Текст книги "Сказки Освии. Два брата (СИ)"

Автор книги: Татьяна Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– А как мне не бояться? – возмутилась и обиделась за себя я. – Вы же, дураки, поубиваете друг друга без посторонней помощи на радость королю, дяде и всему городу!

– Успокойся, детка. Для нас это вполне привычно. Мы лет с десяти так занимаемся, и всегда все заканчивается хорошо – мелкие порезы, не больше. Зато эффективность очень высокая. Это лучшая подготовка к реальной опасности. Рональд, например, дожил до сегодняшнего дня только благодаря ей, хоть он и послабее меня, – не упустил случая прихвастнуть Альберт.

Я хлопнула дверью. Крыть мне было нечем, это их дело, чем развлекаться в свободное время, но смотреть мне не хотелось. Они были как канатоходцы, от смерти их отделяла только точность движений. Может быть, кто-то и ходит смотреть на балансирующих над пропастью людей, ожидая от них ошибки и неизбежного падения, но не я. Сердито топая, я пошла обратно в комнату к своей ненавистной книге.

Тщетные поиски

Дядя Коллоп наконец перестал орать, похоже, сорвал голос, а может быть, понял, что это бесполезно, в доме все равно не было никого, кто мог бы ему помочь. Альберт один раз зашел к нему в подвал позлорадствовать. Он поразмышлял вслух, как долго собирается держать дядю в подвале и стоит ли применить против него пытки. В конце речи Альберт без особой необходимости запихнул свой носок дяде в рот.

– Специально вчерашние надел, – похвастался он мне, очень довольный собой.

Братья еще несколько раз ходили тренироваться. Я при этом стала поступать как и няня – сердилась, старалась не смотреть и не слушать, что происходит на улице, а они, будто насмехаясь, становились под моими окнами и бряцали своими железками, действуя мне на нервы. Это ужасно злило, ведь один из них точно знал, как мне это неприятно. На третьей их тренировке, я, будто случайно, столкнула локтем небольшой горшочек с цветком вниз. Он хлопнулся на землю между братьями. Альберт мысленно посмеялся над моей выходкой, его вряд ли можно было убедить в случайности произошедшего. Зато после этого стало тихо – братья ретировались подальше от моего окна.

Незаметно, срок, отведенный Рональду, почти истек. Подошел и закончился пятый день, потом третий и второй, и вот уже сумерки последнего дня опустились на замок. Я дочитала последнюю страницу и закрыла книгу. Она была прочитана мой дважды вдоль и поперек. Я ничего не нашла. Ни намека, ни заклинания, ни подсказки. Проклятый дядя маг, похоже, обманул меня и Альберта. Ничего, что могло бы помочь обелить имя Рональда или открыть правду о короле в книге не было. Пусто!

Я опять, уже в который раз за последние дни, впала в отчаяние. Будь я умнее, догадливее, разбирайся лучше в магии, я бы отыскала заветные строки, но – нет. В предыдущие разы, когда это случалось, Рональд кричал из разных комнат замка, что выгонит меня, если я не перестану заниматься самоедством. Это немного приводило меня в чувства, и я снова принималась за чтение. В этот раз Рональд ответил на вспышку моей горечи молчанием. Он тоже понимал – надеяться не на что. Я совершенно не представляла, что делать дальше, и в бессилии решила, еще раз пересмотреть книгу за оставшуюся ночь. Однако, Рональд нарушил мои планы. Он тихо постучал и вошел. Морщина на его лбу выдавала сильную головную боль. Он молча придвинул кресло к столу и сел рядом, глядя на меня спокойно и ласково. Моя горечь от этого стала только глубже, я бы предпочла, чтобы он кричал, тогда, может, чувство вины немного отпустило бы, сдавленный ком в груди разжался и дал вдохнуть.

– Прости, – только и смогла выдавить я. – Лучше бы ты привел в замок свою невесту, эту, с портрета, со шнуровкой. Она благородная, образованная, она бы тебе точно помогла. Почему ты привез именно меня?

– Тебе Альберт про нее рассказал? – немного удивился Рональд. – Он часто болтает лишнее. Девушка с портрета мне не невеста. Няня очень хотела меня поскорее женить, все равно на ком. Она меня любит как сына, а родители, вырастив своих детей, хотят увидеть внуков. Вот она и стала пересматривать портреты, которые мне присылают девушки со всей Освии. Знаешь, несмотря на то что меня так все ненавидят, невесты постоянно присылают свои портреты. Поначалу я их даже открывал, любовался, выбирал. Пару раз приглашал самых симпатичных к себе в замок на обед, устраивал балы. Но все это было пустое. Хоть они улыбались и кокетничали, приводила их ко мне только корысть. Потом случилась чума, я спрятался под куполом и перестал открывать новые портреты. Они, наверное, до сих пор так и стоят где-то в кладовых. Я подозреваю, что время от времени няня топит ими свою плиту.

Я знатного происхождения, богат. Кому-то нужны мои деньги, кому-то титул. Многие дочери недавно разбогатевших торговцев прямо из кожи лезут, чтобы выйти замуж за кого-нибудь с титулом. Нескольким моим соискательницам явно заплатили за то, чтобы они попали ко мне в постель и прирезали ночью без лишнего шума. В истории много случаев, когда до слишком уж живучих врагов добирались таким образом, а я оказался неприлично живуч.

А эта девушка, Марта, показалась мне другой. Когда няня в очередной раз собиралась топить плиту портретом, она наткнулась на этот. Марта ей понравилась, и няня своими руками повесила портрет в библиотеке. Она рассчитала верно. Девушка была красивая, в ее лице отражались те незаметные черты, которые указывают на ум и благопристойность. Я любовался ее портретом несколько месяцев прежде, чем решил написать. Она сразу ответила, и я написал опять, еще не зная, что завязываю переписку длиной в год. Она отвечала очень красиво, женственно, чувственно. Ее письма были мелодичными, как песни. Я влюбился, и отдал бы все, чтобы прожить с ней остаток жизни. Откладывать встречу дальше казалось глупым, в новом письме я пригласил ее погостить у меня, и скоро Марта приехала в мой замок со своей дрожащей от страха свитой.

Художник не приукрасил ее красоту, вживую она оказалась даже лучше. Письма она писала без советов нянек или опытных подружек. Она была именно такой, какой должна была быть. Очаровательная, приветливая, хорошо воспитанная, очень красивая и образованная. Этого хватило бы, чтобы обмануть любого другого мужчину, но не меня. Ты права, в даре есть свой плюс – я пойму любой обман. Мой дар позволил увидеть, что на самом деле Марта испытывает только любопытство и отвращение. Она едва ли не считала золотые подсвечники в коридоре, прикидывая, сколько выручит, оставшись вдовой. С тех пор я больше ее не видел. Портрет так и оставил висеть на месте. Он призван напоминать мне, как много кругом лжи и на что люди могут пойти ради денег.

Все мои невесты, как одна, хотели остаться вдовами. Вот их благородство и ум, вот их образованность! Их купленные титулы и жадные души заставили меня забыть, что бывает по-другому, а ты вновь напомнила. Когда я мельком увидел тебя в почтовой карете, я даже не рассмотрел твое лицо, мне было все равно, но уже на следующий день я нанимал следопыта, чтобы найти тебя. Он довольно быстро узнал про тебя все, что мне было необходимо: сколько тебе лет, куда и к кому ты направлялась, где ты жила и училась и кто были твои родители. Правда, следопыт деликатно умолчал о причине их смерти. Я тебя впустил в свой замок только потому, что Хранительница пророчила мне спасение через тебя…

– И она ошиблась! – с отчаянием в голосе прервала его я.

– Нет, и я совершил поступок, о котором не пожалел ни на минуту.

Я впервые увидела, как он улыбается.

– Я затеял поиск этого заклинания, чтобы отвести людской гнев и страх от себя, а сейчас мне это не нужно. Я не знаю почему, но я не боюсь больше завтрашнего дня.

Он и вправду был абсолютно спокоен.

– А я боюсь!

– Знаю. Поэтому и пришел с тобой поговорить. Что бы завтра ни случилось, ты не грусти. Сколько бы человек ни цеплялся за жизнь – все равно конец один, и бояться его не надо. Если меня завтра не станет, продолжай жить, радоваться, и никогда не вини себя в произошедшем. А сейчас я хочу, чтобы ты, Александра, оставила свои поиски и пошла со мной.

– Я не могу! Осталась последняя ночь. Я прочитаю книгу снова и найду то, что нужно!

– Нет. Прояви уважение ко мне как к хозяину дома. Оденься для верховой прогулки и спускайся к главному входу. Я буду ждать тебя там через двадцать минут.

– Осталась последняя ночь! Я не могу! – вновь запротестовала я.

– Считай, что это мое последнее желание, – воспользовался он хитрой уловкой. – И я ответ «нет» не приму.

Для него было важно то, о чем он просил, и мне тоже больше хотелось провести время, которого осталось так мало, с ним, а не с ненавистной книгой. Он ушел. Я сделала над собой усилие и постаралась думать о хорошем.

Когда я, наконец, собралась, Рональд уже стоял у входа, держа под уздцы двух оседланных высоких кобылок. Он подсадил меня, сам легко запрыгнул в седло, и мы вместе выехали из-под заветного купола. Город давно спал, оставив наконец оклеветанного герцога в покое. Стража у ворот храпела многоголосием, говорящим лучше слов, как на территорию замка каждый месяц пробираются наемники. В планы Рональда не входило будить кого бы то ни было, и мы тихо проехали мимо.

Меня вновь встретил ночной город, красиво светящийся разноцветными куполами, но к моему удивлению, Рональд свернул в сторону, выбирая дорогу, ведущую прочь от гулких плиток улиц, туда, где вставали ровными рядами аллеи, уводящие в поля за город. Мы немного попетляли по улицам, пока дома не кончились, и Рональд пустил свою лошадку рысью. Моя зарысила следом, не отставая от подружки. Полная луна безмятежно и сонно освещала нам путь.

– Куда мы едем? – поинтересовалась я.

– Будет лучше, если ты увидишь сама.

– Тогда расскажи мне что-нибудь другое. Ты обо мне все знаешь, а я о тебе только то, что ты намного лучше, чем все думают.

Он улыбнулся.

– Я не рассказываю о себе. Никогда не знаешь, кто и как использует эти знания.

Он заметил, что я обиделась.

– Не обижайся. Тебе можно знать обо мне почти все. Но предупреждаю, рассказ будет скучным, – постарался он убедить меня в том, что спрашивать все-таки не надо.

– Тебе нравилось быть герцогом до того, как все стали тебя ненавидеть? Наверное, так здорово быть богатым и известным, общаться на равных с королем?

– Нравилось, – честно сказал он. – Но сейчас я бы предпочел жить где-нибудь в маленьком, тихом городке, так далеко, чтобы никто в нем не знал обо мне.

– Таких городков нет, – заверила его я.

– Раньше это потешило бы мое самолюбие. Теперь я отдал бы все, чтобы обо мне забыли. Пять лет назад я не видел, что титул – это тюрьма, стены которой сложены из бесконечного ряда обязательств и запретов. Мои предки были прямыми родственниками правящих королей. Родителей мы с Альбертом потеряли в таком же возрасте, как и ты. Они делали много работы по содержанию города и порядка в нем: отправляли деньги в приюты, подбирали людей для работы в них, нанимали магов для выправления некоторых качеств у докторов, почтальонов, казначеев. Однажды на карету родителей напали разбойники. Охрана не смогла отбить атаку, разбойники были слишком хорошо вооружены и обучены. Убиты были все, а в карете у родителей ничего не оказалось, кроме тощего кошеля с серебром, который не стоил даже сапог стражей, полегших там. Сейчас я понимаю, что, это нападение было не случайным и совершалось не ради денег. Мои родители стали слишком любимы у народа.

Он замолчал и дальше мы поехали молча. Я пожалела, что спросила. История была очень печальной, но рана была давней и уже так не болела.

Дорога изгибалась, то вставая дугой, то резко уходя вниз, то пряча свой хвост за холмами и деревьями, то вновь неожиданно выныривая из темноты поворотов. Луна мерцала водяным прохладным блеском, щекоча высокие травы, уснувшие до рассвета. Внезапно дорога вывернула из-за небольшого пролеска, и открывшаяся мне картина заставила привстать на стременах и вскрикнуть от восхищения. Подобного я не видела никогда, было невозможно даже представить, что нечто подобное могло прятаться в трех верстах от густонаселенного города и остаться нетронутым, не испорченным, не разграбленным. То, что я увидела, было как великое сокровище, оставшееся незамеченным под самым носом у пиратов. Моему изумленному взгляду открылось бескрайнее поле, отражающее тусклый блеск лучей ночного светила. Поле было усеяно цветами волшебной красоты, переливающимися в свете луны. Ничто не могло быть красивее, чем это зрелище. Я слышала, что в Освии еще иногда встречались лунные лилии, но видела их впервые. Про них существовала легенда, в которой говорилось, что великое Солнце создало эти цветы из отраженного света, чтобы они ночью напоминали богине Хранительнице о его любви и тепле. Говорят, что раньше лунные лилии росли по всей земле, но, когда среди людей появились маги, цветы стали пропадать. Кроме своей красоты, они обладали магическими свойствами, трудно вспомнить какими, так как в своей алчности маги почти уничтожили их еще несколько столетий назад. Последние годы лунные лилии было запрещено срывать королевским указом, да ни у кого бы и не получилось, потому что найти эти цветы стало так же сложно, как увидеть Мать Хранительницу. Рональду удалось и то и другое.

– Как ты это сделал? – в восхищении прошептала я.

Рональд уже стоял рядом, протягивая мне руку, чтобы помочь спуститься на землю.

– Это мое поле. Я прекратил его засевать, когда на нем вырос первый лунный цветок. Он дал семена и разросся, и теперь они здесь повсюду. Насколько я знаю, мое поле – единственное место, где сохранились лунные лилии. Один мой друг, очень хороший маг, помог мне и сделал над полем купол, защищающий от других магов. Этот купол даже лучше, чем тот, который над королевским дворцом, так что сюда посторонним не пробраться. Не сей на нем ничего, иначе цветы погибнут.

– Почему я должна что-то сеять на твоем поле?

– Потому что оно теперь твое. С завтрашнего дня тебе принадлежит половина моего замка, это поле и торфяник. Ты можешь распоряжаться ими как захочешь. Это все, что у меня есть. Вторая часть наших владений принадлежит Альберту.

– Вот возьму и выгоню тебя завтра со своей половины замка. Будешь бездомным ходить по улицам и просить милостыню.

Он стоял и улыбался, морщины пропали с его лица.

– Мне твоего не нужно. Я могу заработать себе на хлеб сама.

– За это ты мне и нравишься. Но составлять завещание заново у меня ни времени нет, ни желания. Считай, что это моя благодарность тебе за то, что ты примирила меня с братом.

Я отвернулась. Мне снова стало очень грустно. Он так и стоял, улыбаясь. А потом достал из сумки мороженое – редкое и сложное в приготовлении лакомство. До этого я пробовала его только однажды, когда на мой десятый день рождения родители заказали его у лучшего кондитера города, чтобы побаловать меня. Мороженого было мало – оно легко умещалось в крошечной чашечке из хрусталя, а стоило оно, как годовой запас зерна. Я ела его медленно, стараясь запомнить вкус навсегда, уверенная в том, что вряд ли доведется попробовать его еще раз. И вот сейчас, стоя посреди поля невозможных, не существующих лунных лилий, я ела мороженое, второй раз в жизни. Рядом стоял Рональд, почти касаясь своим плечом моего. Звезды мерцали, лилии колыхались под ветром, небо за пролеском сменяло уверенный черный цвет на серый, предвещая скорое появление солнца. Пришло время возвращаться назад. Рональд сорвал один цветок, и разобрав теплыми пальцами пряди, вплел его мне в волосы.

– Их же нельзя срывать, – неуверенно сказала я.

– Возьми один на удачу. Остальные – если хочешь продай.

– Такую красоту нельзя продать даже за все золото мира. Я принимаю от тебя в подарок это поле, остальное оставь себе. Послезавтра перепишешь свое завещание и вернешься к своей сложной герцогской жизни.

Мы въехали обратно в город, когда уже начало светать. Кругом все еще было тихо, но кое-где во дворах уже начинали стучать ведрами, скрипеть колодезными воротами и петлями открываемых сараев, вяло перекликаться и переругиваться. В мерном гудении проснувшейся жизни, мы не сразу поняли, с какой стороны прилетел первый арбалетный болт. Рональд быстро оглянулся. Ждать повторной атаки не пришлось – почти сразу второй болт гулко ударил в плитку мостовой под копытами моей кобылы.

– Прогулка окончена, Лисичка. Держись изо всех сил! – крикнул Рональд. Он хлопнул мою лошадь по крупу, и та пустилась в галоп, безошибочно находя самую короткую дорогу домой. Я бросила удила и вцепилась в лошадиную шею изо всех сил, едва ли способная различить что-либо кроме мелькающих под конскими ногами плиток мостовой. Мне оставалось только надеяться, что Рональд скачет где-то рядом. Ветер свистел в ушах, и кроме этого звука не осталось никаких других. Ухо что-то больно рвануло, лошадь встала на дыбы, но уже через секунду вновь твердо ударила копытами в землю и понеслась с удвоенной скоростью. Не знаю, каким чудом я не свалилась. С тихой паникой я начала осознавать, что уставшие руки долго не выдержат. Пальцы, против воли разжались, я соскользнула по гладкому седлу и съехала в траву рядом с куполом замка. Тут же вскочив на ноги, я осмотрелась. Разбуженный шумом стражник лениво поднимался на ноги и с удивлением оглядывался по сторонам, проклятые ворота стояли закрытыми, Рональда нигде не было. Дорога в дымке занимающегося рассвета была пуста.

– Открывай ворота! – крикнула я растерянному стражнику, забегая под защитный купол и заводя туда кобылу. Стражник, по счастью, был немногим старше меня и почему-то послушался. Только открывать их было не для кого, Рональда по-прежнему не было.

– Давай же, давай! – закричала я в отчаянии.

Стражник дернулся, думая, что это предназначалось ему, и потянул тяжелые створки быстрее.

– Ты же герцог Страх, тебя нельзя убить! – в отчаянии закричала я, и, будто мои слова оказались заклинанием, в ту же секунду с грохотом копыт и храпом, из-за поворота показалась лошадь герцога. Рональд все еще был в седле. Полуобернувшись, он смотрел назад, отбивая мечом летящие вслед болты. Когда его лошадь уже почти оказалась под куполом, последний болт успел впиться в плечо Рональда, как раз в то место, куда его ранил Альберт несколько дней назад.

– Вот видишь, девочка, меня и без Хранительницы есть кому отправить на тот свет, – спокойно сказал он, когда я бросилась его обнимать под надежной защитой купола. Бешеный пульс стал понемногу стихать, облегчение стерло все мысли, я сама не заметила, как поцеловала Рональда, но тут же, придя в себя, смутилась и отпрянула, выскальзывая из его рук, отпускающих меня с легкой неохотой.

Альберт сам доставал болт, обрабатывал и зашивал рану. По его словам, он научился этому еще в детстве, чтобы ему меньше доставалось от родителей за их с Рональдом игры и тренировки.

– Ему-то меня зашивать почти не приходилось, я удары умею держать! – насмешливо заверял меня Альберт, но я была уверена, что он несколько кривил душой.

Мое ухо, как оказалось, тоже немного задело, к счастью – совсем вскользь. Альберт, припомнив брату прошлое, достал настойку очередки и намекнул, что мне лучше уйти, дабы не видеть герцога в недостойном виде.

«Рональд мне такой возможности не предоставил», – подумала я напоследок, но сжалилась над самолюбием герцога и вышла.

Как они вообще дожили до зрелого возраста? Этот вопрос остался для меня без ответа. Меня терзали сомнения, что с такими бурями страстей я смогу дожить до старости. Вспоминая ночную прогулку, поле лилий, бешеную скачку и поцелуй у ворот, я пошла к себе. Сейчас все пережитое казалось далеким и нереальным. Настоящей была только ненавистная книга, давно ожидавшая меня в комнате. Надо было использовать последнюю возможность, чтобы спасти Рональда. Сейчас, как никогда раньше я понимала, насколько сильно он мне нужен. Достав из угла заброшенную книгу, я села за стол, склонилась над страницами, и почти мгновенно заснула, упав щекой на желтоватые листы.

Последний день

Альберт почему-то опять стал котом. Он щурился одним глазом и улыбался.

– Не там ищешь, детка, – мяукнул он, и его лапы стали вытягиваться, морда удлиняться, а шерсть пропадать.

Теперь это был не кот, а дядя маг в розовом платье с дорогим кружевом и перламутровой пудреницей в руках. Он очень мило улыбался и говорил:

– Попей чаю с мальвой, а я тебе сказку расскажу.

Я взяла чай и стала пить, потом испугалась, что взяла чай у черного мага, но сразу успокоилась. Это был не Коллоп, это была моя любимая, давно умершая бабушка. У нее в руках оказалась та самая книжка, с которой я не расставалась последнюю неделю. Бабушка стала поучать меня доверительным тоном:

– Веди себя хорошо, внученька, – говорила она хрипловатым голосом. – Мужу надо мазать лысину и поливать рубашку, чтобы цвела, иначе он может, нет, должен тебя побить. Он же король!

– Король, – повторила я. – А как сделать так, чтобы король сказал правду?

– Короля правду не заставишь сказать никак. Можно только найти заклинание одно в книжке, у меня тут было...

Бабушка превратилась в лошадь и стала ловко перелистывать страницы копытами. Потом внезапно бабушка-лошадь исчезла. Передо мной стоял герцог Рональд.

– Когда-то давно случилось так, что троном Освии завладела династия жестоких и коварных правителей, – стал рассказывать он, глядя вперед невидящими глазами, будто выступая перед толпой. – Они укрепились на троне обманом и подделкой документов. Поколение за поколением они правили страной. Злые и хитрые, они истерзали народ до предела и ввергли страну в полное разорение. Они облагали подданных непомерными налогами, карали смертью за любое неповиновение, отбирали чужих жен и истребляли волшебников, которые могли им противопоставить свою силу.

Чудом уцелевшие маги прятались по деревням, ведя простую жизнь крестьян, в надежде затеряться и спастись, но, когда приспешники короля стали забирать три четверти выращенного хлеба и маги познали голод, терпеть и прятаться стало почти также безрассудно, как выступать против власти открыто. Маги тайно сговорились о встрече и создали особое, мощное заклинание. Оно должно было позволить всем в один момент, всего на минуту, увидеть правду о человеке, рядом с которым произносилось. Правду о его истинных мыслях и поступках, о его целях и отношении к людям, эдакий «дар» на всех. С этим заклинанием ложь становилась невозможной, побочный эффект был специально исправлен так, чтобы выравнивать честь и совесть всех, кто попадал в радиус его воздействия. Это замышлялось специально, чтобы зацепить и прихвостней короля, которые были хуже его самого.

Три месяца работали маги над заклинанием, делая его простым, но при этом исключительно мощным, способным работать даже через противомагический ошейник. В итоге маги справились, но даже когда оно было уже готово, воспользоваться им не получилось. Для того чтобы заклинание сработало, нужно было подойти к королю достаточно близко, а подобраться к нему живым было совсем непросто. Маги шли на риск, и умирали одним за одним, пока не остался в живых всего один, последний маг на все королевство. Спустя два года поймали и его. Король лично пришел убедиться, что его последний враг повержен. Он не смог лишить себя удовольствия, поднялся на помост и стал произносить речь, в назидание прочим преступникам, и в этот самый момент, последний маг произнес свое драгоценное заклинание. Оно сработало безупречно, даже лучше, чем он надеялся. Народ увидел, каков король на самом деле, без своей искусной лжи. Приспешники залились слезами, повернувшись к добру, они стали каяться в преступлениях и отвернулись от своего хозяина, как и было задумано. Уставшие от бесправия люди выгнали короля из города без еды и даже без одежды, запретив возвращаться обратно, а к власти пришла новая, добрая династия.

С тех пор, заклинание проверки произносилось над правителем и его свитой каждый год, чтобы больше не допустить прошлых ошибок. Эта традиция сохранялась в Освии веками, пока семнадцать лет назад, еще до твоего рождения, добрейший король Альвадо якобы случайно не позабыл о ней. Тайно и тихо он велел сжечь все книги, в которых было упомянуто заклинание. У одних горожан книги выкупали, у других, несговорчивых, просто крали. Старания Альвадо увенчались успехом – книги постепенно исчезали, о заклинании забывали. Найти его стало почти невозможно. В королевстве, по слухам, осталось всего две книги, в которых упоминалось заветное заклинание. Одна из этих книг лежит у тебя под головой. Открой ее ровно посередине – и ты найдешь, что ищешь.

Я рывком выпрямилась в кресле. С моих волос на стол упал лунный цветок. Его листья посерели и скрутились, жизнь и магия покинули его. Сердце бешено билось от пробуждения. Я трясущимися руками переворачивала страницы, ища середину книги, пока не остановилась на главе Гельмута Кривого, того самого, который предлагал использовать женщин для ведения домашнего хозяйства.

Я с таким возмущением читала эту главу, что оставила без внимания один маленький столбик о том, как проверить жену на верность. В нем было предложено короткое заклинание всего на десять слов. По заверениям автора, оно показывало правду, желает того проверяемый или нет. Все было так просто! И как я раньше не заметила его и не придала значения! Проклиная свою глупость, я прочитала заклинание два раза, чтобы запомнить.

В эту минуту замок задрожал, и раздался оглушительный хлопок, который начался откуда-то снизу, а закончился над головой, сотрясая само небо. Я поняла, что произошло, через секунду, когда людской гнев и шум толпы хлынули в замок. Меня затошнило. Это могло значить только одно: защитный купол над нами исчез. Рональду надо было бежать немедленно, а мне искать короля. Впрочем, искать его не пришлось. В вывороченные ворота замка уже въезжала позолоченная королевская карета. Альвадо ехал к преступному герцогу сам, не стеснялся показывать свое богатство. За каретой следовало пятьдесят конных солдат, а за ними шел, казалось, весь город. Толпа шумела и волновалась в нетерпении, ей хотелось крови.

Карета подъехала прямо к крыльцу, солдаты рассыпались ровным кругом, защищая своего хозяина, народ заполнил площадку перед замком Рональда и вытянулся нескончаемо длинным шлейфом по всем улицам, отходящим в стороны. Дверца кареты открылась, и грузный король Альвадо шагнул на белую плитку парадного входа, непринужденно и важно, будто был в своем доме. Толстый и рыхлый, он улыбался своей добрейшей улыбкой и выглядел как сказочный дух, приносящий детям подарки.

– Верные мои подданные! – вдохновленно обратился он к толпе, голос его был исполнен добродушия, а душа – равнодушия. – Как добрый король, я обязан защищать свой народ, следить за миром, порядком и справедливостью в стране. Вы так давно просили избавить Освию от власти жестокого герцога Страха, что больше оставлять ваши мольбы без ответа я не мог. Я жалел молодых герцогов и давал им время измениться. Я надеялся, что они встанут на путь истинный, не будут больше вредить людям, мне, добрейшему королю Альвадо и всему нашему славному королевству. Но даже великая Мать Хранительница не может ждать вечно, – крупная слеза покатилась из его лживых глаз.

Альберта в свою историю Альвадо вплел так искусно, что люди мгновенно позабыли свою любовь к нему, и по воле оратора записали в преступники за компанию с Рональдом. Альвадо между тем продолжал:

– Переполненные тюрьмы, незаконные казни без суда и следствия, подчинение себе королевских магов угрозами и шантажом, покушение на мою жизнь и на жизнь главного мага королевства, а главное – болотная чума! Вот краткий список преступлений, совершенных герцогами Рональдом и Альбертом Освийскими. Может быть, кто-то из ваших родных и любимых людей пропал без вести в его страшных тюрьмах. Может быть, чья-то мать, сестра или муж были замучены ими здесь, в этом пристанище зла! Больше нельзя такое терпеть! И я призываю вас быть сегодня свидетелями и судьями братьев-герцогов!

Он говорил очень воодушевленно. Была в его речи какая-то магия. Я и сама поддалась ей и завороженно слушала, забыв обо всем.

Дверь в мою комнату распахнулась. Встревоженный Рональд вбежал без стука, схватил меня за руку и потащил за собой. Он бежал вниз по лестницам, в подвал, волоча меня за собой. Он очень боялся не успеть. Пробегая мимо бального зала, перед входом я краем глаза увидела, как Альберт отбивает попытки королевских солдат войти, размахивая мечом легко и ловко, будто тот был частью его самого. Рональд пробежал мимо, таща меня за собой и даже не сбавив скорость.

Мы пробежали мимо комнаты с секретом, ее дверь была открыта настежь, осколки волшебного сосуда покрывали весь пол, магическая субстанция растеклась, часть ее была даже в коридоре. Посреди огромной лужи лежал, раскинув руки, с остекленевшим взглядом, некогда флегматичный дворецкий. Королевский шпион, убегая, поскользнулся и ударился затылком о каменный пол. Судьба его настигла и покарала за подлость прямо здесь.

Рональд дернул меня за руку, придавая мне ускорение. Я опомнилась и побежала за ним, поскользнувшись в переливающейся жидкости на полу и чуть не последовав примеру предателя.

Рональд свернул на еще одну, последнюю лестницу, ведущую вниз, толкнул дверь своего подземного хранилища, пробежал мимо бесконечных стеллажей в другой его конец, уперся в боковую стену, вдавил ничем не примечательную доску, и с силой потянул вниз выехавший рычаг. В стене открылась невидимая до этого дверь, за которой оказался низкий коридор, уходящий в темноту.

– Иди по нему до конца – и выберешься за городом. Потом ищи порт и на первом же корабле уплывай в Фермес или Аскару, король не станет тебя искать, а если и станет, то не там.

Он сунул мне в руки большой кошель, быстро поцеловал и втолкнул в темный провал коридора. Дверь закрылась за мной до того, как я успела хоть что-то сказать или сделать. Я осталась в полной темноте и растерянности, слушая, как его быстрые шаги удаляются.

– Мне не надо никуда идти! – попыталась я докричаться до него сквозь стену. – Я нашла заклинание!

Но было слишком поздно, Рональд уже был наверху, продляя жизнь себе и своему брату.

Я принялась нервно шарить руками по стене, надеясь найти способ вернуться обратно. На поиски ушли долгие минуты, показавшиеся часами, но либо дверь отворялась только снаружи, либо мне не повезло справиться с ее секретом. Ничего не получалось. В отчаянии я забарабанила кулаками по дубовым доскам, и тут проход наконец открылся. Вернее, его открыли с той стороны. Передо мной стоял уже знакомый мне дядя Мешок – черный маг и советник коварного короля. Глаза его были очень злыми. Дядя не стал тратить время на веревки и прочую атрибутику. Одним легким движением он до боли вывернул мне руку. Из этого положения я не могла никуда от него деться – дядя все еще был тяжелее меня раза в три и мог переломить меня пополам, если бы захотел. Потом подоспел его слуга, с не менее злыми глазами. Он помог хозяину скрутить меня окончательно. Толкая меня перед собой, они поднялись по лестнице обратно в большой зал.