Текст книги "Перемени мою судьбу: запертые чувства (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

   На столе медленно остывал завтрак. Похоже, интерес к еде сохранился только у меня. После обстоятельного рассказа о былых временах и обмена информацией о современных реалиях, главная роль в диалоге с богинями незаметно перешла к Ипсонсу. Он разместился во главе стола, азартно обсуждая с Милой устройство взрывателей. Только теперь я смогла досконально разглядеть казначея: тёмная одежда, бело-сероватые волосы, жилистое и слегка угловатое телосложение, черты лица походили на Эргонса.

   Эргонс... Он стоял около окна. Я пробежалась глазами по волосам наспех собранным в хвост, широким плечам в серой рубахе с закатанными рукавами и чёрным штанам, плотно обтягивающим ягодицы. Жаль, что смогу до них дотронуться только мысленно, в мечтах или во сне. Украдкой заглядываясь на Эргонса, я почти перестала дышать, по спине побежали мурашки, а низ живота потеплел и приятно заныл. Мой замерший взгляд перехватила Перемени и криво усмехнулась:

   – Опять втюрилась и опять не в того.

   – Не, я просто...– попытка отвертеться полностью провалилась.

   – Просто, – передразнила подруга, – ладно, пошли, потрещим. У этих технарей теперь разговоров до следующего утра. Я же чувствую, что у тебя куча вопросов накопилась.

   – А можно с вами? – прорезался рядом тихий голосок Яу.

   Перемени окинула девушку оценивающим взглядом:

   – Ладно уж, пошли.

   Глава 35. Перемени

   Мы оставили Умилению вместе с мужчинами разбираться в технических моментах нашей будущей подрывной деятельности, а сами ушли, сославшись на моё желание осмотреть замок и готовность Риты организовать экскурсионную прогулку. Вилар и Ариос активно предлагали помощь, но мы уверили их, что сможем управиться собственными силами.

   – Мне один вопрос никак покоя не даёт, – нахмурилась Рита, когда мы вошли в Большой зал приёмов. – Почему, меня в новом теле так на секс переклинивает?

   – Со всеми подряд?

   – Нет, в основном с Ариосом. В самом начале и потом несколько раз.

   – А сейчас? – уточнила я, краем глаза замечая, как Яу, в ожидании ответа, сцепила пальцы и перестала дышать.

   – Сейчас вроде нет, – легкомысленно пожала плечами Рита, а храмовая воспитанница тихонько выдохнула.

   – Про самое начало сказать сложно, – протянула я, – там... извини, спешила. А вот потом забавно получилось. Твоя сексуальная просвещённость вместе с послестрессовым состоянием переплелись с первой юношеской влюблённостью от Яу. Я уже объясняла, что вы не до конца разделены были. И всё, что знала и чувствовала одна, могла знать и чувствовать другая.

   – Всё, всё? – усомнилась Рита, а Яу густо покраснела.

   – Скажем так – самое основное. Думаешь, каким образом ты так быстро незнакомый язык освоила?

   – Ну... думала он на наш очень похож... Только... – тут Рита всё же подумала «по-настоящему», – а ведь и правда – не похож.

   – Да, да, когда Рите плохо становилось, я всегда слабела, и находила её всегда легко, а когда они с Ариосом... – Яу опустила глаза, – волнение было... странное.

   – Значит, ты влюблена в Ариоса... понятно, – смерила Рита бывшее привидение изучающим взглядом и вдруг заулыбалась, – небоись – не претендую, он весь твой!

   Яу засмущалась ещё сильнее, а Риту пронзила очередная догадка:

   – Яу, так вот почему всё, что ты мне про себя рассказывала, казалось таким знакомым. Как будто в книге когда-то читала, или фильм видела. У тебя так же было?

   – Да, то есть нет, – задумалась Яу, доподлинно вспоминая свои ощущения, – как только я без тела оказалась, меня всё какая-то тоска мучила, всё куда-то вернуться хотелось. Спать я не спала, но иногда впадала в такое состояние – как дрёма. И мне всякие ужасы мерещились, а встрепенусь – нет ничего.

   – Какие ужасы? – не сразу поняла Рита, для жителя мегаполиса грохот машин и толпы народа – в порядке вещей.

   – Как будто что большое движется, шум, много людей. Ты потом о них рассказывала, когда свой Мир описывала, – подтвердила догадку Яу, медленно подбирая слова, – наверно, поэтому мне легко было понять про твою прошлую жизнь.

   – Ага. С этим разобрались. А почему я читать не научилась? – ко мне полетел новый вопрос, – Яу же умеет.

   – А ты пробовала?

   – Да, в библиотеку специально заходила.

   – И ты скрупулёзно разбирала тексты, пытаясь вникнуть в то, что там написано?

   – Ну... я открыла, посмотрела и... – пожала Рита плечами.

   – И даже не стала вчитываться, – усмехнулась я, хороша зная её повадки, – ладно, поясню более понятным тебе языком. Представь, ты купила супер современный компьютер со всеми возможными опциями и приложениями, но на нём только фильмы смотришь, да пасьянсы раскладываешь. Теперь вопрос: сможешь ты обработать видеофайл или составить презентацию, если программы ни разу не открывала?

   – Аналогия понятна. Толком не открывала. Значит, теперь ты нас разъединила и со вчерашнего вечера каждая сама по себе, – пришла к окончательному осознанию Рита. Она вообще умнее, чем порой пытается казаться. Но, вместо того чтобы спросить что-нибудь по существу, снова съехала на свои эротические переживания. – Почему меня так на Ариса пробило, понятно. Но тогда почему я при виде Эргонса сама не своя делаюсь?

   – А это уже твой вполне закономерный косяк.

   – Это ещё почему? – насупилась она.

   – Вспомни Ритуль, из всех окружающих тебя мужиков, ты всегда выбираешь самого агрессивно настроенного негодяя. Начиная с Игоря – твоей первой неудачной любви, который устроил тебе сомнительную проверку на верность и терпеливо дожидался следующего вечера, чтобы прилюдно унизить. Про маньяка и твоего первого мужа, повёрнутого на ревности, я вообще молчу.

   – Но... Вова же нормальный, хоть и...

   – А его выбирала не ты, а я. Зато его помощник – та ещё скотина. Помнишь, чем обернулось твоё «я только пофлиртую»? Еле отбилась. А водитель? Благо у Владимира хватило мозгов заподозрить неладное и с треском уволить прохвоста. А помнишь, у тебя была интрижка...

   – Ладно, ладно! Я всё поняла! – замахала на меня руками жертва собственной несдержанности, – последний тоже скотиной оказался, я из-за него чуть не умерла. Или всё же умерла?

   – Расскажешь? А то я до сих пор не в курсе.

   – А тут особо и рассказывать нечего. Познакомилась через Интернет – презентабельная внешность, приятный баритон. Встретились в кафе и реальность оказалась... ещё лучше – высокий, широкоплечий, обходительный. И я ему вроде понравилась... А потом мы выпили немного, чисто за знакомство и его на «поговорить» пробило. Неожиданно вывалились взгляды на место женщины в нашем обществе. Типа: спальня, кухня, детская. Когда он сказал, что бабы в руководстве компаний могут только кофе варить, бумажки перебирать и пол тереть, я терпела. Когда утверждал, что мы не способно ничего изобрести, только потреблять готовое – терпела сцепив зубы. Но когда брызгая слюной он принялся вопить, что за рулём могут ездить только мужики, и это необходимо прописать в законах – не выдержала. Я с восемнадцати лет за рулём, две аварии было, и то по чистой случайности. А этот гад посмел заявить...!

   – Это понятно, – мягко перебила я, – как ты в реанимации оказалась?

   – Я и рассказываю, – Рита снизила децибелы и перешла к сути, – выпили, поспорили, кто круче, и пошли проверять.

   – Ты что? Пьяная за руль полезла?

   – Не... Я чё, дурная? Мы с моста прыгали на резинке, она ещё тарзанкой называется. Когда ехали к мосту – он храбрился, а надо прыгать – побледнел, заблеял что-то. Я думала – струсил, и прыгнула поскорее, только как-то неудачно. Там под мостом Камаз проезжал, вот я в него и... В общем, всё как всегда, – горестно вздохнула Рита, – я дура, он сволочь.

   – Почему сволочь? Если он вовремя Камаз увидел и не прыгнул?

   – Мог бы меня предупредить, – упёрлась Рита, – а лучше б не начинал всё это!

   – Эх, Ритуль, смирись. Тебя привлекают мужчины с повышенной самцовостью и, отчасти это нормально, так устроено природой. Чем больше мужских гормонов в потенциальном партнёре, тем он активнее, привлекательнее и потомство будет здоровее. Беда в том, что когда голос разума затмевает игра гормонов, ты прекращаешь обращать внимание на другие качества.

   – Эх... – меня прервал полувздох-полувсхлип, – мы выбира-аем, нас выбира-ают...

   – Прости, я не хотела тебя снова расстраивать... У многих людей существует проблема выбора. Того ли, так ли? Но на самом деле как такового выбора то и нет. Без разницы как будут звать мужа, Петя или Вася, неважно кто он по гороскопу и насколько рано любит просыпаться. Холерик или флегматик, экстраверт или интроверт. Главное не в этом. Главное то, что у тебя в голове. И если там есть непроработанные ситуации, то они так и будут повторяться с завидной регулярностью. До слова, до взгляда, до ноющего ощущения где-то внутри.

   – Будут повторяться... – еле слышным голосом повторила Рита, прижимая руки к груди.

   – Да, будут. И пока мы не пройдём этот урок, получив взамен ноющего чувства спокойный интерес с толикой лёгкой досады, нас не отпустит. История циклично повторится. Про колесо Сансары слышала?

   – Кажется, что-то слышала, но уже не помню – она сокрушённо покачала головой.

   – Зато оно тебя не забудет. Эх, Ритуля... Жизнь – самый строгий учитель. У неё не прогуляешь. Она не физрук в техникуме, не поставит зачёт за бутылку коньяка, – я обняла вконец приунывшую Риту, пригладила выбившиеся из простенькой причёски пряди.

   – И что мне делать? – Рита совсем растерялась, давно ей не доставалось от моих экзистенциальных нравоучений.

   – Выбор за тобой, – я не стала распространяться и дальше грузить нравоученьями.

   – А как же Эргонс?

   – Да, что ему будет. Тут либо твоя личная коллекция экспрессивных личностей пополнится на ещё один экземпляр, либо настанет разочарование, и ты поймёшь, что ничего выдающегося в показательно-самцовом поведении нет. А как только поймёшь, появится новый типаж для исследования и ещё не известно, какой вариант хуже.

   – Спасибо, утешила, – шмыгнула носом Рита.

   – А я? – подала голосок молчащая до этого Яу, – у меня тоже есть такой... типаж?

   – А то! Думаешь, ты просто так на Ариоса засматриваешься? – перехватила инициативу Рита.

   – Ну, он же такой! – её щёки густо заалели.

   – Ага, а ещё избранный, данный свыше и всё в этом духе.

   Яу не стала спорить, лишь отвела глаза и крепко задумалась. Рита тоже замолчала.

   Воспользовавшись паузой, я осмотрелась. Зал строили из расчёта на проведение грандиозных мероприятий при большом скоплении народа, но сейчас здесь особенно сильно ощущалось всеобщее затухание жизни. Кроме обшарпанных колонн, поддерживающих свод, да пожухлых гобеленов в проёмах между окон, в зале приёмов находился семиугольный стол с выцветшей столешницей. Девушки, заметив мой интерес, принялись наперебой делиться информацией, лишь бы выкинуть из головы сердечные переживания.

   – Это стол для совещаний, для каждого представителя конкретного повера свой сектор и своё место. У наших вот это, – Рита указала на бледно-розовый треугольник.

   – Не только, – качнула головой Яу, – когда я была без тела, то слышала, как жрецы сравнивали насыщенность цвета с уровнем магии в повере. Они говорили, что у Руров и Нумнов совсем дела плохи, – она указала на блекло-серые сектора, – а у Сорксов и Матомов наоборот. Говорили, что это из-за близости к Брогским горам.

   – Да, я, кажется, тоже что-то подобное слышала, только тогда не придала особого значения, – согласилась Рита.

   Прикоснувшись мысленно к центральной части семиугольника мне стало не по себе. Стол, казалось, помнил величие прежних времён, а сейчас тосковал, предрекая плачевный финал.

   – Ладно, – передёрнула плечами я, – показывайте, что здесь есть ещё.

   От посещения ньям я отказалась – хватило рассказов, а негативные впечатления стоит дозировать. Тогда Рита повела меня на балкон третьего этажа, чтобы оглядеть окрестности с высоты.

   – Оба солнца поднялись, значит сферы отключились. Уже можно, – поддакнула Яу.

   ***

   – А здорово ты магам ответила: «Теперь Я самый сильный маг во всей Зонарии!» – пока мы поднимались по лестнице девчонки обменивались впечатлениями.

   – Это не совсем я отвечала, – призналась Яу, – это Умиления мне подсказывала.

   – А пламя и предметы летали? – Рита изобразила увиденное при помощи рук.

   – Это уже я, – засмущалась Яу, – только за жезл боялась. Думала, сломала. Помнишь, я к тебе ночью приходила, рассказывала?

   – Ээ... да, что-то припоминаю...

   – Я же тогда чуть шкаф не спалила! Но вроде обошлось. И жезл уцелел!

   Они продолжали щебетать, а я вместо наслаждения открывшейся взору панорамы, снова загрустила. Жаль будет потерять этот прекрасный Мир, а ведь если не вмешаться так и произойдёт.

   Покидая балкон, наша троица столкнулась с импозантным старичком в идеально отглаженном оливковом костюме. На его правом плече дремал смешной зверёк, вполне гармонируя с хозяином своей окраской. Попугай – не попугай, белка – не белка. Поправляя пёстрый шейный платок, неожиданный визитёр проговорил:

   – Рад, что вам понравилось сегодняшнее занятие. Завтра жду вас в учебном зале в то же время. И не забудьте принести печенье из хумхура, Гроки без него капризничает.

   Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и направился в противоположную от нас сторону. Стоило старичку скрыться за поворотом плохо освещённого коридора, я с недоумением посмотрела на своих спутниц, требуя пояснения.

   – Это Укорс, тот, который на храмовников шпионит. Мила же рассказывала, – помогла мне с пониманием ситуации Рита.

   – Может, стоит её сказать, чтоб не так сильно память стирала, а то он совсем странный стал, – пролепетала Яу.

   – А тот зверёк на плече?

   – Гроклак? Укорс утверждает, что это последнее магическое существо и когда-то таких было много, они даже разговаривать могли, – задумчиво проговорила Рита.

   – Да, я читала о них в дневниках Эклириунса, – тихонько вздыхая произнесла Яу, – жалко, что их скоро совсем не останется. Этот действительно последний. И других животных тоже жалко. Эклириунс говорит, что первыми исчезли хищники, потом те, которых приручить можно было. Особенно лошадей жалко, они такие красивые! Из животных, только совсем безмозглые остались. На вроде есикулов и птулхов.

   Разговоры о том, что было и что стало, вконец расстроили. Мне захотелось на свежий воздух. Но лучше б я этого не делала. Подтверждение былого величия и нынешнего упадка лезло изо всех щелей. После непродолжительной прогулки мы вернулись в столовую. Полемика по поводу наиболее целесообразного выбора времени взрыва, места и его направленности разгорелась в полную силу.

   Остывшую еду сдвинули на край стола. Освободившуюся поверхность сейчас занимали чертежи, таблицы, старые рукописные дневники, разные древние фолианты технической направленности.

   – Взрыватели надо установить ниже, как можно ниже, Убеждала магов Умиления. – При расчётах необходимо учитывать коэффициенты из таблицы Эклирионса, а они указывают...

   – Ничего они не указывают, и хватит подвергать сомнениям мои вычисления! – нервно взмахнул руками Ипсонс.

   – Я тоже не думаю, что целесообразно менять то, что уже доказало собственную эффективность, – поддержал коллегу Орлос, не вставая с кушетки.

   – Вот именно! Эффективность! – пошла в атаку Мила, – одна трещина ещё не показатель. Можно месяцами долбить по самым укреплённым местам сферы и добиться только повреждения облицовки!

   – И всё-таки я не хотел бы отступать с проторённого пути, – не соглашался Ипсонс. – Ты же сама рассказывали о том, что стало с другими сферами, может стоить вспомнить мудрость Древних: «объезженный есикул везёт дальше».

   – Тише едешь, дальше будешь, – перевела мудрость на свой манер Рита.

   – Точно! – обрадовался поддержки маг.

   – Перемени, а ты что скажешь? – Мила послала мне умоляющий взгляд.

   – Я же в этом ничего не понимаю, – растерялась я.

   – Вот именно! Абсолютно безмозглая особа, – у окна, где недавно стоял Эргонс появился...

   – Гипсиар?! Ты!!! – только и смогла выдохнуть я.

   Глава 36. Яу

   Увидев богиню в первый раз, я не сразу поверила что она богиня – долго сомневалась. Глядя на того, кто застыл у окна в ярком свете обоих солнц, сомнений не оставалось – этот точно бог. Причём не просто бог, а БОГ!!! И даже имя необычное, раскатистое – Гипсиар!

   – Решила, что стоит зашвырнуть меня подальше и я заблужусь? Не найду дорогу к замку, а потом схлопнусь где-нибудь посреди океана? – от незнакомого бархатистого голоса я вздрогнула.

   – Это было бы лучше для всех, – прошипела Перемени и её волосы вместе с глазами вспыхнули алым.

   В его фигуре чувствовалась такая скрытая мощь, что у меня перехватывало дыхание, хотя во внешности не было ничего выдающегося, разве что глаза – чёрные как семена тук-тука, да изящные гибкие руки, которыми он проделал неуловимый жест в сторону богини Перемен. Она резко замолчала, а бог с достоинством представился собравшимся, изобразив на лице приветливую улыбку.

   Одежда на первый взгляд без особенностей – сине-серый пиджак и такие же штаны, только приглядевшись внимательнее, я смогла понять, что не всё так просто. При каждом движении бога ткань пиджака неуловимо подсвечивалась изнутри, перемигиваясь со мной озорными искорками, а штаны наоборот поглощали даже самые яркие отблески. Его обувь со слегка загнутыми носами в затейливый мелкий рисунок могла появиться только со станиц древних легенд. Мягкий светло-серый шейный платок был сколот единственным украшением – затейливой брошкой с камушками переливающимися всеми оттенками красного. И причёска! Волосы подстрижены и уложены так необычно, что казались мехом давно вымершего животного.

   Среди всех мужчин, которых я видела за свою короткую жизнь, самым величественным и гордым мне казался Орлос, но куда ему до Гипсиара. А в витиеватости речи бог легко подвинул Главного жреца Ульрика. Впечатление подпортила перебранка с богиней Перемен. Хотя они и перешли на незнакомую мне речь, но то, что это именно ссора сомнений не возникало и, судя по непримиримо сжатым губам обоих – ссора давняя.

   Умиления, понимавшая эту отрывистую речь с обилием гласных, пыталась вмешаться и успокоить, но добилась только того, что богиня Перемен окончательно разозлилась и, переходя на наш язык, произнесла:

   – Вот и пожалуйста, вот и ведите с ним диалоги. Только потом не говорите, что я не предупреждала. Эта двуличная тварь, думающая только о себе, нас всех погубит! – она переместилась в самое дальнее от окна место и замолчала, приобретя тускло-серый оттенок. И не только волос и глаз, но и одежды.

   После неловкого молчания инициатором в диалоге с богом выступила богиня Детства. Когда в его речи проскальзывали незнакомые слова, Мила их поясняла. Заинтересованные мужчины сменили глухую настороженность на затаённое наблюдение.

   С появлением ещё одного представителя божественных, вполне закономерно встал вопрос: «Хорошие они (боги) или плохие?» Ответом опять стала история про получение богами особой магии-праны, рассказанная Гипсиаром:

   – Мы себе по-разному пропитание добываем. Некоторые действуют прямолинейно как стихийники, а некоторые очень изощрённо. Например, одна богиня получает максимальное количество праны от женщин вынужденных сдерживать свои низменные желания. Так она в одном Мирке наплодила множество мелких государств и устроила между ними что-то вроде сельскохозяйственных соревнований. То есть, чем больше и качественнее урожаи, тем страна считается престижней. Правительства и населения расстарались вовсю, а она давай подыгрывать то одним, то другим.

   – А причём здесь низменные желания? – не смог удержаться от вопроса любопытный Вилар.

   – Дослушай до конца, узнаешь, – высокомерно поморщился Гипсиар. – Так вот, про помощь богини естественно узнали, поэтому понастроили храмов и принялись молиться – кто во что горазд. А она подсказала идею направить ей в услужение самых выдающихся девушек. И кто у нас самый выдающийся? Конечно же, принцессы и юные представительницы самых знатных родов. Так и повелось. Юноши остаются править да род продолжать, а девушек, по достижении ими двадцати лет, отправляют в храмы молиться о благосостоянии страны. Но до двадцати их... сказать балуют – это ничего не сказать. Исполнение любого каприза будущей жрицы считается долгом всех граждан страны, чтобы потом она помнила их милость и усерднее клянчила у богини благодатей. Перед двадцатилетием девицы вообще в отрыв уходят. Но впрок наестся нельзя, впрочем, как и нагуляться. Тем тяжелее им приходится потом.

   – А что потом? – нетерпеливо подалась вперёд Оклинс, поскольку пауза затянулась.

   – Жрицы вынуждены жить в строгой аскезе, за этим приглядывает особый амулет – навроде красивого ошейника, который «если что не так» сразу сжимается, может тело болью скрутить, может голоса лишить, – будущему магу бог пояснял более охотно.

   – А что может быть не так? – Оклинс запустил руку в непослушную шевелюру.

   – Любые низменные удовольствия: вкусная еда, длительный сон, плотские утехи, хорошая одежда, украшения.

   – Сурово, – хмыкнула Рита.

   – Сурово – не то слово! Учитывая, что окружающие аскез не придерживались и ничего открыто им не запрещали. Всё рядом – только руку протяни. Особо туго приходится юным жрицам на городских праздниках. Все пируют и развлекаются, а они в центре площади полуголодные в холщовых платьях на коленях стоят и молятся. А по окончании всех мероприятий в храм под замок и до следующего праздника.

   – И что? Так вся жизнь? Я бы не смогла, сбежала бы или... – Рита сжала кулаки.

   – Или! За всем ошейник следит. Они даже самоубиться не могут. Умирают только от старости.

   – Представляю, какие они молитвы возносят! – вставила своё замечание Мила.

   – Ну, молятся то они по всем правилам, поскольку если урожайность в стране снизится, их могут обвинить во всех бедах и казнить, причём казнь долгая и мучительная, ещё угрожают всеми возможными карами после смерти. Хотя отчасти ты права – молятся то они по всем правилам, но эмоциональный коктейль при этом такой! Словами не передать! – Гипсиар хитро прищурился и поцокал языком, – ведь вокруг витают соблазнительные запахи, прогуливаются разодетые горожане (в том числе и привлекательные мужчины), а целующиеся влюблённые подходят и просят благословения. С возрастом вроде бы должны привыкнуть, но становится только хуже. Особенно тем, в ком силён материнский инстинкт – детей то у них при таком раскладе быть не может. А богине только этого и надо.

   – А если забеременеть до двадцатилетия, ведь это возможно, – задумалась владелица моего бывшего тела.

   – Им – нет, за этим другой амулет следит, в виде ножного браслета. При половом созревании на правую лодыжку одевается. Или на левую – не помню уже, да это и не важно, – поморщился рассказчик, – интересно другое. Если жрице удаётся смирить бушующие в ней страсти, и она начнёт получать удовольствие от подобного образа жизни, амулет-ошейник, не получающий подпитки, расстегнётся.

   – И она станет свободна? – с сомнением прищурилась Рита

   – С одной стороны вроде бы да, но такие жрицы сами никуда не хотят уходить. Из них получаются преданные богине настоятельницы. Они же молятся напрямую, добровольно отдавая часть своей праны. А богиня их по-особому благодарит, знамения разные посылает. Потом эти жрицы становятся святыми, а их роду оказывается дополнительный почёт и уважение.

   – Выходит, для девушек нет никакого выхода? – ужаснулась я.

   – В любой системе есть свои лазейки, – хитро подмигнул божественный рассказчик, – например, одна из будущих жриц увлекалась травами.

   – А это-то здесь причём? – опять отважился перебить рассказчика Вилар.

   – Наверно она смогла сварить зелье приводящее артефакт в негодность, какую-нибудь особую кислоту, – у Риты от догадки возбуждённо загорелись глаза, – я так и представляю, как молодая женщина в холщовой одежде встаёт перед зеркалом, убирает в сторону длинные волосы, наклоняет голову и капает из пипетки на артефакт несколько капель особой жидкости. Жидкость начинает шипеть и разъедать металлический ошейник.

   – Нет. Всё намного проще, – задорно рассмеялся Гипсиар, – она заказала некий набор трав и сделала себе салатик. Амулет посчитал это постной пищей и не среагировал. А салатик подействовал как сильнейшее успокоительное. Жрица некоторое время только им и питалась, а амулет, не получая эмоциональной подпитки, просто расстегнулся. Освободившаяся травница наведалась в местную сокровищницу (учитывая, что на содержание жриц тратится мало, а взносы прихожан приличные, там было что брать) и сбежала. Богиня её конечно же нашла, хотела вернуть, но та пообещала растрезвонить про салатик и... В общем каждый остался при своём.

   – Занимательная история. Выходит – боги коварные существа – с кушетки прозвучал задумчивый голос Орласа.

   – Не коварнее людей разводящих скотину на убой или приручающие животных, чтобы их потом использовать, – выражение лица бога вновь превратилось в высокомерную маску с брезгливо оттянутыми вниз кончиками губ. – Вы же своих есикулов не бескорыстно кормите, плюс уход. За это им приходится вас возить на себе. Кстати, в отличие от исчезнувших лошадей, вы управляете ими, грубо вторгаясь в сознание.

   – Как это? В сознание? – не поняла Рита.

   – А вот так. На время подменяют мысли есикула своими, а привычная упряжь носит больше символический характер. Ну и чтобы удобно было держаться.

   – Но это всего лишь животные, они... – начал было оправдываться Ипсонс.

   – А это люди. И с позиции бога разница не велика.

   Среди магов начало возникать возмущение, но Гипсиар и тут был на высоте.

   – Будем продолжать спорить, пока не вымрем? Или наконец-то займёмся делом? По моим подсчётам потенциал работы сфер – больше трёх тысяч местных зим, а разумная жизнь продержится ещё зим сорок – сорок пять.

   – Сорок? – дёрнулся Ипсонс – но ведь...

   – Как сильно за последний год побледнел стол в Большом зале приёмов? Сколько магов родилось за последние десять лет, да и не только магов? Скольких животных и птиц вы давно не видели в местных лесах? Как часто вы сами не можете встать с кровати без глотка варты? И с каким трудом вы варите её? Мне продолжать? – после шквала вопросов побледневшие маги перестали возражать, а Гипсиар криво усмехнувшись, продолжил. – Так что сорок. Сорок пять – это при самом благополучном раскладе. Но я этого уже не увижу, время моего существования – несколько суток.

   – Но ведь можно Вас подпитать... – участливо начала было Рита.

   – К моему сожалению, то, что может меня подпитать, здесь полностью побеждено. И хватит об этом. Нам нужно заняться не жалостью к себе, а сферами. Напоминаю: вам несказанно повезло, ведь я один из немногих, кто видел чертежи и точно знает, как работают именно это устройство по откачки праны... ээ... магии. И я готов на полное сотрудничество.

   После этого заявления маги прекратили возражать и даже Перемени сменила гнев на милость.

   Ещё одну дельную мысль с порога столовой проворчал Торопс:

   – А может, вы всё же поедите, а потом и за дела. Третий раз разогревать приходится.

   Идея была принята без возражений, и божественные гости временно отстранились от стола.

   Пока мы насыщались, разговор не клеился. Только звяканье столовых приборов, да мало значащие фразы типа: «Передай соль. А мне ещё овощей добавьте. Мясо совсем остыло, может позвать дорпов, пусть разогреют? Грели уже, сколько можно? Ага, и булочки закончились. Компот кто будет?»

   – Как-то странно всё получается, – из дальнего угла до жующих магов донесся голос Перемени. Ни к кому не обращаясь, богиня размышляла вслух, – может, у меня снова приступ паранойи, но не верю я в подобные совпадения! Будто всех нас кто-то подталкивает к вполне определённым мыслям и действиям. Захочешь – не соскочишь.

   – Ты это о чём? – первой откликнулась Умиления, её рот был не занят едой.

   – О совпадениях. Во всей этой истории с Зонарией их слишком много. Уж очень вовремя подвернулась мне Яу со своим желанием «не чувствовать». Как-то слишком гладко я прошла Завесу и Рита здесь легко прижилась. Несколько раз я побывала на грани схлопывания, но Рита меня спасала, а потом вытолкнула и не куда-нибудь, а в Мир-кормушку. Потом как-то очень быстро я нашла помощника, и мы устроили засаду на, как позже оказалось, главного смотрителя этой подпольной тюрьмы. И очень удачно здесь в замке оказалась последняя выжившая богиня, которая в своей памяти бережно хранит все значимые эпизоды трагедии, а между делом смогла превратить зашуганную девицу в сильнейшего действующего мага.

   – А может ты себе напридумывала и это всё же совпадение? – сдавленно пискнула Мила.

   – А может это ты тихушничаешь? Прикидываешься слабой, а сама...

   – Ага, может, и сферы я сама сделала? Скучно стало – розыгрыш устроила. Вот и развлекаюсь больше трёхсот лет, – возмутилась Умиления.

   – Да, погорячилась, прости, – смягчилась Перемени. – Только... Ну не может это быть обычным совпадением.

   – Не может, здесь я с тобой согласен, – вставил своё замечание Гипсиар, – и как только я узнаю, кто именно вложил в твою безмозглую головёнку мысль устроить эту нелепую засаду, чтобы затащить меня сюда, лично порву его матрицу на мелкие части, а душу развею, так чтобы реинкарнировать было нечему.

   – Всё ещё уверен, что сама я ни на что не способна? – нацелилась богиня на новый виток скандала, но бог не желал вступать в словесную перепалку.

   – Об этом пока рано рассуждать, сначала надо решить вопрос схлопней. Как только они перестанут работать, будет возможность снять Завесу и у этого Мира появится шанс на восстановление, а у нас на выживание. Так что, довольно рассиживаться, мне нужно ознакомиться с взрывными устройствами, осмотреть ближайший схлопень, – заметив замешательство на лицах некоторых магов, бог уточнил, – или сферу. Не важно, дело не в названии.

   – Но он же круглый, поэтому и сфера, разве нет? – озадачился этим моментом Вилор.

   – Совсем нет, устройство больше походит на две глубокие тарелки, – категорично заявил Гипсиар и, взяв в руки одну из освободившихся тарелок, перевернул её и накрыл другую такую же, только с едой.

   – Ага, я сразу заметила, что сфера на перевёрнутую алюминиевую миску похожа, у нас на даче такие были, – влезла с комментарием Рита, но под недовольным взглядом Гипсиара умолкла, прошептав напоследок, – извините-е.

   – Как вы правильно догадались, – продолжил объяснения Гипсиар, – большая часть сооружения находится под землёй и единственное относительно уязвимое место находится здесь, – он указал на стык между тарелками, – чтобы до него добраться придётся копать. Глубина – предположительно в две трети человеческого роста.