Текст книги "Я нарисую для тебя любовь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кошкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
«Я ненавижу ананасовый сироп»
Почти сразу ответ.
«Учту. Как провели вечер? Надеюсь, ВАС проводили до дома?»
«ВАС это не должно интересовать. Я приехала на такси»
«ВАШ парень ужасно невнимательный»
Это его показательное «вы» ужасно раздражало, аж до дрожи в руках и скрипа зубами. Задело его. Серьезно задело. Она отвечала быстро, почти автоматически.
«Он не парень»
«А кто?»
«Партнер»
«Партнер? По бизнесу?»
«По сексу»
– Ой! – сорвалось с губ. Марина с ужасом посмотрела на отправленное в запале сообщение. Тишина. Ответа нет. Он на том конце словно обдумывает её слова и пытается переварить эту жестокую искренность.
Звонок. Послушно взяла трубку.
– Вы очень странная женщина, Марина, – голос звучал прохладно.
– Понял, наконец, что не совершенная? – довольно произнесла она, надеясь, что эта тема с совершенством и ананасами, которая выбивает её из колеи, закончится.
Вера в совершенство всегда ведет к разочарованию. Это Марина знала точно, спасибо жизненному опыту. Чем быстрее он в ней разочаруется, тем лучше. Второй ночной разговор за два вечера знакомства – это уже переходит определенные границы допустимого. Те, что она нарисовала вокруг себя сама и по большей части для себя же любимой. Их Марина не перейдет никогда, иначе всё рухнет. Рисковать всем, что досталось с таким трудом. Нет. А крах тщательно спланированного поведения и ритма жизни ведет именно к этому, к революции в её тихом омуте. К ней Марина не готова. Разбудить лихо, что прячется в тишине итак очень легко, а вот справиться с ним, когда оно вырвется на свободу, уничтожая все на своем пути, будет уже невозможно.
– Нет. Просто странная. Как вы можете так? Просто партнер?
– Я слежу за своим здоровьем, – лаконично ответила Марина. – Ты никогда не спал с женщиной просто так? Без чувств?
– Нет, – парень на секунду задумался и продолжил. – Я никогда не изменяю себе. Всех своих женщин я искренне любил.
– Но недолго? – хихикнула отчего-то развеселившаяся женщина. – Я думала, мальчики проще относятся к этому.
– Врут, – хмыкнул Макс, кажется, его тоже забавлял этот разговор. – Простая бравада, чтобы девочки думали, какие мы крутые.
Она невольно представила его улыбку, эти ямочки на щеках, красиво очерченные тонкие губы. Будь он рядом, Марина не выдержала бы и прикоснулась. Хотя бы подушечкой пальца, но тронула бы их. Внезапно стало так стыдно за свое утреннее сообщение, этот грубый призыв к порядку, выброс её внутреннего страха. Он же просто искренний парень, который не сделал ей ничего плохого. Лежа щекой на прохладной поверхности подушки, она предпочитала не думать о том, какие цели преследует Максим Кравцов, ведя с ней полуночные разговоры и присылая цветы. Интуиция подсказывала, что все равно не угадает.
– Прости, – вырвалось само.
– За что? – не понял художник.
– За всё. Я не должна была писать то сообщение утром, да и сейчас мешаю тебе спать. Завтра же какие-то важные дела, раз ты перенес встречу. Нужно спать, а не со мной разговаривать.
– Никаких дел нет, Марина. Я просто хотел увидеть тебя сегодня, а не завтра, – он молчал несколько секунд. Она тоже, оглушенная стуком собственного сердца в тишине комнаты и дрожа под ватным одеялом далеко не от холода. – Полночь. Сегодня. Я хочу увидеть тебя сегодня.
Внутри от его слов всё похолодело. Бешено стучащее сердце, кажется, разгонялось с каждым мгновением все сильнее, как гоночный болид. От этого сумасшедшего старта голова начала кружиться, гонщик в машине был безнадежно пьян. Хотелось одного – остановиться. Заставить мир замереть на месте, а не лететь на безумной скорости к финишу.
– Нет! – она сбросила вызов и швырнула телефон на соседнюю подушку, хваленый алюминиевый корпус обжигал руку. – Нет, нельзя. Марина, что же ты творишь?
Женщина обхватила голову руками и спряталась под одеялом. Невозможно. Решительно невозможно. Ночь сводила её с ума, одиночество в темноте становилось невыносимой мукой. Она почти готова вызвать такси и вернуться в дом к Диме. Хоть к кому-нибудь, только не здесь, только не одной умирать от желания встретиться сегодня.
Ответственная за ананас: Евгения Светлакова
Глава 5. В осаде
Конец недели выдался напряженным. Марина металась между поставщиками продуктов и оборудования для нового ресторана. Французской кухней она занималась впервые, предпочитая другие варианты пищи: компании «Вкус жизни» принадлежал целый ряд заведений от ресторанов традиционной русской кухни до псевдо-хипстерской бургерной.
В среду, придя на работу и передав Лене все дела, связанные с Кравцовым, она наивно решила, что Максима ей удалось благополучно спихнуть под крылышко восхищенному арт-директору. В общем и целом, да, но вот в частном. Вся неделя прошла, как на вулкане. Слова «я хочу увидеть тебя сегодня» художник претворял в жизнь, проявляя чудеса изобретательности.
Среда, пять часов вечера. Время пить чай, как сказали бы англичане.
Последняя на сегодня встреча откладывалась – пробки. Марина выдохнула и откинулась на мягкую спинку кожаного кресла. Неужели есть несколько минут покоя? Женщина закрыла глаза, небрежно заправила за ухо выбившуюся из пучка прядь волос и улыбнулась приятной усталости. День был таким насыщенным, что сходить с ума, как вчера, было попросту некогда. Приятно вновь почувствовать себя в знакомой обстановке, оказаться там, где ты, как рыба в воде, счастливо лавируешь и остаешься спокойной.
В коридоре послышались шаги. Лидочка громко вскрикнула. Марина резко открыла глаза, спокойствия, как ни бывало. Тело мгновенно напряглось, руки сжали деревянные подлокотники.
– Вам сюда нельзя! Только по записи, – она услышала громкий, чуть визгливый голос секретарши. Та явно пыталась возмущаться, но с её тональностью это больше походило на комариный писк. Что-то упало на пол в приемной, видимо, папка с документами на подпись. Она как раз лежала на самом краю стола.
Дверь в кабинет распахнулась, Максим втащил внутрь огромную охапку цветов: чего здесь только не было и герберы, и лилии, и тюльпаны, и даже сирень, судя по ветке, отломанная от куцего одиноко растущего рядом с офисом куста.
Пользуясь её замешательством, он подошел ближе и швырнул цветы прямо на письменный стол. На документы, которые она не успела убрать после предыдущей встречи.
– Что это? – Марина поджала губы и нахмурилась, стараясь сохранять спокойствие, которое стремительно таяло от одного присутствия Кравцова в помещении.
– Выбирай! – скомандовал художник и отошел, чтобы захлопнуть дверь кабинета прямо перед побледневшими от испуга лицами Лены и Лиды. Они явно думали о том, где искать нового художника и куда прятать тело. – Мне сказали, что ты категорически против цветов в интерьере. Я должен знать, против всех или каких-то конкретных? Выбирай то, что нравится. – Максим вернулся и практически навис над ней в ожидании ответа. Он пах сиренью, невероятно вкусный запах. Лазил за ней сам? Определенно, так и было.
– Ну? Выбирай! Что нравится?
Она прикоснулась к его волосам лишь кончиками пальцев, но кожу словно укололи сотни мелких иголочек, а температура подскочила сразу на несколько градусов. Мягкие. Марина с трудом поборола желание запустить в них руку, перебирать медленно, наслаждаясь каждым движением. Голубые глаза смотрели на неё удивленно, но попыток сбежать от внезапного прикосновения не было. Ей показалось или его дыхание тоже стало глубоким и жадным? Как будто на маленький остров, где они внезапно оказались, вот-вот обрушится гигантская волна. Нужен воздух. Вдохнуть как можно глубже, чтобы выжить, сохранить и разделить его с другим, если потребуется. Если кому-то из них не хватит сил.
– Это, – выдохнула Марина и показала спасенный из плена его волос мятый листок сирени.
Художник взял его и ушел, оставив после себя буйство…цветов на столе, запахов в кабинете и мыслей в голове Марины. Среди них она с трудом вычленила одну: «Растрогнуть контракт, срочно».
Четверг. Начало рабочего дня. Время, когда у кофе-машины очередь.
– Что значит, я не могу расторгнуть контракт? – Марина так гаркнула на рекламщика, что на том конце провода рыбный день и без дождичка прокляли.
– Марина Сергеевна, у вас на столе свежий выпуск «Делового квартала». О новом ресторане целый разворот благодаря Кравцову. Это шикарный информационный повод. Несколько иностранных порталов сообщили, что он оформляет наш ресторан. Потом подхватили и русскоязычные сайты. Все ждут. Если мы отказываемся от сотрудничества, это скандал.
– Ладно, – выдохнула она, – работайте дальше.
Рисковать успехом нового ресторана – однозначно нет. Марина не могла пойти на такую жертву. Лучше будет мучиться, с ума сойдет за эти два месяца, но ресторан откроется и станет хитом сезона. Другого и быть не может, особенно, с такой реакцией СМИ. Сейчас весь город смотрит на них, и они не имеют права облажаться.
Дверь в кабинет второй раз за два дня бесцеремонно открыли. За два года существования компании такой наглости никто себе не позволял ни разу.
– Почему без стука… – Марина обернулась и тут же замолчала. Её пригвоздил к месту взгляд голубых глаз. Максим молча поставил на стол стаканчик с кофе, развернулся и так же молча вышел. На стикере надпись: «Без сиропа :)» и значок с перечеркнутым ананасом.
Вечером она согласовала концепцию от арт-директора. Невероятно красивую концепцию и черт с ними, с цветами сирени. Главное, никаких роз и розочек. Благодаря вчерашнему визиту Кравцова, весь кабинет благоухал цветами, пришлось даже открыть окно – за ночь все запахи в закрытом помещении так перемешались, что хоть противогаз надевай. Розу, которая спряталась в этом многообразии, она сразу нашла и попросила Лиду выбросить или забрать себе, лишь бы на глаза не попадалась.
Пятница. Полдень. Время, когда Золушка нашла вторую туфельку.
Его не было. Прошла половина дня. Марина вздрагивала от любого шума в приемной, но её ждала лишь тишина и временами тихий стук в дверь, а потом скромный взгляд Лиды и запланированные посетители. «Сама хотела, чтобы все это закончилось. Вот, должна быть довольна», – убеждала себя Марина, но в голову тут же заползали непрошенные мысли. Вдруг, что-то случилось? Заболел? Уехал из России? Попал под машину? Идти на обед не хотелось – кусок в горло не лез. Марина лениво мешала свежезаваренный чай и кликала по окошечкам с видеокамер нового ресторана. Их установили вчера вечером и попросили проверить, все ли так. Вот Марина и сидела – проверяла. В процессе заметила филонящих строителей – позвонила Сергею – увидела, как две фигурки испуганно уставились на мобильник, удивленно заозирались и куда-то убежали.
Марина довольно улыбнулась, кликнула еще раз и подавилась чаем.
– Черт!
Пришлось срочно искать салфетку, а потом проверять опцию увеличения изображения. К удаче подрядчика, она работала исправно, иначе Марина разнесла бы их под фундамент вместе с системой наблюдения.
Нашелся. Она улыбалась, вглядываясь в черно-белое изображение. Точно нашелся. Максим Кравцов собственной персоной был на площадке и общался со строителями. Вдумчиво кивал. Потом сделал какие-то замеры сам и записал в блокнот. Строители тем временем убрали банки и деревяшки, расчистив пространство. Там планировалась закрытая зона. Столик в цветах сирени. Вместе со всеми, но в тоже время в своем собственном мире. Невольно она вспомнила макет и представила себя, сидящей в этом уединенном уголке. В какой компании? Человек находился в тени и никак не хотел сформировываться ее воображением в фигуру с определенными чертами лица.
Марина крутила айфон в руках. «Интересно, что будет, если отправить сообщение сейчас? Можно посмотреть на его реакцию. А что, если позвонить?»…
– Марина Сергеевна… – Лида постучала в дверь и заглянула в кабинет. Начальница сидела и не реагировала. – Марина Сергеевна, приехали из TS Company…ждут во второй переговорной.
Женщина вздрогнула, и начала быстро тыкать мышкой, закрывая окна столько полезной программы. Так и быть, программистам – премию за настройку, подрядчику – официальную благодарность.
Пятница. Полночь. Время, когда принц потерял всякий смысл.
Максим был на стройке весь день. Марина наблюдала, каждую свободную минуту стремилась в кабинет, чтобы открыть программу и узнать, как он. Парень даже ел там. Она недовольно поморщилась, пыльно и грязно. Как ребенок, честно. Раздраженно покрутила в руках мобильный, но снова не позвонила. Пойти к нему и перекусить она не могла, хоть и лишенный обеда желудок отчаянно требовал пищи. Так и прошел день. Между встречами, телефонными разговорами, бумагами и вырванными у работы секундами для подсматривания за работой художника. Он что-то карандашом вырисовывал на загрунтованной стене. Иногда поднимался вверх, приближаясь к камере там близко, что можно было четко рассмотреть сосредоточенное лицо.
Марина пришла домой уставшая, голодная и совершенно соскучившаяся по безумному Максу. Встреча сегодня не состоялась, и это заставляло нервничать, предполагая то ли затишье перед бурей, то ли окончание коварной осады вниманием.
Бокал красного вина слишком мягко лег на пустой желудок, несколько ломтиков сыра с медом ситуацию не спасли. Марина налила еще один и включила ноутбук, вошла в программу через удаленный доступ и не поверила своим глазам. Поглощенный работой художник все еще был там. Она залпом осушила почти полный бокал.
«Нет, я не пойду», – думала Марина, накидывая плащ прямо поверх черного трикотажного платья, в котором ходила только дома. Оно слишком сильно обтягивало фигуру, женщина не приветствовала такой вызывающей одежды в офисе, хоть сотрудниц и не ругала. Чуть подогретая вином кровь струилась под бледной кожей и заставляла двигаться быстрее, запирая квартиру.
«Садиться за руль в состоянии алкогольного опьянения – это скандал. Штраф. Отобранные права», – думала она, нажимая на педаль газа. Машина сорвалась с места и устремилась к будущему ресторану, владелица которого упорно рисковала своей жизнью и репутацией.
Когда женщина припарковалась на узкой пустынной улице, её охватила легкая паника. Вино стремительно выветривалось из головы – страх занимал место легкости и внезапно вспыхнувшего желания непременно встретиться. Какую причину придумать, чтобы не показаться смешной? Марина в панике шарила взглядом по салону. Папка. Красная папка с документами. Отлично! Она просто проезжала мимо и решила завезти документы. Завтра придет руководитель строительства – они ему очень пригодятся. Да! Идеально.
Только войдя внутрь кафе и встретившись удивленным взглядом с Максом, Марина поняла, что за окном двенадцать часов ночи и её предлог – полный бред, в который не поверит и пятилетний ребенок.
– Марина? – Макс обернулся и замер с карандашом в руках. – Что ты здесь делаешь?
– Я… – она на секунду замолчала, пытаясь быстро сообразить новое оправдание, но безуспешно. – Документы принесла, – женщина махнула красной папкой и бросила её на стол, где несколько дней назад они подписывали контракт.
Максим чуть нахмурился, явно сомневаясь в разумности своего нанимателя. Ехать одной с документами на стройку, где все равно никого нет? Марина прекрасно видела всё его недоумение. Художник стоял в хорошо освещенной части ресторана – свет нескольких ламп был направлен на стену, рабочую зону и на него. Женщина же замерла в полумраке, украдкой теребя рукой пуговку на плаще. Выпавшая из прически прядь щекотала щеку и шею. Где-то на фоне играло радио, тихо, почти неслышно.
– А ты почему не дома? Рабочий день давно закончился.
– Я работаю тогда, когда мне удобно. Днем здесь слишком много людей, шумно и пыльно. Лучше рисуется по ночам, – ответил Максим, чуть прищурив глаза, словно пытался рассмотреть её, но не мог. Ему это не нравилось. – К краскам приступлю, как только они прекратят пылить. Обещали завтра-послезавтра.
– Хорошо, можно посмотреть? – Она, осторожно ступая по отчаянно шуршащим газетам, вошла в свет и посмотрела на стену. Пока вырисовывались только заборы и ветви сирени, набросанные схематично. – Кажется, будет красиво, – Марина улыбалась, рассматривая едва заметный рисунок.
Здесь радио было слышно лучше. Играла приятная мелодия, кажется, какой-то итальянец спел эту песню много лет назад и стал великим. Внезапно она стала громче. Марина обернулась.
– Оформление ресторана должно быть таким же совершенным, как его хозяйка. Потанцуем? – он поднялся и посмотрел на изучающую его рисунки женщину. Взгляды как-то сами собой пересеклись. Прямой, пристальный против удивленного и немного напуганного. Кто проиграет? Марина знала наверняка. Макс сделал шаг вперед и протянул руку. – Давай, здесь все равно никого нет.
Она, сама от себя не ожидая, вложила свою ладонь в его. Шершавое тепло со следами грифеля встретилось с мягкой бледной прохладой. Её резко дернули на себя. Под каблуками туфель зашуршали расстеленные по полу газеты, тихо и мягко, словно осенние листья. Марина едва не врезалась носом в плечо парня. Его пальцы нежно прикоснулись к подбородку, заставляя её поднять взгляд. Она втянула носом воздух, смешанный с запахом пыли, краски и еще одним, неизвестным и волнующим. Его запахом, который безумно хотелось вдохнуть снова, прижаться к шее и дышать.
Движения. Он вел мягко, но ясно давал понять, кто хозяин танца. Марине это нравилось: впервые за долгое время чувствовать себя ведомой, а не указывающей дорогу. Не принимать решения, а просто двигаться в такт, растворяться в мелодии, смешанной с шуршанием старых газет под ногами. Впервые они были так близко, это опьяняло сильнее вина. Мир вращался, быть отпущенной означало одно – падение. Она не выдержит этого безумия, если его рука не будет, как сейчас, лежать на её талии, прижимать к телу так, словно хочет соединить их навсегда. Да, слишком близко для недавних знакомых, но Марина позволила это, двигаясь, как заколдованная умелым гипнотизером. Шаг. Его рука скользит вверх по спине, заставляя дыхание стать более глубоким и сбивчивым. Они двигались медленно, под нежную мелодию, сердце же стучало так, словно танцевали пасадобль. Музыка закончилась слишком быстро. Магия момента рассыпалась в прах.
А у Марины проснулся разум, который несколько минут назад был заперт где-то далеко в чулане её спутанных мыслей. Теперь же вырвался оттуда и вопил во всю, нецензурно сообщая, что его подопечная сделала нечто запрещенное и обязательно об этом пожалеет. Она – начальник, наниматель. Нужно держать дистанцию, иначе ничего хорошего из совместной работы не получится. Он прав. Марина хорошо это знала.
– Вы считаете, допустимо так танцевать с работодателем?
– Я считаю, если хочется танцевать, надо танцевать. Вот и все, – Макс улыбнулся, на его щеках появились те самые милые ямочки. Захотелось прикоснуться к ним пальцем, провести ладонью по щеке, на которой начали появляться первые признаки небритости. Наверное, она теплая и слегка шершавая.
– Вы всегда делаете то, что хочется?
– Да. Жизнь в клетке из постоянных «нельзя», «не положено» – это не жизнь. Жизнь – это когда ты чувствуешь мгновение, ловишь идею и делаешь её реальной. Нет желания жить, есть жизнь, состоящая из желаний. И сейчас я хочу…
С каждым его словом сердце словно разгонялось, усиливая ритм. Марину бросило в жар и она, мгновенно разгадав себя и ситуацию, попыталась освободиться из кольца его рук. Её отпустили как-то очень легко. Душа готова была завыть от сожаления, разум же отбивал торжественный марш. Желание вернуться переплелось с необходимостью остаться на расстоянии. Сердце билось в груди, как у неразумной школьницы. Как у той Марины, которой давно уже не было в живых.
Он спокойно наблюдал за её метаниями и слегка опустил взгляд, как будто смутился. Марина не верила глазам, этот человек врывался в её кабинет, вел себя, как наглец, и отчитывал ночью по телефону. Что ему нужно, раз он так переживает?
– Прости, если сделал что-то не то. Не хотел тебя напугать. Ты очень красивая, Марина. И я не знаю, как попросить. Это очень интимная просьба, очень важная.
Видел ли он, чувствовал ли, что сейчас вся она превратилась в огонь. Тот огонь, что давно был заключен в лед хладнокровия и планирования, а теперь рвался наружу, и сдерживать его больше не было возможности.
– Я хотел бы нарисовать тебя.
Марина вздрогнула от неожиданности. Она ожидала от него всего, но не этого. Женщина испуганно сделала шаг назад, забытая кем-то из строителей стремянка с грохотом упала на пол. Слава богу, выплеснувшаяся на пол ярко-желтая краска, не попала на стену. Несколько секунд оба с ужасом разглядывали ее и внезапно рассмеялись. Смех вместе с выплеском скопившегося напряжения.
– Прости, предложение очень неожиданное, – отдышавшись, произнесла, наконец, Марина. – Я даже не знаю, что сказать…
– Соглашайся, я хороший портретист, хоть и пишу людей очень редко.
Этот умоляющий, кристально-чистый взгляд из-под длинных ресниц, плотно сжатые губы и растрепанные волосы. Опущенные плечи, неровное дыхание, то ли переживает, то ли танец тоже вызвал в нем какие-то особенные чувства. Марина понимала, что не сможет ему отказать, даже если он попросит больше.
– Ну, – женщина замешкалась, – почему бы и нет. Позвони завтра утром, я включу тебя в свое расписание.
– Хорошо. Но учти, я хочу увидеть тебя сегодня, – он посмотрел на часы, время на которых уже перевалило за полночь.
***
Марина тихо подошла к будке вахтера и уже собиралась сбросить туфли, но заметила, что старик не спит, а смотрит маленький мерцающий телевизор с длинной антенной. Он увидел свою знакомую и приветливо махнул рукой, подзывая к себе.
– Здравствуй! Тут квитанции принесли, но они в почтовый ящик не влазят, говорят, там заполнено все. Чего не проверяешь?
Женщина удивленно посмотрела на ворчащего старика. Почтовый ящик заполнен? Ей никто не писал лет сто. Все давно перешли на электронную почту. Единственное, что все еще по старинке прислылали почтой – это квитанции. Но они вот, вахтер протягивает, а что же в ящике?
Марина взяла бумажки и, сдержанно поблагодарив старика, подбежала разбирать почту. Стоило открыть железную дверцу, как ей под ноги упало шесть пухлых конвертов из плотной бумаги. Не подписано.
***
Войдя в квартиру, она заперла дверь на ключ и, не снимая плащ, вскрыла одно из писем. Вскрикнула и отбросила листок, как будто бумага обжигала пальцы. К сожалению, далеко он не улетел и плавно приземлился на пол. Надпись и выпавшее фото были хорошо видны в теплом свете гостиной.
«Я помню, как все начиналось, детка»
Она не знала, что её фотографировали. Не помнила. Марина захлопнула дверь в прихожую и зафиксировала стулом, словно письма могли ожить, вломиться в комнату и снова вернуть в ад. От страха и бессилия она смогла лишь расплакаться в перепачканные грифелем ладони. И как раньше не заметила, что остались следы?
Глава 6. Обнажение
Иррационально. Неконтролируемый страх, совершенно пустая голова и дрожащие руки. Марина уснула, только когда на дне бутылки не осталось ни капли красного вина. Снов не было – только пьяная темнота, а утро, как водится, пришло вместе с похмельем и гудящей головой. Безжалостней чем похмелье к себе была сама Марина. Какой черт ее дернул так нервничать из-за пустых угроз? Нужно нанять какого-нибудь профессионала, он в миг найдет виновного – в современном мире мобильников, камер видеонаблюдения и социальных сетей это несложно. Деньги есть.
Собравшись с мыслями, женщина потихоньку начала собирать и себя: приняла душ, переоделась в свежую одежду, чуть подсушила волосы феном и, наконец, сварила кофе. Крепкий напиток быстро привел в чувство, и только стул, доблестно подпирающий дверь в прихожую, напоминал о вчерашних письмах. Нужно было выйти, вновь столкнуться с ними, посмотреть, что внутри остальных. Возможно, тот, кто их прислал, выдаст себя. Она отодвинула стул и медленно потянулась к ручке. Холодная латунь под горящими подушечками пальцев. Телефонный звонок разорвал тишину. Марина вздрогнула и подбежала к лежащему на тумбочке мобильнику. На дисплее «Максим Кравцов».
– Добрый день! Спешу стать частью твоего расписания, – довольный голос парня заставил Марину испытать угрызения совести. Она с этими письмами совсем забыла о своем обещании. – Надеюсь на сегодня.
– Сегодня? – женщина определилась быстро. Дома не хотелось оставаться ни секунды – преследователь совершенно точно знает её адрес. Свой запланированный поход на фитнес Марина благополучно проспала, а других важных планов до вечера у неё не было. На поздний вечер запланирован Дима, но к этому времени она точно освободится. – Хорошо, во сколько?
– Как можно скорее, – быстро произнес художник таким неестественно низким голосом, словно ему перекрыли кислород, и только она могла его спасти. Сердце подпрыгнуло, сделало феерическое сальто и вернулось на место. – Я пришлю адрес смс-кой.
***
Пару часов спустя, после экстренного похода в spa-салон, Марина припарковалась рядом с одиноким небоскребом, неестественно резко крутанув руль. Этот дом уже несколько лет возвышался над самым обычным районом города, состоящим из простых пятиэтажных хрущевок. Кто додумался воткнуть здесь этот рукотворный памятник, Марина не помнила, а вот хай, который подняли жители окрестных домов, весь город запомнит надолго. В итоге рядом ничего больше не построили, а этот монумент современности, так и остался стоять один среди низеньких кирпичных построек.
Мастерская художника, как и положено, находилась на чердаке. Только в этом доме чердак представлял из себя двухэтажный пентхаус со всеми, без преувеличения, удобствами. Точно такой же, только в более престижном районе, купил себе Дима. Марина тогда не впечатлилась ни комфортом, ни шиком, ни видом на ночной город. Простая коробка, только стоит в разы дороже обычной квартиры и огромные окна будут постоянно пачкаться, вызывать клининговую службу замучаешься, да еще и разоришься. Так, размышляя о мужской непрактичности, Марина поднялась на самый верх и, выйдя из лифта, оказалась в небольшом светлом холле.
Рядом с дизайнерской дверью, обшитой деревом с изящной резьбой, висел самый настоящий корабельный колокол. Звонка не было. Марина несколько секунд удивленно смотрела на эту деталь интерьера, а потом, недолго думая, позвонила. Акустика в холле была, что надо, поэтому её «Полундру» совершенно точно слышал не только хозяин квартиры, но и соседи на пару этажей вниз.
– Вообще-то, колокол – шутка. Все говорят, что утром меня из пушки не разбудишь, я предложил им бить в колокола и подвесил. Ты первая, кто решился позвонить в него, а не двадцать раз на смартфон. Я впечатлен, – смеющийся парень впустил Марину, которая чувствовала себя полной идиоткой, внутрь.
Весь первый этаж представлял из себя одну огромную комнату. Даже не так, гигантскую комнату. В одном углу скромная маленькая кухня, в другом – нечто огромное и круглое с кучей подушек, отдаленно напоминающее кровать. В центре – не менее круглый, чем кровать, стол. Диван опоясывал его, оставляя лишь несколько узких проходов в сердце этого дома. Все свободное пространство у окон заставлено инвентарем. Мольберты, кисти, краски. Вдоль дальней стены тянулся стеллаж, сколоченный из необработанного светлого дерева как будто наспех. Вот где было буйство красок в прямом смысле слова: и масляные, и акварели, и мелки для рисования, и баллончики. Выбирай любой формат. Здесь же сложены холсты. Ну и, разумеется, повсюду бардак. Так предсказуемо, что Марина с трудом сдержала улыбку.
– Ну, что мне нужно делать? – спросила она, разглядывая комнату. Интересно, какую же локацию он выберет для своей новой картины с ней в главной роли.
– У меня есть одна просьба, – он немного стушевался и стал еще более странным, чем обычно, глядя куда-то за плечо Марины. – Если откажешься, значит, откажешься. Я в любом случае буду тебя рисовать, но если ты не против…
– Хочешь, чтобы я разделась? – прервала эти спутанные объяснения женщина. Она не любила, когда ходят вокруг да около, особенно, когда сама уже все поняла.
– Откуда ты…?
Его удивленный взгляд внезапно поймал её, опутал, захватил и не дал возможности отказаться. Да и как? Если тебя умоляют яркие голубые глаза, поблескивающие от удивления и желания. Как у ребенка, который держит в руках коробку с запакованным подарком и с любопытством разглядывает, предвкушая сладкий миг, когда сможет разорвать обертку и, наконец, узнать, что там спрятано. Возможно, это его мечта – то, чего он хотел больше всего на свете. Вот она, совсем рядом, их отделяет лишь тонкий слой яркой, шуршащей бумаги, но гложет сомнение. А вдруг, не то или оно разбилось? Испортилось? На секунду мелькнувший в его глазах страх так и не открыть коробку решает всё.
– Я согласна. Хорошо. Я не против позировать так, как ты скажешь, – она с трудом подавила внезапно вспыхнувшее желание прикоснуться к его лицу, на котором мгновенно появилась улыбка. Да, долгожданная улыбка мальчика, что нашел под елкой свой заветный подарок и это был именно он, тот самый, долгожданный. – Узнала я просто. Будь твоя просьба обычной, ты бы так не нервничал вчера и сейчас.
– Если тебе неудобно, то не нужно, – Макс сделал шаг назад, словно испугался внезапно свалившегося на него счастья. – Я все равно тебя нарисую. Твое лицо, как только тебя увидел, я понял, что должен его нарисовать, – он говорил быстро, в запале, опьяненный каким-то непонятным Марине чувством далеким от всего, что она знала. Возможно, это было вдохновение – то самое, доступное лишь художникам и поэтам. – Ты даже не представляешь насколько совершенна для рисунка. Контраст темных бровей с цветом кожи, красивый изгиб, четкая линия губ, прекрасный шейно-подбородочный угол, если еще распустить волосы… они ведь у тебя немного вьются? Точно должны немного виться – будет просто великолепно.
Марина физически ощущала его взгляд, горячий, захваченный желанием. Каждое слово, как прикосновение. Нежное касание бровей и вот он ведет по их изгибу, медленно, будто кистью. Она касается кожи и скользит по скулам, нежно и мягко. Губы щекотно от прикосновения к ним, они невольно приоткрываются, вдыхая воздух, что внезапно раскалился до предела. Шея… Сердце уже давно не бьется ровно и жилка на ней трепещет, как загнанная в клетку птица.
Громкий звонок телефона вырывал из сладкого плена этой иллюзии. «Черт! Дима. Я должна подтвердить сегодняшнюю ночь», – опомнилась Марина, чувствуя себя предательницей или еще хуже, изменщицей. Как будто только что она придавалась здесь утехам с любовником, и ей позвонил муж. Это притом, что художник её и пальцем не тронул, только взглядом. Огонь же пылал во всю, а ноги упорно пытались подкоситься. Дима невольно спас её от себя самой.
