Текст книги "Катастрофы сознания"

Автор книги: Татьяна Ревяко

Соавторы: Николай Трус
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Гесс опять выходит на сцену во время Нюрнбергского процесса. На процессе его увидели рядом с Герингом. Геринг часто обращался к Гессу, жестикулировал, но Гесс не реагировал, а только обводил зал мутным взглядом.

С самого начала на суде вновь всплыла версия о душевном расстройстве Гесса. За нее вначале цепко ухватилась защита.

Было заявлено ходатайство о судебно-психиатрической экспертизе. Гесса подвергала исследованию специальная комиссия, в составе которой были крупнейшие психиатры мира.

На основании осмотра комиссия пришла к выводу: в настоящее время Гесс не душевнобольной в прямом смысле этого слова. Потеря памяти не помешает ему понимать происходящее, но несколько затруднит его в руководстве защитой и помешает вспомнить некоторые детали из прошлого, которые могут послужить фактическими данными.

На основании отчета английского психиатра доктора Риза, который наблюдал Гесса с первого дня его пребывания в Англии, можно судить, что после аварии самолета у Гесса не было никакого мозгового повреждения.

Однако в тюрьме у него появилась мания преследования: он боялся, что его отравят или убьют, а затем объявят о самоубийстве и что все это сделают непременно англичане «под влиянием евреев». В то же время сам Гесс предпринял две попытки к самоубийству, но, как заключил специалист-медик, попытки эти были истерическо-демонстративного характера.

В одном из отчетов психиатров есть такие строки: «С точки зрения психической Гесс находился в твердой памяти, знал, что он обвиняется как высший преступник. Он читал, и по его собственным словам, знаком с обвинением, выдвинутым против него… Потеря памяти у Гесса не является следствием заболевания, а представляет собой истерическую амнезию, основанием которой является подсознательное стремление к самозащите. Такое поведение часто прекращается, когда истерическая личность сталкивается с неизбежной необходимостью вести себя правильно. Поэтому амнезия у Гесса может пройти, как только он предстанет перед судом».

Эксперты сошлись в мнении о том, что Гесс проявляет истерическое поведение с признаками симулятивного характера.

Последнее слово подсудимого Гесса было весьма странным: «Люди, окружавшие меня во время моего пребывания в плену в Англии, вели себя странным образом, позволявшем сделать вывод, что они находятся в ненормальном состоянии и действуют в соответствии с ним… Некоторые из них имели странное выражение глаз. Это были глаза, имевшие стеклянное выражение…»

Гесс прожил долгую жизнь в тюрьме Шпандау – 93 г.

В августе 1987 г. он покончил жизнь самоубийством, повесившись на электрическом шнуре.

«Убийство Рудольфа Гесса?» – книгу с таким названием представило общественности мюнхенское издательство «Друффель-фермаг». Ее написал Вольф-Рюдигер Гесс, сын бывшего заместителя Гитлера. Когда корреспондент газеты «Известия» позвонил автору книги, чтобы узнать, кто считается виновником гибели его отца, между ними состоялся следующий разговор.

– Подозреваю, что это дело рук англичан.

– Знал ли ваш отец нечто такое, что могло бы повредить престижу Великобритании?

– Я могу судить об этом лишь в самых общих чертах, но уверен, что в любом случае это связано с его полетом в Англию.

– Английское правительство распорядилось вновь закрыть архивы, относящиеся к миссии Р. Гесса, хотя срок их тайного хранения уже истек…

– Для меня это главное доказательство заинтересованности англичан в том, чтобы отец не заговорил.

– Почему у кого-то могли возникнуть опасения, что Р. Гесс заговорит?

– Появилась реальная возможность того, что его выпустят из тюрьмы. Весной 1987 г. у меня были контакты с представителями советских властей. Я встречался в Берлине с советским послом, потом была встреча в советском генконсульстве в Западном Берлине. Мне довольно определенно дали понять, что советская сторона согласна на освобождение Р. Гесса. Должен сказать, что я с самого начала не верил в версию, будто только Советский Союз противился освобождению моего отца. Прежде всего, этого не хотели англичане. Я полагаю, что именно готовность советской стороны выпустить Гесса из Шпандау побудила англичан к действиям.

Но тайна гибели Гесса – его не последняя тайна. После его гибели появились версии, что в тюрьме Шпандау умер совсем не Гесс.

25 сентября 1973 г. Хью Томас, в то время хирург английского военного госпиталя в Западном Берлине, сделал потрясающее открытие. Он проводил медицинский осмотр единственного обитателя крепости Шпандау, заключенного номер 7, Рудольфа Гесса и не мог поверить своим глазам. Томас был хорошо осведомлен, что во время первой мировой войны будущий соратник Гитлера был тяжело ранен в левое легкое. Но пациент, который стоял перед ним, не имел на теле никаких следов ранения. Сам доктор Томас был одним из ведущих специалистов по огнестрельным ранам. Он очень хорошо знал, что подобное ранение не может не оставить следов. «Тогда я решил, что история эта – просто выдумка», – рассказывает Томас.

Но совесть ученого не могла успокоиться, он начал искать подтверждения своим предсказаниям. После целого ряда исследований он обнаружил в Западном Берлине официальную фотокопию документов Гесса времен первой мировой войны, в которых отмечено, что 8 августа 1917 г. он был ранен пулей в легкое. Ранение было серьезное, поэтому Гесс провел три месяца в больнице.

Эти сведения подтвердила и Ильза Гесс, супруга бывшего нацистского главаря. В письме, адресованном доктору Томасу, она пишет: «На теле Рудольфа остались следы от ранения. Он был хорошим спортсменом, но из-за поврежденного легкого не мог бегать, потому что задыхался». У Хью Томаса больше не существовало никаких сомнений в том, что человек не был Рудольфом Гессом. Хирург продолжал начатое расследование. Он обратился к истории перелета Гесса 10 мая 1941 г. в Шотландию для встречи с ответственными руководителями, настроенными благосклонно для заключения сепаратного мира с Германией.

Томас нашел адъютанта Гесса Карлхайнца Пинча. Пинч присутствовал при полете. Несколько фотографий. Они сохранились. На них можно разглядеть номер самолета Гесса. Самолет, который приземлился в Великобритании и ныне хранится в военном музее в Дэксфорте, имеет номер NJ+OQ, в то время как самолет, на котором Гесс вылетал из Германии и фотографии которого предоставлял Пинч, был с номером NIC-11. Кроме того, самолет Гесса не имел под крыльями дополнительных резервуаров для топлива. А самолет, долетевший до Шотландии, имел такие резервуары, и один из них был найден на следующий день в реке Клайд.

«Промежуточная посадка для смены самолета была исключена», – считает Хью Томас. Немецкие радары непрерывно вели самолет до Северного моря, после чего он был засечен радарным постом английских войск.

Еще один факт. Перед вылетом Гесс не успел найти подходящего летнего костюма. Он взял его взаймы у своего приятеля, который гораздо крупнее Гесса, Гельмута Кадена. Имя Кадена было написано на подкладке комбинезона. Человек же, задержанный в Шотландии, был одет в костюм, который был ему точно впору, не был подписан. Кроме того, человек, приземлившийся в Шотландии, не имел при себе никаких документов, с помощью которых можно было бы установить личность. Его идентификация была совершена при очень странных обстоятельствах. В Великобритании было несколько человек, которые очень хорошо знали Гесса, но их не вызвали для опознания. Он был опознан двумя не очень компетентными людьми: герцогом Гамильтоном и сэром А. Киркпатриком, бывшим консулом в Берлине, который знаком с Гессом весьма поверхностно.

Вопросы продолжали накапливаться. «Я изучил все протоколы допросов этого человека, – продолжает Томас. – Почему он, направленный с важнейшими предложениями заключить мир, произносит слова абсурдные? Для руководителя такого ранга у него были существенные пробелы, касающиеся как знания собственной страны, так и установленного дипломатического протокола. Арест нацистского руководителя такого масштаба представлял значительный пропагандистский эффект для англичан. Почему тогда Черчилль запретил фотографировать пленного?»

Гесс отказывается видеть своих родных. Такая встреча состоялась только в 1969 г. В этих обстоятельствах вряд ли можно полагаться на утверждение сына Гесса Вольфа Руцдигера о том, что он узнал своего отца. Ему исполнилось всего 3 года в 1941 г., а отца впервые увидел в 1969-м!

В 1979 г. Хью Томас настаивал, чтобы заключенный № 7 был осмотрен международной экспертной группой. Но это не было сделано. Английские архивы, в которых хранятся все сведения по делу Гесса, должны были быть рассекречены в 1972 г. Но все отложено до 2002 г…

Если заключенный в Шпандау не был нацистом номер 2, что же, в сущности, случилось с настоящим Гессом?

По мнению Хью Томаса, все дело в борьбе за власть, которая велась между нацистскими лидерами. По всей вероятности, самолет Гесса был сбит над Северным морем по приказу Геринга. Для него, как главнокомандующего ВВС, не составляло никакого труда организовать исчезновение и подмену Гесса.

Еще одна гипотеза: выступающие против заключения сепаратного мира с Великобританией нацистские боссы узнали о цели полета Гесса. Они убили его и направили в Великобританию двойника.

Гиммлер Генрих

Генрих Гиммлер – главарь СС, правая рука фюрера. Он стал самым сильным человеком после Гитлера и в вопросах жизни, и в вопросах смерти.

Генрих Гиммлер был известен своей пунктуальностью и имел одно хобби – всегда быть безупречным чиновником и примерным главой семьи. И это ему удавалось. На него молилась дочь, с послушанием смотрела жена. Генрих Гиммлер решает, когда его семья будет праздновать Рождество – 17 или 21 декабря, в зависимости от того, когда он приедет домой. И это никого не огорчает. Он может быть спокоен – дома его «поймут» и не скажут ни слова упрека.

«Мы, – говорил Гитлер, – должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это – то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими. Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как черви».

Четко следуя указаниям и воли своего фюрера Генрих Гиммлер, как рейхсфюрер СС и глава германской полиции, делал все для осуществления этих целей.

«То, что может произойти с русским или чехом, – заявляет Гиммлер, – меня абсолютно не интересует. Будут ли они живы или умрут с голоду, как скоты, – для меня это имеет значение только в том смысле, что лица, принадлежащие к этим национальностям, будут нам нужны в качестве рабов. Если десять тысяч русских женщин, которые роют нам траншеи, упадут на землю мертвыми от усталости, мне это безразлично, важно, чтобы нужные нам траншеи были вырыты».

Гиммлер отдает доктору Зигмунду Рашеру приказ начать производство целой серии жестоких экспериментов над заключенными тюрем и лагерей. Эти эксперименты предусматривали увеличение численности чистых арийцев.

Несколько позже к главнокомандующему гитлеровского СС приходит «гениальная мысль». Он решает использовать несколько тысяч политических заключенных в качестве подопытных кроликов для выяснения возможности выживания в условиях разреженного воздуха и при низких температурах – эти эксперименты были нужны для фашистских летчиков. Гиммлер докладывал: «Я лично займусь вопросом поставки для этих опытов асоциальных и преступных элементов из концентрационных лагерей». И Гиммлер вплотную занялся этой проблемой.

Вот выдержка из письма доктора медицины С. Рашера от 17 февраля 1945 г. на имя Генриха Гиммлера, в котором доктор просит перевести его в лагерь, где он мог бы проводить свои опыты над заключенными: «Для таких опытов Аушвиц во всех отношениях более приспособлен, чем Дахау, поскольку там более холодно и территории больше. Потом, это будет меньше привлекать к себе внимания (испытуемые кричат, когда замерзают).

Если, уважаемый рейхсфюрер, в наших интересах ускорить важные для армии опыты в Аушвице (Люблине или в каком-либо другом лагере на Востоке), то я вас покорнейше прошу дать мне в ближайшее время приказание, чтобы я еще смог использовать последние зимние холода.»

Потом пошли рапорты и отчеты об экспериментах. Их тщательно прочитывал сам Генрих Гиммлер. Отдавал приказы, делал выводы. Вот один из них: «Одного пленного из лагеря Дахау положили на носилки и совершенно раздетого выставили вечером из барака на улицу. Его накрыли простыней. В течение ночи каждый час на него выливали ведро холодной воды. Объект оставался до утра на открытом воздухе при температуре 20–21 градус ниже нуля…»

14 апреля 1945 г. Гиммлер отдаст приказ: «Комендантам лагерей Дахау и Флоссенбюрг.

Лагерь должен быть немедленно эвакуирован. Ни один заключенный не должен попасть живым в руки врага.

Генрих Гиммлер.» Так нацисты стремились скрыть и уничтожить следы своих преступлений, когда стало ясно, что война проиграна. Повсеместно они вели раскопки и сжигали трупы, находившиеся в могилах.

Уже в начале 1945 г. Гиммлер стал втайне готовиться к сделке с Западом. Себе в помощники он взял эсэсовского главаря Шелленберга. В феврале Шелленберг организовал в Берлине встречу Гиммлера с графом Бернадоттом – представителем шведского Красного Креста. Во второй раз Бернадотт приехал в Берлин в начале апреля. Но тогда еще Гиммлер «не созрел», чтобы выложить свои карты на стол. И только в ночь с 23 на 24 апреля Гиммлер решил, что время настало. Гитлер был уже ему не страшен. Он потерял реальную власть: Берлин был окружен, фюрер действовал исключительно по телефону. Сам же Гиммлер имел все еще реальную власть – эсэсовские части были с ним.

Встреча Гиммлера с Бернадоттом состоялась в подвале шведского консульства в Любеке при свете свечей, поскольку город подвергался постоянной бомбардировке, и было отключено электричество. Переговоры длились около пяти часов.

В разговоре с Бернадоттом Гиммлер был цинично откровенен. Гитлер, сказал он, наверное уже мертв или умрет в ближайшие дни. Это дает ему полное право вести переговоры от имени империи.

Сохранились подробные воспоминания Бернадотта о встрече с Гиммлером. Вот важная часть этой записи:

Гиммлер: «В том положении, которое сейчас создалось, у меня развязаны руки. Чтобы спасти возможно большие части Германии от русского вторжения, я готов капитулировать на Западном фронте, с тем, чтобы войска западных держав как можно скорей продвинулись на восток. Однако я не хочу капитулировать на Востоке. Я всегда являлся заклятым врагом большевизма и всегда останусь таковым».

В ответ Бернадотт попросил у Гиммлера заверения, что «Дания и Норвегия также войдут в акт о капитуляции (перед Западом), подписанный Гиммлером». «Гиммлер, – пишет Бернадотт, – ответил не размышляя, что он на это согласен».

После переговоров Бернадотт согласился передать предложения Гиммлера своему правительству, которое одно могло решить, следует ли доводить эти предложения до сведения союзников.

Не мешкая, Гиммлер написал письмо министру иностранных дел Швеции Кристиану Гюнтеру, в котором просил его содействовать передаче предложений американцам.

После отъезда Бернадотта Гиммлер почувствовал себя окрыленным. Он уже начал прикидывать примерный состав нового правительства и заявил Шелленбергу, что вместо НСДАП создаст партию «национального единства».

Гиммлер был автором девиза СС «В верности наша честь» – и предал Гитлера. Он превозносил силу, твердость и смелость, сам будучи при этом вялым, слабым и трусливым.

Но уже на следующий день после переговоров было опубликовано заявление президента Трумэна, в котором отметалась любая возможность частичной односторонней капитуляции Германии. Это заявление развеяло в прах все надежды Гиммлера.

Его план провалился. 27 апреля Бернадотт снова прилетел в Германию с известием, что западные державы отклонили предложение Гиммлера. Рейхсфюрер полагал, что союзники готовы признать в нем нового немецкого фюрера, и это, конечно, свидетельствует о том, что и по-человечески, и как политик он был не слишком умен и не мог трезво оценить ситуацию. О сговоре на Западе не могло быть и речи, ведь Красная Армия фактически разгромила военную машину нацистов. Сделать что-либо за ее спиной было практически невозможно.

Сам не подозревая, Гиммлер сыграл на руку своим соперникам Геббельсу и Борману. 28 апреля еще работавшие радиоприемники приняли передачу радиостанции Би-би-си, в которой со ссылкой на телеграфное агентство Рейтер сообщалось о встрече Гиммлера с Бернадоттом и ответ западных держав. С этим сообщением Геббельс пришел к Гитлеру. Фюрер впал в дикое бешенство и вместе с тем в отчаяние. «Верный Генрих» был вымыслом от начала до конца. После этого Гитлер стал диктовать своей секретарше завещание.

В соответствии с последней волей фюрера, Геринг и Гиммлер смещались со всех своих постов; он отрекался от них и требовал, чтобы имена их были обречены на позор и поругание: «Геринг и Гиммлер – не говоря уж о их нечестности по отношению лично ко мне – нанесли колоссальный вред народу и германской нации, вступив без моего ведома и разрешения в тайные переговоры с врагом и пытаясь противозаконно захватить власть в государстве». Оба они исключались из партии, лишались всех наград, должностей и чинов.

Наступила последняя одиссея для Гиммлера. Расставшись с графом Бернадоттом в Любеке, он принялся кружить по еще не занятой союзниками территории, подобно хищнику, попавшему в западню. И западня эта становилась все более и более тесной. Еще немного – и она замкнется. Сначала Гиммлер направился в Берлин, не зная, что его измена Гитлеру уже стала известной. Однако попасть туда оказалось невозможным. Тогда он повернул на север и достиг Фюрстенберга, где расположилась штаб-квартира военного командования.

Потом Гиммлер заторопился к датской границе на встречу с Шелленбергом. Шелленберг к тому времени уже съездил в Данию и вернулся во Фленсбург. 30 апреля он узнал, что освобожден от всех постов и обязанностей. Гитлер догадался, что Шелленберг причастен к инициативам Гиммлера и, карая других, не обошел и его. Обязанности Шелленберга переходили к оберштурмбаннфюреру Банку, начальнику политического отдела СД, и к оберштурмбаннфюреру Скорцени, начальнику военного отдела.

На Шелленберга эта новость уже не произвела большого впечатления. Он тут же отправился на встречу со своим начальником. 1 мая к ним пришла новость о самоубийстве Гитлера и о назначении Деница преемником, рейхспрезидентом и верховным главнокомандующим вооруженными силами.

Гиммлер виделся с Деницем накануне, проезжая через находившийся в нескольких километрах от Любека Плен, где расположился межармейский штаб вермахта.

Шелленберг, который сопровождал Гиммлера в Плен, решил установить необходимый контакт с Шверином фон Крозигом, членом правительства, а в следующую ночь выехал в Данию для продолжения своих переговоров. Капитуляция застала его в Стокгольме.

А Гиммлер последовал за новым правительством, которое переехало 4 мая из Плена в Мюрвик недалеко от Фленсбурга, где обосновалось в морской школе. Нового президента окружала когорта обезумевших людей. Военные все еще развивали идею о продолжении борьбы в Норвегии. Дениц созвал к себе рейхскомиссара Тербовена, генералов Бема и Линдермана, чтобы обсудить с ними возможность организации сопротивления в Скандинавских странах. Множество известных деятелей нацистской партии искали возможность примазаться к новому правительству. Они все еще не соглашались с мыслью, что судьба их уже решена.

В этой толпе, жившей слухами и всяческого рода ложными новостями, попытался затеряться Гиммлер в тот момент, когда наконец 7 мая было принято решение о безоговорочной капитуляции Германии.

В тот же день рейхсфюрер СС стал весьма обременительным для нового правительства и был из него выведен. Гиммлер ощутил нависшую над ним угрозу и скрылся.

Дальнейшее местонахождение Гиммлера было неизвестным. По всей вероятности, он нашел себе временное убежище где-то в окрестностях Фленсбурга и скрывался там вместе с кучкой эсэсовцев, которые все еще оставались верными ему. В течение нескольких недель ему удавалось обмануть преследующие его спецслужбы союзников. Во все части и подразделения были разосланы его фотографии.

20 мая Гиммлер решил найти надежное убежище в Баварии. Туда он отправился в сопровождении десятка офицеров-эсэсовцев, которые все еще оставались верными ему.

21 мая по дороге из Гамбурга в Бремен была замечена небольшая группа мужчин. Она остановилась перед английским контрольно-пропускным пунктом. К проходу подошел человек, протянувший военному чиновнику документы на имя Генриха Хитцингера. Его левый глаз был закрыт повязкой. Сильно поношенная одежда никак не выделяла его среди прочих беженцев. Однако неуверенность и наличие документов (постовые привыкли, что обычно люди шли без всяких бумаг) привлекли внимание. Этого гражданина вывели из толпы и завели в караулку. До решения его судьбы подозрительный субъект был помещен в тюремную камеру находившегося неподалеку лагеря.

Но, конечно же, никому и в голову не приходило, что человек с черной повязкой это и есть Гиммлер, сбривший свои знаменитые усики.

Конечно, Генрих Гиммлер с его опытом работы в полиции, знал, что установить его личность не составит труда. Он не смог вынести того, что с ним обращаются как с тысячами безвестных солдат. Гиммлер попросил о встрече с комендантом лагеря. Вскоре его ввели в кабинет. Гиммлер снял повязку и представился:

– Я Генрих Гиммлер, я хочу сделать важное и срочное сообщение маршалу Мотгомери. Может он рассчитывал на побег во время следования?

Гиммлера направили в Люнебург и передали в руки служб безопасности. Его осматривал врач, все его карманы были обысканы. В одном из карманов обнаружили крупную ампулу цианистого калия. Затем Гиммлера переодели в поношенную английскую форму и посадили под замок до прибытия полковника Мерфи, которому маршал Монтгомери поручил заниматься задержанным. Сразу после прибытия Мерфи принялся расспрашивать о мерах предосторожности, принятых до его приезда.

– А проверили ли у него рот? – спросил он. – Чаще всего нацисты прячут капсулу с цианистым калием под языком или в одном из искусственных зубов. Капсула, найденная в кармане, может быть положена туда лишь для отвода глаз.

Тогда врач снова отправился осматривать Гиммлера. Когда он приказал ему открыть рот, Гиммлер свел челюсти. Что-то хрустнуло, и он замертво упал.

Все попытки вернуть Гиммлера к жизни оказались напрасными. Так, растянувшись на паркете среди английских военных, которые пытались вызвать у него рвоту, покончил свою жизнь рейхсфюрер СС.

За несколько лет до этого, в 1938 г., он говорил, обращаясь к своим офицерам: «Я не понимаю человека, который выбрасывает свою жизнь как поношенную рубашку, думая таким образом избежать трудностей. Такого человека надо просто закапывать, как животное».

Его труп, сфотографированный союзными военными корреспондентами, был предан земле. Местонахождение этой могилы держится в секрете.

Круг жизни Гиммлера замкнулся. Чтобы преодолеть бессилие и слабость, он должен был завоевать абсолютную власть. Когда эта цель была достигнута, он попытался удержать власть, предав своего кумира. Попав в лагерь для военнопленных и оказавшись там одним из сотен тысяч простых солдат, он не выдержал испытания и предпочел смерть. Лишение власти было равноценно для него утрате своего «я».