Текст книги "Дикие"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, что, может еще кто-то из вас соизволит проводить меня в темную? – спросил он.

– Может, ты желаешь? – Игорь пытливо взглянул на Андрея Краюшкина, стоящего рядом с ним.

Молодой человек побледнел и отступил назад.

– Может, Вы желаете сделать это вместо своих подчиненных? А, Савелий Никонорович?

Угрюмый начальник Тайного приказа после этих слов только моргнул один раз и снова уставился на незнакомца.

– Ну, ладно, ладно, мир! – Игорь взглянул на свои ручные часы, прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы очнулась его жертва.

– Пусть полежит еще немного для порядка, а потом я сделаю так, что он воскреснет. – Громко объявил он, расстегивая при этом ремешок с часами. – Эй ты, – снова обратился он к Андрею Краюшкину – Иди-ка сюда! – и поманил его пальцем.

Однако молодой человек даже не подумал тронуться с места, и Игорь подошел к нему сам, ласково улыбнувшись, после чего протянул часы к самому носу Андрея, у которого от страха даже не хватило смелости убежать.

– Видишь, как движется эта стрелка? – спросил он.

– Тот покорно кивнул головой в знак согласия.

– Ну, так вот, как только она приблизится вот сюда, к этой циферке, твой дружок очнется. – Игорь сунул часы в руку совершенно обалдевшему от страха подьячему. – А теперь стой и следи за стрелкой.

После этого он перешагнул через недвижимое тело Афанасия и прямиком направился к Савелию Никоноровичу, заставив того торопливо перекреститься.

– Вот так-то оно лучше будет, Савелий Никонорович! Все мы под Богом ходим, и лишний раз наложить на себя крест никому не возбраняется! Оно, наоборот, только зачтется при случае! Ну что, может, продолжим наш разговор насчет освобождения Алеши, или Вы к нему еще не готовы?

"Насчет освобождения Алеши" – эта фраза вновь обратила на себя внимание Савелия Никоноровича, который после падения Афанасия Серебренникова уж и вправду усомнился в том, что к ним заявился обычный, ничем не отличающийся от остальных человек.

– Коль он думает, что его дружок все еще здесь, никакой он не божий человек! – заключил проницательный начальник Тайного приказа. Ему подумалось, что божий человек, наделенный особым, недоступным для обычного человека чутьем, наверняка бы узнал, что Алеши этого тут давно уже нет. А как узнал бы, то и вообще сюда не явился! – Это открытие, пришедшее в голову Савелию Никоноровичу, тут же его воодушевило, и воодушевление это придало ему силы преодолеть свой страх и собраться с мыслями. Однако радоваться своему открытию Савелий Никонорович пока не спешил, считая это преждевременным, ибо ему еще надо было как-то объяснить самому себе случай с падением Афанасия Серебренникова.

– А что! – тут же подумал он. – Может этот проходимец умеет заниматься внушением. О таких ему приходилось слышать. Поговаривали, что они даже умели так пускать людям пыль в глаза, что те, подаваясь их внушению, могли принимать одно за другое и наоборот! Ну, к примеру, человеку могли внушить, что держит он в руках монеты, а как отходил он от этого самого внушения, монет никаких и не было!

Как знать, может и этот такой же! Может Афанасий сейчас вовсе и не лежит на полу, может стоит точно так же, как и Андрюшка, а им всем кажется, что лежит! Может, у самого него, Савелия Никоноровича, в руке вовсе и нет этой пишущей штуковины, а ему кажется, что есть! – и начальник Тайного приказа машинально потащил в рот шариковую ручку, чтобы попробовать ее на зуб.

Игорь же, глядя на его действия, ухмыльнулся.

– Посмотрите лучше на свиток и прочтите, что Вы там написали! – посоветовал он Савелию Никоноровичу. – И это, думаю, для Вас будет гораздо большим доказательством того, что предмет, находящийся у Вас в руке в самом деле существует!

Савелий Никонорович удивленно вскинул на незнакомца глаза.

– Умен, нечего сказать! – подумал он. – Ишь ты, сразу догадался, о чем я подумал. Да, с таким надо держать ухо востро! – и он положил ручку рядом со свитком, так, словно вовсе и не собирался искать доказательств ее существования у себя во рту.

В этот момент за спиной Игоря, подавая признаки жизни, зашевелился Афанасий Серебренников, и он, даже не повернувшись в сторону своей жертвы, с победным видом взглянул на Савелия Никоноровича.

– Вот Видите, я же обещал, что он воскреснет!

– А, может, он был вовсе и не мертвым? – осмелев, возразил ему Савелий Никонорович. – Кто его проверял? Может он, всего навсего только сознания и лишился, а теперь снова в него и взошел?!

– Гм! – ухмыльнулся Игорь, никак не ожидая от начальника Тайного приказа такой проницательности.

– Что ж, если Вы так считаете, объясните, с какой стати ему вообще было терять сознание, коснувшись меня?

И впрямь, с какой стати? – подумал не предусмотревший этого обстоятельства Савелий Никонорович и вопросительно уставился на Игоря, ибо на этот вопрос он ответить не мог.

– Да, и потом, Савелий Никонорович, это дело поправимое, стоит только Вам снова попросить кого-нибудь из своих подчиненных отвести меня в темную. А как только он дотронется до меня и упадет, у Вас тут же появится возможность определить бездыханный он или нет! Но только имейте в виду, что на этот раз я могу его и не воскресить!

На этом заманчивом в целях эксперимента предложении Игоря, разговор состязательного характера между ним и начальником Тайного приказа прервался, ибо к тому моменту очнувшийся Афанасий Серебренников поднялся с пола.

– Господи, братцы, да чего это было-то? А? – воскликнул он и удивленно обвел взглядом смотрящих на него во все глаза людей.

Однако на этот вопрос никто из сослуживцев ответа ему не дал, и растерянный Афанасий сделал шаг в сторону стоящей рядом лавки, ощутив при этом боль в ноге, полученную при падении. После этого несчастный подьячий наклонился, чтобы потереть саднящую лодыжку, и тут, не удержавшаяся на его голове диковинная кепка незнакомца, свалилась прямо к его ногам.

– Господи, свят! – воскликнул Афанасий, и, невзирая на боль, шустро отскочил от подарка Игоря в сторону, словно от ядовитой змеи. При этом, не забыв осенить себя крестным знаменем, после чего тяжело опустился на попавшую под его колени лавку.

– Чего это, Савелий Никонорович? – обратился он теперь уже к начальнику, глядя на него расширенными от испуга глазами, и указывая рукой на кепку, не понимая, каким образом она очутилась на его голове.

– Ничего, Афаносий, ничего! – успокоил его Савелий Никонорович. – Сиди теперь!

Игорь же, наблюдавший за этой картиной с улыбкой на лице, вмиг подхватил с пола свою кепку и надел ее на голову, затем обернулся к Андрею Краюшкину, все еще держащему его часы. Забрав у оторопевшего подьячего и эту свою принадлежность, тут же определил ее к себе на запястье.

– Ладно, подарками, вижу, вас не удивишь! – сказал он, снова поглядывая на Савелия Никоноровича. – Тогда скажите сами, какой выкуп вам надобен, чтобы освободить моего собрата.

После этих слов незнакомца в глазах начальника Тайного приказа засветилась злобная хитринка, на которую Игорь тотчас же обратил внимание и насторожился.

– Выкупами у нас отсюда людей не вызволяют! – строго сказал Савелий Никонорович и снова умолк.

– Понятно! – кивнул Игорь и развел руками в знак того, что предложить ему более нечего. – Ну, тогда скажите хотя бы, в чем его вина и если таковая имеется, как вы намерены с ним поступить?

– И отчетов мы тут не даем, особливо всяким подозрительным проходимцам. – Ответил ему Савелий Никонорович.

– Стало быть, Вы совсем отказываетесь говорить со мной об Алеше? А, Савелий Никонорович?

Но на этот вопрос начальник Тайного приказа ничего ответить не успел, ибо в этот момент открылась дверь и в проеме показался человек в стрелецком кафтане. Увидев, что в горнице среди всех прочих находится и Савелий Никонорович, вошедший в нерешительности остановился у порога, молчаливо на него уставившись, вопрошая тем самым у грозного главы сего заведения разрешения войти.

– Чего тебе, Семен? – спросил у него Савелий Никонорович, – дело какое важное, или что?

– Дело есть, Савелий Никонорович, но не такое, чтоб уж сильно важное, могет и подождать покуда вы не скажите. – И стрелец, нацепив на лицо заискивающую улыбку, слегка поклонился начальнику Тайного приказа, пятясь назад.

Однако Савелий Никонорович, вместо того, чтобы тут же и выпроводить его из приемной, напротив принялся с ним разговаривать, растягивая время и мимоходом обдумывая что бы ответить Игорю.

– Задержали кого, иль какое известие велено передать?

– Задержали, Савелий Никонорович, задержали!

После этого сообщения все находящиеся в приемной переглянулись, почему-то подумав, что задержанным непременно должен оказаться их странный арестант Алексей. Стрелец же, тем временем, обратил внимание на Игоря, стоящего как раз напротив Савелия Никоноровича и странная одежда незнакомца повергла его в такое изумление, что он даже приоткрыл рот.

– Кого задержали-то? – спросил у него Савелий Никонорович.

– Да, старичка одного на рынке, – торговца книгами.

Савелий Никонорович, который тоже подумал о сбежавшем арестанте, разочарованно вздохнул, после чего, больше для завершения начатого расспроса, поинтересовался, за что же стрельцам понадобилось задерживать этого книготорговца.

– А он, Савелий Никонорович, пытался продать какие-то странные

вещицы, которые, говорит, выменял у крестьян на свои книги.

– Ну и что с того?! – раздраженно заметил грозный начальник, – экая невидаль, чего ж вы всех норовите сразу в Тайный приказ – то привесть?!

– А то, что вещицы эти уж зело диковинные, и что людям они вовсе неведомы! – с трудом оторвав взгляд от Игоря, сообщил стрелец.

– Ей богу, Савелий Никонорович! Что за диковины такие, одному нашему Творцу небесному только и известно, особливо одна, которая могет на маленькой такой штуковине человека показать аккурат таким, каков он и есть, только махоньким, махоньким!

– Чего?! – раздраженно воскликнул Савелий Никонорович, который ровным счетом ничего не понял.

– Ей, ей, Савелий Никонорович! – воодушевился стрелец. – Я и сам не поверил купцу Новгородцеву, который купил сию штуковину у старика, покуда своими глазами не увидел, чего она могет!

После этих слов Игорь ухмыльнулся, чем, собственно, тут же и обратил на себя внимание сметливого Савелия Никоноровича.

– Слышь-ка, Семен, а сколь их было тех крестьян, и не было ли в них чего странного? – тут же принялся он допытываться у стрельца, при этом краем глаза наблюдая за Игорем. Однако на этот раз лицо молодого человека оставалось непроницаемым.

– Так мы, Савелий Никонорович, потому и задержали того старичка, что не токмо рыночным, но и ему самому те крестьяне странными показались!

– Это по какой же такой причине?

– Да, перво наперво по той, что им зело споднадобились его книжки и один из них, особливо старший по сравнению с другими, оказался умелым чтецом. Да потому еще, что ни денег, ни чего другого, что было бы потребно на книжки сменять, у них не нашлось. И вот тогда они предложили ему эти диковинные вещицы.

Савелий Никонорович на минуту задумался, что-то соображая, после чего мимолетно бросил взгляд на пишущую штуковину, которую вручил ему незнакомец, лежащую перед ним на столе, и тут же определив ее в разряд диковинных предметов происходящих из одного источника распространения, еще пристальней взглянул на Игоря.

– А ну-ка, Семен, приведи сюда этого книготорговца, – велел он стрельцу.

– Слушаю! – угодливо воскликнул тот и мигом скрылся за дверью.

– Так, что по поводу Алеши, Савелий Никонорович? – с невозмутимой бесцеремонностью вновь повторил свой вопрос Игорь, с таким видом, словно его вовсе не касался разговор о книготорговце, и о диковинных предметах, которые тот пытался продать на рынке.

Но проницательный Савелий Никонорович так не считал. Ибо совпадение, касающееся неизвестных предметов, которые он имел возможность самолично наблюдать у незнакомца, и которые, скорее всего, пытался продать на рынке взятый стрельцами с поличным старик, было на редкость необычным, и теперь уже не казалось ему простой случайностью.

– С Алешей, говоришь? С Алешей твоим мы еще покуда не разобрались. – Ответил он настойчивому собрату загадочного арестанта, нарочно растягивая слова, чтобы потянуть время до той поры пока дверь приемной снова не открылась и стрелец не втолкнул в горницу испуганного книготорговца. А тот, едва переступив порог, тут же грохнулся на колени и запричитал, на всякий случай, обращаясь ко всем сразу.

– Люди добрые, не прогневайтесь! Не мое это, не мое! – и указал рукой на драную холщовую суму, которую держал в руке Семен, и в которой, судя по всему, находились его злосчастные диковинки.

– Встань-ка и подойди сюда. – Строго повелел задержанному Савелий Никонорович.

После этих слов несчастный вздрогнул от испуга и, не мигая, уставился на грозного толстяка.

– Ты, что, оглох? – гаркнул тот еще строже, отчего заставил омертвевшего от страха старика моментально вскочить с коленей и приблизиться к нему.

– Не мое это, не мое! Вот те крест! – и трясущаяся от волнения рука книготорговца быстро потянулась к челу, чтобы осенить себя крестным знаменем.

– Мы уже наслышаны, что это не твое, чего зря божиться, – сказал ему Савелий Никонорович уже более мягко, остерегаясь, что у задержанного от страха и вовсе ничего не выведаешь. – А ну-ка, выкладывай сюда свое богатство.

Книготорговец шустро выхватил у стрельца суму и аккуратно принялся вытаскивать из нее диковинные предметы, старательно раскладывая их на столе перед Савелием Никоноровичем.

– Так, так, – принялся приговаривать Савелий Никонорович, рассматривая незнакомые предметы со всех сторон. – И для чего тебе понадобилось все это обменивать, а?

– Да, не понадобилось мне это вовсе! – убедительно воскликнул допрашиваемый. – Это им, крестьянам тем очень споднадобились книжки, вот они и уговорили меня произвести сей обмен, можно сказать, чуть ли не силком!

– А как они выглядели те крестьяне?

– Да по одеже вроде обыкновенно, как все! – и старичок неуверенно как-то пожал плечами.

– А если не по одеже? – вкрадчиво спросил его Савелий Никонорович.

– А если не по одеже, то я бы и крестьянами их не назвал! – ответил тот, многозначительно поглядывая на главу Тайного приказа.

– А кто ж они были по – твоему?

– Да Бог их знает! Только крестьян таких знающих да грамотных я отродясь не видывал! Прямо скажу, даже и купцов таких по части грамотности, и служилых людей и даже бояр никогда мне видеть не приходилось. Я ведь, почитай, уж с десяток лет книжками-то торгую.

– А узнать ты тех крестьян смог бы?

– А то нет! – оскорбился старичок. – Случай-то ведь особый, что с грамотностью их, что с диковинками, которые они мне дали! Я их до самой смерти своей помнить буду, особливо самого старшего из них, который и книжками-то более всех интересовался. У него, глядя на них такой интерес в глазах пробуждался, что он готов был за них и самого себя целиком отдать, во!

– А ну-ка, глянь на этого, не походит ли он на кого из них? – Савелий Никонорович указал рукой на Игоря, который стоял от него в стороне и которого старичок от испуга совсем не приметил. Теперь же, следуя указанию строго толстяка, он покорно повернул голову в сторону странно одетого человека, и, взглянув ему в лицо, моментально узнал.

– Ой! – воскликнул он, – да это же тот самый крестьянин! Это он более всех других интересовался моими книжками! – и в глазах несчастного книготорговца тут же засветилась надежда на избавление от незаслуженных подозрений.

– Ей, ей, это он, только в другой одеже и без бороды! – старичок шустро подскочил к Савелию Никоноровичу.

– Это все его! – и указал пальцем на диковинки, – вот с него теперь и спрашивайте!

Савелий Никонорович с победным видом взглянул на Игоря.

– Ну, что ты на это скажешь?

Молодой человек дерзко улыбнулся ему в ответ.

– Что Вы хотите услышать от меня, Савелий Никонорович? Вы, что ж думаете, я буду отказываться от знакомства с этим человеком? Да я только и молчал до сей поры потому, что мне было интересно, узнает ли он меня в другой одеже! И я, не считая свои действия преступными, отвечу вам, что сие диковинки принадлежат мне, и что я выменял на них книги именно у этого человека.

Книготорговец с облегчением вздохнул и перекрестился.

– Слава тебе, Господи! – и с некой долей благодарности, граничащей с упреком, имеющим на то полное основание, взглянул на Игоря.

– Так ты, стало быть, от этого не отказываешься? – удивился Савелий Никонорович?

– А чего мне отказываться? – Игорь недоуменно поднял брови. – Разве обмен между людьми возбраняется?

Савелий Никонорович почувствовал, как его охватывает раздражение и нервно заерзал на стуле.

– Ты, что ж нас тут всех за дураков принимаешь? – гаркнул он, багровея лицом. – Ты сей же час обязан поведать, откуда у тебя все это взялось!

– Я никому ничего не обязан, и можете намотать себе это на ус! – спокойно отчеканил Игорь. – Вы, что поймали меня с поличным на краже этих вещей?

Савелий Никонорович, не найдя что ответить этому бесцеремонному, совершенно не считающемуся с ним типу, окинул взглядом наблюдавшую за происходящим молчаливую аудиторию, так, словно призывал своих подчиненных в свидетели совершенно неслыханного дерзостного поведения незнакомца.

Игорь же, глядя на растерянное лицо главы Тайного приказа, нахально улыбнулся.

– А, впрочем, я могу объяснить вам историю происхождения всех этих диковинок, но только при одном условии.

– И при каком же? – насторожился Савелий Никонеорович.

– Если Вы согласитесь отпустить Алешу.

Осторожный Савелий Никонорович ничего на это не ответил, а только покачал головой, словно насильно пытался отогнать прочь обуявшее его по самое некуда возмущение.

– Подумайте, Савелий Никонорович, подумайте, – посоветовал ему Игорь, иначе Вам никогда не узнать правды о природе этих диковинок! Ведь я в любую минуту могу отсюда исчезнуть, и Вы прекрасно знаете, что никоим образом не сможете меня удержать.

Савелий Никонорович ненадолго умолк что-то обдумывая, легонько постукивая при этом рукою по столу.

– Думайте, думайте, – еще раз настойчиво посоветовал ему Игорь – А покуда, позвольте я Вам кое – что подарю.

Он сделал шаг к столу, взял полароид, вставил в него слайд и незамедлительно сфотографировал задумчивого главу Тайного приказа. Затем, вынув снимок, вручил его опешившему Савелию Никоноровичу.

– Вот, примите на память! – Игорь шутовски приложил руку к груди. – От чистого сердца!

Побледневший начальник Тайного приказа недоуменно уставился на свою фотографию.

– Нет, этого не может быть! – сказал он себе после некоторой паузы, стараясь успокоиться. – Да он просто все это мне внушает, черт возьми! – и, обозлившись, схватил свой злосчастный снимок разорвав его на мелкие клочья перед самым носом Игоря.

– Вот! – победно воскликнул он, словно ему удалось убить гремучую змею! – Вот! – и единым махом скинул со стола ни в чем не повинные обрывки бумаги.

В ответ на это Игорь захохотал и тут же снова его сфотографировал, вынув новую фотографию, с которой на изумленного Савелия Никоноровича глядело его собственное взбешенное лицо.

Разозлившийся не на шутку глава Тайного приказа и на этот раз хотел, было, выхватить снимок из руки молодого человека, однако тот шустро убрал его за спину.

– Зачем же зря сорить, Савелий Никонорович?! – Если Вам не нравиться портрет, пусть его оценят другие! – и он тут же передал фотографию сидящему рядом Ивану Головинову.

Тот, отупело взглянув на крошечное изображение своего начальника, моментально отвел взгляд в сторону, и, чтобы навязчивый незнакомец ненароком не сунул ему в руки это диковинное новшество, быстро спустил их со стола себе на колени.

– Да, чего же ты испугался? – усмехнулся Игорь, – это просто бумага и она не кусается! А, хотите, я каждому из вас подарю такой же вот снимок? – обратился он к подчиненным Савелия Никоноровича, и первым сфотографировал Ивана Головинова. Однако вынув фотографию не стал ее показывать испуганному дьяку, а отдал Савелию Никоноровичу.

– Посмотрите, каков Ваш дьяк! А, Савелий Никонорович? По моему, он выглядит очень даже привлекательно!

Савелий Никонорович, который мало помалу взял себя в руки, поднял указательный палец вверх, призывая Игоря к молчанию.

– Хорошо, я согласен отпустить твоего арестанта, коль ты поведаешь, откуда все это у тебя взялось. – Покорно произнес он, немало удивив Игоря.

– Вы это серьезно?

– А, что нам его держать без толку-то? – и начальник Тайного приказа для убедительности махнул рукой.

– Ну, что ж, идет! – воодушевился Игорь. Только объяснение мое будет довольно простым. Дело в том, что все эти вещицы будут сделаны обычными людьми, только очень и очень нескоро, более чем через триста лет.

– Правда? – вновь распаляясь, воскликнул Савелий Никонорович, который никак не ожидал услышать от незнакомца такого объяснения.

– И отколь же тогда все это у тебя-то оказалось?

– Я же объяснил, что являюсь посланником божьим, а потому Господь и вручил мне сие предметы. Ведь он, творец наш, знает и имеет у себя все, что уже сделано и еще будет делаться людьми как ноне, так и в последующие века!

– Ну и объяснил! – возмущенно покачал головой Савелий Никонорович!

– Ну прямо понятней понятного!

– Извините, Савелий Никонорович, но другого объяснения у меня нет!

– Что ж, нет, так нет! – Савелий Никонорович, тяжело вздохнув, поднялся со стула.

– Пойдем, я отпущу твоего Алешу, и убирайтесь-ка вы вместе с ним долой с моих глаз! – сказал он, однако не предложил при этом Игорю забрать с собой его диковинки.

– Спасибо Савелий Никонорович, я всегда думал, что в подобных заведениях сидят умные люди и им недосуг заниматься невесть какими несерьезными делами, – польстил начальнику Тайного приказа довольный таким оборотом дела Игорь.

После этого Савелий Никонорович вместе с ним скрылся за дверью, заставив всех остальных недоуменно переглянуться.

– Чего это он, Савелий Никонорович-то? – первым спросил Андрей Краюшкин. – А? Куда он его повел-то, коли Алеша этот давно убег?

– Да, погоди ты, – шикнул на него Иван Головинов. – Поди не догадался, что Савелий Никонорович чего-то задумал! Не зря же он запретил мне рот раскрывать, как только я хотел поведать этому, что его дружка тут давно уж нет!

– Ааа! – Андрей Краюшкин покачал головой.

– Сдается мне, что Савелий Никонорович просто так этого человека отсюда не выпустит! – сказал Иван Головинов, – думаю, он чего – то задумал!

А Савелий Никонорович и впрямь решил перехитрить загадочного незнакомца, ибо теперь для него стало делом чести разведать, кто же он таков и как с ним при этом расправиться за непотребное поведение, которое он допустил по отношению к главе Тайного приказа, да еще прилюдно!

Как только они приблизились к небольшой смоленой двери "темной", Савелий Никонорович отодвинул задвижку, но открывать ее пока не стал.

– Алеша твой сидит у нас в темной, но, будучи таким же упрямцем как ты, ни за что не желает оттуда выходить на расспрос. Люди мои его уж несколько раз кликали, а он не желает да и все! Я, было, приказал его силой привесть, а он выставил одному подьячему какую-то светящую штуковину в лицо и напугал того до полусмерти. Вот и сидит теперь твой Алеша в темной, а вывести его оттуда никто не решается.

Игорь усмехнулся.

– Да, это на него похоже!

– Так ты уж того, сам его и покличь! – Савелий Никонорович распахнул дверь перед незнакомцем.

Игорь подошел к порогу, и смрадный дух заставил его заткнуть нос рукой.

– Господи, как можно держать человека в таком помещении?! – возмущенно воскликнул он, глядя на Савелия Никоноровича.

– Алешка, выходи, это я, Игорь! – крикнул он в смотрящее на него темное пространство, однако, на его зов никто не откликнулся, и молодой человек вопросительно посмотрел на Савелия Никоноровича.

– Я туда не пойду! – ответил тот, – а вдруг твой Алеша и мне пыхнет в лицо этой своей штуковиной. Ты покричи ему еще громче, комната эта великая, может он в какой угол забился, да и уснул!

Игорь сделал еще шаг вперед и в этот момент почувствовал сильный толчок в спину, в который грузный глава Тайного приказа вложил всю свою силу, и который помог ему незамедлительно очутиться на полу душной грязной каморы.

А обрадованный Савелий Никонорович тут же захлопнул за ним дверь и затворил ее на щеколду.

– Вот теперь мы и поговорим по душам! – злорадно подумал он и прислонил ухо к двери, в надежде услышать возмущенную речь незнакомца.

Игорь же возмущаться не стал, понимая всю бесполезность такого занятия, а включил рацию, чтобы связаться с девушками, после чего до Савелия Никоноровича долетела незнакомая речь.

– Прием, прием, Валерия, ты слышишь меня?

– Прием! – ответил невесть откуда взявшийся звонкий женский голос, заставивший оторопеть затаившегося у двери Савелия Никоноровича.

– Игорь, это Валерия, я тебя очень хорошо слышу, что случилось?

– У меня небольшие неприятности, но, думаю, ненадолго. Отправляйтесь к Насте и ждите меня там!

– Но, Игорь, расскажи хотя бы в чем дело?!

– Им удалось запереть меня в какую-то темную коморку, и мне теперь предстоит подумать, как из нее выбраться.

– Господи, ну что же ты сможешь придумать в такой ситуации?! – сокрушенно воскликнула Валерия.

– Не волнуйся, безвыходных положений не бывает! Отправляйтесь лучше к Насте, чтобы не привлекать внимания еще и к себе.

– Игорь, но…

– Никаких но! Отправляйтесь к Насте! – Игорь выключил рацию.

Савелий же Никонорович, который тут же объяснил себе звучащую женскую речь очередным внушением незнакомца, отправился в приемную, думая о том, что продержит этого умельца в темной пару дней без хлеба и воды.

– Ничего, ничего! – сказал себе в усы грозный распорядитель. – Посидит так-то, и поглядим тогда, смогет ли он опосля этого обессиленный проделывать свои номера!

Он открыл дверь приемной и с победным видом окинул взглядом своих подчиненных.

– К арестанту этому в темную два дня никому не заглядывать! – и уверенным, полным непревзойденного достоинства шагом, направился к столу.

– Да, как же это, Савелий Никонорович? – восхищенно воскликнул Иван Головинов. – Как Вы смогли его в темную-то завесть?

Высокий начальник с презрением на него взглянул.

– Не всем же быть такими простофилями, как вы! – и более не удостоив своего заместителя ни единым словом, уселся за стол.

– Кто ж он таков-то, Савелий Никонорович? – осмелившись, тихо спросил начальника Андрей Краюшкин.

– Самый обыкновенный внушатель! – ответил ему Савелий Никонорович.

– Как это?

– Да, очень просто! – и глава Тайного приказа принялся рассказывать подчиненным о том, что ему было известно о гипнозе, при этом, стараясь объяснить все трюки незнакомца именно этим явлением и ничем более.

– Но, Савелий Никонорович, как же Вы говорите, что Афанасий вовсе не падал на пол, а стоял подле меня! – не унимался Андрей Краюшкин.

– Коль не падал бы он, а нам это только казалось, разве смог бы он сам себе ногу расшибить? Вон, поглядите, она у него саднит!

– Почем я знаю, в чем заключалось это внушение?! – раздраженно воскликнул Савелий Никонорович, – может он, напротив, внушил Афанасию, чтобы тот упал?!

– Не, он ничего мне не внушал, – тут же ответил Афанасий Серебренников. – Он только протянул ко мне руку с палочкой такой небольшой и в тот же миг меня ударила такая силища, что ого-го! А опосля я ничего и не припомню! И еще в голове у меня по сию пору мутно, мутно, так, что вроде бы я сольно пьян, а может и по другому, черт его знает! – и Афанасий, сморщившись потер затылок.

– А как же эти штуки, Савелий Никонорович? – продолжал свои расспросы Андрей Краюшкин, указывая на фотографии, лежащие на столе.

– Мы ведь поглядели на них, покуда Вас не было!

– А это очень даже просто! Это он всем вам внушил, что на них мы с Иваном намалеваны, вот вы и смотрите на пустую бумагу, а видите вроде как нас! Погодите немного, пройдет это самое внушение, бумага снова чистой и окажется!

– Но, Савелий Никонорович, у книготорговца тоже ведь такая бумага имеется, и у Семена, которую тот отобрал у купца Новгородцева. Они нам только сейчас показывали! А с тех пор вон уж сколько времени прошло.

– Савелий Никонорович вопросительно взглянул на стрельца, а потом на книготорговца.

Семен с готовностью вытащил из кармана слегка помятое фото купца Новгородцева и с поклоном передал его Савелию Никоноровичу. Его примеру последовал и старик – книготорговец, передавший главе Тайного приказа свое фото через стоящего рядом Андрея Краюшкина.

Савелий Никонорович положил перед собой на стол обе фотографии и отупело на них уставился, уже и сам понимая, что теория его изрядно хромает. Однако чтобы не ударить в грязь лицом перед подчиненными, объяснил сей факт тем, что срок внушения для бумаги еще пока не вышел!

После его объяснения в разговор решился вступить осмелевший книготорговец.

– Я думаю так, что внушение это тут вовсе не при чем! – сказал он, указывая на палороид. – Сколь не внушай человеку, что на бумаге намалевано, а покуда не вставишь ее в эту штуку и на кнопочку не нажмешь, ничего на ней не нарисуется! Значит она, эта штуковина всему и глава! Это она умеет глядеть на человека и так быстро его малевать!

Савелий Никонорович, страшась разоблачения, строго взглянул на старика.

– А чего этот по сию пору тут находится? – задал он не понятно кому свой вопрос.

– А ну, пошел вон! Ишь, чего удумал! В Тайном приказе подслушивать всякие секретные разговоры, да еще и встревать в них без спросу!

Побледневший старик низко склонил голову перед строгим начальствующим человеком.

– Да, я так, я ничего! – промямлил он, пятясь к двери, и сопровождаемый взглядами окружающих, сиюминутно за ней скрылся!