Текст книги "Камешки (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Парень явно не поверил в свое счастье. Он вздрогнул всем телом, уронил пишущий стержень, бросился его поднимать и ударился головой об стол.

– Я жду, – напомнил о себе Диньяр. – Или мне позвать Линн, а тебе придумать вопрос позаковыристее?

Бедняга Олан выскочил из-за стола и бросился к преподавателям, перед которыми и замер, напряженный, как струна.

– Начинайте, – добродушно сказал Ольшан и заерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.

Олан кивнул и стал уныло рассказывать о красотах Долины Тысячи Гейзеров. На языке кикх-хэй рассказывал, запинаясь время от времени и произнося некоторые слова с такой осторожностью, словно сомневался в том, из этого ли они языка или из другого.

Голос Олана убаюкивал еще лучше, чем скука сама по себе. Роан со сном боролся, зевал и честно пытался сообразить, какое именно отношение имеет красота гейзеров к магии, как таковой? Экзамен все-таки в какой-то степени профильный, и Олан учится вовсе не на гида.

Этот же вопрос заинтересовал и Диньяра. И он его задал.

Олан запнулся, немного помолчал и зачем-то оглянулся. Потом пожал плечами и сказал, что задание ему такое попалось. О Долине Тысячи Гейзеров.

Диньяр громко хмыкнул и что-то записал в листок перед собой.

– Ладно, – сказал печально. – Допустим, ты не совсем правильно понял задание, с кем не бывает? Даю тебе еще один шанс. Чем знаменита долина гейзеров кикх-хэй помимо самих гейзеров? Какой маг, побывав там, додумался до того, что не всегда нужно полагаться только на магию? Что такое электричество и почему оно хуже накапливаемой в кристаллах энергии? И, главное, чем оно лучше? Почему без него пропускная способность нитки была бы столь же невелика, как и у порталов? Почему первая нитка проложена именно через долину гейзеров и почему она отличается от той, что ведет к горам у нас?

– Там разница температур между водой в озерах и ледниками на вершинах окружающих долину гор позволяет накапливать энергию. И так было впервые доказано, что человеку не обязательно быть проводником, когда есть такая очевидная… – попытался ответить Олан.

– Садись, пиши новую шпаргалку, – велел Диньяр.

Олан кивнул и торопливо пошел на место.

– Так, – задумчиво произнес преподаватель. – Теперь уважаемая Линн Тасу.

Уважаемая грациозно встала и покачивая бедрами отправилась к преподавателям. Спереди зрелище, наверное, было еще интереснее, чем со спины. Потому что Диньяр хмыкнул, Ольшан подобрался, а рыжий и бородатый подался вперед.

Отвечала девушка, в отличие от Олана уверенно, не запинаясь, а главное, говорила то, что действительно имело отношение к магии и магам. Диньяр слушал ее с явным интересом, задал несколько несущественных вопросов и отпустил, велев явиться за результатом сразу после обеда.

– Калев, – назвал следующего претендента магистр.

Роан перевернул лист со шпаргалкой и стал сочинять еще один плохой стих. На этот раз о нехорошем человеке, который намеренно задерживает путника и не дает ему спотыкаться об только что брошенные судьбой камни. А потом, когда отпустит, будет уже поздно. Половину этих камней кто-то обязательно подберет.

Стихосложением Роан увлекся и даже стал подумывать о том, чтобы купить четырехструнную миниатюрную керу и попытаться сочинить еще и музыку. Музыку он, в принципе, сочинял еще хуже, чем стихи, но если объединить минус с минусом, по математическим законам должен получиться плюс.

Шпаргалку Калев написал правильную и ерунда, что, скорее всего, успел это сделать за то время, пока отвечала Линн, а предыдущий вариант заманчиво торчал из кармана. Язык он знал хуже чем девушка и Олан, но Диньяр почему-то издеваться над ним не стал. Еще и похвалил за упорство. И сказал, что если Калев так и продолжит, что-то из него вполне может выйти. У Калева после этого покраснели уши, с чем он и был отпущен.

– Так, теперь Роан… – Диньяр посмотрел на лист перед собой, – Роан Верд. Послушаем, что вы нам расскажете, юноша. Люблю слушать незнакомых людей.

Роан торопливо дописал строку и встал.

Ольшан и его молодой коллега к этому моменту вообще потеряли интерес к экзамену и тихонько о чем-то переговаривались. Олан, на которого Роан бросил взгляд, когда проходил мимо, явно писал какой-то монументальный труд, потому что успел исписать три листа и останавливаться не собирался. В общем, никому особого дела до Роана не было. Даже Диньяр смотрел без азарта.

– Приступайте, – велел магистр.

Роан глубоко вдохнул и стал рассказывать о взаимодействии Технического Института кикх-хэй со школами магии. Диньяр явно скучал. То ли тысячи раз это слышал и оно успело ему надоесть, то ли Роан настолько не умел рассказывать.

– Стоп! – перебил преподаватель на самом интересном, с точки зрения претендента в аспиранты, месте.

Ольшан и его молодой коллега прервали высокоинтеллектуальный разговор о векторах приложения неизвестно чего и к чему, и дружно уставились на Диньяра. Ольшан смотрел неодобрительно, а рыжий и бородатый почему-то испуганно.

– Язык вы знаете лучше, чем я, так что это просто пустая трата времени, – задумчиво заявил Диньяр. – Задавать вам вопросы, хм… Ладно, убедили. Я вам засчитаю сдачу. Снизойду и войду в положение, насколько я знаю, вы документы подали фактически в последний момент, а я добрый…

Молодой преподаватель после этих слов уставился на Диньяра с вселенским удивлением, а замерший над своей писаниной Олан опять уронил пишущий стержень.

– Добрый я, – с нажимом повторил для самых непонятливых Диньяр. – Но мою доброту молодой человек отработает. Поможет с переводами химических терминов. Молодой человек ведь разбирается в химических терминах?

– У брата спрошу, – сказал Роан.

– Отлично! – жизнерадостно воскликнул Диньяр и потер ладонью о ладонь. – Можете пока идти.

Олан и рыжий преподаватель смотрели на Роана с одинаковым сочувствием. А Ольшан добродушно улыбался. Похоже, он до сих пор думал, что Диньяру хочется с кем-то поговорить на языке кикх-хэй.

Роан поблагодарил и ушел, в твердой уверенности, что точно купит миниатюрную керу, сочинит стих о добром преподавателе Диньяре и станет распевать получившуюся песенку во всех местных кабаках. А потом ее подхватят студентусы, песня обрастет новыми куплетами неприличного содержания и станет народной. И будет жить имя магистра Диньяра в веках. Не один же он мстить умеет? А то додумался, из-за какого-то жалкого экзамена заставлять людей бесплатно работать. Да за этот перевод у него такую сумму бы запросили, десять керу можно купить. Причем больших, у которых двенадцать струн.

– И куда я попал? – спросил сам у себя Роан, оказавшись за дверью.

Нет, он с самого начала понимал, что особо ему никто не обрадуется. Но то, что чуть ли не с первого дня его будут пытаться чем-то занять, практически ничего не давая взамен… За такое следует мстить.

– Зря ты так, – в своей излюбленной добродушной манере сказал Ольшан, когда вспотевший и бледный до синевы Олан вышел из аудитории.

– Считаешь, я должен был пожалеть этого самоуверенного болвана? – искренне удивился Диньяр. – Да я ему добро делаю. Нельзя магу с его способностями делать такие глупые ошибки и не видеть дальше своего носа. Ему сколько лет? Он бы мне еще о том, что такое гейзер стал рассказывать.

Ольшан покачал головой, посмотрел на внимательно слушающего Роя и дальше стал говорить на ломанном языке кикх-хэй.

– Я о том мальчике. Он же не знает, что тебе дочерей надо замуж выдать, что их у тебя пять.

– Уже четыре, одну выдал, – гордо произнес многодетный отец.

– Не важно. Ты экономишь, а он будет терять время и обижаться. И это он еще не знает, сколько стоит технический перевод.

– Ольшан, все он знает, – ни капельки не раскаялся Диньяр. – Мне было интересно, станет он торговаться или нет. Ты ведь никогда не сталкивался с кикх-хэй на их территории и не понимаешь.

– Он не кикх-хэй.

– Он все равно, что кикх-хэй, ты его кольцо видел?

– Не обратил внимания, – признался Ольшан.

– Зря. Интересное кольцо. Род Хасу. Не знаю, что за ветвь этого рода, но Хасу в любом случае из тех, кто хранит и приумножает знания. Понимаешь? А судя по кольцу, этот мальчик знает много всего интересного о том мире, откуда они пришли. Он рос с ними, они его приняли, как своего ребенка, понимаешь?

– Надеешься что-то выведать?

– Интересно ведь, – совсем по-мальчишески подмигнул Диньяр, широко улыбнулся и махнул рукой. – И вообще интересно, что он сделает. Он не стал торговаться. Значит, наша школа ему действительно нужна, понимаешь? Он побоялся, что я не соглашусь с запрошенной ценой, разозлюсь и отправлю его на другой необязательный экзамен. А он не уверен, что справится. Вот так вот. Целеустремленный мальчик.

– Так он тебе понравился, – обрадовался Ольшан.

– Нет, не люблю мошенников и неучей, – возразил Диньяр. – Но это не отменяет того, что он целеустремленный и кикх-хэй в человеческой шкуре. Практически волк в овечьей. Интересно ведь.

Ольшан махнул рукой и похлопал по плечу Роя, который стоял, хлопал глазами, как девица, к которой пришли свататься незнакомцы, и ничегошеньки не понимал. Да и выражение лица у него было точно такое же, как у той девицы. Наверное подозревал, что старшие коллеги разговаривают о чем-то неприличном.

После обеда претенденты в аспиранты опять стояли под дверью аудитории и ждали, пока к ним снизойдут.

Вспыльчивая Линн заподозрила, что о них попросту забыли, о чем и разговаривала сама с собой.

Калев, оказавшийся простоватым и дружелюбным парнем, подошел к Роану знакомиться и слово за слово рассказал ему по секрету, что язык кикх-хэй сдавал из-за дурацкого спора. А так бы ни в жизнь не стал связываться с Диньяром. Потому что Диньяр известная сволочь, у которой бывают моменты просветления. В общем, Калев удачно вписался в один из таких моментов, чему был безумно рад.

Олан, которому не повезло, прислонился спиной к стене и изучал свои трясущиеся руки. Из аудитории его выпустили перед самым возвращением остальных претендентов, так что пытали парня страшно.

Наконец дверь открылась и младший преподаватель Рой Дезим пригласил всех войти. Олан с трудом отлепился от стены и заковылял в пасть к дракону первым. Линн, успевшая отойти в конец коридора, практически побежала обратно. А Калев, прежде чем идти за результатами, сотворил перед лицом отгоняющий зло знак.

Роан вошел последним, пропустив вперед девушку. Аккуратно закрыл дверь и стал в конце шеренги.

– Поздравляю, – сказал магистр Диньяр. – Вы все сдали, но я хочу сказать каждому из вас несколько слов, чтобы вы не питали иллюзий.

Линн тихонько фыркнула, а Ольшан, стоявший рядом с Диньяром, тяжко вздохнул.

– Начнем с юной девы, – продолжил свою речь Диньяр. – То, что она сдала мой экзамен, вовсе не отменяет того, что у нее большие проблемы с политикой и философией. И я бы на ее месте их решил как можно быстрее, потому что это не последний экзамен в ее жизни и через полгода кто-то нехороший может задать неудобный вопрос.

Линн кивнула.

– Олан, мальчик мой, – обратился к следующему претенденту Диньяр. – Ты удивлялся тому, что я не захотел быть руководителем у такого полного всяческих достоинств юноши, как ты. Так вот, я был абсолютно прав. Я бы был тебе плохим руководителем, потому что очень не люблю учеников, не понимающих смысла заданного вопроса. Думай, Олан, думай, прежде чем начинать вываливать на собеседника хранящиеся в твоей умной голове знания. Нехорошо, когда эти знания вовсе не та информация, которая была собеседнику нужна. Думай и не хватайся за первое, что пришло в голову, иначе окончательно испортишь себе репутацию.

Олан покраснел и старательно закивал. Еще и благодарить пытался, путаясь в словах.

– Калев, а ты меня удивил, приятно удивил, – продолжил делиться впечатлениями Диньяр. – Не думал, что твои упрямство и любовь к свершению глупостей могут принести такие результаты.

Калев неверяще вытаращился на преподавателя.

– Так, теперь наше меньшинство. Уверен, у тебя те же проблемы, что и у Линн, впрочем и достоинства такие же. Не любишь заниматься тем, что не интересно? – спросил Диньяр.

Роан пожал плечами. Откровенно говоря, не любил, но усилия время от времени прикладывал.

– А придется! – жизнерадостно сказал преподаватель и стал всех поздравлять с успешно сданным экзаменом.

Поздравлял долго и нудно, переливал из пустого в порожнее, уходил в какие-то несусветные исторические дали, а потом начинал говорить о светлом и интересном будущем. И успокоился только после того, как в животе не успевшего пообедать Олана громко забурчало. После этого преподаватель покачал головой, пробормотал что-то о неуважении и, наконец, всех отпустил.

– А еще он мелочный, – сказал Калев, оказавшись за дверью.

Но это Роан понял и так.

И написать песню захотелось еще больше.

Глава 7

Дин. Жертвенник.

Начиная разводить огонь под бронзовым котлом, не расстраивайтесь, если тот вдруг опрокинется – из него вывалится лишь ненужная гарь. Когда же огонь разведен и в котле готовится еда, смотрите, чтобы пламя не опалило ручки котла. Если они раскалятся, вы не сможете снять его с треножника. Да и проверьте, крепко ли он стоит на земле, иначе вы останетесь без еды.

(Книга перемен)

Обязательный экзамен у Роана прошел без эксцессов. Наверное потому, что у экзаменаторов не было возможности уделять слишком много внимания каждому кандидату в аспиранты в отдельности. Слишком уж много этих кандидатов съехалось на один несчастный экзамен. Некоторые из них собирались поступать в аспирантуру через год или два, просто решили сдать этот экзамен заранее – вдруг потом не будет возможности? Большинство, поступив, отправлялись обратно на любимую работу и в ближайшем будущем кого-либо беспокоить собирались только через портальную почту. Меньше всего оказалось вчерашних студентусов. Они боязливо жались друг к другу и присматривались к магам, успевшим получить кое-какой опыт. Особенно много внимания с их стороны уделялось здоровенному, дядьке с ожогом на словно вырубленном из гранита лице. Наверное, он в их представлении был грозным практиком, изничтожившим больше порождений мрака, чем они видели на картинках и в музеях. На самом же деле ожог мужик получил из-за пожара в лаборатории, а внешностью пошел в грозную маменьку – знаменитую ткачиху, изготовлявшую ковры даже для королевских дворцов.

Роан в этой компании оказался своего рода уникумом. Кроме него из всей компании возжелавших аспирантства было только двое вольных магов – улыбчивая пышечка, пахнущая хвоей и полынью, и высокий говорливый парень. В школе после сдачи экзаменов собиралась остаться только девушка. Она была увлеченной зельеваркой, и ее в аспирантуру чуть ли не силой затащил руководитель. Парень же собирался учиться дистанционно и по получении всех бумаг возвращался в Бутылочную пустошь, где изучал что-то интересное только ему. Роан заподозрил, что этот парень пока никем не понятый гений, но свое мнение оставил при себе.

В общем, компания подобралась интересная, в большинстве своем разучившаяся бояться экзаменов. И Роан в эту компанию вписался неплохо – того, что он успел выучить и вспомнить, ему вполне хватило, чтобы его отпустили почти сразу. Магу вообще показалось, что главными на этом экзамене были не знания, а уверенность в этих знаниях.

Проблемы же у Роана начались, когда он попытался договориться со своим руководителем. Договариваться руководитель не желал и все еще надеялся, что Роан тихо и незаметно испарится, пропадет, как мираж в пустыне. То, что навязанный молодой человек сдал экзамены и никуда не делся, стало для него неприятным сюрпризом. Причем он искренне не понимал, что теперь с этим аспирантом делать и зачем они вообще нужны.

Роан решил не отчаиваться и для начала задать несколько вопросов.

– План на год? – равнодушно переспросил магистр Дуэйн Леска вместо того, чтобы ответить на заданный вопрос.

– Да, – подтвердил Роан. – Его нужно написать.

– Пиши, – милостиво разрешил Леска и продолжил прерванное появлением Роана перекладывание пустых колб из шкафа на полку.

Роан вздохнул и немного понаблюдал за действиями руководителя. На этот раз магистр Леска был удивительно похож на побитого жизнью и молью филина. Надутого такого, таращащегося в ночь круглыми глазами. Сходства глазам добавляли круглые очки – стекла в тонкой проволочной оправе. Растрепанная прическа ассоциировалась у Роана с перьями, как и рабочая куртка, потертая, в химических подпалинах и непонятных пятнах. А еще куртка была на магистра велика и делала его приземистым, объемным, точно как филин со встопорщенными перьями.

Чем этот уважаемый человек занимается, Роан откровенно не понимал. Вытаскивать чистые колбы из чистого шкафа и ставить их на пыльную, местами в паутине, полку… Зачем? Лучше бы кипы бумаги пересортировал и выбросил все лишнее. Эти кипы возвышались повсюду этакими башнями, опирающимися на стены и мебель. Некоторые башни состояли из перевязанных разноцветными лентами стопок. И на лентах даже изредка были поясняющие записки и сургучные печати. Другие были сложены из разнообразных листов бумаги, и казалось, они вот-вот начнут расползаться на составляющие и рушиться. Но почему-то не рушились. Возможно, давно под воздействием собственного веса и влаги спрессовались в единое целое.

Впрочем, то, что магистр Леска странный человек, Роан понял с самого начала.

– Магистр, вы должны мне помочь с планами, – сказал Роан.

Леска обернулся и скептически на него посмотрел поверх очков. И Роан даже сразу догадался, что скептицизм относится к слову "должны".

– Хм, – глубокомысленно сказал магистр и вернулся к своему занятию.

– Все руководители помогают своим ученикам с первым планом, – сказал Роан. – Так принято.

– Хм, – повторился Дуэйн Леска. – Никогда не понимал стремления делать за кого-то работу и помогать великовозрастным лоботрясам. Если эти детки решились заняться сложными научными изысканиями, то почему их смущает написание какого-то плана?

На Роана он на этот раз даже не посмотрел и разговаривал, видимо, с очередной колбой.

Молодой маг почесал затылок и задумался о том, согласится ли магистр помочь с написанием плана, если предложить ему помочь разобраться с накопившейся бумагой. По всему выходило, что наверняка согласится. Но вот благодарным за эту помощь вовсе не будет и в следующий раз поспешит опять напрячь физическим трудом. Наверное, проще самому написать план.

– Дайте, пожалуйста, образец, – сказал Роан, приняв решение.

– Какой образец? – заинтересовался Леска и посмотрел на Роана сквозь колбу.

– Образец плана на год. Должен ведь я знать, как он выглядит, от чего отталкиваться и так далее. Я такие планы никогда не писал.

– Я тоже не писал, я не был в аспирантуре, меня просто пригласили преподавать, – поспешно обрадовал его магистр и поставил колбу на полку. – Так что поищи в библиотеке. Там должны быть справочные материалы.

– Ладно, – смирился со своей участью Роан.

– Принесешь потом мне, я проверю, – велел подозрительно повеселевший Леска и закрыл шкаф.

– А куда я денусь… – пробормотал Роан.

Провожал его руководитель пристальным взглядом. Роану даже неуютно стало, казалось, что магистр подозревает его в мелкой краже. Колбу в кармане куртки поискать хочет, или листы бумаги за пазухой. Но бросаться следом и обыскивать Леска не стал. А Роан так и вывалился в коридор спиной вперед, чувствуя себя неудачливым охотником, сдуру влезшим в берлогу к медведю.

Почему Дуэйн Леска веселился отправляя своего аспиранта в библиотеку, Роан понял, когда получил затребованные справочные материалы. Написать с помощью этих материалов план мог бы только гений делопроизводства. В них было слишком много допущений, ссылок на выбранную тему и на профессию мага. А Роан даже не мог толком сформулировать, какая у него тема.

Обогатившись этими знаниями и выпросив у библиотекаря учебник с самым внятным образцом, Роан вышел из библиотеки и прислонился спиной к стене. Ему нужно было подумать. Как пишется необходимый план он понимал весьма и весьма смутно. Нет у него такого опыта. И это не то дело, в котором главное начать, а там куда-то да выедешь. Следовательно, нужно было с кем-то посоветоваться.

Тельен Варну в этом деле не годился. Некрасиво бегать к заведующему аспирантурой из-за каждого пустяка. Нет, Варну поможет, но вот репутация самого Роана после каждого такого забега будет падать все ниже и ниже, а она и так у него пока не очень хороша.

Пойти к магистру Ольшану? Он вроде дядька добрый и участливый. Но и тут получается ерунда. Ольшан – магистр. И Леска тоже магистр. И бегать жаловаться на одного магистра другому магистру… нехорошо оно. Ладно бы Ольшан имел хоть какое-то отношение к проблеме, а так…

– Нужно найти кого-то ниже, чем магистр, – решил Роан. – Тогда будет похоже на просьбу нерадивого ученика, прослушавшего наставления учителя. И тут уже не имеет значения догадается кто-то о подоплеке этой просьбы о помощи или нет.

Решение вроде было неплохим. Осталось этого кого-то найти. Лучше бы какого-нибудь аспиранта, уже умеющего составлять планы, но и бывший аспирант тоже подойдет. Главное, чтобы аспирантом он был сравнительно недавно и смог проникнуться проблемой.

Роан кивнул своим мыслям, открыл глаза и осмотрел коридор на предмет добровольных помощников.

А увидел ее – богиню.

Нет, не ту древнюю, слепую и ко всему безучастную каргу, которая разбрасывает камни на пути и никого кроме своего кота не жалует – ее кикх-хэй называют судьбой. Роан увидел самую прекрасную богиню на свете. Она плыла по коридору, помахивая декоративным подсолнухом. Солнце, заглядывающее в окна, золотило ее макушку, на губах играла задумчивая улыбка, а какие у нее были формы…

Роан стоял и глупо таращился. И он как-то сразу вспомнил, что штаны давно потеряли первоначальный цвет, что рукав куртки был оторван в кабацкой драке, а потом неряшливо пришит белыми нитками, что не мешало бы подстричься и побриться. А то стоит – бродяга бродягой, а по коридору идет богиня.

И она почти прошла мимо, когда Роан шагнул вперед и задал самый дурацкий вопрос из тех, что можно было задать этой красавице:

– Девушка, вы планы аспиранта на год составлять умеете?

Самое плохое было то, что задал он его на языке кикх-хэй. То ли из-за того, что перед этим на нем думал. То ли из-за растерянности.

Она остановилась, удивленно на Роана посмотрела, а потом почему-то рассмеялась. И Роан почувствовал себя самым настоящим балбесом, не зря магистр Леска сопротивляется своей участи и ворчит.

Богиня оказалась тем самым бывшим аспирантом. А еще она была старшим преподавателем и через два года надеялась получить степень магистра. Она даже успела пообещать какой-то девочке взять ее в аспиранты, потому что девочка была талантливая, а судьба у этой девочки была не из легких.

Звали богиню Йяда. Йяда Танду. Назвали ее в честь книжной героини, которая, судя по имени была кикх-хэй, и считали, что девушка отучится в школе для благородных девиц, удачно выйдет замуж и будет где-нибудь блистать. Лучше бы в королевском замке, но для королевского замка происхождение у девушки было недостаточно высокородным, и выдать дочь замуж настолько удачно, родители не надеялись. В детстве не надеялись. В детстве эта девушка была толстенькая, курносая и щекастая. А потом, когда она подросла и похорошела, у нее обнаружили сильный магический дар и искать подходящего жениха стало поздно. Нет, разные достойные и благородные с удовольствием бы на ней женились – красавица и маг, знатная добыча. И плевать, что небогата, а ее род хоть и древний, но без титула. Вот только девушка уперлась и решила учиться. И переупрямить ее родители не смогли.

Все это Роану рассказал говорливый библиотекарь, пока Йяда что-то объясняла тощенькому конопатому мальчишке.

Мальчишка клещом вцепился в Йяду сразу, как она с Роаном пришла в библиотеку. Видимо, она была его любимым преподавателем и он считал нужным советоваться с ней по любому поводу. Роан решил этому разговору не мешать – не будет же это дитя вываливать на девушку свои новости целую вечность. Поэтому подошел к библиотекарю и завел интересный разговор.

В общем и целом, как узнал Роан, у Йяды было много таких вот малолетних поклонников. Многие из них были тайно влюблены и несли это светлое чувство до окончания школы. Дважды ей даже признавались сразу после выпускного. Но Йяда сумела умело объясняла, что ничего не получится и расставалась с этими влюбленными друзьями. А уж сколько ей писем слали бывшие ученики, причем обеих полов.

Настоящая богиня, что тут скажешь?

А еще, как узнал Роан, у умной Йяды был глупый брат-воин. Точнее, их у нее было то ли три, то ли пять, но только один из них считал необходимым защищать ее девичью честь. Причем защищал он честь упорно и со знанием дела, и молодые люди рядом красавицей надолго не задерживались.

Впрочем, библиотекарь считал, что туда им и дорога. Если их может напугать не шибко умный парень с мечом, то что это за мужчины?

Роан с ним согласился.

Потом Йяда отпустила сияющего мальчишку и пошла к приготовившемуся внимать ее мудрости Роану. Маг с удовольствием понаблюдал за тем, как она идет, не глядя раскрыл книгу с образцом плана и встал, чтобы помочь девушке справиться со стулом. Она поблагодарила кивком, заглянула в книгу и хихикнула.

Роан посмотрел туда же.

Из книги на него удивленно смотрела куколка для любовной магии. Точнее, слабенький амулет для привлечения внимания избранной жертвы. Срабатывали эти куколки в одном случае из сотни, и юные девицы мстительно протыкали им головы булавками, после чего сжигали. Почему-то они считали, что это отведет неудачу, помешавшую их магии в этот раз.

Именно такая куколка с булавкой в голове смотрела на Роана. Хоть бери и ругайся то ли на судьбу с ее чувством юмора, то ли на свою невнимательность.

– Ой, – мрачно сказал Роан и перевернул страницу.

Йяда опять хихикнула, прикрыв рот ладошкой. То ли дурнем считала, то ли тоже поняла, что это выходки судьбы.

– Ладно, – сказала девушка. – Давайте попробуем написать ваш план.

Роан благодарно кивнул.

Главное справиться с возникшей проблемой, а для всего остального время еще будет. Тем более ухаживать даже за очень красивой девушкой дело хорошее, но не тогда, когда пребываешь в статусе дурня и нерадивого ученика. Дурней и учеников разумные девушки серьезно не воспринимают, а Йяда была очень разумная.

У Джульетты были совсем другие проблемы. Она была уверена, что влюбилась, как героиня любимого романа. Вот так увидела издали и мир померк. И только его светлый образ сверкал и сиял.

До сих пор привлекать внимание мужчин Джульетте не приходилось. Они сами как-то привлекались. Возможно, их привлекало ее наследство или ее неземная красота, или папенькин статус. А может, и все вместе. Вот только размахивать перед носом предмета любви бабушкиным завещанием или папенькиными регалиями Джульетта не хотела. А свою красоту считала несовершенной. И единственное, что пришло ей в голову – довести эту красоту до совершенства и отправиться на школьный бал первого дня. Тогда он обязательно ее заметит и воспылает ответным чувством.

Что случится после воспылания чувств, Джульетта не знала, да ей было и не интересно.

– Янир, – прошептала Джульетта, глядя в зеркало.

Имя у мужчины ее мечты тоже было красивое. Настоящее мужское, вначале мягкое, но заканчивающееся рычанием. Экзотическое имя, наверное, среди его предков был кто-то великий с таким именем. Степняк какой-то, сумевший возвыситься в королевстве, взять в жены единственную дочь захудалого дворянина и получить за службу из рук короля флаг, герб и титул. Наследный баронский, скорее всего, но потом выслужился и стал…

Кем он там стал, Джульетта придумать не успела. Вернулась Шелла, поставила на стол бутыль, оплетенную крашеной соломой, и стала ковырять неподдающуюся пробку.

– Что там? – спросила любопытная Джульетта.

– Закрепитель, – пропыхтела Шелла. – Я ним конспекты обрабатываю, чтобы не растрепались. А потом маячки цепляю. Мои конспекты вечно ходят по чужим рукам.

Она вздохнула, осмотрелась и потянулась за длинной медной спицей для волос.

– Шелла, – умоляюще позвала Джульетта, еще раз полюбовавшись собой в зеркале. Девушка, отражавшаяся там, действительно была хорошенькой. Рыжие локоны, белая кожа, голубые глаза, темно-коричневые ресницы, пускай покрашенные краской, держащейся несколько месяцев, но длинные и пушистые от природы. Еще у девушки были пухлые губы и аккуратный подбородок. И была бы эта девушка по настоящему красива, если бы не нос, форма которого Джульетте нравилась, а мелкие веснушки на нем не нравились совсем. – Шелла, ты умеешь веснушки выводить? Очень надо.

– Зачем? – поинтересовалась соседка, все-таки сумев открыть бутыль с помощью спицы. – У тебя милые веснушки. Льену они нравятся. Малак говорил.

Джульетта печально вздохнула.

Льену оно может и нравится, но она-то собиралась привлекать внимание вовсе не Льена. А Яниру веснушки нравились вряд ли. Джульетта уже не первый день приглядывалась на улицах к гулящим девицам в откровенных платьях. Ни у одной из них веснушек не было. Или они успешно их прятали под слоем белил, щедро намазанных на лицо. А белила Джульетте не подходили. Она приличная девушка, еще и юная. Не положено ей прятать лицо под белилами. Впрочем, Джульетта давно заметила, что пользуются ими только всякие вульгарные особы. Даже дамы постарше, давно замужние, в чьей приличности никто не усомнится, ничем кроме золотистой пудры кикх-хэй не пользуются, да и той наносят совсем мало, просто чтобы кожа начала светиться внутренним светом.

– Шелла, – повторила призыв Джульетта.

– Хм, – отозвалась она, водя кисточкой смоченной в жидкости из бутыли по страничкам тетради. – Я не умею. Я зелья только в этом году начну учить. Я ведь тоже из группы с внезапно открывшимся даром. Он у меня давно открылся, но я не училась, вот и…

– А кто умеет? – азартно перебила подругу Джульетта.

– Хм… не знаю. Преподаватели, конечно, умеют, но заниматься этой ерундой не станут. А остальные… Может у местрессы Йяды спросить?

Джульетта радостно подскочила, мгновенно простила Шелле то, что она назвала проблему всей ее жизни ерундой, и приготовилась бежать искать загадочную местрессу. Но Шелла только отмахнулась и сказала, что ей надо обработать еще три страницы. Потом она поставит тетради сохнуть и будет готова идти куда угодно.

Изнывающая от нетерпения Джульетта ерзала на стуле, потом немного побегала между шкафом и зеркалом, выбирая шляпку, а когда Шелла наконец закрыла бутыль пробкой, обнаружила, что бегает по комнате босиком и бросилась выбирать туфельки.