Текст книги "Необычайное путешествие в Древнюю Русь. Грамматика древнерусского языка для детей"

Автор книги: Татьяна Миронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

ПЕРЕД ДАЛЬНЕЙ ДОРОГОЙ(вместо предисловия)

– Грамматика... – разочарованно протянет мой будущий читатель и наморщит нос. Постой! Не спеши закрывать книжку! Эта грамматика не простая. В ней много чудес.

Первое чудо. Ты узнаешь, как говорили твои предки семьсот лет назад. Ты услышишь, как они величали друг друга, как решали государственные споры, чему учили своих детей, даже как ссорились между собой, услышишь. Ты сможешь прочитать самые настоящие древнерусские письма, летописи, молитвы. И будь уверен, именно так писали и молились в Древней Руси. И детские считалки и дразнилки в этой грамматике тоже самые настоящие, древние, не придуманные.

Чудо второе. Ты увидишь, на какой земле жили твои предки, какие у них были города, монастыри, храмы, дома. "Грамматика" расскажет тебе, как создавали древнерусские люди книги и иконы, как они торговали и воевали, защищая родную землю от врагов. Еще ты узнаешь, как учились твои сверстники в древнерусских школах, в какие игры они играли, каких забавных человечков рисовали в своих ученических тетрадках. Все это не выдумано, не сочинено. Об этом узнали археологи и историки, читая берестяные грамоты и летописные своды, находя при раскопках потемневшие от времени воинские шлемы, оружие, осколки кувшинчиков для смешивания красок и ожерелья с угасшими каменьями. В "грамматике" старинные вещи ожили: обрели прежний нарядный блеск древнерусские мечи и шлемы, засияли теплым светом строгие лики святых на иконах, а вместо древних глиняных черенков – крутобокие расписные кувшины. Ты сможешь разглядеть их и... почти что рукой потрогать!

И, наконец, главное чудо. "Грамматика" выучит тебя древнерусскому языку. И тогда перед тобой раскроются листы рукописных книг глубокой, старины, они поведают тебе о многих удивительных делах, и ратных подвигах наших предков, вразумят, научат мудрости, дадут опору на долгие годы.

Так что не торопись закрывать эту книгу, мой будущий читатель, а отправляйся в Необычайное путешествие в Древнюю Русь...

КЛАДОИСКАТЕЛИ

Ваня открыл глаза. Найдя в ставнях дырку от сучка, в комнату просачивался бледный луч. Ходики на стене показывали половину шестого. Слава Богу, не проспал. В шесть часов они должны встретиться с Васькой на мосточке, что ведет к Чудиновскому оврагу, где, как вчера обнаружилось, уже неделю идут археологические раскопки.

С начала лета Ваня и Вася гостили у бабушек, чьи домишки на окраине Новгорода утопали в июльской буйной зелени. В какие только игры друзья не переиграли за месяц – и в войну, и в городки, и в чижика, в "классики" и то прыгали. Ваня даже книжки читал, да у бабушки, Веры Васильевны, их не больно много, новых-то книжек. Это старинных у нее целый сундук. Бабушка у Вани верующая. Каждый вечер открывает она толстую книгу в деревянном, обтянутом кожей переплете, книга лежит на столике перед иконами, и начинает размеренно читать:

ГОСПОДИ БОЖЕ НАШЪ, ЕЖЕ СОГРЕШИХЪ ВО ДНИ СЕМЪ СЛОВОМЪ, ДЕЛОМЪ И ПОМЫШЛЕНIЕМЪ, ЯКО БЛАГЪ И ЧЕЛОВЕКОЛЮБЕЦЪ ПРОСТИ МИ: МИРЕНЪ СОНЪ И БЕЗМЯТЕЖЕНЪ ДАРУЙ МИ: АНГЕЛА ТВОЕГО ХРАНИТЕЛЯ ПОСЛИ, ПОКРЫВАЮЩА И СОБЛЮДАЮЩА МЯ ОТЪ ВСЯКАГО ЗЛА: ЯКО ТЫ ЕСИ ХРАНИТЕЛЬ ДУШАМЪ И ТЕЛЕСЕМЪ НАШИМЪ, И ТЕБЕ СЛАВУ ВОЗСЫЛАЕМ ОТЦУ И СЫНУ И СВЯТОМУ ДУХУ НЫНЕ И ПРИСНО И ВО ВЕКИ ВЕКОВЪ. АМИНЬ.

Бабушка читает молитву, а Ваня, вслушиваясь в ее негромкое бормотание, удивляется незнакомым словам. Как это «согрешихъ»? Наверное, «согрешил»? Так бы бабушке и сказать. А вот это – «ныне и присно и во веки вековъ»... Чудно '! Все порывается Ваня расспросить бабушку об этом, да перебивать бабушкино чтение стесняется, а дождаться, когда бабушка кончит читать, сил у Вани не хватает, он засыпает. Утром спросить уже не о чем, забываются за ночь услышанные с вечера диковинные слова...

...Скука обволакивала Ваню и Васю как вязкая полуденная духота. Вчера вечером, сидя на пруду с удочками, они лениво грызли семечки, сплевывая шелуху в зеленое кружево прудовой ряски, изредка и неохотно вытаскивая удочки на берег, чтобы заменить червяка, обгрызенного хитрыми и осторожными карасями. Говорить и то было лень.

По ухабистому, отороченному высоким бурьяном проселку пропылил грузовик, в кузове которого, держась за борта, сидели ребята в зеленых просторных куртках и широкополых шляпах. Подпрыгивая на колдобинах, грузовик скрылся за поворотом.

– Студенты поехали, – дремотно зевнул Вася. – Бабушка говорит, в Чудиновском овраге копают.

– Трубы меняют? – лениво уточнил Ваня, он привык, что студентов, а его старший брат был студентом технологического института, всегда бросают срочно менять прохудившиеся трубы. Вася мотнул головой, рассматривая на ладони недоеденного карасями червяка:

– Бабушка говорит, из университета они. К ней заходили, расспрашивали, что да где до войны тут было, они памятники старины раскапывают, монеты ищут, кольца...

– Монеты?! – Сонливость как рукой сняло, Ваня вытаращился на Васю. – И ты молчишь! Они же клад ищут, ты что, не понял?! А мы тут с карасями рассиживаемся!

Ваня вскочил и торопливо выдернул из воды леску с болтающейся на ней пробкой и белым перышком, заменявшими поплавок, стал суетливо наматывать леску на длинное гибкое удилище. Продолжая быстро говорить, Ваня почему-то перешел на шепот:

– Раз экспедиция приехала, значит, точно клад есть. Столько народу зря не пришлют, понял?! У них наверняка есть карта, а там и место схоронки крестиком обозначено. Знаешь, как это делается? "Остров сокровищ" читал? Шайка пиратов прячет награбленное, рисует план, помечает, где клад спрятан, потом главный пират всех убивает, а карту прикарманивает. Ну а после его смерти карта пошла кочевать из рук в руки. Глядишь, и попала к какому большому профессору, он и отправил студентов за кладом, сам-то уж не может, поди, больно старенький. Они клад копают, а мы с тобой поплавки караулим.

– Ну, ты даешь! – неуверенно засмеялся Вася. – Пираты! У нас их сроду здесь не бывало.

– Пиратов не бывало?! А ушкуйники?! Кто по Ильменю купцов грабил? Да после них сколько угодно кладов осталось! Бросай своих желтоперых. Пошли!

Они попрятали удочки под огромный, в три обхвата дуб, здесь же оставили ржавую банку из-под червей и по мягкой от толстой пыли колее торопливо двинулись к поросшему редким кустарником оврагу.

Место раскопок мальчишки увидели сразу. Это был огороженный невысокими свежеструганными кольями дворик, от которого узкими лучами уходили в глубину оврага прорытые коридоры. Несколько человек маленькими лопатками, а кто и руками, аккуратно разгребали землю, обметали ее метелочками и щетками. Просеянную землю в ведрах и на носилках носили к дороге и ссыпали в кучи. Рядом с кольями на расстеленном белесом брезенте лежали потемневшие от времени вещи, похожие на те, что Ваня с бабушкой видели в музее Новгородского кремля – черенки, бусины, зазубренный нож с костяной ручкой, зеленовато бурые колечки, обломок железной палки. "Не густо", – подумал Ваня и толкнул Васю в бок.

– Вишь, до клада пока не добрались. Так что будем искать.

– Где? Здесь?! Увидят же! – Вася покрутил головой, место действительно было открытое.

– А ночь на что? – Ваня был настроен решительно.

– Ну уж нет, – уперся Вася. – Чего в темноте откопаешь, да и бабушка не отпустит.

– Тогда утром пораньше, – уступчиво согласился Ваня, он понимал, что и его бабушка Вера Васильевна не обрадуется ночным отлучкам внука.

На том они и порешили, окончательно договорившись обратной дорогой, что копать примутся рано утром, пока студенты спят, а бабушки пусть думают, что на речку пошли, рыбачить...

...Утро выдалось туманное, солнечные лучи не могли пробиться сквозь плотную молочную пелену, покрывшую луг и лес. В густом тумане не было видно мосточка, но Ваня привычно шагал но дороге, зная каждый ее поворот. Вот и мосток, но Васи на нем не оказалось. "Проспал небось", – удрученно вздохнул Ваня, но, вглядевшись в туман, заметил двигающуюся к мосточку темную фигурку. Он было спешно шагнул навстречу, да тут же удивленно и разглядел, что не один человек впереди, а двое, идут, торопятся, чуть ли не бегом. Ваня юркнул под мост, в липкие от росы, жгучие заросли крапивы, притаился.

Старенький бревенчатый мостик натужно заскрипел. Послышались голоса.

– Ну и туманище, – услышал Ваня над головой, говорил один.

– Оно и хорошо, – отвечал другой.

Стряхивая насыпавшуюся на голову труху и землю, потирая нажженные крапивой колени, Ваня еще долго смотрел вслед растворившимся в тумане парням. Они явно шли в раскоп. "Черти их принесли, – досадовал Ваня на некстати появившихся студентов. – Ладно, посмотрим, чего они в такую рань поднялись".

Тут и появился, наконец, Вася. Он бежал, прижав к груди двумя руками одежду и бумажный сверток.

– Проспал, – запыхавшись, выпалил Вася, толкнул сверток Ване и всунул ногу в штанину, – видишь, одеться даже не успел.

– А это что? – Ваня покрутил пакет.

– Бабуля пирожков навязала, – Вася все еще не мог отдышаться, – целое утро, говорит, на речке проторчите, вот их и смолотите.

По пути Ваня рассказал другу про увиденных им парней, тут же и план свой выложил, подкрасться и разведать, что парням надо в такую рань на раскопе, может, они клад нашли и хотят его тайком вынести, тогда им надо будет помешать.

– Вань, пошли домой, а? – остановился Вася. – На кой нам клад, его все равно в милицию сдавать.

– Чудило! В милицию не все сдают, четвертую часть себе оставляют. И потом у меня в коллекции ни одной старинной монеты. Новозеландская даже есть, и бирманская, а древних – ни одной. И потом, о находках всегда пишут в газетах, представляешь: газета, а в ней – ты. Все в школе обзавидуются, и потом... – Ваня открыл рот, чтобы спешно придумать еще какой довод, чтобы убедить Васю немедленно ринуться на поиски клада, но ничего больше не придумалось. Ваня закрыл рот.

– Эх, ты, – бросил он в сердцах. – Коли трусишь, так и скажи.

И, махнув рукой, решительно зашагал дальше. Вася, тяжело вздохнув, медленно потянулся за ним, но, оглянувшись назад и ничего не увидев в молоке тумана, прибавил шаг и скоро поравнялся с другом.

Спустившись в овраг, ребята присели на корточки и затаились. Чуть заметно проступали сторожевые колья, донца прорытых траншей – коридоров запрудил туман. Вблизи, достаточно руку протянуть, проступали в стене настеленные в ряд бревна, каменная кладка древних построек. Ваня и Вася напряженно вглядывались в белесую пелену, стараясь разглядеть опередивших их парней, и вдруг совсем рядом, за изгибом траншеи, послышался шорох. Кладоискатели наши замерли. В туманной густоте замелькала желтая игла фонарика.

– Да говорю же я тебе, тут она, тут! Сам ведь я эту крышку расчищал, и присыпал землей, чтобы никто прежде времени не обнаружил, не приснилась же она мне, – досадливо частил чей то голос.

– Но мы уже все здесь обшарили, нет никакой крышки, потерял ты ее! – горячился второй. – А вдруг это прямой ход в Юрьев монастырь? Надо же было тебе, Митька, потерять крышку! Представляешь, в Юрьев монастырь подземным ходом пройти! Эх, ты!

– А то не представляю, – обиделся тот, кого на звали Митей, и мечтательно добавил: – В подземельях под Юрьевом, верно, и берестяные грамоты можно было найти.

– Да что там грамоты! Филологов, кроме грамот, еще хоть что-нибудь интересует? продолжал ворчать второй.

– Вот же она, Прохор! – обрадованно закричал Митя. – Говорил же тебе, здесь она. Смотри, на крышке и буквы выбиты.

Прохор стал разбирать выщербленные, сбитые буквы надписи:

"ДЕЛАЛЪ СТЕПАНЪ ВЪ ЛЕТO... "

Прохор опустился на колени и счистил с последних букв бурую коросту ржавчины; Студенты стали внимательно их разглядывать: +SYМИ+

– Буквами этими число обозначено – 6748, – пояснил Прохор на всякий случай. – Значит, древний мастер вычеканил на крышке время, когда это подземелье было вырыто, – 6748 год. 6748 год – это, по древнему летосчислению, "от сотворения мiра". Чтобы получить дату в современном летосчислении, из 6748 вычитаем 5508, – время, протекшее от сотворения мiра до Рождества Христова – и что мы получаем? А получаем мы, брат Митрий, 1240 год. 1240 год от Рождества Христова по летосчислению, принятому ныне. 1240 год! – спохватился он и присвистнул. – Да это же год Невской битвы! Ничего себе!

– Давай поднимать! – поторопил его Митя. Студенты завозились, силясь поднять тяжелую замшелую крышку. Крышка не поддавалась, она даже с места не тронулась.

– Погоди, – Прохор стал ощупывать края крышки. – Нет ли тут какого внутреннего механизма. Я читал о таких люках в летописях, правда, то было гораздо более позднее время...

Неожиданно крышка дрогнула и как бы нехотя с тяжелым вздохом стала приподниматься. Это Прохор нашарил-таки скрытый потайной рычаг. Митя поднял с земли моток веревки, принялся торопливо развязывать его.

– Крепи веревку хорошенько, не дай Бог, отцепится. И люк закрывать нельзя, неизвестно, как он изнутри открывается – наставлял Прохор приятеля.

Затаив дыхание, Ваня и Вася слушали разговор студентов. Потом до них донесся приглушенный гул каменного колодца, но ступенькам которого парни спускались вниз, хороню слышно было, как сыпались мелкие камешки, как охнул неловко оступившийся Митя, и все стихло. Ваня первым подбежал к черной прямоугольной дыре потайного хода, заглянул вниз, но, кроме каменных ступеней колодезного спуска да белой змейки – веревки, ничего в темноте разглядеть не смог. Через его плечо в колодец осторожно глянул Вася, поежился от холодной колодезной тишины, но промолчал.

– Ну, что я тебе говорил, – торжествующе зашептал Ваня другу, – точно знают, где клад. Айда за ними!

– Туда?! – Вася затоптался на месте. – У них вон и фонарики, и веревка, а мы как?

– Веревка выведет, они же веревку за собой тянут. Идем! – Ваня уже опустил ногу в колодец. – Крышку не закрывай, неизвестно, как она изнутри открывается, – скомандовал он и исчез в темноте колодца.

Оставшись один, Вася оглянулся. Что и говорить, лезть и колодец не хотелось. Хотелось домой к бабушке. Еще хотелось есть. Вася вспомнил про пироги и сунул пакет под мышку. Лезть не хотелось, но и оставаться здесь было страшновато, да и не оставлять же Ваню там одного. Вася осторожно поставил ногу на неровный каменный выступ, опоры у ноги не было, он суетливо нашарил ногой вторую ступеньку, но и та оказалась предательски скользкой. Вася к испуге метнулся назад, изо всех сил уцепившись за кольцо на внутренней стороне крышки, тяжелая крышка стала медленно опускаться. От неожиданности Вася выпустил кольцо и, обдирая локти, колени о грубо отесанные края каменных ступеней, свалился вниз на сырую, шершавую от плесени известняковую плиту. Крышка гулко захлопнулась, стало совсем темно.

Вася потрогал ссадины на руках, потер ушибленный при падении бок и, подобрав валявшийся рядом пакет с пирогами, нащупал веревку. Надо было отыскивать Ваню. Он осторожно зашагал но широким каменным плитам в глубину темного коридора.

ТАЙНА ПОДЗЕМНОГО ХОДА

Подземный ход был сложен добротно. Мощь его высоких сводов, крепость дубовых в не один обхват подпор выказывали радение древних мастеров. Не на скорую руку выкапывалось и камнем выкладывалось подземелье, зато и служило надежно, долгие века.

Веревочка струилась по широкому руслу подземного хода, от которого, как ветви от большого ствола, отходили в стороны узкие коридоры. В стенах чернели глубокие ниши. Вася старался не глядеть в эти темные провалы, где гулко капала с потолка вода и, казалось, кто-то затаился, сдерживая дыхание. Сверху свисали мохнатые клочья плесени, устрашающе переплетались щупальца корней, пробившиеся сквозь каменные своды. "Зря сюда сунулись, ох, зря, – думал пугливо оглядывавшийся Вася. – Чего тут закопаешь, камень кругом. Нет тут никакого клада".

Неожиданно Вася поскользнулся. Стремясь удержаться на ногах, он схватился за низко свисавшие корни. Те оказались омерзительно скользкими, как щупальца осьминога, и мальчик с ужасом тут же выпустил их из рук и покатился в сторону, больно ударившись о какую-то длинную палку. Палка оказалась с железным наконечником. "Копье, что ли? " – почти не удивился Вася. У него сильно болел бок. Рядом с копьем лежала металлическая банка с вытянутым дном, похожим на церковную маковку. Вася наклонился, чтобы поднять банку, и вдруг увидел чуть в стороне лежавший мешочек. У Васьки дух перехватило. Но холщовый мешочек, туго перевязанный бечевкой, оказался безнадежно легким. Вася развязал веревочку и вместо ожидаемых монет разочарованно нашарил внутри шуршащую шелуху бересты. Однако выбрасывать мешочек он не стал, хотя в первую минуту и хотел это сделать, а, найдя оброненный пакет с пирожками, сунул его в полотняное нутро мешочка и, прихватив банку, двинулся дальше по коридору.

Внезапно темное пятно отделилось от мокрой стены и шагнуло к Васе. Вася в испуге шарахнулся назад и готов был без оглядки броситься бежать, да узнал в чумазом страшилище Ваню, который сердито ткнул его кулаком в плечо и зашептал:

– Где ты все копаешься, быстрее не можешь? Я их было нагнал, да из-за тебя вот упустить пришлось. Сначала они шли медленно, ощупывали каждый камешек, железки какие-то в мешок складывали. Потом как припустили бегом. Давай догонять.

И Ваня, не слушая возражений, быстро исчез в темноте. Вася, всхлипнув от пережитого страха и безысходности, последовал за ним. То вправо, то влево делало крутые повороты подземелье. Под ноги стали лезть большие лобастые камни. Потом проход сузился, и потолок опустился так низко, что ребята невольно вжали головы в плечи, страх и вовсе придавил их. Если бы не белая нить, за которую впереди идущий Ваня держался двумя руками, давно бы уже кладоискатели наши что есть духа мчались обратно, к люку, к карасям, к бабушкам. Но вот они миновали узкий и тесный изгиб подземелья и тут же услышали недалеко от себя такие неожиданно родные голоса студентов.

– Нельзя веревку бросать, заблудимся, – настаивал Митя. – Надо возвращаться.

– Да ты что? Ну, даешь! Кому сказать – не поверят. Да такого в жизни больше никогда не будет, мы же первые здесь идем – первые! – раскричался Прохор. – Ты посмотри, сколько уже набрали! Представляешь, что может быть дальше? Толпа привалит, все потопчет, что тогда? Локти кусать будем. А вдруг это действительно в Юрьев монастырь ход? – тихо, как будто боясь спугнуть надежду, выдохнул Прохор.

– С веревкой-то что делать станем? – сдался на уговоры Митя.

– К веревке фонарик привяжем. Очень приметный знак. Пусть горит. Издалека видно.

Прохор тут же и привязал к веревке фонарь, и положил его так, что световой клин уперся далеко впереди в стеной стоявшую тьму коридора. Оставшись с одним фонарем, студенты пошли дальше, по-прежнему быстро и внимательно оглядывая свой путь. Держась крепко за руки и стараясь не шуметь, вслед за ними шагали Ваня и Вася. Поначалу они хорошо слышали шаги впереди идущих, но вдруг все стихло. Подождав немного, Ваня оставил Васю у сырой дубовой подпоры и крадучись пошел на разведку. Вася оставаться один не решился и двинулся вслед за Ваней. Яркое солнце внезапно ослепило обоих. Вот он, конец подземного хода! Ребята выкатились из черной сырой дыры на зеленую лужайку, окруженную зарослями лесной малины с густо краснеющей ягодой. В кустах тихо покрикивала птица. Пахло перестоявшей, нагретой травой.

– Митька, ты только глянь! Явление чертей народу!

Сидя на траве и жмурясь от яркого солнца, студенты смотрели на наших кладоискателей. Ваня заоглядывался, но куда им было бежать? Веселую солнечную полянку окружала стена колючей малиновой поросли, и Ваня решительно ступил вперед.

– Здравствуйте. Мы, это... тут, ну, значит, эту, малину собираем, – наконец нашелся он.

– А по малину всегда подземельем ходите? – насмешливо спросил один из парней. Ваня по голосу узнал Прохора. Был он темноволосый, в синих линялых джинсах и в белой с короткими рукавами майке с нерусской надписью на груди. Митя оказался удивительно белоголовым, одет он был в широкие холщовые штаны серого цвета и просторную рубаху, штаны опоясывал замысловатый кожаный ремешок. Доверия к Ваниным словам в голосе Прохора не слышалось, но Ваня решил держаться до конца.

– Всегда, – прокашлял он застрявшее в горле вранье. – Мне бабушка этот ход показала. Тут, говорит, малина самая сладкая.

– Как же вас зовут, добытчики? – улыбнулся другой студент.

– Меня – Ваня, – Ваня разом покраснел за свою нескладную выдумку про бабушку и, кивнув на вовсе растерявшегося Васю, добавил: – А его вот Васей зовут.

– А малину куда рвете, в жестянку эту? – весело, уж очень смешон был вид перепуганных и грязных ребят, продолжал расспрашивать Митя. Он кивнул на объемистую банку, которую Вася держал в руках вместе с холщовым мешочком.

– Да это не жестянка! – вдруг всполошился Прохор, впившись глазами в Васину находку. – это же древнерусский воинский шлем. Гляди, как новенький! Он осторожно, словно шлем был стеклянный, вынул его из Васиных рук.

– И не скажешь, что столетия в земле пролежал, – восхищенно прибавил он.

– Я еще мешочек нашел, – с готовностью откликнулся Вася, понял, что подвернулся случай сгладить, неудачное Ванино вранье. – Тоже, наверное, древний. Там шелуха какая то. Я в него пирожки положил, это бабушкины, с грибами, вы попробуйте. – Он заторопился развязать шнурок и вытряхнул содержимое мешочка па землю. В траву упали бумажный пакет с пирожками, тонко очиненная костяная палочка и две полоски бересты.

Прохор нагнулся за пирожками, но поднял не их, а тихо зашуршавшую в руках берестяную полоску, положил ее на ладонь, разгладил.

– Подделка, – уверенно сказал Прохор. – Из наших кто-то баловался. Береста новехонькая, и буквы недавно вырезали. Да вот и палочка.

– Как же это попало в подземный ход? – удивился Митя. – Дай-ка посмотрю. Он раскрутил берестяную полоску и под неотступными взглядами мальчишек стал разбирать: "Поклон игумену Арсению от Вышаты. Пришли книги князю с Митяем. Князь идет брать дань в слободу. Да будет тебе известно..."

– Это что? – не удержался Ваня, хоть и чувствовал себя неловко после бесшабашного вранья.

– Это?! Подделка древнерусской берестяной грамоты. В Древней Руси письма писали на березовой коре – бересте, и представьте, очень хорошая подделка. Сделана она человеком, прекрасно изучившим древнерусский язык, – ответил Митя.

– Как же тут можно что понять, если слова не разделены и буквы какие-то странные? Зачем столько твердых и мягких знаков? – стал водить пальцем но бересте Ваня...

– В Древней Руси слова на письме не разделяли, и к этому быстро привыкаешь, – Митя отвечал охотно, он изучал в университете филологию, древние языки, и поэтому говорить о древнерусском письме ему доставляло удовольствие. – А вот эти буквы Ъ и Ь ты знаками не называй. Эти буквы в древнерусском языке обозначали особые гласные звуки, и назывались они "Еръ" и "Ерь". "Еръ" звучанием напоминает О, "Ерь" очень походит на звук Э, по звучали такие звуки коротко – коротко.

– А зачем они, эти особые звуки? Разве мало тех, что сейчас существуют? – удивился Ваня. – Выходит, что мало, – развел руками Митя и попробовал объяснить понятнее. – В древнем языке XI – XII веков гласных звуков было больше, чем в нынешнем русском языке. Звуки, известные под именами "Еръ" и "Ерь", были сверхкраткие, то есть очень короткие. Попробуй выговорить отрывисто, резко О, Э и услышишь, как звучали "Еръ" и "Ерь". А потом древнерусский язык утратил эти звуки.

– Как же так? – ничего не понял из услышанного Ваня, и это его расстроило. – Раз исчезли звуки, должны исчезнуть и слова с этими звуками?

– Вовсе нет, – Митя видел искренний Ванин интерес и охотно пустился в дальнейшие объяснения. – Слова, в которых существовали когда-то "Еръ" и "Ерь", не утратились. Сверхкраткие звуки оставили в этих словах по себе след и стали звучать как обычные О и Э. Если в древнерусском слове Ъ находился под ударением, слушай – МЪХЪ, ЛЪБЪ, – звук Ъ в этих словах Митя произнес как короткое и напряженное О, – то теперь это как звучит?

– Мох! Лоб! – опередил Вася Ваню. Митя согласно кивнул и продолжил неожиданный урок.

– Если в древнерусском слове под ударение попадал звук Ь – МЬСТЬ, ЛЬСТЬ, – он проговорил эти слова так, что звук Ь показался ребятам похожим на коротенькое, отрывистое Э, – то сейчас на его месте...

– "Э"! – хором ответили ребята. – Месть! Лесть! И все дружно рассмеялись. Грело солнышко. Пахло травой. Хорошо!

– Однако бывало, что "Еръ" и "Ерь" исчезали навсегда. Терялись на конце слов. Посмотрите в нашей грамоте, – Митя ткнул в бересту – ПОКЛОНЪ, ДАНЬ. "Еръ" и "Ерь" потерялись во всех словах, которые в современном русском языке оканчиваются на согласный. Раб, сын, дом, порох – раньше на конце у этих слов был звук Ъ – "Еръ". А вот смотрите: слова КЪНИГА, КЪНЯЗЬ – видите, как они пишутся в грамоте, а ныне от сверхкраткого звука Ъ в них не осталось и следа.

– Надо же, – засмеялся Ваня, – в самую серединку слова спрятались и не убереглись, потерялись.

– Точно замечено, – похвалил его Митя. – Сохраниться сверхкраткому звуку в слове или утратиться зависело от того, какое место занимает в слове "Еръ" или "Ерь". Возьмем, например, слово СЪНЪ. Звук Ъ в первом слоге находился под ударением, благодаря этому стал звучать чуточку сильнее и сделался совсем похож на обычное О. На конце слова звук Ъ стал звучать слабее и утратился. Какое получилось слово?

– "Сон"? – удивился Вася. – Бывают же превращения!

– Но стоило слову сънъ принять форму родительного падежа и потерять ударение на первом слоге – съна, происходило еще более удивительное превращение. Смотрите: звучание "ера" в первом слоге ослабело, и этот звук пропал, как будто его здесь и не было. Получилось слово "сна". Сравните: СЪНЪ – СОН, СЪНА – СНА.

– Это мы еще в школе проходили, – с достоинством произнес Вася. – То исчезающие, то появляющиеся в словах звуки называются "беглыми" гласными: лоб – лба, молодец – молодца...

– Да, да, да, – подхватил Митя. – И заметьте, когда встречается беглый гласный в слове, значит, вернее всего, что в древности здесь был звук Ъ или звук Ь: мешок – мешка, кошка – кошек, горка – горок... Устные объяснения показались Мите неубедительными, он быстро достал из кармана маленький блокнот и принялся рисовать таинственные сверхкраткие звуки. Мальчишки с интересом следили за его карандашом. И только Прохор с аппетитом сильно проголодавшегося человека доедал бабушкины пироги.

Глядя, как чертит Митя в блокноте слова ДЬНЬ – ДЕНЬ, ОТЬЦЬ – ОТЕЦ, Ваня удрученно вздохнул:

– То появился в слове звук, то пропал. И пошла путаница! Как только люди по-русски говорить не разучились!

– Верно, слова сильно изменились, – согласился Митя. – Зато как интересно с этими словами задачи решать! Вот вам древнерусское слово ПОСЪЛЪ, – Митя написал его. – Отгадайте, как оно нынче выглядит?

– ПОСЪЛЪ – ПОСОЛ, – быстро сообразил Вася. – На конце слова звук Ъ ослабел и утратился. А звук Ъ под ударением усилился, он изменился в звук О.

– Ишь ты, молодец! – обрадовался Митя. – Коль вы такие смышленые, вот вам задача потрудней. Как в древнерусском языке выглядели слова гнал, мстил, послал? Ну, кто быстрее? Ваня и Вася переглянулись: – Да кто же вот так с ходу отгадает? – А если поискать родственные слова, может, в них подсказка окажется, – пришел им на помощь уже догадавшийся о решении Прохор. Он учился в университете истории и археологии, потому по – древнерусски ему читать приходилось нередко.

– ГНАЛ – ПОГОНЯ, – нашел нужное слово Вася. – Стало быть, в древнерусском языке слово ГНАЛ имело такой вид: ГЪНАЛЪ. Здесь звук Ъ был слабым, поэтому он утратился. А в родственном ему слове ПОГОНЯ звук Ъ оказался под ударением и превратился в звук О. Это самое О и стало нам подсказкой...

– И с другими словами ясно, – подхватил Ваня. – Слову МСТИЛ – подсказка МЕСТЬ. В древнерусском языке эти слова выглядели так: МЬСТИЛЪ, МЬСТЬ. Слову ПОСЛАЛ – подсказка ПОСОЛ. Раньше они были такими: посълалъ, посълъ. – А это что за буква? – Вася ткнул пальцем в значок "Юсъ малый", красовавшийся в слове КЪНЯЗЬ _{(на месте буквы Я– прим. Ведущего)} . – Тоже небось потерялась?

– Да, – подтвердил Митя. – Называется эта буква "Юсъ малый" и была придумана в древности для обозначения носового гласного Э.

– Носового? – переспросил Ваня. – Она что, в нос произносилась, как во французском? – Ваня в школе учил французский.

– Вероятно, что так, – согласился Митя. – В древности у славян были носовой Э и носовой О. Звуки эти произносились в нос, сопровождаясь этаким носовым гудением. Попробуйте сами: э-ннн, о-ннн... Мальчишки с удовольствием загудели. – Для звука Э-носового в древнерусском алфавите имелась буква "Юсъ малый", а для звука О-носового – специальная буква "Юсъ большой".

– А носовые звуки на что стали похожи? – спросил Вася, он хотел сам догадаться, но не смог. – Ну, после того как вымерли.

– Да они не вымерли, просто перестали быть носовыми. Их не надо теперь "гудеть в нос". Попробуйте отгадать, какими они стали. В слове ИМЯ, например, на конце был носовой звук Э. А теперь? Смелее, смелее, – подбодрил Митя ребят.

– Наверное, этот звук стал похож на А, – неуверенно предложил Ваня и протянул: – Имя-ааа.

– Точно, – кивнул Митя. – И такой же звук был в словах ПЯТЬ, ДЕСЯТЬ, ВРЕМЯ, ЯЗЫКЪ. И хотя звук Э-носовой перестал быть носовым очень давно, еще в девятом веке, букву, обозначавшую когда-то этот звук, по традиции писали долгое время, используя ее для обозначения звука А после мягкого согласного. А теперь попробуйте сами догадаться, на что стал похож звук О-носовой (?), если он когда-то был в словах "дуб", "зуб", "муж".

– На У, конечно, – ответил Вася и сам же смутился от своей уверенности. – Другого-то звука тут нет. Странно только, такие непохожие звуки Э-носовой и А, О-носовой и У, а, оказывается, как дедушки и внуки – родня. Но как узнали, что "Юсъ малый" и "Юсъ большой" когда-то обозначали носовые звуки, сами же говорите, что они перестали быть носовыми очень – очень давно.

– Есть слова, – Митя снова взялся за карандаш, – в которых на месте бывших носовых мы находим теперь гласный звук в сочетании с носовым согласным Н. Смотрите: "имя", но: "имЕНи". Здесь таинственный носовой гласный стал простым сочетанием ЕН. Так-то вот.

– А вот эту буковку я знаю, – похвастался Ваня, ткнув пальцем в клочок бересты, туда, где нацарапано было "ВЕСТО". Эта буква называется "Ять" _{(на месте буквы Е– прим. Ведущего)} . Я ее из бабушкиных книг хорошо запомнил. Ее пишут иногда вместо буквы Е тоже, наверное, по привычке. Совершенно никчемная буква!

– Ишь ты, лихой какой! – засмеялся Митя. – Много веков назад эта буква обозначала особый долгий гласный звук, похожий на ИЕ. В словах ЗВЕРЬ, ЛЕСЪ, ХЛЕБЪ, СЕНО был такой звук, и в них поэтому писали букву "Ять". А с тринадцатого века начинается утрата особого звучания Яти. Звук этот изменился и стал похож на обычный "Е". Сейчас невозможно отличить но звучанию, в каких словах исконно был "Ять", а в каких "Е".