Текст книги "Этика: учебное пособие"
Автор книги: Татьяна Горелова
Жанр:
Культурология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Живи незаметно.
Гегесий и его последователи утверждали, что высшее благо – удовольствие – мимолетно, преходяще и недостижимо для человека; жизнь – непрерывная цепь страданий, поэтому выход человек может найти только в смерти, которая одна освобождает от страданий. Взгляды Гегесия вели в тупик, потому что этика самоубийства никак не может удовлетворить людей. Она могла бы иметь успех в Древней Индии, где имело место представление о реальном мире как иллюзии, но не в Древней Греции. Гегесий довел учение киренаиков до абсурда и привел его к гибели, хотя был по своему логичен.
Эпикур. Философом, который вступил с ним в бой, был Эпикур, один из последних в плеяде греческих этиков, которым эта наука обязана своим возникновением и расцветом. Эпикур родился на о. Самосе, по-видимому, в 341 г.
до н. э., и, по некоторым данным, будучи на военной службе в Афинах, слушал лекции Аристотеля, но учеником его не стал. С Аристотелем прервалась линия преемственности и передачи знания «из рук в руки», которая шла от Сократа, и это совпало с гибелью питавшей философию живительными соками греческой демократии, которая была разгромлена воспитанником Аристотеля Александром Македонским.
Интересуясь с детства тем, чем пристало интересоваться философам, Эпикур в 12 лет поставил в тупик школьного учителя вопросом о происхождении Хаоса, из которого получается Космос. Философией, как он сам говорил, он начал заниматься с 14-летнего возраста. После окончания военной службы много странствовал, начав учить философии, а в 306 г. до н. э. основал в Афинах свою школу в приобретенном для этой цели саду, на воротах которого начертал надпись: «Гость, тебе будет здесь хорошо, здесь удовольствие – высшее благо». При входе посетителя ждали кувшин с водой и лепешка. Школа получила название «Сад Эпикура». Все члены общины были связаны узами теснейшей дружбы и взаимной симпатии. На равных правах в нее входили и женщины, и рабы, чего не могло быть у Платона и Аристотеля. Эпикур основал общество друзей-единомышленников, и оно просуществовало 600 лет.
Относительно проповеди Гегесия Эпикур высказывался так: человек, который призывает к самоубийству, сам должен прежде уйти из жизни, если она ему не нравится. Признав логику Гегесия правильной и сохранив основную предпосылку киренаиков, что главная цель человека – наслаждение, Эпикур существенно преобразовал их систему.
Принцип удовольствия, по Эпикуру, заложен в самой основе человеческой жизни, и ему нужно следовать. На вопрос, для чего нужна добродетель? – Эпикур отвечает: чтобы приносить человеку удовольствие и делать его счастливым. «Красоту, добродетель и тому подобное следует ценить, если они доставляют удовольствие; если же не доставляют, то надо с ними распрощаться»[138]138
Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 226.
[Закрыть]. Аристотель шел от идеализма Платона к реальному человеку, рассматривая добродетели как его свойства; материалист Эпикур пошел еще дальше и выше всего поставил чувство, а не разум. У Эпикура разум подчинен телу, а не наоборот, как у Сократа, Платона, Аристотеля. «Начало и корень всякого блага – это удовольствие чрева»[139]139
Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969. Т. I. С. 360.
[Закрыть]. В основе человека лежат материальные потребности. «Не считай нисколько не согласным с учением о природе [т. е. неестественным] то, что когда кричит плоть, кричит душа»[140]140
Там же.
[Закрыть]. Но все же, в соответствии с общегреческим представлением о человеке, Эпикур считал, что наибольшие удовольствия человеку доставляет то, что оправдано разумом.
Создавая свою систему в полемике с Гегесием, Эпикур иначе определил само наслаждение. Если киренаики понимали его как плавное движение, то Эпикур признал еще и наслаждение покоя, причем ему отдал предпочтение, поскольку, с его точки зрения, динамические наслаждения всегда сопровождаются предшествующим желанием, приносящим страдания (С + Д.У., где С – страдание, Д.У. – динамические удовольствия), а статические удовольствия – нет. Статические наслаждения – это наслаждения от достижения цели, некое состояние равновесия без страдания (С.У. – С). Разъясняя эти различия, Б. Рассел пишет, что киренаики наслаждением считают сам процесс еды, а Эпикур – состояние насыщения, когда есть уже не хочется. «Эпикур, кажется, хотел бы, если это было возможно, всегда находиться в состоянии человека, умеренно поевшего и никогда – в состоянии человека, который сильно хотел бы есть»[141]141
Рассел Б. История западной философии. М., 1959. С. 263.
[Закрыть].
Стимулом динамических удовольствий является желание. Но все ли желания следует исполнять? Нет. В связи с ролью желаний в соотношении наслаждения и страдания Эпикур разрабатывает свою концепцию желаний. Эпикур делит желания на естественные и вздорные (желание почестей, например), а естественные – на необходимые (пища, жилище) и не необходимые (изысканные яства и т. п.). «Не следует насиловать природу, следует повиноваться ей, а мы будем повиноваться ей, необходимые желания исполняя, а также естественные, если они не вредят, а вредные сурово подавляя»[142]142
Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 220.
[Закрыть].
Естественных необходимых желаний вполне достаточно для счастья. «Богатство, требуемое природой, ограничено и легко добывается; а богатство, требуемое вздорными мыслями, простирается до бесконечности»[143]143
Лукреций Кар. О природе вещей. Т. 2. М., 1947. С. 603.
[Закрыть]. Желания человека, хочет сказать Эпикур, бесконечны, а средства их удовлетворения всегда ограничены. Поэтому конфликт неизбежен. «Ничего не достаточно тому, кому достаточно мало»[144]144
Там же, с. 623.
[Закрыть]. Отсюда зависть и т. п. Чтобы понапрасну не расстраиваться, лучше ограничить себя необходимым. А необходимы лишь те желания, неудовлетворение которых ведет к страданию. Если неудовлетворение желаний не ведет к страданию, то от них следует отказываться, так как само желание связано со страданием, и таким образом страдание будет превышать удовольствие. Для необходимых желаний имеет место формула С + Д.У. – С, а для не необходимых С + Д.У., чтобы делать всегда правильный выбор – в пользу удовольствия, превышающего страдания, – необходимы мудрость и благоразумие.
Бывает так, что нам неприятно выполнять какую‑то работу: готовиться к занятиям, мыть посуду и т. д., но понимаем необходимость ее выполнения и, увлекшись и втянувшись в нее, начинаем получать удовольствие от самой работы и чувствуем удовлетворение, когда ее сделаем. В то же время мы можем вначале чувствовать удовольствие от безделья, но в какое‑то время начинаем переживать из-за того, что потеряли время, в которое можно было сделать что‑то полезное. «Не удовольствие, возникающее от природы, делает извне зло человеку, но стремление, связанное со вздорными мыслями», – писал Эпикур[145]145
Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 233.
[Закрыть]. «Лучше вытерпеть… некоторые страдания, чтобы насладиться большими удовольствиями; полезно воздержаться… от некоторых удовольствий, чтобы не терпеть более тяжких страданий»[146]146
Там же, с. 233.
[Закрыть].
При оценке удовольствия Эпикур отказался от критерия интенсивности и избрал другой критерий – длительность. При этом критерии необходим подсчет соотношения удовольствия и страдания, и душевные удовольствия и страдания оказываются большими, чем телесные, так как связаны с прошлым и будущим.
Стало быть, к душевным удовольствиям следует больше стремиться, а душевных страданий больше избегать. «Физическое страдание, без сомнения, большое зло, но если оно остро, то оно коротко, а если длительно, то его можно переносить с помощью умственной дисциплины и привычки думать о приятных вещах, невзирая на эту боль»[147]147
Рассел Б. История западной философии. М., 1959. С. 264.
[Закрыть]. По Эпикуру, надо не избегать страданий, а побеждать их. Должно стремиться к нравственной стойкости в перенесении страданий, которые от нас не зависят. Физическим страданиям надо противопоставлять ясность и силу мысли.
Мудрость избавляет от ложных страхов и ложного понимания удовольствия. Благоразумие учит, что «нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно»[148]148
Эпикур. К Менелаю.
[Закрыть].
К душевным удовольствиям Эпикур относит знания и дружбу и отсюда видно, что термин «эпикуреец», которым мы называем человека, любящего вкусно поесть, понежиться в постели, больше относится к киренаикам, чем к Эпикуру. Но поскольку учение Эпикура приобрело большую известность, то и слово «эпикуреец», мало связанное с Эпикуром, дошло до нас.
Для Эпикура, как и для киренаиков, чувства – источник счастья. Критерий счастья для киренаиков и Эпикура – чувство приятного, но уже киренаики говорили о разумном наслаждении, а Эпикур наполняет принцип удовольствия нравственным содержанием. Первое практическое житейское правило для сохранения состояния удовольствия – умеренное пользование дарами жизни, предпочтение духовных удовольствий чувственным. Если для киренаиков высшим благом было мгновенное телесное наслаждение, то для Эпикура – длительное отсутствие страданий. Через устранение телесных страданий и душевных тревог человек приходит к здоровью тела и безмятежности души, что является целью счастливой жизни.
Для понимания учения Эпикура важно знать, что с молодых лет он страдал тяжелейшим и неизлечимым недугом, причинявшим ему такие страдания, что он во время приступов терял сознание от боли. Может быть, поэтому избегание страданий он считал высшим благом. По крайней мере собственная болезнь обращала его к важности физического в человеке.
Эпикур изучал пределы страданий и наслаждений. Исследовал он чувства безопасности и страха, и это понятно, поскольку перед его глазами были судьбы философов, да и вообще в Греции в период македонского нашествия жить было нелегко. Чтобы преодолеть душевные страдания, надо, по Эпикуру, избавиться от страха перед богами, смертью и природой. Эпикур призывал не бояться ни богов, которые, по его мнению, не оказывают никакого влияния на жизнь людей, а просто-напросто блаженствуют на небесах, иначе они как всемогущие и всеблагие не допустили бы зла на земле; ни смерти, которой нет, пока мы живы, а когда она есть, нет нас. Эпикур также хочет освободить людей от страха природной необходимости, судьбы. «В самом деле, лучше бы было следовать мифу о богах, чем быть рабом судьбы физиков; миф дает намек на надежду умилостивления богов посредством почитания их, а судьба заключает в себе неумолимую необходимость»[149]149
Лукреций Кар. О природе вещей. Т. 2. С. 599.
[Закрыть]. Изучение природы, по Эпикуру, необходимо только для избавления от страха.
Принципом свободы воли Эпикур обосновал возможность независимости человека от общественных связей. Мы видим, как активно киники пытались воздействовать на окружающих, как Платон пытался воплотить в жизнь свой идеал государства. Ни к чему подобному не стремился Эпикур, и это связано с упадком общественной жизни и философии в его время. Лозунг Эпикура: «живи незаметно». И хотя Эпикур основал свою собственную школу, она напоминала замкнутую пифагорейскую общину, а не платоновскую Академию.
Умер Эпикур в 270 г. до н. э. Спустя два столетия на мраморной стелле были высечены слова, выразившие суть его этики.
Нечего бояться богов,
Нечего бояться смерти.
Можно переносить страдания.
Можно достичь счастья.
Нарушалась нормальная размеренная трудовая жизнь греческих городов, поэтому теперь проблемы страдания и наслаждения вышли на первый план. Эпикур жил в то время, когда независимая республика погибла, и он не считает все законы справедливыми. Жить надо не по законам общества, а по природе. По Эпикуру, справедливость относительна и зависит от обстоятельств. Этот вывод подсказала ему сложная судьба древнегреческих городов. Государство для Эпикура уже не «общее достояние», а необходимое зло. Кто желает сохранить душевный покой, должен жить в уединении. Вместо участия в общественных делах на первый план выходит личная дружба. Эпикур пишет: «В наших ограниченных обстоятельствах дружба надежнее всего». Дружбу, в отличие от своих предшественников киников, высоко ценили и стоики.
Стоики. Основателем стоицизма был Зенон из Китиона, греческого города на Кипре. Нескладный, слабосильный, с кривой шеей, попав в Афины, он пришел в восторг, прочитав в книжной лавке «Воспоминания о Сократе» Ксенофонта, и спросил у продавца, где можно найти подобных людей. Мимо лавки как раз проходил киник Кратет, ученик Диогена. «Вот за ним и ступай», – посоветовал продавец. Зенон стал учеником Кратета, а затем сам стал учить, прохаживаясь взад и вперед по портику, который назывался Расписной Стоей, отсюда его ученики и получили название стоиков.
Стоики говорили, что философия похожа на фруктовый сад, где логика является оградой, физика‑деревьями, а этика – плодами. По их представлениям, вначале существовал только огонь (так считал и Гераклит), затем появились другие первоэлементы (воздух, вода и земля), а из них произошла Вселенная. Но рано или поздно свершится космический пожар, и все снова превратится в огонь. Это не конец, а завершение цикла: процесс же будет продолжаться вечно. Все, что случается, случалось раньше и случится снова и не однажды, а бесчисленное количество раз.
В мире два начала: страдательное – вещество и деятельное – бог, представляемое как неотделимое от вещества дыхание. Бог (он же Ум, Судьба, Зевс) наполняет собой весь мир, как мед наполняет пчелиные соты. Бог – душа мира, и в каждом из нас содержится частица божественного огня.
Душа человека должна быть замкнута в себе, чтобы телесные страдания не сопровождались душевными. Человек должен поступать в соответствии с волей богов и проникаться внутренней силой и стойкостью от сознания этого. Важна не жизнь как таковая, а ее нравственное содержание. Зенон любил повторять: «Не в силе добро, а в добре сила».
В мире все предопределено, но лучше, если мы по своей воле будем действовать в согласии с природой, в то время как дурных людей можно сравнить с собакой, привязанной к тележке и вынужденной идти туда, куда едет тележка. Эпикур, как и Аристотель, доказывал наличие свободы воли у человека. У стоиков – строгая необходимость поступков.
Природа для стоиков – закон, разум (как космос не просто все, находящееся за пределами Земли, а разумно и гармонично устроенный мир). Жить по природе означает стремиться к добродетели, которая достигается таким усовершенствованием человеческого разума, при котором он становится тождественным объективным природным законам, а жизнь человека вследствие этого становится согласной как с собственной истиной и идеальной природой, так и с природой вообще. Это и есть достижение назначения человека, ведущее к счастливой жизни.
Действие, согласное с природой, Зенон назвал надлежащим. Надлежащие поступки – чтить родителей, братьев, отечество, любить друзей. Это свидетельство о том, что стоики отошли от презрения своих предшественников киников к внешнему миру. Наивысшее благо для стоиков – добродетель. Б. Рассел отмечает, что стоик добродетелен не для того, чтобы делать добро, но делает добро, чтобы быть добродетельным[150]150
Рассел Б. История западной философии. С. 274.
[Закрыть]. Стоики делили добродетели и пороки на первичные и вторичные. Например, неразумие, трусость, несправедливость, разнузданность – первичны, а невоздержанность, тугоумие, неспособность к совету – вторичны[151]151
Диоген Лаэртский. Цит. соч. С. 275.
[Закрыть]. У стоиков нет ступеней добродетели. «Как палка бывает или прямая, или кривая, так и поступок – или справедлив, или несправедлив»[152]152
Там же, с. 284.
[Закрыть]. Не может быть и такого, чтобы человек имел одну какую‑либо добродетель и не имел других. Кто имеет одну добродетель, тот имеет и все.
Стоики, как и киники, считали, что добродетели достаточно для счастья, но с их точки зрения состояние внутренней свободы не является полным безразличием ко внешнему, а связано с признанием его относительной ценности или отсутствием таковой. Богатство, славу, здоровье, силу и т. п. стоики относят к предпочтительному безразличному, называя этим имеющее ценность для жизни, и, таким образом, отходят от аскетизма киников.
В то же время вопреки Аристотелю стоики считали, что истинное назначение разума состоит не в том, чтобы находить «золотую середину» между противоположными чувствами, но в освобождении от страстей. Страсть, по Зенону, есть неразумное и несогласное с природой движение души или же избыточное побуждение. Четыре основных вида страстей – желание, страх, наслаждение, скорбь. Ключевые слова для стоиков: апатия — идеальное состояние души, неподверженной страстям, и автаркия — самостоятельность, независимость от чужого и умение довольствоваться своим.
Как и киники, стоики отрицали значение наслаждения, но главным для них было не естественная жизнь, а жизнь, отданная выполнению долга, как его понимал разум. Они считали, что надо не отворачиваться от мира, а принимать его таким, каков он есть. Главное правило практической морали стоиков – покорность судьбе. Стоики были горды своей покорностью и этим отличались от христиан, которые проповедовали смирение. Над стоиками не стояло личного бога, перед которым необходимо смиряться, а было лишь безличное дыхание, к которому принадлежал и сам человек. Отсюда гордость и отсутствие жалости и сострадания к другому и к самим себе. Если же телесные страдания нарушают покой души, то лучше добровольно уйти из жизни. Так и поступали стоики, начиная с Зенона.
Пожалуй, концепция стоиков дошла до нас в наиболее точном виде, и мы под стоицизмом понимаем примерно то, что и древние греки. Это говорит о том, что данное мировоззрение подходило к условиям жизни в различные периоды истории. Следовать ему трудно, но идеал остался в памяти человечества, как, скажем, мы помним имена героев. Это модель поведения, когда человек потерял власть над внешними обстоятельствами. Но когда он ее имел?
У двух противоборствующих течений – эпикурейцев и стоиков – при всех их различиях было и нечто общее, определявшееся спецификой общественной жизни в Древней Греции. Безмятежность (атараксия) Эпикура сродни бесстрастию (апатии) стоиков. Как преодолеть страдание? Избавиться от него, нейтрализовав или вытерпев. В этом Эпикур и стоики были едины. Два пути избегнуть страдания – умственное удовольствие и добродетель. Но если признать, что добродетель приносит удовольствие, то точки зрения сближаются. Общим было стремление к единству с природой, опора на нее, а не на государственные законы, хотя природу они понимали противоположным образом. Для Эпикура образцом была жизнь живых существ с их чувствами и переживаниями, для стоиков – веления разума.
Требование жизни согласно с природой вытекало из представления стоиков и Эпикура, что человек – часть природы. «А всякой части природы хорошо то, что приносит природа целого для ее сохранения»[153]153
Марк Аврелий. Размышления. Л., 1985. С. 9.
[Закрыть]. Разумная душа для стоиков – часть единой божественной души (здесь стоики подходят к сократовскому отождествлению добродетели и знания). Поэтому общее благо выше личного.
Причастность к разуму и добродетели позволяет человеку стать равным богу. Стоический мудрец выступает подобием бога, и его так и называли «равным богам».
Еще момент сходства – убежденность и тех и других, что человек может быть счастлив вне зависимости от внешних обстоятельств. «Человек сам творец своего счастья и от него все зависит». Но, по Эпикуру, для этого надо убежать от мира; по мнению стоиков – покориться судьбе. Это внешнее и внутреннее бегство – от мира и от себя. Мы ничего не можем сделать с внешними обстоятельствами, но внутренне все зависит от нас: и добродетель (у стоиков), и удовольствие (у Эпикура). Конечно, эта точка зрения крайне индивидуалистична.
В эпоху гибели древнегреческого государства-полиса наиболее умные люди начали отходить от общественной жизни, становившейся все более развращенной. Для философа было два пути: удалиться от общественных дел, что сделал Эпикур (единственное благо по отношению к миру, говорил он, быть свободным от мира), или, наоборот, несмотря, быть может, на неминуемое поражение, вступить в бой, к чему были готовы стоики, утверждавшие, что человек не может быть лишен добродетели в силу внешних причин и в любом случае должен сохранять их. Если киники демонстрировали стойкость по отношению к природным условиям жизни, то стоики делали то же самое по отношению к социальным условиям.
Скептики. В конце III века до н. э. философия возвращается к Сократу и идущим от него школам киренаиков и киников. Последователи киренаиков примкнули к эпикурейцам, а последователи киников – к стоикам. Когда возникают две противоположные школы и не ясно, кто из них прав, может приобрести вес точка зрения, что не прав никто и истина недостижима, тем более что философ, как мы установили в самом начале, напоминает стрелка в тумане. С течением времени в Древней Греции все большее влияние стали приобретать отрицавшие возможность что‑либо доказать скептики (в буквальном переводе «высматриватели», потому что, как писал Диоген Лаэртский, они всегда высматривают и никогда не находят)[154]154
Диоген Лаэртский. Цит. соч. С. 354.
[Закрыть].
В древнегреческой философии всегда был силен скептический момент. Сократ считал, что человеку не познать окружающий его мир, а все, что он может и должен, это познать самого себя. Главный аргумент античных скептиков в том, что существуют разные точки зрения по различным вопросам, а какая из них истинна, определить невозможно. В области этики скептики отрицали возможность доказать предпочтительность одного поведения другому и предпочитали воздерживаться от суждений. Если в состоянии сомнения ум не знает, что выбирать, то в состоянии воздержания он знает, что не надо ничего выбирать. Девиз скептиков: «Ничего не определять, ни с чем не соглашаться».
Из воздержания от суждений следует невозмутимость, потому что мы не можем знать, что произойдет в следующий момент. Про одного известного скептика рассказывали такую легенду. «На корабле во время бури, когда спутники его впали в уныние, он оставался спокоен и ободрял их, показывая на корабельного поросенка, который ел себе и ел, и говоря, что такой бестревожности и должен держаться мудрец»[155]155
Диоген Лаэртский. Цит. соч. С. 354.
[Закрыть].
Итак, пройдя круг развития, философия и этика, похоже, вернулись к тому, с чего начали: к сократовскому «Я знаю, что я ничего не знаю» с добавлением «Я даже не знаю, что я ничего не знаю». Но этот круг не был бесполезен. Именно в нем зародились философия и этика. Теперь мы находимся при закате древнегреческой философии. Хотя еще будут всплески волн, но единая творческая традиция передачи знаний от учителей к ученикам потеряна и начинается застой.
В чем причина упадка древнегреческой философии? В соответствии с теорией циклов мы можем считать, что причина естественна: как физический плод развивается, созревает и затем начинает гнить, так и духовный плод. Несомненно, была еще одна причина – изменение общественной ситуации. Одним из условий появления философии было утверждение демократического правления в Афинах. Гибель демократии стала одной из важнейших причин упадка философии и ее престижа. Этапы развития античной этики можно также представить в виде следующей схемы (рис. 2).
Рис. 2. Престиж античной этики в глазах современников
Схема позволяет ответить на вопросы, которые встают при изучении древнегреческой этики.
1. Почему Сократ ничего не писал? Престиж этики, как и вообще философии, еще не был столь большим, чтобы трактат философа много значил. Так стало только после смерти Сократа, когда были созданы основные этические учения и система Платона.
2. Почему Сократ с укором сказал Антисфену: «Сквозь дыры твоего плаща вижу все твое тщеславие»? Сократ еще не знал нарастающей силы философии и степени ее воздействия на окружающих, а Антисфен это почувствовал и использовал для эпатажа. Но для Эпикура это опять стало невозможным, и он критиковал киников за их образ жизни, признав высшим благом личный покой. На вершине престижа Платоном и киниками была сделана попытка изменить людей и общественный строй, но она оказалась неудачной. Платон еще думал, что способен устроить идеальное государство и что философы должны управлять государством, но Эпикур и Зенон так уже не считали, потому что изменилось положение философов. Стали нужны совсем иные качества: не мудрость, а исполнительность, не справедливость, а покорность. Этих качеств нет в классификации добродетелей Аристотеля, потому что они могли принадлежать только рабам.
3. Почему так высоко следует оценить престиж? Потому что он позволяет и самому обладателю, когда на него смотрят и ждут чего‑то необыкновенного, полнее развить свои способности и помогает другим понять и оценить его в полной мере. Престиж – показатель развития данной отрасли культуры. В середине V в. в Древней Греции утверждается демократия и одновременно растет престиж философов, помогавших людям в процедуре совместного принятия решений. На вершине философии в 60-х года IV в. творили сразу пять выдающихся философов. Еще жили Антисфен и Аристипп, проповедовал Диоген и пришел учиться в платоновскую Академию Аристотель. С гибелью демократии падает престиж философии.
Подведем итоги. В эпоху кризиса древнегреческих городов-государств в связи с македонским завоеванием на смену мечтам о создании хорошего человека и идеального государства пришли вопросы: можно ли быть добродетельным в порочном мире и счастливым в мире страданий? Выше всего стало цениться личное благо – добродетель и наслаждение. Отойдя от сократовских предположений об абсолютности знания, о всесилии разума, бессмертии души, философы неизбежно впали в споры о соотношении знания, блага и удовольствия. Для киренаиков и эпикурейцев добродетель лишь средство для счастья, для киников и стоиков она цель. Эти споры велись почти 1000 лет, хотя менялись названия противоборствующих школ. Модифицированные крайности стали в эпоху заката афинской демократии главенствующими и потом перешли в качестве основных в древнеримскую культуру.
