Текст книги "Я нарисую для тебя любовь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кошкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Нет, – она знала этот упрямый взгляд. Макс настроен решительно и не потерпит возражений. В другой ситуации Марина могла подыграть и подчиниться, но не сейчас. Одной справиться со всем будет проще – это она понимала отчетливо и ясно.
– Макс, не обсуждается. Завтра ты уедешь, – вместе с силами и поправившимся здоровьем вернулась и начальница. Марина знала это, понимала, что парень разозлится, но сейчас другого выхода не было. – На время, – добавила она уже тихо.
– Я, – он резко притянул её к себе, – не могу, – сердце, как всегда, сошло с ума в своем неистовом беге, стоило взглядам встретиться, – без тебя.
– Нет, – Марина увернулась от поцелуя. – Так я тебя не отпущу. Никогда.
– Хорошо. Я уеду и подожду, теперь точно подожду, сколько будет нужно, – глаза художника улыбались, на губы она старалась не смотреть. Он мог целовать ее сейчас – от одной этой мысли предательски ломило тело, которое Марина сама вынуждена была держать в узде.
***
Утро вышло каким-то безумным и спутанным. Они пытались собрать его вещи, коих оказалось в доме на удивление много. В какой-то момент Макс решил передумать, но Марина быстро пресекла все попытки к сопротивлению. Поели на скорую руку. Он снова недовольно ворчал, глядя на её прическу, и при любом удобном случае пытался вытащить оттуда шпильки. В итоге получил несколько злобных шлепков по рукам.
Перед выходом на работу Марина обвела взглядом разруху в гостиной, центр которой по-прежнему занимал сложенный Максом «дом». Ей не требовалась выдающаяся фантазия, чтобы представить, как вечером она вернется сюда и его не будет рядом. Никто не приготовит чай. Никто не включит дурацкий сериал, чтобы поднять настроение. Никто не расплескает воду в ванной. Останется только она, снова одна. Залезет в «домик», обнимет подушку, на которой он спал сегодня, и будет рыдать, тереться покрасневшим носом о подушку, стараясь почувствовать его запах.
Из тяжелых дум вывел Макс:
– Я продолжу рисовать картину. Ты должна приехать в четверг. Это рабочий вопрос, – он подошел, обнял за талию и шепнул, – дольше я не продержусь.
– Четверг, – улыбнулась Марина, глубоко дыша в попытке сдержать подступающие слезы.
– Четверг.
____________________
По итогам опроса – бонусу 18+ быть!:) Дико извиняюсь, обещала после этой главы, но она случайным образом подросла, пришлось перенести роковой момент в следующую.
Поэтому я назначаю вам свидание в четверг в мастерсткой Макса. Места хватит всем!:)
Глава 11. Полюбить дождь
Входя в двери приемной, Марина была готова ко всему: хаосу в офисе, невыполненным задачам, косякам на стройке. В общем, ожидала увидеть разруху. Но первую половину дня её приятно удивляли все без исключения, оказалось, ей удалось собрать хорошую команду.
Ближе к обеду Марина с горечью осознала, что зря так убивалась на работе каждый день. Зря пыталась контролировать каждый чих, каждое движение. Вот, она неделю сидела дома, по большей части лишь создавая иллюзию контроля, и все в прядке. Даже странно хорошо.
– Ваш кофе, – Лида шмыгнула в кабинет с двумя идеально белыми чашками с ароматным черным напитком внутри. – Вы хотели о чем-то поговорить?
– Мне звонил Дмитрий… – начала Марина, когда высокая, худая, как щепка, девушка примостилась в кресле напротив. Та мгновенно побледнела, сразу стало понятно, кто рассказал Диме все подробности про Макса.
– Простите, я не хотела, – тут же затараторила она, – не думала, что он так разозлится…
– Ты не думала, что мой парень разозлится, если ему расскажут о том, как меня вынес из офиса на руках весьма симпатичный молодой художник?
– Ой, а вы считаете его симпатичным? – хихикнула Лида, у нее определенно отсутствовал инстинкт самосохранения. Марина громко стукнула ладонью по столу, призывая девушку к порядку. Та мгновенно присмирела. Уволить она ее, конечно, не уволит, но нервы потреплет.
– Это объективное мнение. А вот твой длинный язык становится моей личной проблемой. Еще одна такая выходка, и я тебя уволю. Все понятно?
– Да, – пискнула в ответ девушка.
– Замечательно. Можешь передать тоже послание своим подружкам. Одно слово про меня и Кравцова, уволю к чертовой матери. Найду за что, ты меня знаешь, – продолжала Марина, доводя Лиду до мелкой нервной дрожи. Чашка с кофе ходила ходуном в руках секретарши, горячие капли расплескались по столу.
– Извините, я сейчас все вытру, – испуганно вскочила с места Лида и побежала в приемную за тряпкой.
Довольная собой, Марина отпила кофе, в котором определенно чего-то не хватало. Отчаянно захотелось ананасового сиропа.
***
Её зам, крупный лысоватый мужчина, профессиональные качества которого были в разы лучше внешних, явно нервничал. Минутой ранее он осторожно втиснулся в ее кабинет сквозь приоткрытую дверь. Как ему это удалось с таким пивным животиком навсегда останется для неё загадкой.
– Что-то случилось? На тебе лица нет, Вась, – с ним у Марины всегда были чуть панибратские отношения. Они начинали вместе, он сильно помог в тот первый тяжелый год своими советами и полезными связями, благодаря ему удалось найти нужных специалистов. В общем, был одним из тех людей, кого Марина могла назвать другом, пусть и в чисто деловом смысле этого слова.
– У нас большие проблемы, – он достал из папки несколько листов и разложил перед Мариной, – вышел новый закон, в соответствии с которым здание нового ресторана могут снести в любой момент.
– Говори точнее! Что за закон? Почему не просчитали? Как так вышло?
Около часа Василий излагал юридические подробности. Оказалось, что согласно новому распоряжению Думы, все постройки должны быть согласованы с еще одним департаментом и, если их разрешения не будет, то здание не может быть введено в эксплуатацию и подлежит сносу. Попытка получить его провалилась. Оказалось, постройка на метр ближе к дороге, чем нужно. Инспектор уперся и не согласился даже на весьма приличную взятку. Еще и пообещал нажаловаться, куда следует.
– Подожди, как они вообще на нас вышли? В центре тысячи домов этим требованиям не соответствуют. Бред какой-то… – не понимала Марина.
– Говорят, была жалоба. Анонимная, само собой.
– Намекаешь на то, что нас подставили? Специально натравили эту службу, которой на первых порах позарез нужно выслужиться? – голова загудела, отвыкла госпожа Селезнева в своей неге от подобных проблем и ударов в спину, расслабилась, размякла.
– Именно. Мы пытались узнать кто, но связей недостаточно. Возглавляет департамент некто Шарков Владимир Денисович, ставленник из области. Только что перебрался на работу в город, соответственно, распускает перья и выпендривается перед начальством, контактов с ним нет.
– Ясно. Сделаю пару звонков, ты тоже ищи варианты. Кто-то должен быть, в этой сфере все повязаны. В конце концов, как-то же он эту должность занял, значит, есть протекция.
Легко сказать «сделаю пару звонков», сложнее придумать, кому именно позвонить. Деловые знакомства были, есть и будут есть ее время. Но администрация, там не так много подвязок, по крайней мере, у Марины. Дима мог бы помочь, но вряд ли станет после такого грубого отказа. Эту кандидатуру она оставила на крайний случай, как и бывшего мужа. Из раздумий вывел настойчивый телефонный звонок. На ловца и зверь бежит…
– Привет, – ей показалось или голос Димы звучал как-то блекло, устало, – я знаю про инспекцию.
– Слухи быстро расходятся, а ты не знаешь, случайно, кто ее на меня натравил? – с нажимом произнесла женщина, подозревать она сейчас была готова всех и каждого.
– Почему ты такая, Марин? – все тот же бесцветный тон и бесконечная усталость.
– Какая? – она раздраженно стучала аккуратными ноготками по столешнице. Сейчас на нее выльется три тонны критики. Есть люди, которые не меняются и Дмитрий Барков – типичный представитель этого вида.
– Обвиняешь, подозреваешь, вместо того, чтобы выслушать. Я звонил предложить помощь, но сейчас передумал! – в конце голос почти сорвался на крик. Барков стал немного похож на самого себя. Марина была довольна, но почему-то выплюнула в ответ:
– Ну и иди к черту! Сама справлюсь!
Сбросила вызов. Через секунду уже ругала себя за недальновидность, могла же свести все к шутке, но почему-то поступила импульсивно, если не сказать глупо. Разумеется, она может придти к нему и попросить – не откажет, сам же позвонил. Но пока попробует справиться сама. Ближайшие две недели их никто не тронет, время есть, хоть и совсем немного.
***
Дни до четверга слились в единый поток встреч, переговоров, совещаний и вечерних разговоров по телефону с Максом. Все по расписанию, даже художник звонил четко в десять часов, они говорили-говорили-говорили до тех пор, пока Марина не засыпала в обнимку с разрядившимся телефоном.
– Я скучаю, – раздалось в трубке вечером в среду. Всегда, каждый свой звонок Максим начинал с этой фразы.
– Не вздумай приезжать, – смеялась Марина, душа которой рвалась к нему каждой своей клеточкой. Только памятуя об угрозе жизни, она держала себя в руках.
Писем больше не было. Это то ли успокаивало, то ли еще больше нервировало. Напоминало затишье перед бурей, но куда еще больше? Марина выбивалась из сил в поисках решения проблемы с инспекторами, но каждый раз все идеи разбивались о бюрократию, показную честность и чью-то власть. Все чаще она задумывалась о том, чтобы обратиться за помощью к Диме.
– Может, расскажешь, наконец, что происходит? Ты слишком нервничаешь последнее время, – настаивал Макс по телефону. Марина же молчала, как партизан, упорно не желая посвящать его в проблемы своего бизнеса. Сама разберется, это её дело. Мало ли, что учудит художник, когда узнает, что ресторан, познакомивший их, могут снести. – Расскажи мне, обещаю не делать глупостей.
– Ладно, – Марина не могла ему долго сопротивляться, итак продержалась три дня. Кратко она обрисовала ситуацию с департаментом, инспекторами и последствиями.
– Понятно, – буркнул Макс, его голос странно изменился, в них появились нотки недовольства. – Плохо, если не получится спасти ресторан.
– С ума сошел? – выкрикнула женщина. – Даже думать об этом забудь, ресторан будет стоять там, где я его построила и это не обсуждается. Устрою протест с оцеплением, если нужно будет, но никто к нему не подойдет.
– Марина…– тихий шепот на том конце пугающе контрастировал с ее решимостью и кричащим речитативом в стиле Маяковского на площади.
– Что? – все в том же запале ответила она.
– Ты…прекрасна, – все так же тихо. В голосе такая тоска, что хоть на полную Луну, что светит сейчас в окно, вой.
– Макс, прекрати, иначе я сорвусь к тебе прямо сейчас, – айфон вплотную к щеке, хочется превратиться в волны и перелететь, как в матрице, к нему при помощи телефона. Изобрети компания Apple такие чудесные смартфоны, весь мир навсегда лег бы к их ногам.
– Я жду тебя, – на том конце точно кое-кто улыбался, образ тут же возник в голове. Марина тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли.
– Завтра, – улыбнулась она в ответ.
– Завтра.
***
Они работали несколько часов. Точнее, работал Максим, а Марина просто сидела и старалась не двигаться, наслаждаясь каждой минутой, каждым его взглядом. Чтобы хоть как-то занять себя, она принялась рассматривать пейзаж за окном. Из пентхауса было видно лишь небо и где-то вдалеке обшарпанные крыши хрущевок. Внезапно на горизонте показалась черная туча и, подгоняемая налетевшим шквалистым ветром, быстро закрыла солнце. Фронт – четкие границы по краю тучи говорили о том, что быстро это не закончится.
– Увы, придется прерваться, – сердце Марины болезненно сжалось, когда она обернулась и посмотрела на парня. Он нахмурился, потирая уставшие глаза, и оторвался от альбома. Чертова погода прервала итак слишком короткое счастье. – Мне нужно солнце. А тебе пора домой, если хочешь успеть до… – он не договорил. Капли дождя забарабанили по стеклу, сделав продолжение фразы бессмысленным. Макс едва заметно улыбнулся, прогоняя с лица темные тучи, что прилетели несколько секунд назад вместе с дождем. – Не успела. Пережди здесь. Я напою тебя чаем…
– С козинаками? – пошутила Марина, вспомнив старый мультик. Они с Максом как-то смотрели его по телевизору и смеялись, как дети.
– С печеньками! – возвестил художник, торжественно кивая на вызочку с овсяным печеньем. Марина посмотрела в окно, по которому увлеченно барабанили тяжелые капли. Впервые она была рада дождю – веская причина побыть вместе с Максом чуть дольше, забыть о проблемах и просто таять под пристальным взглядом. Железное оправдание, вот только непонятно для кого.
– Пойду оденусь. Не люблю дождь, – поежилась от налетевшей из приоткрытого окна дождливой прохлады Марина и направилась переодеваться за ширму. Внезапно путь ей преградил отчего-то смеющийся Макс. Она ответила ему удивленным взглядом, снова эти чудачества. Такие странные, но такие безудержно любимые, ставшие почти родными за ту неделю счастья, которая теперь казалась чудесным сном.
– Ты не любишь дождь? Серьезно? Тогда я просто обязан заставить тебя его полюбить. Стой здесь!
– Эй, что ты задумал? – Марина отчего-то тоже поймала улыбку, слишком этот сумасшедший художник был заразителен в своем безумии. – Я пока оденусь…
– Нет, даже не думай! Стой так и жди, – крикнул Макс из прихожей.
С одной стороны, хотелось по привычке начать ругаться, одеться и сказать, что это не профессиональное поведение. Она же его модель, а не девушка, чтобы быть рядом в таком виде. С другой стороны, тогда Марина не узнает, что он задумал. А это будет поистине потеря потерь.
– Это будет большой наглостью, если я попрошу закрыть глаза? – через минуту он уже стоял напротив, слегка склонив голову на бок, глядя на Марину глазами щенка, который только что разодрал одну тапочку, был нещадно обруган и как бы спрашивал у хозяйки: «Ну ок, поругалась? Может, я теперь вторую доем. Они же такие вкусные». Отказать было невозможно, и, если честно, Марине в голову не могла придти мысль, что Макс сделает с ней что-то плохое. Он был светлым и ярким, как огромное солнце. Теплое, лучистое, летнее солнце.
– Обещаю не нарушать уголовный кодекс! Правда, закрой, – добавил он, подходя ближе.
– Ладно, но только попробуй причинить мне вред – из-под земли тебя достану, – то ли в шутку, то ли в серьез пригрозила Марина и закрыла глаза. Не подсматривать было сложно и, кажется, Макс об этом знал, поэтому глаза накрыла легкая прохладная ткань. Судя по знакомому запаху духов, он воспользовался её шарфиком, который Марина так небрежно бросила на этажерку у входа несколько часов назад. Ощущение беспомощности в одну секунду напугало до жути, дыхание участилось, она подняла дрожащую руку и коснулась ладонями повязки.
– Тссс, – прошелестело над ухом, – я придумал, как заставить тебя полюбить дождь. Не бойся. Ты совершенство, а я никогда не обижу совершенство. Помнишь?
Мрина помнила и не только это. Его слова, что нельзя любить совершенство…
Но какая разница, если она уже пылает? Неужели обычные слова могут заставить чувствовать себя так. Холодок по позвоночнику, огонь под кожей, все устремилось в одну точку и, встретившись там, заставило глубоко вдохнуть. Черт. Марина не видела его и не знала, замечает ли Макс её состояние? Если замечает, то что думает об этой пылающей от возбуждения женщине напротив? Успокоиться. Нужно успокоиться.
Восприятие изменилось. Лишившись зрения, организм обострил другие чувства. Слух – где-то зазвенели ключи, щелкнул замок и к ней совершенно точно приближались шаги. Марина верила в Макса, но все равно задрожала от испуга, когда в голову внезапно влетела мысль, что он мог впустить сюда кого-то еще. Кого-то, кто не давал ей обещаний находиться в рамках УК РФ. Возможно, того, кто пишет эти письма. Тогда все в ее голове бы сложилось: и его доброта, и спокойная реакция на найденные фотографии, и тот странный серый человек. Вполне вероятно, это все хитрая игра… Рука дернулась, чтобы снять повязку, но её накрыла горячая ладонь.
– Это я, все в порядке.
Марина уже почувствовала, что он. Обоняние. Запах знакомого сладковатого одеколона подтвердил слова художника. Еще несколько шагов. Снова шепот сзади, его обжигающие руки на обнаженных плечах. Спокойствие. Если не считать возбужденно потягивающего низа живота. Но с этим ничего не поделать, пока он рядом, ей не суждено успокоиться.
– Мы куда-то пойдем? Надеюсь, не на улицу?
– Нет. В другое место и совсем ненадолго. Боюсь, что снова заболеешь, но все равно делаю эту глупость. Не могу иначе, когда ты рядом. Я хочу помочь тебе полюбить дождь.
***
Куда они вошли? Тепло, в воздухе запах сырой земли, капли стучат, кажется, повсюду. Марина помнила, что он говорил про оранжерею на крыше? Видимо, это она. С завязанными глазами женщина могла только идти и гадать, что же будет дальше, позволяя Максу руководить всеми её действиями. Снова, как тогда в магазине: ведомая и абсолютна счастливая в этих руках.
Внезапно успокаивающие руки исчезли с плеч. Что-то щелкнуло, в лицо ударил прохладный ветер, принесший с собой несколько капель дождя. Пространство наполнилось пьянящим, насыщенным запахом озона. На сотую долю секунды это отрезвило, но жар вспыхнул, стоило рукам вернуться вместе с тихим шепотом и горячим дыханием.
– Чтобы полюбить дождь, его нужно почувствовать. По-настоящему, без запретов и условностей, просто отдаться ощущениям. Шаг вперед.
Пока они поднимались в оранжерею, дождь из ливня превратился в мелкую изморось. Прикосновения мелких капель приятно щекотали горячую кожу. Воздух, наполненный свежестью, одурманивал разум. Марине казалось, что сейчас во всем мире существуют только она, дождь и сильный, но теплый ветер, треплющий влажные волосы. Она раскинула руки в стороны, пытаясь поймать еще большее ощущение свободы. Свобода, как любимое красное вино, делаешь маленький глоток и непременно хочется сделать следующий. Пить. Жадно. Много. Не останавливаясь ни на секунду до тех пор, пока не опьянеешь окончательно. Пока не сойдешь с ума.
Каким-то чудом небрежно завязанная простынь еще держалась на теле, скрывая наготу.
– Ура дождю!!! – громко крикнул Макс, оказалось, он все это время стоял за спиной. – Давай, кричи. Ты же хочешь!
– Урррррра! – выкрикнула она сначала несмело, потом еще раз все громче и громче.
Дождь снова усиливался. Мелкие капли превратились в крупные, с волос на лицо текли струи воды, оставляя за собой мокрые дорожки. Тонкая простынь промокла насквозь. Макс дернул за конец повязки и перед вновь широко открытыми глазами Марины появился кусочек звездного неба, он на долю секунды мелькнул между облаками и тут же скрылся. Она опустила взгляд и не сдержала восхищенного «вау!». Внизу расстилался город. Не серые спальники с грязными переулками, а город в самом красивом своем образе – яркие дорожки фонарей, раскиданные по темноте огоньки окон и снующие по улицам светящиеся точки автомобилей. Почему-то именно сегодня она восхищенно смотрела на то, что видела каждый раз, приезжая в другой похожий пентхаус.
– Все еще не любишь дождь? – Макс загородил собой вид на город. Он промок, видимо, все это время стоял рядом с ней и тоже наслаждался этими безумными каплями. Его мокрые волосы были взъерошены, футболка прилипла к телу, прорисовывая нечеткий рельеф мышц. Марина зажмурилась, стараясь не думать о том, какие чувства сейчас вызывает в ней этот мужчина. Если в комнате она еще могла сдержаться, то здесь, боялась, не сможет устоять, потому что границ больше не было. Здесь не было. Она счастлива, одурманена и готова к самым невероятным поступкам, например, поцеловать эти мокрые от дождя губы, как кошка вцепиться в плечи и прильнуть к телу.
– Люблю, – одними губами выдохнула Марина. Стоило последнему звуку сорваться с губ, как, точно предугадав её желания, их накрыли другие. Дождь? Фейерверк? Безумие? Она любила все. Сейчас, в эту секунду. Особенно эти руки, прижимающие её к мокрой футболке. Эту простыню, потяжелевшую от воды и упавшую на пол. Марина впервые за много лет обнимала человека и не заставляла себя совершать правильные движения при поцелуе, не напоминала себе выгибаться навстречу и поддаваться на то или иное прикосновение тогда, когда от неё этого ждут. Она просто жила, отдавая себя до последней капли. Так, как умела раньше и совсем забыла теперь.
Бонус [18+]
Make love, not war
Они оторвались друг от друга, только когда оказались на теплом полу в оранжерее. Марина сидела на парне и, словно только что проснулась, ошарашенно хлопала глазами. Когда они успели переместиться сюда? Кажется, Макс её перенес. Оба были обнажены, с её растрепавшихся мокрых волос стекала вода, щекоча пылающее тело прохладой. Капли с отросшей челки падали вниз и разбивались о его обнаженный живот. Марина чувствовала его напряжение, готовность. Он смотрел на неё потемневшими от желания глазами, что вместо голубых в полумраке оранжереи казались серыми.
– Что мы делаем? – тяжело дыша прошептала Марина, проклиная неизвестно откуда взявшееся здравомыслие. Её словно выключили, как раскаленную лампочку. Щелк. – Ты…
– Да, – он ответил на не заданный вопрос и перещелкнул выключатель обратно. – Я хочу узнать тебя, – его рука медленно скользила по напряженному животу вниз, туда, где уже давно поселилось ноющее, сводящее с ума чувство. – Всю, – палец коснулся самой чувствительной точки. – Каждую черточку, каждый миллиметр тела, – ласкающее движение, словно молния пронзила тело. Глубокий вдох, ей казалось, что воздуха здесь осталось только на одного.
Марина приподнялась и плавно опустилась обратно, впуская его в себя. Она не сдержала стон, когда оказалась полностью заполненной. Движения стремительные. Быстро, хаотично, безумно. Она что-то говорила, не отдавая себе отчета, терлась о его тело, двигаясь, то наклонялась к нему и целовала в губы, то откидывалась назад, стремясь почувствовать его как можно глубже внутри. В нее точно бес вселился, который творил что-то невообразимое, бесконтрольное и сладкое.
– О, господи… Люблю, люблю тебя, – она наращивала темп, опираясь на его обнаженные плечи. Ловила губы, шепча в них это снова и снова. Как будто не было никакого страха, не было этих лет размеренной и разумной жизни, как будто Марина снова может любить, желать и отдавать себя до последней капли. Сейчас она хотела этого.
Внезапно он откинулся назад и, обхватив, потянул на себя. Женщина, мягкая и податливая, как глина, послушно упала на него, прижавшись обнаженной грудью.
– Если мы продолжим в таком темпе, надолго меня не хватит, – прошептал он ей на ухо и обхватил ладонями ягодицы, не давая двигаться.
– Не могу, – она шумно дышала ему в шею, – не могу остановиться, – Марина подняла на него горящий желанием взгляд.
– Тогда моя очередь руководить, босс, – он перевернул её на спину и аккуратно подсунул под голову невесть откуда взявшийся плед, видимо, с софы, которую они проигнорировали, упав на пол рядом. – Тссс, – она попыталась дернуться навстречу, не в силах терпеть его присутствие внутри и бездействие. Марина смотрела на него снизу вверх и понимала, что пропадает. Её больше нет, кто-то другой, возможно, та самая девочка с маленького острова сейчас отзывалась на прикосновения и жаждала большего. Челка Макса так забавно свисала, а огромные глаза светились любовью, что он напомнил ей Симбу из мультика про «Короля льва». Откуда эта нелепая мысль? Но её появление не осталось незамеченным.
– Задумалась? – одно движение, медленное и сладкое. Марина едва не плакала, готова была умолять его ускорить темп, не замирать на месте. – О другом мужчине? – еще одно движение, резкое, чуть жестокое. В голосе оттенок негодования. Легкий укус за чувствительный сосок.
– Да, – то ли прошептала, то ли просто выдохнула вновь разочарованная женщина, которая только-только выгнулась, подчиняясь ласке, но тут же была брошена коварным художником. Он командовал парадом её чувств. Она сама дала ему это сладкое право и сейчас расплачивалась за это, в сладостном бессилии царапая его плечи.
– Ах так! – еще одно резкое движение вперед, вглубь, максимально глубоко. Он замер и приблизился к её лицу так близко, словно хотел захватить в плен взгляд. И ему это удалось. Она тонула в нем, растворялась, заглядывая в глаз цвета лазурного неба, что сейчас накрыли низкие облака.
– Ты нас сравниваешь? – нахмурился и вышел почти полностью, не теряя контакт. В глазах Марины застыла боль от неудовлетворенного желания, в его – счастье, смешанное с возбуждением. Он вошел резко и до конца.
– О да!
Марина выгнулась навстречу, соглашаясь со всем, лишь бы он начал двигаться быстрее, прекратил мучить. Она ловила губами его губы, стремясь сделать хоть что-то. Бездействие, невозможность принимать решения и контролировать ситуацию вызывало чувство невероятного удовольствия, граничащее с паникой.
– Кто он? – движения учащались. Марина металась под ним, лаская плечи и наобум целуя тело. – Я не слышу, – почти жестокий рык вперемешку с резкими, глубокими проникновениями. Безумный ритм. Погружения раз за разом все жестче, все слаще. Марина почти на пике, но внезапно все замерло. Очередной стон так и застыл на губах, превратившись в разочарованный вой, смешавшийся с тяжелым дыханием.
– Мааакс, – почти плача.
– Кто он? – снова щекотка по животу, снова он пытал её своими искусными пальцами. Самая сладкая сцена ревности в её жизни, самая пьянящая. Только что отступившее возбуждение обрушилось на Марину с новой силой.
– Наклонись, – она прошептала ему ответ на ухо. Он рассмеялся и в ту же секунду на нее обрушились поцелуи. Куда попало: грудь, плечи, руки, лицо.
– Ты – сумасшедшая!
Марина потеряла счет времени, кажется, это длилось вечность. Три раза тело взрывалось невероятными ощущениями, но он не останавливался, снова и снова доводя её до слез, чувственных стонов и жаждущих поцелуев. Снова и снова заставлял её содрогаться всем телом, безумно кусать губы.
Она доходила до пика и падала в ад, где значение имеют только Макс и его ласки. Внезапно он рыкнул и больно укусил её за плечо, стремительно наращивая темп. Если раньше это была медленная пытка, то сейчас стремительная гонка к наслаждению. Марина уже не контролировала свои руки, губы, тело. Все это билось в какой-то сумасшедшей агонии, отзываясь на другую такую же. Последний в эту ночь полет был общим.
Глава 12. Последствия любви
Марина проснулась и обнаружила, что сверху на неё смотрит полузавявший цветок розы. Вздрогнула от неожиданности и хотела махнуть рукой, чтобы отбиться от него, как от назойливой мухи, принесшей на своих крылышках нежелательные воспоминания в это чудесное утро. Но её руки были пойманы в полете и коварно захвачены.
– Не смей обижать цветок. Ума не приложу, за что ты так не любишь розы, но это не повод обижать все цветы подряд. Если тебе так хочется ругаться, можешь поругать меня…
Марина мгновенно забыла про розу, когда губы мягко прикоснулись к обнаженному плечу, а коварный язычок несколько раз лизнул кожу.
– За что? – удивилась она.
– Ну, я переспал с боссом, – дорожка легких поцелуев от плеча к ключице. Дыхание сбилось. – Разрушил такие прекрасные деловые отношения, – поцелуи продолжили путь вверх по шее, дразня и распаляя. Ей пришлось сжать зубы, чтобы сохранить остатки разума, – и сто процентов сбил твой график на день.
Разомлевшая, наконец-то при слове график пришла в себя и вырвалась из цепких лап коварного художника. Парикмахер! Встреча утром! Она поискала взглядом часы и заметила их на стене, среди зарослей зелени. Девять утра. Встреча через час!
– Макс, мне пора. У меня совещание.
Она вскочила и, выдернув из-под парня плед, завернулась в него и метнулась на первый этаж – нужно было привести себя в порядок, как можно скорее.
***
Художник спустился вниз, когда она выходила из ванной. Одеться он не потрудился, тут же приковав к себе взгляд.
– Может, прикроешься? – улыбнулась Марина, суша волосы полотенцем. Взгляд сам собой цеплялся то за обнаженные плечи, которые она сжимала и целовала этой ночью, то за торс, к которому неистово прижималась, то за…
– Тебе что-то не нравится? По-моему, мы достаточно близко знакомы.
Она быстро подняла взгляд и встретилась с его сияющей улыбкой. Парень знал, что его рассматривают, и веселился, наслаждался её реакцией, попытками призвать к порядку.
– Мааакс, – улыбаясь протянула Марина, хотелось то ли игриво шлепнуть его по обнаженному телу, то ли начать неистово целовать. И то, и то привело бы к одному исходу, от мыслей о котором тело начало мелко дрожать, требуя продолжения ночного банкета. – Шел бы ты в душ.
– Один?
Через секунду, прижатая к нему, она готова была согласиться на повторный совместный душ, но внутренняя строгая бизнес-леди сложила руки на груди и устрашающе посмотрела. Ошалевшая от счастья девочка присмирела и, коротко чмокнув его в губы, оттолкнула от себя.
– Работать, Макс, работать!
Художник рассмеялся и скрылся в ванной.
***
Вышел он полностью одетый. Так вот куда вела вторая дверь из ванной! Марина, когда принимала душ, долго думала, что же там за резным деревом и латунной ручкой, но не стала открывать. То ли испугалась, что обнаружит семь умертвленных Марин, как в сказке о Синей бороде, досье на какого-нибудь врага или пыточную. Кто знает этих эксцентричных художников? Но все оказалось проще. Гардероб.
Макс же застал в комнате сцену глобального самобичевания. Уже одетая Марина рассматривала себя в зеркале и наивно пыталась причесать непослушные волосы. Мало того, что вчера они намокли, и она уснула, не высушив. Так потом еще и помыла незнакомым шампунем, для непослушных волнистых волос это стало настоящим праздником. Они оторвались по полной, спутавшись в несколько тугих узлов. Её прическа сейчас отражала и вчерашний ветер, и бурную ночь.
Марина в очередной раз потеряла контроль. Это становилось неприятной, пугающей традицией. Не проверила с вечера планы на день, не завела будильник, проспала на работу в конце концов – это вызвало внутри самую настоящую панику, которую она срывала на собственных волосах, истерично продирая их расческой.
– Кошмар, – Марина все больше нервничала, движения становились резкими и причиняли боль. Занятие прервали, нагло притянув её к себе за талию.
– Стоп. Успокойся и не спеши. Загляни в ежедневник, утром у тебя встреча со мной и ты явно пришла вовремя, – горячее дыхание и легкое прикосновение горячими губами к мочке уха заставили нервничать в совершенно другом направлении. Знакомый холодок вдоль позвоночника.
– Как с тобой? – не поняла женщина.
– В десять часов ты планировала встречу по оформлению ресторана, я хотел увидеть тебя и записался в твое расписание на час раньше, – хитро улыбнулся парень и потерся о ее нос своим.
