Текст книги "Вот тебе и сказка, Наташ (СИ)"
Автор книги: Татьяна Гуркало
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 12
Кто что хочет, то и выясняет
Выяснить масштаб разрушений в Березовой Полосе помогали маги. Они же нашли множество странных следов. Место, где кто-то явно испортил какое-то зелье, быстропортящееся, судя по тому, что его готовили прямо здесь. Вырезанные на некоторых березах знаки «разум в круге» и даже то место, где стоял мозгоправ, ради которого их вырезали. Но самая интересная находка досталась не магам, а простой страже со слабыми поисковыми амулетами. Стражники просто обходили завал из сломанных деревьев и нанесенного на них потоками воды мусора. И так этим делом увлеклись, что вышли на небольшую полянку, облагороженную такую, с беседкой, скамейками и композицией из стола и стульев под красивым деревом.
Место это явно было предназначено для свиданий. До того, как по нему промчалась вода, тут наверняка была красивая трава, летали магически привязанные бабочки, щебетали птицы. И максимум, что здесь можно было бы найти, это разлитый кем-то легкий приворот, такие часто покупали, чтобы свидание прошло лучше. Голову от этой ерунды не теряли, но не тратить время на смущение и неуверенность в правильности своих действий и слов оно помогало.
А нашли стражники бревно, пробившее крышу беседки, следы крови на полу в ней же и разломанный усиливающий амулет, намертво застрявший между досок и поэтому брошенный.
– Ерунда какая, – задумчиво почесал затылок один из четверых стражников. – Это кому же так хотелось праздником полюбоваться и что он хотел с ним сотворить? Может и потоп устроили вовсе не студенты, а чья-то слишком сильная защита?
Коллеги ответов на все эти вопросы не знали и пришлось звать магов.
А с магами приперся целый ректор академии. И именно он стражников в итоге поблагодарил, походя вылечил одному их них ноющую на дождь руку и вручил два золотых на пиво и удачу. Чью удачу, правда, не уточнил, а они и не спрашивали. И так было понятно, что теперь у него были шансы выгородить своих недоучек и направить поиски виноватых в какое-то другое место.
Или повод самому поискать, если вдруг скучно станет. С этим странным типом и такое случалось.
Если бы стражники были наблюдательнее, они бы наверняка увидели, как ректор поскреб ногтем кровавое пятно, а потом вытер палец о носовой платок и аккуратно засунул тряпочку в карман.
Если бы им пришло в головы посмотреть, что Коситей стал делать дальше, они бы очень сильно удивились. Потому что этот странный тип, выйдя из Березовой Полосы, развернул носовой платок, понюхал размазанную на нем кровавую полоску, лизнул, а потом довольно улыбнулся.
– Так и знал, что без тебя не обошлось, – пробормотал, поводил немного головой туда-сюда, словно принюхивался, а потом уверенно пошел вперед и направо.
Прошел мимо чьих-то дворов, потом напрямик через общественный яблоневый сад и остановился только когда увидел старые конюшни, которые изредка ушлые купцы использовали как склады и именно поэтому у них были целые крыши. Лошадей в тех конюшнях не водилось уже почти двести лет, но строения были прочные и ни у кого не доходили руки снести эту красоту, обросшую плющом, а местами и мхом.
С тем, куда идти дальше, Коситей определился быстро. Человек, которого он преследовал, не любил лишних трудностей и не создавал их себе. Поэтому спрятался в первой же конюшне и даже навесной замок за собой закрыл.
– Ярморочный фокусник, – проворчал ректор, стукнул по замку ногтем, и он послушно открылся. – Ключом надежнее было бы, но с левитацией у тебя проблемы. Эй, Етун, не пытайся нападать, это я! А я могу дать сдачи!
Из дальнего угла послышалась тихая ругань и то, что казалось забытым купцами хламом зашевелилось. Потом распрямилось и превратилось во что-то человекоподобное.
Коситей хмыкнул и щелкнул пальцами, сотворив светящийся шарик под потолком.
– И кто из нас ярморочный фокусник? – приятным баритоном спросил Етун. Стянул с головы капюшон серого в разводах плаща, помогавшего ему маскироваться под пыльный хлам, и пошел навстречу ректору.
Был Етун довольно упитанным человеком среднего роста. Русоволосым и бородатым, с кустистыми бровями и внимательными, насмешливыми глазами, смотрящими из-под них. Какого цвета эти глаза, наверняка не смог бы сказать никто. Светлые. А там, то ли голубые, то ли серые, то ли и вовсе зеленые. Странный оттенок, в общем.
– Кровь носом пошла? – с фальшивым сочувствием спросил Коситей, заметив, что борода влажная, но вряд ли полностью отмытая.
– Тебе бы так по контуру бревном прилетело, посмотрел бы я на тебя. Я думал, у меня мозги взорвались и череп осколками разлетелся. Чему ты там своих оболтусов учишь?
– Хорошему я их учу. А как это хорошее использовать – личный выбор каждого, – проворчал Коситей. – Ты не заговаривай мне зубы. Что за контур ты творил?
– Обыкновенный контур. Я таких для стражи знаешь, сколько сотворил? Вот украдет какой-то идиот что-то ценное, наследит магией, а я потом растягиваю контур, ищу другие отпечатки этой магии, а при особом везении даже ее носителя нахожу. И все всегда было хорошо. А тут бревно. Так и знал, что тянуть его надо в хорошо защищенном подвале…
– В котором может потолок на твой контур обвалиться. Но это твои проблемы.
– Зато платят хорошо и репутация, – задумчиво погладил свою бороду Етун.
– Которую ты растеряешь, если будешь заниматься поиском, чего, кстати? В общем, поиском для разных сомнительных личностей.
– У меня шесть дочерей и все рано или поздно захотят замуж! А тут такие деньги…
– И дочерей твоих оставим в покое. Что ты искал?
– Что-что… отблеск стихии я искал. Ну, ты же понимаешь, что у неопытных носителей чистой стихии при опъянении она начинает фонить, деревья лечить, дым отгонять.
Коситей посмотрел на собеседника со странным интересом. Потом хмыкнул.
– Подожди, они что, за принцессу ее приняли?
– Твою якобы ведьму, превратившую молодого идиота в болотного шутика? – наивно похлопал глазами Етун. – Боги, Кость, ну кто поверит, что ты вдруг взял и эту ведьму не прогнал? Особенно после того, как дочку целого министра заставил уехать? А амулеты, способные сотворить что-то подобное, ты знаешь у кого есть. У короля и у элхаев, без чистой стихии такое не смастеришь. Да и по возрасту подходит. А кто-то еще в документах покопался и несоответствия нашел, много несоответствий, словно среди них что-то прятали.
– Чудесно, – сказал ректор. – Значит, эту невезучую ведьму теперь считают принцессой. Которой хоть?
– Линирой, скорее всего. Но может и Фаской, хотя эта официально находится в одном маленьком мире. Меня наняли, чтобы проверить догадку.
– И кто об этой чудесной догадке знает?
– Да кто только не знает. Думаешь, если бы это была такая тайна, я бы тебе так запросто рассказал?
– Вряд ли, – согласился Коситей. – Одни неприятности от ведьм. Либо сами сотворят, либо притянут. Етун, я могу тебе на предвечном камне поклясться, что эта девушка ведьма и не принцесса. Не лезь ты в это, а то ведь зашибу нечаянно, расстроюсь. Да и… вот подумай сам, ты хочешь напугать или рассердить юную и бестолковую ведьму, которая совсем не умеет контролировать свой дар и не знает, как остановиться, как сделать вред обратимым без сложных условий, как… Да ничего она не знает. А я ее даже отправить в подходящую ей школу не могу. Успела эта невезучая ведьма вляпаться в мою личную проблему.
– О, разбудила спящего любителя исполнять как попало желания? Не свезло, хотя не девке, скорее всего. Ты бы ей хотя бы выписал какого-то учителя сюда, а то от незнания такого нажелает, – с сочувствием сказал Етун.
– Об этом я подумал в первую очередь, и кое-кто способный ее удержать и направить уже есть. Но если она испугается, ее даже ведьма, которая гораздо сильнее, чем она, не остановит. Так что, делай вид, что бревно тебя ментально покалечило и ты теперь лечишься и настраиваешься. И не лезь.
Етун кивнул. Потом потеребил бороду и задумчиво произнес:
– А ведь тебе не поможет, даже если докажешь, что она на самом деле ведьма. Разве принцесса ведьмой быть не может? И кого бы ты не посмел выгнать, обнаружив этот дар, а? А в опасность какого-то духа и в прошлый раз не поверили, теперь не поверят тем более.
– Вот и я о том же, – вздохнул Коситей. – Какая же невезучая ведьма. Даже по возрасту подходит, надо же.
– И принцесса у тебя там сейчас есть. Поэтому и бардак в документах.
– Иди домой. Дочек повоспитывай, что ли, пока маленькие. А то потом вырастет… Наташа, будешь знать.
Пока Коситей ходил по запаху крови до конюшен, а стража старательно фиксировала все находки и мысленно уже сочиняла отчеты, среди берез странными петлями и кренделями брел человек. Обыкновенный человек с виду, темноволосый, усатый и слегка сутулый. Еще промокший до нитки. И выглядел он очень уставшим, даже спотыкался обо что, только мог, только каким-то чудом не падая, но выйти из березового парка почему-то не спешил.
Иногда этот человек останавливался, опирался на ближайшее дерево и начинал бормотать:
– Мерзкая девчонка, не будь ты такой ценной, лично голову бы открутил. И кто тебе доверил путающий путь амулет?! Кто вообще мог его доверить такой пигалице?! Они думают, что так ты останешься неузнанной?! О, да, сначала этот идиот превращается в неизвестно что, а потом я не могу выйти из этого идиотского парка! Прямо самая натуральная ведьма, скрещенная с лесовиком, не иначе!
Бормотание помогало мало и человек брел дальше.
Если бы он сообразил при этом оторвать взгляд от земли и посмотреть наверх, он имел бы все шансы увидеть, как из кроны в крону бесшумно прыгает дымчатого цвета лохматый кот. И что при приземлении на очередную ветку он начинает странно расплываться, но опять становится четким, с виду настоящим, и прыгает дальше. Явно преследуя человека.
Неизвестно как долго бы это блуждание едва ли не среди трех берез продолжалось, но в какой-то момент кот замер, повел ухом, дернул усами, а потом растекся туманом и спрятался в березу. Человек в очередной раз остановился, потряс головой, а потом удивленно оглянулся.
– Проклятье, – сказал так душевно, что с березки, на которую он как раз смотрел, листья посыпались.
– Вот ты где! А мы уже не надеялись тебя найти! Думали, ты ушел! – жизнерадостно и довольно громко сказали где-то за деревьями, а потом из-за них вышла троица в непромокаемых плащах.
Промокший человек посмотрел на них с ненавистью.
– Вот пропал и все, но ты же не мог просто уйти, вот мы и решили поискать, вдруг ты отлучился в кустики и заблудился, – жизнерадостно продолжил говорить один из троицы, за что получил персональный ненавидящий взгляд.
– Я увидел нужную вам девушку, она очень удачно проходила недалеко от меня. И я решил пойти следом, рассмотреть, – проскрипел промокший.
– Да? – удивился самый разговорчивый из троицы.
– Да! – злобно подтвердил промокший.
– А ты ее ни с кем не спутал?
– Спутал? А у кого еще есть идиотская синяя обувь? И оделась еще… да не всякая признанная идиотка так оденется! Разве что иномирянку будет изображать.
– О, – оценил откровение разговорчивый и посмотрел на своих приятелей. – Так что ты в ней высмотрел?
– Туман. Очень много тумана, за таким что угодно замаскируешь. Но не от меня, отблеск стихии я заметил, я не зря свои деньги беру, – самодовольно произнес промокший и даже хохотнул. – Но у этой дряни оказался путающий путь амулет! Мамка наверняка вручила! Чтобы дурную деточку, шляющуюся по трущобам по ночам, никто поймать не смог! Вот что за идиотка?!
Троица переглянулась.
– Значит, принцесса, – удовлетворенно сказал разговорчивый. – Если волосы крашеные и на самом деле темноволосая, то даже на одну из дочерей старого Лиса похожа. Отослал внучку, значит, в тот мирок, а потом тихо вернул. Все под присмотром.
– У нее и защитный амулет есть, – раздраженно сказал промокший. – И Вирк рядом крутится. Я-то думал, почему он вдруг подобрел и согласился взять на себя ответственность за сына какого-то погибшего идиота, друга юности. А тут вот как хитро продумали. И вроде не за ней присматривает. И этот пацан вдруг самым чудесным образом начинает по ночам по городу с ней бродить. Совершенно случайно, как же. Наверняка и пацана обвесили амулетами, как Женское Дерево лентами на празднике первого дня. Да и дерется он подозрительно профессионально. Может даже чей-то парадный оруженосец из запасных. А то у этих оруженосцев, когда надо, то простуда, то несварение, то запой из-за какой-то вертихвостки, то они ноги ломают, то вдруг женятся. Дармоеды! Только и умеют красиво парадными палками махать, а им за это то земельки на свадьбу, то амулет ценный на удачу. А всей заслуги у некоторых, что папаша вовремя и в нужном месте помер!
– И старшенького Севмаджи точно она приголубила, – с улыбкой произнес разговорчивый. – Как же хорошо все сходится. Ты стоишь своих денег.
Промокщий плюнул на землю и мрачно улыбнулся. Он считал, что после блужданий среди берез ему должны гораздо больше. Но раз эти типы не догадались предложить… он человек гордый, просить не будет. В другом месте свое вернет.
Глава 13
Обыкновенные проблемы академии магии и неожиданные открытия
Возвращался Коситей в, на редкость, задумчивом состоянии. Выглядел он при этом добрым, даже благодушным. И, наверное, поэтому, стоило ему войти в ворота родного учебного заведения, сразу же потянулась толпа жалобщиков и прочих умалишенных. Даже наглый чей-то там сынок нашелся, решивший потребовать повлиять на мастера Вирха и заставить его принять зачет, а то папа сердиться будет. На кого именно, ректор выяснять не стал, просто окинул студента многозначительным взглядом и сказал, что запомнил его.
Бедолага так и остался стоять недалеко у ворот. Прямо тебе сирота, выдумавший грозного папашу в высоких чинах.
После студента подошла мастерица Шельба и привела с собой за руку какую-то девчонку. И стоило Коситею на них посмотреть, как вроде бы разумная женщина стала рассказывать о том, что по саду и библиотеке бегает неведомое чудовище и уже даже успело ребенка испугать. Видимо ребенком она считала студентку.
Девчонка несмело кивала, а после проникновенного взгляда преподавательницы путанно рассказала невнятную историю про «выскочил», «ругался», «убрел, ломая кусты», «в плаще, честное слово, а значит, разумное».
– Ночная богиня, – устало произнес ректор и посмотрел на дневное небо. – Вот, как минимум, половина города уже знает, что у нас завелась ведьма и превратила одного юного болвана в коротышку с отвисшим носом и клыками. Слухи распространились со скоростью пожара. Наверняка даже раньше, чем тот придурковатый брат пришел запугивать девушку. Да и как тут скроешь, если кругом любящие подслушивать студенты, а сам пострадавший бродит где попало и даже кому-то жаловался посреди коридора? Я и не стал, только бы интерес подогрел своими попытками. Так что половина города уже знает. А мои преподаватели про неведомое чудовище мне рассказывают!
Мастерица Шельба нахмурилась и сурово пообещала все выяснить. С чем и ушла.
Потом подбегали ее коллеги, которым срочно было надо что-то сказать, а ноги до ректорского кабинета никак не могли донести. И Коситей всех отправлял к секретарям и прочим помощникам с заместителями.
Потом на него из-за жасминового куста влюбленными глазами смотрела какая-то рыжая пигалица.
А после, из-за другого куста буквально выпрыгнула комендантша женского общежития – высокая женщина, наделенная суровой красотой и не менее суровым характером. И вот она рассказала вообще чудесную историю. Видите ли, из какого-то окна вывалился полуголый мужчина, благополучно подвернул ногу и набил огромную шишку. Комендантша, умудрившаяся это падение увидеть лично, даже подумала, что какой-то идиот без спросу залез к девушкам в комнату, а они его взяли и выбросили, не дожидаясь чужой помощи.
А оказалось, потерпелец, сигающий в открытое окошко, жених одной из девушек, живущих в той самой комнате. И сигал он не просто так. Этот несчастный боится мертвецов. Он, когда был маленьким, умудрился по темноте повстречаться с творением начинающего некроманта, демоны знают зачем решившего это творение выгулять. Вот с тех пор даже на похороны ни разу не ходил, бедолага, даже ради того, чтобы получить часть дядькиного наследства, не смог себя пересилить. А тут вдруг мертвячка вышла прямо из стены. Вот он и сиганул.
В общем, жениха нужно было пожалеть. А с мертвячкой разобраться.
И лучше побыстрее, а то у лекарей практикум и им некогда заниматься выпадающими из окон потерпельцами.
– Ага, – сказал Коситей, подозревая, что мертвячка и пушистый серый кот – одна и та же личность, древняя и обладающая очень странным чувством юмора, неравнодушная к ведьмам. – Я с этой мертвячкой поговорю.
– Хорошо, – сурово кивнула комендантша, ни капельки не сомневавшаяся, что ректор и найдет, и поговорит, и закопает, если уговоры не помогут. Она вообще в него верила. – А еще мне нужна новая система оповещения.
– А?
– Повстречала я в прошлом году одного военного, попавшего к нам из какого-то интересного мира. Вот он про эти системы знал все и даже помогал магу-приятелю разрабатывать аналог тех, что были в его мире. Вот мне такой аналог и нужен. А то у меня по общежитию женихи туда-сюда бродят, а потом из окон сигают, мертвячки что-то в стенах делают, какая-то странная бело-рыжая мышь вчера на моей кухоньке чай себе готовила при помощи левитации. А я и не знала обо всем этом, пока оно себя не проявило. Нужна система, реагирующая на все нестандартное.
И эта просьба прозвучала так, что даже Коситей не смог отказать, только и пробормотал, что самое нестандартное, что сейчас есть в том общежитии – это самая натуральная ведьма, и толпа тараканов в ее голове. Но от ведьмы, увы, из-за некоторых обстоятельств избавиться невозможно. А тараканы без нее не съедут.
И один древний шутник никуда не денется.
В общем, ректор посоветовал комендантше готовиться.
Правда, не уточнил к чему.
Когда Коситею все-таки удалось дойти до своего кабинета, первым делом он достал из холодильной коробки лимонад, приготовленный одной из секретарей, и стал неспешно пить, зачем-то глядя в окно. Ничего нового он там увидеть не мог. За его окном был вид на небольшую площадку у входа в корпус зельеваров. А слева от нее начинался сад, через который можно было дойти до старого корпуса, в котором обреталась большая часть теоретиков от магии, лабораторного корпуса и пятого. Четвертый уютно примостился аккурат между женским и мужским общежитием, а напротив него стояла величественная библиотека, построенная когда-то из серого и белого камня благодарным учеником, умудрившимся унаследовать корону.
Этот ученик, если честно, был единственным королем, благодарным академии и лично Коситею. Остальные бессмертного ректора хоть и уважали, но не любили, некоторые даже сильно. Большей частью, кстати, из-за семейной традиции его не любить. Ну, Коситей так считал.
И да, сейчас ректор бы с большим удовольствием полюбовался библиотекой. Библиотека была гордым зданием, без барельефов и торчащих на крыше каменных чудовищ, как на старом корпусе. Просто прямые линии, устремляющиеся вверх, ломающиеся острыми углами башенок и бегущие дальше, к центральному стеклянному куполу. И сочетание серого и белого камня.
А любоваться приходилось бестолковыми студентами, мечущимися по площадке перед корпусом зельеваров, как безголовые куры.
– Хм, – сказал ректор, когда часть этих кур вдруг замерла и, судя по всему, стала шептаться и дружно куда-то пялиться.
И, да. Он совсем не удивился, когда из сада вышла ведьма Наташа. Почему-то в белом платье. Да и шла она легко и невесомо, совсем не так, ка ходила обычно. А в правой руке держала букет каких-то красных цветов. Точнее, как держала, она этим букетом вымахивала, как метелкой для пыли, так что цветы было даже жалко.
– Странно, – сказал сам себе ректор, когда студентка вместе с букетом зашла в корпус зельеваров. Насколько он знал, сейчас эта девушка должны быть в совсем другом месте. Ну в крайнем случае должна галопом мчаться на лекцию, на ходу доедая пирожок. – Очень странно.
Ректор Коситей оказался тем еще садистом.
Вот, казалось бы, натворили что-то твои студенты, так быстренько все выясни, собери их, обругай, нагрузи общественно-полезной работой, еще что-то придумай. А этот нет.
Наташа ждала и ждала, что ее сейчас вызовут, обругают и далее по списку. Она из-за этого ни на чем не могла сосредоточиться. Чуть не забыла мышку покормить. Потом в очередной раз пыталась объяснить котику, выглядывающему из зеркала, где находятся те границы, которые не надо переступать, почему память и разум священны и что такое желания, которые на самом деле не желания, а просто эмоции. Дело шло туго, Наташа отвлекалась на шаги за дверью и чьи-то голоса за окном, так что наверняка наговорила котику чего-то ненужного, и сама не заметила. Вот было у нее такое ощущение.
Потом она слушала принесенные Маритой новости и половину прослушала. А потом все-таки решилась пойти на лекции, решив больше не ждать.
И что случилось дальше?
Нет, вовсе не пылающий возмущением ректор.
И даже не обещанные Маритой прыгающие из окон голые мужики с больными ногами.
И даже не северный пушистый лисец.
На полпути к нужному Наташе корпусу случился парень. Незнакомый, хотя она его мельком точно видела. Слишком уж запоминающаяся внешность – высокий, смуглый, как араб, с шикарным, орлиным носом и черными, наглыми глазами. И этот тип улыбался. Изо всех сил и весьма натянуто. Словно его отправили укрощать тигров, пообещав, что именно искренняя и очень широкая улыбка в этом деле поможет.
– Ага, – задумчиво ответила Наташа на его приветствие. – И тебе не болеть. А то, знаешь ли, погода дело переменчивое, а радикулит уже на всю жизнь.
Парень улыбку не удержал, посмотрел растерянно, на кого-то оглянулся, а потом опять стал улыбаться. И ладно бы поулыбался и ушел. Так нет, ему понадобилось рассказать, что зовут его Атьшен, что он старшекурсник, отличник, просто чудесный парень и что он готов днем и ночью помогать в учебе первокурсницам.
– Ага, – повторилась Наташа, заподозрив, что либо он с кем-то поспорил на то, поверит ли она в эту чушь, либо… а черт его знает, что ему в голову втемяшилось. Так что пришлось улыбнуться в ответ, отказаться от помощи, а потом наклониться и по секрету признаться: – А еще я смуглых людей боюсь, меня в детстве чуть цыгане не украли. С медведем, наверное, спутали, с медвежонком. Я тогда была в такой коричневой, лохматой шубке и дело происходило в цирке.
Улыбку парень опять не удержал и, прежде чем опомнился, успел даже наградить прекрасную деву взглядом, явно намекавшим, что у нее не все дома.
– Конечно не все, – рассеяно сказала Наташа опять улыбающемуся добродетелю. – Пара тараканов еще вчера на море уехали, у них медовый месяц. Удачи с поиском наивных первокурсниц.
И ушла, спиной чувствуя его взгляд. Недобрый такой взгляд. Аж захотелось котика натравить.
– Лучше бы голые мужики прыгали, честное слово.
А голых мужиков так и не случилось. Случились одетые. Пока Наташа шла, вдоль несанкционированно протоптанной тропы, как грибы после дождя, попадались парни. Разные. Улыбчивые и серьезные. Красавцы и так себе. Одни предлагали помощь, другие чуть ли не жениться, третьи рассказывали о ее уме и красоте неземной. И да, Наташа бы даже впечатлилась, особенно речью очередного блондина, говорившего искренне и проникновенно. Но этих парней было слишком уж много, некоторые даже самым банальным образом пытались избавиться от конкурентов, затолкав их в кусты.
– И к чему это? – спросила саму себя девушка. – Я же не могла случайно пожелать для себя такое нашествие? Или могла? Ой, блин, я же говорила про принцев, которые будут в штабеля складываться. А котик взял и исполнил… интересно, настолько влиять на людей он умеет? Я забыла Осатина, эти резко воспылали ко мне… чем-то.
Наташа остановилась, немного посверлила взглядом ни в чем неповинное дерево и, вздохнув, пошла дальше. Далеко уйти, правда, не успела. Потому что ей чуть ли не под нос сунули букет каких-то красных цветов.
– О, – сказала девушка, опять остановившись.
Владелец букета торжественно и явно заученно начал нести чушь про небесный взгляд и губы-лепестки. А Наташа даже на его лицо не посмотрела, она не могла оторвать взгляд от букета. Потому что это был очень странный букет. Над цветами висело легкое, разноцветное, как мыльные пузыри, марево. Их контуры не то, чтобы светились, а словно выделялись тончайшей белой линией. И по этой линии, пульсируя, что-то медленно текло, вроде бы. А чем ближе к срезам, тем шире и тусклее линии становились, пока совсем не исчезали.
И, да, когда букет Наташе вручили, она его взяла. Кажется, поблагодарила. А потом развернулась и пошла в обратном направлении. Потому что именно в том направлении была библиотека со справочниками и одна вечно чхающая преподавательница в корпусе зельеваров.
Мастер Тьевна Катшасу на самом деле очень любила свою работу. Она ее обожала. Причем, настолько, что даже когда после одного не шибко удачного эксперимента развилась аллергия на цветочную пыльцу и травяную труху, упорная мастер эту работу не бросила. Просто потому, что верила, где-то среди множества бестолковых студентов и студенток обязательно болтается один самый натуральный не ограненный алмаз, способный превратиться в, невероятной красоты, бриллиант. И выглядеть этот алмаз может, как угодно. Хоть бестолковой девчонкой, способной думать только о нарядах, хоть парнем с вечно побитой физиономией и сбитыми костяшками. И однажды этот алмаз обязательно себя проявит.
Да, Тьевна любила свою работу и верила в чудеса, возможно из-за того, что ее прабабушка была феей. А феи в принципе умели зацикливаться на цветах и сладостях. Такова их природа. И в чудеса умели верить, как никто другой. Впрочем, они их и творить умели, частенько, сами не понимая как. А вот Тьевне от прабабушки не досталось ни крыльев, ни чудес, ни присущей феям изящности. Может еще поэтому она так держалась за свою любовь к травам и практическому травоведению.
В тот момент, когда в небольшую каморку за лабораторией ворвалась студентка с букетом, Тьевна как раз проверяла очередные «гениальные» отчеты третьекурсников, набравшихся этой «гениальности», кто в королевской оранжерее, кто на собственном подоконнике, где упорно пытался вырастить новый сорт петрушки. Попутно мастер ела бутерброд, запивала его бодрящим взваром из сушеных яблок и алого щитовика, и слушала флейту, записанную в хране для звуков.
И тут студентка. С перепуганными глазами и непонятным выражением на лице. Она даже не постучалась. Просто зашла, нервно поздоровалась и уронила свой букет на стол преподавателю.
– Они светятся и переливаются, – сказала страшным шепотом и села на ближайшую табуретку, похоже, даже не заметив, что там валяется часть отчетов. Отложенных на потом, потому что их авторы отличались особенной «гениальностью» и читать эти опусы следовало небольшими дозами, а то так можно даже неведомое чудовище из неведомых глубин случайно вызвать.
Тьевна чхнула, привычно поправила защитный контур, спасавший от большей части проявлений аллергии, а потом с интересом посмотрела на букет.
– Кровавый бархатник, – опознала цветы с первого взгляда. – Потрепанный. Довольно редкий цветок, у нас почва неподходящая для них. Так что наверняка сворованный одним из моих «гениев» в королевской оранжерее. Интересно, у него руки из-за сока уже чешутся или догадался перчатки надеть?
Студентка похлопала глазами, а потом посмотрела на свои руки.
– Да, – задумчиво сказала Тьевна и махнула рукой себе за спину. – Там в простенке умывальник и мыло. Руки лучше помыть тщательно. А то сок этого растения очень коварен, он не жжется, не оставляет пятен, просто постепенно разрушает кожный покров и, если вовремя его не смыть, могут появиться даже язвочки, которые плохо заживают.
– Терпеть не могу смазливых придурков! – душевно сказала девушка и послушно пошла отмывать зловредный сок.
Отмывала она довольно долго, что-то при этом бормотала и пыхтела, напоминая ежика. Тьевна за это время успела доесть бутерброд и дочитать опус, в конце которого написала все, что о нем думает, причем, всего в двух фразах. И она очень надеялась, что автор этого опуса послушается доброго совета и наконец-то хотя бы прочитает введение в основы травоведения. Не говоря уже о запоминании пяти основных тезисов, без которых он так и будет писать приключенческие романы в мире растений, вместо нормальных отчетов.
– Третий курс, – печально пробормотала Тьевна, когда девушка вернулась. – Спешат, плюют на основы, а потом путаются в трех елках и пяти лопухах.
Студентка вздохнула, посмотрела на лежащий на столе букет и огляделась. Плюхаться на табурет, не глядя на этот раз она не стала. На этот раз она сначала попросила разрешения, потом перенесла опусы на подоконник и лишь после этого села. Преподаватель даже мысленно восхитилась. Самостоятельная особа и решительная.
– Так что там светится и переливается?
– Букет, – махнула рукой девушка в сторону бархатника. – Вот светится и все. Сейчас уже чуть меньше светится и переливается, чем тогда, когда мне их всучили, словно испаряется что-то. А сначала вообще такой яркий контур был, только возле срезов расширялся, тускнел и пропадал. А теперь гораздо выше. Может их в воду поставить, вдруг это из-за того, что они вянут?
– Кровавый бархатник из тех растений, в которых очень много магии, – объясняла Наташе преподавательница. – Они накапливают в себе силу. Да, фактически, они природные накопители, потому что сила эта нейтральна, а это очень большая редкость. Но, как я уже говорила, им совсем не подходит наша земля, готовить подходящую для них смесь сложно и ее приходится постоянно поддерживать в нужном состоянии, ограждать от другой земли. Даже воду какую попало лить на нее нельзя, так что помещение для их выращивания должно быть закрытым. При этом их совершенно невозможно выращивать в небольших ящиках, не говоря уже о горшках. Очень сложное растение. При этом стоит цветы срезать, и накопленная сила испаряется. Так что, при всей ценности, это растение практически бесполезно. А еще оно в меру ядовитое. Одно время даже мода у придворных красавиц была, в крем для лица друг другу сок кровавого бархатника добавляли.
– Ага, – сказала студентка и кивнула. – Ой, значит я вижу утекающую энергию?
– Сомневаюсь. Это вряд ли возможно. Нейтральную энергию можно ощутить руками, да и то, это иллюзия, на самом деле это будет просто соприкосновение энергетического покрова тела человека с магией растения, или не растения, смотря что трогать. Увидеть можно структуру плетения, которое не нейтрально и не сливается с общим фоном… Ох, девушка… Наташа, это же вы путаетесь в видах ромашки? Вот если бы вы могли видеть нейтральную магию, вы бы не путались. А видите вы, скорее всего, распадающееся плетение, которое какой-то болван додумался напитать от цветов. Видимо, пытался сэкономить.
