – Не нужно делать из нас монстров! Мы ведь хорошие.

   – Ага, – в сторону, но достаточно громко, чтобы все услышали, пробормотал Луи, – Когда спите зубами к стенке.

   Ферджи, стоявший рядом с ним, прыснул, ему вспомнилась комната, в которой они провели прошлую ночь. Остальные тоже заулыбались. Вильям на руках Этьена очнулся. Дернулся, открыл глаза.

   – Что случилось, – вяло пробормотал он, доверчиво прижимаясь щекой к плечу вампира.

   – Голодный оборок, – подсуетившись, тут же объявил Роберт, обнимающий жену.

   – Батюшки, – всплеснула руками услышавшая это Рози, – Это как же так! – И сразу же уперла руки в боки, – А-ну, быстро все к столу!

   – А то покусает, – шепотом на ухо фон Фросту прошептала юная Мэри, вставшая на цыпочки, чтобы дотянуться до рослого вампира.

   Тот шутку оценил, но, как и все остальные, с воинственной поварихой связываться не стал. И после всего случившегося за это утро, завтрак, превратившийся в обед, прошел на удивление мирно. Отец и сын знакомились, все остальные умилялись. Только Этьен был напряжен, как тетива, делиться Вильямом с кем-либо, он был не настроен.

   8. Все начинается с любви...

   – Я не знал о тебе, – волку было тяжело говорить при всех, но он спешил хотя бы частично прояснить ситуацию. Он попытался рассказать о причинах, вынудивших их с Вильямом сцепиться при первой же встречи. Но его прервали Мари и Мэри, принявшиеся раскладывать снедь по тарелкам благородных господ. И тогда волк попытался зайти с другой стороны. – Я много раз слал ей письма на её столичный адрес, иногда посылки из разных мест. Но ни разу не получил ответа.

   – Она уже давно умерла, – пробормотал Вильям, не поднимая глаз от собственной тарелки.

   Все остальные напряженно молчали. Как себя вести и что делать, чтобы разрядить обстановку, никто не знал. И тогда, всех спас Ферджи, которому в детстве тоже досталось не так уж много материнского тепла и отцовской ласки. И, пожалуй, именно он понимал Вильяма куда лучше других. Поэтому он решил, что если не он, то кто? Вампиры не подходили для роли посредников, слишком хорошо все трое знали и Мусс-Куса, воевавшего вместе с ними, и Вильяма, и на их непредвзятость рассчитывать не приходилось. Ферджи Вильяма знал не так давно, а с его отцом вообще не был знаком, поэтому взял слово.

   – А чтобы вы сделали, если бы знали о Вильяме раньше?

   – Разумеется, забрал бы с собой и не позволил прозябать здесь.

   – Я не прозябаю, – Вильям вскинул голову, голос его прозвучал твердо.

   Волк не стал спорить.

   – Сейчас нет, но раньше...

   Вильям снова опустил глаза в тарелку. К еде ни он, ни другие так и не притронулись. Благо Рози этого не видела. Ушла на кухню готовить какой-то сногсшибательный десерт.

   – Если бы не было того раньше, не было и меня.

   – Не спорю. Но, возможно, если бы я сразу, когда приехал, знал, что ты мой сын, можно было бы избежать того, что случилось. Я и предположить не мог, что ты уже почти взрослый, несмотря на возраст. Что для тебя уже наступил самый сложный в жизни любого волка переходный период. В письме Этьен написал мне, сколько тебе лет. Я думал, еще есть время. Но я ошибся. Сейчас уже понятно почему, но в первый момент, я был ошеломлен, понимаешь?

   Вильям вздохнул, кивая. Но промолчал. Он пока сам не понимал своих чувств. Они были странными. Слишком объемными и приторными. И он чувствовал, что все его старания уходят в пустую, ему никак не удается справиться с ними. С теми чувствами, что захватили его с появлением в городе другого волка.

   И тогда снова влез Ферджи, видя, что Вильям хоть и молчит, но внимательно прислушивается к словам отца. Ловит каждое слово.

   – Ну, – вместо Вильяма протянул вор, – думаю, пока ничего смертельного не случилось. Кстати, раз уж об этом зашла речь, может, объясните, что это за самый сложный период такой и вообще, почему в воспитании молодого волка столько тонкостей.

   Мусс-Кус с благодарностью посмотрел на неожиданного союзника. Он и сам собирался заговорить об этом снова. Но все никак не мог поймать момент.

   – Не просто волка, а будущего вожака. Это важно. – Произнес волк, повертел в руках бокал белого вина, помолчал и принялся рассказывать, старательно взвешивая каждое слово. – Мы куда больше люди, чем принято считать у не способных оборачиваться. И все-таки, в каждом из нас, с самого рождения живет зверь. В период созревания стираются границы между человеческим подсознанием и сознанием зверя, запертым внутри него. Для обычных волков, бойцов стаи, это проходит почти незаметно. Просто есть период, когда в молодости они наиболее агрессивны, но с возрастом это проходит. И контроль над разумом и телом возвращается. Но некоторые наши дети изначально рождаются с геном лидерства. Они и становятся в последствии вожаками, но только если им удается пережить период смешения зверя и человека и не впасть в бешенство.

   – Бешенство? – изумленно выдохнул Ферджи, – Собачье? – такую болезнь он знал. Ей его мама в детстве пугала.

   – Волчье. Оно страшней.

   – И что нужно, чтобы этого избежать? – Тихо спросил Вильям.

   – Это нормально, когда молодого вожака воспитывает старый и матерый волк, которого тот признает сильнейшим, опытнейшим. – И помедлив, волк добавил, – Старшим. – При этом он посмотрел на Этьена. Тот склонил голову к плечу, внимательно вгляделся в лицо старого друга, но промолчал. И князь продолжил. – Но юный волк, если он будущий вождь, не может все время подставлять холку под руку старшего, ему этого недостаточно. И к тому времени, как начинается его становление, как вождя, он должен обзавестись младшим. – Теперь Мусс-Кус неотрывно смотрел на сына.

   Тот кусал губы, но не спешил возмущаться. Князь понадеялся на то, что будет услышан, несмотря на невыносимую остановку.

   – Если бы в твоем окружении уже сейчас был юноша, который подошел бы тебе в качестве младшего, ты бы знал, о чем я говорю. Выбор не случаен. Это особое чувство. Нельзя схватить первого попавшегося волчонка. Будущий вожак должен сам это испытать.

   – А у тебя? – Вильям вскинул голову, впившись взглядом в лицо отца. – Как было у тебя? Тоже и старший, и младший?

   – Да, – волк кивнул твердо и окончательно.

   – Я так понимаю, что о девушках речи не идет? – вмешался в разговор фон Фрост, решив, что этот пункт не мешало бы прояснить отдельно. Он-то знал, что так и есть, но другим, похоже, это пока было невдомек.

   – Не хочу никого обидеть, – князь покосился на Мэри и Мари, которые все еще прислуживали за столом. – Но я стае волчицы занимают самое низшее звено иерархии. Да, за любую из них волки стаи порвут чужака на куски. Да, они вынашивают наше потомство и до определенного возраста занимаются воспитанием в том числе и мальчиков. Но мы сейчас говорим о воспитании вождей, о праве на первенство, о праве сильного. Поэтому в воспитании половозрелой особи мужского пола принимают участие только мужчины. Это инстинкт. Подчиняясь одному, подчиняешь другого.

   – И какие у вас отношения... сейчас?

   Голос Вильяма на миг дрогнул. Глаза заблестели. Его мучили мысли, рвали на части. Ведь никто из присутствующих, даже Этьен, еще понятие не имел, что он уже знает, что это за чувство к потенциальному младшему, о котором рассказал ему отец. Он уже испытал его. И сейчас отчаянно стыдился признаться. Его воспитали в человеческой морали, он считал, что предает Этьена тем, что чувствует к другому. И пока плохо себе представлял, как с этим жить. Поэтому спрашивал, одними глазами умоляя о помощи. И был не готов к тому, что лицо отца застынет, а голос прозвучит отстраненно и холодно.

   – Моего старшего сорок лет назад поднял на копье охотник за головами. А младший, уже в эту войну поймал грудью серебряную пулю, которая предназначалась мне.

   – Прости, – едва слышно пробормотал на это Вильям.

   Волк покачал головой.

   – Все в порядке. Ты не знал. Просто я вспомнил.

   – А мама? Как во все это вписывалась мама? Ведь ты встретил её...

   – Уже после смерти Клео. – И помедлив, волк едва слышно повторил, – Уже после.

   Вильям снова опустил голову. Мусс-Кус помолчал, а потом обратился к Этьену.

   – Могу понять твое не желание делиться им. Мой старший, хоть и знал, что рано или поздно это должно было произойти, какое-то время не мог смириться. Слишком был привязан ко мне.

   – Я, возможно, и готов поделиться, если это, действительно, так необходимо. Но не мешало бы еще раз все обсудить и обдумать, – Обронил на это вампир.

   – Отлично! – Неожиданно возликовал Луи, до этого ведший себя подозрительно тихо, – Раз вы все прояснили, может быть, поедим, наконец? Я-то ничего. Я горло утром промочил. А вон у Ферджи с Вили от голода совсем мордашки осунулись!

   – Ну, ты скажешь тоже, – возмутился Ферджи, – Мордашки...

   – И скажу! – Весело объявил адъютант.

   Глянул на Вильяма, и тот, неожиданно, улыбнулся. А потом и вовсе признался, уже не переживая за покрасневшие под взглядом отца щеки.

   – У меня скоро желудок в узелок завяжется.

   – Ну, этого точно допустить никак нельзя, – лихо поддержал его князь. – Кстати, раз лед тронулся, может, расскажете, что тут у вас такое произошло. Что-то мне подсказывает, что я пропустил все самое интересное.

   – А то! – Луи радостно отсалютировал ему вилкой.

   Рассказывали дружно и наперебой. Причем, что не удивительно, у каждого была своя версия событий. Местами князь смеялся до слез. Особенно, всех порадовали неизвестные широкой публике подробности игры Роберта и Фигли, о которых, веселясь, поведала Мари. Оказывается, командир Гроз предложил сыграть на отцовство. Нет, не стоит думать о Фигли плохого. Он просто решил напроситься в крестные папочки к будущему ребенку Роберта и Марии. После такого заявления Роберт, будучи человеком веселым, не удержался и предложил пари. Если победит Фигли, он, как папа малыша против такого крестного папаши возражать не будет, но если вампир окажется в дураках и продует, то отдаст ему свою знаменитую летную куртку. Сказано сделано. Фигли до победного конца не хотел верить в собственное поражение. У него в голове не укладывалось, что его сумел так изящно обставить не кто-нибудь, а человек. Эшон, присоединившийся к ним много позже, сначала еще пытался сдерживаться, но потом просто и без изысков ржал, как та лошадь, точнее, конь. Фигли обижался и все грозился вызвать командира Роз на дуэль. И тогда Рози, присутствующая при всем этом безобразии, так как оно творилось исключительно на её кухне, стрельнула глазками в сторону разобиженного вампира, давно уже сумевшего загладить перед ней свою вину, и предложила, зная уже, что попадет в самое яблочко.

   – Вместо того чтобы дуться и насмехаться, лучше бы целовались.

   Дальнейшее для Мари и Роберта, не ожидавших такой подставы и не присутствующих при разговоре Фигли с Рози, стало полной неожиданность.

   Вампиры целовались. Причем первым потянулся Эшон. И до того у них это нежно получалось, что всем, кто видел, то есть Роберту, Рози и Мари, не по себе стало оттого, что присутствуют при этом таинстве. Они и ретировались так быстро, как могли.

   – Хо-хо! – радостно взревел волчий князь, хлопнув себя по колену, – Он все-таки его соблазнил!

   – Кто кого? – ошалело пролепетал Луи, который о тайных отношениях двух командиров не имел ни малейшего понятия, в отличие от понимающе улыбающихся Этьена и Эрика.

   – Эшок, конечно. – Отозвался оборотень. – Мы, когда с вами под Рошексом стояли, фон Лущь уже тогда клинья подбивал. Но Фигли, молодчина, был непреступен.

   – Почему молодчина?

   – Потому что, если бы все было так просто, то перепехнулись бы и забыли, но он-то к тому времени сам уже на Розочку запал.

   – Цирк Шапито на выезде, – прокомментировал все услышанное Ферджи, который с Фигли познакомиться так и не успел, а вот кто такой Эшон знал не понаслышке.

   – А ты, мой сладкий, думал в сказку попал? – томным голосом поворковал Луи и попытался подсесть к нему поближе. За что и получил ногой по ножке стула и чуть не рухнул на пол вместе с ним. Благо, вовремя схватился за скатерть и равновесие удержал. Сказалась вампирская реакция. – Совсем ты меня не любишь, – обиженно протянул он.

   – Останемся одни, узнаешь, как я тебя не люблю, – раздосадовано прошипел в его сторону красный как рак Ферджи.

   Остальные тактично спрятали смеющиеся глаза, чтобы не смущать вора еще больше.

   После обеда, совмещенного с завтраком, все, кроме фон Фроста, помчавшегося обратно в город, разбрелись по кучкам. Этьен, Вильям и Мусс-Кус расположились в большой гостиной. Как и говорил Вилькруа, им троим следовало еще раз все хорошенько взвесить и обсудить.

   Вильям был несколько пришиблен свалившимися на него новостями, поэтому поначалу вампир и старший оборотень в основном беседовали между собой. Лишь изредка юный лорд позволял себе вставлять реплики в их диалог.

   – То есть ты настаиваешь на том, что это жизненно необходимо? – в очередной раз уточнил Этьен и объяснил причину своих сомнений одной лишь фразой, – Я мог бы и сам...

   – Нет, – Мусс-Кус, стоящий у окна, отрицательно покачал головой, – Если хочешь остаться для него старшим, лучше не стоит.

   – Но что измениться, если мы... – Вмешался Вильям, быстро сообразивший, что имеет в виду Этьен.

   – То, что ты уже не сможешь в полной мере видеть в нем именно старшего. И сам того не замечая, пока не повзрослеешь окончательно, будешь пытаться найти ему замену. Кого-то, кто снова будет старше и сильнее тебя.

   Вильям замолчал, спрятал глаза. Этьен тяжко вздохнул.

   – Как же у вас все сложно.

   – Да, я в курсе, что в ваших парах вообще нет никакой четкой иерархии. – Хмыкнув, прокомментировал волк.

   – Разумеется, – с достоинством кивнул вампир, – Мы вообще не понимаем, как можно строить какую-либо иерархию в отношениях и чувствах. Если двум или более особям хорошо друг с другом, почему нужно заморачиваться и отвергать это в себе?

   – Двум или более? – Вильям настолько опешил от этой фразы, что не смог смолчать.

   Этьен лукаво улыбнулся.

   – В вампирских семьях далеко не всегда в одной постели коротают ночи двое. – Вместо вампира прокомментировал старший волк.

   – Но ведь это... – Вильям закусил губу.

   – Аморально? – Осторожно уточнил Этьен.

   – Меня так учили.

   – Да, у людей это считалось бы аморальным. Но виной всему церковь. Как прописали две тысячи лет назад свои догматы, так и хватаются за них, как за панацею от всех душевных травм, не замечая, как ими калечат еще сильнее, чем без них.

   – Все равно, – Вильям для верности даже головой потряс, – Для меня это как-то слишком. – И вскинул глаза на Этьена, – Как я могу... – Осекся. Вспомнил слова Звезды. Габенс сказал, что был с Этьеном. А сколько еще любовников было у Вилькруа до него?

   Вампир что-то увидел в его взгляде и молниеносно сменил тему.

   – Знаешь, – повернувшись к нему лицом и вытянув руку вдоль спинки дивана, на котором они с Вильямом оба сидели, обронил Этьен, – Я готов поделиться тобой с твоим младшим. Но предпочел бы, чтобы он был из тех, кого я хотя бы относительно знаю.

   – Ты имеешь в виду вампира? – заинтересовался Мусс-Кус, внимательно прислушивающийся к их разговору.

   – Пока нет.

   – Но среди наших общих знакомых точно никого подходящего нет. – Запротестовал Вильям.

   – Не совсем. – Этьен улыбнулся. – Думаю, самое время тебя кое с кем познакомить. – И протянул к нему руку. – Мой камешек все еще у тебя?

   – Да. – Вильям тут же расстегнул воротник рубашки и вынул черный брильянт. Помедлил, засмотревшись на игру бликов внутри камня, но вложил в холодную ладонь вампира.

   Тот принял. Осмотрел его. Заметил серебряные нити, ставшие ему оправой. Задумчиво произнес.

   – Похоже на плетенье вешенок.

   – Кого? – Изумился Вильям.

   – Особый шифр, – пояснил от окна волчий князь.

   – Я не умею его читать, – Этьен поднял глаза на старшего волка, – Прочтешь?

   – Непременно. Только камешек свой вынь.

   – Легко. – И Этьен, действительно, вынул черный брильянт из паутины нитей, не повредив плетение. Вильям так и не понял, как ему это удалось. Наверное, вампир знал какой-то секрет.

   Вилькруа передал паутинку волку, а сам, взвесив камень на ладони, изрек.

   – Ты оказался поразительно прозорлив, сказав, что камень проклят. Это, действительно, так. И чтобы это проклятие не пало на мой род, несколько поколений назад, когда он только попал к нам, был придуман ритуал, позволяющий сдерживать духа – исполнителя проклятья.

   – Духа? – Вильям нахмурился, у него закралось смутное подозрение, что Этьен, как и его сородичи до него, были обмануты одним странным, чернокожим мальчиком. Вот только, зачем бы ему это?

   – Да. Все, что нужно, с моей стороны – это подарить его тебе. – Он указал взглядом на брильянт в своей руке. – А с твоей – принять и, вместе со мной пролив на него по капле свежей крови, провести с ним ночь. Дух, став материальным, не та вещь, от которой можно отказаться, можешь мне поверить.

   – Вещь? – Голос Вильяма прозвучал более чем прохладно.

   Этьен нахмурился. Он не понимал, что могло разозлить его молодого любовника.

   – В чем дело? – напрямик спросил он.

   – Почему ты считаешь его вещью?

   – Потому что я, как и ты, – примирительно улыбнувшись, принялся объяснять Этьен, – Когда в первый раз оказался с ним лицом к лицу попытался увидеть в чарующем существе человека, но жестоко ошибся. Я тратил на него свою нежность, но он был холоден, как маленький, кровожадный бог.

   – Почему кровожадный?

   Этьену не нравилось, что приходиться откровенничать при Мусс-Кусе, но отступать было поздно и пришлось отвечать.

   – В общем сложности, я был с ним лишь однажды. Я тогда был слишком юным и слишком наивным. У всех бывает такой период в жизни. Мне было очень хорошо с ним, с этим черным духом, он был таким благодарным, так... так откликался на любой самый незначительный порыв. Смотрел на меня такими голодными, жаждущими глазами. Я сошел с ума в ту ночь. По крайней мере, несколько лет мне так казалось. Я пытался его вызвать снова. Купал камень в своей крови, он впитывал её, как губка, но ни разу не пришел. Ни разу. А потом я повзрослел, увлекся другим, и перестал думать о нем, как о живом существе. По сути своей он всего лишь дух камня, обретающий плоть лишь раз в поколение.

   – Ага. – В голосе Вильяма было столько скепсиса, что вздрогнул не только вампир, но и волк, успевший вернуться к окну. – Я так понимаю, это он твоим предкам так мозги запудрил.

   – О чем ты?

   – Ну-ка, – Вильям требовательно протянул руку к брильянту, – Дай-ка его мне.

   Этьен подчинился.

   Вильям, как до этого вампир, взвесил камень на ладони и, обращаясь к нему, прошипел.

   – Если не обратишься, выкину в ближайшую канаву и можешь сам себе новых хозяев искать. – Камень ответил ему все теми же холодными искрами внутри. – Думаешь, шучу? Зря. Или тебе так даже проще будет? Снова никакой мороки. Все просто и понятно. Раз в несколько десятков лет получить то, о чем мечтаешь и снова заснуть на столетия, так? И никаких обязательств, привязанностей, боли от утраты, в этом дело? Зато сколько трусости.

   – Нет!

   Голос раздался из камня. По крайней мере, так показалось мужчинам, которые уже стали подозревать, что Вильям сошел с ума. И в одно мгновение брильянт, до этого спокойно лежавший на его руке, потек, превратился в сверкающий искрами контур человеческой фигуры, и потом, словно из небытия, в комнату сквозь этот контур шагнул мальчик. Чернокожий, с большими, просто огромными глазами, красного, вампирьего цвета. Пухлыми губами. И проступившими от напряжения желваками на щеках.

   – Ты ничего не понимаешь! – Набросился на Вильяма Звезда. Кулачки его были сжаты, а глаза горели нечеловеческим огнем. – Я всегда выбираю сам. Я сам решил, что с вампирами мне будет лучше. Они не мучаются так, как люди. И меня не мучают. Просто делают то, что я хочу, чего желаю. Делятся огнем и снова остывают. Они быстро находят утешение, даже если увлекаются всерьез. Это мой выбор. Только мой.

   – А что потом? – уже куда спокойнее, но все так же холодно, осведомился Вильям. Мужчины не решались вмешаться в их разговор. – Забвение и грезы? Вы ведь способны спать столетиями. Способны, но это вовсе не значит, что нуждаетесь в столь беспробудном сне.

   – Мне нравится грезить. В этом нет ничего плохого! – Защищаясь, воскликнул Звезда.

   – Да? Тогда почему ты не хочешь попытаться воплотить свои грезы в жизнь? Почему предпочитаешь крохотные подачки полноценному счастью? – Мальчишка набрал в легкие воздух, но не нашел, что ответить. И Вильям продолжил, – Поэтому, я и говорю, что ты трус. Выбрал самый простой способ получения удовольствия и пользуешься.

   – Ну и что? Я порочен по своей природе. Я грех во плоти. Я питаюсь чужими пороками, впитываю в себя их пот, кровь и похоть, это моя жизнь!

   – Нет. Это твое жалкое существование.

   И тут лицо мальчишки переменилось. Черты снова стали мягкими, исчезло внутреннее напряжение. Голос зазвучал томно, тягуче, призывно. Он шагнул к Вильяму, стоящему возле дивана, прижал ладони к его груди. Юный лорд вздрогнул. Такими горячими они ему показались сквозь ткань рубашки. Отшатнулся. Упал, откинувшись на спинку дивана. И габенс в одно мгновение оказался сидящим на его бедрах. Устроил руки на плечах, протянул, искусно играя взглядом и нарочно облизывая губы. Соблазняя.

   – Хозяин ведь уже знает, что не сможет мне отказать. Хозяин хочет... – Теплая ладошка забралась под расстегнутый ворот рубашки.

   – Нет, – Вильям переменился в лице и с силой стиснул его запястье.

   Габенс все так же улыбался.

   – Почему? Я ведь почувствовал тогда, а теперь еще и услышал. Хозяин с первого взгляда выбрал меня.

   – Нет!

   – А я его. Я умею быть очень послушным. Хозяину понравится. Хозяин будет доволен. Я не человек, я камень, мне не больно, со мной можно делать все, что угодно. Я не буду кричать. Или буду, если хозяин захочет меня услышать...

   – Нет! – Вильям вскочил и сбросил его с себя.

   Мальчик-звезда оказался на полу. Обиженно надул губки и, вдруг, на его глазах навернулись слезы. Но Вильям не поверил ему.

   – Снова лжешь? – Тихо уточнил он, тяжело дыша.

   – Если обманываться так приятно и так хочется, как хозяину сейчас, зачем отказывать себе в удовольствии? – Спросил габенс, встал на четвереньки и снова пополз к нему, низко, заискивающе пригибаясь к полу.

   У Вильяма задрожали руки. Он почувствовал, как внутри него зародилось пламя, схожее с безумием. Он понятие не имел, что это, но вдруг подумал, что это не похоже на желание, которое он испытывал к Этьену. Поэтому вероятнее всего это та самая похоть, о которой говорит габенс. Он мог бы попросить помощи у Вилькруа или... у отца. Но Вильям знал, что должен справиться сам. Должен переломить этого маленького упрямца, прожившего на этом свете много больше их всех, но так и не научившегося самому главному – доверять и... верить в лучшее, стремиться к нему.

   – То есть ты настроен провести эту ночь со мной даже без ритуала с кровью?

   – А что, незаметно? – Габенс поднялся на ноги и, как ни в чем не бывало, подарил ему дерзкий взгляд.