Текст книги "Вопреки запретам (СИ)"
Автор книги: Татьяна Пантелеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Не надеть такую красоту я не могла. До сих пор не знаю, сколько времени мама откладывала деньги на такой дорогой подарок, но, видимо, именно поэтому в нашей семье всё время так урезался бюджет, чтобы было чем порадовать близких на праздники.
Нарядившись тогда в новое белое платье с красной оборкой, я повесила цепочку на шею и, полюбовавшись на «здоровую» (как я её называла про себя) часть лица, поспешила отправиться в кондитерскую за именным тортом. Так как мать работала допоздна, то все дела по хозяйству лежали на мне, потому закупаться к предстоящему торжественному ужину я пошла самостоятельно.
На улице стоял конец мая, жаркий, по-настоящему летний. Не обращая внимания на соседских мальчишек, я помчалась в нужную мне сторону, не заметив как тринадцатилетний дылда Партисон шмыгнул вслед за мной вместе со своей малолетней бандой недоумков, таких же недалёких и противных подростков, как и он сам.
В нашем районе не только знали и уважали «Партисона и Ко», но и справедливо побаивались, особенно девчонки от восьми до четырнадцати лет. Мальчишки неоднократно ловились полисменами и даже избивались за непослушание гладкими чёрными дубинками.
Меня же они поймали за углом нашего дома, недалеко от гаражей. Территория для подобных «разбойных» нападений здесь была крайне благоприятной и к тому же отрезанной от видимости взрослых.
– Эй, уродина!
Как всегда, вместо приветствия сразу же последовало оскорбление десятилетней трясущейся девочки, не находившей себе места под колючими недружелюбными взглядами.
– И куда же ты такая нарядная собралась?
– Да у неё же сегодня день рождения! – радостно заверещал прыщавый мальчишка лет двенадцати, живущий в соседнем подъезде.
– Оу, а нас на праздник никто не пригласил. Знаешь, что, уродина? Так дело не пойдет…
С этими словами Партисон сделал шаг мне навстречу, заставляя ещё сильнее вжаться в стену.
– И сколько же нам исполняется лет? – пропел он противно-издевательским голосом.
– Де… десять…
– Значит так, вы двое держите эту кралю за руки, а мы с Шустрым пока за уши её оттянем.
Мальчишки весело загоготали и вплотную приблизились ко мне все вчетвером. Не зная, что делать, я начала изгибаться, как змея, пытаясь вырваться, при этом выкрикивая как можно яростнее и громче:
– Отпустите меня, слышите?! От-пус-ти-те!
– Ай, пацаны, она кусается!
Не отрывая от меня хитро прищуренных глаз, главарь банды недовольно покачал головой:
– А вот это ты зря, уродина, делаешь.
Не говоря больше ни слова, он вытащил из кармана потрёпанной старой куртки раскладной охотничий нож, использовавшийся им специально для острастки особо сопротивлявшихся жертв, и потянулся к моему платью.
– НЕЕЕЕЕТ!!!
В этот крик я вложила всю силу своего протеста, пытаясь отстоять вещи, которые доставались маме ценой её здоровья. Потеряв от шока способность себя контролировать, а также подчеркнуто не замечая приставленного ко мне ножа, я закричала что есть мочи:
– Это вы – самые настоящие уроды, слышите?! Уроды! Уроды!
Поморщившись, тот самый мальчишка из соседнего подъезда, на вид самый благополучный из всей этой честной компании, первым попятился от меня в сторону.
– Да она психованная какая-то… Пацаны, давайте сматываться, пока эта сирена весь двор на уши не подняла.
– А ты прав, Стендли! – внезапно согласился с ним Партисон, в глубине души боявшийся наткнуться на взрослых, особенно на полисменов. – Считай, малявка, что тебе сегодня несказанно повезло.
С этими словами он пронёсся мимо меня, абсолютно ничего не замечая на своём пути, но при этом подняв пыль высокими ботинками на шнуровке.
Силясь быстрее скрыться с «места преступления», главарь малолетней банды так и не заметил, как его нож выскользнул из кармана и остался лежать недалеко от того места, где стояла я.
Оправившись от испуга, я быстрым движением подобрала чужое «орудие преступления» с земли и скрылась вместе с ним, дав себе при этом первое в своей жизни серьёзное обещание.
Научиться пользоваться холодным оружием.
========== Глава 11 ==========
Центральный форум Южной Оливии отличался не только внушительными размерами, но и своей шумливостью. Практически все свободные жители собрались сегодня здесь, потому что невольничий рынок представлялся для многих из них самым излюбленным местом.
Здесь лучше всего чувствовался липкий, пропахший потом и пропитавшийся грязью, неконтролируемый страх рабов. Зрителям доставляло удовольствие наблюдать потерянные лица невольников, больше всего напоминавших жалкие безучастные гримасы.
Все они прекрасно понимали, насколько теперь горька их участь, зависящая от воли других людей, которые отличались от них только знатностью своего происхождения. Да, это действительно было крайне несправедливо, но мало кто из них мог хотя бы попытаться оспорить существующее положение вещей, потому что один из законов этого жестокого мира неумолимо гласил: «Рабами не рождаются, рабами становятся».
Редко кому удавалось не только сбежать от столь незавидной участи, но и выжить с позорным клеймением на теле. Здоровые мужчины доходили до того, что осознанно калечили себя, чтобы скрыть насильственно прожжённые на них знаки принадлежности к рабскому сословию.
Сейчас же их поставили в две ровные большие шеренги, чтобы каждый желающий мог оценить живой товар, посмотреть не только на лицо, но и в рот, пощупать упругие ягодицы запуганных женщин, крепкие бёдра исполосованных мужчин, насладиться их молодостью, красотой и здоровьем.
Полуобнажённая Рэйка сосредоточенно смотрела куда-то вдаль, даже не замечая, что за ней тоже наблюдают, причём очень пристально. Удобно устроившись на носилках, загадочная дама в золотой маске подмечала почти каждое движение головы этой странной гордой северянки, которая даже в столь незавидном положении выглядела словно царица.
Поочередно стегнув плетью двух крепких рабов, стоявших впереди, Безымянная Госпожа решительно направила своих импровизированных волов в сторону неприступной заморской глыбы, не замечавшей ничего, что творилось прямо перед её носом.
– Ачиллеус, – голос у женщины был неприятно скрипучим. – Покажи мне эту… – её указательный палец остановился на Рэйке, – белокурую…
Почтительно поклонившись, надсмотрщик вывел девушку вперёд, даже не пытаясь подогнать невольницу плетью. Та же с интересом разглядывала богатые одежды, в которые была облечена загадочная незнакомка, стараясь не обращать излишнего внимания на золотую маску, скрывавшую лицо этой знатной особы.
– А ты хороша, – медленно протянула Безымянная Госпожа и, наклонившись к лицу девушки, вкрадчиво прошептала на ухо: – Как думаешь, из тебя получится хорошая кошечка?
Перехватив недоумевающий взгляд рабыни, женщина приглушённо рассмеялась, щёлкнув тонкими длинными пальцами:
– Принести клетку с питомцем! – последовал приказ.
Тут же несколько мускулистых полуголых мужчин в чёрно-красных шароварах с золотисто-жёлтыми поясами и широкими кожаными ошейниками на толстых шеях транспортировали на площадь желаемое их хозяйкой.
Клетка оказалась непустой. В ней находилась чернокожая девушка, тело которой было туго обвязано жёсткой красной верёвкой, создавая впечатление некого каркаса или лошадиной сбруи, служившей невольнице вместо одежды.
Чёрные как уголь глаза с немым обожанием смотрели на хозяйку, пожелавшую выпустить рабыню из её заточения.
– Сейчас я тебе покажу, как работает хорошая кошечка, а ты, – здесь госпожа намеренно остановилась, – после меня отблагодаришь.
С этими словами женщина дала знак рабам опустить её на землю. Грациозно усевшись на одну из мраморных скамеек, стоявших на площади, дама в маске лёгким движением руки задрала подол своего длинного белого одеяния, отдав короткий резаный приказ:
– Лизать!
***
«Мисс Старк…»
Странно, я столько билась за право называться Анной именно так и никак иначе, но наконец-то получив от девушки желаемое, неожиданно поняла, что мне не по себе от столь чёткого разграничения по социальному статусу.
Даже моё самолюбие, лоснившееся от того, что мисс Шмидт признала меня как свою законную нанимательницу, не могло удовлетворить во мне потребность быть не только уважаемой ею, но и любимой.
С недавнего времени что-то необъяснимо изменилось в наших отношениях, после того как меня стали преследовать ночные кошмары непонятного содержания, выворачивавшие буквально наизнанку и заставлявшие кричать во сне.
Терри даже в шутку утверждал, что я уже переполошила не только людей во всём доме, но и мышей в подполье, если они, конечно, там водятся, потому что в этом мой друг-балагур всё же сомневался, а точнее, просто подшучивал надо мной, впрочем, как и всегда.
Столь заветного и необходимого покоя на протяжении последних нескольких ночей меня лишал тягостный образ незнакомой девушки в непонятном одеянии, идущей по золотистому песку в составе какой-то странной делегации.
Я не знала, куда именно двигалась вся эта процессия, почему тех людей погоняли, словно стадо коров, ведущих на бойню, но всё же чувствовала, как орудие наказания оставляло следы не только на персонажах моих снов, но и на мне самой.
Буквально на два-три часа после пробуждения на плече возникало несколько красных саднивших полос, постепенно исчезавших с кожи.
Я не знаю, каким образом мои сновидения влияли на реальность и влияли ли они на неё вообще, но каждый раз я просыпалась совершенно утомлённая и подавленная, будто бы за ночь из меня высасывали все силы, вместо того чтобы давать новые.
Не на шутку обеспокоенная моим состоянием, Анна предложила вести дневник сновидений, записывая в него всё, что мне удавалось не только увидеть с закрытыми глазами, но и запомнить.
Так как не доверять горничной видимых причин у меня не имелось, то я добросовестно следовала всем рекомендациям девушки, припоминая каждый раз то, что во время сна мне никто не мешал чувствовать Энн и слышать.
***
Центральный форум Южной Оливии знавал далеко не одну оргию, носящую в большинстве случаев откровенно провокационный характер. Поскольку женщина в маске обладала определёнными полномочиями и властью, ей ничего не стоило вести себя вызывающе.
Призывно расставив ноги, Безымянная Госпожа властно сгребла девицу в охапку и нетерпеливо притянула к внутренней стороне бедра.
– Лизать! – хрипло повторила она.
Рабыня, хорошо знавшая своё дело, с готовностью вытащила чуть удлинённый проколотый язык и сразу же начала просовывать его в сухую промежность хозяйки.
Невольница действовала быстро и чётко, не отвлекаясь на сторонних наблюдателей. Было видно, что чернокожую кошечку приучили выполнять её прямые обязанности в любом месте, несмотря на все неудобства.
Медленно отстранившись от хозяйского клитора, рабыня, опять опустившись на четвереньки, призывно выгнулась, показывая столпившимся зевакам, что ей нет абсолютно никакого дела до них.
С молчаливого согласия женщины, кошечка, вновь поднявшись на колени, плавно раздвинула пальцами половые губы Безымянной Госпожи и начала быстро водить языком вверх-вниз, заметно входя в раж.
Для чернокожей невольницы уже не имело значения, где именно она находится, потому что искусственно взращенная звериная сущность брала верх над девушкой, призывая как можно старательней вылизывать и ублажать громко стонущую сейчас женщину, являющуюся её хозяйкой.
Потому что весь смысл существования невольницы заключался именно в этом.
С плохих кошечек заживо сдирали шкуры, не давали молока и других желанных лакомств, банально морили голодом, а также секли плетьми, поэтому выжить могли только те, у которых действительно прирастал хвост вместе с заострёнными ушами, обострялся нюх и никогда не прекращалась блядская течка, присущая хорошо дрессированным «животным».
Рэйка, наблюдавшая со всеми остальными за этим странным завораживающим зрелищем, не могла поверить, что в скором времени будет также стоять на том месте и интенсивно трясти длинной светловолосой шевелюрой в разные стороны, направляемая сильной жилистой рукой.
Наваждение от демонстрируемой оргии оказалось настолько сильным, что в какой-то момент северянке почудилось, что вместо той девушки ублажает госпожу именно она, гордая и неподкупная Рэйка, дочь верховного жреца Дальнего Севера.
«Это ведь так просто, – внезапно подумалось ей, – вставляй и вытаскивай вовремя язык, и человек полностью в твоей власти, одержимый пороком и похотью, стоит лишь провести языком ещё одну дугу по возбуждённой, налившейся соками плоти и…»
– Госпожа! Госпожа!
Внезапно закричал раскрасневшийся от бега Ачиллеус, непонятно как оказавшийся рядом с трясущейся от экстаза дамой в маске. Глаза надсмотрщика горели яростным огнём, а в руках был зажат так называемый хлыст Возмездия, который никогда не вытаскивался его обладателем просто так.
Неопределённо посмотрев на главных участниц разыгрываемого действа, он то ли с жалостью, то ли с ненавистью во взгляде, а может быть, и с тем и другим вместе взятым, громогласно произнёс:
– Мы одного из ваших рабов не досчитались.
========== Глава 12 ==========
Говорят, что маленьких предательств не существует. Любое предательство, даже самое безобидное, – это всё равно предательство. Вероятнее всего, от меня опять ожидали очередного обезьянничества и шутовства, но…
Я ведь тоже живой, чувствующий человек, правда?
***
Аеджидайос бежал так, словно не чувствовал своих ног. Голые израненные ступни обжигала бурая нагретая земля, позволявшая через глубокую въедливую боль почувствовать себя наконец-то живым.
Его фора составляла всего лишь десять-пятнадцать минут, но вряд ли надменные боги Южной Оливии даровали ему чуть больше времени, чем было позволено, даже если могли бы им щедро поделиться с Аеджидайосом.
Когда он был совсем маленьким, с его семьей приключилось большое несчастье. Мать Аеджидайоса однажды привела за руку грязного побитого оборвыша, пытавшегося спрятаться за её большую широкую юбку.
Буквально через семь лунных суток большую часть его семьи вздёрнули, потому что мальчишка оказался беглым. Аеджидайосу повезло больше всех, так как он догадался спрятаться в стоге сена, стоявшем позади их жалкой лачуги.
Каратели особо не допытывались у искалеченной матери, сколько именно спиногрызов висело у неё на шее, поэтому ему всё же посчастливилось выжить, в отличие от отца и четырёх оставшихся братьев.
Женщину не стали трогать лишь по одной причине: она уже была наказана за свою оплошность, вынужденная смотреть на то, как один за другим уходят из жизни члены её семьи.
Того мальчишку тоже не оставили в живых, закидав булыжниками. Утром каратели убрали с местной площади кровавое месиво, даже не задумываясь о том, что ещё совсем недавно на месте человеческих останков стоял живой плачущий ребёнок.
Именно поэтому Аеджидайос слишком хорошо знал, что с ним случится, если он не сумеет добраться до спасительного места в назначенный срок, но всё равно рискнул сбежать от ещё больших унижений, чем те, что устраивал для него тот же Ачиллеус.
Дыхания уже не хватало, раб выбивался из сил, но всё также переставлял в быстром темпе истёртые подошвы ног, потому что должен был успеть стать по-настоящему свободным.
Когда-то давно, когда их семья ещё была большой и счастливой, они очень любили собираться по вечерам все вместе и слушать истории отца, которые тот знал далеко не один десяток. Любимой историей Аеджидайоса всегда была та, в которой рассказывалось про необычную летающую страну под названием Еиневбаз, в которую попадали люди, очень сильно нуждавшиеся в помощи.
– Это место, – говорил сидевший напротив него отец, – всегда было недоступно для грешников. Только праведный человек мог очутиться там, когда ему больше некуда было податься.
Стоило лишь стать лицом на восток, три раза быстро скрестить руки попеременно на плечах и прошептать «Еиневбаз», и дверь обязательно открывалась, впуская внутрь страждущего, которого встречал на пороге прекрасный ангел в золотых слепящих доспехах, с глубокой чашей вина в руках.
Отпив из неё, путник сразу забывал свои несчастья и навсегда оставался в крае ласкового Солнца, исполняя вместе с другими счастливыми людьми по вечерам чудесные шаманские танцы, которым как раз и покровительствовал защитник всей мёртвой братии – Мортис.
Конечно же, Аеджидайос давно уже не был шестилетним желторотым юнцом, но до сих пор верил, что Еиневбаз действительно существует, причём за пределами его детских воспоминаний.
Лай собак становился всё ближе и отчётливее. Уже слышались крики надсмотрщиков и прочих цепных псов, наспех собранных из самых свирепых рабов Южной Оливии, но человек, родившийся под звездой степного козла, был уверен, что обязательно добежит до спасительного укрытия.
Так и Ачиллеус, возглавлявший погоню, уже почти не сомневался, что сумеет загнать беглого раба в угол, потому что буквально за следующим поворотом скрывался надёжно укрытый от человеческих глаз горный крутой склон, впереди которого не было ничего кроме всепоглощающего моря…
***
Наверное, это вполне предсказуемо… быть влюбленным в красивую нестандартную девушку, даже если она старше тебя. И в большей мере совсем нелепо, учитывая тот факт, что ты служишь в её доме садовником.
Я появился в особняке Старков будучи шестнадцатилетним мальчишкой, который не мыслил ничего не только в девушках, но и в самой жизни. Тогда мне виделось большой удачей устроиться на подработку в дом одного из самых влиятельных людей Лондона.
Но, как оказалось, в каждом большом доме есть свои грязные, неприглядные тайны, о которых ты даже не догадываешься, пока не оказываешься втянутым в чужие интриги.
Я бы ни за что не стал помогать Эмили, если бы не влюбился в неё как сумасшедший. Под напускным весельем и мнимой беззаботностью было намного легче скрывать своё истинное отношение к хозяйской дочери, которая даже и не подозревала, какие чувства к ней испытывал обычно веселивший всех Терри.
Да, это действительно было рискованно: играть в шпионские игры с самим Бенджамином Старком, который запросто мог не только стереть в порошок любого жителя Лондона, но потом ещё прийти к нему на похороны, чтобы поплясать на остатках пепла.
Вот только скажи об этом влюблённому человеку… Он тебя не только не послушает, но и сразу же побежит геройствовать, размахивая картонным мечом во все стороны.
Ну, лично я действовал примерно так.
Приход Анны стал для меня тем самым переломным моментом, когда я понял, что не смогу смириться с тем, что внимание моей возлюбленной перетягивает на себя какая-то специфическая изуродованная горничная.
Нет, я, конечно, и сам далеко не праведник и вполне терпимо отношусь практически ко всем видам извращений, но смотреть на то, что делается с Эм во время присутствия бывшей медсестры госпиталя Святого Августина, я спокойно не мог.
Так и хотелось подойти к юной мисс Старк вплотную и сказать: «Если ты действительно хочешь эту женщину и видишь, что она совсем не против быть твоей, так бери её и люби».
Мне ведь там ничего не светило.
Вот только всё равно это было слишком противоестественно и гадко, потому что вся эта история происходила не с каким-нибудь моим другом или дальним родственником, а именно со мной.
Если отступить перед другим мужчиной, молча отойдя в сторону я ещё мог, то здесь даже боялся предположить, что будет твориться в доме, если кому-то станет известно, какие именно чувства эти девушки испытывают друг к другу.
Против Анны я ничего не имел, она мне даже во многом импонировала, но я был готов отдать руку на отсечение, что ничем хорошим эта история не закончится. Причём не только для несостоявшегося Ромео, но и не для слишком разборчивых Джульетт.
***
Аеджидайос стоял напротив ухмыляющегося Ачиллеуса, спешившего отпраздновать очередную победу, исчисляющуюся ещё одной жизнью пойманного им невольника.
Мужчине нравилась самому снимать с этих живых мертвецов их противные, мерзкие шкуры специальным острым орудием, которым в его родной деревне предпочитали освежёвывать свиные туши.
Горячая человеческая кровь хлестала прямо в лицо, ей можно было даже упиться, поэтому Ачиллеус уже находился во власти пьянящего жестокого возбуждения, представляя, как именно он через несколько часов разделается ещё с одним человеческим отребьем.
Но меньше всего свирепый надсмотрщик мог ожидать того, что для всех них приготовил ещё недавно трясшийся от любого постороннего звука слабый и покорный Аеджидайос.
Перекрестив попеременно три раза руки на плечах, он что есть мочи закричал:
– ЕИНЕВБАЗ!
И со всей скорости ринулся к краю обрыва, радуясь своей прощальной выходке почти как шестилетний ребёнок, которому открылась завеса великой тайны. Ачиллеус был готов поклясться, что за последние несколько секунд до падения, сумел прочесть по неестественно побелевшим губам юноши:
«Я выиграл».
========== Глава 13 ==========
Комментарий к Глава 13
Часть третья
«Реальность»
Эти чёртовые студенты не дают спокойно жить.
Вечно мелькают как надоедливые мухи, которых не берёт ни одна клейкая лента. Семенят вслед за тобой как бездомные скулящие дворняжки, из года в год твердя одно и то же: «Мистер Горвард, пожалуйста, поставьте зачёт автоматом, мы весь семестр на него работали…»
А причём здесь я? Если действительно заслуживаете, то и сессию с лёгкостью на «отлично» сдадите, мои юные Рентгены и Пироговы.
Не перевариваю попрошаек ни в каком виде, поэтому и снижаю оценку на экзамене, за что меня проклинают в Национальной медицинской академии практически все, начиная от студентов и аспирантов и заканчивая моими же коллегами с учёными степенями. Хотя не очень понимаю, какое последним дело до чужих методов преподавательской работы.
Понедельники в этом учебном семестре загромождены непонятно чем, поэтому из-за неравномерности расписания приходится устраивать этим оболтусам дополнительные консультации, чтобы избавиться от двух совершенно ненужных мне «окон».
Конечно, можно было бы обосноваться в студенческом кафетерии вместе с молочным коктейлем или, к примеру, заняться проверкой контрольных работ по анатомии, но мне всё же не хотелось отказывать себе в столь невинном преподавательском удовольствии: погонять стайку молодняка перед зачётной неделей.
Студенты – вообще народ пугливый и очень мнительный, поэтому держать их до второго-третьего курса под стеклянным колпаком не составляет особого труда, а далее большинство из них сами работают на высокие показатели, чтобы после окончания академии не оказаться в какой-нибудь богадельне.
Такой как «Национальный военный госпиталь имени Святого Августина», к примеру.
Очень благодатное место для всех ссыльных неудачников, которые так и не смогли ничего добиться в жизни. Я бы ещё долго мог развивать эту тему, если бы так сильно не ценил собственное личное время, которого и так ни на что никогда не хватало.
Возвращаясь из душной аудитории, где я только что закончил диктовать экзаменационные вопросы, давая к некоторым из них очень ценные комментарии, меньше всего я думал о том, что буквально через пару минут вылечу пулей с кафедры общей медицинской практики, отменив все оставшиеся занятия.
***
Душное пространство кабинета буквально разрывал назойливый нервозный шум, раздающийся из чёрного лакированного телефона. Звонила мать, которая почти никогда не беспокоила меня в рабочее время, справедливо полагая, что мне и так есть чем заняться, кроме пустых разговоров.
– Том! Том! – кричала она в трубку. – У нас тут такое случилось!
– Мам, я тебя не понимаю. Объясни чётко, что произошло.
– Помнишь Терри?
– Это тот, что садовник?
– Да! Да! Бедного мальчика сбил торговый фургон! Пожалуйста, приезжай немедленно. Ты ведь врач!!!
Не дослушав её до конца, я оборвал вызов и потянулся за ключами от машины, чтобы зря не терять время. Задавать лишние вопросы я никогда не любил, предпочитая всё решать на месте. Но это не мешало мне анализировать ситуацию мысленно, пока я добирался до места происшествия.
Любая «скорая» примчалась бы к особняку Старков в рекордно короткий срок, так как столь известная фамилия не терпела к себе пренебрежительного отношения и, я уверен, всегда оказывала хорошую службу своему владельцу.
Также со слов матери мне было известно, что теперь в доме имелся человек с медицинским образованием, но я тогда практически ничего не понял из её объяснений, пытаясь хоть как-то отойти от пьяного угара, сопровождающегося раскалыванием головы на две части.
Помнится, мать даже просила навести справки о новой служащей (если не ошибаюсь, то речь шла о девушке), но я благополучно забыл это сделать, удачно сославшись на неожиданно приехавшую проверку, которая не давала покоя всей академии на протяжении шести недель.
В общем, я склонялся к тому, что моя любимая матушка в очередной раз решила выслужиться перед Бенджамином Старком, так удачно вспомнив о том, что в сфере здравоохранения у неё работает разведённый красавец-сын с красным дипломом.
К слову, мне бы это тоже не помешало, так как контрольный пакет акций «Селебрети» особо карман не тянул, позволяя при этом добиться намного большего, чем я имел на тот момент. Именно поэтому я гнал автомобиль, совсем не глядя на спидометр, так как хотел оказаться не только первым, но и единственным, у кого появится право на лечение мальчишки Страузера.
***
К дому Бенджамина Старка я подъехал буквально через пятнадцать минут. Сколько раз я здесь раньше ни бывал (а в свои детские годы я бегал по этой огороженной территории довольно часто), особняк всё также поражал меня своей красотой и величием.
Высокое трёхэтажное здание из красного кирпича как будто говорило само за себя: «Смотри, какое я большое и вместительное, отделанное самыми лучшими строительными материалами, которые только можно себе представить, а чего в этой жизни добился ты, приятель?»
Как и всегда, дверь открыл старина Грэндал. Он уже был проинформирован о моём прибытии, поэтому только приветственно пожал мне руку и попросил поторопиться в гостиную, находившуюся на первом этаже. Судя по всему, пострадавший вместе с моей матерью находился именно там.
Чтобы понять, что парень больше не жилец, мне хватило буквально одного беглого взгляда, брошенного на него. Да уж, зря я возлагал на Страузера такие большие надежды, собираясь усердно лечить человека, находившегося одной ногой в могиле.
– Том!
Моя матушка, всегда любившая создавать вокруг себя суматоху, кудахтала над мальчишкой, словно примерная наседка. Если бы я не знал её слишком хорошо, то, наверное, поверил бы в бескорыстность намерений Элины Горвард.
– Он не выживет. Слишком большая кровопотеря.
Не обращая внимания на посторонние раздражающие факторы, я наблюдал за бьющимся в предсмертных конвульсиях парнем. По-человечески, мне было искренне жаль его, но как врач сделать я уже ничего не мог.
– Блокнот… мой блокнот…
– Что блокнот?
Я ничего не мог понять, но всё равно продолжал разговаривать с парнем, чтобы хоть как-то облегчить его страдания, выливающиеся в абсолютно не связанные между собой отдельные фразы.
– Так не должно быть…
– Быть чего?
Конечно, я понимал, что мальчишка бредил, но всё же старался как-то переключить его внимание на другие предметы, чтобы он не зацикливался на преследовавшей его боли.
Жить ему оставалось буквально считанные минуты, и Терри Страузер понимал это куда лучше меня, предчувствуя каждой клеточкой напряжённого тела надвигавшуюся предсмертную лихорадку.
Слов, срывавшихся с его заплетавшегося языка, больше не удавалось различить. Они заглушались вместе с сухими хрипами, которые становились всё чаще и чаще, до того момента пока в комнате не наступила тишина.
***
Как оказалось, это была банальная случайность.
Подобным образом в мире каждый день умирает как минимум несколько десятков человек. Кто-то вследствие неосторожности простреливает себе голову, кто-то просто не пробуждается ото сна, а кого-то сбивает торговый фургон на перекрёстке рядом с домом, когда этот неведомый кто-то выходит на улицу за сигаретами.
Находясь в комнате бывшего садовника, я мог философствовать на эту тему сколько угодно. Мне требовалась его страховка, чтобы вместе с печальными известиями передать её родителям погибшего. Сына воскресить они уже не могли, а вот получить на руки довольно приличную сумму денег – вполне.
Место, где обитал Терри Страузер, выглядело так, будто со дня на день его собирались покинуть. На кровати стояла большая чёрная сумка, уже собранная, а на письменном столе из светлого орехового дерева лежали какие-то бумаги. Там же оказался увесистый кожаный блокнот. Видимо, именно его имел в виду парень.
Моя богатая медицинская практика показывала, что обычно в предсмертные моменты люди пытаются указать на что-то очень важное, поэтому недолго раздумывая, я засунул внезапно обнаружившуюся находку в рабочий портфель, решив на всякий случай ознакомиться с её содержимым в спокойной обстановке.
То есть у себя дома.
Остальные листы настигла та же участь. Судя по рассказам матери, Терри Страузер обладал львиной долей полезной информации, поэтому его заметки и наблюдения могли помочь и мне. Чем именно, я пока не знал, но вполне предполагал подобный исход событий.
Найдя наконец-то искомое, я поспешил откланяться. Нужно было вдумчиво во всём разобраться, а ещё лучше пропустить перед этим бокал-другой хорошего вина. Поэтому, заведя мотор автомобиля, я отправился в одну небезызвестную мне пивную. Я знал, что как только переступлю порог этого питейного заведения, то всё тревожащее меня сегодня сотрётся и забудется до ещё не начавшегося завтра.
Так чего мне было ещё желать на тот момент?
========== Глава 14 ==========
В последнее время я просыпалась поздно, к тому же невероятно уставшей и мучительно пытавшейся понять, кто я и где сейчас нахожусь. В такие моменты всё всегда заканчивалось крепким объятием Анны, которая неизменно сидела у изголовья кровати и гладила меня по спине и плечам, нашёптывая какие-нибудь ласковые слова, в которые я не особенно вслушивалась.
Ведь важным являлось не то, что она говорила, а как именно это было сказано. Теперь в пределах моей спальни не существовало никаких хозяек и горничных, намеренных ограничений, высосанных из пальца, а также нескончаемых «Я Вас поняла, мисс Старк».
Мы обе были вполне взрослыми девушками для того, чтобы осознать, что именно нас связывает, поэтому последние две недели уже не проскальзывало никаких надломленных театральных жестов, воздыханий за авансценой и брошенного украдкой взгляда на свою возлюбленную.
Практически каждое моё пробуждение заканчивалось одинаково приятно: после ночного кошмара следовала прекрасная явь в лице моей несравненной Энн, привычно подставлявшей щёку для поцелуя. Она прекрасно знала, что целовать я любила именно правую часть её лица, делавшую Анну непохожей на всех остальных женщин, которых я когда-либо встречала в своей жизни.
