Текст книги "Я нарисую для тебя любовь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кошкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Через полчаса вернулся и сам его обладатель. Матрас прогнулся под весом его тела. Парень привычно подполз к ней и положил руку на талию. Марина испуганно вздрогнула.
– Разбудил? – тихий шепот не вязался с тем, что она слышала за дверью кабинета.
– Ничего, я просто замерзла без тебя, – ответила Марина, в душе у которой все переворачивалось. Неожиданно. Очень.
-Эй, все в порядке? – Макс склонился над ее ухом и коротко поцеловал. – Ты какая-то зажатая.
– Я слышала, – короткий ответ. Молчать не было сил, врать ему и себе тоже. – Все, что ты говорил в кабинете. Встала попить воды и случайно…
– И что? – он дернул ее за плечо, разворачивая лицом к себе. – Отец согласился. Завтра у тебя будут все бумаги. Я люблю тебя, мне плевать на слухи. Что еще гложет, м? Говори. Давай, пока не придумала себе еще сотню проблем.
– Я не знала, что ты можешь быть таким. Прямо как бизнесмен, готов на все ради цели, – Марина слегка улыбнулась, понимая всю абсурдность своих страхов.
– Ради цели? Нет. Ради тебя? Да, – короткое прикосновение к губам. – Напугал, что ли? – он рассмеялся своим высказанным вслух мыслям. Настолько они казались ему абсурдными и неправдоподобными.
– Скорее удивил, – поправила она.
– Если хочешь, никогда больше не буду так делать. Хочешь? – он заглянул в её полусонные глаза.
– Нет, – выдохнула, наконец, Марина. – Я уже люблю тебя таким. Даже таким, каким ты был в кабинете. Все равно, – прохладная бледная ладонь проникла в его волосы, медленно перебирая. Он потерся об нее, требуя еще большей ласки.
– Вот и прекрасно. А теперь спи. Завтра получим бумаги, заедем в гости к еще одному знакомому и домой.
***
Завтрак выдался напряженным. Шарков бросил на стол папку с бумагами и демонстративно вышел из кухни. Марина даже не успела выдать дежурное спасибо. Максим быстро закидал в себя яичницу и объявил, что им пора ехать. Оля и Лаки грустили. Последний так вообще сначала долго лежал на ногах Марины, на которую без зазрения совести променял законного хозяина, а потом решил блокировать своим огромным телом дверь – развалился прямо на пороге. Взрослым пришлось перепрыгивать через него, чтобы выйти из комнаты. Оля же наглым образом села на пса верхом и принялась чесать.
– Лаки, не грусти. Они еще приедут. Приедете же? – она смерила серьезным взглядом Марину и Макса.
– Конечно. Но завтра на работу, надо заехать к Сергею и вернуться до пробок, – извиняющимся тоном ответил художник.
– Вот только попробуй обмануть! – строго сказала девочка и погрозила уже перепачканным в чем-то пальцем. Пес предупредительно рыкнул, явно обещая присоединиться к возмездию.
***
– Почему ты не забираешь Лаки? – спросила Марина, когда внедорожник под управлением Максима оказался на оживленной трассе. В сторону города начинали устремляться первые завершившие свой агро-фитнес дачники.
– Некуда. Он большой пес и жить в квартире ему тяжело, даже в моей. Вот куплю дом и заберу, – парень увлеченно вглядывался в указатели, как будто боялся пропустить поворот.
Марина улыбалась, так и тянуло сказать, что дом уже есть, почти готов. Она строила его без прицела на семью, не спеша, вкладывая каждый месяц строго определенную сумму денег. До этого момента он был скорее детской мечтой, которую женщина решила сделать реальностью и медленно, без фанатизма, к этому шла. Свой дом в пригороде с лужайкой, подъездной дорожкой и уютными комнатами. Строительство шло небыстро, Марина не гнала коней, просто наблюдала, согласовывала расходы, материалы. Планировку рисовала сама скорее по наитию, чем профессионально. Показала потом архитекторам, дизайнеру интерьера. В целом, все оказалось очень неплохо, ее даже похвалили. Сейчас Марина как никогда ясно осознавала: этому дому, чтобы стать по-настоящему уютным, будет не хватать лишь одного – Макса. И его мастерской на в угловой комнате на втором этаже. Она возникла перед глазами живо и ярко.
– Ясно, а куда мы едем?
Дорога петляла по полю, на холме расположилась небольшая деревенька, Максим явно держал курс туда.
– Хочу навестить хорошего человека. Он был вторым мужем моей матери, вырастил меня как родного сына. После того, как с моим братом случилось несчастье, Сергей остался один. Я не мог проехать мимо.
– Понимаю.
Тон Макса предвещал только приятные знакомства. Он явно любил отчима больше родного отца и, как показала практика, это взаимно.
***
– О, кто к нам приехал! – увидев их, высокий широкоплечий мужчина в побитой временем клетчатой рубашке одним тяжелым движением расколол полено и воткнул топор в пенек. Вытер рукавом пот со смуглого лба и, улыбаясь искренне и тепло, открыл гостям калитку. – Привет! Как ты, сынок? – Сергей крепко пожал руку Макса.
– Все отлично, пап, дрова купил? Знал бы вчера приехал, аж руки чешутся.
– Сам разберусь. Представь даму-то, – приветливая улыбка досталась и Марине. Она не смогла сдержать искреннюю ответную. Здесь можно было не притворяться.
– А, прости, моя девушка Марина. Прошу любить, жаловать, угощать чаем.
– О, все так серьезно? – мужчина взглянул на нее снова, на этот раз оценивающе. – Приятно познакомиться, Марина. Я отчим Максима. Бояться меня не надо, я не кусаюсь.
– Очень рада, обещаю не бояться, – рассмеялась женщина.
– Наташ, у нас гости! – громко крикнул Сергей. На лице Макса отразилось недоумение. – Вылазь из теплицы, встречай, принимай.
Марина переводила взгляд с Максима на Сергея и обратно. Парень явно был растерян, но стоило низкой кругленькой женщине с длинной темной косой появиться из-за угла дома, как тут же расслабился и улыбнулся.
– Вот так ничего себе! Поздравляю! Чего молчал? Почему не позвонил, не рассказал?
– А что рассказывать? – мужчина коротко притянул к себе подошедшую женщину. – Она одна, я один. Вдвоем оно как-то веселее.
– Тетя Наташа, поздравляю, – Макс не выдержал и бросился обнимать сначала её, потом отчима. – Я, значит, там переживаю, как он один. А тут такое! Восторг!
***
– Пойдемте скорее чай пить. Расскажете, что у вас, как. Утомились, наверное, к нам ехать?
Они шли в дом за семенящей впереди женщиной. Наталья оказалась той еще болтушкой. Это в начале стеснялась, а теперь разговорилась во всю. Макс пропустил Марину в комнату первой и едва не впечатался в её спину. Женщина замерла на месте, как живая статуя. Он обхватил её плечи руками, чтобы втолкнуть в комнату, но почувствовал как она дрожит и замер.
– Марина?
Она с ужасом смотрела на стену. Фотографии, вырезки из газет. Почти на всех симпатичный взлохмаченный парень, чем-то похожий на Макса, дружески обнимал… Рогова. Человека, что превратил ее жизнь в ад. Человека, который попользовался несчастной перепуганной девчонкой, а потом бросил своим псам на растерзание. Краска спала с лица. Паника взвилась. Осознание обрушилось.
Несколько вырезок на стене.
«Куратор программы «Золотой запас»…»
«Самый молодой топ-менеджер»
«Молодые и перспективные: Владимир Кравцов»
Она вспомнила этого парня. На скамейке подсудимых. Несчастье, которое случилось с братом – это она. Та, кто посадил его за решетку вместе с Роговым.
Марина вырвалась из рук Макса, каким-то чудом прошмыгнула мимо него в дверь и выбежала из дома, едва не сбив с ног Сергея. Сердце стучало как сумасшедшее. Слезы текли по щекам. Сбежать отсюда, как можно дальше. Плевать, что до города больше ста километров. Бежать…
Глава 16. От себя не убежишь
Уйти. Убежать. Не было сил ни секунды находиться в этом доме. Её месть, да, она свершилась, но задела не только виновника. Марина знала, что по делу проходили еще какие-то люди, но считала, раз их призвали к ответу, значит, виноваты. Её интересовал только один.
Сейчас она впервые увидела настоящие плоды своей мести. Разрушенная семья, крах карьеры Владимира, смерть самого дорогого Максиму человека. Вот она – цена ее мести, которую вместо Марины заплатил кто-то другой. Заплатили невинные люди.
Увязая каблуками в размытой после ночного дождя дороге, она слышала сзади удивленные оклики Макса и его отца. Потом остался только Макс. Вот её схватили за плечо и остановили, грубо развернув на себя. Женщину колотило, как в лихорадке, как будто не так давно отступившая болезнь вернулась снова.
– Марин, что случилось? Что за побег? – он тяжело дышал после бега.
– Я не могу. Не могу ничего объяснить. Все это большая ошибка. Я тебя не заслужила. Мне нужно уехать прямо сейчас.
– Нет.
Она плакала, сжав руками жесткую ткань его ветровки, которую он так и не успел снять в доме. Её обняли. Марина позволила себе насладиться прикосновениями любимых рук. Последний раз. Даже если она расскажет ему, и он простит. А так и будет, без сомнения. Она не простит сама себя. Не сможет видеть людей, жизнь которых так хладнокровно сломала, пусть и нечаянно, пусть и случайно. Убийца не может смотреть в глаза жертве. Нет сил, нет смелости. Есть сердце. Но лучше бы его не было. Тогда она смогла бы, не дрогнув, быть с ними рядом, слушать рассказы о прекрасном брате Володе и его несчастной судьбе, наслаждаться теплом и добротой. Смогла бы смотреть на грустный взгляд Макса при воспоминаниях о матери и не чувствовать разрывающую изнутри боль. Но, увы, у нее было это чертово защемленное сейчас чувством вины сердце.
Когда слезы кончились, Марина собрала, наконец, волю в кулак, чтобы расстаться с этим запахом, этими руками, этим человеком.
– А теперь рассказывай, – строго потребовал Макс, удерживая в руках отчаянно сопротивляющуюся женщину. – Что случилось?
– Отпусти, отпусти, отпусти, – шептала она, как заклинание, которое не желало работать.
– Нет, – сильные руки прижали к себе еще сильнее. – Никогда. Рассказывай.
Ещё немного побившись в его руках, Марина сдалась. Как ему противостоять? Как противостоять голосу, который проникает под кожу и забирает волю? Как противостоять рукам, от прикосновений которых тело превращается в податливую глину? Как противостоять человеку, которого любишь до такой степени, что сердце вот-вот откажется биться из-за одной единственной мысли о разлуке?
– Это я виновата, Макс. Я посадила твоего брата в тюрьму. Из-за меня твоя мама испытала потрясение и умерла. Это моя месть, Макс, привела к этому. Те фото на стене. Твой брат на всех из них с Роговым – человеком, который разбил меня на кусочки, уничтожил и получил свое наказание. Мне было все равно сколько еще людей пострадает, хотелось только, чтобы комфортная жизнь этого ублюдка была разрушена. В итоге я разрушила жизнь и твоей семьи, Макс. Я не смогу быть с тобой, умирая от угрызений совести. Улыбаться Сергею, зная, что из-за меня его сын в тюрьме, а любимая женщина мертва. Я не могу.
Художник молчал, не выпуская её из объятий. Марина слышала бешеный стук его сердца, сбитое дыхание и больше не пыталась вырваться. Он решает, что-то обдумывает, пытается переварить. Оттолкнет? Очевидно.
Но понятия очевидно и Максим Кравцов редко были совместимы. Она совсем забыла об этом.
– Тогда компенсируй, – произнес он через несколько минут, растянувшихся в вечность. – Компенсируй мне то тепло, которого я лишился по твоей милости. Возмести мне семью, которую потерял. Не убегай. Будь со мной. Люби меня. Ты должна мне много тепла, очень много и я требую его от тебя.
Марина чуть отстранилась и подняла на него удивленный взгляд. Напряженное лицо, сжавшиеся в тонкую ниточку губы, волосы прилипли ко лбу.
– Макс, что ты несешь? Отпусти меня, наконец. Зачем тебе та, кто разрушил твою семью? – попыталась вразумить. Но ей не дали закончить самоуничижительную речь. Он целовал ее долго, будто рассказывая, передавая и горечь, и боль, и напряжение. Все, что смущало сейчас его душу. Всё, что вызвала в нем Марина своим побегом. Парень боялся ее потерять и не скрывал этого ни секунды.
– Ты ничего не разрушала. Почему ты вечно взваливаешь всю ответственность на себя? Думаешь, мой брат был идиотом? Он занимался этим проектом, он ставил подписи под документами. Возможно, был в курсе грязных делишек компании, за которые пострадал. Не ты руководила его рукой, Марина. Он сделал это сам и сам же за это расплачивается. То, что ты помогла тайному стать явным – это благородное дело. Честный поступок. Да, из мести, но имеет ли это значение? Это его вина, Марина, не твоя. Его и Рогова. Володька не думал о семье, влезая в эти дела. Я потерял из-за этого мать, так почему должен терять и тебя, скажи? – Макс снова прижал ее к себе, не желая отпускать ни на секунду. Свою сумасшедшую, слишком мнительную женщину, которая пытается взвалить на себя ответственность за целый мир.
– Я не знаю,– все, что ответила. Охваченная эмоциями, Марина не могла оценить ситуацию с такой стороны. Даже так, вообще не могла оценивать. Просто чувствовала бесконечную внутреннюю боль и винила во всем себя. То, о чем сказал сейчас Макс, требовало раздумий и спокойствия. Понять, уложить в голове и принять какое-то решение. Это ей нужно. – Можно подумать? Взять паузу?
Парень вздрогнул, как будто она залепила ему пощечину, но голос звучал спокойно:
– Хорошо. Думай, сколько нужно. Я отвезу тебя домой.
Марина молча брела следом за художником, проваливаясь каблуками в грязь. Как она вообще так далеко убежала? Не чувствовала ведь, что дорога размыта и босоножки на тонком каблуке не вариант для забега на длинные дистанции по влажному песку и глине.
– Черт, – выругалась и чуть не потеряла равновесие, увязнув сразу двумя ногами.
Макс развернулся, подхватил ее на руки и, не произнося ни слова, донес до машины. Путь до города они тоже проделали молча.
***
Внедорожник остановился напротив подъезда.
– Когда? – он говорил спокойно, как будто был сейчас в другом месте, далеко отсюда. Возможно, там, где они вместе. Где весело скачет Лаки, сияет вода в озере и мерно колышется желтое поле одуванчиков.
– Не знаю, – других вариантов ответа просто не было. Щелкнул дверной замок. Они оказались замурованы внутри машины. – Открой дверь, Макс. Прошу.
– Даю тебе время до открытия ресторана. Я не буду звонить, писать, навязываться. Ты забудешь о том, что я существую рядом. Но как только откроется ресторан, ты ответишь, готова остаться со мной или нет. Мне нужны сроки, чтобы знать, сколько нужно продержаться без тебя. Договорились? – он смотрел вперед. Она мечтала снова увидеть его глаза, последний раз перед тем, как выйдет из салона. Да, Марина помнила их до последней серой крапинки на голубом, но взгляд художника – это бесконечное сияние. Сейчас она теряла его, возможно, навсегда.
– Согласна. Через месяц.
Щелкнули замки. Марина оказалась на свободе, которая не стоила сейчас ровным счетом ничего.
***
Месяц тянулся как старая жевательная резинка. Плохо и со срывами. Четкий план вновь занял свое место в ее ежедневнике, вот только душа отчаянно требовала вместо запланированного парикмахера – поход в парк, а вместо тренировки – здоровый сон. Спала Марина катастрофически мало. Макса рядом не хватало до скрипа зубами, до истеричного вгрызания зубами в наволочку. Наверное, если бы ни суета перед открытием ресторана, она сошла бы с ума. А тут еще проявился Барков. Он оккупировал Марину по всем фронтам: офис, дом, ждал у подъезда, звонил перед сном. Дошло до того, что пришлось добавить его в черный список мобильника, электронной почты и собственной секретарши. К сожалению, от личных визитов отделаться так просто удавалось редко.
– Привет, – её, как всегда, поймали у подъезда.
– Дима, опять? – устало выдохнула женщина. До открытия нового ресторана оставалось всего три дня, на работе творилось полнейшее безумие, она возвращалась домой выжатая, как лимон.
– Не опять, а снова. Марина, на тебе лица нет. Ты бледная, уставшая. Тебе помощь нужна, я могу помочь. Я все для тебя сделаю. Просто скажи «да», – он поймал ее руку.
– Барков, уйди к черту вместе со своим небом в алмазах. Ты мне его уже сотню раз расписывал, – она освободила свою руку и постаралась обойти мужчину, чтобы попасть, наконец, в подъезд. Но не судьба, сильные пальцы сомкнулись на предплечье. – Мне это не нужно, я сама о себе прекрасно забочусь.
– Это из-за него? Из-за художника? – Дима резко развернул ее лицом к себе. – Скажи мне.
– Ты видишь его здесь? Только ты встречаешь меня с работы каждый вечер, – она чуть не добавила «к сожалению», но сдержалась. – Я одна и не хочу сейчас новых отношений. Пойми, не хочу! Устала! Иди домой, Дима, и просто найди себе другую женщину. Тебе это нетрудно.
– Извините, у вас все в порядке? – внезапной спасительницей стала Кристина Арман, собственной персоной. Блондинка, грациозно покачивая бедрами, подошла к замершей в странной позе паре. Марина пыталась вырваться, Дима держал крепко, но тут же отпустил. Он не любил вызывать пересуды о своей персоне.
– Да, все в порядке. Марина, прошу тебя, подумай еще раз, – он посмотрел на неё грустным взглядом и ушел к машине.
– Спасибо, – выдохнула женщина и посмотрела на Кристину. Та молчала и настороженно на неё косилась, пока машина Баркова не скрылась из вида.
– Вы снова вместе? – наморщив свой симпатичный лобик выдала, наконец, блондинка.
– Нет, но он очень хочет, – Марина сама не знала, почему отвечала ей сейчас на личный вопрос. Возможно, боялась, что та может наговорить глупостей Максу.
– Ясно. Хотела поговорить с вами о Максиме. Пройдемся немного? – девушка кивнула куда-то в сторону.
– Почему бы и нет…
***
Две тонкие женские фигурки брели в еще блеклом свете фонарей. Вечер был не таким поздним, а июньские ночи светлыми. Свет был не нужен, но все равно падал на разбитый тротуар. Хороший район, а дорожки до сих пор сделать не могут.
– Последний раз, когда приходила к вам, помните, о чем я говорила? – начала Кристина, глядя куда-то вдаль. Её четкий красивый профиль словно потерял часть объема в таком освещении и стал больше похож на рисунок.
– Да, – коротко ответила Марина, догадываясь, что последует дальше. Самая отвратительная фраза из отвратительных фраз: «Ну, я же говорила!»
– Я была не права. Простите, – блондинка умела удивить. От неожиданности Марина замерла на месте. – Я не должна была рассказывать про ту смету, не должна была говорить вам глупости про несерьезность отношений с Максом.
– Спасибо, конечно, но что вы хотите этим сказать? – женщина складывала в голове пазл, пытаясь угадать, какую цель преследует мисс Арман своим вечерним покаянием. Вряд ли ПМС пришел внезапно и потребовал сатисфакции за резкие слова.
– Вернитесь к нему. Вы ему нужны, по-настоящему, нужны, – тут она спохватилась. – Он меня ни о чем не просил. Просто сил нет на него смотреть, ему вообще ничего не интересно. Макс как машина, просыпается, что-то ест или не ест, идет рисовать, что-то отвечает на вопросы, потом идет домой и снова что-то рисует. Мне не показывает. В нем что-то умирает, даже взгляд стал какой-то чужой. Если у вас есть хоть малейший шанс вернуть Максима Кравцова к жизни, пожалуйста, сделайте это. Не знаю, что между вами произошло, но это его сломало. Мне кажется, он постоянно спит и не хочет просыпаться.
– Я не могу ничем помочь, по крайней мере, пока, – сердце Марины сжалось, завернулось узлом, перестав качать кровь на несколько бесконечно долгих минут. Случись такое на самом деле, она была бы уже мертва, но, увы, приходилось терпеть «на живую». Видимо, эти метания так забавно отразились на ее побледневшем лице, что Кристина улыбнулась, глядя на нее.
– Тогда поспешите. Не заставляйте его ждать слишком долго, пожалуйста, – хихикнула, как девчонка, и, махнув рукой на прощанье, перебежала дорогу. Едва не попала под автомобиль и скрылась в сквере. Марина несколько раз озадаченно моргнула, пытаясь понять, что произошло? Высокомерная красавица только что пришла, что-то поняла, обрадовалась и, как школьница, смеясь, убежала.
Мир сошел с ума.
***
Макс. Макс. Макс. Марина никогда не думала, что выражение «агония любви» может быть буквальным, а не просто пафосной метафорой. Её разрывало на части между чувством вины и желанием бросить все метания, побежать к нему в мастерскую и компенсировать не только то, что он просил, но и добавить проценты сверху. Возможно, целую жизнь добавить. Не жалко.
Если бы она могла разорваться, то непременно сделала бы это. Оставила одну Марину страдать дома, заниматься самобичеванием и временами ходить на работу, а вторую привязала бы к Максу. Навсегда. Приросла бы к нему, пустила бы в него корни, как дерево в землю и никогда больше не отпускала. Но, увы. Она была одна и занималась исключительно первым вариантом. Месяц прошел как во сне. День за днем. Бой за боем. Задача за задачей. Решение за решением. Согласование за согласованием.
Марина крутилась перед зеркалом, поправляя маленькое черное платье. Открытые плечи и сиреневый платок на шее. Минутка французского шарма будет как раз в тему на открытии ресторана. О том, что сегодня у нее еще и день рождения женщина почти забыла. Напомнила утром мама и сотня звонков в течение дня.
– Да-да, спасибо! Непременно приезжайте в ресторан, очень жду, – ответила на очередной звонок Марина и вызвала такси. Настроение было странное: легкое волнение и бесконечное желание дать отпор «агонии».
***
Открытие шло по плану, вот только Марина Селезнева была несколько растерянной, перерезая ленточку, чуть не осталась без пальцев, сократила речь в два раза, отделавшись лишь парой слов, прошла мимо нескольких важных гостей, хорошо, что вовремя спохватилась. А все потому, что глаза в толпе искали только одного человека. Весь вечер, но его не было.
Внутри медленно, но неумолимо поднималась паника, как воронка торнадо. Пока совсем тонкая, но уже разрушительная. Вот и еще один стакан, прощай.
– Какая-то ты нервная, именинница! Все же классно! – Светка налетела на нее и чуть не сбила с ног. Подруга сияла и явно выгуливала одну из купленных ими тогда обновок. – С днем рождения! – ее расцеловали в обе щеки. Задумчивый Виктор вручил букет цветов.
– Будешь тут нервной, столько сил, – улыбнулась Марина, все еще разыскивая взглядом в толпе родную фигуру.
– Марин, да все нормально будет, – как всегда, немного грубоватым жестом муж подруги потрепал по плечу. – Ты главное не волнуйся.
– Витя, – женщины сказали это хором и одновременно грозно посмотрели на мужчину. – Что происходит?
– Что? Ничего, – развел руками незадачливый шпион и, помахав своей огромной ладонью, поспешил скрыться в толпе.
– Марина, я сейчас ему допрос устрою. Выведаю, напишу смс. Сама знаешь, он у меня вот где, – подруга сжала свой миниатюрный пухлый кулачок и воинственно устремилась следом за супругом.
– Знаю-знаю, – хмыкнула Марина. У этой парочка совершенно точно все наладилось. Был там номер люкс или нет, её больше не волновало, главное, что у Светки глаза сияют, а Виктор как всегда плетет какие-то веселые заговоры и выбешивает её. Когда-то давно именно так все и начиналось. Много-много лет назад.
Из воспоминаний о прошлом её вырвал Барков с букетом ирисов, полный провал, теперь это не её любимые цветы. Она предпочла бы одуванчики, сирень или на худой конец ананас.
– Привет! Потрясающий ресторан, отличный праздник, – он протянул букет, – с днем рождения!
– Спасибо, – Марина приняла их осторожно, боясь уронить. Удержать два увесистых букета сразу ей удавалось с трудом. – Рада, что место пришлось по вкусу.
– Марин, можешь уделить мне минутку, наедине…
Не успела она ответить, как к ним подбежала взлохмаченная Лена. Для неё открытие ресторана явно праздником не было, согласиться помогать пиарщикам в этот день – большая ошибка, но чего не сделаешь ради кумира. Да-да, арт-директор все еще продолжала восхищаться Максимом Кравцовым и не сдерживалась, вызывая злобный взгляды начальства.
– Марина Сергеевна, мы вас по всему ресторану ищем. Срочно за сцену. Пора вечер закрывать. Давайте-давайте бегом.
– Извини, Дим. Давай после поговорим, – она всучила букет Лене и быстрым шагом устремилась к импровизированному закулисью. По случаю праздника часть танцевального помоста ресторана заняла сцена – небольшое возвышение, на котором постоянно что-то происходило: то играли музыканты, то выступали мимы, то говорили какие-то речи. В общем, все шло по согласованному плану и сейчас Марине предстояло закрыть небольшой речью официальную часть вечера. Гости будут еще долго сидеть здесь, распивая вкуснейшие французские вина, танцуя, и просто общаясь друг с другом.
***
За импровизированной сценой случились импровизированные кулисы. Несколько десятков деревянных ящиков, которые то ли использовались актерами как реквизит, то ли поддерживали какую-то неизвестную Марине конструкцию захламляли там почти все. Марина ловко лавировала между ними, как внезапно её схватили за руку и утянули в узкое пространство между двумя невысокими колоннами из все тех же деревянных ящиков. Нашелся! Запланированная речь мгновенно вылетела из головы. Напротив, совсем близко, стоял Макс, уставший, бледный, с легкой небритостью на щеках. Марина едва не бросилась ему на шею, но два коротких слова любимым голосом пригвоздили к месту:
– Поцелуй меня, – ровный тон, но сбившееся дыхание не обманешь.
– Макс, – она попыталась сказать «нет», хоть что-то сделать, но.
– Поцелуй меня, – уже требовательно и настойчиво, – Я больше не могу дышать вместо тебя воздухом.
Её спас настойчивый, звонкий голосок администратора праздника.
– Максим? Мы ждем вас на сцене. Пора! – скомандовала она, поправляя гарнитуру на ухе, и улыбнулась Марине.
Макс бросил на неё грустный взгляд и, ничего не сказав, отправился на сцену. Марина, наконец, смогла дышать. Для начала воздухом. Только для начала.
***
– Всем привет! – жизнерадостный голос Максима разнесся по залу. – Сегодня сотрудники компании «Вкус жизни» доверили мне важную миссию. Да, даже важнее, чем оформление части этого замечательного ресторана, с которым вы уже успели познакомиться. А кто-то даже смог окунуться в атмосферу этого уголка романтики и уюта. Так о чем я? Ах да. Важная миссия. Вы все, ну или большинство из вас, знаете, что сегодня не самый обычный день. Да, ресторан открылся – это важно. Но еще более важно, что сегодня день рождения человека, без которого не существовало бы ни компании «Вкус жизни», ни этого прекрасного ресторана. Приглашаю на сцену…где фанфары и барабанная дробь? А, ладно, так попросим, если что, вынесем. Прошу любить, жаловать и поздравлять! Селезнева Марина Сергеевна, для вручения подарка на сцену «шасть», как сказал бы мой папа.
Марину, как парализовало. Затишье Макса было истинным затишьем перед бурей. Когда они сговорились? А главное, с кем? Как она упустила? Даже болтливая Вера в этом году не рассказала боссу о подарке заранее. Чем они ей-то рот заклеили? Марина вышла и, коротко кивнув, еще раз поприветствовала гостей.
На сцене, придерживая рукой микрофонную стойку, стоял Макс. Ну просто рок-звезда в своей черной рубашке и дизайнерски-рваных джинсах, как всегда в своем репертуаре. Взгляд привлек стоящий рядом с ним, явно наспех сколоченный, мольберт. Что-то пряталось под плотной струящейся тканью. Уж не тот ли это материал, в который она заворачивалась, когда позировала для… Марина удивленно посмотрела на Макса, а что если под ней? Нет. Не может быть. Макс не стал бы вручать что-то подобное на людях, слишком откровенно. Но страх – существо иррациональное. Он сам поселился внутри и вопреки доводам рассудка начал противно скрести коготками по сердцу.
– Марина Сергеевна, месяц назад, – продолжил Макс. Страх уже не скреб, он вцепился в неё когтями, – ваши сотрудники так активно взяли меня в оборот, что я не смог им отказать. Тем более, у меня совершенно случайно оказалась уйма свободного времени, чтобы нарисовать вам небольшой подарок. Рисуя его, я думал о вас не как о замечательно руководителе, сильном игроке в бизнесе или что еще вам приписывают. Я думал человеке. Возможно, выбранный мной образ многим покажется незнакомым, но я позволил себе проявить фантазию, простите меня за эту вольность, – он чуть склонил голову и улыбнулся так, что страх отступил под наплывом вспыхнувшей во всем теле теплоты. Марине было уже все равно, что нарисовано на портрете. Она смотрела на его улыбку и умирала от желания поцеловать эти губы. – С Днем Рождения, Марина Сергеевна! Отдыхайте чаще, сияйте, радуйте нас новыми проектами не только в бизнесе!
Ткань медленно сползла на пол. Марина едва слышно произнесла: «Восемь». Смотрела только на художника, видела только его. Теперь он нарисовал этот пейзаж восемь раз.
С холста залу улыбалась Марина в цветастом сарафане среди моря одуванчиков, рядом ловил бабочек Лаки. Солнечные блики играли с её волосами, почему-то она придерживала на голове шляпу с широкими полями. Кое-что Максим все-таки дофантазировал.
Зал взорвался аплодисментами и поздравлениями. Сердце Марины тоже взорвалось от переполнившей его бесконечной любви к художнику, который все это время, тоскуя по ней, рисовал этот сияющий портрет. С каким чувством была прорисована каждая черта, от улыбки до взгляда.
«Марина, если ты ждала подходящий момент, это был он», – влетело в голову, как будто кто-то свыше теперь командовал парадом. Она подошла к Максу и замерла напротив. Зал отчего-то замер вместе с ней. Исчезли все звуки, только напряженная тишина в ушах.
– Поцелуй меня, – одними губами прошептала женщина и улыбнулась, глядя на растерявшегося Макса. Наконец-то, она смогла его чем-то удивить. Не дожидаясь, пока художник придет в себя, Марина притянула его к себе за ворот рубашки и поцеловала. Это был самый действенный метод. Макс пришел в чувство сразу, обхватил её за талию и ответил со всем жаром, тоской и целой палитрой чувств, что ему пришлось испытать без неё.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, в зале висела уже не иллюзорная, а вполне реальная тишина. Марина хотела что-то сказать в микрофон, но Макс схватил его первым.
– Ради такого стоило помучиться! – возвестил он на весь зал. – Кто еще не понял, я женюсь!
Женщина удивленно хватала ртом воздух. О таком речи не было, какое женюсь? Макс обезоруживающе улыбнулся и покосился на неё, явно ожидая беды. Отобрала у него микрофон, на этот раз без проблем.
– Я не сказала да, милорд! – наигранно хмыкнула она, взгляд не предвещал для Макса ничего хорошего, но это будет потом. А пока…заключительная речь.
***
– Макс, я тебя убью! Какое женюсь? – она раздраженно сбросила с талии совершенно обнаглевшие руки парня. В кабинете никого не было, но он мешал ей злиться.
– Обычное. Идешь в ЗАГС, слушаешь пять минут занудную тетку с воланами на голове, ставишь подпись, переезжаешь ко мне и всё. Никаких больше «я подумаю». Надумалась уже, – её бесцеремонно подхватили на руки. – Отказ тоже не принимается. Я все равно женюсь на тебе, свяжу и спрячу в подвале, чтобы никто не смог до тебя добраться.
